Текст книги "Калис"

Глава 11

– Интересно чем Макс занимается здесь? – проносились мысли в Лесиной голове, когда она шла к пруду. – Я не верю в то, что он псих. Так же он не похож ни на шамана, и уж тем более ни на замшелого сатаниста, которых развелось в последнее время слишком уж много. Не к добру это. Не иначе они что-то почуяли, что-то неуловимо естественное, парящее в воздухе и ищущее пути для подхода к сознанию людей. Не хорошо это. Возможно, что скоро произойдет то, что перевернет всю историю с ног на голову, заставив ее течь совсем в другом направлении чем раньше. И еще никто не сказал, что это направление многим понравится и будет положительным для всего человечества вместе взятого.

Камыши – сплошное зеленное море с коричневыми волнами, убегающими в бесконечность. Рыхлая земля под ногами, еще не успевшая просохнуть после дождя. Вонь – специфический запах болот: цветущих водорослей, сгнившей травы. Слышимый по сторонам гомон различных голосов лягушек, единственных жителей этих мест, не считая огромного запаса насекомых, их пищи.

Где обычно селятся все животные? Где их место обитания? По какому принципу они выбирают себе дом? Не считая, конечно, самого глупого вида животных, возомнившего о себе невесть что… человека. Человека, который отодвинулся от природы, преподнес себя превыше нее, и, наблюдая за ней с высоты, только лишь ухмыляется над ней. Он построил города, он начал очищать от нее землю: вырубая и сжигая ее леса, осушая ее болота, загрязняя ее реки и моря. И думая, что он все может и ему все подвластно. Но как же он ошибается… она его мать. Она терпит шалости своего неразумного дитя, но все имеет границы, все имеет свой безусловный рубеж. И в один из дней случится непоправимое: либо он, растеряв оставшийся рассудок, просто-напросто окончательно убьет ее, уничтожит ее до конца; либо ей все это надоест, и она, скинув с себя эту тяжелую ношу, начнет все заново, попытается вырастить более умных и рассудительных детей. Детей, помнящих, кто их настоящая мать… Но опустим сейчас людей, не нам их судить, если и вообще возможен такой суд. Вернемся к оставшимся животным. Где они выбирают себе жилье? Там, где им будет легче всего приспособиться к окружающему их климату, природным условиям: к жаре, холоду, сырости, пустыне? Нет, нет и еще раз нет. Они живут там, где им проще добывать себе пищу. Где их пища, там и их дом. Вот поэтому и лягушки в основе своей живут на болотах, там, где роятся тучи насекомых.

Она шла, пробираясь через эту вонь. Она хотела одного. Она хотела только встретиться с ним.

И чего ради она шла сюда? Нельзя было дождаться его в теплом домике, сидя в мягком кресле, закинув на него ноги, укрывшись пледом, держа обеими руками немного горячую чашечку чая, и ведя задушевные разговоры с Мартой? нет, нельзя. Она должна была идти сюда, в это болото, пробираясь по дороге, в которой то и дело на несколько миллиметров застревали ноги. И она с легким нажимом вырывала их из земли только лишь для того, чтобы переставить их чуть подальше вперед, где они в очередной раз и застревали. Наверное, в другой раз идти по этой земле не составило бы никакого труда. Но не сегодня… вчера был ливень.

Хорошо, что Марта дала ей удобную для этой отвратной прогулки одежду: спортивный костюм, состоящий из просторного трико и чуть, самую малость, широковатой куртки; на ногах ее были надеты кроссовки. Будь сейчас зима, она бы надела бы на ноги что-нибудь потеплее. Но сейчас было не очень холодно. И легкие кроссовки были идеальной обовью, на которую грязь абсолютно не прилипала. Она, конечно, хорошенечко пачкала их, но абсолютно не прилипала к ним, не прибавляя им еще больший вес.

Она шла. Иногда останавливалась и смотрела по сторонам, не виднеется ли Макс где-нибудь сбоку, через камыши. Иногда звала его. Но все было бесполезно, его нигде не было.

– Но не мог же он никуда пропасть, – думала она. – Или Марта его неправильно поняла, и его нет на пруде-болоте, или, может, он обманывает ее, говоря ей, что идет на болото, а сам уходит куда-то в другое место. Но вот вопрос, куда? – дойдя до берега пруда, она в последний раз оглянулась по сторонам, и уже собравшись уходить отсюда и идти обратно в гостиницу, она остановилась. Слева между деревьев, совсем не далеко, но заметно только если подойти вплотную к берегу пруда, прятался практически развалившийся домик, державший, только на честном слове, своими покосившимися стенами крышу. Посмотрев в его сторону, ей показалось, что через лопнувшее стекло она увидела, какое-то движение внутри. Она опустила голову вниз и, увидела перед собой очень узенькую, чуть больше ступни в ширину тропинку, шедшую до самого домика, и окруженную с одной стороны камышами, а с другой обрывом в болото. Она пошла по ней, постоянно смотря себе под ноги. Но, не дойдя до ее конца нескольких шагов, остановилась. Перед ней кто-то стоял. Она приподняла голову. Это был Макс, одетый в черный свитер и темно-синие джинсы. Губы его были немного удлинены и загнуты вверх.

– Моя принцесса, что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Я пришла сюда к тебе.

– Ко мне? – спросил он, делая удивленный вид, при этом его брови приподнялись вверх, а губы приняли естественное положение и позу.

– Да, не удивляйся, – она не заметила всей наигранности в поведение Макса. – Именно к тебе.

– Но зачем?

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Но я все равно не понимаю, зачем ты пришла сюда, на это болото. Ты что не могла дождаться меня в теплой и уютной гостинице? Хотя не знаю, может, она тебе не нравится, ведь ты же привыкла к роскоши, – губы Макса вновь искривились. – Но все равно там же намного лучше, чем здесь.

– Ну, если говорить про гостиницу то, она действительно выглядит намного лучше того домика, из которого вы только, что вышли, – она посмотрела за спину Макса на домик. – Как ты мог там находиться? Он же может развалиться в любую секунду. А что если это произойдет, когда ты будешь там? Мир не простит тебе этого.

– Домик? Какой домик? – Макс обернулся и посмотрел в сторону дома. – А, вон тот домик? Так я из него и не выходил. Меня там не было, – ответил он.

– Может, не стоить лукавить?

– Да с чего ты взяла, что я тебя обманываю? – он опять повернулся к Лесе.

– Ага, – кивнула она головой. – Иду я по тропинке никого не трогаю, направляюсь в сторону этого домика, а тут ты, собственной персоной. И что? Откуда ты взялся? Материализовался из воздуха? Или ты водяной? Живешь в болоте, и только что, вылезая из него, наткнулся на меня. Но если в первом случае ты не похож на волшебника, да и порыва ветра только что никакого не было, то во втором ты абсолютно сух, чего бы не могло быть, если бы ты вылез из болота.

– Да. Но ты забываешь о третьем варианте, который, как джин из кустов всегда вылезает в самый неудачный момент.

– Да? – с интересом спросила Леся. – И что это за третий вариант?

– Я был за этим домом.

– Ага, – улыбнулась Леся. – Верю. Ты там, наверное, на травке лежал или цветочки для меня собирал. Что-то я не вижу за твоей спиной никакого букета и обе твои руки на виду. Почему ты обманываешь меня? – резко сменив тон, спросила Леся. – Почему ты не можешь сказать мне правду, что вышел из этого домика?

– Если хочешь, то да, я вышел из домика, – грубо повысил на нее голос Макс. – Ты довольна? Теперь ты удовлетворила все свои потребности и можешь возвращаться обратно в гостиницу, забирать все свои шмотки и к вечеру со своим дружком уматывать отсюда, чтоб я тебя больше не видел.

– Тише, тише… – ласкового произнесла Леся и, осторожно подойдя поближе к Максу, она взяла его руку в свою и стала гладить ее. – Успокойся, я не хотела тебя обидеть.

– Тогда зачем ты докапывалась до меня? Тебе, что есть разница, откуда я здесь появился? – его голос немного потеплел.

– Ну-ну успокойся, – еще раз ласково попросила Леся. – Я не знала, что это тебя так заденет. Я, правда, не хотела причинить тебе неудобство или боль.

Несколько минут они простояли молча. Леся продолжала гладить руку Макса. Она даже хотела поцеловать его, но он отстранился от нее.

– Не надо, – тихо произнес он и еле слышно, так что даже стоящая рядом с ним Леся не расслышала, добавил – Еще не время.

– Но…

– Не надо, – повторил Макс и спросил у нее. – Так, зачем ты меня искала?

– Я хотела бы спросить у тебя, – начала отвечать Леся, смотря в его глаза. – Ты отдашь мне эту роль?

– Какую роль? – опешил Макс. – Ты о чем?

– Не придуривайся, – Лесин голос немного ужесточился. – Теперь ты меня хочешь достать?

– Извини, нисколько не хотел. Я, правда, не совсем понимаю, а какой роли ты говоришь.

– Как? – растерялась Леся. – Ты не помнишь, что ты написал сценарий, по которому собираются снимать фильм. И ты выдвинул условие, что актрису, которая должна будет сыграть главную героиню, ты выберешь сам?

– А-а-а, да, точно, – он слегка ударил ладонью себе по шее. – Извини, дурака, – попросил он. – Совсем забыл. И ради этого молодая, прекрасная актриса приезжает сюда? – спросил он.

– Да. Я хочу сыграть Кристи.

– Но почему?

– Это будет грандиозная роль, в грандиозном фильме.

– Ты, правда, так думаешь?

– Да. Я уверена в этом.

– Но с чего ты это взяла?

– Ведь твои книги это шедевр мировой литературы, а значит, и фильм станет классикой, а, следовательно, и моя роль, а вместе с ней и я войдем в зал мировой славы, и в будущем моя восковая кукла будет стоять в музее, рядом с самой Мэрилин Монро.

– Вот ты куда замахнулась, – изумился Макс. – Вот с кем ты хочешь сравниться. А силенок то хватит? Ведь она была не просто суперзвезда и сексуальная девушка, прежде всего, она была мужественной и волевой женщиной не побоявшейся пойти против системы. Сможешь ли ты пройти по аналогичному пути?

– Да, – твердо ответила Леся.

– Даже теряя на нем дорогих и любимых тебе людей?

– Да.

– Даже придавая их?

– Да… да… да! – она топнула ногой и погрузилась в землю по щиколотку.

– Хорошо, – удовлетворенно прокомментировал услышанное Макс. – Пойдем, поговорим.

– Куда? В домик?

– Нет, туда мы не пойдем, мы пойдем в лес.

– Хорошо, – и в тот момент, когда она разворачивалась, ей показалось, что она увидела какое-то мелькание в окошке домика. Она повернулась обратно, но там уже ничего не было.

– С тобой все нормально? – спросил у нее Макс.

– Да, все нормально.

– Тогда пошли.

– Пошли.

Сойдя с тропинки и выйдя из камышей, они углубились в лес. Пройдя на поляну, они остановились на ней. Макс огляделся вокруг.

– Неплохое местечко. Мы можем поговорить здесь.

– Да вполне, – согласилась с ним Леся.

Побросав подальше валявшиеся ветки, он очистил небольшой участок травы, после чего, сняв с себя свитер и оставшись в одной рубашке, он постелил его на траву.

– Садись на свитер, – предложил он.

– А как же ты? – спросила у него Леся. – Тебе что не холодно?

– Нет, – ответил он и сел рядом со свитером на траву.

– Но я могу просто посидеть на траве.

– Я сказал тебе, садись, – Макс посмотрел на нее снизу-вверх. – Почему ты не даешь мне поухаживать за тобой?

– Просто я вполне могу обойтись и без твоего свитера.

– Ты меня хочешь обидеть? – еще раз спросил у нее Макс.

– Нет, ну что ты, – улыбнулась Леся. – Если ты так настаиваешь, – она села на постеленный свитер. – О чем ты хочешь со мной поговорить?

– Тебе никто не говорил, что ты очень красивая? – посмотрев на Лесю, сказал Макс.

– Если честно, то многие, – ответила она на комплемент и, взяв лежавшую рядом палку, стала крутить ее в руках. – Так все же о чем ты хотел поговорить? О работе? О том, как я вижу свою роль? Как я хочу ее сыграть?

Макс засмеялся.

– Что это значит? – Леся вскочила на ноги и гневно посмотрела на него. – Ты не веришь, что я способна сыграть Кристи?! Ты считаешь, у меня не получится?!

– У тебя? – чуть прищурившись, посмотрел на нее Макс. – Я пока не уверен, но я думаю, что ты сможешь ее сыграть.

– Тогда почему ты смеешься? – растеряно спросила Леся. – Я, что сморозила какую-то чушь и этим вызвала твой смех? Скажи мне, какую?

– Я не хотел говорить с тобой ни о роли, ни о кино, – ответил Макс.

– Тогда о чем? – удивлено спросила Леся, садясь обратно на свитер. – О чем ты хотел поговорить?

– О тебе…

– Обо мне?

– Да, – подтвердил Макс. – О тебе, о твоей жизни. Я хотел просто поговорить, поговорить ни о чем.

– Зачем?

– Мне интересно пообщаться с модной актрисой.

– Но если тебе, правда, интересно это, почему ты не общался с ними в нормальной жизни? – спросила у него Леся. – Не ходил на наши тусовки? Да, если ты хочешь знать…

– Да? – с любопытством спросил Макс.

– Если ты хочешь знать, то практически каждая актриса, от самой молоденькой до самой маститой, по одному только твоему зову прибежали бы к тебе. Любая из них мечтает очутиться с тобой в постели. Ты только позови их…

– И ты? – с улыбкой спросил Макс.

Потупив взор, Леся промолчала.

– А почему они хотят это сделать? – тут же спросил Макс, видя смущение Леси.

– Любой из нас хоть какой-нибудь, пусть даже самой маленькой, частичкой хочется соприкоснуться с тем миром, в котором ты живешь. Он так интересен и занимателен, что словно невидимой нитью притягивает к себе.

– Даже так? – усмехнулся Макс.

– Да, – кивнула головой Леся – Даже так.

– Но что в нем такого замечательного? В жизни я даже очень скучен. Живу в своем замкнутом мире, в который я пускаю немногих, только самых верных и преданных друзей, которые шагают со мной по жизни вот уже несколько десятков лет. Пишу свои книги, уставившись в монитор. Да, у меня есть моя музыка, которую я очень обожаю. Жаль, – он вздохнул. – Я не взял с собой моего любимого друга, мой плеер. Так что здесь такого замечательного? – он пожал плечами. – Не знаю.

– Не знаю, – ответила Леся. – Может, окружающий тебя мир и не так интересен, но внутренний… Ты похож на загадку, которую так интересно разгадывать. Твой внутренний мир настолько насыщен и интересен, что он легко может заменить всю ту скукоту, которая, по твоим словам, окружает тебя.

Макс хмыкнул.

– Я знаю, почему они все хотят переспать со мной или хотя бы просто познакомиться.

– Да, и почему? – с любопытством спросила Леся.

– А ты сама не догадываешься?

– Нет.

– Хорошо, я скажу тебе, – Он посмотрел ей в глаза. – Чтобы потешить свое собственное эго. Ты сама представь себе, как это будет круто, на очередной пьянке сказать своим подружкам: «представляете, я переспала с самим Максом Змеевым», – он изменил голос, сделав его более высоким. – Или просто «Представляете, я познакомилась с самим Максом Змеевым». Скажи, – он вернул своему голосу нормальный тембр. – Разве я не прав?

– И ты считаешь меня такой? – с обидой в голосе спросила Леся.

– Не знаю, пока еще не знаю.

– Ты хочешь обидеть меня?

– Я же сказал тебе, что я ничего про тебя не знаю, кроме того, что ты модная актриса и хорошо играешь. Даже нет, ты просто блистаешь, по крайней мере, в тех фильмах, которые я смотрел, правда, их было всего два, – признался Макс. – «Лето в Лос-Анджелесе» и «На берегу безымянного моря», в котором ты играла жену моряка, ушедшего в море и не вернувшегося из него… и все. Я больше о тебе ничего не знаю.

– Я о тебе тоже ничего не знаю, – с вызовом ответила Леся. – Но это еще не повод. Я же не обвиняю тебя ни в чем. Я не называю тебя психом, хотя так многие и считают. Сначала узнай меня получше, а потом уж и кидай свои необдуманные слова.

– Успокойся, – он также как и она около часа назад взял ее за руку. – Я не обвиняю тебя ни в чем. Я хочу тебя понять, именно за этим мы пришли сюда, в этот лес, на эту поляну. Хорошо?

– Ладно, – она провела рукой по своим волосам. – Будем заниматься этим вместе.

– Ты хочешь тоже познать себя? – удивился макс.

– Нет, – слегка смущенно ответила Леся. – Тебя.

– Попробуй, – весело ответил Макс. – Посмотрим, как у тебя это получится.

– Давай, каждый из нас будет задавать по одному вопросу другому в строгой последовательности. Сначала я тебе. Потом ты мне, – предложила Леся.

– Давай, – согласился с ней Макс.

– Сначала я тебе. Но отвечать нужно честно.

– Честно так честно. Задавай свой вопрос.

– Сколько тебе лет?

– Тридцать один. А тебе?

– Но об это у девушек не спрашивают, – улыбнулась Леся.

– Или мы отвечаем на все вопросы или нет, – парировал Макс.

– Ладно, двадцать девять. Ты был женат?

– Нет. У меня была девушка, но мы с ней расстались, – ответил Макс и тут же спросил. – Рыжий это естественный твой цвет волос?

– Нет. По настоящему я блондинка.

– Правда? – удивился Макс. – А почему ты тогда перекрасилась в рыжий? Ведь многим мужчинам наоборот нравятся блондинки.

– Но ты не забывай, какая у нас, у блондинок, репутация.

– А какая?

– Тупые барби, годные лишь для постели.

– А ты не хочешь быть такой?

– Ни в коем случае. Я хочу, чтобы меня воспринимали, в первую очередь, как умную девушку, а уж потом как красивую.

– Но ты все равно говоришь, что многие тебе говорят, что ты очень красивая. Неужели они не хотят затащить тебя в постель?

– Конечно, хотят. Но они же не подходят ко мне и не говорят: «Эй, крошка», – она сделала свой голос грубее. – «А не переспать ли нам сегодня вечером?». Теперь моя очередь задавать вопрос, – сказала она уже нормальным тоном. – Почему ты расстался с той девушкой?

– Она меня бросила, – глухо ответил он. – И я не хочу больше говорить о ней.

– Тебя? Она? – спросила Леся. – Но почему?

– Я отвечу тебе на этот вопрос и мы закроем эту тему, – нехотя сказал он. – Понимаешь, – он сделал глубокий вздох. – Не легко быть моей девушкой. Это с виду все просто, все красиво и сказочно. Но очень часто я целыми днями, вечерами и ночами был поглощен своей новой книгой. Я целыми месяцами не обращал на нее никакого внимания. Я жил с ней рядом, в одном доме, спал с ней на одной кровати, но меня словно не было рядом, я был где-то далеко, но никак не с ней. Знаешь, а я ее понимаю. Это тяжело: ложишься спать с родным, любимым человеком, а его словно нет, словно это пустой бездушный манекен. Манекен, у которого осталось только пощупать пульс, чтобы понять, жив ли он еще, или уже нет, или он умер. А может, это было итак. В это время я умирал, чтобы воскреснуть через неделю, месяц, два… Лишь только за тем, чтобы снова умереть. А ей хотелось домашнего очага, уюта. У нее же был лишь один покой, не реальный, не живой покой. Покой, который выворачивает наизнанку. От него пытаешься убежать, но он преследует тебя, стучит тебя по голове, залезает тебе в уши. От него нельзя скрыться. Он будет с тобой всегда и везде… – он ненадолго замолчал. – Лесь, тебе, как и многим другим, этого, наверное, никогда не понять.

– Отчего же…. – повела она бровью. – Ты думаешь, у меня с моим мужем все в порядке и все гладко? Ты думаешь, я не знаю, как это ложиться в постель с человеком, полностью погруженным только в свои мысли и думы?

– Да? А кто у тебя муж? Неужели тоже писатель?

– Нет, он режиссер.

– Расскажи о нем? – внимательно смотря на Лесю, попросил Макс. – Какой он твой муж? Почему он тебя отпустил сюда одну с твоим театральным агентом, Антоном? Почему он не поехал с тобой?

– Его зовут Артем. Он старше меня на два года. Сейчас его нет в городе. Он в Чикаго снимает сериал про русскую мафию и приедет домой только через два месяца. Возможно, меня уже не будет дома. Я буду сниматься в твоем фильме, а когда снова приеду домой, то там уже не будет его. Вот такая у нас с ним жизнь: то он в отъезде, то я.

– И как, не сложно тебе?

– Да, нет. Самое главное любить человека, тогда каждая встреча будет как большое огромное счастье, и чем больше времени вы не виделись, тем больше это счастье.

– А расставание как трагедия?

– Знаешь, это тяжело расставаться с ним. Иногда, когда он или ты снова уезжаешь, и присаживаешься по традиции на дорожку, ты смотришь ему в глаза и понимаешь… Понимаешь, что это не навсегда. Пройдет всего лишь какая-то неделя, но максимум несколько недель, и вы снова встретитесь, поцелуетесь, обнимитесь, и не отпустите друг друга ни на минуту, с головой погружаясь в то время, которое вам будет отпущено до нового расставания. Но становиться так тоскливо, так защемит в груди, словно что-то там сжимается в тиски. И ты вдруг думаешь, а не гори ли оно все огнем: эта работа, эта жизнь без него. Ты хочешь прижать его к себе, словно мать свое новорожденное дитя, и никуда больше не отпускать ни то, что на неделю, ни на час, ни на минуту, ни на секунду. Вцепиться в него руками, и умереть с ним… пускай здесь, пускай сейчас, но с ним, только с ним, – она смахнула со щеки капельки слез. – Но он встает и уходит. И ты бежишь к кровати, утыкаешься в подушку и ревешь. Ты выплакиваешь из себя всю воду, скопившуюся в тебе. После чего идешь на кухню, дрожащими руками набираешь в стакан воды и пьешь его, затем еще стакан, еще стакан, еще… И с каждым новым стаканом ты успокаиваешься и понимаешь, что он уехал, но уехал не навсегда, что он скоро вернется, и вы снова будете счастливы. А знаешь самый лучший способ забыться?

– Погрузиться с головой в работу, – Макс подсел поближе к Лесе и, положив ее голову себе на плечо, стал гладить ее короткие рыжие волосы.

– Да ты прав, работа это лучший способ забыться. Это лучший способ занять время ожидания. Особенно если оно долгое.

– А как он отнесся к тому, что ты поехала на край земли к мужчине?

– Он не знает, – тихо ответила Леся. – Я ему не звонила и ничего не говорила об этом.

– Почему? – удивился Макс.

– Я не хотела его расстраивать. Я подумала, что когда он приедет, я ему все расскажу, а так, звонить и лгать ему я не могу. Ведь ложь губит любовь. Она губит даже самую крепкую любовь, которую невозможно разбить ничем другим кроме лжи…

– Почему?

– Когда ты лжешь, ты начинаешь чувствовать вину перед человеком. Ты уже начинаешь сторониться его. Ты не хочешь, чтоб твоя ложь когда-либо раскрылась… И я даже не знаю, что хуже, когда ложь все-таки всплывает наружу и ты делаешь ему больно. Но боль всегда можно пережить, если любовь настоящая вы вместе переживете ее, хотя и останется осадок. Он не будет тебе больше полностью доверять. Иногда он будет смотреть на тебя искоса, думая, не обманываешь ли ты его снова…. Но это еще полбеды. Намного хуже, когда ложь не раскрывается, тогда остается только или проглотить и утопить ее в себе. И наивны те, кто думает, что ты ее можешь забыть. Ты ее всасываешь в себя, и она становится частью тебя всю оставшуюся с ним жизнь. Или ты начинаешь чувствовать вину перед ним, и с каждым днем эта вина все больше и больше растет. Она растет до тех пор, пока ты не окажешься полностью поглощен ею. И тогда не ты складываешь свои вещи в чемодан, и уходишь от него. И лучше солгать ему. Сказать, что ты больше не любишь его, ты нашла себе другого и уходишь к нему. И попросить, чтобы он тебя не искал и не пытался вернуть обратно. А после ухода ты идешь к себе домой, и тут уж выбор стоит только перед тобой, перед тобой одной: выстрел, прыжок или яд. После этого жить практически нереально.

Макс отодвинулся от Леси.

– И ты так любишь своего Артема? – он заглянул в ее глаза и попытался найти в них ответ на свой вопрос

– Да, – уверенно ответила она.

– Но почему тогда на мой вопрос: хочешь ли ты переспать со мной, ты не смогла ничего ответить?

– Понимаешь… – на глазах ее выступили слезы. – Понимаешь… – сглотнув подступивший ком, она встала со свитера. – Понимаешь… – не видя ничего перед собой, она поплелась по тропинке. – Понимаешь…

Макс сидел в тишине. Он не встал с травы, не попытался догнать Лесю и хоть как-то ее успокоить.

– Понимаешь… – он поджал под себя коленки. – Понимаешь… – начал он повторять это слово как заклинание. – Понимаешь… – он откинулся на спину и, заложив руки за голову, уставился в видневшееся за деревьями небо. – В первый раз в своей жизни я не понимаю. И думаю, – он надолго замолчал. – А к художнику ли ушла Вероника? – и закрыл глаза.