Текст книги "Наим. Книга 2. Найди путь к своей звезде"

Глава 1

Она родилась девочкой! Это была трагедия для отца! Три года после женитьбы Магир, глава большого и сильного рода ждал наследника. Женившись вопреки воле родителей, на маленькой хрупкой девушке из «пришлых, появившихся из «ниоткуда». Он хотел получить признание родства, произведя на свет наследника. Жена на протяжении долгожданной беременности несколько раз старалась мягко настроить его:

– А если девочка?

– Этого не может быть, мне нужен наследник. Если родишь девчонку, значит, буду ждать сына – этого не признаю.

Тина – тихая кроткая женщина, замолкала, пытаясь сосредоточиться на рукоделии, которое почти не выпускала из рук, и на руки тихо капали слезы. Она предчувствовала, можно сказать даже знала, что под сердцем носит девочку, но надеялась, что ошибается. Женщина молила Творца, чтобы в утробе был сын, первенец, продолжатель рода и ждала!

Все остальное время Тина не могла жаловаться на судьбу, которая подарила ей любящего мужа, богатый дом уважение слуг и домочадцев.

Племя, в которое Тина вышла замуж, отличалось крупной костью и сильным торсом, как у мужчин, так и у женщин. Женщины этого рода были сильными, высокими и грубыми. Это было племя воинов. Большинство топико в нем имели короткую шею, сильные руки с широкой ладонью и крепкими пальцами. Волосы у большинства были соломенного цвета, жесткие, прямые.

Тина резко отличалась от них. Она была среднего роста, женственная и хрупкая. Ее голову держала тонкая и длинная шея, отчего муж нередко называл ее «лони» – имя ввиду, схожесть с птицами, вьющими гнезда на цветных скалах. Эти птицы обладали грациозной длинной шеей и создавали семьи на всю жизнь. Нередко он любовался играми этих удивительных птиц, когда они ухаживали друг за другом в брачный период или, когда выпускали детенышей из гнезда. Тина действительно напоминала лони не только грацией, но и цветом волос темно-каштанового цвета. Обычно Тина убирала волосы под плотную шапочку, но, когда вечером она снимала головной убор, ее волосы падали на спину мягкой волной и Магир всегда с восторгом любовался этой картиной. Он просил жену не снимать шапочку, пока он не придет в спальню, и это превратилось в какое-то семейное действо. Тина снимала головной убор, а Магир протягивал руку, ловя волну тяжелых, но мягких и шелковистых волос. Волосы соскальзывали по его широкой и грубой ладони, рассыпаясь до самых бедер Тины, после чего Магир нежно обнимал жену, поднимая шелковую волну к ее плечам и любуясь сияющим лицом своей красавицы.

Магир был сильным воином, но его странная романтичность была «притчей в языцех» в его племени. Отец Магира нередко сердился на его склонность замечать красоту в природе. «Не пристало это воину» – говаривал он. Именно эта склонность стала причиной брака с дочерью «пришлых», и многие из родства до сих пор считали этот поступок Магира ошибкой. Он полюбил девушку из племени, которое все считали странным и чужим, и отказался брать себе еще жен – для князя и вовсе неприлично! Сильный и мудрый воин по обычаям племен Ловара должен оставить после себя как можно больше потомства, а Магир согласился иметь одну жену как принято было в племени торан, потому что иначе девушку отказывались отдавать ему в жены.

Даже после родов Тина оставалась хрупкой и стройной. Она не могла работать так, как работали женщины Ловара, но муж и не требовал этого. Князь мог себе позволить не только дружину, но и нужное количество служанок. Одно не устраивало служанок – по обычаю они могли бы иметь не оплату за труд, а ложе князя и право рожать ему детей. Но с решением Магира приходилось считаться. Отношения Тины и Магира вызывали зависть у многих. Немало было женщин, кто недолюбливал Тину, особенно те, кто мечтал стать женой князя.

– Князь мог иметь и десять жен, а эта пришлая решила, что может заменить ему всех нас! – шипели соперницы, провожая пару под венец.

Но прошло время, и многие полюбили Тину за улыбку и кроткую мудрость, особенно мужчины. Они завидовали отношениям супругов.

Работать Тине много не приходилось, муж баловал, особенно после того, как узнал о беременности. Ребенок был желанным как для отца, так и для матери. В роду Тины старики учили молодежь, и девушек и парней особенно трепетно относиться к появлению ребенка на свет.

Мужчины и женщины племени были уверены, что ребенок должен быть зачат в любви и женщина должна носить его под сердцем с любовью и нежностью, тогда ребенок будет красивым. А если родители в раннем детстве любят своего ребенка, приветствуют его появление в доме, радуются его первым пробам «помогать», тогда он будет удачливым в жизни – так верили торане.

И Тина нередко украдкой гладила живот, в котором формировалась такая удивительная и непонятная, но нежно любимая жизнь. Женщина не знала, в какой момент беременности, какие части тела формируются, но мысленно гладила по голове. Затем она легким движением кончиков пальцев проводила по маленькому носику и нежным щечкам ребенка, не смея даже предполагать, будет это мальчик или девочка, дабы не вмешиваться земным разумом в вышнюю волю Проведения, страшась резких и своевольных заявлений мужа.

В родстве мужа посмеялись, когда узнали об этом поверье, но вынуждены были признать, что топико торан действительно сильно отличаются от всех племен обаянием и какой-то особенной, неброской, но удивительной красотой. Некрасивых людей в племени «пришлых» не было, и нередко женщины торан общаясь с другими племенами, взглянув на некрасивого ребенка, вздыхали: «Без охоты зачатый, без любви рожденный…». Тина не желала подобного своему ребенку, потому и тщательно исполняла наставления старших в своем роду, несмотря на насмешки новых родственников.

«Если правы наши – думала она – я дам своему ребенку все, что смогу. Если же они окажутся неправыми, мой ребенок ничего не потеряет. Тем более что исполнение этих наставлений и мне самой приносит счастье».

И вот этот день настал. Молодая женщина мужественно молчала, тихо стонала, но не могла кричать. В ее роду слыло также поверье, если женщина кричит, когда производит на свет дитя, слетаются злые демоны, и рожденный ребенок будет иметь несчастную судьбу. В семье ее мужа и в это не верили, но с почтением смотрели на маленькую, хрупкую, но такую мужественную женщину. Наконец повивальная бабка держала на руках крепкого, здорового ребенка.

– Госпожа, у вас девочка – как-то неуверенно произнесла она.

– Девочка?!!! – обессиленная Тина упала головой на подушку из пуха дерева лаир. Тонкие нити, свисающие с веток этого дерева, использовались для подушек богатых людей, из них также сделаны были занавески в комнате и балдахин над супружеским ложем. Такую роскошь могли позволить себе лишь богатые князья, но это сейчас меньше всего волновало Тину. Не будь муж так категорически настроен против девочки, Тина, возможно, обрадовалась бы ребенку, но теперь после всей перенесенной боли, она была близка к отчаянию.

Начались трудные дни. Отец исполнил свое обещание, он даже не вошел в комнату роженицы, переселившись в другое помещение крепости. И, хотя бодрствовал вместе с ней всю ночь, меряя шагами большую комнату, и прислушиваясь к каждому стону и шороху за плотно запертой дверью, когда услышал сообщение, что родился не его долгожданный Ноаг, а девочка, для которой не было приготовлено ни имени, ни места в отцовском сердце, то молча собрал дружину, и уехал на охоту на несколько дней. Магир не оставил даже необходимых указаний для охраны крепости.

Через несколько дней князь с дружиной вернулись с охоты с богатой добычей. Дружина везла на волокушах разделанные туши крупных крама. Теперь жители крепости и их верные ойо буду сыты много дней. Все топико вышли на главную площадь крепости, встречать охотников. Сильные тела ойо, напоминающие грациозных черных пантер, легко несли на своих спинах крупных воинов, жадно и нетерпеливо вдыхая запах свежего мяса. Сразу после охоты ойо съели свои законные внутренности, лапы и головы добычи, но теперь скакуны уже проголодались опять и ждали, когда хозяева их накормят. Как всегда, верные ойо получили свою пищу здесь же, на главной площади.

Каждый воин обычно выбирал одного ойо на всю жизнь. Выбор скакуна был прост, но жесток. Молодой воин шел в стадо молодняка, отдыхающего в лесу, и проходил насквозь. В любой момент ойо мог броситься на смельчака и задрать его. Ойо не ели мяса топико, но задрать наглеца, посмевшего нарушить покой стада, они могли.

Проходя мимо каждой особи, воин топико разговаривал с ойо. Только он знал, какие слова придумает, чтобы уговорить ойо служить себе. Если ни один ойо не откликнется на его приглашение, молодой воин покроет себя позором. Если ойо растерзают воина – значит, он был слаб. Обычно молодой воин и ойо всегда находили друг друга по одним им ведомым признакам. Ойо, выбравший воина, вставал и подходил к нему, вызывая на схватку. Если ойо предупредительно зарычал и вышел медленно, дав воину возможность подготовиться, значит, выбор состоялся. Ойо и воин мерялись силами в короткой схватке, но при этом скакун уже не убивал противника, но лишь испытывал его силу, приспосабливаясь.

Когда ойо погибал в битве – воин мог выбрать скакуна еще раз, но этот выбор был намного опаснее для него – ойо недоверчиво относились к тому, кто не уберег друга и соратника. Поэтому, если зрелый воин шел в лес за скакуном, он мог уже не вернуться. Встречались ойо, чьи всадники погибали или получали серьезные травмы на охоте или на войне. Если ойо не хотел возвращаться в лес, к своей стае, он оставался служить людям как запасной ойо для помощи в передвижении. Таких ойо в войске было не много, и обычно забота о свободных ойо возлагалась на богатых и знатных мужчин. Если у воина было два или больше ойо, это была большая честь, значит ойо доверил ему свою жизнь.

Сейчас сильные скакуны унесли свою добычу в стойла, чтобы там в тишине насладиться свежим мясом, а топико принялись за работу. Нужно было разделать добычу, часть готовилась сразу для голодных охотников и их семей, остальное женщины, старики и дети резали на части, сушили, вялили, солили. На ближайшую неделю хозяйки укладывали мясо в специальные ящики, вперемежку с холодными кристаллами и оно могло храниться неделю.

Кристаллы бони добывались в глубоких пещерах под землей. Они охлаждали все, что к ним прикасалось в течение месяца, после того, как попадали на поверхность планеты. Но действие кристаллов постепенно угасало и приходилось вновь спускаться в пещеры, относить использованные, меняя их на свежие. Использованные кристаллы «заряжались» от ядра планеты в течении двух месяцев, затем их можно было использовать снова.

В этот раз крама оказались на радость всем – мощные, но не слишком жирные, их размер превышал топико в двадцать раз.

Обычно эти животные не отличались подвижностью, да и умом не блистали. Они лениво паслись на полянах в лесу небольшими стадами. И убить их для хорошей дружины не составляло большого труда. Самым важным условием было убить одного, не испугав его соседа. В этом и состоял профессионализм охотников, если они находили стадо крама – убить добычу, не делая резких движений. Крама беззаботно продолжали пастись поодаль от их же собрата, который медленно и мягко падал в высокую траву, сраженный стрелой, если только охотники двигались плавно, не спеша. В этот раз охотники отличились, убив несколько животных. После разделки, туши погрузили на волокуши и доставили в крепость.

Все домочадцы радостно вышли встречать охотников, одна Тина не знала, радоваться ей или плакать. Она тихо раскачивала гамак из мягкой ткани дерева лаир, заботливо приготовленный для наследника, в котором теперь лежало ее маленькое сокровище, любимое только ею. Сердце женщины трепетало, она знала своевольный характер мужа, трудно будет теперь им с дочерью. Тина боялась даже для себя ее как-то назвать, не назвать бы случайно ее по имени при муже, рассердится или того хуже отправит ее с ребенком домой, как жену, не оправдавшую его доверие, позор несмываемый. Конечно, в его роду не принято отправлять жену назад, но ведь у них не принято было брать жен из чужих. Магир нарушил этот обычай, да и всех убедил в своей правоте. Что дальше будет?!

По приказу Магира ее с малышкой поместили в дальнюю комнату крепости, пищу ей приносили, и ей не велено было покидать стен жилища. Поэтому Тина не видела мужа, когда он уходил на охоту, ни после его возвращения.

Помывшись после похода и распределения мяса по семьям, он все же пришел. Вошел Магир быстро, настолько неожиданно, что Тина вздрогнула. В этот момент она кормила грудью младенца, ласково приговаривая слова любви. Тина решила для себя, что если ее маленькая дочка не нужна отцу, то она – мать отдаст ей всю любовь, которую способно дать ее сердце.

Широко отворив дверь, Магир вошел, и остановился пораженный. Какая красивая у него жена! Женщина, кормящая грудью младенца, казалась ему верхом совершенства. Тонкие черты ее лица, яркие губы ровная линия носа и большие глаза, чуть приподнятые по краям, как и у всех людей в ее племени, приковали взгляд мужчины. Он не мог оторваться, нежно разглядывая обнаженную белую грудь, к которой припала малышка, чистую линию чуть прикрытых плеч и тонких рук с длинными, тонкими пальцами. Если бы в его племени было принято рисовать, наверное, сейчас он захотел бы создать прекрасную картину!

Магир на мгновение растерялся. Все эти дни он пытался оправдать свой поступок, старался распалять свой гнев, но любовь к жене победила. На охоте он был словно во сне, и его дружинники старались делать все, чтобы его рассеянность не повлияла на исход их похода и у них неплохо получилось. Но их воевода почти не помнил, что происходило вокруг.

Все время похода в ушах Магира стояли тихие стоны полные страдания, которые он слышал сквозь дверь. Ведь она не виновата, его милая Тина выносила здорового ребенка, и не ее вина, что боги распорядились дать ему дочь, а не сына. Мягко ступая, он подошел к жене, наклонился над ребенком, и тихо произнес:

– Крепкий малыш!

Тина поняла – это примирение, страхи и тревоги позади, отец все же принял дочь.

Однако Магир не мог примириться до конца, он решил воспитывать дочь как сына вопреки всем приличиям. Старики открыто выражали свое недовольство, молодежь пожимала плечами, но Магир назвал дочь мужским именем – Ниам. Когда малышка стала подрастать, отец очень привязался к ней на радость Тине. Но женщину тревожило, что муж обучает девочку стрельбе из лука, метанию камней, одевает ее в мужскую одежду. Ниама унаследовала сложение и фигуру матери, и отцу приходилось рассчитывать на слабость, но удивительную гибкость и ловкость дочери. Иногда он с завистью смотрел на крепких детей одноплеменников, девочки которых нередко носили тяжести больше, чем мальчики, но в моменты, когда требовалась ловкость, Ниаме не было равных, и тогда он горделиво поглядывал вокруг, словно говоря: «Видели?! Никто так не сумеет!»

Когда отец был в отъезде, мать пыталась научить дочь рукоделию, приготовлению пищи, различным женским премудростям, однако одевать Ниаму в женское платье, было категорически запрещено. Так прошло восемь лет. Надежды на получение наследника таяли с каждым годом, Магир уже старался не говорить на эту тему, он видел, как страдала жена, что не может дать ему сына. Князь видел, что жена любит его, их обоюдная любовь была причиной брака. Это было не часто в роду Магира, у топико было принято красть девиц у врагов или брать в своем племени, но девушку при этом никто не спрашивал. Женщины существовали для продолжения рода и для работы в доме.

Однако в родстве Тины девушек никогда не выдавали замуж против воли, хотя и воспитывали уважать мнение родителей, особенно в важных вопросах жизни. Девушки из рода Тины предпочитали выходить замуж за мужчин своего племени, браков с местными боялись, слишком большая разница в воспитании и обычаях. И все же Тина полюбила Магира за ясный ум и ласковое обращение. Он казался не похожим на большую часть людей его племени. Магир с уважением относился к родственникам, и очень любил Тину. Он пообещал, что не будет брать других жен, потому что у торан браки были моногамны, и отец Тины согласился на брак. Мать тревожилась за дочь, говоря, что чувствует недоброе. Она боялась обычаев топико, считая их дикими.