Текст книги "Семь сестер. Сестра луны"

Потому что, если бы он умер по-настоящему, я бы точно почувствовала тот момент, когда его душа воспарила над землей. А так я практически ничего не почувствовала, когда мне позвонила Майя. Разве что шок от самого известия. Что и понятно. Ведь новость застала меня, как говорится, врасплох, совсем неподготовленной. Я не получила из космоса никаких предупредительных знаков о том, что должно случиться. Либо произошел какой-то сбой в настройке моей души, либо… Словом, пока я категорически отказывалась признать смерть Па Солта, не могла смириться с тем, что это правда.

Мысли мои снова вернулись к Чарли Киннаирду. Я стала прокручивать в голове все подробности нашего довольно странного с ним собеседования, которое случилось днем. И тут же почувствовала непривычную пустоту в желудке, стоило лишь вспомнить его выразительные голубые глаза и красивые руки с тонкими, длинными пальцами. А если еще подумать, сколько жизней спасли эти руки…

– Перестань, Тигги! – тут же одернула я себя. – Не сходи с ума.

Конечно, все дело в том, что я веду слишком уж затворнический образ жизни, и привлекательные, интеллигентного вида мужчины вовсе не выстраиваются в очередь у моих дверей, чтобы познакомиться. К тому же стоит подумать и о том, что Чарли Киннаирд по крайней мере лет на десять старше меня…

И все же, и все же… Я закрыла глаза, чтобы поскорее заснуть, и в эту самую минуту подумала, что уже с нетерпением жду тот день, когда отправлюсь в Киннаирд.

* * *

Спустя три дня я вышла из вагона крохотного состава, состоявшего всего лишь из двух вагонов, и ступила на перрон железнодорожного вокзала в Тейне. Сразу же направилась к изрядно потрепанному ленд роверу, уже поджидавшему меня на выходе из вокзала. При виде меня человек, сидевший на месте водителя, опустил стекло и спросил с сильным шотландским акцентом.

– Вы – Тигги?

– Да. А вы – мистер Кэл Маккензи?

– Собственной персоной. Забирайтесь в машину.

Я села на пассажирское место рядом с водителем и стала возиться с дверцей, которая никак не хотела закрываться.

– А вы хлопните, что есть силы, – посоветовал мне Кэл. – Эта развалюха уже давно свое откатала. Впрочем, в Киннаирде полно всякого старья.

Внезапно у меня за спиной кто-то негромко гавкнул. Я повернулась назад и увидела огромного пса породы шотландская борзая, который вольготно устроился на заднем сиденье. Пес подался вперед, обнюхал мои волосы, а потом дружелюбно лизнул в лицо своим шершавым языком.

– Ну же, Тистл! Веди себя как положено! – строго приказал ему Кэл.

– Все в порядке, – тотчас же возразила я и потрепала собаку за ухом. – Я люблю собак.

– Это хорошо. Но все равно баловать его не стоит. Он ведь у нас рабочая собака. Что ж, трогаемся!

После нескольких безуспешных попыток Кэл все же завел двигатель, и мы двинулись по городским улицам, застроенным одинаково мрачными серыми домиками, крытыми шифером. Тейн – совсем крохотный городок: на весь город всего лишь один приличный супермаркет. Но при этом – центр огромной сельскохозяйственной коммуны. Очень скоро мы миновали городскую черту, и урбанистические пейзажи остались позади. Мы покатили по дороге, петляющей между невысокими, пологими горными склонами, заросшими кустами вереска и каледонскими соснами, разбросанными там и сям. Макушки гор прятались в густом тумане. Машина обогнула одну из скал, и справа от нас показалось озеро. В сероватой дымке с моросящим дождем оно показалось мне похожим на огромную серую лужу.

Я зябко поежилась, и это несмотря на то, что Тистл, который соблаговолил пристроить свою лохматую серую голову мне на плечо, приятно согревал своим горячим дыхание мою щеку. Я вспомнила, как почти ровно год тому назад в такую же пору вышла из самолета в аэропорту Инвернесса. Позади осталось лазурно-голубое, чистое швейцарское небо, искрящийся на солнце первый снег, уже покрывший верхушки гор, окружавших Атлантис. И вот меня встретила мрачно-серая копия швейцарского зимнего пейзажа. И все вокруг такое же унылое и серое. Пока такси везло меня к дому Маргарет, я всю дорогу удивлялась, какого черта я тут делаю и зачем потащилась в такую даль. Но спустя год, прожитый мной в Высокогорной Шотландии, увидев своими глазами смену всех четырех времен года, я уже точно знала, что с наступлением весны все вокруг оживет, склоны гор покроются нежнейшими пурпурными соцветиями цветущего вереска, а озеро засияет прозрачной голубизной под щадящими лучами шотландского солнца.

Я исподтишка глянула на своего спутника. Плотный, хорошо сложен, с обветренным лицом и с уже редеющей рыжей шевелюрой на голове. Огромные ручищи, сжимавшие руль, явно свидетельствовали о том, что привыкли к тяжелой физической работе: под ногтями застарелая грязь, кожа покрыта шрамами и ссадинами, костяшки пальцев покраснели от напряжения. Наверняка Кэл гораздо моложе, чем выглядит, подумала я. Что и не удивительно, учитывая, какой трудной и энергозатратной работой он здесь занимается. Ему где-то от тридцати до тридцати пяти, решила я.

Как и большинство тех, с кем я успела познакомиться, прожив в Шотландии почти год, Кэл тоже был неразговорчив. Привык к одиночеству и оторванности от всего остального мира.

«Но он очень добрый человек», – тут же услужливо подсказала моя интуиция.

– Вы давно работаете в Киннаирде? – нарушила я молчание первой.

– Можно сказать, с самого детства. Мой отец, мой дед, прадед и прапрадед, все они тоже трудились в Киннаирде. Я стал помогать своему отцу, едва научившись ходить. Впрочем, времена теперь другие, и много чего изменилось вокруг. Как на мой толк, так от всех этих перемен одни лишь проблемы. Вот и Берил, к примеру, совсем не в восторге от того, что к нам тут повадились толпы всех этих чужаков.

– А кто это Берил? – спросила я.

– Экономка в имении Киннаирд. Она заправляет в доме уже больше сорока лет.

– А что вы имеете в виду под «чужаками»?

– Да всех этих англичан с Юга. Весь этот богатый люд пачками устремляется сюда. Особенно перед Новым годом, когда мы, шотландцы, отмечаем свой национальный праздник Хогманай. Он выпадает на последний день года и длится целых два дня. Как правило, устраиваются всякие факельные шествия и другие развлечения с огнем. Тут такое в имении творится. Ясное дело, Берил все это не по душе. Вы у нас будете в Киннаирде первой гостьей после того, как тут отремонтировали дом. Всеми ремонтными работами заправляла жена хозяина, а она уж не поскупилась на затраты. От одних только сумм, которые проставлены в поступающих счетах, можно свихнуться. Просто голова идет кругом.

– Ну, со мной, надеюсь, у нее проблем не будет. Я привыкла к неприхотливой жизни, – поспешила я заверить Кэла. Еще, не дай бог, подумает, что я какая-нибудь капризуля, взбалмошная принцесса на горошине. – Вы же наверняка видели дом, в котором живет Маргарет?

– Видел, и не раз! Маргарет приходится мне даже какой-то дальней родней. Кузина одного из моих кузенов, что-то вроде этого… Да, собственно, все мы в этих краях так или иначе связаны родственными узами.

Мы снова оба замолчали. Но вот Кэл сделал резкий поворот влево, и мы увидели перед собой небольшую полуразрушенную часовню, на одной из стен которой болталось небрежно приколоченное гвоздем объявление: «Продается». Дорога стала еще уже, потом мы выехали на открытое пространство и понеслись вперед между каменными изгородями по обеим сторонам дороги. На пастбищах, раскинувшихся за оградами, мирно пасся скот: коровы и овцы.

Впереди на горизонте уже стали сгущаться свинцовые тучи, зависшие над горными вершинами. Изредка мимо нас проносились хозяйственные постройки и дома фермеров. Из труб домов валил густой дым. Быстро темнело, а проселочная дорога становилась все более неровной: сплошные рытвины и ямы. Судя по всему, подвеска в этом стареньком лендровере отсутствовала как таковая. Кэл проявил чудеса маневренности, миновав несколько горбатых мостиков, перекинутых через бурлящие потоки воды. Из-под колес летели камни, они падали в воду, вода в ответ вскипала белой пеной и обдавала своими струями капот. Все указывало на то, что мы упорно, хотя и с трудом, поднимаемся в гору.

– Еще далеко? – поинтересовалась я у Кэла, глянув на свои часы. Мы уже провели в пути более часа.

– Нет, уже почти приехали, – отозвался Кэл, и мы сделали еще один крутой поворот вправо. Узкая гравийка всего лишь в одну колею, не более, тоже была сплошь в рытвинах и ямах. Некоторые ямы были настолько глубокими, что грязь, выбивающаяся из-под колес, залепила все окна. – Вон впереди уже показался вход в поместье.

И действительно, фары выхватили из темноты две каменные колонны. Но было слишком темно, чтобы разглядеть что-то еще.

– Почти у цели, – ободряющим голосом обронил Кэл, когда мы изловчились, проскочили во двор и покатили по неровной подъездной дороге, подпрыгивая на каждой кочке. Лендровер взял еще один крутой подъем. Колеса отчаянно вращались, пытаясь зацепиться за хлюпающую по ними грязную жижу, в которую превратилась дорога. Но вот Кэл нажал на тормоз. Двигатель облегченно заскрежетал и умолк.

– Добро пожаловать в Киннаирд! – громогласно провозгласил Кэл, распахивая дверцу автомобиля и выбираясь наружу.

А он легок на подъем, отметила я про себя, и это несмотря на всю свою грузность. Кэл обошел машину, открыл дверцу для меня, подал руку, чтобы помочь выйти.

– Я сама, – отказалась я от помощи, выпрыгнула и тут же угодила в лужу. Ко мне немедленно подпрыгнул Тистл, сочувственно лизнул и побежал вперед по дорожке, обнюхивая знакомые места. Пес явно обрадовался тому, что снова оказался дома.

Я задрала голову и взглянула на дом. Он стоял, облитый лунным светом, и его четкие контуры хорошо просматривались на фоне ночного неба. Остроконечная крыша, печные трубы, похожие на башенки, взметнулись ввысь, отбрасывая густые тени. Теплый свет, льющийся из высоких окон в деревянных переплетах, выхватил из темноты крепкие, прочные стены здания, сложенные из глинистого сланца.

Кэл забрал мою дорожную сумку с заднего сиденья машины и, обогнув дом, повел меня прямиком к черному ходу.

– Это вход для слуг, – пояснил он, старательно очищая ноги о решетку, лежавшую перед дверью. – Парадным входом пользуется только сам хозяин, члены семьи и его гости.

– Поняла, – ответила я, переступая порог прихожей, и меня сразу же обдало живительным теплом.

– Ого! Ну и жарища тут! Словно в печке, – немедленно пожаловался Кэл, пока мы с ним шагали длинным коридором, в котором все еще сильно пахло свежей краской. – Жена нашего лэрда установила тут какую-то заумную отопительную систему, а Берил пока еще не научилась, как правильно регулировать температуру. Берил! – гаркнул он во весь голос, когда мы вошли в просторную кухню – сплошной модерн, все супер-пупер, освещаемую множеством лампочек, вмонтированных прямо в потолок.

Я слегка прижмурилась, чтобы адаптировать глаза к свету, а затем принялась разглядывать интерьер. Массивный, сверкающий чистотой кухонный блок прямо посреди комнаты. У стен расположились ряды буфетов, а также шкафчиков для посуды и прочей кухонной утвари. Тут же рядом с ними примостились две огромные ультрасовременные плиты. Прямо не плиты, а самые настоящие произведения искусства.

– Дизайн по высшему классу, – коротко прокомментировала я увиденное.

– Что правда, то правда. Видели бы вы, что тут творилось на этой кухне после смерти старого хозяина. Стены заросли многовековой сажей и копотью, плюс полчища мышей, вольготно разгуливающих повсюду. Однако вся нынешняя красота может пойти прахом, если Берил не научится пользоваться этими прибамбасами, включая и плиты. Она ведь всю свою жизнь кухарила на старой плите. А чтобы освоить эти и научиться на них готовить, нужно, по меньшей мере, владеть компьютером.

В этот момент в кухню вошла элегантная худенькая женщина. Седые волосы аккуратно сколоты на затылке в объемный пучок. Слегка продолговатое лицо, нос, немного похожий на клюв ястреба. Я почувствовала, как она тут же впилась в меня пристальным взглядом своих голубых глаз.

– Полагаю, вы – мисс Деплеси? – спросила она хорошо поставленным голосом с едва заметным шотландским акцентом.

– Да. Но, пожалуйста, зовите меня просто Тигги.

– Хорошо. А меня все в доме зовут просто Берил.

Я подумала, что это имя не совсем ей подходит. В моем представлении, Берил – это такая пышногрудая матрона, краснощекая, с огромными, загрубевшими от работы ручищами, которым хватает дел с утра и до позднего вечера. А тут красивая, ухоженная женщина, немного суровая на вид, в черном платье безупречного покроя, как и пристало экономке в приличном доме.

– Спасибо, что согласились приютить меня на сегодняшнюю ночь. Надеюсь, я не доставлю вам слишком много хлопот. Ведь у вас и без меня дел хватает, – проронила я слегка заплетающимся языком, невольно робея перед экономкой, словно первоклашка перед учительницей. Берил держалась с тем врожденным достоинством, которое невольно вызывает уважение.

– Вы голодны? Я тут сварила суп. Единственное, что я пока научилась готовить на новой плите. Еще не изучила все программы досконально и до конца. – Она взглянула на Кэла и мрачно улыбнулась. – Хозяин предупредил меня, что вы вегетарианка. Как насчет моркови и кориандра в дополнение к супу?

– Это будет просто замечательно. Спасибо.

– Что ж, тогда я, пожалуй, пойду к себе. Оставляю вас одних, – бросил нам Кэл. – Мне еще нужно запарить в сарае оленьи головы, оставшиеся после вчерашней охоты. Спокойной ночи, Тигги. Сладких вам снов на новом месте.

– Спасибо, Кэл. Вам тоже всего самого доброго, – ответила я, отчаянно пытаясь подавить позывы к рвоте, которые вызвали у меня его последние слова.

– А вы, Тигги, ступайте за мной наверх, и я покажу вам вашу спальню, – поторопила меня Берил, указывая направление, в котором надо двигаться. В конце коридора мы вышли в огромный парадный холл с вымощенным каменной плиткой полом. Такой же огромный каменный камин у одной из стен, над которым красуется голова оленя, украшенная массивными развесистыми рогами. Экономка повела меня наверх по лестнице, устланной новой ковровой дорожкой. Все стены вдоль лестницы, а также и вокруг просторной лестничной площадки, сплошь увешаны портретами предков хозяина. Берил открыла дверь, ведущую в огромную спальню, интерьер которой был выдержан в мягких бежевых тонах. Центральное место в комнате занимало огромное ложе под балдахином, задрапированное покрывалом из красного тартана. Воистину, кровать являлась главным украшением спальни. Возле камина разместились два кожаных кресла с пышно взбитыми подушками на них. Рядом, на низком столике из отполированного до блеска красного дерева стояли две антикварные лампы в латунной оправе. Из-под абажуров лился мягкий свет, освещающий всю комнату.

– Как красиво! – невольно восхитилась я. – Прямо чувствую себя постоялицей в каком-нибудь пятизвездочном отеле.

– Старый хозяин спал в этой комнате вплоть до своей кончины. Он бы сейчас с трудом узнал свою прежнюю спальню… Особенно ванную комнату. – Берил указала на дверь слева. – Раньше он пользовался этой комнатой как гардеробной. Там и стульчак стоял с ночным горшком. Потому как туалет находился на другом конце коридора. Не совсем удобно, как понимаете.

Берил подавила тяжелый вздох. По выражению ее лица было понятно, что мысли экономки сейчас витают в прошлом. Возможно, она и по сей день тоскует по тем временам.

– Между прочим, я вам, пожалуй, отведу роль подопытной морской свинки. На собственном опыте проверите, исправно ли работает все оборудование в ванной комнате. После того, как примете душ, расскажете мне, сколько времени прошло, пока в кранах появилась горячая вода.

– О, с удовольствием поэкспериментирую. Знаете, там, где я сейчас живу, горячая вода – это такая редкость.

– Вот и отлично! Да, нам еще не привезли из реставрационной мастерской наш старый обеденный стол для столовой. Поэтому, как мне кажется, лучше будет, если я подам вам ужин прямо сюда, в спальню.

– Как вам будет проще, Берил.

Она молча кивнула в ответ и удалилась из спальни. Я присела на краешек кровати. Матрас на ощупь очень удобный. Надеюсь, со мной у Берил будет немного хлопот. Однако этот дом… Вот уж никак не предполагала, что здесь царит такая роскошь. Я поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. Мраморная облицовка стен, раковина, тоже отделанная мрамором. Рядом – ванна, чуть поодаль – душевая кабинка с мощным циркулярным душем под потолком. Я с нетерпением разделась, горя желанием побыстрее подставить себя под его горячие струи. Ведь столько месяцев мне приходилось совершать омовения в старенькой ванне с выщербленной эмалью, которая была в доме Маргарет.

– Какое блаженство! – выдохнула я, включая душ на полную мощь. После чего провела в душевой кабинке непозволительно долгое время. Выйдя наружу, я слегка обсохла, а потом укуталась в роскошный махровый халат, висевший на крючке на обратной стороне дверцы. После чего обсушила полотенцем свои непокорные кудряшки и вернулась назад в спальню. Берил уже успела принести мне ужин, поставив поднос на столик возле одного из кожаных кресел.

– Я принесла вам к супу еще немного сиропа из бузины, – сказала она, обращаясь ко мне.

– Спасибо. Докладываю касательно моих экспериментов. Горячая вода пошла сразу же и была очень-очень горячей. Прямо как кипяток.

– Отлично, – откликнулась Берил. – А сейчас садитесь ужинать. Спокойной ночи, Тигги.

С этими словами экономка вышла из комнаты.

Ни единый лучик дневного света не проник в комнату сквозь плотные драпри на окнах, а потому, проснувшись, я вынуждена была включить ночник, чтобы узнать, который час. И, к своему удивлению, обнаружила, что уже около восьми утра. Можно сказать, заспалась так заспалась. Ведь обычно я просыпаюсь в шесть и сразу же отправляюсь кормить своих животных. Я кое-как сползла со своего роскошного ложа и направилась к окнам, чтобы раздвинуть ночные шторы. Раздвинула и тут же непроизвольно издала восхищенный возглас при виде красивейшей панорамы, представшей моему взору.

Киннаирд-лодж, как полностью назывался сам дом, был выстроен на одной из скал и развернут своим фасадом в сторону узкой долины. Лощина плавно спускалась к самой низине, туда, где извивалась и петляла небольшая речушка, потом опять взмывала вверх, по направлению к горным вершинам, раскинувшимся по другую сторону ущелья, с ослепительно белыми снежными шапками, похожими на такие огромные головки сахара. Все вокруг искрилось и переливалось в первых лучах утреннего солнца. Я слегка приподняла свежевыкрашенную оконную раму, чтобы вдохнуть полной грудью морозный воздух Шотландского Высокогорья. Чистейший воздух с едва заметной ноткой запахов прелой листвы и оставшейся зелени, как обычно пахнет земля осенью. Все это скоро перегниет и превратится в ценнейший компост, столь необходимый по весне, когда все снова проснется и потянется к жизни.

Мне захотелось немедленно выскочить на улицу и с головой окунуться в красоту окружающего пейзажа. Я быстро натянула на себя джинсы и свитер, сверху набросила еще и лыжную куртку. На голову надела вязаную лыжную шапочку, на ноги – прочные полусапожки. Оделась и сразу же побежала вниз, к парадному входу. Дверь была не заперта: я вышла на улицу и принялась с восторгом разглядывать пейзаж поистине неземной красоты, представший перед моим взором. «Прямо как в раю», – невольно мелькнуло у меня в голове. Каким-то чудодейственным образом ничто не нарушало прозрачной тишины момента и всего окружающего великолепия: ни посторонних звуков, ни людей, ни животных, наверняка обитающих в этих местах.

– Вот это все мое, – прошептала я, вышагивая по покрытому инеем газону, разбитому перед домом. Подмерзшая трава слегка поскрипывала под ногами. Внезапно что-то хрустнуло слева от меня. Я глянула в ту сторону и увидела между деревьев молодую косулю: большие заостренные уши, длинные ресницы, красновато-коричневый окрас в пятнышках. Но вот косуля легко встрепенулась и тотчас же скрылась. У Маргарет загон, в котором паслись олени и косули, был очень большим. И все в нем было обустроено наилучшим образом, чтобы максимально приблизить условия существования животных, находившихся на реабилитации, к естественной среде обитания. Но все же, как ни говори, а загон есть загон: огорожен, как и положено, со всех сторон. А здесь, в Киннаирде, в распоряжении оленей и косуль тысячи акров свободных земель, огромные территории, на которых они могут резвиться и делать, что им захочется. Здесь у них есть та свобода, к которой привыкли все дикие животные. Правда, и угрозы тоже есть. Сегодня такой угрозой для них все чаще становится уже не другое дикое животное, их природный враг по определению, как это бывало в прежние времена. Сегодня главная угроза для них – это человек.

Впрочем, природа не гарантирует полной безопасности никому, подумала я. Даже человеку, самонадеянно возомнившему себя царем и повелителем земли. О, как же мы, люди, наивны, как заблуждаемся, веря в то, что мы непобедимы. Но сколько раз видела я собственными глазами, как бури и ураганы, посылаемые нам с небес, оборачиваются страшными бедствиями. Один мощный порыв торнадо, и вот уже сотни и тысячи нас сметаются безжалостно прочь с поверхности земли.

Я миновала половину склона, спускаясь вниз. Остановилась возле бурлящего ручейка, переполнившегося через край после сильного дождя минувшей ночью. Снова сделала глубокий вдох и огляделась по сторонам.

«Так я могу здесь пожить хотя бы какое-то время?»

«О да, да, да!» – радостно запела в ответ моя душа.

Впрочем, изолированность здешних мест даже для меня кажется чрезмерной. Такое впечатление, будто Киннаирд находится где-то на другой планете. Наверняка мои сестры снова примутся упрекать меня, говорить, что я сошла с ума, добровольно заточая себя в такой глуши, что мне нужно чаще бывать на людях, встречаться с подходящими мужчинами и все такое. Однако все эти веселенькие перспективы не пробуждают в моей душе музыку, и ей вовсе не хочется петь. Только на природе я ощущаю, что живу полноценной жизнью. Только на природе обостряются все мои чувства: я все вижу, все слышу, все замечаю. Словно парю над землей, сливаясь со всей вселенной. Вот и здесь, в Киннаирде, и я сразу же поняла это, душа моя расцветет, а все то, что я так старательно скрываю в себе, прячу от окружающего мира и близких мне людей, все это вырвется здесь наружу. Какое же это будет счастье – просыпаться каждое утро среди такого великолепия. Поистине, судьба преподнесла мне несказанный подарок.

– Что ты, папа, думаешь о моем переезде сюда, в Киннаирд? – спросила я, задрав голову к небу, всем сердцем надеясь получить ответ, установить наконец живую связь с человеком, которого я любила больше всего на свете. И снова мой вопрос остался без ответа, просто повис в воздухе. Что удручало. Я почти физически почувствовала, как меня накрывает волна разочарования.

В нескольких сотнях метров от Киннаирд-лодж я обнаружила чудесное местечко. Подошла к краю каменистого утеса и уставилась вниз, разглядывая пологие склоны, сплошь заросшие лесом. Место очень уединенное, можно сказать, такая сугубо приватная территория. Я стала карабкаться вниз по склону, намереваясь изучить площадку со всех сторон. Спуск оказался совсем не сложным. Вот и отлично! Получается, что я нашла идеальное место для Молли, Игоря, Поузи и Полсона, наших четырех диких кошек, которых мы намереваемся транспортировать сюда.

Я потратила еще какое-то время, обойдя всю лощину вдоль и поперек и внимательно рассмотрев все вокруг. Лесистый склон горы обеспечит кошкам надежное укрытие, они будут чувствовать себя здесь в полной безопасности. А потом, когда они постепенно освоятся на новом месте и выйдут из своего загона на волю, они сами займутся изучением прилегающего ареала в поисках подходящих условий для обзаведения потомством. Но это все потом, в перспективе… А пока же все складывается как нельзя лучше. Жилые постройки и само имение всего лишь в десяти минутах ходьбы отсюда. Что позволит мне ежедневно самой подкармливать животных, добираясь к ним даже по глубокому зимнему снегу. Испытывая чувство глубочайшего удовлетворения от своего неожиданного открытия, я стала снова подниматься по склону горы. Наверху отыскала неровную узенькую тропку, которая наверняка служила единственной дорогой, по которой можно было выбраться из этой узкой лощины.

И тут услышала гул работающего мотора. Оглянулась по сторонам и увидела Кэла. Тот высунулся из окна своего лендровера, явно обрадовавшись тому, что отыскал меня.

– Ну, наконец-то! И куда это вы запропастились? Берил уже давным-давно приготовила завтрак, поднялась к вам наверх, чтобы пригласить к столу, а вас и след простыл. Она перепугалась не на шутку. Сказала, что наверняка вас похитил Полоумный Мак Тавиш, наше местное привидение. Говорят, его призрак до сих пор обитает в доме.

– Ой, простите меня! Виновата, Кэл. Совсем забыла о времени. Такое прекрасное утро. Вот я и решила немного прогуляться, пройтись по окрестностям и осмотреться вокруг. Кстати, я нашла просто идеальное место, где можно будет соорудить загон для наших диких кошек. Вон там, внизу. – Я махнула в сторону скалы.

– А вот это хорошо! Ради такого можно было с легкой душой пожертвовать завтраком Берил. Да и ей такая встряска пойдет только на пользу. А то уж совсем рехнулась, бедняга. Конечно, переживания и все такое, ясное дело! Но не до такой же степени… Вы понимаете меня, да? – Кэл весело подмигнул мне, пока я устраивалась в машине на пассажирском месте рядом с ним, а потом еще какое-то время сражалась с дверцей, пытаясь закрыть ее. – Ее беда в том, что она до сих пор продолжает считать себя полноправной хозяйкой Киннаирд-лодж. Собственно, в каком-то смысле так оно и есть. Однако же, однако… Ну что, устроились? Тогда поехали.

Я молча кивнула, и мы двинулись в обратный путь.

– Дороги в наших краях опасные, когда выпадает снег, – заметил Кэл.

– Я всю свою жизнь прожила в Женеве. Так что привыкла водить машину по заснеженным зимним дорогам.

– Это хорошо. Такие навыки вам сильно пригодятся. Ибо впереди нас ждет много снега. Взгляните вон туда. – Кэл жестом показал, куда именно мне стоило смотреть. – Чуть выше того ручья, где этот березняк. Здесь олени укрываются на ночлег.

– Не сильно надежное укрытие, – отозвалась я, разглядывая просветы между голыми деревьями.

– Согласен. Да вот беда. Большинство лесного покрова, которое раньше было в этом ущелье, давно уничтожено. Сейчас мы пытаемся восстанавливать леса, но не все идет гладко. Делянки с молодыми саженцами надо огораживать, в противном случае олени уничтожают высаженные деревья на корню. Работы – непочатый край. Новый хозяин поместья затеял большое дело. Ах, Берил! Опять ты за свои старые фокусы. – Послышался противный скрежет мотора, и машина задергалась на месте. Кэл резко затормозил, а потом стал возиться с коробкой передач, чтобы снова запустить свой старенький лендровер. Машина еще немного покочевряжилась, а потом ровно покатила вперед.

– Берил? – уставилась я на водителя удивленным взглядом.

– Ну да! – хохотнул в ответ Кэл. – Я ее так зову. Уж очень эта развалюха похожа на нашу капризную экономку. Такая же норовистая и упрямая. Хотя в целом, несмотря на все свои выверты, очень надежная.

Когда мы с Кэлом вернулись в Киннаирд-лодж, я тут же рассыпалась в извинениях уже перед настоящей Берил. Повинилась, что ушла из дома еще до завтрака, после чего почувствовала себя просто обязанной съесть хотя бы один сэндвич с пастой «Мармит», которые она, по ее словам, специально приготовила для меня, чтобы компенсировать пропущенную утреннюю трапезу. Хотя, если честно, я никогда не была особой фанаткой этого спрея. Слишком уж он вязкий и безвкусный, так и липнет к зубам.

– Кажется, она меня недолюбливает, – тихонько пожаловалась я Кэлу, когда Берил вышла из кухни. А он, усевшись рядом, принялся помогать мне, уминая за обе щеки остальные бутерброды.

– Не обращай внимания, Тиг, – перешел он на «ты». – Бедняжка все еще пребывает в состоянии стресса, – заметил он проницательно, не переставая двигать челюстями и продолжая уничтожать сэндвич за сэндвичем. – Так в какое время ты собираешься отбыть восвояси? Есть подходящий поезд на три двадцать девять, но тебе самой решать.

Зазвонил телефон и оборвал наш разговор на полуслове. И тотчас же на кухне снова возникла Берил.

– Хозяин хочет поговорить с вами, Тигги. Можете подойти к телефону прямо сейчас? – спросила она у меня.

– Разумеется. – Я слегка кивнула головой Кэлу и проследовала за Берил по подсобному коридору в небольшую комнатку, которая, судя по всему, выполняла функции такого мини-офиса.

– Оставляю вас здесь одну. – Экономка кивнула на телефонный аппарат, стоявший на столе, и вышла вон, плотно прикрыв за собой дверь.

– Алло, – крикнула я в трубку.

– Алло! Тигги, это вы? Тысячу извинений за то, что не смог вырваться в Киннаирд и составить вам компанию. К сожалению, в больнице случилось несколько экстренных операций.

– Все в порядке, Чарли, – бодро солгала я в ответ, хотя на самом деле была сильно разочарована его отсутствием.

– Ну, и как вам Киннаирд?

– Думаю… Замечательное место! Одно из самых красивых, виденных мною. Прямо дух захватывает от здешних красот. Кстати, Чарли. Я уже тут присмотрела одно подходящее местечко для наших диких кошек.

– Правда?

– Чистая правда, – ответила я и принялась рассказывать, где именно обнаружила это место, странствуя по территории поместья.

– Ну, если вы считаете, Тигги, что оно подходит для ваших питомцев, то я только «за». А что же вы сами? Определились со своим решением? Сможете переселиться сюда вместе с ними?

– Я… Да, мне здесь очень понравилось, – выдохнула я в трубку и невольно улыбнулась. – Если честно, то я просто влюбилась в Киннаирд.

– Так вы согласны пожить какое-то время в имении?

– Да, согласна, – ответила я, не раздумывая. – Вне всякого сомнения, согласна.

– Но это же… это здорово! Честное слово! А уж как Кэл будет счастлив, и говорить не стану. Правда, мы еще с вами не обсудили условия оплаты и другие пункты контракта. Не будете ли вы столь любезны, чтобы изложить мне свои требования в письменной форме и отправить их по электронной почте? Что, если мы с вами оговорим начальный срок, скажем, в три месяца?

– Вполне приемлемый срок, Чарли. Хорошо, договорились. Я перешлю вам свой ответ по электронной почте.

– Замечательно! С нетерпением жду того момента, когда смогу уже сам показать вам наши места во всей их красе. Надеюсь, Берил позаботилась о вас надлежащим образом и вам было комфортно в Киннаирд-лодж?