Текст книги "Шанс только один"

Максим Шахов
Шанс только один

1

Подполковник Управления ФСБ по борьбе с терроризмом Виктор Логинов проснулся разом. Быстро открыв глаза, он удивленно посмотрел на будильник. Первой его мыслью было – он проспал на работу.

Отбросив рывком одеяло, Виктор поспешно вскочил с кровати и уже было бросился в ванную, как на тумбочке зазвонил «мобильник».

– Привет, соня! Небось спишь и забыл, что сегодня у нас с тобой день безумной страсти и ночь безумной любви?

– Забыл, Клава… – вздохнул Логинов, опускаясь на кровать.

– Ну так я напоминаю вам, товарищ подполковник, что сегодня вы находитесь в моем полном распоряжении. Я уже везу сына к своим родителям. Где-то через час жди, я перезвоню. Вопросы есть?

– Никак нет, Клавдия Васильевна.

– Только не вздумай опять смыться, как в прошлый раз, Логинов, предупреждаю официально. Между прочим, мы с тобой спали последний раз три недели назад, сам посуди, на фига мне такой любовник? Ты слышишь?..

– Слышу, слышу, – виновато вздохнул Логинов. – Но в прошлый раз, Клава, в Москве объявили «Вихрь-антитеррор», и я просто не мог…

– Да не нужны мне твои вихри с антитеррорами, Логинов! Мне мужик нужен, понимаешь – му-жик. А не беззаветный борец с терроризмом, который всю жизнь гоняется за призраком Бен Ладена!

– Ну при чем тут Бен Ладен, Клава?

– При том, что мне уже по ночам негры снятся с арабами! Голые! Мне что, прикажешь, на твою фотографию мастурбировать? Так, все, Логинов, сын выходит из магазина, ему про это слушать еще рано. Ты все понял?

– Так точно, Клавдия Васильевна, – вздохнул Логинов. – Находиться в полной боевой готовности и ждать через час вашего звонка.

– Вот так-то, – подвела итог Клава. – И помни – если и на этот раз ты выкинешь какой-нибудь фортель, между нами все кончено! Не обижайся, но я так больше не могу…

На этом Клава поспешно отключилась – видно, сын дошел до машины и открыл дверцу. Виктор положил на тумбочку «мобильник» и сладко потянулся.

Звонок Клавы напомнил ему, что никуда он не проспал – сегодня у него был законный выходной, первый за три последние недели. Не нужно было никуда бежать, никого выслеживать и выслушивать на совещаниях набившие оскомину установки руководства.

А еще, черт побери, его наконец ожидали день безумной страсти и ночь безумной любви с самой прекрасной женщиной на свете! Да еще и стосковавшейся по его, Логинова, мужской ласке…

От этих мыслей Виктор ощутил нешуточное шевеление в трусах и только огромным усилием воли заставил себя переключиться с эротических видений на бытовую рутину.

А дел здесь было невпроворот – за три недели произвести в квартире хоть какую-то уборку Виктор ни разу не удосужился. Просто не было времени. Приползал без задних ног за полночь, а чуть свет снова уезжал на свою проклятую работу – не до уборок, часика четыре поспал – и то хорошо.

Наскоро умывшись и почистив зубы, Виктор включил страшно ревущий пылесос и принялся наводить в своей холостяцкой квартире порядок. Побриться и принять душ он собирался после уборки – чтобы встретить Клаву во всеоружии…

Из-за рева своего допотопного пылесоса Виктор и не услышал, как на тумбочке запиликал «мобильник». Но тот, кто звонил, проявил настойчивость и одновременно позвонил по городскому номеру.

На этот раз Виктор звонок услышал. Выключив требующего починки монстра, он буркнул в трубку:

– Алло!

– Логинов, просыпайся, – несколько извиняющимся тоном проговорил оперативный дежурный по УБТ.

– Да я уже проснулся… – упавшим голосом сказал Виктор.

– Тем лучше. Я уже выслал тебе резервную машину, чтобы ты за своей не таскался на стоянку. Через пять минут выходи. Все! Давай! У меня времени нет…

– Да что случилось-то? Теракт опять?

– Хуже, – бросил дежурный, прежде чем отключиться. – Приедешь – узнаешь.

– Вот же черт! – в сердцах швырнул Логинов трубку на аппарат. – Что за работа? Ни переспать с женщиной нельзя, ни умереть!

2

Накануне вечером подчиненному Логинова Леониду Аникееву позвонил однокашник по юрфаку – опер МУРа Андрей Пряхин. Разбитной, легкий на подъем и жесткий, Пряхин был, казалось, антиподом Аникеева – интеллигентного, склонного к анализу и где-то даже утонченного.

Но они поддерживали приятельские отношения – даже несмотря на то, что Андрей Пряхин закончил юрфак на два года раньше, чем Аникеев, и в поте лица трудился «на земле» – в уголовном розыске одного из ОВД Москвы.

Надо сказать, что премудрости оперативной работы он хватал, что называется, на лету. Ну а силой и быстротой реакции бог его не обидел, так что всего за пару лет он вырос в классного розыскника.

Но их в Москве много. Только немногим из них удается в конце концов попасть в МУР. А Пряхин попал. И объяснялось это вовсе не его исключительными профессиональными качествами (хотя и они имели место), а скорее жизненной философской установкой.

А заключалась она всего в двух посылах: «головой стену не прошибешь» и «моя хата с краю». Пряхин не был беспринципным негодяем. Он просто реально оценивал общество, в котором жил. И понимал, что донкихоты от правоохранительных органов в этом обществе просто обречены на вымирание – как ископаемые динозавры. Примеров была масса – принципиальные коллеги спивались на глазах, стрелялись, попадали в психушки и тюрьмы.

И Пряхину, жизнелюбу по складу характера, повторять их крестный путь вовсе не улыбалось. В загробную жизнь он как-то не верил и вполне резонно полагал, что второй жизни у него не будет. А раз так, то нужно было как-то устраиваться в этой – пусть гнусной, мерзкой, лживой и лицемерной. Но единственной и неповторимой.

Поэтому, когда начальник ОВД или еще кто-то вызывал Пряхина на ковер и приказным либо дружеским тоном просил переквалифицировать действия какого-нибудь негодяя во что-нибудь невинное, Андрей молча «брал под козырек». И не мучился потом укорами совести, справедливо полагая, что, во-первых, бороться с коррупцией в системе МВД должен не он, а соответствующие органы (отдел собственной безопасности, например, или прокуратура с ФСБ), а во-вторых, рано или поздно каждый негодяй в тюрьму сядет. Точно так же Пряхин относился к тому, что «старшие» товарищи с Петровки, 38 вдруг падали как снег на голову и самым бессовестным образом «умыкали» себе какое-нибудь перспективное дело (чего возмущаться, радоваться надо, что преступники понесут справедливое наказание – на Петровку-то уж так просто не «надавишь»).

Такое отношение не только позволило Пряхину сохранять моральное здоровье, но и быть на отличном счету – как у собственного начальства, так и у «главковского». И не было ничего удивительного в том, что после известной показательной чистки МУРа Пряхин стал одним из первых кандидатов на перевод на Петровку.

На новом месте Пряхин слегка осмотрелся и понял, что МУР принципиально ничем не отличается от его прежнего места работы. Поэтому Андрей и стал придерживаться прежней линии. И как-то недосуг было задумываться, что, в случае чего, первыми горят именно крайние хаты…

– Здоров, Леньчик! Это Пряхин!

– Привет, Андрей! Какими судьбами?

– Да вот, вспомнил о тебе. Давненько не пересекались.

– Работа, – вздохнул Аникеев.

– Так у всех работа, но нужно и для отдыха время выкраивать. Ты как насчет маленького бордельеро? С девочками?

– Да я, вообще-то, не по этим делам, ты же знаешь. Тем более, меня невеста ждет, я с ней уже сто лет не виделся.

– Да я в курсе твоих моральных принципов, Леньчик. Только я просто так ничего не делаю, ты же знаешь. Мне кажется, что с этими девочками тебе на всякий случай стоит пообщаться… Понял?

– Не очень. А кто они?

– Ночные бабочки.

– Нет-нет-нет! Я с такими дел не име…

– Да подожди ты, Леньчик, я еще не договорил! Эти девочки мне самому упали как снег на голову. В общем, я их периодически «прикрывал», без информаторов в нашем деле, сам понимаешь, никуда. А за это они мне «сливали» информацию о клиентах. Мелочевку всякую. А тут пару часов назад звонят прямо на работу. Ну я забил им стрелку, переговорил. Поначалу загрузили они мне что-то несусветное, но я на них поднажал, и картинка вырисовалась любопытная. Вроде сняли их какие-то кавказцы, приезжие. И вывезли за город, в Подмосковье. До траха дело не дошло, потому что девочки эти вроде подслушали, что кавказцы их живьем отпускать не собираются. Ну и влили клиентам по лошадиной дозе клофелина. А потом их «лопатники» выгребли и сделали ноги…

– Ну а я-то тут при чем? – спросил Леньчик.

– Да при том, что девки эти клянутся, что подслушали еще кое-что, уже по твоему ведомству.

– Что именно? – впервые за все время разговора в голосе Аникеева появился интерес.

– Да что-то насчет цистерны железнодорожной, которую якобы переоборудуют по VIP-классу для тайного провоза террористической группы в глубь России.

– Здорово… А они тебе не лапшу, часом, на уши вешают, Андрей?

– А я почем знаю, я не по этим делам. Хотя верится, конечно, с трудом. Тем более, что, по их словам, случилось это все три дня назад.

– А позвонили они тебе только сегодня?

– Да.

– А три дня что они делали?

– У знакомой сидели. Говорят, испугались сильно. Боялись с террористами связываться.

– А сегодня осмелели?

– Наоборот. Дело в том, что их стали искать какие-то люди. На «пятачке», где они обычно снимались.

– Ну правильно, кавказцы решили вернуть свои бабки.

– Скорее всего так. Но девки говорят, что это были уже не кавказцы. К тому же с «пятачка» пропала их подруга, с которой они жили. Так что они теперь и на квартиру к себе боятся возвращаться. В общем, обделались уже по-настоящему и прибежали с чистосердечным признанием. Понял?

– Понял… Все это сильно смахивает на страшилку, придуманную, чтобы получить защиту от облапошенных кавказцев. А подруга их скорее всего где-то зависла у клиента.

– Я тоже так думаю. Но поскольку девки настаивают на своем, я и звоню тебе. Мне они ни к чему, срубить «палку» я на них не смогу – потерпевшие не напишут заяву, сто процентов. А возиться с ними некогда – работы навалом. Так что подъезжай и забирай их к себе под крыло.

– Куда забирай? Я сейчас со своей невестой в театр иду! Большой! Ее папаша билеты подогнал. Представляешь, что будет, если я появлюсь там с этими клофелинщицами и скажу, что занят по работе?

– Тяжелый случай. Ну тогда просто перезвони, предупреди ее.

– Ага, предупреди! Знаешь, сколько билеты в Большой стоят? Нет, если я «продинамлю», это будет конец!

– Ну тогда просто начальству передай этих девок, что ли.

– Если я, Андрей, буду начальству всех за– вравшихся клофелинщиц без проверки передавать, с меня мигом погоны снимут!

– Ну как знаешь. Нет так нет, тогда я их с чистой совестью на Шаболовку отправлю, пусть УБОП с ними разбирается. Понял?

– Да понял… Вот же черт! Слушай, а придержать ты их немного не можешь, Андрей? Конечно, девяносто девять процентов, что они вешают тебе лапшу, но мало ли что?

– В общем, так, Леньчик, исключительно из дружеских чувств я их могу закинуть в одно место. Но это конспиративная квартира, и завтра рано утром она уже понадобится моему напарнику. Когда ты сможешь вырваться от своей невесты?

– Сразу после спектакля.

– Хорошо, тогда я беру ключи, везу девок на эту квартиру и жду твоего звонка на «мобильный».

– Ага! Спасибо, Андрей! Я постараюсь побыстрее…

– Да не за что, Леньчик. Надеюсь, когда ваша контора возьмется за МУР, мне это зачтется. Пока.

3

Начальник УБТ Локтионов не скрывал своих чувств:

– А все эти ваши либеральные подходы! Распустили, понимаешь, подчиненных, развели бардак! В кабинетах на стенах – бабы голые, в сейфах – коньяк! Сто раз вам говорил, Валерий Иванович, затяните наконец гайки, примите меры, а вы – все в порядке, все хорошо… Дождались, пока клюнул жареный петух?

Говоря все это, начальник Управления по борьбе с терроризмом обращался исключительно к своему заму – генералу Максимову. Сидящего на заднем сиденье машины рядом с ним Логинова Локтионов не замечал в упор. Как будто Виктора в машине и не было вовсе.

После перенесенного не так давно инфаркта Локтионов бросил курить. Об этом знали все и в присутствии шефа старались даже не вытаскивать сигареты. Тем удивительнее было, когда Локтионов наконец перевел взгляд на Виктора и негромко сказал:

– Логинов, ты что куришь?

– «21-й век».

– Облегченные хоть?

– Нет, обычные. «Полный вкус»…

– Черт с ним, давай.

Виктор безропотно протянул шефу пачку, водитель услужливо щелкнул прикуривателем. Локтионов неглубоко затянулся, посмотрел на тлеющий кончик сигареты и вздохнул:

– Какая гадость… Короче, так. Ты, Логинов, о представлении на звание полковника забудь. А ты, Валерий Иванович, готовься к выговору. Это как минимум. И не вякайте там, язык держите за зубами. Посмотрим на месте, что к чему, и я сам попробую с милицейскими договориться…

– Боюсь, не получится, – вздохнул Максимов. – Менты такое дело на тормозах спускать ни за что не станут. Наоборот, постараются вой поднять до небес.

– Получится – не получится, а попробовать стоит, – затянулся Локтионов. – Нам такое пятно на управление ни к чему.

– Приехали, товарищ генерал! – негромко доложил водитель, мягко останавливая машину. – Или попытаться поближе подъехать?

– Да нет, – повернул голову Локтионов. – Так нормально. Жди здесь. – Напоследок еще дважды затянувшись, шеф УБТ поспешно затушил окурок в пепельнице и скомандовал: – Все. Пошли, орлы. И помните, что я вам сказал…

4

– Ну как тебе спектакль, Леня? – спросила Валерия, повиснув у Аникеева на руке. – Басков был просто великолепен! Да?

– Что? – быстро спросил Аникеев, думавший совсем о другом. – А, да-да…

– Ты что, не слушаешь меня?

– Нет, что ты? – так же быстро проговорил Аникеев, оглядываясь по сторонам в поисках такси.

Нужно было ловить тачку, пока народ не хлынул из Большого – вот что сейчас занимало Леонида. Валерия обиделась и дернула его за руку:

– Да ты и не смотришь на меня! И вообще – куда ты бежишь? Я же на каблуках! Между прочим, купила эти туфли специально в бутике для сегодняшнего выхода! А ты даже слова не сказал! Еще и в куртку эту свою вырядился…

– Нормальная куртка, – пожал плечами Аникеев.

– Для ночного клуба – да, но для Большого можно было одеть что-нибудь поприличнее, – снова завела свою песню Валерия.

Аникеев тут же отключился – то, о чем говорила его невеста, он сегодня уже слышал – три раза. Большой театр – храм искусства, в него ходят воспитанные люди, которые должны одеваться соответственно, чтобы не выглядеть посмешищем.

Спорить смысла не имело. Валерия была красивой девушкой. И современной – собственного мнения она не имела, и все ее взгляды на жизнь были не чем иным, как стереотипами, навязанными родителями, рекламой и окружением.

Аникеев привык жить своим умом. И на вещи смотрел трезво. И прекрасно понимал, что Большой – это всего лишь обветшалый от времени дом. И ходят в него те, у кого много денег, то есть бывшие барыги, уголовники и фарцовщики. А еще Леониду почему-то казалось, что посмешищем сегодня в Большом выглядел вовсе не он, а как раз Басков…

Не вступая в бесполезный спор, он дотащил возмущенную спутницу до тротуара и махнул таксисту. Пока тот подъезжал, Аникеев повернулся к Валерии и чмокнул ее в щеку:

– К сожалению, не смогу проводить тебя.

– Что?.. Разве мы не едем к тебе? – остолбенела девушка.

– Я не могу, – виновато проговорил Леня. – Работа, сама понимаешь…

– Какая работа, ты же завтра выходной?

– Завтра – да. Но сегодня у меня еще оперативная встреча.

– Ты что, издеваешься? – поджала губы Валерия. – Мы не спали с тобой уже месяц! Я специально для сегодняшнего вечера купила белье…

Такси остановилось у бордюра. Леня быстро распахнул дверцу и увлек девушку к машине, быстро говоря при этом:

– Лера, я сам ужасно соскучился! Ты даже не представляешь как! Но так получилось, работа есть работа. Извини, мне ужасно неудобно. Завтра я тебе позвоню прямо утром, так что у нас будет целый день и мы все успеем! Хорошо? Пока!

В другой ситуации Валерия бы не сдержалась и выложила все, что она о нем в тот момент думала. Но воспитанные люди, особенно те, кто ходит в Большой на Баскова, при таксистах не выражаются.

И она обиженно умолкла. Аникеев же галантно усадил ее в салон, закрыл дверцу и помахал на прощание рукой.

– Я обязательно позвоню! Пока! – крикнул он вслед машине и облегченно вздохнул: – Ф-фух! Пронесло!

Минуту спустя Леня уже звонил Пряхину.

– Алло! – ответил тот.

– Андрей, я уже свободен…

– Это хорошо, – не совсем трезвым голосом ответил тот. – Давай тогда в темпе двигай к нам. Заодно бутылку прихватишь, литровую, а то мы тут «дежурную» уже оприходовали…

– Так они пьяные?

– Такое скажешь, с одной бутылки-то? – хмыкнул Пряхин. – Просто стремались сильно, я и решил для успокоения плеснуть им по дозе. Ну и сам за компанию дернул. А бутылка и кончилась. Так что заскочи в магазин по дороге, а то меня напарник за «НЗ» завтра убьет…

– Хорошо, – вздохнул Аникеев. – Заскочу. Куда ехать-то?

5

Подходы к подъезду старой пятиэтажки были перекрыты красно-белой лентой, шуршащей на ветру. К дому пропускали только жильцов и то – после тщательной проверки документов и с большой неохотой. Нескольких журналистов и операторов криминальных новостей с камерами вообще оттеснили за ряд гаражей-«черепашек».

Миновав оцепление, Локтионов направился к стоящей у входа в подъезд группе начальствующих лиц. Состояла она из трех милицейских генералов в фуражках с высоченными тульями и нескольких гражданских. В центре группы стоял похожий на лесника замгенпрокурора, одетый в синюю форму с непонятными знаками различия.

Генералы и штатские поздоровались с Локтионовым и Максимовым за руку. После этого зам культурно затушил окурок и сказал:

– Ну что, кажется, все в сборе. Давайте поднимемся, осмотримся на месте.

Начальство гуськом потянулось к входу, следом в подъезд втиснулся Логинов.

Квартира располагалась на втором этаже. Эксперты уже практически закончили работу. С трудом протиснувшись к двери, Виктор заглянул внутрь.

Квартирка была не очень – старой планировки, однокомнатная, обшарпанная, но достаточно просторная. Стоявший в комнате стол с бутылками и закуской был перевернут. Едва слышно пахло пролившейся водкой.

Довершали невеселый натюрморт три трупа. Двух полуголых девиц и молодого мужчины. Все трое были убиты из огнестрельного оружия. Мужчина успел выдернуть из наплечной кобуры табельный пистолет, но не воспользовался им.

Виктор скользнул по трупам профессиональным взглядом и сосредоточил внимание на диване. Там, в углу, лежала уже упакованная в целлофан легкая куртка. Слишком приметная и редкая, чтобы все это могло быть совпадением.

Сине-зеленая куртка с надписью на английском. Эту куртку подчиненному Логинова старшему лейтенанту ФСБ Леониду Аникееву привез из-за границы какой-то однокашник по университету.

6

– Ага, понял, Андрей! Все, жди, я скоро буду! – сказал Аникеев, выслушав объяснения Пряхина.

– Смотри бутылку не забудь!

– Не бойся, не забуду, – успокоил Пряхина Леня и отключился.

Конспиративная квартира располагалась не так уж и далеко от центра, но добираться в тот район все равно было удобнее на метро. Аникеев спрятал «мобильник» и вскоре уже спустился в «подземку».

В отличие от многих своих коллег, он любил метро – за то непередаваемое ощущение, которое Аникеев для себя определял как «публичное одиночество».

Дитя мегаполиса, Леонид не имел возможности, подобно сельскому жителю, часто бывать на природе, приводя в порядок свои нервы и чувства. И Аникеев подсознательно стремился в метро – это и были его «вылазки на природу».

В многоликой толпе подземки никому не было дела друг до друга, все куда-то спешили, бежали по своим делам и существовали как бы в своем измерении. Это и давало возможность побыть наедине с собой и привести в порядок свои мысли. Вот и на этот раз, едва ступив на эскалатор, Леня погрузился в свои мысли.

Сегодняшнее посещение с Валерией Большого театра оставило в душе неприятный осадок. Если совсем начистоту, то Леня с трудом вынес этот поход «в храм искусства». Черчилль как-то сказал, что каждая нация имеет священное право на свой процент идиотов. Раньше Аникеев думал, что идиоты сосредоточены исключительно среди плебса, а элита состоит целиком из умных. Потом пришел к выводу, что процент идиотов везде примерно одинаков – что в бригаде маляров-штукатуров, что среди членов Госсовета.

Сегодняшнее посещение Большого навело на мысль, что среди нынешней так называемой российской элиты идиотов несравненно больше, нежели среди простых россиян. Глядя на жалкого кривляку Баскова, превозносимого до небес, Аникеев с трудом сдерживался, чтобы, подобно мальчику из всем известной сказки, не крикнуть: «А король-то голый!»

Но дело было не в Баскове. Дело было в том, что Аникееву нужно было наконец что-то решать с Валерией. Слов нет, Лера была девушкой хоть куда – чертовски красивой, богатой и умелой в постели. Но они были слишком разными людьми.

Папаша Валерии был процветающим предпринимателем. Не олигархом, конечно, но и не доходягой из среднего бизнеса. Он отлично ориентировался в современной российской действительности, поэтому знакомство дочери с молодым перспективным сотрудником ФСБ воспринял на ура – «крыша» в виде зятя-фээсбэшника в наше время дорогого стоит. Назвать отца Валерии интеллектуалом было нельзя, но он и не претендовал на это. Любимой его присказкой была: «Наше дело – табак» – в том смысле, что его дело двигать бизнес, а со всем остальным пусть разбирается продвинутая молодежь. Подобная позиция вызывала уважение. Если начистоту, то о таком тесте можно было только мечтать.

Но, на беду, у Валерии была еще и мать – внезапно разбогатевшая училка младших классов. А уж эта-то из кожи вон лезла, чтобы «соответствовать» своему «общественному статусу» – то есть свалившемуся как снег на голову богатству. И не только сама лезла, но и дочку изо всех сил заставляла.

Благодаря мамашиным стараниям, Лера все больше напоминала помесь Эллочки-людоедки из «Двенадцати стульев» и Прони Прокоповны из фильма «За двумя зайцами». Перспектива до конца жизни таскаться с недалекой охающей супругой по всяким модным спектаклям, вернисажам и презентациям, помирая со скуки, мало привлекала Леньчика. С другой стороны, Аникеев понимал, что жена-профессор – это тоже не сахар. А Лера его, кажется, любила по-настоящему.

Что делать со всем этим, Леня за время поездки так и не решил. «Пусть будет как будет», – подумал он и вышел из метро. Пряхин толково объяснил по телефону, как найти нужный дом, так что Аникееву даже не пришлось расспрашивать редких в это позднее время прохожих. Он сразу сориентировался, а по дороге без труда нашел круглосуточный магазин.

Купив литровую бутылку водки, Аникеев с пакетом в руке нырнул во дворы, миновал гудящую бойлерную и через три минуты оказался перед старой пятиэтажкой. За рядом гаражей кто-то выгуливал собаку. Чуть поодаль стояла большая темная машина.

Аникеев двинулся к первому подъезду. В это время из-за угла вынырнул микроавтобус. На миг ослепив Леонида фарами, он повернул и не очень быстро поехал вдоль дома. Ощущение было такое, что водитель пытается в темноте рассмотреть номера домов.

Так оно и оказалось. Едва обогнав посторонившегося Аникеева у самого подъезда, микроавтобус остановился, в окно высунулась голова водителя.

– Извини, друг, а где тут сорок пятый дом, третий корпус?

– Да я сам толком не зна… – подходя к водительской дверце, успел сказать Аникеев.

В это время сзади и сбоку раздался едва слышный звук. В последний момент Леня сообразил, что это отъезжает в сторону дверца микроавтобуса, но оглянуться не успел.

Что-то вроде мешочка с песком ударило его в затылок. На миг перед глазами Аникеева полыхнула яркая вспышка, и он погрузился в темноту…