Текст книги "Желание выжить. Воспоминания ветерана трёх войн"

1940 год (Финляндия)

В период с 26.01.1940 по 13.03.1940 участвовал в боях с белофиннами (в «Послужном списке» есть запись «с финской белогвардейщиной») на Ухтинском направлении в составе 51-й сводной АТБ 14-й Армии.

Потери врага (1940 год)

На Финском фронте я воевал от начала до конца. В ходе боевых сражений уничтожил лично и в составе подразделения:

– танков – 16;

– орудий – 12;

– самолётов транспортных – 2;

– живой силы противника – около 70 человек99
  Скупые строки из официального «Послужного списка» Рюмика М. Е. за 1938—1940 годы не дают полной картины происходившего. Но количество уничтоженной техники позволяет предположить жаркие баталии. Подробности, к сожалению, в записях отца отсутствуют. Служил отец, судя по всему, под командованием полковника Фотченкова П. С., про которого красноармейцы рассказывали легенды о его подвигах в Испании и Финляндии.


[Закрыть].

Глава 4
Июнь 1941 года: начало войны

Первый бой на всю жизнь врезался в память так, как будто я в этот день сделал свой первый шаг в тот страшный ад, о котором имел смутное представление

Первоначальные неудачи войск в 1941 году

Когда я мысленно обращаюсь к первым дням Великой Отечественной войны, этот период кажется далёким и тёмным. Тысячи перемен отодвигают те тяжёлые испытания, которые пришлось пережить в бурном расцвете моей молодости. Сейчас все эти воспоминания как бы теряются во мгле, хотя по меркам истории прошло не так уж много времени…

При анализе причин неудач Красной Армии многие говорят, что у нас недооценивалась опасность войны с Германией. Неправильно говорят.

Мне кажется, что основная причина больших потерь – неудачная дислокация войск в военных округах, на которые возлагалась оборона западных границ. Крупные силы, входящие в состав приграничных округов, были на большом удалении от границы. А ведь практикой и теорией доказано, что главные силы эшелонируются в глубину обороны.

Технический аспект. Начиная с 1939 года, СССР начал форсировать выпуск новой для того времени техники, как танков, так и самолётов.

В частности, к 1940 году было сформировано 9, а к началу 1941 года ещё 20 механизированных танковых корпусов. В 1941 году наша промышленность могла выпускать 5500 танков. Однако этого было недостаточно, чтобы полностью укомплектовать 29 корпусов. К началу войны мы уступали противнику в численности современных танков.

По части авиации. В СССР к началу 1938 года было произведено 5469, в 1939 году – 10382, в 1940 году – 10565 самолётов. Но из новинок в 1940 году удалось выпустить только 64 новых истребителя ЯК-1 и 20 самолётов МиГ-3. Пикирующих бомбардировщиков было 2 самолёта. К маю 1941 года суммарный выпуск новейших истребителей достиг 1946 единиц.

Как видно, к моменту нападения фашистской Германии на СССР новая техника в основном находилась на стадии развития и развёртывания.

Короче говоря, мы готовились встретить врага где-то в 1942 году, а он опередил нас на целый год. Вот это и будет главным ответом на наши первоначальные неудачи в 1941 году.

Большим несчастьем для Красной Армии было то, что накануне Великой Отечественной войны мы лишились многих опытных военачальников. Молодым пришлось трудно.

Другие причины:

– внезапность нападения;

– массированные бомбовые удары по аэродромам;

– самолётов противника было очень много (тысячи), и они препятствовали своевременному подходу сил второго эшелона.

Кроме того, войска, которые приняли на себя первые удары, несли большие потери в живой силе и технике, поскольку прикрыть с воздуха наши наземные части в первые дни было нечем.

Таковы уроки истории, и о них всегда надо помнить.

Мои личные наблюдения о начале войны

Все мы, военные, чувствовали, что приближается момент, когда фашистская Германия нападёт на СССР. Никто не верил, что Германия будет свято блюсти заключённый договор с Советским Союзом о ненападении.

С первых минут войны обстановка в войсках приобрела хоть и тревожный, но деловой характер. Никто из офицеров и солдат не сомневался, что расчёты Гитлера на внезапность могут дать ему только временный успех.

26 июня 1941 года – секретный пакет

Из письма старшему литработнику газеты «Кировоградская правда» Левицкому Владимиру Ильичу, 15.05.1966 г.

Уважаемый Владимир Ильич!

Выполняя обещание, посылаю Вам свои эпизоды фронтовой жизни. Конечно, всё это имеет 25-летнюю давность и не так уже будет интересно, но я всё же попытаюсь изложить Вам то, что осталось в моей памяти.

Безусловно, о своих боевых подвигах как-то неудобно писать, а молчать – равно невежеству. Я долгое время ждал, что кто-либо из товарищей по совместной борьбе с фашизмом в годы Великой Отечественной войны напишет о нашем скромном поединке, имевшем место в 15 км западнее г. Львова, но, к сожалению, никто не откликнулся. А коль так, то я наберусь смелости написать Вам о двух боевых эпизодах, имевших место в первые дни войны.

Было это так.

Великая Отечественная война застала меня в звании военного техника 2-го ранга (лейтенант) в должности адъютанта командующего 6-й армии Юго-Западного фронта Музыченко Ивана Николаевича.

26 июня 1941 года в 13 часов дня командующий 6-й армией генерал-лейтенант тов. Музыченко приказал мне срочно доставить совершенно секретный пакет в штаб 8-й танковой дивизии, который в то время находился в 35 км западнее г. Львова в лесу. Для этой цели в моё распоряжение была выделена бронемашина с водителем, рядовым тов. Дорош.

Пакет был доставлен в штаб 8-й танковой дивизии в срок. Командир дивизии полковник Фотченков1010
  Фотченков Пётр Семёнович – видный советский военачальник, полковник. Отец с ним был знаком ещё по боям в Испании, когда спас ему жизнь в горящем танке. В первые дни Отечественной войны Фотченков командовал танковой дивизией, которая входила в 14-й танковый корпус 6-й армии Музыченко. Погиб «пламенный комдив» в августе 1941 года в Уманском котле.


[Закрыть] поблагодарил нас и посоветовал ехать обратно в штаб 6-й армии просёлочной дорогой.

Не доезжая до штаба армии примерно 15 км, нашу бронемашину атаковал немецкий истребитель и поджёг термитным снарядом. Мы каким-то чудом остались в живых, но это ещё не всё – немецкий истребитель продолжал обстреливать воронку, в которой мы лежали, стараясь укрыться от нападавшего на нас «мессера». Когда он израсходовал все боеприпасы и ушёл на запад, мы решили двигаться пешком, так как по этой дороге никакого движения транспорта в сторону штаба армии не было.

Прошли примерно 3—5 км от места происшествия. Возле железнодорожного переезда навстречу нам двигалась колонна лёгких танков БТ-7. Это наши советские танки шли в сторону передовой линии фронта. Большинство из них переехали через железнодорожный путь и на большой скорости пошли по маршруту. Но 8 танков остановились с работающими двигателями, не доезжая железнодорожного переезда, так как на нём застрял один танк и загородил путь двигавшимся сзади машинам.

В это время из-за леса появились немецкие бомбардировщики и молниеносно обрушили бомбовый удар на отставшие от колонны танки. Экипажи, с целью укрыться, бросили танки и побежали в лес, который находился примерно в 70 метрах от железнодорожного переезда. Однако на окраине леса в траншеях (окопах) находился десант немецких автоматчиков, высадившихся совсем недавно. Таким образом, наши танковые экипажи неожиданно для себя попали в руки немцев.

Мы вместе с рядовым Дорошем во время бомбардировки залегли в кювете возле железнодорожного полотна и всё это видели. Гитлеровские стервятники, сбросив бомбы на танки, скрылись за лесом. Из 8 танков уцелел только один, который и застрял на железнодорожном переезде. Немецкие лётчики, по-видимому, не желая разрушать железнодорожную колею, не стали сбрасывать бомбы на переезд.

От уцелевшего танка мы находились примерно в 20—25 метрах. Когда немецкие бомбардировщики улетели, мы решили подползти к танку и скрыться в нём, так как гитлеровцы блокировали наш отход со всех сторон.

Немцам тоже сложно было подойти к этому танку, поскольку с других горящих танков рвались снаряды и патроны. Кроме того, их сторона оставалась открытой. Мы были точно в такой же опасности, но другого выхода не видели. Решили, во чтобы то ни стало, захватить первыми танк.

Танком мы завладели по-военному очень быстро. Лично я танк БТ-7 знал хорошо ещё по войне в Испании, поэтому ориентировался в его вооружении. Это помогло мне быстро найти причину остановки танка на железнодорожном переезде и не сдаться в плен немцам. Как выяснилось, танк был совершенно новым и технически исправным. По-видимому, механик-водитель не вовремя сбавил газ, и мотор заглох.

Я двигатель сразу запустил, но уйти от наседавших немецких автоматчиков по-быстрому не смог. Тогда созрело решение поближе подпустить немцев к танку, а затем с двух спаренных пулемётов и пушки открыть смертоносный огонь, что и было сделано.

Снарядов и патронов в нашем танке было много (два боекомплекта). Когда гитлеровцы приблизились на 35—40 метров, я открыл по ним пулемётный огонь короткими очередями. Гитлеровцы поспешно отступили в сторону леса и залегли в окопах. Таким образом, первая попытка захватить наш танк, а следовательно, и нас, обошлась им не так уж дёшево – убитыми и ранеными до 40 человек.

Тогда гитлеровцы начали наседать со всех сторон на танк и обстреливать из крупнокалиберных пулемётов, забрасывать гранатами. Я был вынужден вывести танк из образовавшегося «кольца». Когда выводил танк из-под удара, «нечаянно» подмял под гусеницы своего танка ещё 7 гитлеровцев. Конечно, здесь мы не виноваты, они сами «ошибочно» попали под танк.

Несмотря на то, что гитлеровцы понесли большие потери за такое короткое время, они всё же не отказались от своего замысла – взять нас живыми. Они залегли за железнодорожной насыпью с целью завладеть переездом и, следовательно, отрезать пути отхода в сторону посёлка Брюховичи, где размещался штаб 6-й армии.

Конечно, я мог бы свободно уехать в сторону линии фронта, но мне нужно было доложить командующему 6-й армией о выполнении приказа о доставке в срок совершенно секретного пакета.

К этому времени в танке боеприпасы и горючее были на исходе. До штаба армии оставалось 12 км, а горючего в баке – всего на 25—30 минут езды. Сходу взять железнодорожный переезд уже было невозможно, так как немцы успели его заминировать. Другого выхода не было, как попытаться взять танковое препятствие (железнодорожную насыпь), хотя это небезопасно, так как насыпь была высокой, а по обе стороны глубокие и широкие кюветы.

Наступает минутное колебание, но, наверное, у каждого человека бывают такие моменты, когда неожиданно созревает мысль, что побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто не боится смерти. Именно эта мысль и заставила меня принять правильное решение – преодолеть танковое препятствие и доказать гитлеровцам, что советские танки по своим техническим данным многое могут.

Конечно, гитлеровцы не надеялись, что советский танк БТ-7 способен преодолеть такое большое и грозное препятствие и всю огневую мощь направили на железнодорожный переезд. Спустя несколько секунд, мой танк буквально перелетел через железнодорожную насыпь. Вырвавшись из кольца, мы зашли в тыл уцелевшим гитлеровцам, которые залегли у железнодорожного переезда, и начали давить их гусеницами. Остатки гитлеровского десанта в панике бросили оружие и скрылись в лесу. Таким образом, ещё с десяток фашистов нашли себе смерть на нашей священной советской земле.

Немецкий офицер, не желая быть раздавленным советским танком, сдался в плен. Рядовой Дорош изъял всё, что не положено иметь пленному, посадил немецкого офицера в башню нашего танка, и мы уехали в штаб 6-й армии.

Сейчас я понимаю, что можно было сделать и больше, но, к сожалению, рядовой Дорош не мог управлять танком и не умел стрелять из танкового оружия, так как не был знаком с БТ-7. Следовательно, мне приходилось действовать на два фронта, то есть управлять танком и стрелять из танкового оружия. Однако Вы согласитесь со мной, что для двух человек и одного танка около полусотни гитлеровцев убитыми и ранеными за операцию, длившуюся в течение 25—30 минут, не так уж и мало.

Пленного немецкого офицера обер-лейтенанта (старшего лейтенанта) по фамилии Шульц мы доставили в штаб армии быстро и благополучно. Времени в нашем распоряжении для доклада командующему об исполнении его приказа оставалось впритык. Причина – задержали, малость, гитлеровские вояки.

Когда доставили обер-лейтенанта Шульца в штаб армии, командующий генерал-лейтенант тов. Музыченко лично допрашивал непрошеного гостя. При допросе пленный немецкий офицер дал ценные показания. Когда командующий спросил пленного, каким образом немцы оказались в тылу советских войск, он ответил, что в ночь с 25 на 26 июня 1941 года было несколько немецких десантов выброшено самолётами Ю-52 в тыл войскам Красной Армии. Десанты выбрасывались, как правило, небольшими группами по 100—150 человек, вооружённые автоматами, крупнокалиберными пулемётами, гранатами, лёгкими танками, миномётами и другим военным снаряжением.

В задачу таких десантов входило сеять панику в советском тылу, препятствовать нормальному снабжению механизированных частей горючим и боеприпасами. Десант, с которым мне и тов. Дорошу пришлось чисто случайно столкнуться, состоял из 85 человек, в основном вооружённых автоматами и крупнокалиберными пулемётами.

Что касается судеб наших танковых экипажей, так здесь картина очень печальная. При допросе пленный немецкий офицер сказал, что по его приказу все русские танкисты были расстреляны за то, что отказались сдаваться в плен и оказывали сопротивление.

Когда все вопросы были исчерпаны, командующий генерал-лейтенант тов. Музыченко приказал немецкого офицера обер-лейтенанта Шульца накормить, а затем расстрелять. Лес – прочесать и полностью уничтожить укрывшиеся там остатки немецкого десанта, если они не пожелают сдаваться в плен. Эту задачу выполнил командир танковой роты, которая охраняла штаб 6-й армии, капитан Кулешов.

Вот и вся история моего скромного эпизода. За выполнение боевого задания я был представлен командующим 6-й армии к награждению орденом «Красное Знамя», а тов. Дорош – к ордену Красной Звезды. Наградные материалы в тот же день были направлены в штаб Юго-Западного фронта. Не знаю, получил ли эту награду тов. Дорош, но я не получил.

Конечно, всё это теперь не имеет большого значения, ведь мы выполняли свой священный долг перед нашей любимой Советской Родиной.

27 июня 1941 года – уничтожение немецкого десанта

26 июня 1941 года немцы прорвали фронт на стыке 5-й и 6-й армий в районе г. Рава-Русская.

В ночь с 26 на 27 июня 1941 года немецкая авиация подвергла бомбардировке место расположения штаба 6-й армии. Штаб располагался в лесу, в двух-трёх километрах от посёлка Брюховичи, западнее г. Львова. Во время налёта был смертельно ранен командир танковой роты, охранявшей штаб армии, капитан тов. Кулешов.

Я служил адъютантом командующего 6-й армией Музыченко И. Н., но поскольку был ещё и танкистом, мне командующий приказал временно принять танковую роту и срочно убыть с 12 танками в село Винники, юго-восточнее г. Львова, для уничтожения немецкого десанта, который засел в лесу. Командующий добавил, что десант крупный и хорошо успел окопаться, используя готовые траншеи.

Боевую задачу нам ставил заместитель начальника штаба 6-й армии полковник тов. Веялко. Он также предупредил, что задача не из лёгких, но она должна быть выполнена, во что бы то ни стало. По донесению нашей разведки, немецкий десант состоял из 120—150 человек, вооружённых миномётами, крупнокалиберными пулемётами, автоматами. Кроме того, десант имел в своём распоряжении 6 лёгких танков.

Казалось бы, десант не такой уж большой для 12 танков БТ-7, но когда мы подошли к цели, сразу же почувствовали силу своего непрошеного «гостя», ведь гитлеровцы находились в более выгодном положении – лес и хорошо оборудованные траншеи.

Сходу атаковать было нельзя, так как манёвренность ограничена лесом. Мной было принято решение – атаковать тремя танками. Остальные танки были направлены скрытным путём в тыл немцам.

Весь огонь гитлеровцы сосредоточили на атакующих трёх танках, которыми командовал командир танкового взвода лейтенант тов. Высоцкий. В его задачу входило отвлечь огонь на себя, а я в это время с 9 танками атаковал окопавшихся немцев с тыла.

Фашисты, застигнутые врасплох, дрогнули, попятились назад, то есть вышли из леса и залегли в траншеях на открытой местности. Тем самым они дали нам возможность на ходу перегруппироваться, окружить их и полностью уничтожить. Когда нам удалось выбить противника из леса на открытую местность, мы получили возможность в упор расстреливать и давить гусеницами гитлеровских «вояк».

Бой продолжался всего 30—35 минут. За это короткое время наши славные танкисты отправили на тот свет огнём и гусеницами более восьми десятков фашистов. Остальные гитлеровцы вместе с тремя немецкими офицерами сдались в плен. Из них 38 оказались тяжело раненными. Как видите, лишь немногим удалось уцелеть.

Немецкие офицеры держали себя надменно, но охотно согласились дать нашему командующему очень ценные сведения. В своих показаниях гитлеровские офицеры сказали, что их задача состояла в том, чтобы соединиться с польскими и украинскими националистами, которые действовали в г. Львове. Затем вместе с ними сеять панику в тылу Красной Армии, а также препятствовать нормальному отходу на заранее подготовленные рубежи нашим стрелковым частям и соединениям.

В качестве трофеев нами было взято: 5 лёгких танков, 3 миномёта, 2 радиостанции. Кроме того, много гранат и других видов боеприпасов. Во время этой незначительной по своему масштабу операции, с нашей стороны были следующие потери: 2 танка БТ-7, личного состава убито 7 человек и ранено 6 человек.

В том бою был смертельно ранен и умер командир танкового взвода лейтенант тов. Высоцкий Владимир Павлович. Лично я был тяжело контужен. Все пленные, за исключением офицеров, переданы коменданту г. Львова, а трофеи отданы одной из ближайших частей, занимавших оборону города. Офицеры же были доставлены в штаб 6-й армии.

Отличившиеся танковые экипажи за выполнение этого боевого задания были представлены к правительственным наградам – орденам и медалям за отвагу. Я также был представлен к правительственной награде, ордену Красной Звезды, но и этого не получил. Причина, по-видимому, общая – отступление по всему Юго-Западному фронту и частое перемещение частей. Конечно, всё это не так важно, главное, чтобы не повторились ошибки 1941 года.

Глава 5
Июль 1941 года: контуры Уманского котла

Огонь силён, вода сильнее огня, земля сильнее воды, человек сильнее земли

26 июля 1941 года левый фланг 17-й немецкой армии ударил глубоко в тыл двум нашим армиям (12-й и 6-й), которым 1-я немецкая танковая группа помешала отход на юго-восток. Таким образом, стали обрисовываться контуры Уманского котла. Командующий 6-й армией генерал-лейтенант Музыченко1111
  Музыченко Иван Николаевич – видный советский военачальник. Прошёл Гражданскую войну. В 1940 году стал генерал-лейтенантом и командующим 6-й армией. В августе 1941 года, будучи тяжело ранен под Уманью, попал в плен к немцам. Находился в концлагере в Германии до конца войны. 31 декабря 1945 года был реабилитирован и восстановлен в кадрах Советской армии. В 1946 году награждён орденом Ленина.


[Закрыть] дал приказ вывести тылы второго эшелона из намечаемого окружения.

26 июля 1941 года штаб 6-й армии находился в г. Умань (Софиевский парк). Я в то время был адъютантом командующего 6-й армией. Примерно в 19 часов вечера меня вызвал к себе командующий и сказал, что им принято решение – назначить меня начальником тылов второго эшелона вместо майора Якимова, который не справляется из-за отсутствия опыта.

Дальше командующий сказал, что тылы армии (второй эшелон) находятся в большой опасности и что мне нужно срочно выехать к месту расположения в село Тишковку. Оттуда перебазировать все тылы в г. Днепропетровск и прибыть к члену военного совета Одесского военного округа бригадному комиссару тов. Захарычеву. После этого мне надлежало действовать согласно его указаниям.

Затем генерал-лейтенант подошёл ко мне, обнял, крепко поцеловал и сказал, чтобы я смотрел в оба, так как немецкие танки могут быть в Новоукраинке. Кроме того, воздушные «пираты» будут блокировать пути отхода.

Отпуская меня из своих объятий, он почти шёпотом сказал: «Зайди к начальнику штаба 6-й армии комбригу Иванову1212
  Иванов Николай Петрович (1900—1975) – советский военачальник, комбриг, генерал-майор (1941), доцент (1947), кандидат военных наук (1951).


[Закрыть]. Он даст тебе выписку из приказа о твоем назначении и подробные указания». Когда я зашёл к комбригу Иванову, тот вручил мне карту с нанесённой обстановкой и маршрутом движения второго эшелона тылов 6-й армии к месту дислокации.

Начальник штаба сказал, что обстановка осложняется с каждым часом, а следовательно, вам, товарищ Рюмик, следует поторопиться, дабы не угодить в лапы гитлеровским извергам. Затем вручил мне выписку из приказа о моём назначении, предписание и сказал, чтобы я взял с собой две легковые машины: одну – командующего, другую – дивизионного комиссара тов. Попова. Надо срочно уезжать, так как через 2 часа мост через реку Синюху в селе Новоархангельск будет взорван.

После изучения карты я задал вопрос комбригу Иванову: «Будет ли выделен в моё распоряжение танковый взвод для охраны второго эшелона в движении и на месте базирования тылов?» Комбриг Иванов ответил, что танковый взвод под командованием опытного командира тов. Панченко выделен и находится в селе Тишковка. Кроме того, комбриг Иванов дал мне указание сформировать стрелковый батальон для охраны техники и имущества тылов второго эшелона.

После того, как все вопросы были решены, комбриг Иванов подошёл ко мне, крепко пожал руку и спросил, где находится моя жена. Я ему ответил, что жена находится в селе Когутовка у матери в трёх километрах от села Покотилово и двух километрах от села Терновки Кировоградской области. Комбриг Иванов сказал, что жену нужно забрать и затем из Днепропетровска отправить её в глубокий тыл. Но в селе Покотилово уже немецкие танки, следовательно, можно попробовать пройти в село Когутовку только со стороны Терновки, но не рисковать.

Я взял машину командующего 6-й армии генерал-лейтенанта тов. Музыченко, которой управлял водитель тов. Заславский, и машину члена военного совета 6-й армии дивизионного комиссара тов. Попова, которой управлял водитель Матвеев.

В 20:30 выехали по указанному маршруту. В 22:00 подъехали к селу Новоархангельск к мосту, который был уже подготовлен к взрыву. Как только мы переехали через мост по реке Синюхе, он сразу же был взорван нашими.

По приезду в Терновку сформировался план – переправиться по воде через Синюху и пешком пройти в село Когутовку, чтобы забрать мою жену, Рюмик (Дудник) Ксению Яковлевну. Но крестьяне из Терновки сказали, что наше село уже занято немцами. Правда, в центре села немцев нет, они, мол, ночью ходить боятся.

Конечно, наш план был связан с большим риском, так как впереди предстояло переплыть речку и пересечь небольшой лес, в котором, скорее всего, на ночлег разместились немцы. Оставался ещё один вариант – не заходя в лес, пройти в село по узкой полосе земли 300—400 метров со стороны реки Ятрань.

Я посоветовался с водителями. Они взяли автоматы и по 6 гранат на каждого. Машины оставили в селе Терновка у знакомой женщины Козицкой Марии.

Через реку Синюха нас перевёз на лодке один дедушка, фамилию которого уже не помню. Мы пошли, минуя лес, через кукурузное поле, но только поравнялись с окраиной леса, как немцы открыли огонь. Мы сразу же залегли в кукурузе и по-пластунски стали передвигаться. Выйдя из опасной зоны, поднялись в рост и пошли ускоренным шагом.

Дом, в котором находилась моя жена, был почти на окраине села, и это нам облегчило задачу подойти незамеченными. Жену долго ждать не пришлось, она очень быстро собралась, и мы обратно пошли по тому же пути, так как другого варианта не было.

На этот раз идти было гораздо труднее, ибо немцы уже выставили далеко от леса конные и пешие дозоры с целью вылавливать выходивших из окружения советских солдат и офицеров, которые двигались мелкими группами и в одиночку.

Полтора километра мы двигались по-пластунски, нас дважды обстреливали. Конный дозор чуть-чуть не задавил нас. Один всадник в двух метрах проехал от того места, где мы лежали в кукурузе. Если бы у немцев при себе были собаки, то они нас обязательно нашли бы.

Под покровом темноты мы добрались до реки Синюха, и нас опять перевёз на другой берег тот же самый дедушка. До утра мы находились в селе Терновка, а на рассвете уехали в село Тишковку, где базировались тылы второго эшелона 6-й армии.

К нашему приезду уже всё было готово к передислокации, поскольку я ранее в селе Новоархангельск попросил знакомого офицера по фамилии Дорохин, который сопровождал колонну машин с бензином Б-70, передать майору Якименко, чтобы тот был готов для перебазирования к 7 часам утра 27 июля 1941 года.

По состоянию на 26 июля 1941 года второй эшелон тылов 6-й армии был достаточно большой – 820 машин, груженных боеприпасами, горючим, продовольствием, артвооружением, химимуществом, вещевым имуществом и другим военным снаряжением. Пустить 820 машин одной колонной в военное время было опасно, особенно если в воздухе господствует вражеская авиация. Однако, когда противник угрожает окружением, надо действовать оперативно, но разумно.

Мы с начальником штаба второго эшелона интендантом 2-го ранга тов. Приходько решили перебазировку организовать поэшелонно, по 200—230 машин в колонне с разрывом 30 минут. Для каждого эшелона был назначен свой начальник:

– 1-й эшелон – интендант 2-го ранга Приходько;

– 2-й эшелон – интендант 1-го ранга Поляков;

– 3-й эшелон – интендант 1-го ранга Денисов;

– 4-й эшелон – воентехник 2-го ранга Рюмик М. Е. (соответствовало званию «лейтенант»).

К сожалению, для охраны тылов второго эшелона нам так и не удалось сформировать отдельный стрелковый батальон из-за нехватки времени, поэтому для охраны колонн в каждом эшелоне были выделены по одной зенитной пушке и по три танка БТ-7.

Маршрут нашего движения: село Тишковка – село Добровеличковка – г. Новоукраинка – село Ровное – г. Кировоград – районный центр село Бобринец – г. Днепропетровск.

Перебазирование тылов второго эшелона проходило в сложной обстановке. Днём вела активные действия вражеская авиация, а ночного времени не хватало физически. Немецкие танки буквально на пятки наседали, пытаясь отрезать пути отступления советских частей и соединений на юго-восток.

Я и командир танкового взвода лейтенант Панченко находились в последней (четвёртой) колонне, следовательно, нам больше всего досталось от немецких танков.

Первая встреча с ними произошла в г. Новоукраинка Кировоградской области. Немецкие танки открыли огонь по нашей колонне. Командир танкового взвода лейтенант Панченко вступил в неравный бой, имея три танка БТ-7. За короткое время наши герои-танкисты подбили 7 немецких танков, а затем, когда закончились боеприпасы, пошли в лобовую атаку и таранили ещё три немецких танка.

Все танкисты и командир взвода лейтенант Панченко в том бою геройски погибли, но не пропустили ни одного немецкого танка через мост на реке Чёрный Ташлык. В этом поединке немцы из 22 танков потеряли 10, и им не удалось помешать движению автомашин. Вдобавок, кто-то из местных товарищей помог – вовремя взорвали мост и не дали оставшимся танкам преследовать нашу колонну.

Немцы ещё раз попытались перехватить нас, но немного опоздали. Было это при проезде через г. Кировоград. Примерно в 13—14 часов дня 27 июля 1941 года наша колонна двигалась по центральной улице им. Карла Маркса. В это время немецкие бомбардировщики обрушили смертоносный груз на центр города, разрушая дома и убивая мирных граждан: женщин, детей, стариков.

На улицах возникли пожары, с крыш домов падала горящая жестяная кровля. Всё это создавало большую опасность для движения наших машин, груженных боеприпасами и горючим. Но колонна продолжала настойчиво двигаться вперёд, так как по пятам нас преследовали немецкие танки.

Колонна в основном вышла из г. Кировограда без потерь, если не считать 45 человек, получивших ожоги и ранения. Лично меня и мою жену, которая в то время находилась в одной из легковых машин, судьба заставила преодолеть такое огненное препятствие, о котором сейчас страшно вспоминать.

Было это так.

Я ехал с двумя легковыми машинами последним в колонне. Во время бомбардировки г. Кировограда мы как раз находились в центре, на улице Карла Маркса. Впереди, в нескольких метрах от нас, загорелись 6 больших домов. По обе стороны улицы образовалось большое огненное облако.

Сзади наших машин метров в трёхстах немецкие танки вели огонь по тракторам, которые стояли без трактористов, с работающими двигателями. Немецкие танки были уже совсем близко, отчетливо виднелись кресты на башнях.

Так что же делать, куда деваться?

На помощь приходит русская народная мудрость – «Огонь силён, вода сильнее огня, земля сильнее воды, человек сильнее земли». Было принято решение на повышенной скорости проехать через пламя. Задуманная операция прошла удачно, если не считать, что сильно обгорела краска на машинах.

Если сказать, что я храбрец, это будет неправдой. Природа наградила меня храбростью лишь в той необходимой дозе, без которой мужчине нельзя быть, особенно в военной время. Конечно, посылать людей с машинами в огонь, было связано с большим риском, но другого выхода не просматривалось.

По приказу командующего 6-й армией Музыченко И. Н. на перебазировку тылов второго эшелона мне давалось 2 дня. Немецкое наступление внесло корректировку – вместо двух дней эшелон прибыл в г. Днепропетровск за 36 часов. Я имею в виду те немецкие танки, которые преследовали нас, пытаясь отрезать пути отхода.

Большую помощь оказывали движению колонн наши лётчики, которые корректировали маршрут с воздуха. В штабе 6-й армии было 3 самолёта По-2 и один самолёт С-2. Командующий армией направил их во второй эшелон, чтобы нас прикрывали 4 самолёта.

По прибытию на место в г. Днепропетровск я доложил члену военного совета Одесского военного округа бригадному генералу тов. Захарычеву Г. Н. о выполнении приказа. Он дал мне соответствующие указания и вручил документ, разрешающий задерживать технику и личный состав, которые вышли из окружения с Уманского котла. По моему распоряжению были выставлены заградительные посты, которые задерживали их и направляли в штаб тыла второго эшелона, размещавшийся на западной окраине г. Днепропетровска.

По состоянию на 10 августа 1941 года во втором эшелоне насчитывалось 2360 человек, из них 380 человек начальствующего и командного состава.

Техника:

– танки всех типов = 32;

– самолёты По-2 и С-2 = 4;

– бронемашины на шасси М-1 = 6;

– автоспецтранспорт = 900;

– тракторы Н-3 = 18.

Склад ОПС:

– походные кухни 1-й категории = 30;

– продовольствия на 20 сутотдач из расчёта питания 2500 человек;

– походная пекарня (ПАХ) = 1.

Склад ОВС:

– постельные принадлежности = 2000 комплектов 1-й категории;

– обмундирование = 230 пар 1-й категории;

– сапоги яловые = 2200 пар 1-й категории;

– сапоги хромовые = 700 пар 1-й категории;

– ботинки простые = 1200 пар 1-й категории;

– ботинки хромовые = 1300 пар 1-й категории;

– другое военное снаряжение и расходные материалы.

Склад ГСМ:

– бензин Б-70 = 120 тонн;

– автобензин = 200 тонн;

– спирт ректифицированный = 35 тонн;

– масло МК-20 = 38 тонн;

– масло МС = 16 тонн;

– другие смазочные материалы.

Склад артснабжения:

– винтовки образца 1891 года = 2600;

– карабины кавалерийские = 1100;

– пистолеты «ТТ» = 830;

– пулемёты «Максим» = 35;

– гранаты = 2260;

– снаряды к 45-мм пушке = 2700;