Текст книги "Беседа с молодыми ударниками, вошедшими в литературу"

По смешной случайности эта книжка, в основном идея её, сводится к французскому буржуазному закону: если она изменила, убей её. Я полагаю, что в наших условиях такие французские законы, как и французская болезнь, – дело неподходящее вообще, а вот тут вышло как-то так.

Мне эта книжка не понравилась, и я скажу, что до сей поры я ещё не прочёл ни одной книги, посвящённой быту молодёжи, которая бы меня в известной мере удовлетворила. Я, конечно, мало знаю молодёжь, но, поскольку я её видел, должен сказать, что она характерна не теми свойствами, навыками и привычками, которые вы носите или по закону наследственности, или по влиянию разлагающегося, отмирающего мира.

Мы не можем за тринадцать лет превратиться не то что в ангелов, но, во всяком случае, в каких-то совершенно новых людей. В каждом из нас есть нечто от старинки. Не тем характерны и не тем интересны и значительны вы, что в вас есть такие отзвуки прошлого, а тем, что в настоящем вы являетесь творцами новой действительности, причём творчество выражается в формах, которые позволяют вам совершать не только исторические, а почти даже геологические процессы. Половина класса собственников, превращённых в течение двух лет в колхозников, – это штучка, о которой мы привыкли рассуждать довольно просто. На самом же деле она очень сложна и трудна, и со временем, когда будет свободный час или день об этом подумать, может быть, ваши дети долго будут моргать глазами, соображая, как это можно было сделать.

Я вовсе не отрицаю самокритики, совсем нет. Но почему непременно надо оглядываться назад с таким усердием, с каким это делается, почему нужно обязательно отмечать недостатки человека, его дурные черты? Выгоднее и социально и социалистически подчеркивать в нём то хорошее, то действительно важное и ценное, что он несёт в жизнь, для того, чтобы дать ему возможность расти с ещё большей быстротой, чтобы это хорошее отражалось в жизни ещё более значительно, чтобы оно приблизило ту победу, к которой мы стремимся и которую мы одержим.

Я вовсе не против того, чтобы человеку дать трёпку. Но дело не в этом, а в том, чтобы выхватить из жизни и ярких картинах волю к жизни, к победе, к изумительной стройке, к освоению мира, всего мира. Ведь то, что делается в Китае, Италии, Испании, во всём мире, объясняется не только экономическим кризисом и безработицей, но и действием энергии, исходящей из Союза Советов.

В маленьком городе Сорренто в 1924 году на одной улице было написано: «Вива Ленин»[7]7
  «Да здравствует Ленин» (итал.) – Ред.


[Закрыть]. Полиция закрасила надпись жёлтой краской. Написали красной: «Вива Ленин». Полиция закрасила бурой. Написали белой: «Вива Ленин».

Так и написано по сию пору.

Так что, видите, и там, далеко, чувствуется дыхание эпохи, которая исходит отсюда, где её тенденции выражены наиболее ярко. Оно сказывается и будет сказываться чем дальше, тем больше. Вот что важно: важно, что здесь чувствуется такая сила энергии, что она какими-то очень тонкими ручейками идёт куда следует и достигает своей цели.

Вот вчера я видел пятьсот человек в КУТВ[8]8
  Коммунистический университет трудящихся Востока имени товарища Сталина; создан по инициативе И. В. Сталина в 1921 году в Москве.


[Закрыть]. Ведь каждый из них поедет отсюда в свои самоедские, индусские и другие страны. Что он повезёт с собой? Он повезёт именно ту энергию, которую почерпнул здесь за эти два-три года.

Ведь вот в чём дело-то, вот в чём узел и смысл бытия нашего.

Я ведь в некотором смысле еретик, идеалист, потому что считаю людей, с которыми привык жить, о которых привык определённо думать, во многих случаях лучше, чем они о себе думают, и в этом я не ошибаюсь.