Текст книги "Горячая штучка"

Может быть, мне следовало это записать?

Или взять с собой на свидание шпаргалки? Стану известна как девушка со шпаргалками.

Я вижу, что сказочный дракон, сидящий рядом со мной, выпучил глаза, наблюдая за тем, как я крашу губы. Волной тяжелого, разгневанного дыхания до меня доносится его неодобрение. Я, правда, не понимаю, почему все злятся на женщин, накладывающих макияж в транспорте. Такая злоба. Много раз, глядя в зеркальце, я встречалась взглядом с кипящим от негодования мужчиной средних лет, читающим Financial Times и свирепо поглядывающим на меня. Но чем макияж отличается от чтения газеты? Я отнюдь не покушаюсь на его личное пространство и ничем не оскорбляю его. Если бы я пудрилась или выпрыснула ядовитое облако дезодоранта, тогда я, пожалуй, поняла бы, отчего он злится. Никому, сидя рядом с незнакомкой, не захочется, чтобы его испачкали тональной основой или чтобы вокруг него витали разные запахи. Но губная помада? Она находится между мной и моей пудреницей. Мужчина рядом со мной раздражен. Может быть, ему просто не нравится, когда женщины рушат его иллюзии?

Мой телефон вибрирует, пришел ответ от Адама.

Отлично.

Ах, какой нескладный ответ в одно слово. Что это значит? Он сердится? Может быть, он спешит? Я твердо уверена, что тех, кто отвечает в SMS одним словом, следовало бы собрать всех вместе и сжечь на площади. А потом выставить их кости на всеобщее обозрение как предупреждение тем из нас, кто думает, что, ответив одним словом, они заставят поезд ехать быстрее.

Придя в кафе, я по-прежнему опасаюсь того, что Адам раздражен или потерял ко мне интерес.

И мне быстро становится ясно, что я ошиблась в своих предположениях.

Адам не раздражен и не потерял ко мне интерес, просто он очень, очень пьян.

– Ээээээээээээээй! – с восторгом приветствует он меня и, как ни странно, надолго заключает меня в свои объятия. На нем только один ботинок.

Я делаю глубокий вдох. Это даже интересно. Знаете, от такой катастрофической ситуации каждый в душе получает удовольствие.

– Элли, верно? – радостно кричит он, брызгая слюной, выпуская меня из своих объятий и пытаясь изо всех сил сфокусироваться на моем лице. – Я КУПИЛ ТЕБЕ КОФЕ!

Чувствуя, что все в зале смотрят на нас, я шепчу, словно это нейтрализует оскорбленные чувства публики.

– О, очень любезно, спасибо, – говорю я.

– МЫ С ПАРРРРРРРРНЯМИ БЫЛИ НА ФУТБОЛЕ, – поясняет он. – Мы выиграли, поэтому в одиннадцать утра начали выпивать. Я ЧУТЬ-ЧУТЬ ПЬЯН, ИЗЗВИННИ.

Я смеюсь и мгновенно понимаю, насколько он пьян.

– Без проблем, – говорю я, добавляя: – Завидую тебе, мне нравятся выпивохи. – Он хватает свою чашку кофе и пристально смотрит на меня, как завороженный. Я, пользуясь моментом, оглядываю его. Он роскошен и выглядит даже лучше, чем я ожидала. Но он явился на первое свидание – в три часа дня, – напившись вдрызг. Ну ладно, это хороший повод для того, чтобы пойти в паб, верно? И, успокаиваю я себя, по крайней мере он все-таки пьет, возможно, он сочтет меня сексапильной. На пьяную голову все кажутся красавицами.

О, ну вот, опять началось, он потерял интерес к чашке и снова кричит:

– ПОЗЖЕ МЫ ПОЙДЕМ И ВЫПЬЕМ ПО КОК [визгливое хихиканье] ТЕЙЛЮ. ТЫ НЕ ВОЗРАЖАЕШЬ ПРОТИВ КОК [визгливое хихиканье] ТЕЙЛЯ?

Я исподтишка оглядываю зал. Это похоже на шутку, на розыгрыш. Может быть, он – один из тех противных парней с YouTube, которые подбегают к женщинам на улице и задирают на них юбки? Безумно смешно, да? Я не вижу никого, кто был бы похож на человека с камерой. Кажется, никто особо не обращает внимания на высокого пьяного мужчину, орущего посреди кафе. Разве что в розыгрыше участвует пожилая пара, поедающая блины.

Я поворачиваюсь к Адаму. Создается впечатление, что все это веселит его. Он кутит.

Я киваю, и мы умолкаем. Черт, где мои шпаргалки?

Он косится на меня, видимо, радуясь тому, как далеко все зашло. Я вяло улыбаюсь и пью по глоточку кофе. Ненавижу эти стулья, думаю я, ерзая от неудобства на скрипучем пластике. Я уже ощущаю, что у меня вспотел зад. Надеюсь, этот парень не попытается позже вести себя, как Дэнни Аррингфорд, иначе за все свои старания получит лишь полные пригоршни пота.

Внезапно он опять кричит.

– Я КУПИЛ БОТИНКИ! – А-а, наверное, по этой причине он в одном ботинке. – ЗЕЛЕНОГО цвета, – поясняет он, не будучи в состоянии сфокусироваться на моем лице.

– Думаю, это здорово, – отзываюсь я. – Можно посмотреть?

Адам с готовностью наклоняется вниз, чтобы взять коробку с ботинками, и шваркает их на стол, задевая при этом мой кофе. Я вскакиваю, а три секунды спустя и он тоже (это называется заторможенностью под действием алкоголя).

– О, ЧЕРТ, – кричит он, пока подбегает официант с малюсенькими бумажными салфетками и безрезультатно промокает коричневую лужу.

О боже, как унизительно.

– Мне жаль, – говорю я, оглядываясь вокруг. – Мне очень жаль.

– Я принесу салфетки, – говорит Адам и куда-то бредет. Через несколько минут он возвращается с пригоршней пакетиков с сахаром.

– Я забыл, зачем я пошел, – объясняет он, опуская глаза на разлитый кофе, а потом поднимая их на меня и хмурясь, словно я виновата. И грустно, и смешно, но это катастрофа, и я раздумываю, можно ли мне уже уйти. Насколько это неприлично – всего через 20 минут сбежать со свидания?

Я забираю из его рук пакетики с сахаром – возможно, для разлитого кофе они послужат, как крохотные мешочки с песком, – и мы снова садимся за стол. Я спрашиваю его, чем он занимался на этой неделе, и он выглядит смущенным.

– КУПИЛ БОТИНКИ, – повторяет он, словно я идиотка.

– О, верно, классно, – кивая, говорю я. – Э-э, по случаю, или просто тебе были нужны новые ботинки?

Он облокачивается о стол, ставя локоть в оставшуюся лужу кофе. Я испытываю нечто вроде удовольствия оттого, что жидкость впитывается в его рубашку.

– Мой стилист говорит, что важно тратиться на ботинки хотя бы раз в две недели, – медленно произносит он, тщательно выговаривая каждое слово, и оттого кажется еще пьянее. Он умолкает и, косясь на меня, добавляет – У тебя есть личный стилист, или тебе наплевать на себя? – Оттттлично. Думаю, за пьяной пеленой скрывается напыщенный индюк.

– Знаешь, мне нужно выйти в туалет, – говорю я, вставая из-за стола.

– Туалет там, – говорит он, указывая на мужской туалет.

– Спасибо.

Скрывшись в (дамском) туалете, я пишу в WhatsApp Томасу и Софи.

«Это ужасно. Хуже не бывает. Я ненавижу его, на нем рабочий комбинезон».

На нем нет рабочего комбинезона, но мне нужно, чтобы они решили, что ситуация кошмарная. Я долго смотрю на телефон, ожидая, когда мигнет синий огонек, но он не мигает.

Эти ублюдки втянули меня в это, а теперь живут в свое удовольствие и веселятся без меня. Я смотрю на себя в зеркало, вытирая расплывшуюся тушь. Хмм, может быть, не стоило делать макияж в поезде.

Что дальше? Мне необходима эмоциональная поддержка, чтобы кто-нибудь сказал мне, что я могу уйти, – мне необходимо разрешение. Но если я задержусь здесь, он подумает, что я хожу по-большому в кафе «Costa».

– Ладно, – говорю я, глядя на свое несчастное отражение в зеркале. – Потерплю еще немного. Может быть, он просто нервничает, болтая глупости под действием алкоголя. Еще полчаса, и ты можешь убираться домой и ложиться спать.

Я провожу пальцами по взлохмаченным волосам и направляюсь обратно.

Адам сидит за столом, положив голову на руки.

– Извини за недавнее, – говорит он нормальным голосом, а потом улыбается. У него приятная улыбка. – Я вел себя как полный идиот. Ужасно для первого свидания, кажется, я слетел с катушек. – Я прищуриваюсь, как кошка, он сказал, что «слетел с катушек», но я вижу, что он старается. Кажется, он слегка протрезвел. Он добавляет: – Слушай, Элинор Найт, расскажи о себе.

Я с облегчением вздыхаю и начинаю рассказывать ему о своей поездке к папе и о разговоре с сестрой. Он говорит, что работает в Сити, и я смеюсь, когда он жалуется на то, что ему ежедневно приходится носить галстук.

Мы улыбаемся друг другу. Все не так ужасно.

– Так что же с тобой не так? – внезапно говорит он, оглядывая меня с ног до головы. – Ты милая, у тебя есть работа, у тебя красивое лицо (закатываю глаза), так почему же в тридцать лет ты одинока?

Шокированная, я усмехаюсь. Меня уже столько раз об этом спрашивали, но каждый раз эти вопросы одинаково режут слух.

Он смеется, а я добавляю:

– А что с тобой? Ты старше меня и одинок. Значит, с тобой что-то не так, Адам?

Он опускает глаза.

– Раньше меня об этом никто не спрашивал.

Мы снова неловко молчим, и я пытаюсь снова говорить о работе, рассказываю о проекте, который мы закончили на этой неделе, и о том, как Дерек плакал, говоря, как он гордится всеми нами.

Адам хмурится.

– Моя бывшая была такой. Она плакала по всякому поводу. Дура.

Ах, получил трепку от бывшей, добро пожаловать обратно, мой старый друг, тебя-то я и поджидала. Я этого совершенно не одобряю. По-моему, мужчины говорят тебе – как потенциальной подружке – подобные вещи таким образом, чтобы ты поняла, что не можешь плакать или быть дурой. Но я очень люблю плакать и быть дурой, поэтому такая форма психологической манипуляции не действует на меня. Она лишь заставляет меня задуматься о том, что он такого сделал своей бывшей, что она стала такой «дурой».

– Значит, ты не очень любишь, когда люди проявляют эмоции? – игриво спрашиваю я, и он снова хмурится. Затем его лицо светлеет, и он наклоняется вперед.

– Я только что вспомнил, что у меня в сумке остался кокс, давай зайдем в туалет!

Я почти смеюсь ему в лицо. Принимать наркотики в туалете кафе «Costa» в пять часов вечера с ненавистным мне незнакомцем? Наймите меня на работу! Хотя, нет, не нанимайте, мне здесь так осточертело.

– Нет, благодарю, – спокойно говорю я, вставая из-за стола. – Извини, мне пора идти. – Я беру сумку и неубедительно добавляю: – Рада была познакомиться!

Он выглядит искренне удивленным.

– О? Я думал, что мы поедем ко мне домой?

Мне снова хочется расхохотаться. Мы знакомы всего сорок пять минут, но я уже могу сказать, что он из тех мужиков, которые думают, что просмотр Человеческой многоножки[28]28
  Человеческая многоножка (2009) – фильм ужасов, режиссер Том Сикс.


[Закрыть] способствует эротическому стимулированию и что он уснет во время полового акта. Ни за что.

– Не знаю, что тебе внушило такую мысль, – говорю я, натягивая куртку на свою потную задницу. – Прости.

Я иду к дверям, проклиная себя за извинения и желая взять их обратно. На ходу я бросаю взгляд назад, он неуклюже машет мне рукой и выглядит очень расстроенным.

Через полчаса я получаю от него SMS:

Эй, ты ушла?

5

16.15, пятница 1 марта

Местоположение: Сижу на столе Мэдди, на котором царит полный беспорядок, в два раза хуже, чем на моем. Ее стол завален кучами всякой ерунды. Вдобавок к моей заднице здесь лежат стопки папок, разного рода канцелярские принадлежности (кому в наше время нужны скрепки?) и стоит целая семейка бобров, очевидно, из японской линейки игрушек «Sylvanian Family». Боже, если мы перейдем на систему незакрепленных рабочих мест, они окажутся под угрозой.

Рич, парень, который сидит между мной и Мэдди, весь день был на съемках, но теперь вернулся, как раз к своему ритуальному перекусу хрустящим картофелем в половине пятого. Через минуту он достанет пакет картофельных чипсов «Quavers», откроет его с таким шумом, словно никогда прежде не открывал пакет с чипсами, а затем будет рассасывать каждый ломтик до тех пор, пока тот не растает у него во рту. Он делает это дважды в день – мы пропустили одиннадцатичасовое шоу. Чтобы съесть весь пакет, ему необходимо от четырнадцати минут и двенадцати секунд до шестнадцати минут и сорока двух секунд. Мы с Мэдди знаем об этом, поэтому, сидя по обе стороны от него, засекаем время и мгновенно сообщаем друг другу о том, что у нас лопнули барабанные перепонки. Он несносен. НЕСНОСЕН.

Держитесь, он идет.

– Привет, Элли! Привет, Мэдди! – говорит он, бодро садясь за стол. – Как провели время? Не правда ли, чудесная погода для этого времени года? О, да, вы видели вчера вечером документальный фильм о белых медведях? Как печально все, что происходит с ними. Я даже слегка всплакнул.

Боже, как я ненавижу его.

Я не поднимаю глаз.

– Рич, твои кумиры-белые медведи никому не интересны.

– Ха-ха, Элли, ты шутишь.

Его смех ужасен. И вот началось, громовой звук разрываемого пакета с чипсами «Quavers». Я содрогаюсь, когда он сует мне пакет.

– Хочешь чипсов, Элли?

– До того, как ты рассосешь их до смерти, или после, Рич?

– О, ха-ха, ты такая смешная! А ты хочешь ломтик, Мэдди?

Она взвизгивает, отталкивая от себя пакет.

Невзирая ни на что, он продолжает.

– Вы волнуетесь из-за сегодняшнего вечера? Интересно будет посмотреть, как все напьются? Я никогда не видел Дерека подвыпившим, но могу поспорить, что он очень смешной.

Он всегда говорит все начистоту. И всех считает смешными – даже Дерека. Он ужасен.

Я собираюсь послать ему еще одну статью из The Onion[29]29
  The Onion – американское агентство сатирических новостей.


[Закрыть]. Мне нравится наблюдать за тем, как он возмущается и всем рассказывает об этом так, как будто бы это правда.

Это была длинная, тяжелая неделя, но сегодня вечером у нас официальная вечеринка для организаторов Национального конкурса «Ищем таланты». Все сокращенно называют КИТ, и всем было сказано не называть ее так. Под предлогом вечеринки во второй половине дня все в нашем офисе бездельничали, и я видела по крайней мере четырех человек, которые попивали вино из пакетов, спрятанных под столами. Но, честно говоря, не знаю, было ли это в связи с вечеринкой, или я всего лишь застала их за обычным времяпрепровождением. Мы с Мэдди еще не начали пить, но с одиннадцати сорока пяти Мэдди слой за слоем накладывает макияж – она и вправду стала похожей на моего любимого трансвестита по имени Аляска Тандерфак[30]30
  Аляска Тандерфак – сценическое имя Джастина Эндрю Хондара (1985), американского музыканта и исполнителя, участника шоу трансвеститов.


[Закрыть].

Сидя рядом со мной, Мэддс еще больше подрумянивает щеки и кричит на Рича.

– О господи, Рич, замолчи.

Слово господи она произносит с наслаждением. Сегодня она счастлива как никогда. Вчера вечером она порвала с Беном и не может поверить своему счастью.

– Я все еще думаю, что должна чувствовать себя несчастной, – в который раз повторяет она мне, – но я чувствую себя ВОСХИТИТЕЛЬНО.

– Это произошло всего одиннадцать часов назад, – в который раз осторожно напоминаю я. Боюсь, что новые ощущения и возбуждение внезапно улетучатся и она почувствует опустошение. Я не удивлюсь, если позже найду ее плачущей на полу в туалете. Как бы то ни было, она ведет себя так, словно выпила вина, и, безусловно, ее стена отрицания может обрушиться в любой момент. Невозможно принести в жертву многолетние отношения и не развалиться, ведь так?

– Это оказалось так просто, – опять говорит она. – Я вернулась с работы, а Бен играл с Альфредом. Посмотрев на него, я сказала себе: «Он был бы таким чудесным отцом», – а потом открыла рот и сказала: – Бен, мне кажется, нам нужно расстаться. – Я не знаю, как это получилось, но как только эти слова сорвались с моего языка, я поняла, что приняла правильное решение. Я почувствовала чертовское облегчение. И не могу упустить возможность отказаться от драгоценностей его бабушки в случае, если он предложит мне не расставаться с ними. Мы целых полтора часа просидели в гостиной, держа друг друга за руки, и говорили о том, что мы станем лучшими друзьями, а не любовниками.

Она умолкает.

– А потом Бен сказал, что он счастлив, потому что не мог отделаться от мысли о том, чтобы пососать пенис.

О, это что-то новенькое.

Я, часто моргая, смотрю на Мэдди.

– Хм, Мэддс, Бен… гей? – нерешительно спрашиваю я.

– Да, я думаю, это возможно! – с восторгом отвечает она. – Я давно так думала, потому что в спальне он много болтает о разных парнях. Однажды я рассказала ему о том, что фантазирую о любви втроем, с двумя парнями, и он сказал, что фантазирует о том же самом. Мне казалось, он имел в виду секс со мной и другим мужчиной, но он объяснил, что имел в виду себя и двух других парней. Я тогда подумала, что у всех бывают такие фантазии. И еще я думала, что мы перестали заниматься сексом потому, что все так делают спустя первые два года.

Я киваю.

– И меня это совсем не волновало! – добавляет она. – Мне всегда хотелось, чтобы моим лучшим другом был гей, как в фильме Секс в большом городе! Я предложила помочь ему найти друга с помощью Grindr[31]31
  Grindr – приложение для геев и бисексуальных мужчин.


[Закрыть], если он через пару недель пойдет со мной покупать летнюю одежду.

Я слегка морщусь, слыша такую банальность. Тем более что, когда я видела Бена в последний раз, он был одет во все коричневое с головы до пят, в том числе, на нем была коричневая матерчатая кепка, которую он нашел в поезде.

– И теперь я одна, – благоговея от страха, говорит Мэдди. – Впервые в жизни я действительно одна. – Повернувшись лицом ко мне, она берет меня за обе руки, как в кино. – Мне нужно, чтобы ты мне обо всем рассказала, Элли, обо всем. Ты должна все объяснить мне об одиночестве. Вспомни, что мне ничего об этом не известно. Как, черт побери, Элли, одинокие люди продолжают в деталях обсуждать секс, как в фильме Секс в большом городе?

Я покачиваю головой.

– Ну, успокойся, Саманта[32]32
  Саманта – одна из героинь фильма Секс в большом городе.


[Закрыть]. То есть, если хочешь, можешь рассказывать мне о том, что у тебя был секс, и о том, понравилось тебе или нет, но больше никаких шалостей, я не хочу слышать о деталях или позах. Никого не волнует твой клитор.

Она восторженно хлопает в ладоши.

– У меня есть клитор, и настоящие мужчины могут увидеть его! – кричит она.

Рич не выдерживает, он встает, что-то бормоча о чае, и быстро идет на кухню. Он даже не доел чипсы. Рич – холостяк – надо же! Кто хочет, пригласите его на свидание, но я думаю, что он совершенно асексуален. На самом деле я подозреваю, что у него вообще нет пениса. Я думаю, что у него гладкая промежность, как у куклы Кена. Внезапно у меня возникает желание проверить, а потом мне становится грустно, и я цыкаю на Мэдди.

– Я только что тебе прямо сказала, что не хочу ничего слышать о твоем клиторе. Ладно, придем к компромиссу. Ты можешь рассказывать мне о неудачном сексе и о том, как тебе пришлось обрабатывать его пенис средством для удаления запахов «Febreeze», прежде чем взять его в рот. Потому что это смешно, а смешной и неудачный секс никогда не выходит из моды. Но навсегда забудь об удачном сексе.

Мэдди кивает.

– Ладно, хорошо. Ох, это так возбуждает! Я теперь чувствую себя как Шарлотта![33]33
  Шарлотта – героиня фильма Секс в большом городе.


[Закрыть] – Она расхаживает у своего стола. – Может быть, сегодня вечером я познакомлюсь с кем-нибудь. С богатым коллекционером! Теперь все возможно, Элли. Каждый новый встреченный мной мужчина может стать тем самым Единственным. Только я собираюсь некоторое время побыть одна и извлечь из этого максимальную пользу. Будь уверена, я вставила вторую сим-карту. Не могу дождаться того момента, когда попробую приложение для знакомств! О боже, помоги мне, я выведаю у Урсулы пароль от wi-fi и прямо сейчас скачаю Plenty of Fish[34]34
  Plenty of Fish – международный сайт знакомств.


[Закрыть].

Я гримасничаю, услышав, какое приложение для знакомств она выбрала, и бросаю взгляд на Урсулу, которая сегодня нарядилась так, что стала еще больше, чем обычно, похожа на готического учителя рисования. Это что-то вроде костюма Смерти на Хеллоуин, заказанный на eBay, – не хватает только косы. Рядом с Дереком она смотрится еще ужаснее. На нем галстук с изображением мистера Блобби из Домашней вечеринки Ноэля[35]35
  Домашняя вечеринка Ноэля (Noel’s House Party) – развлекательное шоу на канале BBC.


[Закрыть]. Похоже, будто он испачкался блевотиной после ночной попойки, где пил розовые и желтые коктейли. По правде сказать, его вид производит почти гипнотическое действие.

Мэдди трусит к этой парочке, и я вижу, как она спорит с Урсулой. Урсула исполняет функции офисного администратора, и в ее обязанности входит ежедневная смена пароля для wi-fi. А потом она обращается с этим паролем так, словно он – код от ядерной бомбы, а мы все – жители Северной Кореи. Мэдди получит пароль только в том случае, если сможет предложить Урсуле что-нибудь стоящее взамен.

Внезапно спор прекращается, и они обмениваются улыбками. Мэдди возвращается.

– Чем ты за это расплатилась, Ариэль[36]36
  Ариэль – героиня диснеевского полнометражного мультфильма Русалочка.


[Закрыть]? – с любопытством спрашиваю я. – Только своим голосом?

Мэдди усмехается.

– Я рассказала ей, что мой приятель – гей. Больше всего на свете она ценит сплетни, а мне плевать, если об этом узнают все. Это избавит меня от объяснений.

Фыркнув, я хватаю со стола Мэдди миссис Бобриху и заглядываю ей под юбку. Там все гладко, как у куклы Барби – и как у Рича.

Через несколько часов, оглядывая большой банкетный зал отеля, снятый компанией «The Hales» по случаю торжества, я, как ни досадно, вынуждена признать, что все выглядит довольно красиво. Я ожидала увидеть, не знаю, развешанные повсюду вымпелы и рассыпанное по полу конфетти, но администрация отеля, должно быть, наотрез отказалась пойти навстречу Дереку. Они поставили несколько милых вазочек с цветами и свечи. Получилось сдержанно и почти с намеком на элегантность. Мы с Мэдди находились здесь с 5 часов вечера, когда Дерек взволнованно сообщил всей нашей команде, что можно закончить работу и отправиться к месту проведения мероприятия. Ясно, что все немедленно разошлись и пошли в паб, «пропустить по стаканчику». Но должно быть, они пьют очень медленно, потому что сейчас половина седьмого, а нас здесь пока только тринадцать человек. Мы с Мэдди сердито переглядываемся, потому что она тоже хотела пойти в паб, но потный-потный Дерек припер нас к стенке, умоляя пойти с ним на вечеринку. Он обещал всем, что будет сотня гостей, и было видно, что он начнет паниковать в пустом зале. Он настоятельно просил нас с Мэдди протанцевать, «чтобы оживить атмосферу» и «создать соответствующее настроение», от чего мы, безусловно, наотрез отказались. Танцевать в одиночку в пустом зале на рабочем мероприятии – не лучший способ завоевать уважение своих коллег. Несколько минут спустя Дерек подходит к нам и снова просит, поэтому я спрашиваю, не боится ли он, что мы пожалуемся в отдел кадров на то, что наш начальник «принуждает нас танцевать с ним». Он стремительно убегает и теперь дуется, стоя в углу.

Именно в тот момент, когда я начинаю возлагать надежды на это мероприятие, входит большая группа бесцветных мужчин, человек восемь или около того, они останавливаются в дверях и неодобрительно оглядывают зал. Среди них только одна женщина, полагаю, за сорок, в темно-синем брючном костюме и ростом выше всех остальных. Она тоже хмурится, но с некоторым изумлением, наблюдая за происходящим. Она выглядит расслабленной, словно она – единственная Смурфетта[37]37
  Смурфетта – героиня мультфильмов и комиксов Смурфы (существа синего цвета, придуманные бельгийским художником Пейо – Пьером Кюллифором).


[Закрыть] на подобном мероприятии, и внезапно меня обуревает желание с возрастом походить на нее. В ней есть та самая солидность – вес, который некоторым дается от рождения. Не представляю, что когда-нибудь смогу производить такое впечатление. Может быть, если я выиграю в лотерею, то смогу заплатить людям за то, чтобы они делали вид, будто находят меня такой импозантной? Мне хочется стать женщиной, способной войти в зал, полный незнакомцев, и не чувствующей себя так, словно я притворяюсь, что я одна из них. Представляете?

Дерек бросается к вновь пришедшим, пожимает им руки, приветствуя каждого из мужчин. А потом и женщину, словно она – человек второго сорта. Указывая на бар, он что-то горячо говорит, и все они неулыбчиво кивают и в ногу идут к бару. Это напоминает мне сцену из Матрицы, где куча агентов Смитов приходит, чтобы схватить Нео. Я прокручиваю в голове приемы боевого искусства на случай, если они захотят убить меня.

Я возвращаюсь к разговору. Мэдди беседует с Аароном из отдела писем – насколько я могу понять, это попытка флирта, – прерывая разговор повторяющимся хихиканьем. Рада за Мэдди, может быть, она наконец соблазнит его. Надеюсь, потому что я соблазнять его правда-правда не хочу. Дерек присоединяется к нам, неуклюже представляясь Аарону, несмотря на то, что они ежедневно сталкиваются друг с другом и как раз вчера долго разговаривали о последней поставке ASOS[38]38
  ASOS – британский интернет-магазин.


[Закрыть]. Аарон с обидой смотрит на него тяжелым взглядом.

Между тем, прокашлявшись, Дерек неловко поворачивается ко мне.

– Они из компании «Windzor», – говорит он мне тихим и таинственным голосом, наклоняясь и кивая в сторону Агентов Смитов. Мы наблюдаем, как они подозрительно кружат у бара, с неподдельным ужасом поглядывая на вино в пластиковых стаканчиках.

– О, «Windzor», – довольно саркастически произношу я, но в душе поражена. «Windzor» – одна самых крупных сетей в Великобритании, владеющая художественными галереями. У них – целая вереница галерей по всей стране, и КИТ – это их конкурс, на который мы потратили едва ли не минимальную сумму из отпущенных спонсором денег.

– Надеюсь, вечер пройдет отлично, – снова говорит Дерек, не отрывая глаз от важных персон. – Здесь больше денег, чем «The Hales» когда-либо вкладывала в проект. Конкурс и вправду повысит наш статус. Художественное сообщество начнет воспринимать нас всерьез.

Я ободряюще киваю, думая о проекте, работу над которым только что закончила – еще одна компиляция из «Свинки Пеппы».

– Вы уже подали заявку на участие? – вежливо спрашиваю я Дерека.

– О, нам разрешается участвовать? – прерывает Мэдди, отворачиваясь от Аарона.

Глаза Дерека вылезают из орбит.

Да, нам разрешается участвовать. Нас настоятельно подталкивают к этому. Дерек говорил об этом на каждом собрании с тех пор, как две недели назад начался официальный прием заявок. Но, если честно, Мэдди сейчас увлечена игрой «Ким Кардашьян: Голливуд» на своем телефоне, поэтому я понимаю, как тяжело ей сосредоточиться на начальнике. Как бы то ни было, боссы в «Hales», будучи мелкими спонсорами, проинструктировали нас, так что мы в срочном порядке включились в работу, чтобы «вдохновить других» (расширить количество участников). Решение о победителе конкурса выносится совершенно независимо, и Дерек продолжает разглагольствовать о том, как мы «понесем искусство в массы», как будто до сегодняшнего дня оно было заперто в ящике. Искусство Шредингера[39]39
  Эрвин Шредингер (1887–1961) – австрийский физик-теоретик, один из создателей квантовой механики, лауреат Нобелевской премии по физике 1933 г., мыслитель, считавший, что в XX столетии произошла деградация искусства.


[Закрыть].

– Да, Мэдди, вы можете участвовать, мы действительно хотели бы, чтобы все приняли участие, – в отчаянии говорит он.

Она с волнением смотрит на меня.

– Элли должна участвовать! Она – потрясающая.

Все оборачиваются на меня, и я чувствую, что краснею.

Мэдди никогда не видела моей живописи, но во время собраний, ожидая, пока перезагрузится игра «Кардашьян», она наблюдала за тем, как я набрасываю лица людей, сидящих вокруг стола. Лица – люди – мой любимый сюжет. Есть на что посмотреть. Так много странных, безобразных, занимательных хитросплетений. На самом деле вы когда-нибудь смотрели на нос вблизи? Он завораживает. Он такой причудливый, сложный и разноцветный. Все эти странные тональные переходы, проходящие по нелепому костному наросту, необъяснимым образом занимают пространство посреди вашего лица. Некоторое время меня очень интересовали уши, теперь я одержима носом. Мне нравится рисовать Урсулу с ее стервозным осьминожьим лицом. Мэдди хранит нарисованную мной карикатуру на нее с разбросанными по столу щупальцами и все время невинно спрашивает Урсулу, нравится ли она ей.

Мэдди еще не закончила.

– В прошлом году Элли нарисовала открытку на мой день рождения! – Это правда, нарисовала – и Мэдди полсекунды выглядела довольной, так как подумала, что я купила ее на сайте Moonpig[40]40
  Moonpig.com – сайт, на котором продают поздравительные открытки, цветы и подарки.


[Закрыть]. Когда я сказала, что нарисовала открытку сама, Мэдди с легкой тревогой в голосе спросила, не одолжить ли мне немного денег из трастового фонда Альфреда (да, разумеется, у пса есть трастовый фонд, как же еще он будет посещать университет?).

– Да, я подумываю об участии, – говорю я, прикидываясь, что рассматриваю такую возможность. Я уже много думала об этом. Трудно удержаться с учетом всей этой шумихи вокруг меня.

Мэдди открывает рот, чтобы еще поспорить на этот счет, но именно в этот момент я замечаю в дверях Софи, которая так красива и взволнованна в своем струящемся зеленом платье. Я так рада видеть ее.

Я спешу ей навстречу, мы обнимаемся, похихикивая от возбуждения. Я чувствую себя слегка нашкодившей, пригласив свою лучшую подругу на рабочее мероприятие, в круг моих коллег, с которыми она никогда не встречалась. Два этих мира обычно никогда не соприкасаются.

Народ прибывает, и я беру ее за руку и веду к бару. Я объясняю, что нам как можно быстрее нужно выпить из пластиковых стаканчиков ярко-желтое вино, пока оно не закончилось. Софи что-то бормочет о приходящей няне и о споре с Новым Райаном по поводу того, когда укладывать спать Сиару, а я боковым зрением наблюдаю за Агентами Смитами. Они скучились плотной толпой у бара и тихо разговаривают между собой. Поразившая меня Дама в синем держится слегка поодаль, не желая включаться в их негромкую беседу, и с уверенным видом оглядывает зал.

Она такая крутая. Я никогда не смогла бы стоять вот так, ничего не делая. Я бы смотрела на телефон, притворяясь, что получила жизненно важное сообщение, а сама тайком играла бы в головоломку «Candy Crush».

Мы залпом выпиваем противное вино, одновременно гримасничая. Софи возбужденно толкает меня.

– Ну, так как дела с Tinder? Пришли новые предложения? Расскажи мне о них, покажи фотографии!

– О, это отвратительно, – говорю я, помахивая стаканчиком в воздухе. – Вчера вечером я встретилась с парнем, который почувствовал своим долгом сказать мне, что принимает душ раз в неделю. Он сказал, что поступает так не ради защиты окружающей среды, просто он полагает, что от него не пахнет, и не любит воду. Кто не любит воду? Все мы состоим, главным образом, из воды.

Софи смеется.

– Значит, он похож на кота? Может быть, это клево? – Она хлопает меня по руке. – Элли, где-то есть тот, кто сразит тебя наповал, я знаю. Просто не бросай это дело. Тебе нужно встретить на своем пути какого-нибудь приличного парня, за которого через год ты могла бы выйти замуж! – Я неловко переминаюсь с ноги на ногу. Я надеялась, что она попросит, чтобы я отказалась от Tinder и забыла обо всех этих чудаках.

Я вижу, что к нам направляется Мэдди. Это может быть интересно, они никогда не встречались. Они смущенно улыбаются друг другу и полсекунды молчат, как два столкнувшихся мира.

– Не могу поверить, что вы, ребята, прежде никогда не разговаривали, – произношу я в странной тишине. – Вы обе – мои лучшие подруги! – смеясь, говорю я и добавляю: – Не грызитесь из-за меня!

Лучше бы мне немного помолчать. Я кожей ощущаю нарастающее напряжение, и у меня крутит живот. Возможно, они терпеть не могут друг друга. Возможно, они правда начнут грызться! Когда собираются два разных круга друзей, всегда происходит что-нибудь необычное. Они все знают друг о друге – Мэдди видела фотографии сосков Софи, когда она кормила ребенка грудью, и у нее начался мастит, а Софи видела фотографии крохотного пениса Альфреда после того, как его кастрировали, но они не знакомы. Софи, откашлявшись, спрашивает, как у Мэдди прошел день. Мысленно они кружат друг вокруг друга, как два диких зверя, при этом одна оценивает другую. Тяжело сознавать, что произойдет дальше. «Прошу вас, забудьте о ненависти друг к другу», – умоляю я про себя.