Текст книги "Орёл и Дракон"

В том месте, куда привела Хагена извилистая тропа, на могильном камне лежало человеческое тело с лицом самого Хагена, владыки Хединсея.

В пылу ссоры Бран заявил Хагену, что «они» – очевидно, сам хединсейский тан, а также Новые Боги, Хедин и Ракот, – есть «чёрный мор сущего» и «бичи нашей вселенной», а потому он, Бран, явился «заменить Хагена».

Меч хединского ученика пробил горло Сухой Руке, и в этот момент мертвец на могильном камне шевельнулся.

Линия Ракота Восставшего, Владыки Мрака

Ракот вновь подчинил себе источник Кипящий Котёл и Тьму как изначальную субстанцию, возрождая свои Тёмные Легионы. Создав новую армию, он повёл её на помощь осаждённому Обетованному, которое штурмовали армии быкоглавцев и иных племён, служивших Кору Двейну, Соллей и Скьёльду. По пути к цели Ракот встретил Гелерру, однако ничего не заподозрил.

Его Тёмные Легионы ударили в спину войскам, осаждавшим их с Хедином дом.

Армия быкоглавцев и их союзников терпела поражение, воинство Ракота побеждало. Не желая без счёта убивать обманутых, как ему казалось, солдат неприятеля, Владыка Тьмы предложил вражескому предводителю поединок.

Вышедшее против него существо не отличалось ни ростом, ни статью, однако сумело удивить Восставшего, связав того боем и открыв внезапно провал в ткани Межреальности.

Ракот оказался пленён и – предстал перед «судом» Новых Магов. Непонятно было, в какой степени правдива была их похвальба, и, наверное, Восставший сумел бы освободиться, если бы не совершенно новая сущность, заговорившая с ним, сущность, сочетавшая в себе черты старой и недоброй знакомой Нового Бога и чего-то абсолютно иного, или же, быть может, известного, но принявшего невиданную доселе форму.

Она, эта сущность, укоряла Ракота и Хедина за поднятые восстания, за то, что они отказались последовать путём предыдущих Поколений Истинных Магов, нарушив тем самым равновесие и оставив без посвящения Новых Магов, которые теперь не могли сделаться Истинными. Сущность уверяла, что Ракоту и Хедину настала пора исполнить своё предназначение, уступить место другим, приняв судьбу «мелкого лесного духа» или чего-то подобного. Угроза же Дальних, по словам сущности, преувеличена, ибо они подобны жукам-могильщикам, уничтожающим отжившее.

Ракоту же предлагалось, если он не желает становиться мелким лесным духом, сделаться Отцом Тьмы в некоей новой, более совершенной Вселенной, ибо его родное Упорядоченное – несовершенно и должно в свой час умереть. Тьма в нём не имеет прародителя и оттого якобы не может сыграть свою роль.

Ракот выслушал сказанное, всё больше и больше подозревая, что говорит с кем-то из Дальних, а затем попытался освободиться. Ему это удалось, и он бежал, по пути преодолев нечто, напоминавшее гигантский разруб, пролёгший через всё сущее. Однако оказался Ракот в самых отдалённых окраинах Упорядоченного, весьма бедных магией.

…Он не знал, где очутился, но надеялся относительно быстро вернуться.

Линия Хедина Познавшего Тьму

Сознавая, что появление нового, четвёртого Источника Магии необратимо нарушает баланс сил Упорядоченного, Хедин Познавший Тьму пошёл на немыслимое.

Сбросив телесную оболочку, он разделился как бы на три незримых ипостаси. Его истинная суть, средоточие того, что составляло его личность, отправилась прямиком к логову Неназываемого.

Хедин видел, что потоки новосотворённой пустоты ломают иные несчастливые миры, срывая с них так называемые «царства мёртвых», где собирались души умерших. Потоки этих душ устремлялись к Неназываемому и поглощались им.

Хедин проник и за последний барьер, откуда уже не было возврата, в самое логово Неназываемого. Он увидел, что поглощённые Неназываемым души обретают вторую жизнь в виде его жутких слуг, козлоногих.

Познавший Тьму постарался задержать падение поглощённых душ, собирая их вокруг себя.

Однако он знал, что должен вернуться. И там, в бездне Неназываемого, Познавший Тьму нашёл выход.

Он словно бы скопировал самого себя. Один Хедин навсегда оставался за чертой, за порогом Неназываемого. Другого неведомые силы перенесли обратно.

Для того чтобы остановить развал всего Упорядоченного, Хедину пришлось пойти на крайнюю меру – обратиться к вере смертных, мощному, но обоюдоострому оружию. Познавший Тьму спас низвергающийся в бездну Неназываемого мир, и с этого началось его возвращение…

Собрав армию, Хедин выступил через Упорядоченное, торопясь прийти на помощь Обетованному, где оборонялись его подмастерья и куда должен был явиться и Ракот. Двигаясь по Междумирью, он ощутил магические возмущения в одном из близких миров; спустившись туда, Хедин увидел, что мир проходит последний этап «спасения», когда там погибает всё живое. Новый Бог вступил в бой с ангелоподобными существами, слугами Спасителя, от которых узнал, что Спаситель якобы собирает души смертных в себе, дабы уберечь от куда более страшной участи.

Хедин заставил слуг Спасителя отступить, разрушил преграду, не дававшую магии свободно течь сквозь мир и буквально его удушавшую.

Возле Обетованного Хедин убедился, что Тёмные Легионы одержали победу, а Ракот пропал. Своих победителей-подмастерьев Новый Бог послал в Хьёрвард, где также ощущалось сильное возмущение магии, сам же двинулся по следу тех, кто наслал армию быкоглавцев.

Воинство Хедина достигло летающего замка Кора Двейна и осадило его, даже несмотря на его способность двигаться сквозь Межреальность. Хедин не сомневался, что это ловушка, наподобие той, что попытался устроить Игнациус, но считал, что сумеет взломать её, вынудив хозяев лично «явиться за добычей».

Однако скала, на которой стоял замок, внезапно развалилась, открывая гигантское магомеханическое устройство. Оно пробило канал в плоти Упорядоченного, сбросив Хедина и его воинство в отдалённые, исключительно бедные магией области.

Он попытался вернуться обратно в Хьёрвард, но ощутил, что прямой путь разорван, Упорядоченное рассечено и в расщелины ворвался пылающий Хаос.

Линия подмастерьев Хедина Познавшего Тьму

После успешного отражения натиска быкоглавцев на Обетованное подмастерья получили срочное задание – отправиться в Восточный Хьёрвард и выяснить причины магической аномалии в районе торговых городов Бирки и Хедебю.

В городе они обнаружили невесть откуда взявшихся проповедников Спасителя, провозглашавших наступление последних дней, приближение великой армии мёртвых и призывавших всех к покаянию. После конфронтации с одним из таких проповедников к подмастерьям обратился молодой человек, назвавшийся Фиделисом, лекарем, и поведавший, что уже давно ведёт борьбу со Спасителем, пытаясь, в свою очередь, спасти от него миры. Его родной мир подвергся всеобщему опустошению во время Второго Пришествия Спасителя, и лекарь Фиделис, владевший исцеляющей магией, оказался единственным выжившим, более того – он каким-то образом утратил способность умереть.

Именно его в своё время встретила Сильвия Нагваль во время своего пути к Долине Магов.

Так подмастерья узнали, что пресловутая «аномалия» связана с недавно родившимся сыном некоего ремесленника; Фиделис считал, что это – воплощающийся Спаситель. Однако, явившись к отцу ребёнка, невысоклики Фредегар и Робин выяснили, что младенец только что умер и похоронен.

На кладбище половинчики и Фиделис разрыли могилу, но оказалось, что мёртвый младенец – это ловушка, капкан, источник силы, поднимающий целый погост мертвяков.

Фредегар и Робин выдержали атаку ходячих трупов, а Фиделис каким-то образом оживил умершего ребёнка, повергнув невысокликов в шок.

Остальные же подмастерья – рыцарь Леотар, лучница Мьёлль, орки варлок Болг и воин Гронтар, радужный змей Александрос, а также гоблин и вампир – преградили дорогу воинству мёртвых, которое вёл не кто иной, как Яргохор, подпавший под власть Спасителя.

В жестоком бою погибли все подмастерья, кроме вампира; однако им удалось сбросить Яргохора в раскрытый ими провал Межреальности и разогнать его воинство.

Пролог

– Я заставлю тебя жить!

Ан-Авагар нависал над беспомощно раскинувшейся Кларой Хюммель. Чародейка была без сознания, и хотя сердце её после вливания вампирьих эликсиров билось ровнее и сильнее, смерть не отступала, бродила близко-близко, кружила вокруг Ан-Авагара и волшебницы, и вампиру чудилось, что он словно наяву видит колыхающийся чёрный балахон, под которым – выбеленные временем кости.

Левая рука Клары покоится на свёрнутом плаще, сгиб локтя раскрыт, кожа рассечена, но кровь не льётся – вену заполняет тёмная льдистая жижа, от одного вида которой дурно становится самому вампиру.

– Даже не надейся, – хрипло бросил Ан-Авагар окружавшей их темноте. – Она тебе не достанется. Никогда и ни за что.

Его правая рука по-прежнему лежала на груди чародейки, ладонь вампира ощущала упрямые толчки сердца – оно не сдавалось, изо всех сил пытаясь протолкнуть по жилам заполнивший их лёд.

Рядом на каменном полу валялись два опустошённых пузырька. Их содержимое Ан-Авагар влил во вскрытую вену волшебницы.

Первый шаг сделан; но теперь требовалась живая и горячая кровь, причём очень много. А вампир не мог заставить себя отойти и на десяток футов от неподвижной волшебницы.

Ему казалось – стоит сделать шаг за порог убежища, и смерть, прячущаяся в складках сгустившейся темноты, словно коршун, ринется на добычу.

Глаза Клары оставались закрыты, лишь губы чуть шевелились, словно с них пытались сорваться какие-то слова. Ан-Авагар невольно склонился – нет, даже его острый слух ничего не улавливал.

Будь что будет. Он всегда шёл до конца, или, во всяком случае, не колебался. Вампир вспомнил начало пути, своё первое появление в том мире, где он встретил Клару, вспомнил крючок, на который его поймали и заставили делать то, против чего восставала даже его вампирья натура; но даже тогда он не колебался.

Не будет колебаться и сейчас. Чародейку нужно спасти.

Гномий схрон, послуживший ему убежищем, слажен был на совесть. Времянка по меркам Подгорного Племени; однако простоит она куда дольше любой людской или даже эльфийской постройки.

Вокруг возвышались дикие горы, где на много лиг в любую сторону – не встретишь ни зверя, ни человека. Ан-Авагар очень старался отыскать по-настоящему укромное место и, как сейчас он понимал, перестарался.

Вампир тщательно запер за собой дверь. Клара всё равно не очнётся, пока его нет.

Миг спустя огромная летучая мышь рванулась в неб-о.

…Он давным-давно уже так не летал, разрывая сухожилия крыльев и подгоняя себя всеми ускоряющими чарами, какие только знал. Свистел и шипел рассекаемый воздух, и сам Ан-Авагар мчал так, словно за ним гнались самолично владыка Хедин и владыка Ракот.

«Надо успеть, вот и весь сказ. Что для этого придётся совершить, тоже не имеет значения, как и твои заполошные мысли, вампир. Эйвилль Великая не одобрила бы».

Она, конечно, не одобрила бы вообще его поступок – уж если спасать, так за соответствующую долю в добыче или какой ещё прибыток. Какой вампир берётся за дело, не оговорив это с самого начала?

А тут для него, Ан-Авагара, никакого прибытка, одни протори с расходами. Взять хотя бы уже потраченные эликсиры!..

Он боялся забираться слишком далеко и тем не менее иного выхода не оставалось. Вот внизу промелькнула пара-тройка горных козлов; где-то в нагромождении скал скрывалось логово драконейта, недодракона, отвергнутого собственным племенем и оттого особенно злобного. Вот проплыл, мерно взмахивая крылами, огромный орёл; значит, где-то поблизости должна быть и его добыча. Горные козлы с их рогами не по силам даже такой крупной птице.

Ага! Овцы! Овцы внизу!

Ан-Авагар заложил крутую петлю, камнем падая к земле.

Потому что где овцы, там и пастух.

А где пастух, там и живая кровь, без которой не поставить Клару на ноги.

* * *

Деревушка пряталась в горных отрогах, сложенные из дикого камня дома вытянулись вдоль чистого и быстрого ручья. Ан-Авагар опустился на край скалы, по-прежнему в образе громадного нетопыря, заполз в тёмную щель. Следовало дождаться ночи, но…

Но Клара могла и не продержаться так долго.

Под этим небом не должно было сыскаться сильных чародеев, ток магии здесь очень слабый, хотя и чистый, и его вдоволь. Тень закрытого мира, что поделать; здесь, однако, могут встретиться весьма искушённые маги, умеющие и со слабыми силами достичь многого, опираясь на изощрённость и сложность чар, но, будем надеяться, хоть в этом ему повезёт.

Летучая мышь вырвалась из щели, тёмной молнией рванулась над ручьём. Пронеслись под ней острые крыши, покрытые плоскими сланцами, люди, тащившиеся по единственной деревенской улице, ослики, нагруженные хворостом, собаки – лениво гревшиеся на солнце псы вскакивали, задирали морды, разражаясь яростным лаем.

Здесь нет тех, кто мог бы бросить ему вызов, почему Ан-Авагар и выбрал в своё время этот мирок. Во всяком случае, не было тогда.

А сейчас – если и появились, он успеет убраться отсюда задолго до того, как они опомнятся.

Если Клара узнает, как именно я её лечу, – точно развоплотит, мрачно подумал вампир.

Ну, значит, так тому и быть. Он исполнит свой долг, остальное не в его власти.

Летучая мышь сложила крылья, камнем падая на плечи девушке, задержавшейся у колодца.

Вампиру требовалась свежая кровь, и много.

Схваченная затрепыхалась, словно птичка в силках, забилась, закричала.

Ан-Авагар полоснул когтем по горлу, жадно припал к открывшейся ране.

Чародейка Клара Хюммель, я заставлю тебя жить, хочешь ты этого или нет.

Глава 1

Ракот Восставший; Хедин Познавший Тьму

Ракот Восставший пришёл в себя.

Его полёт – или, вернее сказать, ещё одно падение – сквозь все слои реальности и области Упорядоченного, прекратился. Давно распались и сгинули оковы; Владыка Тьмы вновь облёкся привычной плотью.

Свободен!..

– Не уловить вам Ракота Восставшего, – проговорил он не без гордости.

Его окружала Межреальность, казалось бы, привычная, хотя и какая-то блёклая, бледная и бедная.

Здесь было трудно дышать, животворной силы явно недоставало.

Но всё остальное, все атрибуты Владыки Тьмы – при нём, включая меч. Бегство удалось, хотя он по-прежнему не знал точно, кем была говорившая с ним сущность. В наиболее вероятное упрямо и как-то по-детски не хотелось верить.

Восставшему было не привыкать в одиночестве странствовать дорогами Междумирья, но на сей раз он сразу почуял неладное.

Что это за глухая заводь, где даже обычной живой магии раз, два и обчёлся?

Что за огненную реку он, Ракот, пересёк в своём падении?

Где он очутился?

Новые Маги и их глупые нападки Восставшего сейчас не занимали. Надлежало вернуться к Обетованному и Тёмным Легионам. А пока…

Он привычно воззвал к Тьме, к её эманациям, к Кипящему Котлу.

Тьма тут была. Но… хилая, истончённая, словно тень в сумерках, между темнотой и светом.

Впрочем, со светом и прочим дела обстояли не лучше.

Кипящий Котёл не отзывался. Совсем.

Словно его никогда и не существовало.

Ракот гневно сощурился, зло дёрнул алый плащ.

Этого не могло быть, однако же было.

Да, ни Котла, ни Урда, ни Источника Мимира. Медленно-медленно ползёт, словно вода в застойном болоте, животворная сила – ей неоткуда получить обновление, ничто не толкает её вперёд.

Восставший сел прямо там же, где и стоял, стиснул ладонями виски, в которых зло застучала кровь.

Если невозможное становится возможным, то или ты перестал быть тем, кто есть, или необратимо изменился мир вокруг тебя.

Если изменился он, Ракот, – значит, кто-то другой сделался и Владыкой Тьмы, и повелителем Кипящего Котла, кто-то другой обрёл власть над Мраком, кто-то другой поставил под свою руку его легионы. А сам Ракот Восставший теперь… кто он теперь?

Или же что-то поистине невообразимое случилось с Упорядоченным – все три Источника разом погибли, скажем.

…Но погибли тогда не только три Источника – куда-то, выходит, исчез и Неназываемый.

Катаклизм куда более всеобщий, чем даже ударивший под корнями возродившегося Иггдрасиля четвёртый исток магии.

Восставший сердито потряс головой. Как так? Почему? Отчего?!

Очень хотелось зарубить кого-нибудь причастного к этаким шуткам. Если это выкрутасы Новых Магов, поклялся Ракот, им не поздоровится. Ой как не поздоровится!

Или это причуды Дальних? Если это они сумели провернуть интригу с быкоглавцами и штурмом Обетованного?..

Нет, не сходится. Никто из ведомых Ракоту сильных Упорядоченного не способен был на такое.

Только если что-то не изменилось, да так, что все прежние представления о «силе» обратились в труху.

И установить это можно одним-единственным способом – добраться, ну, хотя бы до того же Кипящего Котла. Тогда многое станет ясно – для начала, кто наложил на него лапу.

В животе у Восставшего бурчало от голода; самым правильным сейчас было бы сбросить этот облик, сменить его на нечто молниеподобное, пронестись огнистым болидом сквозь Межреальность, и…

Нет, вдруг ощутил он. Здесь настолько мало живой силы, что подобные вещи, Истинными Магами проделываемые инстинктивно, безо всякой мысли, навроде того, как обычный человек поднимает руку, стали крайне трудны даже для Нового Бога.

Восставший нахмурился, повёл плечами и зашагал, как он умел – прямо сквозь Межреальность, не следуя проложенным тропам, но пролагая свои собственные. Окраинные области Упорядоченного бедны населёнными мирами. Ракот оставлял за спиной колоссальные расстояния, а вокруг расстилалась одна лишь пустота. И – пробираться становилось всё тяжелее – Новый Бог осознал, что устаёт и выбивается из сил, словно простой смертный.

Это тоже новое. Можно растратить силы, творя могущественные чары, направляя потоки магии – но не пробираясь по Междумирью!

– Куда же вы меня загнали, а?! – с яростью прорычал Восставший.

Однако ни он, ни Хедин за все бессчётные века, пока длилась их уже прошедшая вечность, не сталкивались с подобным. Были закрытые миры, но чтобы вот так вот истончилась сама животворная сила в Межреальности, вдали от всего и вся, – такого не бывало даже в самых близких к Хаосу пределах.

Дорога грозила растянуться. А ведь ещё нельзя забывать о той огненной реке… тоже невесть откуда взявшейся.

Нет, похоже, поспешать придётся медленно. Иначе ему грозит просто никуда не успеть.

Лучше всего, если он найдёт сейчас мир, где оставались бы поклоняющиеся Тьме, то есть ему; но на такую удачу рассчитывать, конечно, не приходилось.

И потому, стиснув зубы, Ракот вновь шагал и шагал, раскрывая перед собой пространство и захлопывая его, словно дверь, за спиной. Впервые он шёл наугад, не ощущая направления ни на Обетованное, ни на любой из Источников, ни на ключевые миры.

Словно всё это разом исчезло из Вселенной.

И да, требовалась пища. И силы. Живая добыча, даже если это тварь Междумирья, сгодилась бы и помогла, пусть и на время.

Но здесь даже охотиться было не на что. Вокруг Восставшего расстилались унылые равнины, где в смутном сером тумане тонул взор, не находя, за что зацепиться.

Неправильная Межреальность. В голове не укладывается!.. Да, развоплощённым и на Дне Миров Восставший тоже был отрезан от потоков силы, они не касались его даже легчайшим дуновением, но то было Дно Миров, а вокруг – окраинная, захолустная, но обычная Межреальность.

И это обстоятельство просто сводило с ума.

Где он очутился? Как отсюда выбираться? Где привычное, знакомое с первого проблеска сознания, течение живой силы? Что творится сейчас в Обетованном – если оно вообще цело? Что с Источниками? Что с братом Хедином, что с Сигрлинн? И – самое главное – что с Райной, что с Рандгрид Разбивающей Щиты?

Что, если они все?..

От одной этой мысли Восставшего пробил холодный пот.

Конечно, ему не привыкать к одиночеству, он провёл тысячу лет развоплощённым, заключённым в незримую клетку на Дне Миров, без единого слова, обращённого к нему; но после этого терять обретённое было особенно нестерпимо.

«Нет, Рандгрид. Я Ракот, чтобы одолеть меня, в прошлый раз потребовалась вся сила Молодых Богов. И сейчас я тоже не сдамся, я дойду!..»

…Он пробивался, стиснув зубы, словно простой смертный через пустыню. Сила сочилась сквозь сущее по капле, скупо, точно пересыхающий родник, и это тоже невозможно было уразуметь.

Мало-помалу даже неистовый дух Восставшего начал покрываться пеплом сомнения. Ему так не дотащиться – он бредёт почти наугад, ориентируясь по смутным следам собственного падения.

Следовало остановиться. Остановиться, разобраться, скопить силы, понять, что случилось, где Источники… и единственный способ это сделать – обосноваться в каком-то из миров.

…Мир сыскался не скоро. В тусклой серой мгле замаячило чуть более светлое пятно – отблеск небесных сфер. Это подходило – впрочем, сейчас подошло бы что угодно.

Спуск Восставшего в новый мир не отличался торжественностью. Воин в алом плаще – осунувшийся, с ввалившимися щеками, с всклокоченными волосами и запавшими глазами, но по-прежнему гордо расправлявший плечи, – он шагнул сквозь небо, оказавшись, наконец, на твёрдой земле.

Выпрямился, хрипло выдохнул, утирая взмокший лоб. Никогда ещё Владыка Тьмы не ощущал себя настолько измотанным и уставшим – даже нисхождение в мир дорого ему обошлось.

Дорого теперь обходилось вообще любое магическое усилие.

– Н-да, – огляделся Владыка Тьмы. – Нечего сказать, мир…

Он не мог терять время на бесплодные блуждания и потому постарался сразу же спускаться поближе к крупным городам. Требовались сторонники, требовались маги – Ракот сознавал, что придётся прибегнуть к долгой и правильной осаде, коль уж с налёта прорваться к Обетованному не удалось.

Мир был сер, пылен и уныл, почти ничем не отличаясь от Межреальности вокруг него.

Примученные леса и низкорослые, худородные злаки на полях. Обмелевшие реки, домишки, что едва удерживали на плечах своих стен даже нетяжёлые соломенные крыши. Дороги, грязные и разбитые, с вечными лужами, хотя по жёлтым до срока листьям казалось, что местность изнывает от засухи.

Держа чёрный меч на плече, Ракот Восставший вступил в деревушку – на горизонте уже виднелись острые шпили близкого города, судя по всему, немаленького. Обычно такие селения живут лучше других, торгуя на городских рынках, но сейчас Ракота встретила жуткая нищета. Измождённые куры рылись в мусоре, тощие свиньи, больше похожие на потерявших шерсть псов, уныло бродили вдоль единственной деревенской улицы; люди кое-как, вяло и равнодушно копошились в иссохших огородах, провожая Ракота безучастными взглядами, хотя воитель семи футов ростом, богатырской стати, не мог не вызвать интереса хотя бы у местных красавиц.

Возле деревенского колодца молча ждали своей очереди селяне с деревянными вёдрами. На Ракота лишь покосились – ну, пришёл, значит, пришёл, жди, пока мы наполним.

– Что за беда здесь приключилась, добрые люди? Война? Мор? Голод?

Всё та же привилегия Нового Бога – речь его понятна во всех уголках Упорядоченного.

Сгорбленные спины, пустые взгляды были ему ответом. Никто даже не повернулся; кто-то что-то буркнул неразборчиво, да и всё.

– Я бы хотел помочь, – проговорил Восставший. – Быть может, завёлся где-то злобный колдун? Может, правитель последние соки из вас выжимает?..

Старик, стоявший прямо перед Ракотом, только проворчал что-то, опять же, не поворачиваясь; но босой юноша, худой и загорелый почти до черноты, в простой холщовой рубахе и серых портах, устало поднял на Восставшего взгляд – в уголках глаз желтоватый гной.

– Уходи, чужеземец. Мы прокляты. Так сказали жрецы Истинного Бога…

– Ага! – усмехнулся Восставший. Это уже было кое-что. – «Истинного Бога», говоришь ты? Вы, значит, прокляты, а они, готов побиться о заклад, живут припеваючи, купаются в роскоши?..

– Нет, чужеземец, – покачал головой юноша. – Жрецы умирают первыми, они раздали все запасы, помогая тем, кто голодает. У нас-то ещё ничего, а вот в… – и он пустился в описания земель, названия которых, само собой, Ракоту ничего не говорили.

– Гм, – задумался Восставший. – Раздали все запасы, похвально. А что же боги? Они не помогают?

– Боги умирают… – прохрипел кто-то из очереди возле самого колодца. – Старые Боги, которым поклонялись раньше…

– А как же Бог Истинный?

– Служащие ему жрецы праведны, но самого его никто никогда не видел, – покачал головой юноша.

– Уж не Спасителем прозывается он? – нахмурился Ракот. Ответом ему стали лишь недоумевающие взгляды.

– Спасителем? Не, не Спасителем. У него нет имени. Он просто Истинный Бог…

– Ладно, – не стал спорить Ракот. – Но… колдуны или чародеи у вас есть? Пытаются ли как-то сладить с бедой? И, кстати, что это точно за беда? Ты так и не сказал мне, добрый человек.

– У нас, славный воин, – обернулся наконец к Восставшему старик, – всё вместе. И мор, и глад, и война. Земля не родит, люди болеют. Дети мрут, у скота падёж. Шайки бродят… грабят, последнее отбирают. А колдуны… что колдуны, такие же люди, им тоже страшно. Мы-то, старики, своё отжили, нам и так в домовину скоро, а вот детей жалко…

– А в городе, – указал Ракот, – колдуны есть?

– Есть, как не быть, – вздохнул старик. – Целое кодло у них там. Совет какой-то, иль гильдия, иль ещё как…

– Цех, – вставил юноша. – Цех Чародейский.

– А как его сыскать? Может, дорогу кто-то покажет?

– Да чего ж её показывать? – пожал плечами юноша. – Прям на главной площади, где рынок, рядом с ратушей. На ратуше две башни, а на Цехе три. Вот где три, туда и надо, да только пустое дело ты затеял, воитель…

– А вы уже все помереть готовы? – громыхнул Ракот гневно. – Разве люди могут так просто сдаваться?

– Мы не сдавались! – Что-то похожее на гнев скользнуло и во взгляде его собеседника. – Колдуны искали, жрецы искали… думали, зло какое завелось… искали-искали, так ничего и не нашли…

– А давно у вас так?

– Давно, – вздохнул старик. – Уж третий годок маемся…

Третий год, подумал Ракот. Что-то, выходит, случилось тут три местных года назад, и не только в этом мирке, но и в его окрестностях.

Три года – это если время здесь течёт так же, как и в «основном» Упорядоченном. Однако оно вполне может идти и быстрее; а он, Ракот, пробиваясь сквозь тенёта тощей Межреальности, вполне мог утратить его счёт.

– И никакого «зла», верно?

– Верно, – согласились сразу несколько мужиков. – Искали-искали, и жрецы, и король, и рыцари евоные… да всё попусту.

– Грят, мир сам помирает, – прошамкал старичок. – Последние, грят, деньки настали…

– Это мы ещё посмотрим. – Ракот поудобнее переложил чёрный меч. – Значит, Цех на главной площади?.. Что ж, спасибо, добрые люди. И погодите отчаиваться!..

– Постой, чужеземец! А ты-то сам кто? Говоришь гладко, по-нашему, словно вырос тут! – наконец решился юноша.

– Кто я? – Ракот расправил плечи, гордо вскинул голову. – Ракот. Ракот, рекомый Восставшим.

Недоумённые взгляды, пожимания плечами.

– Понятно, – вздохнул Владыка Мрака. – Я воин. Из… издалека. Постараюсь помочь, добрые люди. И – не отчаивайтесь!..

…Легко сказать – «не отчаивайтесь», да трудно сделать. Ракот миновал городские ворота – стены потрескались, створки не закрываются, перекосились, петли покрыла ржавчина. Стражу нёс всего один немолодой ветеран, уныло ссутулившийся на бочке. Пошлины за вход никто не собирал, да и у немногочисленных прохожих, судя по их виду, уже давно не случалось гроша за душой.

На Ракота стражник воззрился было, но потом только махнул рукой, что-то пробурчав себе под нос и отвернувшись.

Восставший шагал узкими пыльными улочками, где все дома выглядели так, словно хозяева побросали их годы и годы назад. Штукатурка потрескалась, ставни отвалились, окна где выбиты, где затянуты паутиной – и уныло бредут куда-то жители, уставясь себе под ноги.

Рыночная площадь когда-то, наверное, была богатой и праздничной, с обширным торжищем – от всего этого остались лишь длинные ряды, сейчас почти совершенно пустые, с покосившимися прилавками, упавшими пологами и считаными продавцами и покупателями.

Ракот только покачал головой. И направился прямиком к Цеху – над которым, в полном соответствии с описанием, вздымались три башни.

Здесь были высокие арчатые двери, украшенные тонкой резьбой, – свившиеся в клубок драконы, выдыхавшие пламя. Восставший ощутил, что ещё совсем недавно эта резьба выглядела живой – искусные чары создавали полную иллюзию рвущегося на волю драконьего огня.

Теперь же заклятие утратило силу, и остались только слабые алые отблески на отполированном металле.

Здесь никакой стражи не стояло даже для виду.

Внутри всё говорило о былых славе и роскоши: мраморные полы, выложенные причудливыми магическими символами всех цветов радуги; статуи в нишах, изображавшие почтенных седобородых магов и весьма вольно одетых чародеек (хотя их скорее следовало бы назвать раздетыми). Под высоким потолком – дивная люстра из самоцветов и хрусталя, сверкающая даже под слоем пыли.

И – никого. Тишина, запустение, мертвенность.

Ракот начал подниматься по широченной мраморной лестнице.

– Эй, есть кто живой?

Молчание.

– Есть кто живой, спрашиваю? – гаркнул Владыка Тьмы во всю мощь.

Кристаллы в люстрах и светильниках отозвались жалобным звоном.

На втором этаже в глубь здания уходил длинный широкий коридор. Стены отделаны роскошными резными панелями из чёрного дерева – запылёнными, а местами даже потрескавшимися.

– Кто… кто там? – наконец раздался старческий голос.

Медленно, со скрипом, раскрылась одна из боковых дверей, на пороге явилась сутулая фигура, опиравшаяся на роскошный посох – навершие тускло, едва заметно светилось.

– Кто-кто, дед никто! – не удержался Ракот. – Что тут у вас творится?

– Кто… такой? – всё так же скрипуче осведомился голос.

– Ракот. Ракот Восставший.

– Ракот… – Фигура застыла, обеими руками цепляясь за посох. – Ну, входи, коль пришёл, Ракот Восставший. Вижу, ты могучий воин… и недуги последнего времени тебя миновали…

– Миновали, да. Но я видел беды и разорения на пути сюда… и хотел бы помочь.

– Помочь?.. – с горькой насмешкой переспросил старик. – Увы, чужеземец по имени Ракот Восставший, это невозможно. Но… входи, входи. Делать всё равно уже нечего. Скоротаем последние мои часы в беседе, приятной, насколько это возможно. Вот только угостить мне тебя нечем, гость…

Перед Владыкой Мрака стоял тощий согбенный старик, словно сошедший со страниц книги «Кто такие чародеи и как они должны выглядеть». Длинная тёмно-синяя хламида с вышитыми на ней золотом рунами и звёздами, длинная борода, кустистые седые брови и глубоко посаженные глаза.

В общем, сразу видно – перед Ракотом настоящий волшебник.

Однако борода была космата, нечёсана и нечиста – в ней застрял какой-то сор. Мантия – не чищена, помята, обтрёпана понизу. Посох треснул и потому обмотан серой грязноватой пенькой.

– Входи, назвавшийся Ракотом, – посторонился старый маг. – Войди во скромное обиталище последнего из чародеев Майнардского Цеха!