Текст книги "Хаос и Криптомнезия: перманентное осмысление. Стихи"

Хаос и Криптомнезия: перманентное осмысление
Стихи
Макс Вэлл

© Макс Вэлл, 2023

ISBN 978-5-0059-6019-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Езжай скорей в далёкие края…»

Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря…

И. А. Бродский

 
Езжай скорей в далёкие края,
езжай, не мешкай,
но не проси, чтоб стал послушно я
твоею пешкой.
 
 
Учти, я за тобой не побегу,
я знаю точно:
твой путь не подсобит мне, дураку,
подставив кочку.
 
 
Не думай про меня как про врага
твоей вселенной:
ты знаешь, ты мне слишком дорога,
ты незабвенна.
 
 
И пусть нужны как слёзы мартобрю
дожди и слякоть,
не жди, ошибок я не повторю.
Не вздумай плакать.
 

«Сезон дождей. Вода стучит по крыше…»

 
Сезон дождей. Вода стучит по крыше.
Из сумрака отряд фонарный вышел.
Стихи как будто пишутся легко.
Какао поглощает молоко
горячее – и вот коктейль лечебный
заботы превращает в кучу щебня.
На этом музе можно замолчать,
но нет: сорвав безмолвия печать,
она диктует за строкой строку́ мне,
а я – в одном лице глупец и умник,
такой благообразный весь на вид —
записываю вирши в черновик.
О, как же я скучал по вам, минуты,
когда глаза слипаются под утро,
когда молитву шепчешь горячо,
когда любые козни нипочём!
О, как же я скучал по вам, мгновенья,
когда сквозь неземное измеренье
летишь как будто, обгоняя свет,
и кажется, что выше счастья нет!
Однако мысль «Сейчас бы в рай попасть мне…»
проглатывают мигом злые пасти.
И вновь молитва: только б самому
сквозь эти пасти не пойти ко дну…
Ко сну отходишь выжатым лимоном.
Но вот – уж утро колокольным звоном
встречает: день воскресный, день святой.
Умоешься студёною водой
и – в гости к Богу: своды, свечи, ладан…
И крохи поэтического клада
за пазухой – на русском языке —
заботливо несёшь в черновике.
 

«Как ни крути, каждый из нас субъективен…»

 
Как ни крути, каждый из нас субъективен.
Мы смотрим на мир сквозь прорези собственных глаз.
Сюжет нашей жизни – не хуже, чем в детективе,
хотя уместится даже в короткий рассказ.
 
 
Всё в мире – закономерность, а вовсе не случай.
Человек родился, вырос, завёл семью.
Или живёт один – и ему так лучше,
семеро не занимают лавку-скамью.
 
 
Всё на Земле мимолётно, тем более – счастье.
Вспомни занозу – подарок шершавых перил.
Так что если ты счастлив, то лучше не обольщайся:
и это пройдёт, как Соломон говорил.
 

«Я уже давно остыл к тусовкам…»

Мы теперь уходим понемногу

в ту страну, где тишь и благодать.

С. А. Есенин

 
Я уже давно остыл к тусовкам.
Может, дело в возрасте. Хотя
больше – в том, что думать о высоком
сложно, на тусовки приходя.
 
 
Раньше о высоком думал меньше.
Дух веселья царствовал в уме.
Я искал средь девушек и женщин
ту, с которой сладко будет мне.
 
 
Было сладко. Жалко, что недолго.
Терпкое влюблённости вино,
шрам оставив остреньким осколком,
испарилось, как заведено.
 
 
Я об этом вовсе не жалею.
Ничего. Не страшно. Пустяки.
Жизнь моя – безлюдная аллея.
Мысли о прошедшем – далеки.
 
 
Те места, где смех без меры слышен,
для меня бессмысленно пусты.
Что уж тут поделать? Так уж вышло,
что к тусовкам я давно остыл.
 

Холостяк

 
Во влюблённостях я запутался:
что ни девушка – высший класс.
Только в сердце – пол-литра уксуса.
Хитро щурится левый глаз.
 
 
Вон друзья мои: раз – и женятся.
И рожают с женой детей.
Только я, как осеннее деревце,
под дождём проливным жду метель.
 
 
Порастёт ледяными кристаллами
беспокойная гладь реки.
Но печалиться не пристало мне,
мне печалиться не с руки.
 
 
Это ж ведь не венец безбрачия,
это ж просто выходит так,
что пока не хочу иначе я,
что я всё ещё холостяк.
 

Патриотическое

 
Успокойся, не плачь, не печалься,
дорогая моя страна.
Я с тобой – до последнего часа,
я с тобою – до вечного сна.
 
 
Впрочем даже во сне нашем вечном
буду верность хранить тебе,
буду утром, и днём, и вечером
ликовать от твоих побед.
 
 
Даже ночью я радостным буду,
если в вечности будет ночь.
Я забуду ковид и простуду,
все болезни забыть я не прочь.
 
 
В новой жизни не будет болезней,
вечность не для болезней дана.
В новой жизни мы будем вместе,
дорогая моя страна.
 

С нами Бог

Помилуй Бог, мы – русские! Какой восторг!

А. В. Суворов

 
Мы смотрим с опаской, знамёна подняв,
но мирно – на север, на юг,
на запад, восток: всюду ждёт западня,
империю в нас узнают.
 
 
Со всеми соседям рады дружить,
не чу́жды союзники нам,
но кто-то, за пазухой пряча ножи,
крадётся, как тень, по пятам.
 
 
Когтистая лапа дрожит на весу́,
но короток с ней разговор,
ведь наши всегда партизаны в лесу
готовы дать мощный отпор.
 
 
Что смотришь с ухмылкой, фашистский хорёк?
Твой план изначально был плох.
Себя ты на лютую гибель обрёк.
Мы – русские! С нами Бог!
 

«Конечно, я что-то порою пишу…»

 
Конечно, я что-то порою пишу:
какие-то тексты я вам покажу,
но есть и такие, что кроме меня
доступны лишь Небу в полночных огнях.
В них нет ничего, оскорбить что б могло
кого-нибудь, просто легко и тепло
бывает и текстам под толщей брони
безвестности, где и хранятся они.
 

«В поэзии много имён…»

 
В поэзии много имён,
в поэзии много лиц.
Вместе мы к Слову идём,
приходим и падаем ниц.
 
 
И Слово с улыбкой глядит,
безмерны Его права:
«Держите, друзья, алфавит,
складывайте слова.
 
 
Богатый внутренний мир
сложите из мудрых слов.
Свет мысли вдохните в них
из самых духовных основ».
 

Поэтому

 
По асфальту шагаю нагретому.
Слава Богу, ходить я могу,
быть лежачим калекой поэтому
не желаю я даже врагу.
 
 
Вот иду я по полю просторному:
панорама весьма хороша.
Воздух чист, и поэтому здорово,
что могу я свободно дышать.
 
 
По реке, словно маленький парусник,
лист опавший плывёт уток средь,
и поэтому мне очень радостно —
что на это могу я смотреть.
 
 
Ветер тихо играется с травами,
у него есть к задачам ключи.
Мир негромок, поэтому правы мы,
если в споре спокойно молчим.
 
 
Разлилось вдохновенье осеннее,
я поэтому, видно, таков,
что мне нравится стихотворение,
что люблю я творенье стихов.
 

«Юмористы работают на рекламу…»

 
Юмористы работают на рекламу.
Слишком много пошлости развелось.
Только вот человек – это разве лама?
Человек – это разве лось?
 
 
Я животных совсем не хочу обидеть,
да к тому же они зачастую умней,
ибо видят Землю в первозданном виде
и заботятся честно о ней.
 
 
Ну а ты, человек, что ещё тебе надо?
Ты и так царь природы. Впрочем нет, тиран ты.
Горы мусора будут тебе наградой,
как от съехавшего квартиранта.
 
 
Это важно, поверь, это очень важно!
Не отвергни разумный совет мой сдуру:
донеси ты до урны свою бумажку
или сдай как макулатуру.
 
 
Ну а там, глядишь – в мире станет чище
и не будет на свалках пожаров.
Если ты ощущение счастья ищешь,
то это знак, пожалуй.
 

Игра

 
Такие вот правила в этой игре:
холодный туман каждый год в ноябре
приходит и молча с собою зовёт
туда, где снега, и морозы, и лёд.
Ноябрь уводит с собою туда,
где есть интернет, и кальмар, и локдаун,
релакс и комфорт, тишина и покой.
Однако декабрь совсем не такой:
он злой поначалу, но добрый в конце,
он дарит в финале народу концерт,
фейерверки, подарки, веселье и смех,
но этой волной накрывает не всех.
Есть тихие люди, что в монастырях
живут: в каждой келье лампады горят,
молитвы возносятся ночь напролёт,
связь держится с Богом, планета живёт,
её покрывает надёжный доспех.
А вы говорите: богатство, успех,
мол, кайф, удовольствия, слава, почёт.
Но я вам отвечу: всё это не в счёт,
всё это пустое, исчезнет в момент,
увы, не спасти ни один континент,
который, поддастся соблазнам врага
и без покаяния в бездне греха
потонет. Та бездна реально без дна,
для смертных ужасно коварна она,
проглотит легко, как туман в ноябре.
Такие вот правила в этой игре.
 

«Когда с небес упала манна…»

 
Когда с небес упала манна,
сложился замысел романа.
Пропал томительный оскал,
и я в руинах отыскал
такое нечто, что когда-то
(тогда я не был бородатым)
казалось, выразить нельзя:
простую суть всего и вся.
 
 
Теперь я будто бы умнее.
Лавируя в потоке мнений
и мимо споров проходя,
смотрю на вещи, как дитя:
Земля задумана Вселенной
как вечный Рай. И, несомненно,
прекрасным было всё на ней,
пока не появился змей.
 
 
И тлен греха прокрался внутрь,
и человек, взяв в руки утварь,
не поклада́я рук, в трудах
живёт, а после в землю прах
его закапывают. В целом
мы ви́дим этой жизни цену,
но хочется, чтоб каждый знал:
смерть тела – вовсе не финал.
 
 
В пучине мира слишком шумно,
мы в ней – как в пластиковых джунглях:
как угорелые бежим,
стараясь соблюдать режим.
Столицы от и до окраин —
мы все – один сплошной дедлайн,
в костюмах строгих, в неглиже…
О, где ты, память о душе?
 
 
Но не кручинься, друг мой ситный!
Кручина – зло, за ней не видно
реальной сути всех вещей,
не видно ничего вообще.
Когда груба судьба-старуха,
одно лекарство – радость духа,
и мир спасают – вновь и вновь —
Надежда, Вера и Любовь.
 

Поскольку

Как звучит: позавсюду…

П. Н. Мамонов

 
Мир молча ждал приход зимы.
Ряд фонарей, задрав головки,
выхватывал довольно ловко
предметов о́стовы из тьмы;
дышали звёзды в небесах;
асфальт был высушен морозом.
Когда б не признак сколиоза,
то счастью не было б конца.
Я начал ве́чером писать —
был у́тром вариант финальный.
Во сне свои раскрыла тайны
мне муза – хитрая лиса.
С улыбкой доброго лица
в экране отраженье видя,
чтоб муза не была в обиде,
скажу для красного словца,
мол, я проснулся – муза мне
стихи на у́хо тихо шепчет,
писать всё легче, легче, легче…
И тут увидел я в окне,
как лёгкий ветер о́бнял крест,
летящий по́ небу над крышей
соседской. Позавсюду слышен
звон колокольный здешних мест.
Прекрасный ощутив момент,
запомню красоту момента,
поскольку э́та экспонента
верней всех прочих экспонент,
поскольку э́та красота
затмила прочие красо́ты,
поскольку появилась в сотый
раз мысль: истина проста.
 

«Дух коллектива птичек стаю…»

Иных уж нет, а те далече,

как Сади некогда сказал!

А. С. Пушкин

 
Дух коллектива птичек стаю
обнял, как панцирем.
Неспешно цены подрастают —
в том суть инфляции.
 
 
Товары робко льнут друг к дружке,
подобно птенчикам,
а дома чай горячий в кружке
пыхтит застенчиво.
 
 
Комфортных зон полно местами,
но зона красная
не всем возможность предоставит
спокойно праздновать.
 
 
Хотя в покое, в выходные
болезни лечатся —
не все здоровы, а иные
уже далече.
 

«Когда нашли живого горняка…»

 
Когда нашли живого горняка
и в новостях поведали об этом,
почти никто не ждал, наверняка,
такого в ноябре перед обедом.
 
 
Всё шло своим привычным чередом: