Текст книги "Мой пылкий граф"

И все же что-то таинственным образом подействовало на него. Лео не мог понять, что именно, но он пришел в ярость, увидев, как Поли причмокивает толстыми губами, представляя, что произошло в комнате Селины. Только то, что Поли – сын хозяйки дома, помешало Лео расправиться с ним.

Гости начинали съезжаться. Они направлялись к полям, где намечался большой пикник. Лео усмехнулся, предвкушая приятный вечер.

– Ты готов к доброй пирушке? – спускаясь по лестнице, услышал он оклик Бартона.

– Для этого я всегда готов, – признался Лео. – Но сначала давай зайдем в конюшню.

– Конечно, если хочешь. Не беспокойся, с ней все будет в порядке.

– Эллиот – «он».

– Я не имел в виду Эллиота, – возразил Бартон.

Они прошли мимо гаража. В открытую дверь Лео увидел автофургон Селины и то, что осталось от ее прицепа.

– Он отжил свой век, – задумчиво сказал Бартон. – Удивительно, что он протянул так долго.

Лео забрался в фургон.

Он считал себя человеком, который может обойтись минимальными удобствами, но жилье Селины поразило его: кушетка, на которой едва можно было поместиться, маленькая плитка, миниатюрная душевая. Безупречная чистота была единственным достоинством этого дома на колесах.

Впрочем, очень скоро Лео забыл о своих мрачных мыслях. Техасское гостеприимство раскрыло ему свои объятия, и он устремился в них с радостью. Еды, напитков, музыки и хорошеньких девушек было предостаточно, и несколько веселых часов пролетели незаметно. Лео танцевал без устали.

Когда он решил наконец передохнуть, ему захотелось узнать, как чувствует себя Селина. Съела ли она ужин, который Дилия послала ей, и не проголодалась ли снова?

Он навалил на тарелку бифштексов и картофеля, сунул под мышку несколько банок пива и направился к дому. Что-то подсказало ему заглянуть в конюшню – на всякий случай. Он не удивился, когда увидел там Селину, которая, прислонившись к двери денника, с довольным видом наблюдала за Эллиотом.

– Как он? – Лео заглянул внутрь. Она вздрогнула от неожиданности.

– Ему лучше, он почти успокоился.

Ее самочувствие тоже явно улучшилось, на щеках появился румянец, а в глазах – блеск. Лео показал ей тарелку.

– Это для меня?

– Черт возьми, не для Эллиота же! Идите сюда.

Лео нашел плотную связку сена, и они устроились на ней. Он протянул Селине банку пива, и она, запрокинув голову, осушила ее почти до дна.

– Замечательно!

– Там его полным-полно. – Лео кивнул на дверь. – И бифштексов тоже. Не хотите выйти и поучаствовать в вечеринке?

– Нет, спасибо.

– Еще не в форме?

– Нет, мне лучше, я хорошо поспала. Просто… все эти люди будут смотреть на меня и думать, что я не так разговариваю, и что… я здесь не к месту.

– Кто сказал, что вы здесь не к месту?

– Я. Этот дом… все это… выбивает меня из колеи.

– Вы никогда не бывали в богатом доме?

– Бывала, конечно, много раз, просто я не входила через парадную дверь. Я работала в таких домах: мыла полы, убирала в кухне. Но я всегда предпочитала работу в конюшне.

– Когда это было? Вы говорите так, будто вы старуха, но ведь вам не может быть больше сорока лет.

– Больше сорока? – Заметив озорной блеск его глаз, Селина засмеялась. – Я бы отколошматила вас, если бы не боялась опрокинуть пиво.

– Вот это мне нравится! – Лео протянул ей вторую банку. – Женщина, которая понимает, что такое приоритеты! Итак, вам еще нет сорока?

– Мне двадцать шесть.

– И когда же вы успели так наработаться?

– Я забочусь о себе с четырнадцати лет.

– А школа?

Селина пожала плечами.

– Я росла в приюте. Собственно, в нескольких.

– Вы сирота?

– Вероятно, нет. Отца никто не знал, боюсь, даже моя мать. Она была почти ребенком, когда родила меня. Ей не под силу было справиться с трудностями, и она отдала меня в приют. Думаю, она хотела забрать меня, но не смогла. – Селина сделала глоток.

– И что потом? – спросил потрясенный Лео.

– Приемные семьи.

– Семьи? Несколько?

– Первая была нормальной. Именно там мне привили любовь к лошадям. После этого я поняла, что все, что я делаю, должно быть связано с ними. Но старик умер, его скот был продан, меня отослали в другое место. Оно оказалось плохим. Кормили ужасно, а так как я была дешевой рабочей силой, в школу меня не посылали. Зачем? Я сказала, что они стали мне поперек горла, и меня выгнали, сказали, что я «неуправляемая». Так оно и было. Черта с два я бы позволила им управлять собой!

– Но разве нет законов, защищающих детей в подобных ситуациях?

Селина посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– Конечно, есть, – спокойно сказала она. – Как и инспекторы, которые должны следить за выполнением этих законов.

– И что?

То, что нарушения все равно происходят. Некоторые инспекторы – порядочные люди, но их засасывает – слишком много работы. Другие видят то, что хотят видеть, потому что тогда они могут пораньше завершить свой рабочий день.

В словах Селины не было горечи, она рассказывала так, будто описывала жизнь на другой планете. Лео был ошеломлен. В сравнении с этим его жизнь в Италии, в стране, где семейные связи до сих пор сильнее, чем где-либо, показалась ему раем.

– А что было потом? – в каком-то оцепенении спросил он.

Она снова пожала плечами.

– Новая приемная семья ничем не отличалась от предыдущей. Я сбежала, меня поймали и снова поместили в приют. Спустя некоторое время я оказалась в другой семье. Я прожила там три недели.

– А после? – спросил он, потому что она замолчала.

– На этот раз я постаралась, чтобы меня не поймали. Мне было четырнадцать лет, но вполне можно было дать шестнадцать. Не думаю, что меня долго разыскивали. Знаете, бифштекс очень вкусный!

Лео не стал возражать против смены темы – кому охота рассказывать о такой жизни?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Вы с Эллиотом давно вместе? – поинтересовался Лео.

– Пять лет. Я подрабатывала на родео и купила его по дешевке у парня, который задолжал мне. Он считал, что карьера Эллиота закончилась, но я подумала, что в нем еще есть кое-что хорошее, и оно может проявиться, если правильно обращаться с ним. Что я и делаю.

– Мне кажется, он ценит это, – заметил Лео. Селина встала и направилась к Эллиоту, чтобы приласкать его. Конь потянулся к ней.

Лео тоже поднялся.

– Вы разбираетесь в лошадях, – сказала Селина, – это видно.

– Я развожу их, у себя дома.

– Где же ваш дом?

– В Италии.

– Так вы действительно иностранец!

Лео усмехнулся.

– Разве вы не поняли это по моему «смешному акценту»?

Неожиданно Селина ослепительно улыбнулась:

– Я слышала и смешнее.

Ему показалось, что вместе с ее улыбкой взошло солнце. Он схватил руку Селины, запечатлел на ней поцелуй и заворковал:

– Bella signorina, позвольтте мне рассказатте вам о моей стране. В Итталии мы уммеем ценнитте женскую красотту.

Селина застыла от изумления.

– Так говорят в Италии?

– Нет, конечно, нет, – успокоил ее Лео. – Но когда мы за границей, люди ожидают, что мы будем говорить именно так.

– Только те, у кого с головой не все в порядке.

– Ну мне такие часто попадаются. Большинство людей судят об итальянцах по стереотипу. Далеко не каждый из нас стремится ущипнуть женщину за зад.

– Ну да, вы просто подмигиваете женщинам на автостраде!

– Кто подмигивает?

– Вы. Вы подмигнули мне. Когда машина мистера Хэнворта обгоняла меня, я увидела, что вы смотрите на меня, и вы подмигнули.

– Только потому, что сначала вы подмигнули мне.

– Я не подмигивала! – вспыхнула Селина.

– Подмигивали!

– Нет!

– Я видел!

– Это был солнечный блик. Я не подмигиваю незнакомым мужчинам.

– А я не подмигиваю незнакомым женщинам, если они сначала не подмигнут мне!

Лео добился своего: Селина засмеялась, и ему вновь показалось, что засветило солнце. Взяв ее за руку, он направился туда, где они сидели, и они чокнулись банками с пивом.

– Расскажите мне о вашем доме, – попросила она. – Где он?

– В Тоскане, в северной части, рядом с побережьем. У меня есть ферма, я развожу лошадей, выращиваю немного винограда. Участвую в родео.

– Родео? В Италии? Вы смеетесь надо мной.

Вовсе нет! У нас есть небольшой городок, который называется Гроссетто, где каждый год устраивают не только родео, но и торжественный проезд по городу. Там есть здание, стены которого заклеены фотографиями местных «ковбоев». Пока мне не исполнилось шесть лет, я думал, что все ковбои – итальянцы. Когда мой двоюродный брат сказал мне, что их родина – Соединенные Штаты, я обозвал его лжецом. Родители нас едва разняли. В конце концов, – продолжал он, – мне пришлось приехать, чтобы посмотреть настоящее родео.

– У вас есть родные?

– Есть, но живу я один, если не считать Джину.

– Она ваша подружка?

– Нет, ей за пятьдесят. Она готовит, убирает и делает зловещие предсказания о том, что я никогда не найду жены, потому что ни одна молодая женщина не потерпит в доме таких сквозняков.

– Они на самом деле сильные?

– Только зимой. Там толстые каменные стены и плиты на полу.

– Просто средневековая темница…

– Дом был построен восемьсот лет назад, и, как только я закончу один ремонт, мне кажется, что пора начинать другой. Но летом там очень хорошо. Именно тогда начинаешь понимать, что камень сохраняет прохладу. А рано утром, когда выйдешь и посмотришь на долину, то увидишь нежный свет, не видимый в другое время. Но нужно быть там в определенное время, потому что он длится всего несколько минут. Потом свет меняется, становится резче, и, если захочется увидеть его вновь, придется вернуться на следующее утро.

Лео замолчал, слегка удивившись своему красноречию. Селина смотрела на него со спокойным интересом.

– Расскажите еще, – попросила она. – Мне нравится слушать, когда люди рассказывают о том, что они любят.

– Да, я думаю, что люблю все это, – задумчиво произнес Лео. – Я люблю эту жизнь, хотя она изнурительна, тяжела и лишена удобств. Когда идет уборка урожая, встаешь на рассвете и ложишься спать в полном изнеможении, но по-другому я бы жить не стал.

– У вас есть братья, сестры?

– У меня есть младший брат… – Лео усмехнулся, – хотя технически Гвидо старший. Дело в том, что по закону мое существование сомнительно, так как оказалось, что мои родители не состояли в браке. В то время никто этого не знал.

Селина насторожилась.

– Вы хотите сказать, что вы тоже незаконнорожденный?

– Да, я так думаю.

– Вас это волнует?

– Ни капельки.

– Меня тоже, – с удовлетворением сказала она. – Это как бы дает свободу. Можно ехать, куда хочешь, и делать, что пожелаешь. Вы так не думаете?

Не получив ответа, она повернулась и увидела, что Лео, закрыв глаза, откинулся назад и бессильно растянулся на сене. Усталость от перелета через несколько часовых поясов взяла свое.

Селина протянула руку, чтобы разбудить его, но передумала и стала молча его разглядывать. В памяти всплыло ощущение, возникшее у нее, когда он крепко прижал ее к себе в ванной. Его рука у нее на ягодицах, когда он, боясь, что она поранится, поднимал ее из ванны… Он немедленно отнял руку, как только увидел, что ей ничего не угрожает.

«Джентльмен, – подумала она, – даже в такой момент!»

Все в нем ей нравилось: и широкий лоб, и густые брови, и прямой нос, и красивый изгиб немного полных губ. Нравились его иностранное происхождение и слабый итальянский акцент, необычная манера произносить некоторые слова. Его руки притягивали, словно магнит, а тело отозвалось на вызванные ими воспоминания. Вот Лео поднимает ее из ванны, ее нагота под этими длинными пальцами… Селине казалось, что сейчас, в эту минуту они прикасаются к ней, она чувствует их…

Черт, зачем она обманывает себя? Все знают, что итальянцы любят пышных женщин, фигуры которых напоминают песочные часы.

Эллиот тихо заржал, и Лео открыл глаза. Увидев склонившуюся над ним Селину, улыбнулся.

– Я умер и попал в рай, – объявил он, – а вы ангел.

– Сомневаюсь, что я попаду в рай. Если только правила не изменятся.

Они рассмеялись, и она подошла к Эллиоту.

– Он ревнует, потому что вы уделяете мне много внимания, – объяснил Лео.

– Он знает, что ему не к кому ревновать, – возразила Селина. – Ведь он моя семья.

– Где вы живете?

– Там, где нам с Эллиотом приходится бывать.

– Но у вас же есть какой-нибудь дом, пристанище, где вы останавливаетесь, когда не путешествуете?

– Не-а.

– Вы хотите сказать, что все время путешествуете?

– Ага. У меня есть место, где я зарегистрирована, чтобы платить налоги, но я не живу там, я живу с Эллиотом. Он мой дом и моя семья. И всегда будет.

– «Всегда» не может быть, – заметил он. – Я не знаю, сколько ему лет, но…

– Он не старый, – быстро возразила Селина, – просто он выглядит старше своих лет, потому что жизнь потрепала его, вот и все.

– Конечно, я уверен в этом, – мягко согласился Лео. – Но все-таки, сколько же ему лет?

– Не знаю, – вздохнула она. – Но в нем еще есть задор. – Она прижалась щекой к носу коня. – Никто не знает тебя так, как я, – прошептала она.

Внезапно силы оставили девушку, и Лео быстро ее подхватил.

– Ну вот! Вам надо лечь в постель. Не спорьте, потому что я не приму никаких возражений.

Он отвел ее в дом и помог подняться по лестнице.

– Спокойной ночи, – сказал он у двери ее комнаты, – спите спокойно.

– Лео, вы не понимаете, – призналась Селина шепотом. – Я не могу спать на этой кровати, она слишком мягкая, она подпрыгивает при каждом моем движении.

Губы у него дрогнули.

– Так должно быть. Вам просто нужно примириться со всем этим комфортом. Вы освоитесь.

– Никогда, – возразила Селина и проскользнула в комнату.

Уже почти рассвело, когда последний гость, высунув руку из окна машины и крича нараспев «пока-а-а!», наконец, покинул ранчо.

Лео сидел на кровати со смутным чувством удовлетворения. Вечером он выпил много кукурузного виски и пшеничной водки, особенно после того, как пожелал Селине спокойной ночи и вернулся на празднество.

Но это не помешало ему уловить звук шагов, замерших у двери спальни Селины. Тишина, затем тихий скрип открывшейся двери. Этого оказалось достаточно, чтобы Лео мгновенно протрезвел и бросился в коридор, застав Поли в тот момент, когда тот входил в дверь.

– Ну не удивительно ли? – обратился он к Поли таким голосом, что тот едва не подпрыгнул. – Мы так беспокоимся о Селине, что не можем уснуть, не убедившись, что с ней все в порядке.

Поли ухмыльнулся, глядя на него тусклыми глазами.

– Надо заботиться о гостях.

– Поли, ты подаешь нам прекрасный пример!

Лео вошел в комнату и включил свет. Увидев, что постель пуста, они остолбенели.

– Эта глупая женщина вернулась в конюшню, – пробормотал Лео.

– Ничего подобного, – донесся голос из кучи одеял на полу.

Куча развалилась, и из-под одеяла выглянула «глупая женщина».

– Что такое? – приподнявшись, удивленно спросила Селина. – Что-нибудь случилось?

– Нет. Нас с Поли беспокоило ваше самочувствие, и мы пришли посмотреть, все ли с вами в порядке.

– Вы очень заботливы, – сказала она, мгновенно догадавшись об истинной причине их прихода. – Я чувствую себя прекрасно.

– Поли, она чувствует себя прекрасно, ты можешь спокойно ложиться спать. – Лео уселся на пол около Селины.

– Э-э-э… ну, я просто…

– Спокойной ночи, Поли, – сказали они в один голос.

Поли попятился и исчез за дверью, бросив им на прощанье злобный взгляд.

– Знаете, я бы и сама справилась, – сказала Селина.

– Конечно, если бы вы были здоровы, – подтвердил Лео. – Поли выглядит дряблым и вялым, но он очень опасный тип.

– Я поняла. Но в течение одного дня вы уже трижды примчались мне на помощь. Я не хочу, чтобы вы считали меня «слабаком».

– Простите.

– Нет, это вы меня простите, – с раскаянием произнесла Селина. – Я не хотела грубить. Я знаю, вы добры ко мне, но я начинаю привыкать к вашей помощи, и это превращается в плохую привычку.

– Обещаю больше не спасать вас. Клянусь, в следующий раз оставлю вас на произвол судьбы.

– Вот и хорошо.

– Вам удобно на полу?

– Я терпела, сколько хватило сил, – пожаловалась она, – но это просто безумие! Каждый раз, когда я переворачивалась, меня подбрасывало вверх на два метра. На полу гораздо лучше.

– Я, пожалуй, пойду, пока я не уснул. – Мысли у Лео начали путаться. – Где я? Вечеринка закончилась?

– Вероятно. – Селина понимающе улыбнулась. – Виски, наверное, было очень хорошее?

– У Бартона всегда замечательное виски. Я порядочно выпил.

– Вам помочь дойти до вашей комнаты?

– Сам доберусь. Заприте дверь на ключ, когда я уйду. Я не удивлюсь, если сынок Дилии повторит свою попытку.

Он тут же вспомнил, что дверь не запирается. Лео вздохнул.

– Что вы делаете? – удивилась Селина, когда он подошел к кровати и сгреб в кучу одеяло и подушку.

Опустившись на пол, он растянулся во весь рост.

– Если Поли попытается открыть дверь, значит, в нем больше мужского, чем мне казалось.

– Вы обещали оставить меня на произвол судьбы! – напомнила Селина с негодованием.

– Я знаю, но ни одному моему слову верить нельзя.

Благословенный сон овладел Лео. Он успел подумать, что утром ему придется пожалеть о своем поступке.

Но, по крайней мере, Селина будет в безопасности.

Лео проснулся, чувствуя себя лучше, чем можно было ожидать. Он услышал движение в доме и решил, что ему пора уйти.

Лучше всего сделать это, пока Селина не проснулась.

Никогда в жизни Лео не вел себя подобным образом. Женщины, чьей близости он искал, стремились к тому же, что и он: веселью, смеху, простым удовольствиям, приятному времяпрепровождению. Никаких разбитых сердец. У него всегда это прекрасно получалось.

До сих пор.

Сейчас, совершенно неожиданно для себя, он понял, что ведет себя как рыцарь в сверкающих доспехах, и это его встревожило.

Рыцарь он или нет, это не помешает ему рассмотреть ее. Он осторожно опустился на пол около спящей Селины и принялся разглядывать девушку. Со вчерашнего вечера у нее на лице появился румянец, и она спит совсем так же, как он, – крепко, как довольное животное.

Повязки уже не было, и на бледном лбу темным пятном выделялся кровоподтек. «У нее забавное личико», – подумал Лео.

У него возникло непреодолимое желание наклониться и поцеловать ее, но в следующее мгновенье она открыла глаза. Это были чудесные глаза, большие и глубокие.

– Привет, – сказал Лео, – я ухожу. Приму душ и спущусь вниз. Попытаюсь принять вид человека, который провел ночь в своей комнате. Мне кажется, что ради Дилии вам надо сделать вид, что вы спали на этой кровати.

– Думаете, она обидится?

– Нет, скорее всего испугается, что кровать недостаточно мягкая, и одному богу известно, что вы обнаружите здесь вечером.

Они рассмеялись, и Лео помог ей встать. На Селине была мужская рубашка до колен.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Великолепно, не помню, когда мне было так удобно спать.

– На полу?

– Ковер очень толстый, просто замечательный.

– Теперь скрестите пальцы на удачу, чтобы никто не увидел, как я выхожу из вашей комнаты.

– Я посмотрю, нет ли кого в коридоре.

Селина выглянула за дверь и подняла вверх два больших пальца. Лео устремился в свою комнату. Ему показалось, что он вновь услышал хихиканье девочек, но, возможно, у него просто мания преследования.

Приняв душ и одевшись, Лео понял, что его мучает совесть, – он не сказал Селине всей правды. Она видела его в поношенной одежде, слушала его разговоры о жизни, лишенной комфорта, и поверила, что он незаконнорожденный.

Но Лео не упомянул, что его дядя – граф Кальвани, у которого в Венеции дворец, и что члены его семьи – миллионеры. То, что он небрежно назвал фермой, на самом деле богатое поместье, и, если он помогает работникам выполнять тяжелую работу, то делает это потому, что ему так хочется.

Он не сообщил Селине этих подробностей из-за глубокого инстинктивного убеждения, что у нее создастся о нем плохое мнение.

Для чего нарываться на ссору? В конце концов, он пробудет здесь всего пару недель, и они никогда больше не встретятся.

В конце концов, на его месте любой разумный человек поступил бы так же.

Лео заставил себя не думать об этом и решил надеяться на лучшее.

День он провел с Бартоном, объезжая ранчо. Бартон разводил рогатый скот ради денег, а лошадей – для души: он тренировал их для родео.

Лео не мог отвести глаз от гнедого коня. Мускулистый скакун с коротким туловищем был выведен для скоростного бега на четверть мили.

– Красавец, правда? – хвастал Бартон. – Он родом отсюда. Когда-то жена моего друга купила его у меня. Потом решила завести детей и оставила родео. Я снова выкупил его.

– Мы можем взять его с собой и поставить в конюшню? – задумчиво спросил Лео.

Бартоп кивнул, но по дороге домой в раздумье пробормотал:

– Друг мой, ты теряешь голову.

– Да ладно, Бартон! Ты же знаешь, что скажут в страховой компании. Они бросят один взгляд на Эллиота, а второй – на фургон, и, когда перестанут смеяться, предложат ей десять центов.

– А тебе какое дело? Ты не виноват.

– Она все потеряет.

– Тебе-то что? Лео стиснул зубы:

– Мы можем ехать молча? Бартон лишь усмехнулся.

Они приехали и обнаружили, что у конюшни царило уныние. Селина, понурившись, сидела на ступеньке фургона, девочки пытались ее утешить, а Поли, кудахча, вертелся вокруг.

– Ветеринар говорит, что Эллиот не поправится к следующей неделе, – сообщила Кэрри. – Если она попытается ездить на нем, его состояние ухудшится.

– Конечно, я этого не сделаю, – быстро сказала Селина. – Но теперь у меня нет шансов выиграть, а я так обязана вам…

– Ну-ну, я не хочу слышать об этом, – сказал Бартоп. – Страховая…

Страховая компания купит мне тележку и осла, – криво улыбнулась Селина. Она показала на свой лоб: – Я уже в норме и могу смотреть правде в глаза.

– Мы не узнаем правды, пока вы не примете участия в нескольких заездах, – заявил Бартон.

– На ком? – Пытаясь пошутить, она добавила: – У меня еще нет осла.

– Верно, осла нет, но вы можете сделать мне одолжение. – Бартон показал на гнедого. – Его зовут Джиперс. У меня есть покупатель, который заинтересовался им, и, если этот конь выиграет пару «бочечных» заездов, я смогу поднять цену. Вы можете опробовать его и показать, на что он способен. Этим вы с лихвой отплатите мне.

– Красавец! – восхитилась Селина, любовно проводя руками по бокам коня. – Но Эллиот, конечно, красивее, – быстро добавила она.

– Несомненно! – согласился Лео.

– Он хорошо объезжен, – сообщил Бартон. Он рассказал историю предыдущего владельца, и Селина была шокирована.

– Она бросила родео, чтобы жить на одном месте и рожать детей?

– Есть такие странные женщины, – заметил Лео, усмехнувшись.

Взгляд Селины красноречиво показал, что она думает о таких женщинах.

– Можно я оседлаю его?

– Хорошая мысль!

Пока Селина седлала коня, Лео отвел Бартона в сторону.

– Ну-ка, расскажи мне об этом таинственном покупателе! – потребовал он.

Бартоп посмотрел ему в глаза.

– Ты знаешь его так же хорошо, как я, – сказал он.

Вся семья вышла посмотреть, как Селина будет опробовать Джиперса на тренировочной арене Бартона. Три бочки расположили в форме треугольника, одна сторона которого составляла девяносто футов, а две другие – сто пять футов каждая. Селина верхом на Джиперсе пронеслась через стартовую линию внутрь треугольника и резко повернула вправо. Обогнув первую бочку, она вновь оказалась в треугольнике, обогнув вторую, повернула влево и устремилась к последней бочке в верхней точке треугольника.

После последнего поворота она направила Джиперса к центру треугольника, а потом за пределы арены. Семья Бартона и их работники приветствовали ее рукоплесканиями.

– Восемнадцать секунд! – выкрикнул Бартон.

Глаза у Селины сияли.

– На первый раз мы не спешили. Подождите, пока мы возьмемся за дело по-настоящему! Мы сделаем это за четырнадцать.

Радостный крик «Йе-ху-у-у-у!», который испустила Селина, вознесся высоко в небо, и все присутствующие присоединились к нему.

Лео смотрел ей в лицо и думал, что никогда в жизни не видел человека, который был бы так безмерно счастлив.