Текст книги "Назад в СССР: 1984"

Максим Гаусс
Назад в СССР: 1984

Глава 1. Точка невозврата

Не люблю я все-таки перелеты.

Ранее, еще до командировки в Сирию, я летал лишь на пассажирских самолетах, да и то, только в случае крайней необходимости. Вертолеты не в счет, там все совсем по-другому воспринимается. Зато в жаркой арабской стране мне и на «Илюше» довелось полетать, и на «Чебурашке» и даже на Советской турбовинтовой «Анке».

Обернулся к своим людям – спецгруппа по радиационно-химической и биологической защите, дополнительно усиленная отделением спецназа, в полном составе возвращалась домой. Специальная операция по обнаружению и пресечению незаконной транспортировки отработанного ядерного топлива прошла более чем успешно. Боевики пытались переправить опасный груз через границу, чтобы в дальнейшем собрать «грязную» бомбу. Не вышло у них.

Кто-то из ребят, уткнувшись подбородком в грудь, уже спал, кто-то склонился над потертой книгой, выменянной на базе. Мерный шум, издаваемый двигателями, действовал успокаивающе, да и осознание того, что дом все ближе, способствовало хорошему настроению. Немного потрепали нам нервы – два борта ушли без нас, причем полупустыми. Пришлось с начальником службы потолковать по душам… К счастью, тот оказался понимающим мужиком.

Мы только что взлетели с «Химок», поэтому сейчас самолет набирал высоту, одновременно делая крюк над побережьем, минуя «серую» зону.

– Подполковник Семенов! Пройдите в кабину пилотов, для вас срочная информация!

– Ну что еще… – пробурчал я, едва услышал искаженный внешним шумом голос второго пилота.

Нехотя поднялся, накинул бушлат. Хоть «Илюша» и считался грузопассажирским, отсек еще не прогрелся, и было прохладно. Двинулся по направлению к кабине, бойцы дружно поджали ноги, пропуская меня вперед.

В центре лежала целая груда нашего оборудования, рюкзаки с экипировкой, личные вещи. Помимо этого, в «довесок» нам накинули массу списанного инженерного снаряжения, которое нужно было закинуть в Москву. Как старший офицер, я не возражал. Сам не один десяток раз сталкивался с необходимостью срочно доставить в ту или иную точку какую-нибудь посылку. Только не в воздухе, а на колесах, по суше.

Поднялся по короткой лестнице, дернул на себя алюминиевую дверь.

Оказался в коротком техническом проходе. Бортовой техник тут же откатился на трехколесном поворотном стуле назад, смерил меня взглядом и жестом указал на свои уши, затем на висящие на боковой стенке темно-зеленые наушники.

Кивнул ему, быстро нахлобучил устройство на голову.

– Товарищ подполковник… – ко мне обернулся второй пилот в звании капитана, держа в руках планшет с торчащими оттуда листами бумаги.

– Алексей, – я прервал его на полуслове, опуская ненужные формальности. У «сухопутных» с летчиками всегда была негласная договоренность, которую нужно либо соблюдать, либо сразу же опустить. Я не отличался чрезмерной гордостью, возраст уже не тот. Да и самолюбием не страдал. Это когда был лейтенантом – другое дело: если можно перед кем-то покрасоваться, то почему нет? Особенно перед молодыми девчонками, мечтающими о парнях в офицерской форме. Но с тех пор прошло уже почти двадцать восемь лет.

– Алексей, ситуация следующая, – голос летчика вернул меня к реальности. – Только что по закрытому сегменту сообщили, что на севере случайным образом были обнаружены неизвестные радиоактивные элементы, которые представляют серьезную опасность. Ближе вас никого нет. Командование объединенной группировки войск требует направить вашу группу туда. Лететь минут сорок, сядем в «Камышлах».

– Ну, замечательно, – недовольно процедил я, осознавая, что полет домой накрылся медным тазом. Последнее время подобное происходило с завидным постоянством.

Сложность состояла еще и в том, что спецгруппа, вроде моей – редкость. Специальность радиационно-химической и биологической защиты, конечно, востребованная, но только не в Сирии. У местных нужного оборудования нет, да и пользоваться им нужно уметь. Естественно, отказываться нельзя – мало ли на что там наши ребята наткнулись. Для борьбы с Российскими Вооруженными Силами и Сирийскими Демократическими Силами боевики используют любые методы, порой даже самые грязные.

В эту часть республики мы попали впервые.

– Опасный район? – поинтересовался я.

– Тройка. Может, чуть выше.

– А вы там вообще сесть сможете? «Илюша» немаленький, – насколько я знал, взлетные полосы в «Камышлах» короче стандартных, предназначены лишь для малой и средней авиации. Да и общая обстановка там только недавно стабилизировалась. Курды постоянно провоцируют Турецкие войска, иногда достается и нашим.

– Да куда мы денемся, подполковник? – в разговор вмешался командир самолета, он же первый пилот.

– Тогда добро! – кивнул я, затем направился обратно.

На душе было как-то погано. Скрывать не стану, я уже отчетливо представлял, как встречаю свою семью, как поднимаю и сажаю на шею трехгодовалого внука. Думал о том, чтобы собраться на даче, пожарить шашлык, а заодно и шампиньоны. Я их мариную просто мастерски – во рту тают… Эх!

От досады легонько ударил кулаком по двери. Спустился по лестнице вниз, вернулся к своим. Видимо, у меня на лице все было написано, потому что мой заместитель, майор Ветров тут же задал вопрос, почти прокричав его:

– Что, командир, домой не летим?

– Нет. Не летим, – мрачно подтвердил я, присаживаясь рядом с Ветровым.

Со всех сторон послышались недовольства. Те, кто спал, тут же проснулись.

– Да ну, мля… Снова?

– Это какое-то издевательство. Сначала Владикавказ, потом Украина. Теперь Сирия… Тьфу!

– Мы, вообще-то, дома уже полгода не были. Ничего?

– Ну-у, запели! Отставить нытье! – гаркнул я, заканчивая бессмысленные пререкания. – Приказы не обсуждаются. Сейчас долетим до «Камышлии», выгрузимся. Там введут в курсе дела.

– Что-то серьезное нашли? – поинтересовался майор, подвинувшись ближе ко мне.

– Черт его знает. Какие-то радиоактивные отходы.

– Как думаешь, связаны с первыми двумя поставками?

– Возможно.

– Парни недовольны, – заметил Ветров, указав на ребят.

– А то я сам не вижу, – буркнул я, снова окинув группу взглядом. – Антон, тут без вариантов, команда сверху прилетела. Только не пойму, почему на базе заранее не сообщили. Что за срочность?

– Работа у нас такая. Сколько лететь?

– Минут сорок. Ладно, разберемся на месте! Время есть, пока отдохну немного, – я прислонился затылком к ребру жесткости, прикрыл глаза. – Если что…

– Если что, ты сам проснешься, – ухмыльнулся майор.

Сон почему-то не шел. Работа у нас действительно сложная, ответственная. С чем мы только не сталкивались за последние десять лет, когда выезжали на горячие точки и потенциально опасные объекты. А ведь если подумать, когда я еще был мальчишкой, то даже не думал посвящать свою жизнь Вооруженным Силам.

Сам я родился в Краснодаре, но в семьдесят седьмом вместе с родителями мы переехали в Припять. Отец тогда получил хорошую должность на строящейся атомной электростанции. Они с матерью хотели отправить меня на учебу, на инженера-атомщика, чтобы в перспективе тоже получить работу на АЭС. Да и, честно говоря, меня это самого очень увлекало. Работа достойная, высокооплачиваемая. Я с интересом зачитывался книжками по ядерной физике, изучал научно-технические журналы. К тринадцати годам я уже приблизительно знал принципы работы ядерного реактора.

Конечно, в те годы все, что касалось атомной промышленности, приравнивалось к государственной тайне. За атомной энергией стояло светлое будущее, никто в СССР в подобном даже и не сомневался. Приручение и широкое использование мирного атома считалось величайшим прорывом в советской науке. Тем более что и первая атомная электростанция появилась в союзе.

Хорошо помню отца, работавшего на Чернобыльской атомной электростанции в непосредственной близости от реактора третьего энергоблока. Каждый раз, приходя с работы, он пропускал по стаканчику «Столичной», объясняя это тем, что даже незначительную радиацию из организма нужно выводить…

А потом Чернобыль рванул.

Самая масштабная техногенная катастрофа прогремела на весь мир. Вся Европа хлебнула. Я не раз слышал, что аварию на ЧАЭС некоторые историки считают одной из причин развала Советского Союза.

В общем, с тех пор моя жизнь, как и многих советских семей, перевернулась с ног на голову. Впоследствии моя семья несколько раз меняла место жительства, переезжала.

Я отвлекся от воспоминаний – Ветров внезапно толкнул меня локтем в бок.

– Леха, сейчас садиться будем!

Шлепнув себя пару раз по щекам для бодрости, я тряхнул головой и окинул отсек сонным взглядом. Парни готовились к посадке. Через несколько минут борт пошел на посадку. Предварительно связавшись с диспетчером, пилоты получили добро. Выделили канал, все шло по накатанной.

Когда колеса чиркнули о бетонное покрытие взлетной полосы, а корпус самолета вздрогнул, я облегченно выдохнул. Каждый раз при посадке щемило где-то в груди. Не то чтобы предчувствие какое-то, скорее, просто индивидуальная особенность. Следуя многолетней традиции, парни похлопали летчикам.

«Илюша» остановился, через несколько минут заглушил двигатели. Пилоты опустили рампу.

Внутрь ворвалось облако сухого, жаркого воздуха, в отсеке сразу завоняло перегретым маслом, пылью.

– Все, народ! Выгружаемся! – крикнул я, обращаясь к своим ребятам.

Действовали слаженно. Я и сам, несмотря на звание, не гнушался участвовать в разгрузке. Ну и что, что подполковник?

– Ну-у… – проворчал Ветров, выбравшись наружу с двумя огромными баулами. – Опять эта жара. Дома-то сейчас октябрь.

За пять минут мы полностью разгрузили все наше снаряжение. Инженерное барахло трогать не стали, не наше и ладно. Тем более, что борт вроде как никуда улетать не собирался. Пока.

Над взлетной полосой пронеслась пара «Ми-28Н», именуемых ночными охотниками. Стрекотание винтокрылых машин заглушил далекий рокот реактивных «сушек».

К борту самолета, поднимая за собой клубы нанесенной ветром пыли, подъехал КамАЗ-бронекапсула, следом за ней подкатил выцветший «Патриот» с эмблемой военной полиции на двери.

Пассажирская дверь открылась, оттуда выскочил майор в традиционной «свинячке». Это чуть позже ее повсеместно заменили «песочкой».

– Подполковник Семенов? – подбегая, громко спросил он.

– Так точно, – выдерживая официальность, крикнул я.

– Здравия желаю, я майор Ивановский. У меня для вас готова машина. Группу в броню, – он указал на «бронекапсулу». Поместитесь?

– Справимся. Что по обстановке, что обнаружили?

– Вам все расскажут в штабе. Мне приказано только встретить вас.

Я кивнул. Обернулся к своим.

Майор Ветров и еще два младших офицера что-то обсуждали, глядя на ряд стоящих у ближайшего ангара штурмовиков. Боевые машины вблизи выглядели сурово.

– Антоха, грузитесь в КамАЗ, – скомандовал я, осматривая наш багаж. – Шмотки туда же. Шустрее, нас уже ждут.

По лицам бойцов я понял, что они крайне недовольны.

Еще бы. В пятидесятиградусную жару, под палящим солнцем лезть в «бронекапсулу» – суровая пытка. Внутри настоящая баня, в прямом смысле этого слова. Про кондиционеры можно и не заикаться – нет их, и еще долго не будет. А штатная вентиляция – одно название.

Я бесчисленное количество раз сидел внутри, даже приходилось отстреливаться. Броня хорошо защищала от стрелкового оружия и осколков, но не более. В целом, этого было достаточно. Безопасность хорошо, но за нее нужно чем-то платить.

Загрузились. Сверху, из смотрового люка выбрался закутанный по уши пулеметчик, положил рядом «Печенег». Помахал мне, показал большой палец.

Я кивнул, влез в «Патриот», хлопнул дверью. Водитель тут же газанул. Развернувшись, мы промчались по краю взлетной полосы, затем сошли на малоприметную грунтовую дорогу. Тут же все окутало клубами дорожной пыли. Где-то за нами ревел дизельным движком КамАЗ.

Миновали контрольно-пропускной пункт, ускорились. Здание штаба было одноэтажным, выполненным в виде буквы «П». Весь второй этаж превратили в серьезную укрепленную огневую точку ПВО. Я видел задранные вверх носы устаревших ЗРК «Невы» и «Ангары». Рядом, частично под маскировочной сетью, пригрелся темно-зеленый «Панцирь». Дальше стояли средства радиолокации. Выше, примерно в полукилометре, приметил замаскированный С-300. Вся территория штаба была обнесена традиционными «габионами», набитыми землей.

Вообще, средств противовоздушной обороны на базе было более чем достаточно – Эль-Камышлия самая северная точка Российской группировки войск в Сирийской Арабской Республике. Поэтому аэродром имел ключевое значение – до Турции доплюнуть можно.

– Куда дальше? – спросил я у Ивановского, когда мы подъехали к зданию.

– Я покажу.

Подхватив свой планшет с важными документами, я двинулся за майором.

Едва вошли внутрь, я тут же ощутил приятную прохладу. Кондиционеры работали, похвально. Отряхнулся от пыли, двинулся за майором. Быстро прошли прямой коридор. Дневальный на пропускном пункте лениво козырнул, привстав для вида… Не до него сейчас.

Вошли на командный пункт.

Атмосфера царила напряженная, это хорошо чувствовалось. Кажется, произошло что-то серьезное. Здесь уже собралось больше десятка офицеров в званиях не ниже подполковника. Видимо, ждали только меня. В центре помещения находился огромный стол, на нем расстелена исчерченная линиями и обозначениями карта подконтрольной территории. Начальником тактического направления здесь был полковник Зубов, мой знакомый еще по «родной земле». Противный мужик, карьерист. Несколько лет назад, чтобы подняться по карьерной лестнице, косвенно подставил меня в одном неприятном деле.

– Товарищ полковник, подполковник Семенов прибыл в ваше распоряжение! – отрапортовал я, следуя уставу. Не то чтобы я показушник, но в компании незнакомых офицеров всегда соблюдаю субординацию.

– Семенов, давай без этой ерунды! – ко мне подошел низкорослый полный мужичок, с полковничьими погонами. Круглая, как колобок, да еще и лысая голова – к ней приклеилось хитрое лицо розоватого поросячьего цвета. На груди шеврон с фамилией, символизирующий о том, что передо мной и есть Зубов. Он протянул пухлую руку, одновременно кивая на стол.

Ответив на рукопожатие начальника, я поздоровался с остальными.

– Семенов, я понимаю, что тебя выдернули прямо с самолета… – голос у него был неуверенный, то и дело срывался. – Да знаю я, что ты домой летел. Тут «горячее» объявилось. Других специалистов у нас во всей республике сейчас нет, потому и пришлось через «Химки» вопрос решать. Ну, ты же понимаешь…

– Введите в курс дела, – я решил не заморачиваться на ерунде.

– Значит так, – Зубов демонстративно покашлял в кулак, затем склонился над картой. – У населенного пункта Аль-Хиджас была задержана группа боевиков. Ну как, задержана… В общем, почти вся ликвидирована. Э-э… Передвигались боевики на двух пикапах, сопровождали американский грузовик. В кузове наши ребята обнаружили контейнеры непонятного назначения.

Зубом на мгновение прервался, хлебнул воды из бутылки, затем продолжил:

– Бойцы спецназа, что проводили зачистку, забрали ящики с собой и вернулись обратно на базу. Спустя некоторое время после возвращения почувствовали себя плохо. На осмотре у медика случайно попали под дозиметр. Налицо признаки острой лучевой болезни, в лазарете подтвердили. У всех тошнота, рвота, плохое самочувствие. Слабость. В общем, полный букет.

– И где эти ящики теперь? – я заинтересовался информацией. – Признаки острой лучевой болезни? Так скоро?

– На одном из направлений, в десяти километрах отсюда, – вмешался незнакомый мне офицер. – Но не это самое интересное! Проводник из местных сирийцев, владеющий нашим языком, на осмотре заявил, что на одном из ящиков имелась надпись, сделанная на арабском. «Уран-235», а как ты знаешь, это отработанное ядерное топливо. Предположительно, с Украины.

– Оп-па! Любопытно, – медленно произнес я, задумавшись. – Радиоактивные элементы для грязной бомбы?

– Мы тоже пришли к такому выводу.

– И подобное происходит уже в третий раз. На юге мы перехватили две поставки, здесь, судя по всему, тот же характер. Кстати, у меня с собой подробный отчет с разбирательствами и фотографиями. Я почти уверен, что кто-то из наших втихую помогает переправлять сюда ядерное топливо. И есть иные доказательства, что элементы попали сюда с Украины.

Штабные офицеры переглянулись. Кажется, о том, чем мы реально занимались на территории САР, здесь никто не знал. Оно и понятно, неофициальной частью наших задач было проведение расследования. По совместительству.

– Это хорошая новость. Алексей, полагаешь, что это носит системный характер?

– Первые две поставки мы перехватили, изъяли и захоронили, – продолжил я. – Думаю, да. Это продолжение старого сценария. Кто-то помогает боевикам переправлять топливо арабам.

В штабе повисла напряженная тишина.

– Семенов, вам нужно выдвинуться и проверить, что там за дерьмо! – Зубов перешел на командный тон, вытирая платком вспотевший лоб. Странно, чего он потеет? Здесь же кондиционер работает.

– Выдвинемся в течение получаса, – я взглянул на свои часы. – Далеко ехать?

– Не особо. Однако район довольно глухой, там есть наш опорник.

– Понял. Тогда не будем терять времени. Я лично выдвинусь на точку, оцеплю периметр и проведу замеры. А уже потом задействую остальную группу.

– Скольких берешь с собой?

– Только троих. Без них я все равно что без рук. Остальные ребята пусть отдыхают. Все необходимое снаряжение у нас с собой.

– А отделение спецназа? – поинтересовался Зубов и тут же добавил: – У нас есть своя группа.

– Пусть мои парни отдохнут, – сказал я, не желая гонять парней просто так. Еще неизвестно, что там на самом деле.

– Замечательно, – меня похлопал по плечу офицер, у которого почему-то не было ни знаков различия, ни шевронов. – Тогда готовьтесь. Кстати, я поеду с вами.

– А вы, простите, кто? – уточнил я. – Не люблю работать с людьми, о которых ничего не знаю.

– Это так важно? – небрежно улыбнулся тот. – Хорошо. Капитан Гнездов, военная контрразведка.

Он обернулся к Зубову и поинтересовался:

– Товарищ полковник, добро даете?

– Да-да. Конечно, – рассеянно пробормотал тот, продолжая потеть. – Семенов, капитан Гнездов в вашем подчинении, но решения принимаете вместе. Транспорт вот-вот прибудет, я распорядился.

Я сухо кивнул, затем развернулся и двинулся к выходу. Прежде чем приступать к выполнению задания, нужно провести инструктаж с парнями.

Это не заняло много времени.

Ветров очень удивился тому факту, что снова всплыло упоминание о когда-то вывезенном топливе с одного из Чернобыльских реакторов. У меня были по этому вопросу кое-какие наработки, которые я намеревался проверить уже там, в России.

– Значит так, со мной поедут… – я намеренно выдержал паузу, прикидывая, кто мне нужен в первую очередь.

– Я! – все шестнадцать человек подняли руки.

– Возьму троих, – словно не заметив, продолжил я. Мысленно порадовался сплоченности группы. Команду-то я собирал долго, зато и отбирал самых лучших. – Для первичной оценки достаточно. Ветров, Акишин и… Доронин. Хватайте первый комплект и грузитесь. Вот, кстати, и наш транспорт пожаловал.

К зданию штаба нещадно пыля, двигался «Тигр», за ним следовал белый пикап. У последнего в кузове стоял пулемет ДШК – грозная машина, недавно отметившая свое восьмидесятилетие со дня производства. За пулеметом был кто-то из местных, по уши закутанный в «арафатку». Это нормально – арабский мухабарат, сотрудничающий с нашими войсками. Что-то вроде службы безопасности у арабов.

Гнездов был уже внутри пикапа.

– Товарищ подполковник, грузитесь в «Тигр», – крикнул он, указывая на бронемашину. – Места там хватит.

Я прихватил свой рюкзак, кинул туда планшет со сделанным мной отчетом по проведенным мероприятиям. Оставлять его я не собирался, вдруг нужно будет кое-что проверить?

Не теряя времени, выдвинулись на точку. Все вооружение у нас было с собой – каждого я снаряжал лично. Начиная от формы и заканчивая оружием.

Мой АК-12 висел за спиной, на броннике примостилась удобная кобура с «Ярыгиным».

Минут через двадцать добрались до опорного пункта. По пути все было тихо.

Несколько ветхих строений, ржавая вышка. Покосившиеся столбы с обрывками проводов. Укрепленная огневая точка с развевающимся Российским триколором, пара пулеметов. Дальше, в окопе, примостился замаскированный под местную растительность «БТР-80». Ничего особенного – реально не опорник, а так… Смотреть не на что.

Выгрузились. Бойцы прикрытия разбежались в стороны. Пикап катался по периметру, на всякий случай, оказывая прикрытие в случае угрозы.

– Антон, бери анализатор. Проверишь фон, – распорядился я, выбираясь из бронеавтомобиля. – Юра, помогаешь ему. Серега, готовь костюмы – пригодятся.

Мои парни тут же принялись за работу.

– Где ящики? – спросил я, рассматривая стоящие как попало глиняные строения.

– Там, слева. В одноэтажном доме, – указал направление Гнездов, тоже выбравшись наружу. Зачем-то вытащил пистолет из кобуры.

«Тигр» развернулся, отъехал чуть левее и встал в тень, прямо под стену сарая. Белый пикап, покружив, скрылся из виду.

Я сосредоточился на задаче, расчехлил переносной прибор. Медленно направился туда, держа перед собой карманный газоразрядный индикатор.

Прибор почему-то молчал. Странно, в его чувствительности и надежности в целом, я ни разу не усомнился. Прецедентов не было.

Двинулся дальше, продолжая наблюдение.

Поравнялся со зданием, прошел вдоль стены, заглянул в темный проем. Двери тут не было. Снова перевел взгляд на прибор. Да что за ерунда? Постучал пальцем по корпусу, встряхнул. Ничего не изменилось. Датчики ничего не фиксировали.

Я неуверенно шагнул внутрь. Увидел у дальней стены сложенные друг на друга ящики, покрытые густой пылью. Гнездов, следовавший за мной по пятам, вертелся по сторонам, словно что-то искал.

Мне было не до этого.

Вошел внутрь. Чем дальше я шел, тем больше понимал, что здесь что-то не так. Когда я заподозрил неладное, отключил прибор. Обернувшись, я увидел нацеленный мне в лицо ствол пистолета…

– Прости подполковник, – холодно процедил капитан, глядя на меня с какой-то ненавистью. – Не надо тебе было во все это лезть… А отчет я заберу.

Ответить я не успел.

Гнездов нажал на спусковой крючок, раздался выстрел. А для меня окружающий мир вдруг отключился…