Текст книги "Как я полюбил дождь"

Глава 4. Уроки сострадания

– Не бывает плохих детей. Есть дети несчастные, – прошептал я, вглядываясь в темную, стремительную гладь реки. Капли дождя, словно слезы, падали с неба, смешиваясь с речной водой, унося с собой боль и воспоминания.

Чингис… он был прав. Именно эту фразу я пронес через всю свою жизнь. Через все испытания, через все потери, через все ошибки. Она стала моим компасом, моим наставником, моим судьей. Обучение в Клане Бессмертных было нескончаемым потоком новых знаний, практик, испытаний. Чингис, мой наставник, не давал мне ни минуты покоя, оттачивая мой дух и тело, словно кузнец, выковывающий из сырой заготовки острый клинок. Он погружал меня в мир духов, обучал тайным знаниям клана, рассказывал о пути Эвтанатос – пути тени и смерти. Я впитывал знания, словно губка, жаждая силы, жаждая понять свое предназначение.

________________________________________________________________________

Однажды, еще до моего первого испытания, Чингис сказал:

– Пришло время применить твои знания на практике, Марк. Мы отправляемся за пределы клана.

– Куда мы идем, мастер? – спросил я, чувствуя волнение и нетерпение.

– В одно небольшое поселение, – ответил Чингис. – Твоя задача – найти того, кто без твоей помощи не справится. Того, кому ты сможешь принести пользу, используя свои навыки.

– И как же мне его найти? – я недоуменно пожал плечами.

– Прислушайся к своей интуиции, – ответил Чингис, его глаза сверкнули хитрым огоньком. – Посмотри на людей, почувствуй их боль, их нужду. Мир полон страданий, Марк, и наш долг – помогать тем, кто в этом нуждается. Но помни, – его голос стал серьезным, – это твой выбор, Марк. И только ты сможешь определить, правильный ли он.

Мы пришли в поселение, расположенное у подножия гор. Небольшие деревянные домики, утопающие в зелени садов, узкие улочки, по которым лениво бродили куры и козы… Тишина и покой, нарушаемые лишь пением птиц и далеким лаем собак.

– Помни о своей задаче, Марк, – напомнил Чингис, когда мы остановились на небольшой площади, где местные жители торговали своим нехитрым товаром. – Найди того, кто нуждается в твоей помощи. Того, чье сердце исполнено боли и отчаяния.

Я бродил по поселению, вглядываясь в лица людей, стараясь почувствовать их эмоции, их скрытую боль. Женщина с усталым лицом торговала яблоками, её руки были грубыми и потрескавшимися от тяжелой работы. Старик с костылем сидел на скамейке, его глаза были полны печали и одиночества. Молодая девушка с младенцем на руках просила милостыню, её одежда была поношенной, а лицо – бледным и изможденным. Их жизни, словно ручейки, сливались в единый поток, шумный и неспокойный. Среди всего этого многообразия судеб нужно было найти одну, которую я смог бы изменить.

Мой взгляд привлек мальчик лет десяти. Худой, нескладный, с большими грустными глазами. Он сидел на пороге дома, опустив голову, и бесцельно вертел в руках палку, словно меч.

– Этот? – спросил я Чингиса, наблюдая за мальчиком. – Он совсем один. Чувствую его боль, словно свою собственную.

– Ты уверен в своем выборе, Марк? – спросил Чингис, его взгляд был пронзительным, словно он видел меня насквозь. – Помни, ты несешь ответственность за свое решение.

– Да, мастер, – кивнул я, не в силах оторвать взгляд от мальчика. В нем было что-то знакомое, что-то близкое… словно я видел в нем отражение самого себя.

Чингис не стал спорить. Он лишь кивнул и сказал: – Тогда действуй. Но помни, что твоя помощь должна быть ненавязчивой. Ты не должен вмешиваться в его жизнь, лишь направить ее в нужное русло. И еще, – добавил он, – не привязывайся. Эвтанатос не имеет права на привязанности.

Я стал наблюдать за мальчиком. Каждый день он выходил на улицу и, вооруженный палкой, изображал великого мечника, сражаясь с невидимыми врагами. Я чувствовал его одиночество, его тоску по дружбе, его жажду силы. Он был словно волчонок, выброшенный из стаи, затерянный в чужом мире. Его родители, опустившиеся люди, проводили дни в пьяном угаре, не обращая внимания на сыновей. Мальчик был предоставлен самому себе, его единственным другом была деревянная палка, которую он ни на минуту не выпускал из рук.

Однажды я решился подойти к нему. Он, как обычно, размахивал палкой, изображая бой с невидимым противником. Я остановился рядом и сказал:

– Привет.

Мальчик испуганно вздрогнул и поднял на меня глаза, полные недоверчивого страха.

– Ты кто? – спросил он, отступая назад.

– Меня зовут Марк, – улыбнулся я. – А тебя?

– Илья, – пробормотал он, все еще не доверяя мне.

– Ты хорошо владеешь мечом, Илья, – сказал я, кивая на его палку. – Хочешь, я научу тебя нескольким приемам?

В его глазах вспыхнул интерес. Он неуверенно кивнул, и я понял, что лед тронулся.

– А у тебя есть настоящий меч? – спросил он, разглядывая меня с любопытством.

– Есть, – ответил я. – Но сначала нужно научиться владеть им. Иначе он может стать опасным оружием.

Мы стали встречаться каждый день. Я обучал Илью основам фехтования, рассказывал ему о кодексе чести, о том, что настоящий воин должен быть не только сильным, но и добрым, справедливым, милосердным. Илья был способным учеником. Он жадно впитывал знания, стараясь выполнять все мои указания. Я видел, как в нем просыпается уверенность, как гаснет огонек отчаяния в его глазах.

Но пришло время прощаться. Традиции клана требовали, чтобы Эвтанатос оказывал помощь лишь однажды, не привязываясь к тем, кому помогал. Это было необходимо, чтобы не нарушать равновесие мира, не вмешиваться в судьбы людей.

– Я должен уйти, Илья, – сказал я, и в моих словах была горечь. – Но ты не бойся, ты не один. Ты сильный, ты знаешь, как постоять за себя. И у тебя обязательно появятся друзья.

– А ты… ты вернёшься? – спросил он, и в его глазах вновь появилась тревога.

– Нет, Илья, я не вернусь, – покачал я головой. – Но помни то, чему я тебя научил.

Я обнял его на прощание и ушел, не оборачиваясь. В сердце была пустота.

Через несколько дней Чингис рассказал мне о том, что произошло. Его слова ударили меня, словно молния.

– Илья… он напал на своего отца и ранил младшего брата. Его забрали в приют.

– Но почему? – я не понимал, как это могло произойти. Ведь он так хорошо справлялся, казалось, он понял цену силы, цену жизни…

– Не все воспринимают помощь так, как мы этого ожидаем, Марк, – тихо ответил Чингис. – Иногда наша помощь может принести больше вреда, чем пользы. Ты пробудил в нем силу, научил его сражаться. Но ты не смог изменить его судьбу. Он посчитал, что ты его предал, что он никому не нужен в этом мире…

– Но я хотел как лучше… – прошептал я, чувствуя, как вина сжимает мне горло.

– Не бывает плохих детей, Марк, – повторил Чингис свою любимую фразу. – Есть дети несчастные. Иногда мы не в силах изменить их судьбу. Но мы можем сделать выбор, как самим поступать. Помни об этом.

Его слова запали мне в душу. Я долго не мог прийти в себя, меня мучила вина. Но я решил продолжить. Продолжать искать тех, кому нужна моя помощь.

Несколько дней спустя, бродя по окраине поселения, я увидел пожилую женщину, сидевшую у дороги. Ее лицо, испещренное морщинами, казалось картой долгой и тяжелой жизни. Спина была согнута годами и трудом, а руки – тонкими и дрожащими. Перед ней на импровизированном прилавке, сколоченном из старых досок, лежали семена и саженцы цветов. Она тихо предлагала их прохожим, но мало кто обращал на неё внимание.

– Цветы… красивые цветы… – бормотала она, её голос был слабым и надтреснутым, словно старинная музыкальная шкатулка. – Для вашего сада… для вашей души…

Я остановился рядом и внимательно рассмотрел её товар. Семена были аккуратно упакованы в бумажные пакетики, на которых женщина дрожащей рукой написала названия цветов. Саженцы – маленькие, хрупкие, но полные жизни – стояли в глиняных горшочках.

– Сколько стоит вот этот саженец розы? – спросил я, указывая на небольшой кустик с ярко-красными бутонами.

– Пять рублей, сынок, – ответила женщина, и в её глазах вспыхнула искра надежды. – Это редкий сорт… очень красивый…

Я достал из кармана купюру и протянул ей.

– Возьмите, – сказал я. – И вот ещё…

Я достал ещё несколько купюр и положил их рядом с саженцем.

– Но… но это слишком много… – пробормотала женщина, её глаза наполнились слезами. – Я не могу взять столько…

– Возьмите, – настоял я. – Вам нужно купить еды, лекарств…

Женщина молча взяла деньги, её руки дрожали. Она долго смотрела на меня, словно не веря в происходящее, а потом тихо сказала:

– Спасибо тебе, сынок… Ты даже не представляешь, как ты мне помог…

– Как вас зовут? – спросил я.

– Алевтина, – ответила она. – А тебя?

– Марк.

– Ты хороший человек, Марк, – сказала Алевтина, её голос дрожал от волнения. – Дай Бог тебе здоровья и счастья…

Я попрощался с ней и ушёл. Но что-то не давало мне покоя. Я вернулся на следующий день. И на следующий. Я приносил Алевтине продукты, помогал ей по хозяйству. Она рассказывала мне о своей жизни, о своей семье… о сыне, который забыл о ней.

Её избушка была маленькой и ветхой. Стены – тонкими и промёрзшими, окна – заклеенными бумагой. Печь дымила, плохо прогревая помещение. Но в этом доме было что-то неуловимо уютное… что-то, что напоминало мне о моём детстве, о доме моей бабушки, где всегда пахло свежим хлебом и сушёными травами.

– Мой сын… он давно не навещает меня, – рассказывала Алевтина, вздыхая. – Он обиделся на меня… говорит, что я была плохой матерью… слишком строгой…

– А что ваш муж? – спросил я.

– Умер он… давно уже… – Алевтина утерла слезу уголком платка. – Пил он много… вот и не выдержало сердце…

– А сын? Он помогал вам? – удивился я.

– Нет… не приходил он… даже на похороны не явился… – голос Алевтины дрожал. – Обиделся он на меня… сказал, что я сама виновата… Даже с внучатами меня не познакомил…

Я слушал её и думал о том, как жесток и несправедлив может быть мир. Как легко мы раним тех, кто нас любит… и как трудно простить самих себя.

Мы с Чингисом продолжали помогать Алевтине. Рубили дрова, носили воду, чинили крышу, утепляли окна. Она угощала нас чаем с сухарями, рассказывала истории из своей жизни. И я постепенно начал понимать, что она нуждается не только в физической помощи, но и в простом человеческом общении, в тепле и заботе.

– Почему ты так стараешься ей помочь? – спросил меня однажды Чингис, когда мы возвращались в клан после очередного дня, проведенного у Алевтины.

– Не знаю, мастер, – ответил я. – Наверное, я хочу искупить свою вину перед Ильей. Я понял, что нельзя просто так вмешиваться в чужие судьбы. Мы должны быть осторожны, мы должны думать о последствиях своих действий.

– Ты сделал правильный выбор, Марк, – сказал Чингис, остановившись и положив мне руку на плечо. – Ты нашел человека, который действительно нуждался в твоей помощи. Ты подарил ей не только тепло и заботу, но и надежду. А надежда, Марк, – это то, что помогает нам жить.

Вернувшись в клан, Чингис рассказал мастерам о том, что произошло. Они долго молчали, слушая его рассказ, а потом Элиас, главный шаман клана, сказал:

– Ты доказал, что достоин носить имя Азраил, Марк. Ты проявил не только силу и ловкость, но и милосердие, сострадание. Ты понял, что истинная сила – не в разрушении, а в созидании.

– Отныне ты будешь зваться Азраил II, в честь первого мастера Клана, – торжественно произнес он. – Он был также молод, как и ты сейчас. Ещё мы даруем тебе титул «Бессмертный Рассвет», чтобы ты помнил: какие бы тьма и горе ни окружали тебя, после тебя должен остаться свет.

________________________________________________________________________

Так начался мой путь Эвтанатос. Путь тени и смерти… Но в моём сердце всегда жил огонёк надежды. Огонёк, который зажгла во мне Алевтина, простая старушка, которой я случайно помог… Я замолчал, прислушиваясь к шелесту дождя и шуму реки. Прошлое осталось позади, унесено течением времени. Но уроки, которые я из него извлёк, навсегда остались со мной.

Глава 5. Испытание огнём

Я брел по осеннему лесу, рассеянно наблюдая за тем, как под легким ветерком кружатся и падают на землю золотистые листья, устилая ее словно роскошным ковром. Осень… Тяжелое время для меня. Время года, когда тени прошлого сгущаются, а воспоминания о совершенных ошибках терзают душу с неумолимой яростью голодных волков. Все сжимается внутри, в висках стучит молот боли… Наверное, снова срыв энергии, расплата за шаманские практики, цена, которую я плачу за свой дар.

________________________________________________________________________

– Сегодня важный день для нас обоих, Азраил, – сказал Чингис, его голос был серьезен и сосредоточен. – Ты должен показать клану, что мы с тобой единое целое, два аспекта одной силы.

– Я понимаю, – ответил я, чувствуя, как в груди нарастает напряжение.

– Монахи из клана не будут поддаваться, – пояснил учитель, его взгляд был пронзителен, словно клинок. – Они будут испытывать тебя на прочность, проверять, достоин ли ты носить имя Азраила.

– Догадываюсь, – вздохнул я. – Волнуюсь немного.

– «Немного» – это не то слово, – произнес Чингис, качая головой. – Ты сейчас не можешь испытывать эмоции. Ты чист, словно горный хрусталь, свободен от мирских страстей.

– Ты прав, – согласился я. – Какое первое испытание?

– Испытание огнем, – неохотно сказал Чингис. – Не моя стихия, – добавил он, поморщившись. – Поэтому я не люблю подобные вещи. Сам сунулся в пламя, теперь расхлебывай последствия.

– Но я же говорил, что элементаль огня сам пришел ко мне и предложил свою силу, – сказал я, пытаясь оправдаться. – Откуда я мог знать, что это по-настоящему?

– Теперь в твоей жизни все по-настоящему, – сказал мастер, его голос был тверд, словно камень. – Все равно ты виноват сам. Элементали – очень могущественные существа, и черпать силу у них очень опасно, тем более ты выбрал путь Эвтанатос.

– Я справлюсь, – произнес я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

– Это хороший настрой, – подметил Чингис. – Идем в зал, нас ждут.

Мы прошли с ним в зал Просвещения – просторное помещение с высокими потолками, украшенными искусной резьбой. Несколько монахов стояли кругом, их лица были непроницаемы, словно маски, а в центре круга стоял высокий седовласый старец, держа в руках небольшой пузырек с темной жидкостью.

– Подойди, Азраил! – с легким азиатским акцентом сказал старец, жестом приглашая меня в центр круга.

Я подошел ближе, чувствуя на себе пристальные взгляды монахов. В зале царила тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием свечей, отбрасывающих причудливые тени на стены.

– Вытяни руки и раскрой ладони, – приказал старец.

Я повиновался, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Холодный пот выступил на лбу.

Старец вылил содержимое пузырька мне на ладони. Жидкость была холодной, словно лед, и издавала резкий, неприятный запах, от которого у меня защипало в носу.

– Растирай кисти, – объяснил старец.

Я сделал, как он сказал, чувствуя, как жидкость впитывается в кожу, оставляя ощущение жжения. Кожа покраснела, словно ее опалили пламенем.

– Как только я подожгу твои руки, твоей задачей станет попасть мне в смертельную точку, – сказал старец, его голос был ровным и бесстрастным. – Понял?

– Да, учитель Ли, – ответил я, стараясь скрыть свое волнение. Голос предательски дрогнул.

– Тогда начнем, – сказал старец и, достав из складок своей одежды веточку можжевельника, поджег ее от одной из свечей.

От веточки поднялся тонкий язык пламени, и старец поднес его к моим ладоням. Руки вспыхнули ярким пламенем, но я не чувствовал боли, только жар, исходящий от огня. Огонь лизал мои руки, но я не чувствовал боли. Лишь жар, обжигающий, но терпимый.

– В бой! – грозно сказал старец, принимая боевую стойку. Несмотря на свой преклонный возраст, он двигался с ловкостью молодого тигра.

Мы начали поединок. Я пытался нанести ему хотя бы простой удар, но безуспешно. Старец был невероятно ловок, он двигался, словно тень, уклоняясь от моих атак с какой-то невероятной легкостью. Внезапно он пробил одну из моих семи смертельных точек, и я рухнул на пол, теряя сознание…

– А ну живо встань! – прокричал голос у меня в голове. Голос был подобен раскатам грома.

– Мастер! – вздрогнул я, осознав, что нахожусь внутри себя, в пространстве собственного разума. Передо мной стоял высокий мужчина, облаченный в огненные одежды. Лицо его было скрыто в тени капюшона.

– Встань! – приказал он. – Посмотри ему в глаза! Я покажу тебе, что нужно делать!

Я открыл глаза и поднялся на ноги, чувствуя прилив сил и энергии. Пламя на моих руках продолжало гореть, не причиняя мне вреда. Я чувствовал, как сила элементаля струится по моим венам, наполняя меня мощью.

– Реванш? – удивленно спросил старец, наблюдая за моим преображением. В его глазах мелькнуло удивление.

– Да, учитель, – произнес я, встречаясь с ним взглядом. Мой голос звучал твердо и уверенно.

– Тогда защищайся, пока не потухло пламя, и помни о своей задаче, – пояснил оппонент, вновь принимая боевую стойку.

Старец вновь пошел в наступление, а я словно оцепенел, не в силах пошевелиться. Но в этот момент я встретился с ним взглядом и увидел в его глазах… страх. Неужели мастер Ли, прошедший через огонь и воду, познавший все тайны клана Бессмертных, способен испытывать страх?

– Взор бездны! – прошептал Элементаль моим голосом, и старец схватился за голову, корчась от боли. – Атакуй! Не медли!

Мое тело вмиг среагировало на команду, и я нанес удар, поражая свою цель. Легкий, почти невесомый удар, но от этого не менее сокрушительный. После удара пламя погасло, а мои руки были совершенно чистыми и нетронутыми.

– Первое испытание пройдено, – произнес один из монахов, стоявших за моей спиной. Его голос был бесцветен, лишен каких-либо эмоций. – Следующее будет через два дня. Испытание смерти. С функцией базы Эвтанатос ты справился.

________________________________________________________________________

Это был ужасный день… Да и весь тот период был одним из самых трудных в моей, столь короткой, жизни. Мне было всего двадцать лет. Мои ровесники занимались учебой, играми, виртуальной реальностью, проводили время со своими родными и друзьями, а меня в это время превращали в орудие для убийства и пыток.

Боевое ушу, фехтование, куча разных проклятий, выживание в условиях, непригодных для жизни, и многое другое – меня обучали всему, что необходимо, чтобы стать идеальным оружием, безжалостным и эффективным. Я достиг уровня Мастера за очень короткое время, выполнил свою цель, к которой шел все время обучения. Теперь же, достигнув вершины мастерства, я стал задаваться вопросом: «Нужно ли мне все это?» Как оказалось позже, я никогда не смогу уйти от этого. Не убежать. Не спрятаться…

Я чувствую эмоции людей на небольшом расстоянии. Я могу видеть и слышать мир духов. У меня появилась привычка проникать в душу людей, собирать их слабые места и видеть их скрытые возможности. Я стал видеть все буквально насквозь. Самое грустное во всей этой истории – это то, что я сам выбрал путь Эвтанатос, вступив в «Клан Бессмертных». Я сам создал из себя монстра. Сейчас я бы все отдал, чтобы вернуться обратно в тот день и все изменить. Хотя нет… Я хотел бы пережить тот день заново. День, когда мы познакомились с Евой.

Мне было семнадцать. Совсем еще ребенок, как мне тогда казалось. У меня была девушка – София. С ней я встречался не очень долго. Наши отношения были несерьезными, скорее, мимолетным увлечением. Девушка легкого поведения. Я получал от нее все, что хотел. Другими словами, мы просто использовали друг друга, не более. Возможно, я тогда думал, что люблю ее, но это было не так. Только с возрастом я начал понимать, что такое настоящая любовь.

История началась с моего друга, я был горд называть его лучшим другом. Его зовут Степан. С ним мы могли общаться на любые темы. Он был единственным человеком, который понимал меня и разделял мои идеи. В любой ситуации с ним можно было просто поговорить, и становилось легче. У Степы были проблемы с девушками. По каким-то причинам у него не получалось строить с ними долгие и серьезные отношения, поэтому со временем он начал негативно относиться к девушкам и считал, что все они – стервы. Два-четыре дня – это был его предел «отношений» с кем-либо. Он считал себя никчемным, недостойным любви. Часто он спрашивал меня, как правильно общаться с девушками, как начинать разговор, и все в этом роде, но я, к сожалению, не мог дать ему точного ответа, ведь у меня это получалось само собой. Нельзя объяснить человеку то, что не можешь объяснить самому себе. Я ничего не придумывал, шел на встречи с любой из девушек, которые у меня были, без какого-либо плана. Все приходило в голову спонтанно.

Вскоре Степа нашел свое «истинное предназначение» и с головой ушел в мир виртуальной реальности. В компьютерных играх он находил то, чего ему не хватало в повседневности – признание, успех, ощущение собственной значимости. Там он мог позволить себе то, что не мог сделать в реальном мире. Это было неправильно, и я пытался ему объяснить, что нужно развиваться «в реале, а не в матрице», но ему было все равно, поэтому я старался не поднимать эту тему.

По причине плохого самочувствия меня как-то раз положили в больницу на обследование. Нужно было пролежать там две недели, а может, и больше. Оказавшись в стационаре, я не знал, чем себя занять, поэтому целыми днями лежал на койке и смотрел фильмы с соседом по палате. Так продолжалось изо дня в день. Меня навещали только мама и пару раз Степан. В больнице, листая ленту социальной сети, я совершенно случайно наткнулся на профиль семнадцатилетней девчонки. Недолго думая, отправил ей заявку в друзья. Вечером мне пришло уведомление, что она подтвердила мою заявку, и я написал ей. Это была Ева. Пообщавшись с ней, я понял, что на первый взгляд она – замечательная девчонка, хоть и младше меня на год. Наше общение продолжалось изо дня в день, и когда на выходных меня отпустили из больницы домой, я предложил ей встретиться. Она сразу согласилась, но сказала, что придет с подругой, поэтому я позвал с собой Степу.

________________________________________________________________________

Встреча была назначена на вечер, поэтому я сначала поехал к Софии и просидел несколько часов у нее дома, а потом, когда время приблизилось к назначенному сроку, позвонил Степану, чтобы он подъезжал к месту встречи.

Спустя некоторое время он приехал, и мы вместе пошли в указанное место. Оказавшись на месте, мы никого не увидели, но через пару минут к нам приблизились две девушки. Я пригляделся и узнал Еву. Она сильно отличалась от своего изображения на фотографии в социальной сети. Ее подруга, честно говоря, нам обоим не понравилась.

– Привет, – сказали девушки.

– Привет, – ответил я, а скромный Степан просто кивнул.

Я предложил прогуляться, и мы все вместе зашли в соседний двор, где провели остаток вечера. Честно сказать, меня эта встреча не порадовала, как и Степу, что было видно по выражению его лица. Девчонки постоянно смеялись и задавали глупые вопросы, как это обычно и бывает при первых встречах. Вроде ничего особенного. На улице стоял мороз, так как была зима. Мы со Степаном начали лепить снежки и бросаться в девчонок, на что они ответили тем же. В общем, встреча получилась не совсем такой, какой я ее себе представлял, но в целом ничего. Оставшееся время на выходных я провел с Софией.

В понедельник утром я поехал в больницу, и пройдя все необходимые процедуры, стал отлеживаться на кровати, смотря фильмы на ноутбуке. Вечером мне снова написала Ева, чего я совсем не ожидал. Она была не такая, как все остальные девчонки, на что я сразу обратил внимание. Она интересовалась моим здоровьем, как я провожу дни, как питаюсь, не скучно ли мне, и многим другим. Вечером она захотела навестить меня. Я согласился и сказал ей, как пройти ко мне.

Наступил вечер. Мне пришло сообщение от Евы, в котором она написала, чтобы я спустился вниз. Я спустился и увидел ее, немного дрожащую от холода. Она была рада меня видеть, и, к своему удивлению, я тоже очень обрадовался. Мы сидели в приемном отделении и весь вечер болтали. Она показалась мне безумно интересной. Она была такой милой, доброй и чувственной. Безусловно, она мне понравилась. Я хотел предложить ей встречаться, но не знал, как это будет выглядеть в ее глазах, ведь у меня уже была девушка, и Ева прекрасно знала об этом, поэтому я решил немного подождать.

Дни шли очень быстро. Ева время от времени заходила ко мне в больницу. Я был удивлен, ведь моя девушка была у меня всего пару раз и писала гораздо реже, чем Ева. Я только было решился порвать с Софией, как узнал неожиданную новость. Степа вдруг предложил встречаться Еве. Я был немного расстроен, но одновременно рад за друга, поэтому ничего никому не сказал.

До Нового года оставалось всего ничего. Ближе к празднику мы с Софией стали часто ругаться. Я не мог выкинуть Еву из головы. Я постоянно думал о ней, но в силу обстоятельств не мог ничего поделать.

Наступило 31 декабря. Ночью – праздник, а мое праздничное настроение растаяло еще вечером. Я узнал от подруги Софии, что она мне периодически изменяет, и поэтому мы с Софией разбежались. Я тогда купил ожерелье, которое сначала предназначалось Софии, но я решил подарить его Еве. Вечером мы встретились, и я вручил подарок Еве, чему она очень обрадовалась. Мы поболтали еще немного, и так как было уже поздно, разошлись по домам.

Приехав домой, я предложил Степану взять пива и отметить Новый год у него дома, на что он, недолго думая, согласился. Мы так и сделали, и после полуночи уже сидели у него дома и пили пиво. Мы общались с ним на разные темы, но наш разговор прервал звонок в Skype. Степе позвонила Ева. Мы вдвоем немного поболтали с ней, пошутили, посмеялись, поздравили друг друга с Новым годом и договорились встретиться днем. Ева с удовольствием дала согласие на встречу. Прошло еще немного времени после разговора с Евой, и мы со Степаном легли спать.

________________________________________________________________________

Самое ироничное в этой истории – то, что мой лучший друг начал строить отношения с девушкой, к которой я пылал чувствами, а я, в свою очередь, завязал отношения с лучшей подругой Евы – Татьяной.

Отношения с ней были, честно говоря, не сахар. Три месяца эта барышня вила из меня веревки. Но не потому, что ей так нравилось, а скорее из-за того, что я хотел чего-то другого. В свою очередь я наблюдал за Степой и Евой и часто злился, но никогда никто этого не видел. Я не позволял себе встать между ними. Но в один прекрасный день все изменилось.

________________________________________________________________________

31 марта. Мы пошли гулять в лес, как и планировали заранее. Всем было весело, но через какое-то время я начал замечать, что Степа с Евой как-то редко разговаривают, идут врозь и даже не смотрят друг на друга. Я понял, что нужно с ними поговорить. Для меня это было уже привычкой, ведь в последнее время так было постоянно. Я отвел Степана в сторону, пока все стояли и смеялись, обсуждая очередную случайную тему.

– Что у вас случилось опять? – спросил я.

– Кто его знает, – ответил он. – Она чего-то не в настроении сегодня. Как-то бесчувственно разговаривает.

– Пробовал с ней обсудить эту тему? – спросил я.

– Да какой толк с этого?! – ответил Степан, махнув рукой. – Я не вижу смысла.

– Ладно, я попробую с ней поговорить, – вздохнув, сказал я.

– Как знаешь, – произнес Степан.

Я подошел к Еве и также попросил отойти.

– Слушай, ну хоть ты мне объясни, что у вас опять случилось? – спросил я у нее. – И давай, пожалуйста, без «не знаю» и всего подобного.

– Ну, я действительно не знаю, что произошло, – ответила Ева, пожав плечами.

– Ты не знаешь. Он не знает. Что делать? – спросил я, чувствуя нарастающее раздражение.

– Ничего не надо делать, – твердо сказала она. – Сами разберемся.

– Как вы разберетесь, если вы даже общаться разучились?! – в недоумении спросил я.

– Ничего не нужно никому говорить. Все нормально, – ответила Ева, отворачиваясь от меня.

– Ну, ладно, – произнес я и снова подошел к Степану.

– Степ, ты давай решай эту тему, иначе плохо кончится для вас обоих, – сказал я. – Подойди, обними, поговори с ней, скажи о своих чувствах, и всему подобном. Я не знаю, как тебе объяснить. Придумай что-нибудь.

– Не отвяжешься же, – вздохнул он. – Ладно.

Степан сначала немного постоял в кругу друзей, затем, когда я предложил всем идти обратно в город, мы потихоньку двинулись. Он все же подошел к Еве, обнял и стал разговаривать с ней. Краем глаза я видел, что он пытается ей что-то сказать, а она неохотно слушает. Я не знал, как им помочь. Степан занервничал и пошел вместе со всеми, а Ева стала идти позади. Я подошел к девушке, и мы шли с ней вместе не спеша.

– Ладно тебе, слушай, мы же с тобой хорошие друзья… У меня обычно девушек-подруг не бывает. Я тебе доверяю. Ты помогаешь мне всегда, когда мне трудно. Мне с тобой интересно даже просто говорить. Ты мне помогла увидеть, что дружба между девушкой и парнем возможна, а я всегда отрицал это. Ева, доверься мне. Расскажи, что случилось? – сказал я, но она ничего не ответила, а лишь продолжала идти с опущенной головой, глядя под ноги.

– Не молчи, пожалуйста. Я не могу смотреть, как мои близкие друзья ругаются. Что вы, как дети малые? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и ободряюще.

– Да дело не в нем, – ответила девушка, ее голос был тихим и печальным. – Это все я.

– А что случилось?! Есть что-то, чего ты мне не рассказываешь? Давай поговорим. Я обещаю, из нашего разговора ничто, никуда не выйдет, это только между нами, – сказал я. – Быть может, ты себе другого нашла и боишься признаться в этом?

– Не совсем, – произнесла Ева, все так же глядя под ноги.

– А что тогда? Ты полюбила другого? – спросил я, чувствуя, как в груди зарождается непонятная тревога.

Девушка молча кивнула.

– Я его знаю? Просто скажи мне. Мне интересно, в чьи руки ты собираешься попасть, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал шутливо.

– Я не могу тебе этого сказать, станет только хуже, – сказала Ева, ее голос был полон отчаяния.

Меня посетило странное чувство, и непонятная боль кольнула сердце. Мне стало неспокойно, будто я знал, о ком она хочет сказать. Я надеялся, что она скажет иначе, чем я думаю.

– Скажи мне, пожалуйста, – попросил я. – Я просто узнаю и успокоюсь. Я ведь не отстану, ты меня знаешь. Я не буду тебе ничего говорить, а тем более обвинять. Будь смелее.

– Ты… – тихо произнесла Ева.

________________________________________________________________________