Текст книги "Наемник"

Макс Брэнд
Наемник

Глава 1
Кто может скакать верхом и стрелять?

Сидя в седле, он казался очень высоким, крепким и широкоплечим, и поэтому никто не задавал вопросов, почему он выбрал такую же мощную лошадь с широкой спиной. Для такого веса требовалось настоящее вьючное животное. Однако, когда он спешился, бездельники, торчавшие на веранде отеля в Петервилле, с удивлением отметили, что он выше среднего роста не более, чем на пару дюймов. Господь снабдил его достаточно короткими ногами, и поэтому все дюймы приходились на ту часть тела, которая располагалась выше пояса.

И все же в нем было нечто такое, что заставило всех через пару секунд считать этого человека весьма примечательной фигурой. Широкие плечи венчала правильной формы благородная голова с потемневшим от загара лицом, иссеченным шрамами жизненного опыта. Если он опускал глаза, его лицо казалось печальным, однако, когда он поднимал их, все отмечали живой блеск того глубинного, внутреннего огонька, который является бесконечным источником изобретательности, способности видеть любого насквозь, и это сразу поднимало его рейтинг по оценкам зрителей гораздо выше. В конечном итоге в мудрости этого человека даже не возникало никаких сомнений. Но добра ли и человечна эта мудрость? Вопрос уже совсем другой, словом, насчет него любой мог сделать тысячу различных предположений с полной уверенностью в своей объективности.

На вид ему было лет сорок, может, и сорок пять – годы не наложили тяжелого отпечатка на его закаленное трудом тело. Без всякого сомнения, в приезжем хватало сил и конечно же активности.

Зевакам сразу же предоставился хороший шанс обменяться замечаниями, поскольку после дружелюбного приветствия незнакомец сразу же повел своего пони и привязанного к нему сонного, пошатывавшегося мерина за угол, пытаясь найти конюшню. Тем не менее даже в его отсутствие все продолжали говорить только приглушенным шепотом и при первом звуке его шагов застыли и обменялись виноватыми взглядами.

Он возвращался, тихо насвистывая и выбивая едкую пыль из штанов древком плети. Поднявшись по лестнице, выбрал стул в самом продуваемом углу веранды, ослабил цветастый платок, повязанный вокруг глеи, достал короткую черную трубку, набил ее и закурил. За все это время он не произнес ни единого слова. Но в его молчании не чувствовалось ничего враждебного или мрачного – напротив, судя по виду, незнакомец добродушно признавал присутствие окружающих. Обежав взглядом сквозь облако сигаретного дыма их лица – по две секунды внимания на каждое, – он переключился на поселок, а затем с блестевших под солнцем крыш – на голые далекие горы, возвышавшиеся над раскаленным маревом.

День выдался действительно очень жарким. Попадая на веранду, никто не спешил оставить спасительную тень, ибо солнечные лучи опаляли кожу даже сквозь одежду и извергали потоки пота из-под шляп и повязок. Никто не осмеливался задерживаться в этом ослепительном взрыве света. Какая-то дворняга, пытавшаяся принять солнечную ванну в пыли, быстро вскочила и затрусила в тень, где блаженно растянулась, высунув язык и тяжело дыша. Ковбои, сидевшие на веранде, время от времени шевелились и потягивались, то надевая, то снимая шляпы и тихо поругиваясь. Иногда они скручивали сигареты, но потом тушили их, докурив до половины. Иногда доставали револьверы, хмуро демонстрируя решительность, и тогда их голоса становились громкими и резкими и по округе разносились привычные не для каждого уха слова. Иногда кто-нибудь поднимался и делал попытку приблизиться к краю веранды, добродушно поругиваясь: «Чертова моя страна!» Однако никто из них не выходил на солнце и даже самый нетерпеливый прекрасно понимал, что лжет. Эти люди любили сухой жар гористой пустыни, ее огненное тепло, которое не даст вам отдыха днем и будет жарить ваши нервы, превращая их в рваные веревки, и иссушать разум и тело.

Но сейчас все разговоры, рассказы и даже ссоры прекратились, жестами тоже никто не обменивался. Широкоплечий чужак тоже молчал, застыв на своем стуле. Он спокойно курил и смотрел поверх сверкавших крыш деревни, хотя и ребенку было ясно, что этот человек занят только собственными мыслями и никак уж не далекими горами. Но остальные ощущали силу этого молчания и все больше и больше желали нарушить его и заставить пришельца заговорить. Изборожденное морщинами лицо свидетельствовало о знакомстве со всеми чертями в аду. Живые, острые глаза добавляли, что все удовольствия мира также не прошли мимо внимания их обладателя. Бесспорно, он представлял собой настоящий клад для изнывавших от жары и скуки мужчин. Когда же он начнет говорить?

В конце концов, Перкинс, самый старший из присутствовавших, придвинул свой стул поближе к незнакомцу.

– Похоже, что вас занесло сюда из Бренан-Спрингс? – предположил он и неуверенно замолчал, не вполне убежденный, что подобное безыскусное приглашение расшевелит человека, абсолютно не настроенного на болтовню.

Как ни странно, незнакомец сразу же ответил удивительно мягким басом – такой голос обычно любят дети и лошади.

– Да, я действительно приехал из Бренан-Спрингс.

Тем не менее он не стал развивать беседу и объяснять цель своего путешествия или причину приезда, не разразился анекдотом, не принялся рассказывать о людях и событиях. После короткого ответа он опять замолчал, правда, на этот раз его взгляд оторвался от гор. Он витал прямо над головой Перкинса спокойно и уверенно, свидетельствуя лишь о том, что незнакомец опять погрузился в свои размышления.

Это спокойное пренебрежение – довольно вежливое пренебрежение, если можно так сказать, – заставило Перкинса покрыться потом и передернуться.

– Когда-то я знал кучу народа в Бренане, – продолжил он. – Вы давно живете там?

– Нет, не очень.

– Но вы, вероятно, встречались со стариком Витеро. Он всегда торчит у кузницы. Торчал там двадцать лет назад и будет торчать через двадцать лет, ни на каплю не постарев. Вы его помните?

– Едва ли, – ответил незнакомец, выныривая из медитации и весьма любезно соглашаясь поболтать. – Я помню только одного человека в Бренане – он единственный достойный внимания парень.

– И кто же это?

Все головы как по команде повернулись к приезжему. Как будто в их мудрых мозгах одновременно пронеслось одно и то же яркое воспоминание.

– Такой крупный молодой джентльмен. Его звали… как это… О, его звали Келли.

– Не Джек ли Келли? – воскликнуло сразу около десятка голосов, и каждый из присутствовавших пожелал показать свое тесное знакомство со знаменитостью. Затем все повернулись и улыбнулись друг другу, как довольные дети.

– Да, да. Его звали Джек Келли, – спокойно подтвердил незнакомец. Он уже начал терять интерес к разговору и медленно возвращался к своим раздумьям, однако, когда к нему обращались, его глаза вспыхивали сквозь завесу грусти, невероятно живые и чуткие.

– Как там старина Джек? – спросил один парень, самый молодой на веранде. – Как он поживал, когда вы встретили его в последний раз? Небось с кем-нибудь дрался или приударял за очередной красоткой. А может, угонял пару лошадок?

– Не замечал за ним ничего подобного, – ответил мягкий голос. – По крайней мере в последний раз, когда видел его.

– Что же он делал?

– Пытался заснуть.

Раздался взрыв смеха, как будто прозвучала отличная шутка. Воистину, когда градусник заползает далеко за сотню по Фаренгейту, народ так же легко рассмешить, как и разозлить.

– Джек торчал в постели, а?

– Да, именно в постели.

– Странно, очень странно. Обычно Джек последним заваливается на боковую и первый вскакивает по утрам.

– Он изменился, – загадачно махнул рукой незнакомец. – Теперь в основном проводит время в постели.

– Что ты мелешь? Наверное, ему здорово перепало.

– Похоже, так, – пожал плечами приезжий с прежним невозмутимым спокойствием. – Но док говорит, что он выкарабкается – разве что в одном-двух местах кости неправильно срастутся…

Последовала пауза, а затем раздался хор голосов:

– Кто это сделал?

– Мой конь, – ответил он, сияя глазами, – старый вороной конь, которого я вел.

Последовал общий вздох, и глаза метнулись в сторону, словно они могли увидеть в новом свете старого, длинного вороного мерина, исчезнувшего за углом.

– Наверное, он попал под копыта? – предположил Перкинс.

– Нет, он ехал верхом.

Опять наступило молчание.

– А затем Джек Келли в конце концов свалился! Наверное, плохо затянул подпругу, идиот.

– Не затянул подпругу? Ты ошибаешься, дружище. Наверное, мы говорим о разных ребятах. Когда Джек Келли пытался оседлать Воронка, он хорошо затянул подпругу, да так хорошо, что я еще никогда не видел, чтобы человек мог так ее затягивать. И тем не менее он вылетел из седла.

– Наверное, он выпил, – предположил Перкинс.

– Трезв был как стеклышко, браток. Совершенно точно – трезв как стеклышко и настроен на драку, но оказался недостаточно хорошим наездником для старого доброго Воронка. Однако он неплохо поездил.

– Зачем же Джек полез на твою лошадь?

– Ну, – вздохнул незнакомец, – это довольно длинная история.

Из толпы послышался одобрительный ропот, ропот удовлетворения. Именно такой истории все и ждали. Но пришлось подождать еще, пока широкоплечий человек снова набил и поджег свою трубку и очень медленно начал рассказ, отмечая особо важные моменты облаками белого дыма.

– У меня есть партнер, который вечно со всеми спорит. Подобного трепача вы, наверное, не встречали ни разу в жизни. Если дело касается его точки зрения… И для него не имеет значения – прав он или нет. Стоило кому-нибудь бросить слово, как мой друг начинает ломать голову и кусать губы в поисках хорошего способа не согласиться. А затем его прорывает и он начинал говорить так быстро и легко, что ему всегда удается устроить собеседнику западню, да так ловко, что тот и не подозревает о ней. Такой вот парень. Мы любим поболтать, и его пыл меня частенько развлекает. Иногда я просто слушаю, а он говорит.

– Ты терпеливый парень, – отметил Перкинс, хихикнув. – Такой, как ты, смог бы запросто жениться на женщине с длинным языком.

– Да, я кажусь терпеливым, и я действительно терпеливый, – согласился широкоплечий, глядя в землю, – но спустя некоторое время – несколько долгих лет – я не выдержал и сказал себе: «Когда он начнет спорить в следующий раз, я обведу его вокруг пальца, и он никогда не забудет моего урока. Я втравлю его в спор и заставлю проиграть». – История приближалась к самому интересному месту, и все собравшиеся на веранде отметили это дружным наклоном вперед. – Через пару дней, – продолжал незнакомец, – я застал моего приятеля за разговором о револьверах и лошадях.

«Скажи-ка, дружище, – говорю я ему. – Тебе не кажется странным, что большинство даже крутых парней не умеют как следует обращаться с оружием, хотя все, что от них требуется, – это совместить прицел и цель, а затем потянуть маленький крючок – только и всего».

«Странным? – мгновенно вспыхнул он. – Ничего странного. Выбирай любую цель, и я где-нибудь да разыщу парня, котороый попадет в нее с нормального расстояния».

«Не верю», – отвечаю я.

«Ты чемпион по сомнениям, – говорит он. – Тебя хлебом не корми, только дай покопаться в любой вещи с изнанки».

– Он, наверное, знает тебя достаточно хорошо, чтобы разговаривать таким образом, – предположил чей-то голос.

– Он? О, мы относились друг к другу как братья. Кроме того, я не очень большой задира. И не стану размахивать револьвером только потому, что кто-то сказал мне пару резких слов. Это не для меня. Мне, черт побери, еще хочется пожить.

Незнакомец заявил об этом так искренне и просто, что остальные некоторое время безмолвно смотрели на него с открытыми ртами, как на монстра, непонятно каким образом попавшего в этот мир. Даже кто-то презрительно фыркнул – так крепкие ребята обычно встречают труса, однако в конце концов почти на всех лицах застыло выражение особого недоверия. Ведь что бы ни наговаривал на себя этот парень, выглядел он абсолютно бесстрашным.

– Как бы там ни было, – продолжал незнакомец, – мой приятель еще больше вышел из себя, когда я добавил, что на свете существуют лошади, с которыми даже опытные наездники не сладят, – настоящие обученные брыкающиеся жеребцы. Тут я попал в десятку.

«Попробуй найти лошадь, которую кто-нибудь не сумел бы объездить, – взорвался мой приятель. – Тогда и поговорим. Что бы ты не утверждал голословно, возьми своего коня и в течение месяца прогуляйся по всем окрестным городам, и можешь быть уверен – где-нибудь и твоя цель будет поражена, и твоя лошадь укрощена».

«И все в одном городе?» – подтолкнул я его.

«Несомненно».

– Тут он и попался!

«Спорю на тысячу, что я не найду парня, который поразит мою цель и проедется на моей лошади, пусть даже буду упорно ездить целый месяц по всем городкам штата».

– Итак, путь назад оказался отрезан. У парня хватает гордости. Он согласился на пари, и я приступил к приготовлениям. Прежде всего я достал лошадь, действительно вредную, как видите, научил этого жеребца всевозможным трюкам и теперь не сяду на него и за десять тысяч. Образованный брыкач – это вам не шутка. Он уже имел двухлетний опыт, прежде чем попал мне в руки, ну а я научил его по-настоящему ненавидеть людей, так что бедная скотина на все сто уверена, что любой человек – убийца.

Затем я подобрал цель. Если подумать, не очень сложную. Просто доска. Если она находится на расстоянии тридцати шагов и в нее всадить шесть пуль из оружия 45-го калибра, то мы получим две аккуратные половинки. Но пули должны войти точно по линии одна к одной, иначе верхняя половинка не упадет. Понимаете?

Слушатели издали очередной вздох, очевидно, подумав, что подобная штука абсолютно невозможна. Тридцать шагов – приличное расстояние для револьвера, чтобы вообще поразить малую цель, а шесть пуль в одну линию, да так, чтобы отверстия перекрывались… Тут потребуется какой-нибудь волшебный стрелок.

– Полагаю, вы так и не нашли человека, который разрубил бы таким образом доску на две половинки?

– Нет, – ответил незнакомец. – Один парень стрелял целый час. У него твердая рука, и всаживал он пулю за пулей довольно неплохо, доска накренилась после шестого выстрела. В конце концов она отломилась под собственным весом. Тем не менее я согласился, что доска разделана по правилам, чтобы приободрить стрелка. Его звали Сэнди Лоусон из Кроуз-Нест, прекрасный стрелок.

– Я слышал о нем, – кивнул Перкинс. – Сэнди творит чудеса с оружием. Я не встречал никого лучше. Но полагаю, что он более способен в стрельбе по мишеням, чем в драке.

– Если вспомнить о времени, которое ему потребовалось для того, чтобы прицелиться и выстрелить, – согласился незнакомец с тонким намеком на смешок. – Вы подумали о том же, что и я. Настоящий боевой стрелок должен быть быстрым. Тут ничего не поделаешь. Каждая цель для него – это враг, и он стреляет молниеносно – чтобы убивать. Вот такую работу оружия я и хотел бы увидеть! – На этой фразе он вдруг клацнул зубами, а его глаза вспыхнули. На мгновение из-под маски мягкой покладистости выглянуло настоящее лицо, и это заставило присутствующих поморщиться и переглянуться. А через мгновение чужак снова улыбался. – Но в Кроуз-Нест не нашлось человека, который смог бы удержаться на Воронке. Поэтому я не очень испугался, что проиграю пари. До конца обговоренного месяца осталась одна неделя, и если в Петервилле не встречу одного или двух подходящих парней, то я выиграю.

После такого намека на вызов последовало долгое молчание.

– А что получит парень, который располовинит доску или удержится на коне? – осторожно спросил один из молодых людей.

– Ничего, – ответил незнакомец. – Абсолютно ничего. В награде нет необходимости. Но город, в котором найдется два таких молодца, станет знаменитым, и о нем узнают во всех остальных городах штата. Поэтому везде посылали своих лучших стрелков и наездников на соревнование. Пока впереди всех Кроуз-Нест. Но вдруг окажется, что в Петервилле есть мастера получше. Кто знает? Вы, ребята, по виду здоровые парни. Может быть, кто-нибудь из вас захочет попытать счастья? Я задержусь здесь до завтрашнего утра. Обсудите все и решите. Если у вас возникнет желание попрактиковаться на цели, не стесняйтесь. Эта доска в заборе по ширине соответствует моему образцу. Отрезаете нужные одинаковые части и тренируйтесь на здоровье. Когда вам покажется, что вы способны выполнить условленный трюк, позовите меня. Я приду и посмотрю. Вы не получите награду, но заработаете кучу славы, и вам это ничего не будет стоить, разве что нескольких пуль. Пока. Я, наверное, зайду в ресторан и перекушу что-нибудь.

Глава 2
Петервилл созывает лучших

Они проводили его взглядами вдоль всей веранды. Когда чужак исчез за дверью, их головы так и остались повернутыми в этом направлении.

– Хитрый черт! – выдохнул Перкинс. Он настолько точно выразил мнение остальных, что комментариев больше не понадобилось. – А еще гордится тем, что не задира! – продолжил Перкинс. – Вы слышали, как он говорил о револьверах и настоящем боевом стрелке? Я наблюдал за ним довольно пристально и заметил голодный взгляд – такие взгляды мне частенько встречались во времена, когда в наших краях слонялось множество крутых парней. В те дни в салунах случалось столько перестрелок, сколько сейчас зажигается спичек. Одно слово, бах, трах – и кто-то уже скорчился на полу, а кто-то отступает к двери и советует остальным не преследовать его – иначе их тоже нафаршируют свинцом. Да, ребята, у них был такой же взгляд, пусть и на одно мгновение.

– Наверное, он злой человек? – рассудил один из присутствующих.

– Сомневаюсь, – покачал головой Перкинс. – Все, что я понял – он не обычный парень. Мне кажется, что приключений не ищет, но если сталкивается с ними, то знает, как их встретить. Причем ему известно довольно много способов, как себя вести в трудной ситуации. Ну, кто из вас собирается рассадить доску пополам и объездить дикую лошадь?

– Если Джеку Келли не удалось… – начал один. – Должен сказать, что я всегда считал Джека лучшим, и мне не стыдно отказаться от попытки, если сам Джек не справился.

– Я не имел в виду тебя, – торопливо продолжил старый Перкинс, – я не имел в виду никого. Я только предложил, что в Петервилле должна найтись парочка парней, которые имеют шанс попытаться. Иначе над нами будет смеяться вся округа. А для того чтобы заставить человека повесить нос или полезть в драку, не надо больших усилий, достаточно одной насмешки. Поэтому нам придется поискать и найти самых лучших.

– Чтобы эта чертова лошадь переломала им все кости? – проворчал один из ковбоев. – Я считаю, пора разобраться с этим парнем, что бродит по городам и пытается свернуть шеи самым лучшим!

Перкинс поднял руку и ткнул пальцем в строптивца.

– Послушай меня, сынок, – спокойно возразил он. – Если ты выступаешь подобным образом, то лучше говори потише. Не дай Бог он услышит. Может, этот незнакомец и не отъявленный негодяй, но добродетели в нем явно не море. И тот, кто станет поперек его дороги, заработает достаточно неприятностей, и, вероятно, надолго. Нет, ребятки, нам придется вместе пошевелить мозгами и найти выход из положения. Вдруг у кого-нибудь что-то получится. Так кто же этот смельчак?

– Молодой Прайс хороший стрелок! – крикнули из угла.

– Но он слишком молод. У него еще не окрепла рука. И все же, наверное, ему стоит попробовать.

– У Ивинга живет мексиканец, который прилично управляется с револьвером.

– Пусть попытается. А что насчет лошади?

– Андерсон Крик?

– Куда ему до Джека Келли. Я видел их на состязаниях прошлой осенью. Келли запросто разделал его.

– Тем больше он будет стараться, когда узнает, что лошадь Келли не одолел. А как насчет Джоша Кларка?

– Бедняга Джош. Он и так едва жив. Не нашли никого получше!

– Минуточку. – Старый Перкинс задумчиво почесал затылок. – Как зовут того молодца, который нанялся на работу к Сеймурам на прошлой неделе?

– Который швырнул бычка?

– Именно.

– Кажется Буэл, Билли Буэл.

– Точно. Билли Буэл. Да, ребятки, именно он нам и нужен. Билли Буэл? Ну конечно же. Я сразу же вспомнил. Этот парень… да, он уже не ребенок и давно заработал себе имя… Что ж, малыш неплохо ездит верхом и стреляет как черт. Посылайте за Билли Буэлом. И не сомневайтесь – он приедет!

– Но ты забыл, что он не принадлежит нашему городу.

– Какая разница? Если он захочет постоять за Петервилл, неужели Петервилл не поддержит его? Правда, к Сеймурам дорога неблизкая. Есть доброволец, кто бы съездил на ранчо сейчас? Тогда Билли добрался бы сюда к утру, до того как этот малый покинет город.

– Я поеду, – вызвался один из мужчин. – Старушка чалая доставит меня достаточно быстро. Кроме того, я видел этого Буэла в деле, и мне кажется, я знаю способ, как заставить его зазвать сюда.

– Тогда хватай коня, – нетерпеливо перебил его Перкинс. – Даже если Буэл приедет, конечно, нет никакой надежды, что он справится с двумя задачами, однако он в любом случае поддержит марку Петервилла на уровне любого другого городка в этих горах. Пришпорь свою конягу, Слим!

Слим ответил взмахом руки и рванулся к ступенькам веранды. Секунду спустя копыта его лошади уже выбивали фонтаны пыли, и он летел по улице как угорелый.

Приглушенный пылью стук копыт донесся и до незнакомца, доедавшего яичницу с ветчиной. Он не прервал еду, однако едва заметная лукавая улыбка скользнула в его взгляде, а на лице появилось выражение спокойного удовлетворения. Он знал, что Петервилл бросил клич и утром его лучшие стрелки и наездники будут готовы к испытанию. Казалось, чужак чрезвычайно обрадовался этому, хотя по сути дела чем меньше желающих поучаствовать, тем больше шансов у него выиграть приз.

Наверное, он относился к любителям спортивных состязаний и не желал заработать свою тысячу без азартной борьбы. Кроме того, скорее всего в нем скрывалось достаточно иронии и он обожал эти свирепые состязания его крутой лошади и не менее крутых наездников. А может быть, в нем сидел черт упрямства, бередящий его перспективой риска.

Очевидно, этот человек имел множество внутренних мотивов поступать так. И возможно, сам недостаточно хорошо знал, чего хочет. Однако, сидя за столом, потягивая кофе и наблюдая за узорами трещин и водяных разводов на обоях противоположной стены, он не создавал такого впечатления. Напротив, чужак производил впечатление личности, не допускавшей сомнений в отношении смысла жизни и жизненных принципов. Размешивая сахар сильной и твердой рукой, он выпил обжигающий кофе до самого дна, до последней капли, а затем поднялся и пошел в номер.

Вот тут, оставшись один, он дал волю усталости. Как только за ним захлопнулась дверь, его колени словно подкосились, голова упала на грудь, а глаза свидетельствовали о полном изнеможении.

Он буквально свалился на кровать, с трудом стянув сапоги, штаны и рубашку. И все же перед тем, как заснуть, он запер дверь и проверил надежность замка. Затем подошел к окнам и убедился, что до деревянного настила внизу не меньше двух этажей гладкой стены, и только после этого обхода вернулся к кровати, достал длинный кольт 45-го калибра, спрятал его под матрац и упал на подушку лицом вниз, как подстреленный.

Мгновенное бессилие этого крупного и уверенного в себе человека напоминало смерть. Только один раз он повернулся и поднял голову, как будто пытаясь всплыть из глубин полного изнеможения. В нескольких сотнях ярдов от петервиллского отеля раздавались звуки револьверных выстрелов. Незнакомец улыбнулся, поняв, что лучшие из лучших стрелков уже тренируются, пытаясь перестрелить доску. Ну что ж, утро покажет.

Затем он провалился в сон, хотя до вечера оставалось еще достаточно времени, и многие бы посчитали глупостью попытку заснуть в такую жару. Он спал, раскинув руки, как ребенок, уставший от долгой игры. Наверное, вряд ли найдется более дурацкое сравнение, способное проиллюстрировать состояние этого закаленного бойца…

Тем временем горожанам Петервилла было не до сравнений. Слово вылетело как воробей, и его подхватили. Вы можете бросить вызов французу по поводу его любви к славе, англичанину – в отношении любви к поэзии, немцу – насчет любви к музыке или итальянцу – в связи с его особой любовью к краскам, но даже не пытайтесь намекнуть жителю Запада на его неумение скакать верхом или стрелять. Как правило, ответ будет весьма резким, а последствия – весьма роковыми.

Петервилл не стал исключением. И если взрыва не произошло сразу после вызова загорелого незнакомца мужскому населению города, реакция начала нарастать после того, как он покинул веранду. Прежде всего, что вполне естественно, новость поползла от кухни к кухне, от террасы к террасе, где женщины чистили картошку или резали лук на ужин. Но день понемногу подходил к концу, солнце клонилось к горизонту, пока широкоплечий приезжий спал, люди начали возвращаться с работы, и с их возвращением мрачное и приглушенное перешептывание вновь понеслось по домам городка.

А они были мужчинами, эти граждане Петервилла, и не могли допустить даже мысли, что не способны на то, что под силу жителям других городков. В них перемешались решимость и жестокая обида на человека, осмелившегося вторгнуться в их владения и вызвать на состязание, тем самым поставив под сомнение их состоятельность.

Однако в воздухе витало и другое. Рассказ приезжего ходил по кругу. Но так ли уж он правдоподобен? Довольно странно, что человек таскается по пустыне просто для того, чтобы искушать стрелков и наездников. Неужели единственное, чего он хочет, – заработать тысячу зеленых и заткнуть рот разговорчивому партнеру? Какова же истинная цель лежавшего ничком на кровати и спящего мертвецким сном чужака?

Утро покажет…