Текст книги "Либерализм"

5. Либерализм и капитализм

Общество, в котором реализуются либеральные принципы, обычно называется капиталистическим обществом, а состояние такого общества – капитализмом. Поскольку экономическая политика либерализма на практике везде реализовалась в том или ином приближении, условия, существующие в мире сегодня, дают лишь несовершенное представление о значении и возможных достижениях капитализма в полном расцвете сил. Тем не менее вполне оправданно называть нашу эпоху эпохой капитализма, так как причину всего того, что создало богатство нашего времени, можно найти в капиталистических институтах. Именно благодаря тем либеральным идеям, которые еще живы в нашем обществе, тому, что выжило в нем от капиталистической системы, широкие массы наших современников могут наслаждаться уровнем жизни гораздо более высоким, чем тот, который всего несколько поколений назад был достижим только для очень богатых и особо привилегированных особ.

Разумеется, в обычной риторике демагогов эти факты представляются совершенно иначе. Послушав их, можно подумать, что весь технологический прогресс обращен исключительно на пользу привилегированного меньшинства, в то время как массы все глубже погружаются в нищету. Однако стоит только на мгновение задуматься, как становится очевидным, что плоды всех технологических и промышленных нововведений направлены прежде всего на удовлетворение потребностей широких масс. Все крупные отрасли, производящие потребительские товары, работают на них непосредственно; все отрасли, производящие механизмы и полуфабрикаты, работают на них косвенно. Колоссальный промышленный прогресс последних десятилетий, как и его аналог XVIII в., обозначенный не совсем удачно выбранным выражением «промышленная революция», привел прежде всего к удовлетворению потребностей широких масс. Развитие текстильной промышленности, механизация производства обуви, а также усовершенствования в обработке и распространении пищевых продуктов по самой своей природе были ориентированы на благо широких слоев населения. Именно благодаря этим отраслям широкие народные массы сегодня одеваются и питаются лучше, чем когда бы то ни было. Однако массовое производство обеспечивает не только пищу, кров и одежду, но и другие потребности большинства населения. Массам служит пресса, кинематограф, и даже театры и другие цитадели искусства с каждым днем все больше и больше становятся местами развлечения широких масс.

Тем не менее в результате рьяной пропаганды антилиберальных партий, переворачивающих все с ног на голову, люди сегодня начинают ассоциировать идеи либерализма и капитализма с образом мира, который погружается во все углубляющиеся нищету и страдания. Конечно, несмотря на размах уничижительной пропаганды, ей не удалось, как надеялись демагоги, придать словам «либерал» и «либерализм» однозначно бранный оттенок. В конечном счете невозможно отбросить тот факт, что, несмотря на все усилия антилиберальной пропаганды, есть в этих выражениях нечто, что чувствует каждый нормальный человек, когда слышит слово «свобода». Поэтому антилиберальная пропаганда избегает слишком частого упоминания слова «либерализм» и предпочитает, чтобы дурная слава, которую она приписывает либеральной системе, ассоциировалась с термином «капитализм». Это слово заставляет вспомнить бессердечного капиталиста, который не думает ни о чем другом, кроме собственного обогащения, даже если это возможно только путем эксплуатации других людей.

Вряд ли тому, кто формирует понятие капиталиста, приходит на ум, что общественный порядок, организованный на подлинно либеральных принципах, оставляет предпринимателям и капиталистам лишь один путь к богатству, а именно посредством лучшего обеспечения окружающих тем, что последние сами считают необходимым. Вместо того чтобы говорить о капитализме в связи с поразительным повышением уровня жизни масс, антилиберальная пропаганда упоминает капитализм, обращаясь лишь к тем явлениям, возникновение которых стало возможным только из-за ограничений, наложенных на либерализм. Никто не ссылается на тот факт, что капитализм сделал доступным широким массам такой восхитительный предмет роскоши и пищи, как сахар. Капитализм упоминается в связи с сахаром только, когда картель поднимает цену сахара внутри страны выше мировой рыночной цены. Как будто такое развитие событий можно хотя бы мысленно представить при общественном порядке, в котором действовали бы либеральные принципы! В стране с либеральным порядком, где нет никаких пошлин, картели, способные поднять цену товара выше мировой рыночной цены, были бы совершенно немыслимы. Цепочка рассуждений, посредством которых антилиберальным демагогам удается возложить на либерализм и капитализм вину за все эксцессы и пагубные последствия антилиберальной политики, состоит из следующих звеньев: она начинается с предположения о том, что либеральные принципы направлены на содействие интересам капиталистов и предпринимателей в ущерб интересам остального населения и что либерализм представляет собой политику, которая поддерживает богатых за счет бедных. Затем делается наблюдение, что одни предприниматели и капиталисты при определенных обстоятельствах выступают в поддержку покровительственных тарифов, в то время как другие – производители оружия – поддерживают политику «национальной боеготовности»; отсюда немедленно делается вывод, что это и есть «капиталистическая» политика.

На деле, однако, все обстоит как раз наоборот. Либерализм является политикой, проводимой в интересах не какой-либо определенной группы, а всего человечества. Поэтому неправильно утверждать, что предприниматели и капиталисты как-то особо заинтересованы в поддержке либерализма. Отстаивая либеральную программу, они преследуют те же самые интересы, что любой другой человек. Возможно, в каких-то случаях предприниматели и капиталисты прикрывают программой либерализма свои особые интересы, но им всегда противостоят особые интересы других предпринимателей или капиталистов. Эта проблема не так проста, как ее представляют те, кто во всем видит «интересы» и «заинтересованные партии». Например, когда страна вводит пошлины на чугун, нельзя это объяснить «просто» тем фактом, что так выгодно чугунным магнатам. В стране есть люди с противоположными интересами даже среди предпринимателей; и в любом случае выгоду от введения пошлин на чугун получает постепенно сокращающееся меньшинство. Не может служить объяснением и коррупция, ибо подкупленным также может быть только меньшинство. Кроме того, почему только одна группа – протекционисты – прибегает к подкупу, а не их оппоненты – фритредеры[6]6
  Фритредеры – сторонники свободной торговли (англ. free trade – свободная торговля). Как направление в экономической теории и политике фритедерство возникло в Великобритании в последней трети XVIII в.


[Закрыть]?

В действительности идеология, делающая возможным появление протекционистских тарифов, создается не «заинтересованными партиями», не людьми, ими подкупленными, а идеологами, которые дают миру идеи, направляющие ход человеческих событий. В нашу эпоху, когда преобладают антилиберальные идеи, соответствующим образом думает практически каждый, точно так же как 100 лет назад бо́льшая часть людей мыслила на языке доминировавшей в то время либеральной идеологии. Если многие предприниматели сегодня защищают протекционистские тарифы, то это не более чем форма, в которую облечен антилиберализм в данном конкретном случае. С либерализмом это не имеет ничего общего.

6. Психологические корни антилиберализма

Задачей этой книги может быть только обсуждение проблемы общественного сотрудничества не иначе как на основе рациональных аргументов. Но корни противодействия либерализму невозможно постичь обращаясь к методу разума. Это противодействие идет не от разума, а от патологического психического отношения – обиды и неврозного состояния, которое можно назвать комплексом Фурье (по имени французского социалиста)[7]7
  Шарль Фурье (1772–1837) – французский социалист. Подвергнув критике строй современной «цивилизации», разработал проект будущего общества – строя «гармонии», в котором должны развернуться все человеческие способности.


[Закрыть].

Вряд ли есть нужда широко распространяться по поводу чувства обиды и завистливой злобы. Чувство обиды проявляется в том, что некто так сильно ненавидит кого-то за то, что последний находится в более благоприятных обстоятельствах, что готов понести серьезные потери, лишь бы причинить вред тому, кого он ненавидит. Многие из тех, кто нападает на капитализм, очень хорошо знают, что их положение в любой другой экономической системе будет менее благоприятным. Тем не менее, полностью отдавая себе отчет в этом, они выступают за реформы, например за социализм, поскольку надеются, что богатые, которым они завидуют, также от этого пострадают. Мы часто слышим, как социалисты говорят: в социалистическом обществе легче будет переносить даже материальную нужду, потому что люди будут понимать, что никто не живет лучше, чем его сосед.

Во всяком случае, с чувством обиды все же можно справиться с помощью рациональных аргументов. В конце концов не составляет труда предметно объяснить человеку, переполненному обидой, что для него важно не ухудшить положение его лучше устроившегося соседа, а улучшить свое.

Бороться с комплексом Фурье намного труднее. Здесь мы имеем дело с серьезным заболеванием нервной системы – неврозом, которое является заботой скорее психолога, чем законодателя. Тем не менее его нельзя игнорировать при исследовании проблем современного общества. К сожалению, врачи до сих пор редко интересовались проблемами, связанными с комплексом Фурье. Действительно, они вряд ли упоминались даже Фрейдом[8]8
  Зигмунд Фрейд (1856–1939) – австрийский врач-психиатр и психолог, основатель психоанализа.


[Закрыть], великим мастером психологии, или его последователями в их теориях неврозов, хотя именно психоанализу[9]9
  Психоанализ – метод психотерапии и психологическое учение, развитое З. Фрейдом в конце ХIХ – начале ХХ вв., ставящее в центр внимания бессознательные психические процессы и мотивации. Вытеснение из сознания неприемлемых для него влечений (преимущественно сексуальных) и травмирующих переживаний рассматривается психоанализом как главный источник невротических симптомов и различных патологических явлений (забываний, ошибочных действий и т. п.). В основе психотерапии – анализ вытесненных комплексов с помощью свободных ассоциаций, толкований сновидений и т. п.


[Закрыть] мы обязаны открытием единственного пути, который ведет к логически последовательному и систематическому пониманию такого рода умственных расстройств.

Едва ли одному человеку из миллиона удается реализовать свои жизненные амбиции. Результат трудов, даже если человеку сопутствовала удача, всегда далек от того, на что позволяла надеяться мечтательная юность. Планы и желания разбивались о тысячи препятствий, и сил оказывалось недостаточно, чтобы достичь целей, к которым человек страстно стремился. Крушение надежд, расстройство планов, несостоятельность перед лицом поставленной перед собой задачи – все это составляет самый болезненный опыт человека. В то же время это – обычная человеческая судьба.

Человек может реагировать на этот опыт двояко. Один путь выражается в практической мудрости Гёте[10]10
  Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832) – немецкий писатель, основатель немецкой литературы нового времени, мыслитель и естествоиспытатель.


[Закрыть].

 
Иль думал ты,
Что буду жизнь я ненавидеть
В пустыню удалюсь из-за того,
Что воплотил не все свои мечты?[11]11
  Пер. с нем. Ал. Дейча (редакция В. Левина).


[Закрыть]
 

– восклицает его Прометей. А Фауст осознает в «высший миг», что «последнее слово мудрости» состоит в том, что

 
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идет за них на бой.
 

Такую волю и такой дух невозможно сломить никакими жизненными неудачами. Тот, кто принимает жизнь такой, какой она есть, и не позволяет ей подавить себя, не нуждается в поиске убежища для сокрушенной веры в себя, в успокоении «спасительной ложью». Если желанный успех не приходит, если превратности судьбы в мгновение ока уничтожают то, что создавалось годами кропотливого, тяжелого труда, то он просто умножает свои усилия. Он без отчаяния смотрит беде в глаза.

Невротик не в силах переносить жизнь в ее реальной форме. Для него она слишком примитивна, слишком груба и слишком обыденна. Чтобы сделать ее терпимой, у него, в отличие от здорового человека, не хватает духа «продолжать, несмотря ни на что». Это не соответствовало бы его слабости. Вместо этого он ищет спасения в иллюзии. Иллюзия, согласно Фрейду, «сама есть что-то желанное, своего рода утешение»; ей свойственна «устойчивость перед натиском логики и реальности»[12]12
  Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. М.: Наука, 1989. С. 160.


[Закрыть]. Поэтому ни в коей мере недостаточно пытаться уговорить пациента отказаться от своей иллюзии, убедительно демонстрируя ее абсурдность. Чтобы поправиться, пациент должен преодолеть ее сам. Он должен сам научиться понимать, почему он не хочет смотреть правде в глаза и почему он ищет утешения в иллюзиях.

Только теория неврозов способна объяснить успех фурьеризма – этого сумасшедшего продукта серьезно расстроенной психики. Здесь не место ссылаться на доказательства душевного расстройства Фурье, цитируя отрывки из его работ. Все это представляет интерес только для психиатров и, возможно, для людей, получающих удовольствие от чтения продуктов бесстыдной фантазии. Но дело в том, что марксизм, когда его заставляют покинуть область высокопарной диалектической риторики, высмеивания и поношения своих оппонентов и сделать несколько скудных замечаний по сути дела, не может выдвинуть ничего, что отличалось бы от предложений «утописта» Фурье. Марксизм точно так же не способен создать картину социалистического общества, не сделав два предположения, которые уже сделаны Фурье и противоречат всему имеющемуся опыту и здравому смыслу. С одной стороны, он предполагает, что «материальный субстрат» производства, который «уже существует в природе и не требует производительных усилий со стороны человека», имеется в нашем распоряжении в таком изобилии, что его не нужно экономить; отсюда вера марксизма в «практически безграничное увеличение производства». С другой стороны, это предполагает, что в социалистическом сообществе труд превратится из «бремени в наслаждение»[13]13
  Энгельс Ф. Анти-Дюринг//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 305.


[Закрыть], буквально – что он станет «первой потребностью жизни»[14]14
  Маркс К. Критика Готской программы//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 20.


[Закрыть]. Несомненно, там, где все блага имеются в избытке, а работа является удовольствием, не составляет никакого труда создать сказочный Кокейн, страну изобилия и праздности.

Марксизм считает, что с высоты своего «научного социализма» он имеет право с презрением смотреть на романтизм и романтиков. Но в действительности его собственный метод ничем не отличается от их метода. Вместо того чтобы устранять все препятствия, стоящие на пути осуществления своих желаний, марксизм также предпочитает, чтобы все препятствия просто исчезали в пелене фантазии.

В жизни невротика «спасительная ложь» выполняет двойную функцию. Она не только утешает его в прошлой неудаче, но и сулит перспективу будущего успеха. В случае социальной неудачи, которая единственно здесь нас интересует, утешение заключается в вере в то, что неспособность человека достичь возвышенных целей, к которым он стремится, должна приписываться не его собственной несостоятельности, а несовершенству общественного порядка. Недовольный человек ожидает от ниспровержения этого порядка успеха, в котором ему отказывает существующая система. Следовательно, совершенно бесполезно пытаться объяснить ему, что утопия, о которой он мечтает, неосуществима, и что единственной основой общества, организованного на принципе разделения труда, может быть только частная собственность на средства производства. Невротик цепляется за «спасительную ложь», и, когда он должен делать выбор: отказаться от нее или от логики, он предпочитает пожертвовать логикой. Без утешения, которое он находит в идее социализма, жизнь была бы для него невыносима. Она говорит ему, что это не он, а мир виноват в его неудачах; эта убежденность поднимает его пониженную уверенность в себе и освобождает его от мучительного чувства неполноценности.

Подобно тому как искреннему христианину легче переносить несчастья, случающиеся с ним на Земле, поскольку он надеется на продолжение своего существования в ином, лучшем мире, в котором те, кто на Земле были первыми, станут последними, а последние станут первыми, так и для современного человека социализм стал эликсиром от земных невзгод. Но если вера в бессмертие, в воздаяние в потустороннем мире и в воскрешение формируют стимулы к добродетельному поведению на Земле, то социалистические обещания воздействуют совершенно иначе. Они не налагают никаких обязанностей, кроме политической поддержки партии социализма, но в то же время повышают ожидания и потребности.

Поскольку это является отличительной чертой социалистической мечты, понятно, почему каждый приверженец социализма ожидает от него именно того, в чем ему до сих пор было отказано. Авторы социализма обещают не только богатство для всех, но и счастье в любви к каждому, полное физическое и духовное развитие каждого индивида, раскрытие великих художественных и научных талантов всех людей и т. д. Совсем недавно Троцкий заявил в одной из своих работ, что «средний человеческий тип поднимется до уровня Аристотеля, Гёте, Маркса. И над этим кряжем будут подниматься новые вершины»[15]15
  Троцкий Л. Литература и революция. М.: Политиздат, 1991. С. 197.


[Закрыть]. Социалистический рай, по его мнению, будет царством совершенства, населенным абсолютно счастливыми сверхлюдьми. Вся социалистическая литература полна подобной нелепицы. Но именно эта нелепица привлекает множество сторонников.

Невозможно отправить всех страдающих комплексом Фурье лечиться к психоаналитику; число пораженных им слишком велико. В этом случае не поможет никакое другое лекарство, кроме излечения заболевания самим пациентом. Через самопознание он должен научиться переносить свой жизненный жребий, не ища козлов отпущения, на которых можно переложить всю вину, а также постараться понять фундаментальные законы человеческого сотрудничества.

Глава 1
Основы либеральной политики

1. Собственность

Человеческое общество представляет собой объединение людей для совместной деятельности. В отличие от изолированных действий индивидов, совместные действия на основе принципа разделения труда имеют преимущество более высокой производительности. Если большое количество людей будут работать совместно, используя принцип разделения труда, то они произведут (при прочих равных условиях) не только сумму того, что они произвели бы, работая независимо друг от друга, а значительно больше. Этот факт лежит в основе всей человеческой цивилизации. Именно благодаря разделению труда человек выделился из животного мира. Именно разделение труда сделало слабого человека, по физической силе намного уступающего большинству животных, хозяином Земли и создателем чудес технологии. Не будь разделения труда, мы ни в каком отношении не продвинулись бы вперед по сравнению с нашими предками, жившими хоть тысячу, хоть десять тысяч лет назад.

Человеческий труд сам по себе не способен улучшить наше материальное благополучие. Чтобы быть плодотворным, его необходимо приложить к материалам и ресурсам Земли, которые Природа предоставила в наше распоряжение. Земля со всеми веществами и присущими ей силами и человеческий труд составляют два фактора производства, в результате целенаправленного взаимодействия которых возникают все товары, удовлетворяющие наши внешние нужды. Чтобы производить, требуется мобилизовать труд и материальные факторы производства, включая не только сырье и ресурсы, предоставленные в наше распоряжение Природой и главным образом извлекаемые из земли, но и промежуточные продукты, уже изготовленные из этих первичных природных факторов производства ранее затраченным трудом. Говоря экономическим языком, мы разграничиваем соответственно три фактора производства: труд, землю и капитал. Под землей мы понимаем все, что Природа предоставляет в наше распоряжение в виде веществ и сил на, под и над поверхностью Земли, в воде и воздухе; под капитальными благами – все промежуточные блага, произведенные из земли при помощи человеческого труда, которые сделаны для того, чтобы служить дальнейшему производству (механизмы, инструменты, полуфабрикаты всех видов и т. д.).

Мы хотим рассмотреть две различные системы человеческого сотрудничества в условиях разделения труда – одна основана на частной собственности на средства производства, а другая – на общественной собственности на средства производства. Последняя называется социализмом или коммунизмом, первая – либерализмом, а также (с тех пор как в XIX в. он создал систему разделения труда, охватывающую весь мир) капитализмом. Либералы утверждают, что единственной работающей системой человеческого сотрудничества в обществе, основанном на разделении труда, является частная собственность на средства производства. Они утверждают, что социализм, как абсолютно всеобъемлющая система, заключающая в себе все средства производства, неработоспособен, и применение социалистического принципа к части средств производства, хотя, разумеется, и не является невозможным, ведет к снижению производительности труда, так что, не говоря уже о создании нового богатства, это, наоборот, должно привести к уменьшению богатства. Поэтому программа либерализма, если ее сжато выразить одним словом, читалась бы так: собственность, т. е. частное владение средствами производства (ибо что касается товаров, готовых к потреблению, частное владение считается само собой разумеющимся и не оспаривается даже социалистами и коммунистами). Все остальные требования либерализма вытекают из этого фундаментального требования.

Рядом со словом «собственность» в программе либерализма можно вполне уместно поместить слова «свобода» и «мир». Но не потому, что там их, как правило, помещала старая программа либерализма. Мы уже говорили, что программа современного либерализма переросла программу старого либерализма, что она основывается на более глубоком понимании взаимосвязей, так как имеет возможность воспользоваться плодами прогресса, достигнутого в этой науке в прошедшие десятилетия. Свобода и мир оказались на переднем крае программы либерализма не потому, что многие старые либералы считали, что они скорее равны по значимости фундаментальному принципу либерализма, а не просто являются необходимыми следствиями одного фундаментального принципа – частной собственности на средства производства; а исключительно потому, что свобода и мир подверглись особенно яростным нападкам со стороны оппонентов либерализма, и, опуская эти принципы, либералы не хотели делать вид, что они каким-либо образом признали справедливость возражений, выдвигаемых против них.