Текст книги "Калис"

Глава 3

Около трех часов дня они подъехали к небольшому придорожному кафе, расположенному около шоссе.

– Давай остановимся здесь, – предложила Леся, глядя на Антона. – Перекусим, отдохнем, разомнем мышцы.

– Ты хочешь есть? – Антон обернулся к Лесе.

– Да, – слегка смущенно ответила она.

– Хорошо, – ответил он и, присмотрев небольшой участок около кафе, свернул с дороги и, подъехав туда, остановил машину. Кроме его машины там стояла еще только одна фура.

– Приехали, моя прелесть.

Выйдя из машины, Леся закрыла за собой дверцу и окинула взглядом здание кафе. Это был небольшой одноэтажный домик, сложенный из красного кирпича. Над входной дверью висела вывеска, на которой большими синими буквами было написано «У обочины».

– Тебе нравиться эта вывеска? – подойдя к ней сзади, спросил у нее Антон.

– Название, как название, ничего особенного я в нем не вижу.

– А если приглядеться повнимательней.

– Обычная деревянная вывеска: синие буквы на светло коричневом фоне, – начала перечислять свои наблюдения Леся. – «У обочины», все. Больше ничего не вижу. Так что же здесь странного? не понимаю.

– Я бы тоже ничего странного не заметил бы, если бы так много не читал. А сейчас… Как только я увидел эту вывеску, мне в голову залезло название одного произведения. Знаешь, в двадцатом веке жили два брата, выдающиеся фантасты России. В середине века из-под их пера вышла книга. Название этой книги было «Пикник у обочины».

– Как интересно, – Леся с любопытством взглянула на Антона, и перевела взгляд на вывеску. – А ты помнишь, про что была эта книга?

– Кажется, про инопланетян, которые прилетели на Землю и оставили здесь свои разнообразные штучки-дрючки, а люди после этого их находили.

– Инопланетяне, – Леся с иронией покачала головой. – Опять эти твои инопланетяне. Опять зомби-инопланетяне. Тебе не кажется, что это просто твой очередной бзик?

– Возможно, – нехотя согласился Антон. – Но все это как-то странно. У меня такое ощущение, что мы попали в какой-то фильм ужасов, причем дешевенький, с маленьким бюджетом и непрофессиональным режиссером.

– Ага, – кивнула головой Леся. – Хорошо хоть то, что мы скоро встретим профессионального писателя.

– Не смейся над моими словами, – попросил ее Антон. – Вот приедем обратно, сядем в моем кабинете, разольем по бокалам твой любимый мартини, выпьем за успешное окончание поездки, за подписанный контракт. Тогда, пожалуйста, смейся на здоровье. А пока… – он сделал паузу. – А пока не надо, – и подойдя к кафе, он открыл дверь и вошел в него.

Леся осталась одна. Она смотрела: то на вывеску, то на затянувшееся тучами небо, то на стоящий неподалеку Понтиак.

– Фильм, книга, пожалуй, вот и все, – проносились мысли в ее голове. – Все. Похоже, это не у меня одной. Похоже, он тоже что-то чувствует. Хотя какое это чувство: осязание, обоняние? нет. Это какое-то другое чувство, возможно, его-то как раз и называют шестым. Чувство, которое нельзя пощупать или почувствовать. Оно приходит к нам само собой. Но насколько оно верно? Что оно несет с собой? Лишь нелепость, глупый страх? А может? А может, оно говорит нам: «стоп, хватит, наигрались в крутых, плечистых суперменов. Пора остановиться, сесть в машину, повернуть ключ зажигания и уехать. Уехать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этой дороги, подальше от этого направления. И забыть: забыть этот день, забыть эту роль, забыть все. А дальше? А дальше будет только пустота. Смогу ли я простить себе то, что упустила такой шанс, из-за чего-то дурацкого, детского, нелепого?

В последний раз посмотрев на машину, она подошла к двери кафе и, открыв ее, вошла в него.

Народу здесь было мало. Один, широкоплечий средних лет мужчина, одетый в кожаный жилет, видимо, водитель стоящей во дворе фуры, сидел за столом и пил из маленькой чашечки кофе. Второй, лениво протирая стаканы, стоял за стойкой бара. Антон же сидел за столом около окна и смотрел в него. Леся подошла и села к нему за столик.

– Господин, у вас свободно? – спросила она у него.

– Все шутишь? – он недовольно посмотрел на нее.

– А что еще делать? Поддаться паники, поднять руки вверх и с криком – караул, спасите, убивают, бегать по этому кафе, – с улыбкой спросила она у Антона.

– Знаешь, а ты права, – чуть подумав, ответил он. – Мы еще никуда не приехали, с нами ничего еще не случилось, а я, словно малое дитя, уже распсиховался.

– Вот видишь, – одобрительно произнесла Леся. – Кстати, господин, глядя в окно, случайно не заметил, что все небо затянуло тучами и скоро может начаться дождь?

– Некстати он, – ответил Антон. – Я надеюсь, он будет не очень сильным. А то нам еще долго ехать. А если к тому же начнется дождь, то мы можем приехать на место только под вечер, если вообще не глубокой ночью. А этого хотелось бы избежать. В таком месте, в первый раз, да еще ночью… Нарочно не придумаешь.

– Я с тобой полностью согласна, так что давай все делать побыстрей.

Леся подошла к скучающему за стойкой молодому человеку лет двадцати пяти.

– Вы нас обслужите? – спросила у него Леся.

– Да, конечно, – пристально осмотрев все ее прелести, ответил юноша. – Что вы будете заказывать?

– Если можно жареную картошку, но только жаренную на подсолнечном масле, пару отбивных и две чашки чая.

– Хорошо. Это все?

– Да.

Леся вернулась и села за столик.

– Антоша, сейчас принесут твою любимую картошку.

– На подсолнечном масле? – уточнил Антон.

– Да.

– Знаешь, на подсолнечном масле она получается более хрустящей. – улыбнулся Антон, уже предчувствуя запах хорошо прожаренной картошки

– Да. Я знаю, – ответила Леся.

– Я все хотел у тебя спросить. Что ты знаешь о Максе? – спросил Антон у Леси. – А то вчера вечером, пораскинув мозгами, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить о нем, я понял только то, что, кроме того, что я о нем ничего не знаю, мне больше добавить нечего.

– Но у меня о нем не намного больше информации, – ответила Леся. – Однажды, несколько лет назад, он принес свою первую книгу в издательство «Сова».

– Это то издательство где директор Патрик Стром?

– Да, – Леся утвердительно кивнула головой. – То самое. Не знаю почему, но Патрик опубликовал эту книгу, и ты знаешь, он не прогадал. Она стала популярной, тираж более миллиона копий и несколько переизданий это говорит само за себя. А дальше понеслось все с головокружительной скоростью, его как волной захлестывало популярностью. Новая книга – новая волна, приносящая еще больше славы. И вскоре его популярность достигала неведомого ранее масштаба. Особенно для мистика, русского мистика. Не удивлюсь, если окажется, что на всем нашем маленьком голубом шарике нет ни одного дома, где бы на книжной полке не стояла бы хотя бы одна его книга.

– Погоди, погоди, об этом я и сам знаю, – перебил Лесю Антон. – Я не о том у тебя хотел спросить. Я хочу узнать, что он за человек. Только не говори мне про известные тебе слухи. Скажи только то, что знаешь наверняка.

– Наверняка? – Леся, задумавшись, уставилась куда-то в даль позади Антона. – Как человек? – потом, переведя взгляд обратно на Антона, продолжила. – Он очень замкнут. Живет в своем мирке, куда не пускает практически никого. У него, конечно, есть несколько друзей, но все они не из литературного круга и даже не из мира шоу бизнеса. У него есть друг программист, друг врач, друг дизайнер и еще несколько… Он никогда не был женат, правда встречался с одной девушкой около года, но дело до свадьбы так и не дошло.

– А что ж так?

– Насколько я знаю, она бросила его, и уехала с художником. Но на счет этого я могу и ошибаться. Вот и все что я о нем знаю – пожала плечами Леся.

– Понятно. В общем-то, только биографические сведенья: жил, родился, умер. – подвел итог Антон.

– В принципе да, – согласилась с ним Леся. – Но это все.

– У меня к тебе еще один вопросик. А кто будет режиссером этого фильма? Ведь большую часть славы фильму приносит именно он.

– Не скажи, – Леся качнула головой. – Если фильмы сняты по очень популярным книгам или играм, то тогда не важно, кто их снял. Тогда фильмы приносят имена режиссерам, а не наоборот.

– Например?

– «Властелин колец» и Питер Джексон.

– Убедительно. Так кто же режиссер?

– Не знаю, но как я тебе уже говорила, это не столь важно.

Через несколько минут появился официант, неся на подносе их заказ.

– А вы Леся? – спросил он, ставя поднос на стол. – Леся Сурганова?

– Да.

– Знаменитая актриса Леся Сурганова? – переспросил официант.

– Я уже сказала, что да, – спокойно ответила Леся.

– Я все ваши фильмы смотрел. «Суд», «Радости жизни»… – лицо официанта преобразилось из явно скучающего в необыкновенно-гостеприимное и лучезарное. – Дайте мне, пожалуйста, автограф, – попросил он.

– А у меня нет ни ручки, ни бумажки. Где я буду ставить тебе автограф? – улыбнувшись, спросила Леся. Ей всегда нравилось купаться в лучах славы, они ее согревали получше любых гонораров.

– Не беспокойтесь, – ответил официант, доставая из кармана рубашки ручку и салфетку. – Возьмите, пожалуйста, – протянул он их ей. – Здесь распишитесь.

– Как тебя зовут? – спросила Леся.

– Андрей.

Выведя на салфетке «Дорогому Андрею от Леси Сургановой» и расписавшись на ней, она протянула ее официанту обратно. – На, возьми.

– Спасибо, – расплылся в улыбке Андрей. – Кому скажу, не поверят, – проговорил он, бережно складывая салфетку надвое и кладя ее аккуратно в карман. – Сама Леся Сурганова обедала в моем скромном кафе. Если что понадобиться, – обратился он снова к Лесе. – Зовите меня. Тут же прибегу и обслужу вас по высшему классу.

– Спасибо.

В это время дверь кафе открылась и в него, обнимаясь, вошла молодая пара. Официант, ретировавшись, поспешил обратно за стойку.

– И не надоело все время разодевать автографы? – спросил Антон, до этого молча наблюдавший встречу поклонника и кумира.

– Ты что? Как ты можешь такое говорить? – удивлено посмотрела на него Леся. – Сам посуди. Этот парень, Андрей, целый день и вечер торчит за этой стойкой, кормит разных дорожных людей, сильно устает. А ты думаешь: он много где был, много чего видел, жизнь его полна приключений? Конечно же, нет, хотя, – она на несколько секунд замолчала. – Скорее всего, нет, точно сказать не могу. Но у большинства людей, нет. А так, посмотрев мой фильм, он может что-то поймет про свою жизнь, чему-то научится, что-то возьмет для себя.

– Но для этого же не надо постоянно встречаться с публикой, общаться с журналистами.

– Наоборот. Для этого как раз то и нужно это делать, – ответила Леся, пододвигая поближе к себе тарелку с картошкой и беря в руки вилку. – Ну сам посуди. Что, например, подумал бы этот парень, если бы я ему сейчас отказала в такой малости, как автограф? Зазвездившаяся девушка, которой плевать на все: на ее зрителей, на те роли, которые она играет. Приходит в студию, делает пару движений, произносит пару фраз по уже заранее написанной для нее бумажке. Как он в следующий раз будет смотреть мой фильм? Не будет ли он плеваться в телевизор, если вообще не выключит его и займется другими делами?

– Не знаю, – пожал плечами Антон.

– А я знаю, – уверено ответила Леся и принялась за свой обед.

Доев картошку и запив ее чаем, Леся с Антоном поднялись из-за стола, и, рассчитавшись по счету вышли из кафе.

– Дождя еще нет, – посмотрев на небо, сказал Антон. – Но он вот-вот пойдет, и, как мне кажется, он будет не слабеньким.

– Пожалуй ты прав, – идя к машине, Леся поглядела на небо и подтвердила его слова, после чего добавила. – Приятное милое заведение. А ты все, пикник на обочине, пикник на обочине, еще и инопланетян приплел. Вот я чем тебе не инопланетянка с железной летающей тарелки, – она скорчила Антону рожицу. – У тебя, наверное, в детстве комплекс был, да? Твою сестру, как в том популярном сериале, не похищали в детстве инопланетяне, не проводили над тобой опыты? Нет. То-то же, – Леся погрозила Антону пальцем. – А так приятный молодой человек нас обслужил, мы посидели в довольно-таки хорошеньком месте. Так что видишь, все не так уж плохо.

Леся подошла к машине и села в нее.

– Не знаю. Мне все равно все это не нравится, – пробубнил себе под нос Антон и сел следом за Лесей в машину.

И они поехали дальше.

А небо стало плакать мелким слезами, провожая их в путь по шоссе.

Войдя на кухню, Андрей попросил сидящего за столом и жующего бутерброд повара выйти из кухни и оставить его одного. Тот, нехотя согласившись с требованием хозяина, встал из-за стола и, лениво переставляя ноги, поплелся из кухни. Когда дверь за ним закрылась, Андрей подошел к висящему на стене около окна телефону и позвонил.

– Хозяин, как вы и предполагали, они были здесь. Какой-то мужчина и Олеся Сурганова. Они поели и поехали дальше в сторону Воронежа.

После чего, положив трубку, Андрей пошел обратно за стойку бара.

Глава 4

Макс гулял по лесу, который словно в кольцо взял домик, оставив место только для небольшой земляной дороги, ведущей в село, небольшой дорожки, ведущей к пруду, да кое-где виднелись проплешины-поляны, на одной из которых стоял его Мерседес.

После завтрака прошло уже несколько часов, а Калис так еще и не появился, что было для него очень странно. Раньше он приходил к нему сразу же после завтрака и не оставлял Макса до самого вечера, делая перерыв только лишь на обед.

Макс сначала сходил на пруд, в дом Калиса, но его там не было, дом стоял пустым. Потом пошел по дороге в село. Ехать ему туда не хотелось, он не хотел лишний раз раздалбливать свою любимую машину по таким исковерканным дорогам, но, пройдя несколько километров, остановился, немного подумал, и, решив, что если Калис в селе, то он его все равно там вряд ли найдет и, развернувшись, пошел обратно. Затем немного посидел в своей машине. А сейчас просто бродил по лесу и пинал ногами опавшие листья.

– Кросс, – подошел к нему сзади Калис. – Ты готов встретить ее?

Макс не удивился столь внезапному появлению Калиса. Он всегда так появлялся, неожиданно из-за спины.

– Ответь мне, Калис, – попросил Макс, обернувшись к нему. – Зачем? Зачем ты хочешь уничтожить людей? Что они сделали плохого лично тебе?

– Ты о чем? – брови Калиса поехали вверх. – Тебя что продуло осенним ветром? Ты что, не помнишь то, что я рассказывал тебе? Или, может, ты мне не веришь?

– Вера, надежда, любовь – любимые слова людей, – Макс задумался и после паузы тихо добавил. – Вера здесь не причем. Можно верить только в то, что ты не знаешь, не видишь перед собой. Невозможно верить в дерево, растущее перед тобой. Так что вера тут абсолютно не причем. Я просто не понимаю зачем? – он поднял голову вверх и посмотрел на небо. – Скоро дождь пойдет.

– Кросс, знаешь, – словно отрешенно ответил Калис. – Я устал. Я устал жить с одной лишь мыслью о месте. Я устал искать планету, на которой они скрылись. Я устал.

– Но так и брось все это дело, – пристально глядя на Калиса, посоветовал Макс. – Оставь месть. Или нет? Или тебе это нужно? Нужно показать, что у тебя самые крутые яйца, наверное, железные? Погнуть пальцы, побить себя в грудь, при этом крича как Тарзан?

– Ты не понимаешь, – ответил ему Калис. – Ты слишком молод.

– Дело не в молодости. Ты же говорил, что я старше тебя, что я твой учитель. Или все это ложь?

– Нет, это правда. Ты старше меня на много лет, – как бы извиняясь, ответил Калис. – Но ты переродился и, возможно, поглупел. А хотя, может быть, и нет, ведь ты всегда был таким жизнелюбом. Но я не хочу так, как ты, – он пнул росшее возле него дерево. – Я не хочу отступить. Ты понимаешь, не хочу!

– Но, что тебе даст месть? Месть во имя чего? Знаешь, – после небольшой паузы продолжил Макс. – У людей есть такая поговорка: месть это блюдо, которое нужно подавать холодным. Но если, например, подавать холодным украинский борщ, то от него тошнит; холодную жареную картошку можно есть, только набив ей себе рот, и прикрывая его рукой, чтоб она не вывалилась наружу, с отвращением жевать. Так что не все блюда можно есть холодными.

– Кросс, – Калис поднял палец, словно грозя им, и заорал. – Я твердо решил! Я буду мстить! Я уничтожу их!

– Хорошо, я понял тебя, – спокойно произнес Макс. – Теперь ты можешь успокоиться. Но только знай одно: ты не понял самого главного. Ты не понял того, что смог понять я. То, что ты сказал мне неделю назад, а сам узнал от меня несколько десятилетий назад, но ты не как не смог понять этого, наверное, ненависть повесила на твои глаза красную тряпку, сдавила мозги тисками, не позволяя им думать. Эти слова очень просты: мы опоздали, когда мы прилетели на эту планету, когда ступили на нее, было уже жутко поздно. Ты собираешься мстить не тем, – развернувшись, Макс пошел в домик.

– Кросс, – окликнул его Калис. Макс обернулся. – Она приезжает вечером.

– Я понял, – Макс слегка кивнул головой. – Я понял. Но знай, я сделаю все, чтобы остановить тебя.

– Но зачем?

Отвернувшись, Макс, продолжил свой путь, оставив Калиса одного. А тот стоял и рассматривал удаляющуюся от него спину своего бывшего учителя, а ныне возможно единственного существа в этой большой вселенной способного ему помешать, если он вспомнит. Вспомнит все то, что он забыл при перерождении.

И лишь одно слово, сказанное Кроссом, заполняло, не оставляя ничего на потом, весь его мозг.

– Поздно, поздно, поздно.

Глава 5

Ночь спускалась на маленький поселок Беляево, когда некогда белый, а теперь из-за дождя, кончившегося около часа назад, более похожий на серый, Понтиак въехал в него.

Машина подъехала к небольшому синему домику на окраине села и остановилась возле него.

– Лесь, – Антон повернулся к заднему сиденью, на котором, свернувшись калачиком, спала Леся и, теребя ее рукой, попытался ее разбудить. – Лесь, вставай.

– Да, что? – открывая глаза и удивленно смотря на Антона, спросила она – Ты чего, Антон?

– Вставай, соня, мы приехали, – ответил он.

– Уже? – приподнявшись на локтях, Леся посмотрела в окно, потом села и сквозь зевоту спросила. – Что будем делать дальше?

– Вот это меня тоже интересует, – Антон развернулся обратно к рулю. – Мне кажется, нужно сходить и узнать у местных, может, они что-нибудь знают про эту гостиницу, – он достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и стал ее рассматривать. – Наверное, они должны знать, – он открыл дверцу и вышел из машины.

Обойдя вокруг машины, с неудовольствием качая головой, и сокрушаясь тому, как дождь испачкал ее, Антон подошел к ближайшему домику и, поднявшись на крыльцо, постучал в дверь.

Через несколько минут дверь открыла старуха в красном платке и разноцветно-бледном сарафане.

– Чего тебе? – недовольно проворчала она, пристально рассматривая Антона. – Что шляешься посреди ночи? – потом, посмотрев через его плечо и увидев дорогую красивую заграничную машину, потеплела в лице, и на губах у нее появилось нечто наподобие улыбки. Если можно назвать улыбкой два слегка растянутых червячка, которые олицетворяли ее потрескавшиеся от старости губы. – Или может быть, ты хочешь на ночлег попроситься? Так дорого не возьму, не бойся.

– Нет, ночлег мне не нужен, – ответил Антон.

– А может, тогда хоть отужинаете? – все еще надеясь хоть немного заработать, спросила старушка.

– Нет. От ужина я, пожалуй, также откажусь.

– Так что же вы тут шляетесь? – снова погрубел старушечий голос. – Не даете отдыхать нормальным людям.

– А вот молочка я бы выпил. А у вас, случайно, нет молока? – пытаясь хоть как-то задобрить старуху, спросил Антон.

– Молочка? – старушка радостно хлопнула в ладоши. – Отчего же, нет. Есть, конечно же, – и, вбежав обратно в дом, вскоре вернулась, неся в руках двухлитровую баклажку из-под пива, заполненную молоком. – С вас, мил человек, пятьдесят рублей.

Антон достал из внутреннего кармана кошелек и, вынув из него пятидесятирублевую бумажку, протянул ее старушке.

– Ваше молоко, – одной рукой она протянула Антону баклажку, другой быстро схватив денежку, засунула ее за шиворот сарафана. – Пейте на здоровье.

– Я дам вам еще сотню, если вы ответите мне на один вопрос.

– Еще сотню? – глаза старушки заблестели, словно две маленькие монетки.

– Да, – подтвердил Антон.

– Задавайте свой вопрос.

– Скажите, – он достал фотографию и протянул ее старушке. – Как мне попасть в эту гостиницу?

Старушка быстро схватила фотографию и стала рассматривать ее, при этом лицо ее стало меняться. Оно приобретало настороженный вид. – А зачем она вам?

– Я же не спрашиваю вас, зачем вам сотня, – слегка раздраженно ответил Антон. – Ну, если вы не хотите ее, то можете и не отвечать, тогда я найду того, кто мне ответит.

– Хорошо, хорошо, – спохватилась старушка. – Если вы поедете прямо по дороге, то через пару километров вам нужно будет свернуть на ответвляющуюся дорогу, и минут через десять вы будете там, – ответила она, протягивая обратно фотографию. – Теперь давайте мне мою сотенку.

– Держите, – Антон спрятал фотографию и протянул старухе сотню. – А что вы знаете об этой гостинице?

– Это будет стоить еще полтинник.

– Хорошо, – согласился Антон – Так, что вы знаете о ней?

– Ее хозяева, это, Марта, женщина лет пятидесяти с мужем Сергеем. Они иногда приходят за продуктами в село. А так про них я больше ничего не знаю, они мало с кем общаются. Живут, можно сказать, отшельниками. Только про то место ходят какие-то странные слухи, говорят, что там то ли люди пропадают, то ли какие то призраки живут, то ли еще что-то… Одним словом, это нехорошее место. Так что лучше вам туда не ехать, особенно ночью.

– Ладно, разберемся, – Антон дал старухе еще полтинник и, взяв баклажку молока, спустился к машине. Открыв дверцу, он протянул баклажку Лесе. – На, выпей деревенского молочка, наверное, уже и забыла его вкус, – ласково улыбнулся он.

Леся взяла баклажку и, отвертев ее крышку, сделала несколько глотков. Потом, вытирая ладонью губы, протянула баклажку Антону, сидевшему уже на своем водительском месте.

– Знаешь, а ты действительно прав, я давно не пила этот чудный напиток. Я помню в детстве, проснувшись, первым делом выходила в сенце, подходила к банке с еще парным молоком, которое мама надаивала каждое утро, брала свою алюминиевую кружку и, наполнив ее до краев молоком, пила его, – она на несколько минут замолчала, вспоминая детство и маму, при этом не ее лице появилась легкая улыбка, а затем тихо добавила. – Спасибо тебе.