Текст книги "«…Да в ней намек!». Фантастические истории, рассказанные в назидание"

Сегодня, когда его уже нет в живых, всё видится иначе. Вероятно, лучше бы той встречи в больничной палате не было. Тогда образ человека в бинтах, возможно, не засел бы в её подсознании на всю оставшуюся жизнь. А может и не в этом дело, а в вине. Нет, тогда она не чувствовала себя виновной. Ни в том, что спровоцировала автокатастрофу, ни в том, что не смогла дальше жить с покалеченным инвалидом, ни в том, что спустя месяцы одиночества, брошенный любимой супругой, он утопился в собственной ванне. Вердикт врачей был однозначен – самоубийство. Нет, она в этом не виновата. Не она же его убила? Не она? Этот вопрос женщина задаёт себе по сей день. Задаёт и сегодня, встречая рассвет на кухне.

А какая, в сущности, разница, если ей всё равно не избавиться от наваждения. Этот день, как и прочие дни её жизни, пройдёт в бесконечной беготне и заботах. В суете, она, как всегда, забудет о своих личных проблемах. Но вечером, после работы она снова вернётся домой. Её снова будет встречать молодой любовник, скрашивающий её серые вечера и чёрные ночи. А дальше? А дальше, после недолгого забытья в крепких мужских объятиях придёт сон. Снова перед ней всплывёт всё тот же коридор больницы, так похожей на разделочный цех. Распахнутся половинчатые двери, что когда-то громыхнули, пропуская вперёд носилки с вопящим от боли человеком, и Он, её вечное проклятье и вина, снова материализуется перед ней в образе обожжённого человека без носа, покрытого окровавленными бинтами.

История III
Камень. Или что мы знаем о времени?

Автор благодарит всех писателей-фантастов, когда-либо писавших на тему перемещений во времени за неоценимую помощь в написании рассказа.

Пролог

Что мы, люди, знаем о времени?

Едва начав свой полёт мысли, Шарик и представить себе не мог, что в этом полном загадок мире по сей день могут существовать феномены, которые не способны объяснить даже самые выдающиеся учёные умы. Время – одно из таких феноменов. В народе говорят, что оно утекает, но откуда и куда? Кто-то об этом не задумывается, иные жалеют, что не в силах вернуть обратно прожитую жизнь. Считается, что время субъективно – оно рассчитывается, беря за эталон то, что в нашем мире является постоянным. Благодаря вращению Земли, мы узнаём, во сколько следует вставать, есть, во сколько ложиться спать. Однако теория не даёт понимания самой природы времени – что собой представляет, по каким законам работает и так далее. В одном детском мультипликационном сериале даётся очень точное определение: «время это то, что не даёт всем событиям происходить одновременно». Мы живём в мире, где действуют законы развития от прошлого к настоящему и будущему, и это не зависит от такого поверхностного восприятия времени как смена дня и ночи, лета и зимы. Вероятно, если бы этого фактора, обусловленного движением планет, не было бы вовсе, человек всё равно существовал бы биологически, а значит, осознавал свою зависимость от неумолимого течения времени. Его цикл неминуемо оканчивался бы старением и смертью, а в процессе жизни происходили бы события, к которым впоследствии, возможно, хотелось бы вернуться.

Так знаем ли мы что-нибудь о сущности времени, пока не подвластной человеку? Шарик не умел читать и потому не знал, что наши писатели-фантасты давно уже бьются над этой проблемой. Одни, как, например, Стенли Вейнбаум утверждают, что во времени путешествовать в принципе невозможно, поскольку скорость света слишком велика, чтобы её можно было бы преодолеть. Другие считают, подобные путешествия практически выполнимыми, поскольку речь идёт не о тупом забеге против ветра, а создании искусственных тоннелей или и вовсе моментальном (нулевом) перемещении в пространстве и времени. Однако далее следуют диаметрально противоположные воззрения на возможность влияния путешественника на минувшие события.

И пока это исключительно вопрос веры. Кто-то верит в то, что наше будущее ещё нигде не записано – как говорит доктор Эмет Браун – герой знаменитого фильма Роберта Земекиса «Назад в будущее», иные в то, что произошедшее однажды изменить уже нельзя – как говорится в не менее известном фильме Тэри Гильема «12 обезьян». Третьи же и вовсе предпочитают придерживаться весьма оригинальной теории, принадлежащей перу писателя Стивена Кинга. Этому выдающемуся автору, как видно, однажды надоело размышлять над вышеописанными законами времени, и он решил ограничиться тем, что «нельзя появиться в городе Даллас штат Техас 22 ноября 1963 года и предотвратить убийство Кеннеди», потому что в прошлом время сворачивается в спираль и самоуничтожается в вечности.

Какая из этих теорий верна, доподлинно установить, к сожалению, невозможно… или, по крайней мере, было невозможно до июня 2003 года, когда произошла нижеследующая история, особо поразившая воображение нашего неискушённого героя.

Глава первая

Доклад был назначен на пятницу. Доктор Пономаренко готовился к нему всю неделю, сидя ночами за чертежами. И немудрено – желаемый результат мог бы положить начало новой эре в человеческой истории. Так он и заявил своей жене перед уходом на работу. Та ответила, что слышала это уже миллион раз, когда звала его ночью спать. Извинившись, доктор поцеловал её и вышел за порог. Работал он в особом Научно Исследовательском Институте, носившем название «Хронос». Занимался институт, как можно догадаться из названия, проблемами времени и его изучением, но не только. В сферу его интересов входили также и некоторые феномены, такие как телепортация в пространстве и времени, принципы функционирования «червоточин» и даже близкие контакты третьего рода. В общем, всё то, от чего другие институты предпочитали отмахиваться. Злые языки поговаривали, что если бы Институт носил известное по фантастической повести братьев Стругацких название, это никого бы не удивило, поскольку в плане результатов работы у него не было НИИЧАВО. Вероятно, единственной наукой, которую сумели освоить люди, находившиеся в руководстве института, был распил государственных дотаций, а также умение запудривать мозги инвесторам. Вот эту-то порочную практику и намеревался изменить наш герой, представив на суд высокой коллегии реальную теорию, способную привести к открытию века.

Забежав к себе в кабинет, доктор Пономаренко первым делом обратился к зеркалу. То, что в нём отразилось, ему не слишком понравилось. Немолодое усталое лицо, песочного цвета волосы и очки половинки. А ведь это человек, которому в прошлом месяце исполнилось всего 39 лет.

«Что ж, издержки профессии», – с грустью подумал он.

Поправив галстук и застегнув пиджак, доктор взял чертежи, половина из которых принёс из дома, и направился в зал, где его уже ждала комиссия коллег-учёных.

* * *

Переступив порог просторного помещения, Пономаренко отметил про себя, что занятых мест куда меньше, чем он надеялся.

Значит, не многим интересна его теория. Печально.

– Доктор Пономаренко, – поднялся один из учёных, – здравствуйте! А мы вас уже заждались.

– Здравствуйте, профессор, – с недовольством откликнулся доктор.

Он терпеть не мог этого самодовольного и высокомерного типа и поначалу не понял, что он здесь делает. Но теперь-то всё прояснилось – профессор пришёл лишь за тем, чтобы посмеяться над его абсурдной, как он считал, теорией.

– Что вы нам сегодня покажете?

«Подождите, – не без толики самодовольства подумал Пономаренко, – вот выложу свои чертежи и такое покажу!».

Он извлёк из портфельчика плакат, пачку каких-то бумаг и небольшую спираль из медной проволоки.

– А это зачем?

– Для наглядности.

Доктор одарил профессора пренебрежительным взглядом и принялся развешивать плакат. На плотном, плохо поддающемся расправлению, холсте обнаружилась всё та же спираль, только изображённая в виде дороги с едущей по ней автомашиной. Всё остальное пространство на схеме оказалось зарисовано облаковидным туманом. Ближе к центру виднелась синяя надпись – «прошлое», в середине под автомобилем – «настоящее» (это было написано чёрными чернилами) и, наконец, на пути следования машины – красное слово – «будущее». Пономаренко развернулся лицом к зрителям и заговорил.

– Вначале я хотел бы пояснить, что изображено на плакате. Это время – такое, каким я его себе представляю.

Он взял спиралевидную проволоку и поднял над головой, чтобы всем было видно.

– Представьте себе, – продолжал доктор, – что вот это дорога, по которой мы все движемся. Если вы посмотрите на плакат, вы увидите машину, едущую по этой дороге из центра. Это внепространственное шоссе есть время, и оно стоит на месте. Движемся только мы – «настоящее», которое я изобразил в виде автомобиля. Вы также можете видеть облака. Как я сказал, время неподвижно и, внимание – история тоже. Она, как туман, висит над нашим шоссе, а мы, «настоящее», наматывая всё новые и новые круги, вновь и вновь въезжаем в одни и те же события, только немного видоизменённые, потому что машина движется всё же не по кругу, а по спирали.

– Ничего глупее в жизни не слышал, – начал, было, профессор, но его решительно осадил другой учёный.

– У вас есть какие-нибудь вещественные подтверждения вашей теории, или это только голословные заявления? – спросил он.

– Я передам вам результаты исследований, над которыми работал последние три года. Сейчас же могу сказать, что это теория может объяснить некоторые феномены, существующие в мире. Историки заметили, что по какой-то необъяснимой причине, человечество из года в год, из века в век постигают одни и те же несчастья. Так не бывает. В конце концов, должны же были мы за столько лет развития хоть немного поумнеть и не наступать на одни и те же грабли, но нет! Две мировые войны, две революции и чёртова уйма гражданских войн. Да эти события даже происходят примерно в одно и то же время. Например, Революция 1917 года и разгон Верховного Совета 1993, произошли в октябре, а поход Корнилова на Петроград до неприличия схож с событиями, известными как ГКЧП. Есть расхожее выражение – «история повторяется». Теперь мы знаем почему. Более того, и это то, ради чего была созвана мною эта комиссия. Я придумал, как путешествовать во времени.

По залу прокатился ропот.

– Да, вы не ослышались!

Пономаренко снова взял проволоку.

– Помните, я говорил о природных феноменах, которые объяснимы в свете моей теории? Есть множество свидетельств того, что человек, внимание – способен видеть давно свершившиеся события. Их принимают то за миражи, то за видение призраков, но я убеждён, что это всего лишь отражения тех событий, которые когда-то действительно происходили на этом месте. Кстати, зачастую при сопоставлении именно так и выходило. Часто люди видят на горизонте отражения сражений, которые велись на этой территории тысячи лет назад. Это доказывает, что прошлое, наша спираль, не самоуничтожается, как утверждал Стивен Кинг, а сохраняется – только на соседнем с нами витке. Более того, мы способны невооруженным взглядом видеть происходящее там, то есть, не изолированы полностью от нашего прошлого. Это, если хотите, эффект миража в пустыне, который тоже не на пустом месте берётся. Это реальные объекты, лишь находящиеся дальше или не там, где кажутся наблюдателю. Мы не можем знать, под влиянием каких физических законов и от чего отражаются временные миражи, но факт есть факт – прошлое видимо в настоящем, если ничего не мешает видеть. Например, при наличии отсутствия гор, если можно так выразиться. Так что нам мешает буквально построить мост из настоящего в прошлое, или, если хотите, прыгать через этот пространственный обрыв с витка на виток? Таким образом, можно перенести отдельные предметы или человека в прошлое.

– А вы не боитесь в итоге доиграться? – спросил учёный, ранее осадивший профессора. – Что если в результате вашей деятельности кто-нибудь и впрямь наступит на бабочку? Ведь природа, Бог, если хотите, вполне способна отомстить человеку за подобное вмешательство в её прерогативу. Что если всё живое на земле просто возьмёт да и кувыркнётся во вчерашний день?

– Ну, я верю, у нас хватит благоразумия не проводить столь смелые эксперименты. Не думаю, что в итоге из-за меня кто-то умрёт.

– Я бы хотел ознакомиться с материалами, – подал голос профессор, – а то мы обсуждаем, обсуждаем, а что обсуждаем – не знаем.

– Пожалуйста, – ответил Пономаренко. – Но здесь не только обоснование моей теории, здесь подробная схема машины для путешествия во времени. Хоть завтра начинай строить. Мне нужны только средства для проведения дополнительных исследований.

– Я возьму эти чертежи и, как следует, изучу, – сказал учёный. – А пока никаких исследований с вашей стороны производиться не будет.

Профессор ухмыльнулся, бросив на доктора ироничный взгляд.

– Всё. Через неделю собираем новое совещание по тому же вопросу.

– Но… – попытался возразить Пономаренко.

– Недели мне вполне хватит, а вам, коллега, я бы порекомендовал отключиться от всех мыслей. Правда, вы неважно выглядите!

В считанные минуты все учёные собрались и покинули зал.

– Вы неважно выглядите, – с издёвкой повторил профессор и, толкнув доктора плечом, вышел вслед за остальными.

«Ребячество какое-то».

Пономаренко остался в зале наедине со своими мыслями.

Глава вторая

А день меж тем уже решительно вступал в свои права. Утреннее солнце, давно готовясь стать полуденным, запустило свои лучи в спальную комнату одной из типовых многоквартирных пятиэтажек, заставив юную прелестницу – четырнадцатилетнюю Юлю Пономаренко поморщиться от их слепящего света. Она уже проснулась, но подниматься не спешила. Так уж было заведено в этой семье. Обычно они вставали все вместе и шли по своим делам. Однако летом, когда каникулы отменяли для девушки необходимость посещать школу, её пробуждение регламентировалось, как правило, пожеланиями матери, которая частенько давала чаду выспаться. Так она поступила и теперь, заглянув в её комнату лишь когда прошли все сроки.

– Вставай! Хватит дрыхнуть, а то весь день проспишь!

Юля послушно приподнялась на кровати.

– А сколько времени?

– Много! Вставай, говорю! – донеслось уже из коридора.

«Ну, вот, даже поканючить не перед кем».

Картинно рыкнув от досады, девушка встала и молча направилась в душ.

В свои юные годы Юля уже была достаточно хороша собой и привлекательна для сверстников – светлые волосы, милая улыбка, миниатюрная фигурка – казалось, стоит её обнять, и от неё мокрого места не останется. Но это впечатление на поверку оказывалось ошибочным: не многие знали, что Юля одним ударом запястья могла вырубить любого даже самого крепкого нахала. Внешность и впрямь порой бывает обманчива.

Приняв душ, Юля, не одеваясь, вышла из ванной комнаты.

– Сколько раз тебе говорить – не разгуливай нагишом по дому! – возмутилась мама.

– Как хочу, так и разгуливаю, – улыбнулась девушка и юркнула к себе в комнату, успев получить от матери вполне заслуженный подзатыльник.

Одевшись, она вышла к завтраку и только теперь обратила внимание на часы.

– Уже 11?!

– А ты что думала?

– Я же обещала Лизе встретиться в половине двенадцатого!

– Ты что, не будешь есть?

– Извини, мам, опаздываю!

– Подожди!

– Да?!

– Иди-ка сюда!

Юля, демонстративно чеканя шаг, подошла к матери.

– И ты собираешься выйти на улицу в таком виде?

– Да, а что тебе не нравится?

– Нет, и ты ещё спрашиваешь?!

Анна Пономаренко не слыла ханжой, и дело было отнюдь не в облегающих джинсовых шортиках и красной курточке, застегнутой лишь на последнюю, нижнюю, пуговицу. Всё это было бы ещё терпимо, лето как-никак – смущало другое. Мало того, что шортики имели вызывающе заниженную талию, а курточка еле доходила девушке до границы рёбер, демонстративно обнажая слишком большой участок тела, так ещё и чёрный лифчик выставлялся на всеобщее обозрение, подчёркнутый красными краями расстёгнутой курточки! А потом милиция оказывается виновата в том, что в городе учащаются преступления на сексуальной почве.

– Послушай, мам, сейчас все так ходят!

– Но не моя дочь!

– Чем же я такая особенная?

– Если ты не переоденешься, мне придётся рассказать папе!

– Расскажи! Посмотрим, что он скажет, а сейчас, извини, я опаздываю.

– Юля!

Но это было уже бессмысленно. Хлопнула дверь. Дочка ускакала на встречу с подружкой.

«Молодёжь!».

И не надо грешить на мамин возраст. Всё-таки оно и впрямь какое-то не такое, это «поколение next».

* * *

Через некоторое время девушка уже спешила к месту встречи. Погода на улице стояла великолепная. В безоблачном небе светило жаркое солнце, однако прохладный ветерок компенсировал знойность летнего дня. Бурная растительность, украшающая фасады зданий, как говорится, цвела и пахла. Юля так залюбовалась окружающей её природой, что не сразу заметила, как добралась до условленного места.

– Юля, я здесь! – услышала она голос подруги.

– Лиза, привет!

– Привет!

– Я не опоздала?

– Да нет!

Лиза всегда одевалась поскромнее Юли. Вероятно, причиной тому служила более чем стандартная внешность, отнюдь не столь привлекательная, как у подруги. Аккуратно подстриженные тёмные волосы, круглое лицо, полноватая фигура. На первый взгляд казалось, что у таких разных девочек не может быть ничего общего. Но, не смотря ни на что, они были, что называется, «не разлей вода» с первого класса. Вопреки расхожему мнению, будто это серые мышки липнут к красавицам, в данном случае инициатором дружбы выступала преимущественно Юля. Почему? Этого не знала даже Лиза. Но факт есть факт – с ним не поспоришь.

– Куда пойдём? – спросила Юля.

– Куда скажешь, – откликнулась Лиза.

Не успели подруги сделать и пары шагов, как из-за угла показались три разнокалиберные фигуры. Парни явно казались взрослее девочек года на четыре. Один шёл впереди – двое других, более накаченных, плелись сзади, вероятно, исполняя роль секьюрити. Оба сильно смахивали на службу безопасности популярной телепрограммы «Окна». Идущий впереди, был облачён в чёрную футболку, синие джинсы и чёрную джинсовую куртку. Волосы его отливали лакированным блеском, на носу сидели розовые очки. Вид парень имел серьезный и надменный.

– Кто это? – спросила Юля.

– Это Алекс, – шепнула Лиза. – Упаси тебя бог ему приглянуться!

Она осмотрелась и подтолкнула подругу в спину.

– Пойдем отсюда, пока он тебя не заметил!

Расписания культурной программы на свободный день подружки не составили, так что пришлось импровизировать. Сперва прошлись по магазинам, накупив всего, что жизненно необходимо сегодня, но будет решительно непонятно, куда девать завтра. Затем выпили по шоколадному коктейлю и направились в парк аттракционов. Обычная повседневная жизнь девочек-подростков, беззаботная и вольная, какой ей и положено быть в период летних каникул. И ни простушка Лиза, ни красавица Юля ещё не знали, что оставаться таковой ей суждено совсем не долго. Что взрослая жизнь уже готовится постучаться в их двери в виде настоящих недетских потрясений.

* * *

Время близилось к закату, уходил в прошлое очередной день. Он не принёс подружкам огорчений, и Лиза, до последнего ожидавшая неприятного поворота событий, уже готова была облегчённо выдохнуть, решив, что мимолётная встреча с Алексом обойдётся для неё без последствий. Но на исходе дня, когда девушка вышла из дома выбросить мусор, все её опасения вернулись в троекратном размере. То, что что-то не так Лиза почувствовала сразу. Какой-то безотчётный страх вдруг коснулся её нутра. Будто чья-то пара враждебно настроенных глаз следила за ней из темноты. Она огляделась и медленно направилась к мусорному баку. Внезапный шорох листьев в стороне заставил девушку резко обернуться. Серо-белая в полоску кошка пробежала от дальних кустов к подвалу её родного дома. Лиза облегчённо выдохнула – ложная тревога. И чего она, собственно говоря, истерит? Не по острову доктора Моро же, в самом деле, ей выпало разгуливать? Ну да, вечер, да, тревожные мысли, но вокруг жилые пятиэтажки, в которых проживают добропорядочные граждане – хорошо ей знакомые люди. Казалось бы, у неё нет никаких оснований бояться неведомого преследователя. Но не проходящее ощущение чьего-то присутствия всё равно капала на мозги, как вода из плохо закрученного крана. Хуже всего, что в глубине души она прекрасно понимала, кого именно в этот поздней час принесла нелёгкая ей на беду. Неведенье страшит, однако ужасные подозрения порой пугают куда сильнее.

Тревожно озираясь, девушка бросила пакет в мусорку и зашагала в обратном направлении. Всего несколько метров отделяло её от дома. Несколько метров и она в безопасности. Её собственные шаги отдавались в голове громом. Где-то хрустнула веточка. Кто-то был неосторожен или же напротив – специально дал жертве знать, что она здесь не одна? Напрасно. Лиза и без того это чувствовала. Темнота, враждебный взгляд, а тут ещё и это. Какие нервы такое выдержат? Не оглядываясь, девушка бросилась к дому. Пара метров до лестницы крыльца, а там железная дверь подъезда и она недосягаема для преследователя. Но в тот момент, когда загнанная жертва уже намеривалась скрыться за спасительной дверью, некто сильный и грубый схватил её сзади за руку. Девушка вскрикнула и уперлась спиной в кирпичную стену. Перед глазами мелькнули налакированные волосы, нелепые розовые очки и цепочка на шее, скрывающаяся под воротом рубашки.

«Не крест же у него там, в самом деле? – возникла несвоевременная мысль. – Скорее уж свастика».

– Привет, детка! – с ехидной улыбкой произнёс человек, пользующийся на районе заслуженной репутацией «ужаса Латверии».

– Алекс?!

Лизу аж перекосило. Одно дело подозревать, другое – воочию убедиться.

– А ты кого ожидала увидеть? Гарри Поттера?

– Отпусти меня!

Девушка дёрнулась, но парень ещё сильней впечатал её в стену.

– Нет, пока не ответишь мне на один простой вопрос.

Алекс вплотную приблизился к Лизиному лицу.

– Кто та красотка, с которой я тебя видел днём?

– Так я тебе и сказала, урод!

– Грубо! Но ты мне всё равно ответишь, в противном случае, – он расстегнул несколько пуговиц на блузке девушки, – рассмотрим твои с позволения сказать прелести, что называется, без упаковки.

– Юля Пономаренко, – прерывистым голосом произнесла Лиза.

– Где живёт?

Девушка сглотнула.

«Отправить волка в овечьей шкуре прямиком к добыче? Не дождёшься!».

Пауза затянулась. А ему-то казалось, что дурёха уже сломалась.

«К чертям! Возиться с ней – только время зря тратить! Пора всерьёз за девку браться».

Меланхолично вздохнув, парень запустил руку ей под юбку и вдруг сорвался на крик:

– Где живёт твоя Юля?! Адрес, сучка, ну?!

– Ладно, ладно, всё! Стой! – заверещала Лиза, отчаянно хватаясь за бесцеремонно съезжающие вниз кружевные трусики. – Я… я расскажу.

– Вот это дело! – нагло ухмыльнулся Алекс. – Хорошая девочка. Не в моём вкусе, правда.

С демонстративной брезгливостью он оттёр руку о её юбку. Вряд ли вынужденное прикосновение к Лизиному нижнему белью было для него столь же неприятным, как для его жертвы, но в удовольствии дополнительно унизить девушку мерзавец себе не отказал.

* * *

По возвращении домой с работы доктора Пономаренко встретила жена, уже по одному виду которой стало ясно – грядёт серьёзный разговор. Кто бы знал, как не вовремя!

– Что-то случилось? – усталым тоном поинтересовался супруг.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось закрыться в комнате, чтобы в тишине и покое подумать о своем проекте.

– Как конференция? – спросила жена, и от этого нейтрального, казалось бы, вопроса на душе стало совсем уж погано.

– Пока неплохо. Одно то, что мой проект взяли на изучение, уже о многом говорит.

– Да, хорошо, но я не это хотела тебе сказать.

«Начинается».

Доктор проследовал в свою комнату и начал раздеваться. Жена поспешила за ним.

– Я хотела поговорить с тобой о нашей дочери.

Пономаренко устало бухнулся в кресло.

– Ты знаешь, в чём она сегодня вышла на улицу?!

Анна говорила что-то ещё, но супруг её уже не слышал. Он лишь видел шевелящиеся губы жены и периодически кивал в ответ. Мысленно доктор был занят решением совсем других вопросов.

«Что такое время? – думал он. – Мы на грани того, чтобы изобрести машину времени, но что я там увижу? Своих покойных родителей или ужасных Лангольеров, поедающих всё на своем пути? А может тварей пострашнее? Или вообще ничего не увижу? Что если я упаду в пустоту бытия? А если прошлое всё-таки существует, можно ли в нём изменить настоящее, или моё появление там уже произошло и стало частью истории? Сплошные вопросы и ни одного ответа!».

– Ты меня слушаешь вообще? – послышался откуда-то издалека возмущённый голос.

– А? Что? – очнулся он.

– Конечно, не слушаешь и, как всегда, витаешь в облаках!

– Извини, Ань! Что ты говорила?

– Иногда я спрашиваю себя: «Как я терплю тебя все эти годы?».

– Да? И как же?

– Не знаю. Наверное, я тебя всё-таки люблю за что-то! Хотя за что, понятия не имею!

– Когда узнаешь, скажешь мне. Может, и я тогда себя тоже полюблю!

Анна нахмурилась, дабы скрыть улыбку, но в итоге всё-таки прыснула со смеху. Пономаренко поддержал жену усмешками. Не потому, что развеселился – просто ему хотелось как-то оттянуть момент продолжения разговора. Получилось не слишком успешно. Мгновение спустя женщина вновь посерьёзнела, будто и не было этой неуместной минутной слабости.

– Так вот о нашей дочери: ты не мог бы с ней поговорить? Ну почему она всё время стремится выставлять напоказ всё, что надо и не надо?!

– Потому что это «что не надо» у неё красивое!

– Так она скоро на это «что не надо» неприятностей себе наживёт.

Доктор вздохнул.

– Ну, пожалуйста, поговори с ней!

– Хорошо, сегодня поговорю, а сейчас, пока она не пришла, оставь меня, пожалуйста! Я должен подумать.

– Меня уже нет, – просияла Анна и убежала на кухню, оставив мужа в одиночестве.

Несколько часов спустя домой вернулась Юля и сразу же угодила в цепкие отцовские руки. Он появился в коридоре, как только услышал радостный оклик:

– Привет всем! Я вернулась!

– Хорошо, – откликнулся доктор.

– Мам, я в душ, – скорее выдохнула, чем сказала, девушка и юркнула в ванную комнату.

– Когда выйдешь, поговорим, – крикнул отец. – Я буду ждать у тебя.

Через некоторое время завёрнутая в банное полотенце Юля просочилась к себе в комнату.

– Привет, пап!

– Садись!

Девушка с недовольным видом плюхнулась в кресло.

– Я хочу с тобой поговорить.

– Если о том, в чём я хожу на улице, то я больше ничего не хочу слышать. Я уже говорила, что сейчас все так ходят.

– Об этом, но не только. Мама часто жалуется, что после душа ты ходишь… как бы это сказать…

– Это называется – голой, папа. В том, в чём она меня на свет произвела!

– Да! Я бы сказал обнажённой, но в целом суть ты отразила!

– Ты хоть раз это видел?

– Нет, но…

– Вот именно! Я делаю это только, когда в доме нет мужчин.

– Но зачем?

– Мне так нравится!

– Хорошо, ладно! Но ещё не могу не напомнить, что ты болеешь чаще, чем твои сверстники, из-за этого своего странного пристрастия к дождю. Как только на улице льёт, ты выскакиваешь и мокнешь до нитки!

– И это мне тоже нравится!

Доктор вздохнул.

– Что? Ты не согласен? Ах да, я и забыла, что ты хотел сделать из меня «учёного». Так вот, что я тебе скажу: так же как ты не понимаешь моего поведения, я не могу понять, как можно целыми днями, порой даже сутками, сидеть над каким-то там новым изобретением и не замечать ничего вокруг. Посмотри в окно, папа, солнышко светит, трава зеленеет, жизнь прекрасна! Нет, тебя интересуют только твои фантастические гипотезы, исследования иных миров, космических далей, и это при том, что наша земная жизнь куда более загадочна и интересна.

– Что меня в тебе всегда поражало – так это то, как ты умеешь обратить любой неприятный для себя разговор в свою пользу, – вздохнул доктор и, поднявшись, вышел из комнаты дочери.

Дверь у Юли на защелку не запиралась, однако девушка давным-давно уже к этому приспособилась. Она прикручивала ручку к торчавшему из стены гвоздику тугой резинкой. После этой нехитрой процедуры, открыть её снаружи становилось практически невозможно, так что ничего уже не могло помешать хулиганке скинуть с себя полотенце и улечься на диване, заложив руки за голову. Данная поза возбуждала своим бесстыдством, но не волновала в виду её одиночества. Никто в целом мире сейчас её не видит, потому можно смело забивать на все приличия. А забивать на приличия Юля любила. В первую очередь из-за родителей – людей старых советских традиций. Отец, правда, периодически выказывал отчасти либеральное отношение, в то время как мать, по глубокому убеждению дочурки, жестила за обоих. Так что мысли о том, как бы её сейчас отодрали, если бы застукали, и волновали и одновременно приносили удовлетворение. Конечно, она не рассчитывала лежать долго, однако сон, как назло, уже затягивал Юлю в царствие Морфея. Сама она этого, конечно, не осознавала, пока не услышала телефонный звонок. С трудом и будто бы издалека. Осознав, наконец, окружающую действительность, она тут же вскочила и подняла трубку.

– Алло!

– Юля, – послышался взволнованный голос Лизы, – это я. Плохи дела, подруга.

– Слушай, какие дела? Ты о чём?

– Помнишь того типа – Александра?

– Какого Александра?

– Ну, Алекса, которого мы встретили днём!

– Ааа, это тот, что в розовых очках?

– Ну да! Он только что меня прижал…

– Прижал? – усмехнулась Юля. – В каком смысле «прижал»?

– Юля, он знает о тебе всё. Как тебя зовут, где ты живешь. Я сама ему всё рассказала, понимаешь?

– Хорошо, значит, я ему понравилась?!

– Послушай, он маньяк! Теперь тебе нужно быть осторожной – не выходить поздно из дома, всегда быть в компании друзей, избегать тёмных переулков, нелюдных улиц и так далее…

– Может, ты преувеличиваешь?

– Чёрт возьми, Юлька, он меня сейчас чуть не изнасиловал прямо у моего подъезда!

В трубке послышались всхлипы. И лишь теперь, услышав плач обычно сдержанной на эмоции подруги, девушка поверила в серьёзность положения.

– Хорошо, но ты там тоже будь осторожней. Он может догадаться, что это ты меня предупредила.

– Хорошо! Я вешаю трубку. Пока.

– Пока, Лиз!

Юля положила трубку и глубоко задумалась. А ведь у неё сейчас может появиться парень. Или скорее проблема, способная легко осложнить беззаботную жизнь легкомысленного подростка. И всё же при мысли о парне её нынешняя, ничем не прикрытая, нагота отчего-то вдруг по-настоящему смутила девушку. Хлопнув себя по бокам, она вскочила с дивана и принялась спешно одеваться.

* * *

Меж тем Александр Терлеев, известный всем под прозвищем Алекс, собрал свою банду в старом недостроенном доме – месте их постоянной дислокации. Все, кто по недомыслию считали, что играют в жизни этого парня значимую роль, знали о выпавшем на его долю странном детстве. Отцу он был фактически не нужен, это становилось очевидно любому стороннему наблюдателю, а матери мальчик не знал – её не стало, когда он ещё не осознал себя как личность. Когда так происходит, дети часто ищут себе дом вне дома. И он, в отличие от многих попавших в схожее положение бедолаг, его нашёл. Старый советский долгострой оказался как нельзя кстати. Со временем обстановка в нём стала приобретать очертания настоящей квартиры, хотя и не стала домашней в полном смысле слова. Тем вечером молодой человек пришёл в развалины не первым. Оба его секьюрити уже были на месте.