Текст книги "Мутанты. Дети-волки. Книга первая"

Глава 4 Коварное любопытство

Уланд и Винессия, проводив родителей, вернулись в дом. Винессия первым делом убежала в спальню родителей. Там в шкафчике под зеркалом ее мама хранила так много интересных вещей, которые для восьмилетней девочки были не хуже сокровищ Али Бабы. Чего там только не было: духи, крема, тени, лаки, помады… Росс обожал свою супругу и одаривал ее подарками по поводу и без такового. Она пользовалась ими на радость своему мужу.

Но Винессию косметика мамы не интересовала, ей нужна была шкатулка, в которой хранились самые драгоценные мамины вещи. Обычно шкатулка запиралась на ключ, а ключ прятался от глаз любопытных детей. Но Винессия не зря отличалась умом и сообразительностью: она знала рано или поздно мама забудет закрыть шкатулку и потому каждый раз, когда родители уезжали, оставив детей одних хозяйничать в доме, она бежала в спальню. Каждый раз по ее быстрому возвращению Уланд понимал, что ей опять не повезло.

Осторожно вытащив шкатулку из дальнего угла шкафчика, девочка обнаружила, что ее ожидания сбылись. Мама забыла вытащить ключ! Винессия обратила внимание, что в последнее время ее мама стала рассеянной.

Глаза Винессии заблестели от радости. Она осторожно поставила малахитовую шкатулку на пол, аккуратно открыла и стала выкладывать из нее содержимое. Кольца, сережки, бусы, какие—то бумаги. После того, как шкатулка опустела, девочка принялась тщательнейшим образом осматривать хранимые в ней ценности. Бумаги были неинтересны – она их сразу положила на дно шкатулки. Взяла в руки колечко с рубином и стала надевать на палец. Но ее пальчики были еще слишком малы для такого украшения.

Уланд находился в большой комнате и, жуя бутерброд, смотрел телевизор. Шел захватывающий боевик.

Сестренка все еще не возвращалась. Обычно ей не надо было много времени, чтобы удостовериться в своем бессилии открыть шкатулку.

«Наверно, все-таки ей это удалось», – решил Уланд, и в нем взыграло любопытство. Действительно, что такого ценного может быть в этой шкатулке, если она запирается на ключ? Уланд встал и, выключив телевизор нажатием на кнопку пульта, пошел проверять, чем занята его сестренка.

Едва он дошел до первых ступеней каменной лестницы, ведущей в спальню, как зазвонил мобильный телефон.

– Алло, – вяло произнес Уланд, подозревая, что звонят родители. – Дор, это ты что ли?

На связи был один из близнецов – детей Реги и Шоры.

– Это я, Уланд, слушай, у меня проблема, – голос Дорито был взволнованным.

– В чем дело?

– Найдэн исчез!

– Как? Опять похитители поработали?

– Нет, – Дорито шмыгнул носом.

– Что произошло? Дор, не реви, расскажи все по порядку. Он ушел куда—то?

– Не—ет.

– Родители с тобой?

– Нет… Найдэн вошел в кабинет отца. Я говорил ему не ходи, а он пошел. Говорит, никто не узнает, если я не проболтаюсь, – Дор немного успокоился.

– Что было дальше?

– Он нашел кольцо и… – Дор опять всхлипнул.

– Надел его? – пытался угадать Уланд.

– Да-а…

– И что же тут особенного?

– Он исчез!

– Ну прямо-таки, – усомнился Уланд, хотя хныканье Дорито давало понять, что он верить в то, что видел.

– Я не вру…

– Сестры знают?

– Нет. Уланд, я не знаю, что делать, помоги…

– Ладно, жди меня, через полчаса буду. Не раскисай и ничего сестрам не говори.

– Хорошо, жду.

Связь отключилась.

«Сначала проверю Винесс, а потом уговорю ее поехать со мной».

Уланд открыл дверь спальни. Сестренка испуганно вздрогнула, но, увидев брата, принялась за прерванное занятие.

– Все-таки добилась своего, – усмехнулся брат и сел на корточки рядом с ней.

– Смотри, как интересно, – Винессия протянула ей матовый комочек не то пуха, не то какой-то пряжи, – если потянуть его в разные стороны, он больше становятся, а если помять – уменьшается. Что это, Уланд?

– Не знаю, – удивился он и немного поэкспериментировал с этой ценностью. – Может лучше оставить все как есть?

– Смотри, какое ожерелье! – восхищенно выдохнула Винессия и, приложив к шейке, взглянула в зеркало. – Как все блестит! Я хочу его надеть!

– Винесс, мама узнает, что ты без спроса рылась в ее вещах и очень рассердится.

– Ты ведь не скажешь? – девочка вопросительно посмотрела на брата.

– Если ты тут все быстренько уберешь на место и поедешь со мной к близнецам.

Винессия задумчиво посмотрела на украшение и произнесла:

– Хорошо, но я только примерю его на себя и все уберу.

– Идет, не задерживайся. Я жду внизу, – Уланд встал и направился к выходу.

– А ты не хочешь посмотреть, как я буду выглядеть, когда надену ожерелье?

– Ты будешь в нем неотразима…

Винессия нахмурилась.

– Ну ладно, ладно, надевай, – примирительным тоном сказал Уланд. – Я знаю, как тебе хочется похвалиться.

Девочка обрадовалась, надела ожерелье и ловко зацепила его края. При каждом движении юной кокетки камни разбрасывали в стороны множество ярких искр и казалось, еще мгновение и голубоватые хрустальные камешки, похожие на капли воды, вот-вот скатятся с зеленых глянцевых листочков и со звоном разобьются об пол.

– Ну, как? – спросила Винессия.

Ожерелье искрилось все сильнее, и вот уж девочка оказалась вся окружена ослепительным блеском удивительных камней.

Уланд был поражен сказочным украшением, но внезапно что-то встревожило его.

– Сними, сними сейчас же! – строго потребовал он.

Винессия тоже забеспокоилась, так как заметила, что все вокруг: комната, мебель и ее любимый брат как-то поблекли, затуманились, исчезли четкие контуры предметов, все стало рассеиваться. Девочка потянулась к ожерелью, намереваясь его снять и… исчезла.

– Винесс! – выкрикнул Уланд. – Винесс! Где ты?!!

Он был ошеломлен ее внезапным исчезновением и напуган. Тут же в нем родилась мысль непременно найти сестру. Иначе, как он объяснит ее отсутствие родителям?

Уланд выскочил из спальни и нигде не останавливаясь, выбежал из дома. Из гаража он выкатил велосипед и помчался быстрее ветра к Дорито. Он должен знать, что в действительности произошло с его братом. И если оба исчезновения как-то связаны между собой, он непременно выяснит правду!

Дорито был тринадцатилетним подростком – худощавым черноволосым пареньком. Он в отличие от брата – близнеца по характеру был более меланхоличным, более молчаливым и рассудительным. Заводилой во всех делах был Найдэн, а Дорито лишь соучастником. Большей частью Дорито скрывал от родителей проделки брата, за что не раз был невинно наказуем. В общем, близнецов различить могли только родители. Сестры и те все время путались, даже тогда, когда они одевались по-разному.

После того как Дорито позвонил Уланду и рассказал про происшествие, он решил взять себя в руки и дожидаться его на улице.

Сестренки в это время играли с куклами в своей комнате и ничего не подозревали.

Мальчик нервничал. Он быстрыми шагами ходил вдоль забора, ежеминутно прислушиваясь к звукам, ожидая услышать приближение Уланда. Иногда он залезал на забор и напряженно всматривался в дальний конец улицы, откуда обычно появлялся его друг. Время шло медленно, Дорито казалось, что он уже целый час ожидает друга. Постепенно терпение заканчивалось, и все чаще появлялась мысль, не отправиться ли самому к другу.

Дор со вздохом опустился на корточки, коснувшись спиной забора, и обхватил голову руками. Он не знал на что решиться.

Вдруг послышался знакомый звук, приближающегося с большой скоростью велосипеда. Паренек быстро вскочил, и открыл ворота.

Уланд вихрем въехал во двор и резко затормозил. Дор сразу почувствовал, что с другом что-то произошло. Никогда ему не приходилось видеть его таким взвинченным, казалось нервы его на пределе.

– Что произошло? – еще больше забеспокоился Дорито.

– Нет, сначала ты расскажи все по порядку, а лучше покажи, где все произошло.

Кабинет Реги находился на первом этаже двухэтажного коттеджа. Вдоль стен стояли книжные шкафы с множеством разнообразной литературы расположенной без всякой системы. Комната была маленькой, но уютной. На единственном окне росли цветы, а в углу между большим столом и шкафом в деревянной кадке апельсиновое дерево, на ветвях которого красовались зеленые плоды.

Стол заинтересовал Уланда. Он был бы абсолютно пуст, если бы не маленькая деревянная шкатулка. Она была открыта, и Уланд без труда смог рассмотреть ее содержимое.

– Как выглядело кольцо? – задал вопрос Уланд, выслушав сбивчивый рассказ друга об исчезновении брата.

– Оно было большое и очень красивое. Оно так засверкало, когда брат надел его, что мне показалось, будто его палец загорелся.

– Из каких камней оно состояло, помнишь?

– Посередине зеленый камень в виде листа, в центре него маленький голубенький, а по краям такие маленькие яркие разноцветные.

Дор изобразил на своем пальце примерное их расположение. Уланд нахмурился. Он осторожно дотронулся до шкатулки и стал выкладывать на стол ее содержимое. Ничто не представляло для него интерес за исключением кусочков черной и голубой материи неизвестного происхождения, точно такой же по свойствам, как у его матери, и диадемы. Камни диадемы походили на камни загадочного ожерелья, похитившего Винессию.

– А теперь сядь, – требовательно произнес Уланд, взяв в руки диадему, – и выслушай меня.

В карих глазах Дорито читалось непонимание в сочетании с ожиданием совета от друга – единственного человека в этом мире на помощь которого он очень рассчитывал, оказавшись в необычной ситуации. Дор выдвинул стул и сел напротив Уланда, не сводя с него ожидающего взгляда.

– Мы оба влипли… – трагическим тоном произнес Уланд.

У Дора отвисла нижняя челюсть, и он, заикаясь, проговорил:

– И ты… то-о-же?

– Да, приятель, моя сестра пропала.

– Как?

– Одела ожерелье, состоящее из таких же камней.

– И… что теперь делать? Что будет! Родители меня убьют! – Дор вскочил, нервно заломив руки.

– Убивать они нас не станут и, думаю, ругать нас тоже нет смысла. Во-первых, эти вещи должны были храниться, по крайней мере, в банке, а не дома, где их могут нечаянно или при очень большом желании найти, – Уланд говорил спокойно, словно уже знал, что их ожидает, а еще больше знал, что им делать.

– Ты знаешь, что нам делать? – Дор ощутил эту уверенность и надеялся, что не ошибся в своей догадке.

– Мы пойдем их искать!

– Но куда?

– Туда, куда они ушли.

– То есть…

– Держи, – вместо ответа Уланд протянул ему диадему. – Это нам пригодиться.

Дрожащей рукой Дор взял ее.

– И спрячь, – посоветовал друг, – а еще напиши родителям все как есть. Пусть думают, что хотят. Добавь, что ушел искать Найдэна. Они сами все поймут. Хотя, если ты боишься, то можешь не ходить со мной.

– Я не боюсь! Я пойду с тобой! Сейчас все сделаю, я быстро! – заверил он и выбежал из кабинета отца. Его отсутствие было недолгим. Он вернулся с ручкой и листком бумаги. В считанные минуты записка была готова.

– Что теперь?

– Сестры дома?

Дор кивнул.

– Предупреди их, что уходишь надолго, а записку положи на видное место. Я жду тебя на улице.

Дор опять кивнул, и они вдвоем покинули кабинет.

Дор быстро выполнил все, что велел Уланд, и, выкатив из гаража велосипед, присоединился к другу.

– Я записку у отца в кабинете решил оставить, – сообщил Дор, – а то сестры прочтут. Что дальше?

– А дальше мы поедем ко мне домой. Надеюсь, родители еще не вернулись.

До дома Уланда они мчались так быстро, словно за ними гнались, они выжимали из велосипедов все, что только можно. Дор едва поспевал за Уландом. Его черные слегка кудрявые волосы прилипли к вспотевшему лбу, он дышал с трудом, будто, и вправду, стремился оказаться чемпионом в велосипедной гонке. А Уланд казалось, совсем не чувствует усталости. Он был занят мыслями о сестре.

Они оставили велосипеды под окном и, передохнув, вошли в дом. Первым делом Уланд направился в свою комнату и открыл шкаф. Дор ничего не понимая, наблюдал за ним, но ничего не говорил.

– Держи, – Уланд протянул ему рюкзак, – сложи в него теплые вещи какие найдешь для брата и на себя надень что-нибудь потеплее. Вот, хотя бы этот свитер…

– Зачем? – удивленно спросил Дор. Он не решался приступить к выполнению поручения. – Сейчас же лето.

– Но там, где Винессия и Найдэн может быть зима.

– Ты знаешь, где они?

– Поменьше болтай, делай, что я говорю! Мы должны спешить!

– Если там зима, то они замерзнут, – произнес Дорито, начиная запихивать в рюкзак теплые вещи: свитера, носки, шапки… Уланд в это время тоже заполнял вещами еще один рюкзак. По ходу дела он переоделся во все более или менее способное защитить от холода.

Он вспомнил о зимних куртках и шубе, но огорчился, сообразив, что их недавно сдали в химчистку.

– Теперь бежим на кухню, – по пути Уланд подхватил махровый шарф и протянул Дору со словами: – Возьми этот шарф, может пригодиться.

– Угу, – согласился Дор и обмотал им шею.

Уланд в последний раз окинул взглядом свою комнату, но не с мыслями о прощании, а для того, чтобы убедиться, что в ней не осталось ничего, что может им пригодиться. В комнате царил беспорядок, словно в ней поработали грабители.

Друзья вышли из комнаты и быстрым шагом направились в сторону кухни. Кухня находилась недалеко от гостевой залы. В зале Уланд резко остановился. На стене висел серебряный меч – он никогда не верил, что меч из настоящего серебра. И охотничье ружье, которое даже если и будет заряжено, то никогда не выстрелит, так как неисправно. Уланду меч приглянулся. Он снял его со стены и коснулся пальцем острия. Меч был остр и удивительно легок, словно картонный. Усомнившись в его способности рубить, он размахнулся и ударил по шторе, заранее приподняв ее за край. Меч рассек ее, как нож масло.

– Ничего себе! – весело воскликнул Дор. – Оружие что надо! А второго такого нет?

– К сожалению… Но на кухне найдется пара хороших ножей.

– Ты думаешь, там на нас… могут напасть?

– Сказку, которая называется: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» читал?

– Читал.

– Так вот, мы с тобой как раз и готовимся отправиться туда – не знаю куда, и, естественно, мы можем там встретить то – не знаю что. И, следовательно, нам будет лучше если будем хотя бы немного готовы к неожиданностям. У тебя место в рюкзаке найдется?

– А что?

– Еды надо взять, – Уланд открыл холодильник. – Бери все, что приглянется.

Сам он открыл дверцу шкафа и вытащил набор кухонных ножей. Отобрал два длинных и один маленький, который имел в комплекте массу дополнительных инструментов: открывалка, вилка, отвертка и другие. Этот нож он засунул в карман рюкзака, туда же положил несколько коробков спичек и газовую зажигалку. Один длинный нож аккуратно спрятал под брюками в сапоге и потопал ногой, проверяя, не мешает ли. Другой нож протянул другу.

– Возьми его, и спрячь, – Дор в это время пытался закрыть рюкзак. – И запомни, если вдруг останешься один, то лучше нож держать в рукаве, а не в сапоге, так его быстрее достать. И вот тебе еще спички – на всякий случай.

– Что же мне делать, если я останусь один? – Дор заволновался.

– Не переживай раньше времени. Там все сам решишь.

Уланд наткнулся на целлофановые пакеты и один протянул другу.

– А это еще зачем?

– Вдруг я ошибся, и там жуткая жара… Жажда мучает, а воды нет. Срываешь любые листья, траву и складываешь в пакет. От жары влага испаряется и конденсируется в пакете. Только пакет береги.

Дор кивнул и спрятал пакет.

Уланд тоже начал копаться в холодильнике. Взял консервы, сыр, кусок колбасы.

– Жаль хлеба нет, – вздохнул он, вешая рюкзак на спину. – Теперь наверх.

Оказавшись в спальне родителей, Уланд бросился к шкатулке и высыпал ее содержимое на пол. Некоторое время в растерянности перебирал украшения матери.

– Уверен, что здесь есть то, что мне нужно, но как понять, что? Вот что, Дор, – Уланд нашел решение, – я буду по очереди надевать эти вещицы, а ты будь внимателен: как только украшение на мне начнет необычно сверкать, надевай диадему.

– Хорошо, – Дорито вытащил диадему и приготовился.

Уланд надел перстень – не подействовало. Надел бусы – никакого эффекта, затем другие… Он перепробовал все, остался венок из ярких рубиновых ягод и белых с голубоватыми стеблями лавровых веточек, изготовленный из камней, которые были ему незнакомы.

Уланд исчез. Так неожиданно и быстро, что Дор не успел надеть вовремя диадему. Он ужасно испугался, оказавшись один.

– А я как же? – он глянул на украшение в своих руках и, закрыв глаза, надел его на голову. Он не хотел видеть, как будет совершаться процесс его исчезновения. Он лишь хотел быстрее оказаться рядом с другом. Мгновение спустя Дорито исчез из Первого Мира.

А через пять минут к дому подъехал голубой «Шевроле»…

***

– Алло, Реги? – Росс звонил по телефону. – Беда у нас.

– Что дети пропали? – Реги, кажется не был встревожен.

– Как догадался?

– Не у вас одних…

– Что будем делать?

– Как жена?

– В шоке… Мы как увидели какой беспорядок в доме, решили было, что воры поработали. Но когда увидели, что исчезли подарки Хранителя, все поняли…

– У меня тоже нет сомнений в том, где они. Единственный выход – собраться всем вместе и уйти с помощью камня. Если бы не дети, я думаю, нам все равно пришлось бы его использовать, хотя бы из-за Маретты.

– Когда собираемся?

– Моя жена уехала к матери дочек увезти, вернется через час, – размышлял вслух Реги. – Да и у вас есть дела, которые нужно сделать… До семи вечера управитесь?

– В семь мы будем у особняка. Кстати, у нас ваш велосипед.

– Знаю. Поторопитесь, а я пока остальным разошлю приглашение. Передай жене, пусть не переживает. С детьми все будет хорошо.

– Ладно, пока!

– До встречи!

Вечер. Все собрались без опозданий. Атмосфера царила напряженная. Друзья сдерживали свое нетерпение, ожидая, когда, наконец, появиться долгожданный сияющий голубой камень, над материализацией которого трудился Реги. Больше всех, пожалуй, нервничала Маретта. Но по ее лицу не было заметно, что она раскаивается в решении принять участие в путешествии. Даже наоборот, казалось, будто она сомневается в достоверности услышанных на тайном утреннем собрании сведений, и не верит в возможность перемещения в пространстве.

Глора была до странности спокойна. Мысленно она проверяла себя, все ли важные дела сделаны, все ли необходимое взято с собой и сложено в рюкзаки. Она радовалась, что не забыла положить в карман Бесконечную Материю, и предупредила родителей о долгом отсутствии. Да, внешне она была спокойна, но душу ее терзала тревога за детей и вина за то, что она оказалась невнимательна, и вспешке не вынула ключ из шкатулки. Она без труда могла представить состояние Шоры – ее лучшей подруги, которая прячет от всех свое заплаканное лицо. Реги не находил слов, чтобы ее утешить.

Судьба словно издевалась над ними, найдя еще один способ, заставить Спасителей Миров вновь покинуть родной город, знакомых, теплые уютные дома.

Какая-то странная сила сплотила этих людей. Это была непросто дружба, это было нечто большее… Ни у кого из них не возникло желания остаться. Никто не хотел быть в стороне. Их вновь манил дух приключений, тайны, неизвестность, кровь волновалась от ожидания чего-то необычного… Возможно их опять ждут потери и разочарования, но все может быть не так уж плохо. Ведь не так страшен черт, как его рисуют…

Реги начал сомневаться в том, сможет ли он материализовать камень. Ведь как-никак Камень Силы находился в руках Богини Возмездия. На крайний случай имелись подарки Хранителя, но тогда не все смогут оставить этот мир с их помощью. А остаться здесь вряд ли кто согласится.

Наконец, Реги вздохнул с облегчением. Воздух знакомо затрепетал – верный признак успешной материализации. Вскоре в комнате, центр ее предварительно освободили от мебели и ковров, завис голубой камень. Нужно было видеть выражение лица Маретты, когда она лицезрела такое чудо. Лицо было столь ошеломленным, немного комичным, что Моншер постарался скрыть усмешку, представив, как она забавно хлопает ресницами и просит Юлиса ущипнуть ее. Но ничего подобного не произошло.

Реги попросил всех встать рядом с ним и взял в руки камень. Минутой позже комната была пуста. Спасители Миров начали свой путь.

***

Перемещение в пространстве произошло быстро и успешно.

– Как самочувствие? – поинтересовался Юлис у жены, как только растаяли в воздухе последние голубые блики уже исчезнувшего камня.

– Не верю, что это все происходит со мной, – призналась Маретта.

– Это еще не самое интересное, – веселым голосом добавил Моншер.

Друзья внимательно осмотрелись и по уложенной из камней дороге направились к виднеющемуся далеко впереди поселку.

– Молодцы, дорогу построили! – заметил Рантр, осторожно ступая по каменной дороге. – Только зачем она им?

– На велосипедах ездить, наверно, – предположил Реги.

– Кто там живет? – тихо спросила мужа Маретта.

– Люди, – ответил он ей.

Поселок процветал. Дома, построенные мыслями Реги много лет назад, выглядели прекрасно. Только крайний дом был полуразрушен. Растительность буйно произрастала внутри и тянулась из разбитых окон. Было ясно, что в нем давно никто не живет. Этот дом был построен для Торва.

В центре поселка возвышался добротный сад из многочисленных плодоносящих деревьев. Тут же рядом располагался огород с ухоженными грядками. Чуть поодаль глазам приближающихся к дому людей предстал увитый плющом большой мраморный крест.

– Они что все вымерли? – шутя, спросил Росс.

Ему никто не ответил. Предчувствуя, что произошло что-то серьезное, все молча вошли во двор усадьбы Карен. Всюду ощущалось долгое отсутствие хозяйки: цветники заросли сорняками, цветы цвели и плодились без всякого контроля.

Крыльцо дома было покрыто тонким слоем пыли. Когда Моншер прошелся по нему до двери, то на ступенях четко отпечатался рисунок его сапог.

Даже на ручке двери была пыль. Прежде чем открыть ее Моншер провел по ней пальцем, многозначительно переглянувшись с остальными.

– Не нравится мне это, – прошептала Шора.

– Здесь, по-видимому, минимум год никто не живет, – решил Юлис.

Дверь протестующе заскрипела, но, поддавшись усилиям Моншера, медленно отворилась.

В доме царил порядок, если не замечать пыль, покрывающую ровным слоем все, на что натыкался взгляд людей. Вещи, мебель, одежда – все казалось брошенным и страдающим из-за отсутствия хозяйского внимания.

Люди разошлись по комнатам, всюду заставая мрак запустения. Шторы на окнах были опущены и солнечный свет лишь частично освещал комнаты.

– Нам здесь делать нечего, – решительно произнес Рантр. – Надо искать их. Ведь что-то же заставило Карен бросить свой дом.

– Может, стоит осмотреть другие дома? – подал мысль Юлис.

Моншер пожал плечами.

– Думаю, там мы тоже никого не найдем.

– А вдруг они на Празднике и загуляли так, что обо всем забыли? – предположил Рантр.

– Возможно… – Моншер подошел к столу и заметил на нем лист бумаги, если бы не его загнутый вверх край, то вряд ли бы он обратил на него внимание.

– Смотрите… – он поднял лист, подцепив его краешек пальцами, и аккуратно сдул пыль, которая дымчатым облачком опустилась на пол. – Здесь что-то написано… – И он начал читать:

«Всем, кто прочтет, – гласила первая строка записки, обведенная несколько раз синим карандашом. – К вам обращается Карен – хозяйка этого дома. Хотелось бы верить, что обращаюсь я к вам – мои друзья, ушедшие в Первый Мир. Несколько лет назад повредился сознанием Торв. Проще говоря, сошел с ума. Вы, наверно, заметили в какое жалкое состояние превратилось его жилище. Но, что именно произошло, расскажу при встрече, которая надеюсь когда-нибудь произойдет.

Обстоятельства последних лет складывались так, что я решила просить совета Хранителя этого Мира, я как раз пишу это послание, готовясь отправиться к его храму. Возможно, даже скорее так и будет, я вернусь не скоро. Гартен, Оршман, не беспокойтесь обо мне. Мой дом в вашем распоряжении. Желаю удачи! Карен».

– Тогда и нам надо идти к Хранителю, – сказал Реги. – Найти бы только его храм.

Внезапно послышался топот ног. Не теряя времени, Моншер подбежал к окну, ведущему во двор, и отдернул занавеску, а Рантр выскочил на крыльцо, утоптанное многочисленными следами, среди которых четко выделялась чья—то босая ступня.

– Торв, – догадался Моншер, хотя ему и не удалось разглядеть убежавшего, и наверняка, подслушивающего их существа.

– Следы человеческие, – доложил, входя Рантр.

– Он, видимо, заметил наше появление и следил. Что-то не похоже, что у него съехала крыша. Ничем не выдать своего присутствия… – рассуждал Росс.

– Эти сумасшедшие, такой народ, на многое способны, – с видом знатока произнес Юлис.

– Они могут быть опасны, – уверенно добавила Маретта.

– Если мы пойдем к храму, думаю, он пойдет за нами, и тогда надо бы с ним увидеться, – Моншер был очень озадачен, он не ожидал столкнуться здесь со всякого рода сюрпризами.

– Если поймаем, – сказал Реги.

– Да, бегает он что надо… – заметил Рантр, опять направившись в двери. Все последовали за ним.

Едва стихли голоса людей, обсуждающих причины, заставившие жителей поселка отправиться неизвестно куда и зачем, как в полу большой комнаты, в которой Моншер обнаружил записку, медленно открылась дверь, ведущая в подпол. Из подпола осторожно высунулась лохматая, со стеблями сухих растений и листьев в волосах, голова сумасшедшего. Торв быстро осмотрел комнату, и крадущими движениями вылез из подпола. Он не торопился подняться на ноги. Медленно на коленях дополз до стола, заметая рукой попадавшиеся на пути следы сапог. Его глаза излучали странный, пугающий блеск, в тоже время он сам казался сильно напуганным.

Пыль, поднятая им, опускалась на рваные штаны и рубаху с оторванными рукавами. Торв чихал, мотая головой, издавал какие– то хихикающие звуки, явно чему-то радуясь. Наконец, он поднялся с колен, но не выпрямился полностью, остался в согнутом положении, словно нес тяжелый мешок на плечах.

Резкими движениями он подскочил к столу и дрожащей с длинными грязными ногтями рукой, схватил листок бумаги. Бегло взглянув на записку даже не стараясь вникнуть в смысл слов, он улыбнулся. Его улыбка напоминала хищный оскал. А затем приложил лист к груди, обняв его обеими руками.

– Ты ушел с ней… Ты ушел с ней, – хриплым голосом пробормотал Торв. – Здесь нет никого… Я один, я один. Она придет, и ты придешь, – он подошел к окну, и осторожно отодвинул занавеску. Вдали видны были люди, идущие к лесу.

– Зачем они пришли? Что им нужно?

Торв уставился на пол. Его внимание было проковано к отпечаткам сапог: женских и мужских. Особенно к тем из них, которые он не успел замести.

Сумасшедший опустился на колени, все еще прижимая листок к груди. Затем, словно вспомнив о нем, издал несколько совершенно непонятных слов, посмотрел на текст, записанный красивым ровным подчерком Карен, и беспокойно завертелся на месте, не зная, куда бы его спрятать.

Потом он положил листок на пол, разгладил его и стал ползать по полу, собирая горстями пыль и ссыпая ее на записку. Вскоре на листке образовалась серая пирамидка, которую Торв после долгих раздумий, решил выровнять.

Наконец, довольный проделанной работой, он засмеялся:

– Они не найдут ее, не найдут! – Торв громко чихнул и почесал кулаком нос, оставив на нем слой серой пыли. И вдруг его голос нервный и срывающийся, превратился в уверенный бас. – Ты дурак, Торв, сумасшедший! Не забывай об этом! Они знают, что ты сумасшедший. Все знают. Но ведь ты– то знаешь, что это неправда. Смотри, здесь была женщина, которую ты не знаешь.

Торв подошел к следам сапог Маретты и провел по ним пальцем.

– Я не знаю ее, – голос опять сорвался и захрипел. – Что ей здесь нужно? Это не Карен, не Карен. Ее нет! Она ушла. Ты ведь хочешь быть там, где она?

Торв опять подошел к спрятанной записке и на серой поверхности вывел пальцем имя: «Торв». Затем захихикал и принялся уничтожать следы присутствия в этой комнате людей. Он стирал их руками, затаптывал босыми ногами и хихикал, безумно вращая по сторонам глазами. Он уничтожил все следы, кроме… следов Маретты. С каким-то страхом он обходил их, лишь иногда обводил пальцем, словно пытаясь запомнить рисунок. В такие моменты он замолкал, и переставал улыбаться.

– А теперь ты должен идти! – приказал Торв сам себе твердым уверенным голосом.

Затем он вернулся к подполу, с кряхтением и недовольным бормотанием скрылся в нем, закрыв за собой дверцу.

***

– Где же искать храм? – вопросительно произнес Реги. – Как я знаю, в этом мире мы ничего подобного не видели.

– Я думаю над этим вопросом, – заверил Моншер. – Нам нужно как-то позвать Хранителя этого мира. Но вот как, ума не приложу.

– Криком его не дозовешься, – качая головой, сказал Рантр.

– Мне кажется, Хранитель знает о нашем появлении, и, думаю, он скоро появится, – высказала мнение Глора.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался Моншер.

– Даже не знаю, но что, если попробовать маленький эксперимент – вызвать голубой камень, который помог нам прийти сюда, и как можно дольше не возвращать его Богине. Вдруг она обнаружит пропажу, и даст знать Хранителям. Рано или поздно кто-нибудь здесь появится.

Моншер остановился и, обрадовавшись, воскликнул:

– Здорово, придумано! Жаль, что такая мысль не пришла мне в голову.

– Нечего жалеть! Хорошо хоть к Глоре пришла, а то бы мы ходили по миру как стадо болванов, – Реги подмигнул ей. – Остановимся здесь. Я принимаюсь за работу.

Друзья расположились вокруг Реги, и стали ждать, к чему приведет данный эксперимент.

Как и ожидалось, вскоре в руках Реги появился камень. Он положил его перед собой и не сводил с него глаз. Все молчали. Прошла минута.

– Что-то странное… – нарушил молчание Реги. – Такое чувство, словно кто-то тянет камень назад. И причем все сильнее и сильнее.

– Ага, действует! – обрадовался Рантр. – Пусть поищут! Когда мы приходим, надо встречать!

Шора забеспокоилась за мужа. Выражение его лица говорило, что он тратит много сил на поддержание камня в этом мире. Дыхание его сделалось прерывистым, на лбу заблестели капли пота, а губы были так плотно сжаты, словно он зубами схватился за свою способность к материализации.

– Реги, ты так напряжен, может отдохнешь? – спросила Шора.

Но Реги лишь поднял руку, прося, чтобы его не отвлекали.

Между тем камень все больше терял свою форму. Он дрожал, готовый в любую секунду исчезнуть. Но Реги удерживал его всеми силами своей необычной способности. Все же единоборство с истинным владельцем камня – Богиней Возмездия не могло продолжаться долго. Неожиданно камень сверкнул так ярко, что все зажмурились, и исчез.

– Ух! – выдохнул Реги. – Не удержал!

– Тебе нужно быть поосторожнее со своей способностью, ведь ты соревновался в силе с самой Богиней. Как бы дара не лишился, – посоветовал Моншер.

– Если через полчаса никто не придет, еще раз попробую, – устало произнес Реги и лег на траву.