Текст книги "Проценты с капитала"

Мак Рейнольдс
Проценты с капитала

Незнакомец сказал на скверном итальянском:

– Я бы хотел видеть сьора Марино Гольдини – по делу.

Привратник глядел на него с сомнением. Сквозь дверное окошечко он окинул взглядом одежду пришельца.

– По делу, сьор? – он колебался. – Возможно, сьор, вы изложите мне суть вашего дела, чтобы я мог доложить Вико Летта, секретарю эччеленца…

Он вопросительно глядел на незнакомца.

Тот немного поразмыслил.

– Это, – ответил он, – имеет отношение к золоту.

Он извлек руку из кармана и открыл ладонь, на которой лежало с полдюжины желтых монет.

– Один момент, люстриссимо, – быстро проговорил слуга. – Прошу извинить меня. Ваш костюм, люс-триссимо…

Он не окончил фразу и исчез.

Через несколько мгновений он появился снова и широко распахнул дверь.

– Добро пожаловать, люстриссимо, эччеленца ждет вас.

Он провел незнакомца через сводчатый зал во внутренний двор. Они миновали фонтан и направились к тяжелой внешней лестнице, поддерживаемой готическими арками и огражденной резным парапетом, поднялись наверх, свернули к темному дверному проему и вошли в слабо освещенный коридор. Слуга остановился и осторожно постучал в толстую деревянную дверь. Изнутри послышался голос, слуга открыл дверь и придержал ее, пропуская визитера. Потом, закрыв за собою дверь, удалился.

За грубо отесанным дубовым столом сидели двое. Старший был коренаст и крепок, с лицом холодным и непроницаемым, второй, наоборот, был худ, высок и держался непринужденно. Он учтиво поклонился, сделал жест рукой и сказал:

– Эччеленца сьор Марино Гольдини.

Пришелец в ответ неуклюже поклонился и в явном замешательстве пробормотал:

– Меня зовут… мистер Смит.

После короткой паузы заговорил Гольдини:

– А это мой секретарь Вико Летта. Слуга сказал нам, что речь идет о золоте и о каком-то деле, сьор.

Странник извлек из кармана десяток монет и положил их на стол. Вико Летта взял одну и с интересом осмотрел.

– Мне не знакома эта чеканка, – сказал он.

Лицо Гольдини искривило некое подобие усмешки.

– Я поражен этим, мой добрый Вико.

Он повернулся к гостю.

– И каковы будут ваши пожелания относительно этих монет, сьор Мистер Смит? Я, признаться, в замешательстве.

– Я хочу, – сказал мистер Смит, – чтобы вы поместили эту сумму в своем банке.

Вико Летта лениво взвесил монетки, пользуясь при этом самыми маленькими гирьками. На какое-то мгновение он поднял глаза к небу, подсчитывая полученный результат.

– Все десять стоят примерно сорок девять цеххини, эччеленца, – пробормотал он.

Марино Гольдини сказал нетерпеливо:

– Сьор, вряд ли стоит такому заведению, как мое, беспокоиться из-за такой суммы. Одно только ведение книг…

Чужестранец прервал его:

– Вы не поняли. Я понимаю, что сумма мала. Однако я хотел бы запросить с вас десять процентов в год и обязуюсь не изымать свой вклад в течение… ста лет.

Оба венецианца удивленно подняли брови.

– Сто лет, сьор? Возможно, недостаточное знакомство с нашим языком… – сказал Гольдини вежливо.

– Сто лет, – ответил незнакомец.

– Но ведь, – запротестовал глава дома Гольдини, – через сто лет никого из нас троих не будет в живых.

Все в руках господних – возможно, и от дома Гольдини останутся одни воспоминания.

Вико Летта, явно заинтригованный, произвел быстрые подсчеты.

– Через сто лет, учитывая десятипроцентный ежегодный прирост, на вашем счету будут значиться около семисот тысяч цеххини.

– Даже чуть больше, – уверенно сказал чужак.

– Приличная сумма, – кивнул Гольдини, который начал заражаться от секретаря заинтересованностью. – И весь этот период все решения, касающиеся этой суммы, будут приниматься моим Домом?

– Совершенно верно, – чужестранец достал из кармана листок бумаги, разорвал его на две части и вручил одну половинку венецианцу. – Когда вашим наследникам будет предъявлена моя половинка этого документа, то ее предъявитель и будет владельцем всей этой суммы.

– Идет, сьор мистер Смит! – сказал Гольдини. – Странная сделка, но я ее заключаю. Десять процентов в наши дни – это немного.

– Этого достаточно. А теперь могу я дать вам несколько советов? Вы знакомы с семейством Поло?

Гольдини сказал осторожно:

– Я знаю сьора Маффео Поло.

– А его племянника Марко?

Гольдини сказал осторожно:

– Речь идет о юном Марко, который попал в плен к генуэзцам? А почему вы спрашиваете?

– Он сейчас пишет книгу о своих приключениях на Востоке. Для торгового дома, интересующегося восточными рынками, это будет кладезь ценнейшей информации. Далее. Через несколько лет в Венеции будет произведена попытка государственного переворота, и вскоре после этого будет сформирован Совет Десяти, который постепенно возьмет в свои руки всю власть в республике. Поддержите его с самого начала и сделайте все, чтобы ваш дом был представлен в Совете.

Оба изумленно глядели на него, а Марино Гольдини даже незаметно перекрестился.

Чужак сказал:

– Если вы решите прибыльно вложить деньги за пределами Венеции, советую вам присмотреться к торговцам ганзейских городов и их Лиге, которая скоро будет создана.

Они все так же молча глядели на него, и незнакомец, испытывая неловкость, сказал:

– Я пойду. Ваше время дорого.

Он подошел к двери, сам открыл ее и вышел.

Марино Гольдини фыркнул.

– Этот брехун Марко Поло!

Вико сказал кисло:

– Откуда он знает, что мы рассматривали возможность распространения нашей деятельности на Восток? Мы об этом говорили только друг с другом?

– Государственный переворот, – сказал Марино Гольдини и снова перекрестился. – Может, он намекал, что наш заговор раскрыт? Вико, может, нам следует пока не поздно выйти из заговора?

– Возможно, вы правы, эччеленца, – пробормотал Вико. Он снова взял в руки одну из монет и внимательно осмотрел реверс и аверс.

– Нет такой нации, – проворчал он, – но монета великолепно отчеканена.

Он взял в руки оторванную половинку листа и посмотрел на свет.

– И бумаги такой, эччеленца, я тоже никогда не видел. И с таким странным языком не встречался, хотя при ближайшем рассмотрении он немного похож на английский.

Дом Летта-Гольдини размещался теперь в районе Сан-Тома – внушительное сооружение, в которое стекались прибыли от рискованных сделок, заключаемых в сотнях стран.

Рикардо Летта оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на своего ассистента.

– Так он действительно появился? Будьте добры, Лио, принесите мне бумаги, касающиеся этой, гм, сделки. Мне надо минут десять, чтобы освежить в памяти все детали, а затем можете впустить сьора ко мне…

Праправнук Вико Летта, глава дома Летта-Гольдини элегантно поднялся, поклонился, описав полукруг рукой, как было принято в те дни, и сказал:

– Ваш слуга, сьор…

Пришелец, отделываясь от ритуала приветствия, дернул головой и сказал:

– Мистер Смит.

– Кресло, люстриссимо? А теперь прошу прощения за свою невежливость, но когда речь идет об ответственности за такое предприятие, как дом Летта-Гольдини, то долг…

Мистер Смит извлек из кармана клочок бумаги. Его итальянский был ужасен.

– Соглашение, заключенное с Марино Гольдини ровно сто лет назад.

Рикардо Летто взял бумагу. Она была новая, чистая и свежая, что заставило его нахмурить высокий лоб. Он достал пожелтевшую от времени свою половину и, положив на стол, совместил оба фрагмента. Совпадение было полным.

– Удивительно, сьор, но как это получилось, что мой фрагмент пожелтел от старости, а ваш выглядит таким свежим?

Мистер Смит прокашлялся.

– Это, несомненно, оттого, что были использованы разные методы их хранения.

– Несомненно, – Летта расслабился в своем кресле и рассеянно поиграл кончиками пальцев. – И, несомненно, вы желаете изъять свой капитал и наросшие проценты. Что ж, сумма накопилась приличная, сьор, нам придется снять ее с различных счетов.

Мистер Смит покачал головой.

– Я хотел бы продолжить на тех же условиях.

Летта выпрямил спину.

– Вы хотите сказать – еще на сто лет?

– Совершенно верно. Я доверяю вашей опеке, сьор Летта.

– Понимаю, – Рикардо Летта завоевал себе прочное положение в джунглях делового и коммерческого мира Венеции не чем иным, как своими способностями. Чтобы собраться с мыслями, ему хватило одной секунды. – Появление вашего предшественника, сьор, вызвало к жизни множество легенд. Вы знакомы с деталями?

Его собеседник настороженно кивнул.

– Он подал нам несколько советов и среди них тот, что мы должны поддержать Совет Десяти. У нас теперь есть представитель в Совете, сьор. Мне не надо рассказывать вам, какие выгоды мы из этого извлекаем. Он также настаивал, чтобы мы финансировали путешествие Марко Поло. Мы этого не сделали, в чем и раскаялись позднее. Но самая странная рекомендация, которую он нам дал, это та, что мы должны вкладывать капиталы в торговлю с ганзейскими городами.

– Ну и что, разве это было неразумным предложением?

– Разумным, сьор, просто великолепным, но труднообъяснимым. Ваш предшественник появился в тысяча трехсотом году, а Ганзейская Лига была основана в триста пятьдесят восьмом.

Маленький человек, одетый в том же стиле, что и первый мистер Смит, скривил лицо.

– Боюсь, что я не смогу дать вам разъяснение по этому поводу, сьор. А теперь, поскольку мое время ограничено, а также ввиду того, что величина моего вклада несколько отличается от первоначальной, я хотел бы попросить вас, чтобы между нами был заключен хорошо разработанный, составленный по всем правилам контракт. Устного соглашения, подобного тому, которое было заключено с основателями вашего Дома, теперь явно недостаточно.

Рикардо Летта позвонил в колокольчик, лежащий на его столе, и следующий час они прилежно трудились вместе с секретарями и ассистентами. Под конец мистер Смит, сжимая в руке пачку документов, сказал:

– А теперь могу ли я дать вам несколько советов?

Рикардо Летта подался вперед, глаза его сузились.

– Вне всякого сомнения.

– Ваш Дом будет продолжать расти, и вы должны подумать о распространении вашей деятельности на другие страны. Продолжайте крепить связи с ганзейскими городами. В недалеком будущем во Франции появится выдающийся человек Жак Койор. Возьмите его в свою фирму, чтобы он представлял ваши интересы во Франции. Но в тысяча четыреста пятидесятом году откажитесь от него и прекратите всякие контакты с ним.

Мистер Смит встал, готовясь уйти.

– Еще одно предупреждение, сьор Летта. Когда богатство растет, вокруг собираются шакалы. Я предлагаю вам скрыть основную часть капитала и рассеять ее по всем странам. Конечно, тут будут возможны потери, скажем, в связи с деятельностью того или иного принца или в связи с последствиями той или иной революции, но основной капитал будет сохранен.

Рикардо Летта не был чересчур религиозен, но, когда его гость удалился, он осенил себя крестным знамением, в точности так же, как и его далекие предшественники.

В 1500 году его прибытия ожидали двадцать человек. Они сидели за круглым столом, представители полдюжины наций, с высокомерными минами, а у некоторых выражение лица было просто жестоким. Председательствовал Вальдемар Готланд.

– Ваше превосходительство, – сказал он на сносном английском, – можем ли мы предположить, что это ваш родной язык?

Мистер Смит был в явном смущении и замешательстве от такого количества людей.

– Можете, – ответил он, помедлив.

– И что вы желаете, чтобы к вам обращались, называя вас мистер Смит, на английский манер?

Смит кивнул.

– Это будет приемлемо.

– Тогда, сэр, пожалуйста, вручите нам ваши бумаги. Мы избрали комитет, руководимый Эмилем де Ганзе, который займется проверкой их аутентичности.

Смит подал им пачку документов.

– А ведь я высказывал пожелание, – выразил он свое недовольство, – чтобы мой вклад и вся эта сделка хранились в секрете.

– Оно и держалос

...

конец ознакомительного фрагмента