Текст книги "Бледнолицый шаман"

Глава 10

Рори увидел внутренний конус вигвама, разбитый на десять сегментов столбиками, на которые были натянуты шкуры, образующие пологие скаты. На земле лежало несколько кожаных подушек, а на двух столбиках висело оружие, уздечки, седла и другое имущество воина. Было видно, что не только отец, но и сын был настоящим мужчиной и полноправным воином племени.

Каким бы богатством ни обладал Встающий Бизон, он не выставлял его напоказ. Правда, в дальнем углу вигвама лежали два тщательно перевязанных тюка, в которых могло находиться все – от золота до кружев, – но по их виду нельзя было сказать, что этого не имел бы обычный индеец. Единственной роскошью были четыре винтовки, аккуратно прислоненные к столбику.

В центре вигвама горел слабый огонь, дым от которого поднимался вверх и перед тем, как медленно выйти в отверстие, как бы уплотнялся. Над огнем был установлен треножник, с которого свисал на крюке из железа тяжелый чан, весь в ржавчине и толстом налете сажи. Так он; видно, и стоял на огне целый день. Внутри чана дымилось мясо. Все в жилище было пропитано запахом несвежего варева, который въелся в стены и, смешавшись с резким дымом, щипал глаза.

Прямо напротив входа лежал на мягких подстилках больной, и Рори показалось, что он видит истощенного ребенка Марии, вдруг повзрослевшего. В глазницах еще мерцали два глубоко запавших огонька, однако сами щеки были такие втянутые, что уголки губ растянулись в ужасной улыбке привидения. Вокруг глазниц темнели круги.

Рядом с этим телом виднелась нелепая фигура, завернутая в грубую медвежью шкуру, вверху скалилась медвежья морда, а когтистые лапы доставали до самой земли. Это был шаман Большой Конь. Сразу стало ясно, что «красный глаз.» – это необычный амулет: на глазах колдуна была плотная повязка, а посредине лба на шнурке висел большой красный камень, блестевший и переливающийся при тусклом свете костра.

Рори Майкл с первого взгляда понял, что это рубин, огромный, словно голубиное яйцо, чистейшей воды, богатейшего цвета. Он был поражен размером этой драгоценности, но вспомнил, что одним из любимых развлечений апачей были грабежи старых мексиканских храмов, во многих из которых были сокровища, которые накапливались там веками.

Уж Рори-то знал цену этого камня! Едва переведя дыхание, он решил во что бы то ни стало заполучить этот рубин. Определившись с камнем, он стал рассматривать самого шамана. Тот обладал приземистой фигурой, типичной для апачей, ногами, способными лишь еле-еле ковылять, а не бегать; широкой грудью, толстой шеей и большой выпирающей челюстью. У него было такое лицо, словно по нему в детстве потоптались и оно навсегда осталось изуродованным. Впрочем, такая внешность была характерна для всего племени.

Шаман раскачивался из стороны в сторону и пританцовывал. Тело его наклонялось вперед и назад, двигаясь в такт со странным горловым пением без слов.

В это время вождь, зайдя в вигвам и подняв руку, предупредил бледнолицего, чтобы он не помешал. А сам так и замер без движения у входа. Когда же пенис умолкло, он опустил руку, выждал немного и снова заговорил по-испански, несомненно, для того, чтобы гость все понял:

– Большой Конь, скажи мне, что увидел «красный глаз»?

Шаман, окончив свою песню, на минуту замер с высоко поднятой головой, напряженным телом и окостеневшими, словно связанными руками. Сохраняя эту позу, он стал вещать замогильным голосом:

– Задушу твоего сына, Встающий Бизон, сражается очень злой дух. «Красный глаз» увидел этого демона и сказал моему сердцу, что мы должны быть храбрыми и бороться до конца. И тогда мы победим. Это ужасный дух, хуже чем десять раскрашенных шайен – наших заклятых врагов, вышедших на тропу войны. Только потому что твой сын – это сын великого вождя, он не смог его убить сразу, и я тоже мешаю победе духа. Пусть же наши сердца останутся храбрыми, прикажи и Южному Ветру быть мужественным. Я буду за него бороться!

Шаман сиял с головы повязку, убрал шнурок и рубин со лба. Он повернулся и, внезапно увидев белого человека, изменил свою повадку.

– Кто это? – грозно спросил он, глядя на парня.

– Большой Конь, – обратился к нему Встающий Бизон. – Ты многое сделал для апачей. Ты дал нам победы, много скальпов, лошадей и мулов. Мул выносливее, чем лошадь, так и ты – сильнее и лучше многих шаманов. Вот уже три месяца ты борешься со злым духом за моего сына, но мне кажется, что ему нужно новое волшебство, и я привел великого колдуна. У него белая кожа, но сердце – красное, как и у тебя. Он тоже отец для больных. Пусть попробует и он! Разреши ему попытаться изгнать злой дух!

Знахарь-апач как будто материализовал вокруг себя свое уязвленное достоинство и укрылся им, словно мрачной мантией. Он долго в упор рассматривал Рори Майкла, затем повернул голову к вождю. Камень вновь появился у него в руке, заиграв отблесками костра на гранях, красных, как кровь, смешанная с огнем.

– «Красный глаз» говорит мне, – начал шаман хрипло, – что незнакомый колдун не принесет добра племени. Может ли быть апач бледнолицым? Я тебя серьезно предупреждаю – он не может спасти сына. И если он останется в твоем вигваме, Встающий Бизон, то я никогда в него больше не войду. Бросать ли мне то, что я делал для больного? Отвечай сейчас же, выбирай что-нибудь одно.

Вождь взглянул на Рори. Тот, раздраженный поведением шамана, только пожал плечами и улыбнулся. Честно говоря, в глубине души он мало верил, что даже настоящий врач может спасти загубленную жизнь больного мальчика. Ведь перед ним лежало не живое тело из плоти и крови, а скелет, едва прикрытый кожей. Но все же ирландский характер дал себя знать, поэтому-то он улыбнулся и недоуменно пожал плечами.

Мозги вождя ворочались с таким усилием, делая выбор, что на его лбу выступил пот. Посмотрев на Майкла, он, похоже, опять отметил его молодость, белую кожу и хотел уже отказаться от его услуг, но тут вдруг больной издал слабый хриплый стон.

Встающий Бизон громко вздохнул и резко заговорил:

– Большой Конь, ты очень сильный шаман, и я видел тому доказательства. Но все же бывает не одна тропа, по которой можно вернуться к родному вигваму. Мы попробовали одну тропу и скакали по ней очень долго. Теперь я хочу испытать другую.

– Ты сказал достаточно, – с ненавистью проговорил колдун. – Удивляюсь, как тебя не поразили люди неба. Но я вижу, как злые духи уже толпятся у входа в твой вигвам. Они не торопятся только потому, что видят меня здесь. Прощай!

И он гордо направился к выходу.

Вождь, все еще в благоговейном страхе перед шаманом, неуверенно шагнул вслед за ним и уже хотел заговорить, упрашивая вернуться, но Рори удержал его за руку. Большой Конь вышел из вигвама.

Вождь проговорил:

– Теперь, отец, я просто в отчаянии. У меня одна жена и один сын. Ни у кого еще не было такого мальчика. Пообещай мне, что ты спасешь его!

– Этого, – проговорил тихо Майкл, – я не могу тебе пообещать.

Апач издал удивленный возглас и беспокойно взглянул на вход в жилище, как будто собирался выбежать и вернуть колдуна.

– Не могу, – твердо повторил Рори, – но одно я уже точно знаю.

– Что?

– Большой Конь лечил неправильно, хоть и очень старался. Но ведь и глупец может безуспешно карабкаться целый день на высокую гору, а слепой, но умный человек может нащупать верную тропинку и быстро взойти на нее.

Такое живописное сравнение, похоже, произвело впечатление на вождя. Он посмотрел долгим взглядом на Майкла, глубоко вздохнул и с волнением промолвил:

– Начинай, отец. Мне уйти из вигвама? Ты разговариваешь с духами наедине?

Рори сказал, спрятав улыбку:

– Нет, я хочу, чтобы ты был здесь. Ты увидишь, чем я отличаюсь от Большого Коня. Он вызывает духов только в темноте, а я – и ночью, и днем. Позови также свою скво, я хочу посмотреть на мать мальчика.

Вождь, удивленный, во явно польщенный, поднял входной полог, чтобы выйти, но женщина уже сама торопилась внутрь. В глазах ее светилась надежда, а в озаренном пламенем лице Рори увидел что-то новое. Скво была явно из другого племени – высокая и стройная. Она обладала еще и прекрасными чертами лица, напоминая красивого юношу, несмотря на исхудавшее лицо.

– Так вот, – продолжал Рори Майкл, – Большой Конь обнаружил только одно – на тело вашего сына напал очень сильный злой дух. Сейчас мы будем изгонять его, может случиться, что это и не удастся, ведь ваш сын слишком долго был в руках у Большого Коня, а он в лечении ничего не понимает. Мне придется призвать всю свою силу.

Мать печально и тревожно посмотрела на мальчика.

– Ну что же, приступай, отец… – прошептала она, – начни свой танец, зажги очищающий дым, запой волшебную песню. Видишь, он умирает!

Бедный Южный Ветер медленно поворачивал голову из стороны в сторону, что-то невнятно шепча беззвучными губами. Сердце Рори заныло, но он заставил себя бодро произнести:

– Я редко пою, танцую и зажигаю очищающий дым. Я, конечно, могу все это делать, но сейчас нужно другое.

– Так значит, ты будешь ждать и ничего не делать? – в отчаянии спросил вождь.

Рори прикрыл глаза. Из всей медицины он знал лишь кое-что о первой помощи, и о том, как бинтовать раны. Он мог даже зашить неглубокие раны, и когда-то сам зашивал их на своем теле. Что же касается остального, то Рори помнил главное – больному помогает отдых, легкая питательная пища и свежий воздух.

Он открыл глаза:

– Будете делать все, что я скажу.

– Конечно! – поспешил согласиться вождь. – Клянусь, я отдам тебе новое седло с серебряными…

– Не надо клясться, – ответил Рори. – Для начала поднимите полог и откройте вход.

– Ночной воздух! – воскликнул Встающий Бизон.

Рори тут же вспомнил мексиканцев и чуть было не засмеялся.

– Я сделаю ночной воздух благоприятным, я поселю в нем добрых духов.

Вождь и его жена сразу поспешили к пологу и стали поднимать его вверх. Внутрь ворвался поток свежего воздуха. Дым, скопившийся вверху вигвама, стал пластами опускаться вниз и рассеиваться.

Рори подошел и сел рядом с мальчиком. Взяв его руку, он пощупал пульс, тот был очень слабый и неровный: то быстрый, то медленный. Дышал мальчик медленно и неглубоко, кожа у него была холодной и сухой. Казалось, перед Майклом лежал уже мертвец. Волна мрачной безнадежности нахлынула на Рори. Он перевел взгляд и встретился с проницательными глазами матери,

– Все будет хорошо, – промолвил Рори и заставил себя улыбнуться.

Тотчас он и сам почувствовал себя лучше и увереннее.

Глава 11

Майкл серьезно занялся мальчиком, предположив, что следует держать больного в тепле. Чтобы он не задохнулся под тяжестью, Рори убрал лишние одеяла и снова прислушался к дыханию и пульсу. Они стали немножко увереннее, голова уже не болталась так безнадежно и безжизненно из стороны в сторону. Но время от времени в вигвам врывались громкий лай собак или крики индейцев. При каждом таком взрыве шума мальчик вздрагивал и замирал. Заметив это, Рори стал обдумывать свои дальнейшие действия.

Вождь с женой сидели возле сына, стараясь казаться спокойными, и неотрывно следили за каждым его движением. Рори подслушал, как индеец прошептал своей скво:

– Видишь, новое колдовство начинает действовать, наверное, оно – в прикосновении его рук,

– Тише, тише, – шептала та. Даже в ее шепоте чувствовалась пульсирующая боль за сына.

Тянулись часы. Каждый раз, когда страдающий, казалось, засыпал, его глаза испуганно распахивались при каждом громком звуке, раздающемся в лагере. И всякий раз он что-то шептал.

– Что он пытается сказать? – спросил Рори.

– Он просит изгнать злых духов, – ответила мать. -

– Да, злых духов. Он говорит только о них, – подтвердил вождь. – Он видел их во сне.

– Он видел правду, – простонала мать.

Майкл ничего не сказал. Он знал, кто вбил в голову бедного паренька злых духов – этот зловещий колдун. А шум, доносившийся снаружи, оживлял эти образы у него в мозгу.

Не удивительно, что мальчику было так» плохо. Лагерь тонул в громких звуках: не утихали вой и грызня собак, только заканчивалась одна драка, как в отдалении уже начиналась другая, превращая все в кромешный ад и заглушая даже вопли веселящейся молодежи, от которых могла подняться и крыша в преисподней. К этому добавлялся, иголками впиваясь в уши, плач детей, их рев, писк и нытье.

Похоже, апачи привыкли к этому гаму и не замечали его, но больной все время дрожал от его раскатов. И вот перед рассветом Рори придумал, что ему делать. Он сказал:

– Злые духи привыкли к этому месту. Мы должны уйти отсюда. Может быть, тогда они его не найдут. Сделайте носилки, положите на них мальчика и несите за мной.

В ответ не прозвучало ни слова. Встающий Бизон и его жена поднялись и пошли выполнять приказ. Носилки были тут же изготовлены. Мать несла носилки со стороны головы, отец – со стороны ног, Рори шел перед ними. Они проследовали через весь лагерь.

Когда они стали выходить из деревушки, вождь заволновался и спросил, не далеко ли они ушли. Майкл успокоил его. Они вышли за самые дальние вигвамы, окружающая темнота поглотила их и, как показалось Рори, дружелюбно обняла.

Он почувствовал, что идущие за ним стали понемногу отставать.

– Отец, – проговорил, наконец, вождь, – у нас много врагов, они могут подкрасться к селению. Они шныряют тут, чтобы украсть лошадей или снять скальп.

– Я, – дерзко провозгласил Рори, – не подпущу врагов. Идите!

Зная, что индейцы часто разбивают лагерь возле воды, он сказал:

– Я чувствую, что рядом есть река.

– Наш отец знает все, – проговорил индеец робким голосом, – сюда, направо.

Рори повернул направо и услышал звук струящейся воды, а затем увидел переливающийся в ней свет звезд. Он продолжал идти по берегу, пока не затихли кряки, доносящиеся из деревни. И только тогда остановился.

Небольшая, аккуратная рощица спускалась вниз к узкой речке. Вода, лес, защита от палящего солнца, свежий воздух, тишина – это было то, что нужно. Сам он вряд ли сделает большее. Настоящий целитель должен доверять природе.

– Вот это место, – Майкл топнул ногой. Наверное, сам он рассмеялся бы при виде такого церемонного поведения, но апачи восприняли все очень серьезно. Они дважды передвигали носилки пока не убедились, что они находятся точно на том месте, где он ступил пяткой. Рори улыбнулся.

Приближалось утро. Свет был еще едва различим, но звезды потускнели, и темный силуэт горы четче проступил на фоне неба.

Рори сидел, скрестив ноги, возле больного. Он пощупал пульс, который стал сильнее, чем раньше. Рот мальчика был приоткрыт. Майкл склонился над ним и услышал легкое, трепетное дыхание. Было видно, что этот путь был серьезным испытанием для него, и при янтарно-розовом свете рождающегося дня, Рори внимательно наблюдал за переменами, происходившими в пареньке. За это короткое время тот, казалось, окреп. Он вдруг задрожал, но дрожь прошла, когда его получше укрыли.

– Отец, – прошептала мать, – это суровая битва, не правда ли?

– Да, это большая битва, – честно ответил Рори.

– И ты борешься, словно мать за жизнь своего ребенка? Так бы боролась и я, если бы только у меня было мудрое сердце чародея и его умелые руки.

Майкл почувствовал смущение, ему хотелось сказать, что она сама могла бы сделать все это еще лучше, но понимая, что обладает такой властью над этими людьми только благодаря их заблуждениям, он не осмелился признать свое незнание. Вместо этого он прибегнул к еще более дерзкому обману, но сделал это ради родителей. Когда рассвет превратился в светлое «утро, он воскликнул:

– А сейчас, Встающий Бизон, скажи своему сыну, чтобы он проснулся.

Вождь что-то выкрикнул, и глаза страдающего мальчика, обращенные в зенит, удивленно открылись.

– Вот они, зеленые, золотые, счастливые прерии для охоты, – прошептал он. – Я уже умер.

– Ты не умер! – громко сказал Рори. – Посмотри на меня, я пришел спасти тебя. Я сидел рядом с тобой и изгнал из твоего тела всех злых духов. Сейчас ты просто слаб. Они захотят вернуться, и когда ты это почувствуешь и сердце твое замрет от страха, схвати мою правую руку и ты почувствуешь, как зло вместе с болью выйдет из кончиков твоих пальцев!

Мальчик с удавлением и возрастающим доверием смотрел на незнакомца.

– Это странно, – вымолвил он, – но я верю во все, что ты говоришь.

– Закрой глаза и усни. Ты слышишь? Ответь!

– Я слышу, – ответил больной.

– Скоро ты перестанешь меня слышать и погрузишься в глубокий сон. Все страхи ушли, ты в безопасности. Ты словно проваливаешься в сладкую дремоту.

– Да, я засыпаю, – прошептал тот в ответ.

Почти сразу же его дыхание стало ровным, тело расслабилось в спокойном сне.

Рори присмотрелся к нему и впервые почувствовал, что эту борьбу можно выиграть. Он поразился, – оказывается, чудесное исцеление с незапамятных времен основывалось на простом здравом смысле, а воспринималось как волшебство. Он встал и увидел выжидательные взгляды в исстрадавшихся глазах вождя и его жены. Вдруг женщина улыбнулась, ее глаза переполнились слезами и они хлынули по лицу. Она походила сейчас на мексиканку Марию.

– Ты победил, ты – победитель, – зашептала она.

Майкл жестом остановил ее, и воцарилось молчание. Он сказал, что пока можно прилечь, но они не захотели, продолжая терпеливо сидеть рядом с ним. Рори чувствовал почти физически, как силы мальчика то прибывали, то убывали. Дважды Южный Ветер резко вздрагивал во сне и со стоном просыпался, дважды он протягивал руку. И дважды рука Рори и его успокаивающий голос тотчас же заставляли больного снова погрузиться в сон.

Это заметили родители. Майкл увидел, как они обменялись взглядами и зашептались. Но ему не была нужна их благодарность, теперь он был озабочен только выздоровлением их сына.

Неделю он не был уверен в удачном исходе. Ни днем, ни ночью он не отходил от Южного Ветра почти ни на минуту. Он сам готовил ему пищу, варил бульоны и постепенно добавлял в них молотую просеянную кукурузу. Затем перешел на более густой суп, и так постепенно составлял щадящую диету для больного.

Однако прошло еще семь дней до того, как он окончательно поверил, что Южный Ветер выздоровеет. На седьмую ночь бдения Рори его пациент вдруг оперся рукой и сам сел на постели.

Рори Майкл позвал мать:

– Подойдите и побудьте рядом с ним. Я свое дело сделал, хочу поспать. Все злые духи вышли из него, теперь ему нужно только время. Завтра нам можно возвращаться в селение, сейчас же я должен отдохнуть.

У него не хватило сил даже отойти. Он растянулся тут же на земле, разбросав руки в стороны и заснул мертвым сном. Накопившаяся за эти семь дней усталость навалилась на него, но сон постепенно уносил ее точно так же, как течение уносит песок.

Глава 12

Уже месяц Рори Майкл жил у апачей. И это был самый веселый месяц во всей его нескучной жизни. Он наслаждался всеми прелестями свободной жизни. Ради здоровья Южного Ветра он попросил вождя, чтобы вигвам поставили подальше от селения. Его охраняли два-три молодых воина, которые следили, чтобы к нему не подкрались враги.

Рори мог целыми днями окотиться, устраивать скачки с индейцами или бегать с ними наперегонки, при этом он дерзко выигрывал у всех лучших кривоногих бегунов племени. Бывало, он с азартом схватывался с ними в кости, выигрывая лошадей и одежду. А то вдруг превращался в попрошайку, которого, впрочем, тут же снабжал всем необходимым великий вождь Встающий Бизон. Рори, однако, всегда возвращал вождю эти вещи в течение двадцати четырех часов. Так между удаленным вигвамом и лагерем все время происходило движение лошадей, нагруженных то выигранным Рори имуществом, которое он возвращал вождю, то тем, чем Встающий Бизон компенсировал проигрыши Майкла.

Сердце Рори радовалось, ведь ему больше не приходилось спать в сумасшедшем гаме индейской деревушки. Его окружали свежий воздух, тишина, дыхание соснового леса.

Но в одном Майкл оставался тираном – он не разрешал даже сестрам мальчика навестить его. Только мать и отец могли воочию радоваться выздоровлению сына. Так будет лучше для больного, – говорил он. Однако Южного Ветра уже нельзя было назвать больным.

На седьмой день, как мы уже говорили, он нашел в себе силы сесть на ложе. Еще через неделю он стал ходить. А спустя несколько дней мальчик смог взять в руки оружие. Конечно, он пока не справлялся с боевым луком, а тренировался с игрушечным, восстанавливая силу в мышцах рук и плеч. За эти две недели он превратился из скелета в великолепного юношу.

Красивые правильные черты лица и высокий рост он унаследовал от матери, которая была из племени навахо и имела характерную для них привлекательную внешность. Мальчик пошел в нее. В пятнадцать лет он был строен, словно тополь, гибок, как хлыст, и довольно силен.

Но Рори Майкл этим не удовлетворился, он заявил, что еще не пришло время Южному Ветру возвращаться в лагерь. Там его могут поджидать злые духи. Южный Ветер умолял отпустить его, и однажды сказал:

– Отец, ты сильный, для тебя ничего не стоит справиться со злыми духами. Посмотри, что ты сделал со мной – я уже был мертвецом, у меня до сих пор болит спина там, где мои кости чуть не прорвали кожу. А ты вырвал злых духов из меня, и всего через три недели я могу кататься на лошади. Вот это чародейство! Ты не допустишь злых духов ко мне, ты их отовсюду изгонишь. Я так хочу к людям, в деревне намного веселее.

Рори покачал головой:

– Ты ничего не знаешь о духах, Южный Ветер. Они понимают, что это место – мой дом, поэтому и не приближаются сюда. В первые дни они пытались проникнуть, но после того, как я покалечил несколько дюжин – уж я задал им трепку, когда они пытались наброситься на тебя, – они стали бояться этого места, точно так, как койоты боятся логова горного льва или медведя-гризли. Здесь они нас не достанут, и тебе будет лучше.

– Я себя чувствую так, – ответил мальчик, – словно могу спрыгнуть с той скалы и полететь, как ястреб, в три взмаха крыльев долететь до черной горы, догнать орлов, выдернуть у них перья из хвостов, и они даже не успеют умчаться к своим гнездам. Вот как я себя чувствую, отец!

Сидя во время этого разговора на корточках, юноша вдруг вскочил на ноги, издал боевой клич, схватил копье длиной в четырнадцать футов и швырнул его в зенит. Рори притворился, что не видит буквально нависшую над ним в воздухе опасность и продолжал пыхтеть трубкой. Копье засвистело вниз, и было поймано недрогнувшей рукой юноши.

– Видишь, отец! – закричал он. – Я скоро собственными руками смогу снять скальп со злого духа. Ты только научи меня видеть эти подлые создания.

Тот усмехнулся:

– Закрой глаза, быстро обернись вокруг себя десять раз, и ты увидишь духа.

– Правда?

– Попробуй.

Мальчик послушался, закрыв глаза, он завертелся как волчок, остановился и оглянулся, то есть пытался остановиться, но лишь ошеломленно зашатался, затем закричал:

– Вижу, вижу духов гор, отец! Они уносят свои горы. Горы улетают, как дым на ветру!

– Садись, – приказал Майкл.

Южный Ветер сел. Он обхватил руками голову, а затем сказал:

– Опять ты посмеялся, отец, и обманул меня. Но мне все равно, потому что нас никто не видел. Сначала я действительно испугался, забыв, что это просто головокружение. Я ожидал увидеть духа, мне и показалось, что духи и в самом деле уносят горы. Отец, ты никогда не бываешь серьезным, всегда улыбаешься, что бы ни делал и что бы ни говорил. Скажи мне, сколько ты еще будешь жить с нами?

– Наверное, всегда, – ответил Рори, – мне нравится с вами.

– Пока в селении есть мясо, ты будешь накормлен, – серьезно заметил юноша. – Но ты не останешься с нами надолго.

– Почему?

– Мама рассказывала мне о бледнолицых людях, она видела их. Те приходили и к апачам, и к навахо, и все они одинаковые. Белые не остаются надолго. Только две вещи могут удержать их.

– И что же это? – спросил Рори.

– Нет, ты рассердишься, я не скажу.

– Я никогда не сержусь на тебя, Южный Ветер. Так что может удержать бледнолицего среди индейцев?

– Жена или золото.

– Я не ищу жену.

– Почему? Я сам скоро женюсь. А ты старше меня и намного умнее. Почему же ты не женишься? Жена готовила бы тебе еду, шила одежду, делала украшения, убирала вигвам. обрабатывала шкуры и превращала их в мягкую кожу. Жена стоит очень мало, а работает всю жизнь. Когда девушка становится женой шамана или вождя, то она очень радуется. А ты и чародей, и великий вождь одновременно.

– Вообще-то ты прав, – промолвил Майкл, размышляя о приземистых широкоскулых девушках. – Но мне еще не пришло время жениться, так сказали духи.

Южный Ветер покачал головой:

– А золота у нас в племени немного. Но я очень надеюсь, что ты останешься. Мой отец рассказал мне кое-что!

– И что же он рассказал тебе?

– Что когда ты увидел «красный глаз», то посмотрел на него, как на своего старого друга и, наверное, захочешь увидеть его снова.

Рори пристально посмотрел на юношу.

– Он стоит того, чтобы на него посмотреть еще раз, ведь правда?

– Да, всякий захотел бы носить его. Но даже Большой Конь не может его часто надевать, ведь он слишком сильный.

– А что он делает? – спросил Майкл.

Южный Ветер ответил очень серьезно:

– Он горит, в нем виден огонь, который может сжечь кровь и кости, как говорит Большой Конь. Он его надевает только после долгих заклинаний, и каждый раз боится за свою жизнь.

– Вот как? Вряд ли я боялся бы за свою жизнь.

– Да, ты не боялся бы. Ты же знаешь всех духов и, наверное, того, который живет в красном камне. Мой отец сказал, что может быть когда-нибудь ты получишь этот камень и станешь главным шаманом вместо Большого Коня. Он сильный колдун, ноты сильнее.

– Только владелец «красного глаза» может быть шаманом племени? – спросил Майкл.

– Да, конечно.

– И давно это так принято?

– Камень всегда был у племени апачей, – ответил парень. – Однажды с неба ударил гром и бросил камень нам. Человек, который поймал его руками, стал великим шаманом. Когда же он состарился, то передал его следующему шаману. Так было всегда. Теперь ты понимаешь, на что мы надеемся, отец?

– Скажи яснее, на что вы надеетесь, – попросил тот.

– Ну, мы надеемся, что ты не уйдешь от нас, пока не получишь «красный глаз». А когда он будет у тебя, то тебе придется навсегда остаться с нами и стать шаманом.

Рори засмеялся.

– Тебе нужно долго смотреть на него, отец! Всмотрись – и, может быть, он оставит тебя с нами на всю жизнь.

– Я уже и так на него достаточно долго смотрел, – пробормотал Рори и, погрузившись в мрачные мысли, обхватил ладонями подбородок.