Текст книги "Золотая молния"

Глава 4

Аляска так глубоко вошла в плоть и кровь Левши, что он не мог о ней забыть. Даже в Такервилле просыпался среди ночи в испуге, опасаясь, что замерзнет до смерти, поскольку не ощущал на теле достаточного веса одеял. Но не замерзал. Напротив, изнемогал от жары. Когда ветер дул со стороны заснеженной Сьерры и народ на улицах начинал кутаться, Рейнджер выходил в одной рубашке – так сильно сопротивлялись холоду его кровь и нервы. Испытание, приносившее другим пневмонию, для Левши было лишь комфортной прохладой.

Он не долго оставался в Такервилле с его персиковыми и оливковыми садами и явным духом благополучия в воздухе. Задержался там только для того, чтобы что-нибудь разузнать о Кроссонах. Но в городе практически никто не знал об их существовании. Только от хозяина универсального магазинчика ему удалось услышать кое-что важное.

Рано или поздно в этот магазин приходили все жители всех близлежащих гор и холмов, поскольку он был единственным на многие мили вокруг. Полудикие трапперы, еще более дикие и одинокие старатели и самые одинокие и дикие среди всех – пастухи, пасшие овечьи отары, всем им приходилось появляться в магазине хотя бы раз в год. Мерфи, хозяин магазина, ухитрялся помнить всех этих бродяг, подобно тому как морской торговец удерживает в памяти фрахтовщиков, которые называют ему порт и забирают у него грузы.

Поэтому Сол Мерфи помнил Кроссонов, хотя и смутно. Тем не менее кое-что рассказал. И прежде всего, что Кроссоны – «люди странные».

Слово «странный» на Западе означает многое – «необычный», «недоброжелательный», «опасный», «слабоумный». «Странный» – излюбленное словечко людей с небольшим словарным запасом. Когда Сол употребил его по отношению к Кроссонам, он попутно покачал головой и почесал ее.

– Что вы имеете в виду под словом «странные»? – попытался уточнить Рейнджер.

– А почему вы хотите узнать о них? – поинтересовался хозяин магазина.

– О, я просто услышал, как кто-то говорит о Кроссонах.

– Кроссоны? Их ведь двое?

– Я не знаю. Вероятно.

– Похоже на то. Полагаю, что у старого Пита Кроссона есть парень.

– Что вы имеете в виду, когда говорите «странные»?

– Подождите немного, вот сами увидите Питера Кроссона и поймете, что я имею в виду. Он не похож на других людей. Он не волнуется.

– Не волнуется?

– Ну да. Не беспокоится ни о чем. Вы увидите! Пасет себе коров среди холмов и не боится, что спустится медведь и нападет на него. Его это не волнует. Или пума зарежет несколько жеребят и телят. Его и это не волнует. Даже не удосуживается поставить капканы.

Сол продолжал качать головой и почесывать ее, а Рейнджер почувствовал, что ему вот-вот раскроют тайну. Он терпеливо ждал, и вдруг Сол резко наклонился над прилавком:

– Я скажу вам кое-что. Вы ведь траппер, верно?

– Верно, – подтвердил Левша.

В городе он уже рассказывал, что охотится на пушного зверя и приехал в такую даль, чтобы купить у Сола Мерфи несколько капканов. Билл и на самом деле когда-то занимался трапперством, но те дни от его последующей жизни в белых северных землях отделяла целая вечность.

– Если вы траппер, то идите в холмы возле ранчо Кроссонов и увидите, что тамошние чертовы звери вас совершенно не будут бояться. Сет Томас был там год или два назад, и будь я проклят, если гризли не вышел прямо на него и не заставил его пробежаться!

– Напал на него?

– Да. Выследил Сета и напал на него, совершенно не испугавшись ружья. Загнал парня на дерево, тот уронил свое ружье, а этот медведь разломал его на кусочки и ушел. Сет вернулся в город с поехавшей крышей и клялся, что вернется и сдерет шкуру с проклятого медведя. Но не вернулся. По разным причинам! – Сол посмеялся, вспомнив эту историю, потом внезапно стал снова серьезным. – Послушайте, незнакомец, – произнес он таинственно, снова перегибаясь через прилавок.

– Ну? – спросил Рейнджер, притворяясь незаинтересованным, хотя приглушенный голос Мерфи заставил его сердце забиться чаще.

– Дело в том, что на ранчо Кроссонов нет оружия!

Выдав эту страшную тайну, Сол замер с широко раскрытыми глазами, явно ожидая от Рейнджера такой же реакции.

На этот раз Левше не пришлось притворяться. У него тоже перехватило дыхание. Двое мужчин совершенно одинаково изобразили изумление.

– Да, – выговорил наконец хозяин магазина, – это забавно!

– Забавно? – переспросил Рейнджер. – Не вижу здесь большой забавы. Эти холмы показались мне довольно дикими. В таких местах можно найти несколько шкур. Вот почему я хотел бы поставить там капканы.

– Конечно, эти холмы дикие. И в них встречаются не менее дикие люди.

– А что говорят о Кроссонах джентльмены, живущие на холмах?

– Они не любят старика, – решительно отрезал Мерфи.

– Почему?

– Он ведет себя не по-соседски.

– Не слишком дружелюбный?

– Дружелюбие ему вообще не свойственно. Однако нельзя сказать, что он плохой человек, – поспешно добавил Мерфи, словно боясь, что его обвинят в необъективности.

– Что он им сделал? – поинтересовался Рейнджер.

– Понятия не имею. Я никогда не мог уяснить этого, но знаю, что ни один бандит ни разу Кроссонов не побеспокоил.

– А бандитов здесь немало?

– Само собой! Головорезов в наших местах хватает. Здесь ведь полно потайных уголков в каньонах, в кустах, в лесах. На любой квадратной миле может спрятаться десять тысяч человек. Если полиция кого преследует – это гиблое дело, зря потраченное время, там ни за кем не угнаться! – Хозяин магазина умолк, вздохнул и посмотрел на Рейнджера так, словно его раздражало присутствие чужака.

– Никогда бы не подумал, что кто-то может захотеть иметь собственность в таких местах.

– В самом деле? Да, не подумали бы, – поддержал Мерфи. – Ни вы, ни я. Нам бы и в голову такое не пришло. А они вот захотели. И именно там.

– Может быть, Кроссоны сами бандиты? – предположил Рейнджер.

Сол пожал плечами.

– Откуда мне знать? – проворчал с явным раздражением. Левша задал вопрос, который Сол неоднократно задавал самому себе. – Никто ничего не знает о Кроссонах, – продолжил он. – Я только слышал, что никто их не навещает дважды.

Рейнджер задумался:

– Это очень интересно…

– Думаю, весьма, – поддакнул хозяин магазина.

– Никто никогда не навещал их на ранчо?

– Нет.

– Как же они ухитряются избавляться от чужаков, если у них нет оружия?

– А черт их знает! – неожиданно разъярился Мерфи. – Откуда мне знать? Я отдал бы все свои зубы за то, чтобы узнать, как они справляются с пришельцами. Известно только, что когда Чарли Мур вернулся с охоты из тех мест, с его физиономии полгода не сходило перепуганное выражение. А едва кто-то упоминал о Такер-Хиллз, он бледнел как стена, вскакивал и выбегал из комнаты. Никто не понимал, что с ним случилось. Но я полагаю, что Чарли побывал у Кроссонов!

Волосы на голове Рейнджера начали вставать дыбом.

– Звучит весьма таинственно, – заметил он.

– Еще бы! – хмыкнул Сол и неторопливо продолжил: – Там еще побывал Джерри Хенсон. Он кое-что слышал о Кроссонах и сказал, что не верит, будто в наших местах встречаются такие люди. Заявил, что поедет прямо туда и сам во всем разберется. При этом надо иметь в виду, что Джерри Хенсон – неплохой стрелок…

– Настоящий стрелок?

– Говорят, он убил троих. Я ничего не знаю об этом, но так говорят. Я не хотел бы поссориться с Джерри Хенсоном. Как бы то ни было, я видел его отъезд. Он взял лошадь и вьючного мула. Прихватил винчестер и пару револьверов сорок пятого калибра со сточенными спусковыми крючками и прицелами. Вот каков Джерри Хенсон! Он ничего никогда не боится. Ну, в общем, Джерри отправился туда, никому, кроме меня, не сказав ни слова, потому что он не слишком разговорчив. Точно поехал туда, чтобы найти Кроссонов, сам мне это сообщил. А он был из тех, кто добьется своего или умрет, должен я вам заметить. – Сол помолчал.

– И что же с ним случилось? – нетерпеливо спросил Рейнджер.

– А вот что, – спокойно ответил Мерфи. – С тех пор я полгода ничего не слышал о Джерри Хенсоне. Однажды спустился к переезду в Хемптоне. И там я увидел товарный поезд. Одна из дверей открылась, в вагоне на полу сидел, скрестив ноги, человек. Он подпирал голову руками, а лицо его было мертвенно-бледным и больным. Я не могу поклясться, но мне показалось, что тот измученный, умирающий от голода парень, которого любой ребенок мог бы ударить по носу, как две капли воды был похож на Хенсона.

– Быть того не может! – изумленно ахнул Левша и добавил с неуверенным смешком: – Пожалуй, мне лучше убраться от этих холмов подальше.

– Ерунда! – вздохнул Сол. – Вдали от бродяг и бандитов холмы совершенно безопасны.

Глава 5

Когда Левша уезжал с Аляски, он считал предложение Менневаля вершиной романтического благородства – тысяча долларов в месяц за простое путешествие и сбор информации в конце пути.

Но когда выехал на своем нагруженном ослике из Такервилля и направился к зубчатым вершинам Такер-Хиллз, то решил, что Менневаль заключил с ним нечестную сделку. Левша волновался куда больше, чем на Аляске в самую сильную пургу или в моменты нахождения золота. Впереди ждала опасность. И хотя Рейнджер привез с собой хороший винчестер и превосходный кольт, умея прекрасно из них стрелять, порох и свинец плохо его успокаивали.

Он не первый, кто отправился к этим холмам. Другие тоже имели при себе оружие и, возможно, куда лучше него умели с ним обращаться. Но надо же, после встречи с Кроссонами никто не остался самим собой. Каждый словно дал обет молчания ничего о них не рассказывать. Или пережили такой ужас, что лишились дара речи. А теперь и он, Левша, сделал первый шаг ему навстречу. От одной этой мысли мурашки побежали по спине.

Может, Кроссоны безумцы, способные ошеломить разум добравшихся до них людей силой ярости и животной хитрости? Или наоборот – умные, расчетливые старатели, добывающие что-то такое, о чем другие обитатели холмов и не подозревают? Разрабатывают себе спокойно богатое месторождение, месяц за месяцем намывая золото, и защищают его так же рьяно, как драконы старинные клады…

Не исключено, и это казалось наиболее правдоподобным, что Кроссоны возглавляют и контролируют многих людей, скрывающихся от закона и нашедших себе приют в холмах. А это значит, что руководят набегами грабителей на богатые низины. Если так, то становится понятным, почему многие опасаются даже приблизиться к их жилищу. Там десятки рук направят оружие на непрошеного гостя.

Левша с трудом сглотнул, но так и не избавился от комка, вдруг появившегося в горле.

И все же он ехал дальше. Знаменитая на весь белый Север честность Рейнджера гнала его вперед. Уж коли он взялся за дело, то, не закончив его, не отступит, как бы ни был напуган. Несомненно, именно за это качество его и выбрал Менневаль из множества других более хитрых и пронырливых.

Оседлав ослика, Левша выехал из Такер-Флета, миновал фруктовые сады, преодолел холмистое пастбище, где коровы щипали сочную траву, затем добрался до подножия скал, которые блестели и сверкали на солнце. И наконец, оказался в «стране дыр».

Эта местность получила такое название, потому что ее прорезали сухие русла, наполнявшиеся водой только в сезон дождей, и каньоны, по которым круглый год бежала хотя бы струйка воды. А вокруг вставали причудливой формы горы, с крутыми склонами, похожие на волны в неспокойном море. Камни здесь встречались чаще, чем трава. Такие пастбища больше подходили для коз, чем для коров. Если кое-где и попадались луга, пригодные для выпаса, то их отгораживали почти непроходимые скалистые стены, в которых невозможно было проделать проход.

Время от времени Рейнджеру приходилось карабкаться на скалы, чтобы определить свое местонахождение, и потом из-за перевалов и каньонов прокладывать весьма извилистый путь.

Природа вокруг становилась все более дикой. Левша не раз попадал в настоящие заросли огромных елей и сосен, к которым никогда не прикасался ни один лесоруб, потому что доставить этот клад на равнину было невозможно. Кое-где пожар уничтожил величественных гигантов, но среди изувеченных почерневших останков уже пробивалась густая молодая поросль.

Встречался и почти непреодолимый кустарник, такой высокий, что в нем мог скрыться человек на лошади. Местами дикий скот проделывал в нем узкие проходы. Доверившись одному из этих зеленых туннелей, человек уже не мог ни свернуть в сторону, ни оглянуться, плотные заросли отгораживали его будто каменной стеной. Ступая на такие тропы, Левша постоянно испытывал дурные предчувствия.

В огромных лесах и густых кустарниках моментально терялась ориентация, а преодолев их, всадник попадал в не менее сложный лабиринт оврагов с отвесными склонами и каньонов. Многие из них заканчивались тупиком. Который раз въезжая в каньон, Рейнджер не знал, что его ждет впереди, – возможно, отвесная скала с жалкой растительностью наверху.

И все-таки он ехал все дальше и дальше к еще более высоким горам, на склонах которых, словно прожилки в мраморе, лежали белые полосы, а вершины накрывали снежные шапки. Левше хорошо было видно, что на определенной высоте этих гор темные пятна лесов исчезали – выше деревья не росли. Иногда ему казалось, что эти пятна символизируют тайну, за которой он отправился в столь нелегкое путешествие.

Между тем Рейнджер не чувствовал себя одиноким. Дальний Север, где он прожил много лет, научил его составлять самому себе компанию, не позволяя мозгам проявлять чрезмерную активность, не задаваясь бессмысленными вопросами об окружающей обстановке. Но в этих горах ему постоянно приходилось бороться с ощущением жуткой беспомощности. Калифорния очень сильно отличалась от белого Севера. По идее теплое солнце, зелень, пение птиц и журчанье ручьев должны были превратить это место в земной рай для человека, привыкшего жить среди снегов. Но Биллу все окружающее казалось лишь сном.

Однако он не скучал по Северу, как не скучал никогда и по родным местам, поскольку с трудом мог вспомнить дом, где жил ребенком. Но сейчас его почему-то потянуло домой.

Левша говорил себе, что прошел бы пешком десять миль и переплыл бы огромную реку ради удовольствия пообщаться с индейцами на неизвестном ему языке. Он с завистью прислушивался к болтовне белок, а заметив голубую сойку, проследил за полетом этого прекрасного, но злобного создания, страстно желая подобно ему порхать над верхушками деревьев.

Впрочем, продолжая путь, он чаще смотрел себе под ноги, чем на окружающую его со всех сторон красоту.

Моряки говорят, что сам Сатана мог бы переплывать моря и океаны, если бы подольше глядел в небеса. Но путешествующий по суше рискует никогда не добраться до цели, если не научится опускать глаза к земле.

Земля представлялась Рейнджеру огромной страницей книги, читая которую он находил немало интересного. Например, на второй день обнаружил следы передних лап волка, размером с его собственную ладонь. Волк должен был весить не меньше ста фунтов!

Вскоре следы волков стали встречаться чаще. И большая их часть опять же принадлежала крупным зверям – невероятно крупным. Параллельно им тянулись более мелкие отпечатки лап койотов, хитрых пожирателей падали. Но в этих краях и они превосходили своими размерами все, что Левша когда-либо видел раньше. Иногда он с трудом отличал след крупного койота от следа маленькой самки волка. Все здесь было очень большим.

Сосны и ели вымахали намного выше, чем их обычные собратья. Белки, носившиеся по ветвям, из-за пушистого меха и размеров напоминали скорее персидских кошек. Дикие кошки, судя по отпечаткам их лап, были не меньше рыси. А когда Левша обнаружил следы пумы, то просто замер в изумлении, так как они скорее подходили льву. Копыта оленей не уступали копытам бизонов. Да и буйволы, то и дело попадавшиеся на пути Рейнджера, длинноногие, с гигантскими телами, оставили далеко позади своих равнинных родственников.

Из зарослей вышел лось. Увидев Левшу всего в пятидесяти ярдах, ударил о землю передним копытом и затряс головой, скорее недовольный, чем напуганный присутствием человека. Когда Рейнджер потянулся за винтовкой, лось чуть повернулся, но приостановился, чтобы взглянуть на него через плечо.

Он мог бы уже десять раз застрелить лося, но благоговение перед смелостью красавца заставило его удержаться. Что делало этих диких созданий такими бесстрашными?

Покидая на следующее утро стоянку, Рейнджер обнаружил вокруг следы нескольких волков. Некоторые прошли всего в трех футах от места, где он спал, Левша вздрогнул, подумав об огромных белых клыках, способных одним движением перегрызть ему горло.

Вечером того же дня, подъехав к маленькому ручью, Рейнджер увидел сквозь синие сумерки огромный серый силуэт, стоящий на валуне возле скалы.

Это был волк! Когда же приблизился к нему, гигантский зверь, вместо того чтобы убежать от вооруженного человека, просто зарычал, показывая белые зубы и красные десна.

Левша затаил дыхание. Он многое повидал в своей жизни, но никогда не видел зверей, вот таким вот образом реагирующих на присутствие людей с оружием в руках. Если в здешних холмах скрываются бродяги, бандиты и прочие головорезы, что им помешало научить диких зверей манерам получше?

И опять Рейнджер не выстрелил в ухмыляющееся чудовище. Он вдруг понял, что в этих девственных местах ему не хочется пользоваться оружием. Как-то пришлось убить молодого оленя, чтобы обеспечить себя мясом. Но, вспоминая об эхе выстрела, становившемся все громче и тяжело ударившем по ушам, Левша чувствовал себя крайне неуютно.

Вот почему и не выстрелил в этого нахального волка, а только тихо прокрался мимо него, потом еще некоторое время испуганно оглядываясь, проверяя, не преследует ли его огромный зверь.

Глава 6

Наконец однажды рано утром Левша увидел ранчо Кроссонов. Он только что перевалил через высокий холм, и ранчо распростерлось внизу перед ним, словно нарисованное на карте. Оно располагалось на приподнятом и довольно ровном плато, изрезанном многочисленными ручьями и озерцами.

Над плато господствовала одна небольшая возвышенность. Она занимала довольно большую площадь. Ее испещряли пробитые водой русла, со множеством ответвлений, петляющие до самых высоких холмов. Ущелья казались темными из-за деревьев и кустарника, голые камни сверкали на утреннем солнце.

Землю покрывала густая трава, вид ее радовал глаз, как вода прохладного озера жаждущего путника. А посреди зелени вздымались огромные деревья – настоящие монстры из первобытного леса. Из-за их стволов поднималась струйка дыма. И хотя само жилище почти полностью было скрыто от любопытных глаз, Рейнджер предположил, что именно здесь и живут Кроссоны.

Только люди, любящие одиночество, могли поселиться в таком месте! В радиусе десяти миль от жилища не удалось бы найти и пяти акров земли, пригодной для земледелия или выпаса скота. Но на самом ранчо ее было несколько сот акров. Пасущиеся там рыжие, желто-коричневые и белые коровы доставили глазам Левши несколько приятных мгновений.

Но это еще было и безопасное место. Ни один вор никогда не преодолеет ужасный путь по горам и зарослям ради того, чтобы украсть на этом острове процветания несколько коров и вести их потом вниз по узким, страшным каньонам. К тому же попасть на само ранчо было не так-то просто – для этого предстояло преодолеть еще один лабиринт ущелий. Дорогу в них мог знать только тот, кто вырос в этих местах или долго здесь жил. Ее не найдешь по карте, не вычитаешь о ней в книгах.

Интересно, а что Кроссоны делают со своим скотом? Неужели каждые два-три года спускают небольшими партиями вниз к ближайшей железной дороге? Но ведь она так далеко отсюда! Или, может, разделывают туши на месте, вытапливают жир, а шкуры и рога приберегают для продажи?

Заинтригованный, Рейнджер не нашел ответа на свой вопрос, поэтому склонился ко второй версии.

Теперь, когда ранчо лежало перед ним, он подумал, что уже выполнил основную часть своей работы. Из разговоров удалось узнать, что в округе Кроссонов считают людьми странными. Да и характер их странностей стал ему известен еще в Такервилле. Оставалось совсем немногое – лишь чуть-чуть разгрести эту грязь!

Правда, предстояло еще как-то познакомиться с владельцами ранчо. Днем и ночью ломая голову, Левша так и не придумал, как это лучше осуществить.

Поэтому прежде всего решил заняться расстановкой капканов.

Для этой цели он выбрал окружную тропу, растянувшуюся по холмам на восемь миль. Работа заняла у него почти два дня и изматывала настолько, что каждую ночь, засыпая, он не чуял под собой ног от усталости, а просыпался на заре почти без сил. Здешний теплый климат представлялся ему слишком жарким. Рейнджер покрывался испариной при малейшем усилии, пот катился с него градом, когда он карабкался по склонам под безжалостными лучами послеполуденного солнца. Проснувшись утром на третий день, Левша обнаружил тщетность своих трапперских усилий. А ослик, которого он стреножил и отпустил пастись, лежал на боку с перерезанной глоткой. Вокруг было полно волчьих следов.

Чистая злоба умертвила это безобидное маленькое животное – к его трупу хищники не притронулись. В глазах ослика, ярких, как при жизни, отражался свет утренней зари. И только красная полоса на горле сказала Левше, что ослик уже никогда не встанет и не шевельнет длинными ушами.

Надо было убрать останки подальше от лагеря, Рейнджер перекатил труп к краю ближайшего ущелья и видел, как ослик упал далеко внизу, ударившись о кустарник, откуда вылетело огромное облако пыли, словно кто-то взорвал там порцию пороха.

На стоянку Левша вернулся угрюмый, с крепко сжатыми челюстями. Если в этих краях не нашлось другого человека, способного показать хищникам, как им следует себя вести, а именно – бояться и уважать взрослого мужчину, не трогать его жилища и животных, то он, Билл Рейнджер, готов преподать им урок хоть сейчас!

Приняв такое решение, Левша направился к маленькому навесу скалы и принялся устраивать там среди камней убежище. И вдруг над кучей валунов появилась серая голова, и великолепный волк с ненавистью оскалил на него огромные клыки.

Показалось Рейнджеру или он на самом деле увидел на широком белом нагруднике зверя алые пятна крови?

Как бы то ни было, он в мгновение ока выхватил револьвер и выстрелил. Зверь, казалось, вздрогнул, когда Левша нажал на спусковой крючок. Но он знал, что волк дернулся скорее после выстрела, чем до него, а поэтому, когда хищник упал среди валунов, исчезнув из виду, уверился окончательно, что не промахнулся.

Рейнджер поспешил к тому месту возле обрыва, чтобы закончить дело, если одной пули оказалось недостаточно, и сказал себе, что конечно же поступил абсолютно правильно, причем не ради себя самого, а во имя справедливости.

Но, подобравшись к нагромождению валунов и осторожно пройдя между ними, он обнаружил, что волк исчез.

Несколько больших пятен крови заставили Левшу поспешно покинуть валуны, а глянув на равнину у ранчо Кроссонов, он снова увидел свою добычу.

Волк явно был ранен. Он вздрагивал и оставлял за собой кровавые следы, однако ухитрялся бежать так, как вряд ли когда-либо бегал другой зверь – то горбился, как испуганный кролик, то складывался вдвое, затем опять вытягивался во всю длину, в серую ленту. Хищник то появлялся, то исчезал среди камней и вскоре добрался до открытой, поросшей травой равнины.

Рейнджер изумился.

Конечно, он знал, что раненый зверь убегает, но скорее в поисках укрытия, а не своего логова. А этот мчался по открытому пространству, да еще по направлению к человеческому жилью!

Возможно, Левша столкнулся с молодым волком. Однако по размерам он выглядел совсем взрослым, а стало быть, полностью владел всеми необходимыми навыками.

Может, ранившая пуля задела мозг? Нет, и это не так. Хищника не шатало, он бежал совершенно прямо.

Тогда куда он бежал?

Рейнджер вытащил полевой бинокль с очень сильными стеклами – лучше этого прибора вряд ли бы удалось найти. Но едва навел его на волка, тот исчез в сверкающей зеленой массе.

Выругавшись, Билл опустил бинокль. Волк и в самом деле вошел в заросли деревьев вокруг дома Кроссонов! Что ж, через мгновение он должен появиться с другой стороны. А может, Левша ранил самку, возвращавшуюся к своим малышам? Правда, он еще никогда не видел самок такого роста и с таким роскошным загривком. Однако это объяснение ему показалось наиболее подходящим, и он повторил его себе, прочесывая глазами участок колышущейся травы за деревьями.

Волк больше не появился!

Не появился, хотя Рейнджер наводил бинокль с величайшей осторожностью и изучал каждый дюйм неровностей ландшафта. Однако никаких признаков огромного зверя не было. Не важно, самец или самка, хищник исчез в лесу около ранчо Кроссонов, будто вошел в свой собственный дом.

Левша много знал о хитрости и дерзости этих диких разбойников, но даже не предполагал, что один из них может устроить себе логово среди деревьев по соседству с человеческим жильем.

Наконец, прождав напрасно четверть часа, опустил бинокль и отступил, качая головой, как еще с давних времен качали головами многие другие трапперы, поражаясь разумности волков.

Потом он пошел осматривать капканы.

На этот раз была хорошая добыча, даже очень хорошая.

В первом капкане оказались две рыжие лисицы, в двух следующих по два койота – добыча в каждом капкане, да еще парами! В следующий попала рысь, но затем три подряд были пустыми. После этого Левша обнаружил дурацкого кролика, чью голову оторвал либо охотящийся на мышей ястреб, либо орел, а тушку уберег капкан. Завершая круг и приближаясь к стоянке со шкурами на плечах, Рейнджер нашел еще одного койота, причем огромного, он никогда раньше не видел таких. Зверь, должно быть, весил не меньше шестидесяти фунтов и выглядел весьма откормленным. Его кости покрывало немалое количество мяса.

К своему навесу Билл вернулся очень довольный собой. Он много лет был охотником, поэтому добыча в капканах имела для него особое значение, совершенно не связанное с теми делами, которые привели его в эти холмы.

Рейнджер сделал основы для нескольких рамок, натянул на них очищенные шкуры, после чего выставил их для просушки. Месяц такой удачной добычи, или даже более удачной, поскольку он еще лучше изучит здесь звериные тропы, – и ему удастся нагрузить своими трофеями целый вагон!

Думая об этом, Рейнджер вышел из убежища с маленьким топориком, чтобы нарубить дров для костра и приготовить ужин, но тут услышал лай со стороны ранчо Кроссонов.

Для чего выпустили собак в такой час?

И вдруг уловил еще один звук, заставивший его остановиться. Это не было лаем собачьей своры. Выла стая волков.

На мгновение траппер окаменел.