Текст книги "Пустошь"

1

Когда Тимур проснулся, было еще ранее утро. На настольных часах светились большие зеленые цифры «6:47». В окно, даже сквозь полупрозрачные занавески, заглядывало беспощадное июльское солнце. Уже с раннего утра в комнате было довольно душно, и это несмотря на открытое окно.

В этом (2017 году) лето было ненормальное. Синоптики, конечно, каждую неделю обещают дождь, даже чудовищную грозу, но дождей этим летом еще не было. Ни разу. Только солнце, только совершенно безоблачное небо и полный штиль.

Адское лето.

Прабабушке Тимура прошлой зимой стукнуло восемьдесят пять, и даже она не может припомнить, чтобы в этих краях в июле стоял такой невыносимый зной. И она не ошибается. Старость сожрала ее краткосрочную память – старушка не помнит, что ела утром, и ела ли она утром вообще. Но то, что было десятки лет назад, – прабабушка помнит превосходно, да еще и в таких подробностях, что Тимур порой удивлялся, как все это помещается у нее в голове. И память бабки не врет – погодные архивы свидетельствуют о том, что за последние сто пятьдесят лет в Сызрани настолько жаркого лета еще не было.

Полтора месяца назад Тимур закончил одиннадцатый класс и с наступлением августа планирует начать поступление в какое-нибудь высшее учебное заведение. Многие выпускники бегали по вузам с того самого момента, как им в руки выдали документы об окончании школы, но только не Тимур.

Он терпеть не мог очереди и суматоху. Он ненавидел почту, ненавидел банки, ненавидел все, где люди толкаются, бубнят и дышат друг другу в лицо. Особую неприязнь у парня вызывают маршрутки. Особенно в вечерний час пик, когда потные, злые и уставшие люди вынуждены сидеть в тесном и ржавом корыте больше часа, вынуждены дышать друг другом и автомобильными выхлопами.

В первые два месяца каждого лета вузы именно такие. Разве что, в них нет автомобильных выхлопов. Да, если вы хотите пробиться на бюджетное место, то с поступлением вам лучше поторопиться. Однако Тимуру бюджет не светил, потому что его аттестат был значительно слабее среднего.

Чисто теоретически, парень мог проскочить на бюджет в каком-нибудь Богом забытом вузе, если бы разослал запросы по всей стране. Но он не разослал, потому что денег на переезд у него не было. Собственно, как и желания переезжать.

Вот он и остался.

Пока множество людей в буквальном смысле умирали от жары и духоты в стенах вузов, пока они буквально дрались друг с другом за бюджет, Тимур круглые сутки отдыхал. Вернее, пытался отдыхать, потому что в такую жару отдыхать вряд ли возможно.

Какое-то облегчение приносят кондиционеры, да, но дома у Тимура кондиционера нет. Поэтому он вынужден практический каждый день ездить на велосипеде на пляж, чтобы провести пять-шесть самых жарких часов по шею в воде.

От дома Тимура до пляжа около трех километров. Плюс ко всему – город находится на шестидесятиметровой возвышенности. И если спуск к пляжу на велосипеде – это драйв, то подъем обратно, даже пешком, – настоящая пытка.

Первое время парень едва не помирал, когда вкатывал велосипед обратно в горку, но со временем он привык. Многие его друзья отказались от поездок на пляж на велосипеде после двух-трех подъемов. Но Тимур не отказался.

Он весит всего шестьдесят пять кило, а многие его друзья – по девяносто и даже по сто. Да, у Тимура большой недовес при его-то 185 сантиметрах роста, но благодаря своей худобе он переносит адское лето гораздо легче, чем более упитанные люди.

Иногда парень удивляется, как взрослые, а в особенности старики, выносят такое пекло без кондиционеров. Особенно на работе – в жарких цехах.

– Так и выносим, – однажды ему ответил отец, он как раз работает в цеху, где собирают какие-то огромные и секретные военные хреновины. – Некоторые даже не умирают…

Парень слез с постели, отдирая от потного тела промокшую простыню. Протер глаза и потянулся. Яркий желтый свет больно слепил глаза. Да что там глаза, он обжигал даже кожу.

Этим утром Тимур встал пораньше, чтобы со своим другом – с Денисом – отправиться в магазин за новеньким велосипедом. Отправиться, пока еще не слишком жарко.

Денис – шестнадцатилетний парень, невысокого роста, плотный, даже чуточку жирный, с ежиком черных волос и горбатым носом. Он заказал велосипед еще две недели назад. Заказал потому, что не хотел покупать «ширпотреб». Он хотел если и не уникальную, то хотя бы редкую модель. В этом был весь он – сын богатеньких родителей.

И вот, в пятницу, Денису пришло уведомление, что его транспорт, наконец-то, доставлен. Сперва парень позвонил в магазин и убедился, что это никакая не ошибка, что велосипед и в самом деле можно забрать. Продавец несколько секунд шуршал бумагами. Потом несколько минут проверял информацию на компьютере. Потом извинился и сказал, что ему нужно сходить на склад. Он обещал перезвонить через пять минут, но перезвонил только через шесть часов. Как оказалось, велосипед и в самом деле находится на складе.

Уже неделю.

После этого Денис позвонил родителям и сказал, что его транспорт можно забрать, что ему нужны деньги, поскольку за две недели ожидания парень истратил большую часть оставленной ему суммы.

Отец сказал, что машина «немного» сломалась.

– Поломка мелкая, но сегодня я вряд ли успею ее устранить. А даже если и успею, то поеду в город только утром. Ночью ехать меня не пускает твоя мать, ты же ее знаешь.

– Окей, я понял, – сказал Денис.

Потом он позвонил Тимуру и похвастался, что скоро у него будет крутой BMX. Тимур предложил другу составить компанию, и Денис согласился. Они планировали забрать велосипед, а потом вместе поехать на пляж, пока еще солнце поднялось не слишком высоко.

Родителей Тимура не было дома. Они, как и родители Дениса, были в отпуске. Вот только проводили отпуск они не в дорогом двухэтажном доме в деревне, а в дешевом отеле на море. Парень не поехал с ними, потому что в коем-то веке решил воспользоваться пустующей квартирой.

Пустующей целый месяц!

Он приводил домой девушек почти каждый день. Вернее, почти каждую ночь, потому что заниматься сексом при жаре в сорок градусов – это верный маршрут в ящик, даже для людей, у которых с сердцем все тип-топ.

Но прошлую ночь Тимур провел один. Потому что последнюю неделю даже ночью температура воздуха не падала ниже тридцати градусов по Цельсию.

Парень собрался с силами и встал с кровати. Мокрая простынь с характерным звуком отстала от его покрасневших ног.

– Опять менять простынь… Проклятая жара, – сказал парень и отправился в ванную, чтобы принять душ.

Из-за жары прогрелись даже трубы, и теперь вода всегда была теплая, даже без включенной газовой колонки. Тимур сполоснул липкое тело. Вытираться и надевать трусы он не стал – пошел завтракать голым и мокрым, чтобы хоть немного освежиться. Включил большой вентилятор. Воздух, наконец-то, стал двигаться, но это помогало мало. Воздух был густой и горячий. Дышать по-прежнему было тяжело.

Из-за жары есть парню не хотелось совершенно, поэтому он выпил стакан ледяной колы и съел яблоко. Это единственное, что лезло ему в горло. При мыслях о пельменях, яйцах или мясе желудок начинал противно сокращаться, высказывая свой решительный протест.

К тому времени, когда парень закончил свой скупой и не очень здоровый завтрак, его голое тело уже совершенно обсохло. Высохли даже рыжие курчавые волосы, которые были похожи и не на волосы человека, а на баранью шерсть.

С такими волосами парню было жарко, и в конце весны, прямо перед выпускным, он даже постригся налысо, впервые в своей жизни. Но то был первый и последний раз, потому что лысый Тимур выглядел нелепо и смешно: высокий, сутулый, худой, с черепом неправильной формы, с кучей веснушек на совершенно белом затылке…

Жара нарастала изо дня в день, и голова Тимура страдала. Конечно, он стригся очень коротко, оставляя всего один или два сантиметра волос (чтобы волосы скрывали кривой череп и кожу головы от жгучего солнца), но даже такого их количества было много. Из-за их густоты и кудрявости голова постоянно находилась в неблагоприятных, особо высокотемпературных условиях.

Тимур позвонил Денису, но не дозвонился. В последнее время в районе Дениса было что-то не так с мобильной связью – она постоянно пропадала, иногда на целый день. Парень подождал и позвонил еще раз, но результат был тот же:

– Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети… – прозвучал из динамика женский голос.

Тогда Тимур включил компьютер, надеясь, что его друг будет ждать его в скайпе или, хотя бы, в социальной сети. Но и там Дениса не оказалось.

Решив, что Денис все равно будет его ждать, Тимур стал собираться. Перед тем, как отправиться на улицу, он быстренько намазал все тело водостойким солнечным кремом. Из-за того, что он был рыжий, его кожа была практически беззащитна перед солнцем. Загар если и возникал, то очень слабый. Поэтому парню приходилось пользоваться кремом. Особенно, если было лето, и стояла безоблачная погода. Иначе солнечные ожоги возникали вновь и вновь, а вместе с ожогами увеличивалось и число веснушек, среди которых рано или поздно могла возникнуть смертельная меланома.

Дедушка Тимура тоже был рыжим. И он умер именно от меланомы, хотя и в весьма почтенном возрасте.

Затем парень напялил длинные (но очень легкие) клетчатые шорты, свободную желтую майку с рукавами почти до самых локтей и белые сандалии на босую ногу. Затем он спустился в подвал за велосипедом. В магазин они планировали идти пешком, но вот потом, когда Денис заберет велосипед, они вернутся к Денису, хорошенько поедят и вдвоем поедут на пляж, каждый на своем велосипеде.

Путь до дома Дениса на велосипеде занял не больше пяти минут. Пешком Тимур преодолел бы его минут за двадцать, но пешком он ходил очень редко. Парень позвонил по домофону своему другу. Денис снял трубку почти сразу же.

– К-кто там? – спросил он, слегка заикаясь. Нарушение речи возникло у Дениса довольно давно – в детстве его сильно напугала соседская собака.

– Я, – ответил Тимур.

Раздались короткие и частые «пип-пип-пип» – дверь домофона разблокировалась. Тимур вкатил велосипед в подъезд и поднялся на четвертый этаж. Дверь в квартиру Дениса была приоткрыта. Парень вошел в квартиру.

– Я тебе звонил, но у вас опять что-то с сетью…

– Да, – ответил Денис с кухни, – у нас с ней в п-последнее время все хуже и х-хуже.

– Ты что, еще не собрался? – спросил Тимур.

– Планы и-изменились, мы сегодня не и-идем в магазин, потому что…

Но тут с кухни донесся грохот разбивающейся тарелки и визг кота. Затем упала табуретка, и перепуганный кот пулей пронесся по коридору, скрывшись где-то в дальней комнате.

– Сука, я ненавижу этого т-тупого кота! – закричал Денис. – Опять я об него споткнулся, все н-на хрен разлил и разбил тарелку!

Денис пронесся по коридору и взял из ванной половую тряпку. Снова скрылся на кухне. Оттуда донеслась возня. Потом раздались звуки падающих в пустое мусорное ведро осколков керамической тарелки.

– Ты разувайся и заходи, – снова раздался голос Дениса.

– Я на велосипеде, – сказал Тимур. – Он стоит в подъезде, на первом этаже.

– Да никто его не у-угонит, – заверил друг, снова промелькнув с кухни в ванную с грязной половой тряпкой.

– Ты уверен?

– А-абсолютно.

И Тимур разулся, прошел на кухню и присел на один из табуретов.

Кухня была просторная и светлая. Пол был выложен крупной черно-белой плиткой. Из-за такого пола кухня казалась огромной шахматной площадкой, на которой вместо шахматных фигур стоят высокие круглые табуретки, пара горшков с комнатными цветами и кошачьи миски с водой и едой.

Денис вытирал пол по второму кругу. Кое-где еще валялись макаронины и вареные грибы. Крупных черепков разбившейся посуды на полу уже не было, но вот мелких – была куча. Кухня была усыпана ими от края до края.

– Если бы моя мама споткнулась об кота и разбила тарелку с супом, она бы утопила это глупое животное в унитазе, – сказал Тимур.

– Я бы отрубил ему голову, – ответил Денис. – Но это любимый кот мамы. За н-него она потом меня с-самого утопит в у-унитазе.

Тимур хохотнул и спросил:

– Грибной суп?

– Д-да. Хочешь?

– Пожалуй, можно, – ответил Тимур.

Он всегда любил грибные супы, но готовить их самостоятельно не умел. К тому же, яблоко и кола пролетели через желудок со свистом, каким-то чудесным образом его запустив. Парень почувствовал голод.

– Так почему мы не пойдем за велосипедом? – спросил Тимур, когда Денис закончил с вытиранием пола и занялся наливанием двух порций супа – себе и другу.

– Отец должен был приехать сегодня утром, еще час назад, чтобы д-добавить мне денег. Он обещал еще вчера, но сегодня в пять утра мне пришло от него сообщение. Поломка машины оказалась серьезнее, чем он д-думал. На ее ремонт потребуется больше времени. Я пытался ему д-дозвониться, но ты знаешь нашу сеть…

– У тебя же были деньги?

– Да, две недели назад. Но я п-потратился на еду и еще кое-что. Теперь мне не хватает. Карты у меня нет. Только наличка. Отец должен добавить пять тысяч. У тебя ведь н-нет в займы?

– Неа, – сказал Тимур. – Предки перечисляют мне на карту по две тысячи в неделю. Чисто на еду, чтобы я не транжирил.

– Жалко, – сказал Денис. – Я так хотел у-уже сегодня забрать велосипед… Эх… Ну ладно.

– Жалко, – согласился Тимур. – Я бы тоже покатался на твоем новом велике, мне мой уже надоел.

Теперь хохотнул и Денис.

Потом они стали есть грибной суп. Денис готовил суп сам – мама научила его, еще несколько лет назад. Тимур съел целую тарелку, а потом попросил добавки. Денис ограничился одной порцией, и пока его друг доедал вторую тарелку, он стал гоняться за котом, по всей квартире, с огромной подушкой в руках. Кот носился из комнаты в комнату, мастерски уворачиваясь от ударов.

– Все, спасибо, я наелся, – сказал Тимур, убирая грязную тарелку и ложку в посудомоечную машину. Затем выпил огромную кружку воды и спросил:

– Если мы не поедем на пляж, то куда? Пешком на пляж я не пойду. Один, теперь, не поеду, ведь я съел твой суп и обязан тебе жизнью.

Денис снова хохотнул, утер со лба пот и сказал:

– У м-меня есть идея, чем можно заняться.

Он скрылся в зале и оттуда пулей вылетел Васька. Кот не справился с резким поворотом в другую комнату, его занесло, и он крепко налетел на дверной косяк. Затем он скрылся под диваном, покрывало которого свисало до самого пола.

Через минуту Денис вернулся на кухню, в руках у него было какое-то устройство.

– Вот, – сказал Денис. – Отец п-подарил мне его несколько лет назад, когда рванула АЭС на Фукусиме. Я им п-поигрался и забросил. И вот утром мне пришла в голову идея!

– Что это такое? – спросил Тимур, взяв устройство и рассматривая его со всех сторон с величайшей осторожностью и интересом. – Похоже на мобильник.

– Это дозиметр, – сказал Денис.

– И какая же у тебя возникла идея?

Денис отобрал устройство и включил его. Едва включился разноцветный дисплей, как кухня наполнилась неспешным треском – прибор регистрировал ионизирующие кванты и сообщал о регистрации каждого отдельным щелчком.

– Мы п-пойдем в Пустошь.

Тимур внимательно посмотрел на своего друга, чтобы убедиться, что тот не шутит. Судя по всему, Денис не шутил.

Пустошью называют заброшенный промышленный объект, находящийся у западной окраины города. По форме он похож на прямоугольник два на три километра. С юга и севера Пустошь окружена лесом, а с запада к ней примыкает старое, сильно заросшее кладбище. Промышленный объект заброшен уже лет пятьдесят. Что именно это было – точно не знает никто.

Известно лишь то, что Пустошь считается дурным местом. Такая огромная территория, усыпанная руинами старых цехов и полусгнившими коммуникациями, пустует неспроста. Родители запрещают своим детям ходить туда, рассказывая про это место всякие ужасы. А у взрослых (достаточно взрослых) людей просто нет времени, чтобы заниматься всякими глупостями, вроде исследования каких-то полузабытых руин.

– Не нравится мне твоя идея, – сказал Тимур.

– Почему?

– Это плохое место, все так говорят, – пожал плечами Тимур.

– Ага, п-плохое место. А еще там водятся огромные мутанты, которые питаются человечиной. Мне родители тоже рассказывали эти сказки, пока я б-был маленький.

– Да и не нравится оно мне, – сказал Тимур, как бы оправдываясь, но он вдруг почувствовал нарастающий интерес. Пока совсем слабый, да, но нарастающий.

– Послушай меня, – сказал Денис. – Мало кто там был. Мои родители точно не были, я спрашивал. И все мои друзья, а у м-меня их много, ты же знаешь.

– Ага, – кивнул Тимур. – И ты тоже там не было?

– И я н-не был, – согласился Денис. – Но вот теперь я туда схожу. С тобой. Мы возьмем дозиметр, м-мощный бинокль и хороший фотоаппарат, все там облазаем, сфоткаем и выложим в сеть. Ни у кого еще н-нет таких фотографий. Это будет эксклюзив!

Тимур, в отличие от своего друга, не был публичным человеком и популярным в школе парнем, поэтому идея эксклюзивных фотографий его не трогала. Ну, почти не трогала. А вот сам факт того, чтобы полазить там, где вообще мало кто был, его зацепила очень сильно.

Он спросил:

– А ты уверен, что это безопасно и законно?

Денис только махнул рукой и усмехнулся:

– Вряд ли там в-водятся мутанты-людоеды. А по поводу законности – сомневаюсь, что эти древние промышленные руины кому-то нужны. Я думаю, что если там и было то, что м-можно украсть, то это уже давно украли. Еще лет п-пятьдесят назад.

– А что у тебя там за бинокль? – спросил Тимур.

– Да, сейчас п-покажу, – сказал Денис.

Он сбегал в зал и вернулся с большим кожаным футляром, из которого с превеликим трудом достал черный бинокль. Передал его другу. Бинокль был довольно тяжелый. Его линзы отливали глубоким фиолетовым сиянием.

– Осторожно, он еще дороже, чем дозиметр, – сказал Денис. – Надень лямку на шею, чтобы не уронить.

И Тимур надел. А потом рассмотрел бинокль со всех сторон.

– Байгыш, пятнадцать на пятьдесят, – прочитал он. – Это название или фирма?

– Н-не знаю, – сказал Денис. – Этот бинокль старше меня, отец купил его себе сразу после армии. Там он проходил снайперскую п-подготовку. Много работал с оптикой. Держал в руках несколько десятков биноклей различных производителей, в том числе и зарубежных. И вот эта модель ему п-понравилась больше всего. Потом он себе ее и к-купил. Как говорится – чтобы было. За восемнадцать лет он доставал бинокль всего пару раз. Недавно я сказал отцу, что после окончания школы хочу пойти в разведчики. Ну, он его и достал, чтобы я учился им п-пользоваться, тренировал глаза и руки. Говорит, что глаза для разведчика – очень важны. Ну и навыки н-наблюдения удаленных объектов.

Тимур тем временем уже смотрел в окно, переводя бинокль то на один объект, то на другой, и подстраивая резкость.

– Ничего себе! – сказал он. – До машины метров триста, а я вижу ее номер!

– Да, он неплох, – согласился Денис. – На самом деле его потенциал раскрывается на б-больших расстояниях: единицах и десятках километрах.

Тимур разглядывал улицы и восхищался несколько минут, затем, наконец, отложил бинокль и спросил:

– Ты точно уверен, что нас на этой Пустоши никто не поймает за жопу? Ну, например, какой-нибудь невменяемый сторож с карабином…

– Да что там охранять? – ответил Денис вопросом на вопрос.

– Ладно, допустим, что сторожа там нет. А вдруг… Ну не знаю.

– Чудовища? – улыбнулся Денис, а потом все же не сдержался и хохотнул.

Тимур закатил глаза и сказал:

– Нет, вдруг там какие-нибудь химикаты… Или злые собаки… Или бешенство… Вдруг там действительно ПЛОХОЕ МЕСТО. Ведь не зря же люди говорят…

– Да н-насрать, о чем там говорят люди, – перебил Денис. – Люди всегда о чем-то говорят. Они же и-идиоты, ты что, сам не знаешь?

Тимур кивнул.

Денис продолжил:

– Мы возьмем дозиметр, бинокль и фотоаппарат. Полазаем там. До обеда, пока еще н-не слишком жарко. Потом вернемся домой, и я закажу такси, чтобы оно отвезло нас н-на пляж. А потом закажу, чтобы нас развезли по домам. Экономить деньги смысла нет – отец вот-вот п-привезет еще.

Идея с такси Тимуру понравилась. Да и руки у него все больше и больше чесались, полазать по промышленным руинам, что-нибудь поломать и поковырять, пускай и всякую ржавую рухлядь.

– Ладно, идем в Пустошь, – согласился Тимур. – Только надо взять воды. К двенадцати часам там будет адское пекло. Я слышал, что внутри территории не растет практически ничего, что там только пыль, камни и ржавый металл.

– Я возьму бутылку воды. Б-больше смысла брать нет. Как говорит мой отец: граммы складываются в килограммы, и когда ты это ощущаешь, идея «взять п-побольше» уже не кажется тебе т-такой хорошей.

– Купи-ка лучше минералки, раз у тебя есть лишние деньги. В жару она лучше. Обычной водой я напиться не могу.

– Окей. Я пойду п-переоденусь во что-нибудь грязное. Телефон б-брать не буду.

– Давай, – кивнул Тимур, затем взял бинокль и снова уставился в окно.