Текст книги "Морской бой"

Вудвин сложил газету и развернулся вместе с креслом к хозяину кабинета.

– У вас, Флорес, просто талант какой-то, – сказал американец с одобряющей усмешкой. – Вы умудрились выкрутиться, так ничего и не сказав.

– А разве не этого вы от меня хотели? – вытирая пот со лба, спросил парагваец. – Кажется, именно так вы меня и инструктировали.

– Ну, не совсем так, но в принципе вы блестяще справились со своей ролью. Теперь давайте обсудим наши дальнейшие шаги. Итак, вы по-прежнему играете роль неприступной скалы. Если у вашего начальства возникнут вопросы, советую запастись какой-нибудь перепиской с соответствующим ведомством в Асунсьоне, откуда было бы понятно, что буровики выпрашивают у вас охраняемые территории. Этот вопрос в компетенции правительства Республики, а не департамента. Второе: когда сюда прибудут русские специалисты…

– Как? – удивился Флорес.

– Да-да, если прибудут русские специалисты! Неужели вы думаете, мой дорогой друг, что мы станем взрывать, убивать, топить корабли? Мы ведем политическую игру, но преступать международные законы мы не намерены. Неужели вы могли подумать…

– Что вы! – успокоился чиновник. – Просто, насколько я вас понял, русские сюда не прибудут ни при каких обстоятельствах.

Вудвин рассмеялся и почти по-родственному потрепал чиновника по щеке. Он выглядел так добродушно, что заподозрить его в кровожадности и лжи было просто невозможно.

– Это просто желаемое, Флорес, горячо желаемое, и не более. Русские могут просто заплатить на порядок больше, чем мы. И гораздо большему количеству чиновников, которые все решают. Вы откажете им, если они заплатят вам в десять раз больше, чем я?

Флорес смутился и забегал глазами по кабинету. Вудвин смотрел на него с умилением:

– Ну, ладно! Не буду смущать вас вопросами, Флорес. Хотя и так понятно, что каждый разумный человек будет работать на того, кто платит больше. Это нормально. К термину «вероломство» это никакого отношения не имеет. Уверяю вас в этом, как добрый и искренний друг. – Флорес охотно закивал головой, но по его глазам было хорошо видно, что он не очень-то поверил в слова собеседника. Он явно боялся Вудвина.

Распрощавшись с чиновником Департамента и оставив на его столе упругий конверт с долларами, Вудвин бодро вышел из здания на улицу. Времени оставалось мало, а дел предстояло сделать много. Николас Вудвин не любил, когда в процессе важной и сложной операции узловые моменты проходят мимо его внимания. Самый важный инструктаж он всегда проводил лично, лично разрабатывал самые важные этапы операции или, по крайней мере, участвовал в разработке. Если что-то не удавалось сделать самому, полковник все равно продолжал контролировать исполнение до самого конца.

Следующее дело, которое ждало Вудвина, мог сделать только местный резидент. Кларк неплохо знал людей. У него была обширная агентурная сеть по всей стране и во всех слоях общества. Флореса порекомендовал именно Кларк. Найти самых отъявленных подонков тоже мог только Кларк. Кларку было сподручнее разговаривать с ними, нежели самому Вудвину. Но полковник хотел сам присутствовать при инструктаже. Хотя бы незримо.

Дорожная заправка с магазином и кафе на дороге между Фуэрте-Олимпо и Кампо-Сильва была собственностью ЦРУ, приобретенной через подставных несуществующих лиц. Она была оборудована таким образом, чтобы агент мог в любой момент прибыть и получить любую помощь, включая спутниковую связь. Здесь можно было изменить внешность, укрыться на долгое время, получить новые документы, снаряжение, оперативное оборудование. Это была база с кодовым названием «База 6».

Были здесь и специфические помещения. Как, например, изолированная комната с зеркалом, вмонтированным в стену. Если смотреть в него из другой комнаты, оно было прозрачным и позволяло видеть все происходящее по ту сторону, вплоть до мельчайших деталей. И не просто видеть, но при этом записывать звук и изображение.

Вудвин приехал с опозданием на три минуты. Профессиональная этика предполагала, чтобы он не звонил и не просил отсрочить начало встречи из-за возможной задержки. Не стоило обижать Кларка недоверием. Когда полковник вошел во вторую комнату, беседа за стеклом уже шла. Оператор, кивнув шефу, поправил наушники и снова принялся следить за приборами. Кларк сидел на столе, положив ногу на ногу, и курил сигару. Перед ним, развалившись на стуле, сидел смуглый человек. Одет гость был вполне прилично и даже дорого, но манеры, жестикуляция выдавали его.

Во-первых, он был лидером, хорошим организатором. Был он жесток, отличался сильным характером и наверняка был малочувствителен к боли. За плечами у него, по всей видимости, была как минимум одна судимость. И судя по всему, он участвовал во всех заварушках и конфликтах в стране за последние тридцать лет. На вид ему было под пятьдесят, и выглядел он типичным наемником и бандитом.

Вудвин заметил, что человек крутит в руках брелок со стилизованной нацистской символикой. Из этого стало понятно, что до 1989 года, пока у власти находился генерал Стресснер [8]8
  Альфредо Стресснер родился в Парагвае в 1912 году в семье баварского эмигранта Гуго Стресснера. Мать Эриберта считалась националисткой. Существует мнение, что быстрый подъем по служебной лестнице в Парагвайской армии происходил не без помощи влиятельных лидеров немецкой колонии. Стресснер стал самым молодым генералом в истории национальной армии. К 1946 году Стресснер уже служил в Генеральном штабе. Исследователи полагают, что он оказывал непосредственную помощь нацистам, бежавшим в 1945 году из Германии и тайно прибывавшим в Парагвай.


[Закрыть], он был активным сторонником диктатора.

– Ваша задача, Альяно, – говорил Кларк с видом человека, инструктирующего посыльного в типографии, – встретить объект в море и предпринять все доступные вам меры, чтобы он не дошел до устья Параны.

– Ничего, – кивнул с довольным видом парагваец, – у меня найдутся средства, чтобы этого не допустить. Деньги вы должны уже завтра перевести на три счета, которые я вам укажу.

– И еще, Альяно, – Кларк встал со стола и прошелся по комнате. – Это русские. Вы отдаете себе в этом отчет?

– И что? Не вижу принципиальной разницы. Если вы намекаете, что они настроены серьезно, что они догадываются о возможной акции с нашей стороны и могут подготовиться к ней, то вы зря беспокоитесь. За те деньги, которые вы мне заплатите, я в состоянии набрать профессионалов очень хорошего уровня. Много их еще шатается по столице и ее окрестностям без дела. Многих я знаю лично по совместным операциям, многие проходили подготовку за границей. В частности – в Аргентине.

– Хорошо, – кивнул Кларк. – Теперь второй этап. Не хочу вас обижать, Альяно, но возможно, что ваша операция на море не принесет ожидаемого результата. Возможно, наши противники попадут в Гран-Чако иным путем. Будьте готовы к определенным действиям и на суше, на севере страны…

Глава 3

Парагвай. Город Кампо-Сильва, департамент Альто-Парагвай

Пыльный внедорожник остановился возле Гранд-отеля. Девушка в синих пропыленных шортах и высоких желтых военных ботинках спрыгнула на тротуар. С заднего сиденья неторопливо выбрался Карлос Орибо.

– Вы уверены, что вам больше не нужна моя помощь, Луиза? – вежливо спросил парагваец.

– Нет, спасибо, Карлос. – Девушка вытащила из салона большую сумку и перекинула ее через плечо. – Значит, вы говорите, что местное руководство Департамента ставит рогатки? Ну, ничего, я постараюсь что-нибудь выяснить через наше посольство. А лабораторные анализы образцов вы все-таки сделайте.

Орибо кивнул без улыбки и дождался, когда американка войдет в двери самого шикарного в городе отеля. Правда, по столичным меркам, на шикарный он просто не тянул. Закурив коричневую тонкую сигару, Орибо неторопливо и как-то недовольно влез на переднее сиденье. Машина развернулась и двинулась в северо-восточном направлении, к выезду из города.

Через час Луиза Уитнер, представитель частной нефтегазодобывающей компании «Биллингс Петролиум», в светлом шерстяном костюме, с аккуратно уложенными светлыми волосами, вышла из отеля и направилась в сторону национального квартала к кафе «Гаучо». День клонился к закату, и на улицах этого провинциального городка стали появляться местные жители. Преимущественно это была молодежь без определенных занятий. Американка решила не искушать судьбу и внять предупреждениям администратора отеля. Она ступила на край тротуара и подняла руку.

Девушка тут же вспомнила, что в Парагвае не принято ловить машину на дороге. Но возвращаться к отелю, где на стоянке она видела несколько такси, было поздно. К обочине по мощенной камнем дороге повернул запыленный «Мерседес» 90-го года выпуска. Молодой смуглый парень подмигнул ей, приглашая сесть в машину. Луиза разозлилась на себя, но решила, что не стоит устраивать сцен и объяснять аборигену, что она ждет именно такси, а не любую машину. Она и так уже опаздывала на встречу.

Обойдя машину, она села с правой стороны на заднее сиденье.

– Кафе «Гаучо», пожалуйста, – вежливо, но холодно попросила она водителя.

Парень, повернувшись к ней всем корпусом, некоторое время разглядывал пассажирку откровенным взглядом.

– Может, покатаемся? – предложил он и недвусмысленно подмигнул.

Луиза сразу отметила, что во взгляде этого типа не было столько похоти, сколько он пытался продемонстрировать. Слишком внимательно он пробежался взглядом по ее костюму, сумочке. Профессионально пробежался, оценивающе.

Девушка неторопливо открыла сумочку, вытащила пачку «Мальборо» и демонстративно закурила. Зажигалку она небрежно бросила назад, а потом выдохнула струю дыма парню в лицо.

– Или ты меня везешь, и я плачу тебе деньги, – недобро прищурив глаза, сказала она, – или ты остаток дней проведешь в тюрьме, проклиная нашу встречу.

Парень изменился в лице. Американские сигареты и дорогая зажигалка произвели должный эффект. Он сообразил, что это не просто туристка, искательница приключений, а деловая американка. Желание связываться с ней у него пропало. Не включая поворотников, парень рванул машину и влился в середину потока. Луиза затянулась сигаретой и еле удержалась от того, чтобы невольно не схватиться другой рукой за ручку двери. Что такое правила дорожного движения, тут, видимо, знали весьма условно.

Стуча каблуками по деревянному настилу веранды кафе, Луиза Уитнер подошла к двери заведения. Сегодня в «Гаучо» было многолюдно. То ли холодная погода была тому виной, то ли наплыв туристов в город был слишком большим. Девушка пробежалась взглядом по рядам столиков. Да, местных мало. Эти, с европейскими лицами, не иначе местные бедные студенты или какие-нибудь волонтеры. А вон те похожи на русских. Только русские пьют так, что их видно и слышно даже за пределами заведения. И обязательно начинают петь.

Нужный ей человек сидел в углу в одиночестве. Его седая неопрятная борода топорщилась, а стекла очков как-то вызывающе блестели. Злится старик, недоволен. Интересно, а не подослан ли он какой-нибудь спецслужбой. То, что он прожил тут десятки лет, еще ни о чем не говорит. Купить можно любого человека, а уж человека с ограниченным достатком – тем более.

– Мистер Орешкин? – с трудом выговаривая на английском русскую фамилию, спросила Луиза.

– А? Да, Орешкин, – закивал старик. – Я Герман Орешкин.

Луиза, не дожидаясь приглашения, уселась за столик на свободный стул и закинула ногу на ногу.

– Я представитель «Биллингс Петролиум», – начала она. – Вы, мистер Орешкин, сказали нашему сотруднику, что можете предложить какие-то ценные данные геологического характера? Я слушаю вас.

– Вы слишком молоды, – так же по-английски, но с местным акцентом, ответил старик. – Вы уполномочены провести со мной встречу?

– Так вы намерены что-то предложить или я проделала путь напрасно? – холодно осведомилась девушка.

– Да-да! – поспешно ответил старик и отхлебнул из стакана прозрачную жидкость. – Я это просто так. У меня на родине важность занимаемого поста зависит от возраста. Молодежь там не продвигают. Знаете, как у нас говорят? Старикам везде у нас дорога, старикам везде у нас почет.

– Кажется, вы немного переврали эту фразу, – с сомнением ответила американка. – А еще вы, кажется, многое забыли о вашей родине. Среди руководителей ваших фирм, с которыми мы имеем партнерские отношения, очень много молодых перспективных людей. По-моему, вы клевещете на свою родину.

– Родину? – Старик вдруг приуныл и шмыгнул носом. – А что у меня осталось от нее? Вы знаете, как я тут оказался?

Неожиданно Луиза поняла, что русский сильно пьян. Можно было встать и уйти, но кто знает, а вдруг в руках этого спившегося человека в самом деле важная информация? Стоит потратить немного времени и попытаться поддержать разговор.

– Я был молод и глуп, – продолжал Герман. – Как только появилась возможность остаться тут, как только меня поманили контрактом, я сразу и клюнул. Это было начало восьмидесятых. Вы знаете, что было в нашей стране в начале восьмидесятых?

– Знаю, – ответила Луиза. – Умер генсек Брежнев.

– Во-от! Умер Брежнев! Это конец целой эпохи, это конец многого, в том числе и спокойной бездумной жизни. Все перепугались, все ждали быстрых перемен, и никто не мог гарантировать, что они будут в лучшую сторону. Мы работали тут по приглашению правительства и должны были уже уезжать. Я клюнул на предложение местной компании и остался. Мне сделали вид на жительство, я получил паспорт. Только компания скоро разорилась. Но я не сидел сложа руки все эти годы. Вы видели на улице «Виллис»?

– Это ваша машина? – Девушка удивленно приподняла бровь. – Зрелище печальное.

– Я собрал ее своим руками! И это лучший вездеход в округе. На нем я объездил все плато, два департамента. И результаты моих личных, никем не оплаченных командировок стоят теперь дорого. Это целая папка с описаниями, картографическими материалами, химическим анализом. Я могу рассказать такое о местных недрах, что это в состоянии перевернуть экономику страны с ног на голову. И не только экономику Парагвая. Тут такие залежи, что соседи от зависти удавятся.

– Вы говорите о месторождениях сланцевого газа? – с жалостью спросила Луиза.

– Да! – громким шепотом ответил старик и воровато оглянулся по сторонам. – А вы, я вижу, догадываетесь. Поняли уже, что это очень богатые месторождения. То-то! И все данные у меня. Хоть завтра выходи и забивай колышки на месте будущих буровых вышек.

Девушка улыбнулась и отвела глаза. Стало понятно, что этот старый геолог давно уже оторвался от реального мира. Возможно, что у него нет дома телевизора, что он не читает газет, давно не общался с коллегами. Он даже не знает, что эти месторождения уже открыты, что из-за них тут назревает настоящая «газовая война». Что в атаку собираются идти экономики не только Парагвая, Венесуэлы, Боливии, Бразилии. В борьбу за них включились США и Россия.

Сказать ему, что он опоздал? Луизе стало жалко этого старого, запутавшегося человека, который так исковеркал свою жизнь. Ценность его материалов теперь очень невелика. И даже если поверить в его результаты и не проводить ряд исследований, то это лишь уточняющие материалы, не более. И какая компания решится принять эти данные без проверки? Бедный старик.

– Вы хорошая девушка, серьезная, – вдруг улыбнулся Орешкин, махнув рукой. – Эх, мне бы лет тридцать… Ты, девушка, еще вот что скажи своему начальству. Тут дележка начинается. Я старый человек, я сразу это понял, по тому, как и кто со мной разговаривает. Большие события наступают. Сейчас полезут все, у кого есть деньги и кто захочет положить Парагвай в карман.

Луиза удивленно смотрела на русского. Старик оказался не так глуп, как показалось с самого начала. Или он в самом деле что-то знал?

– Я скажу, что сейчас начнется. Ваши, американцы, не захотят пустить сюда Россию. А Россия не захочет пустить Америку. И каждый будет вредить другому. Про местных я не говорю, они будут петь под наши дудки и под ваши. Вы только не попадитесь на всяких диверсиях.

– Вы знаете что-то конкретное? – насторожилась Луиза.

– Я много чего знаю. Ты поторопись с докладом своему начальству. Я долго ждать не буду: не вам, так другим продам свои материалы. Имей это в виду, девушка!

А вот это было уже серьезно. Луиза понимала, что зачастую самый неприметный человек, особенно специалист в своей отрасли, если он умеет слушать и видеть, может поделиться довольно интересными наблюдениями. А уж выводы делать специалистам.

Мурманский морской торговый порт. Борт сухогруза «Архангельск»

Капитан Топилин нервничал, сидя за столом в своей каюте. Ничего не предвещало, что этот рейс станет каким-то особенным. Обычный груз, обычный маршрут. Ну, геологическое и заводское оборудование, ну, аппаратура. Ну, Парагвай, и что? Но за несколько часов перед выходом, когда погрузка фактически уже завершилась, к капитану поднялся по трапу некий человек.

Николай Николаевич Топилин ходил в море уже лет тридцать, и со стороны собственников компании нареканий никогда не было. Был капитан скрупулезен во всех вопросах, касающихся своей профессии. Моряки хоть и считали Топилина немного занудой, но уважали безмерно. Причиной тому было еще и морское суеверие. Никто не мог вспомнить, чтобы судно под командованием Топилина хоть раз село на мель, чтобы на его борту случился пожар, чтобы с кем-то из экипажа во время рейса случился несчастный случай. Такая вера дорого стоит, и за это капитану прощали многое. Даже излишнюю требовательность, придирки. Иными словами, с Топилиным в море ходили с удовольствием и большим желанием. И владельцы верили ему как себе, а то и больше.

И тут явился визитер. И не просто, а со зловещим предупреждением.

– Николай Николаевич? – Человек практически беззвучно вырос в дверном проеме.

Даже скрипучая дверь, петли которой перед рейсом еще и смазать не успели, и та не издала ни звука. Топилин даже моргнул, чтобы понять, что визитер ему не мерещится. Хотя вахтенный доложил, что к нему гость.

– Да, слушаю вас? – сухо сказал капитан.

– С вашего разрешения я сяду, – улыбнулся человек. – Потому что разговор у нас будет серьезный. Представлюсь – полковник Востряков, военная разведка.

– Что? – сразу набычился капитан, который был наслышан, как вели себя в советские времена офицеры КГБ на гражданском флоте. – Извольте объясниться!

– Ну, разумеется, – улыбнулся полковник и посмотрел на часы. – Разумеется, вам все объяснят.

Звонок мобильного телефона прервал неловкую паузу в разговоре. Капитан глянул на высветившийся номер абонента и нахмурился еще больше. Это был номер генерального директора компании-судовладельца.

– Николай Николаевич, – быстро заговорил в трубке уверенный голос генерального, – там к тебе сейчас поднимется один человек, его фамилия Востряков. Он из государственной конторы. Дело серьезное, поэтому ты его выслушай и поступай во время рейса так, как он скажет. Я в курсе событий, поэтому можешь не дергаться по мелочам. И еще. Ты не переживай, время такое. Все будет хорошо. И судно твое, и экипаж будут в полной безопасности. Главное, слушайся полковника. Все, давай, успехов тебе и семь футов под килем.

Короткие гудки в трубке не успокоили опытного капитана, а, наоборот, зазвучали, как тревожное предупреждение. Как-то все через задницу делается у нынешних руководителей! Старый моряк в конторе никогда бы так не поступил. Начальник из своих всегда бы приехал сам, прислал бы своего представителя с этим полковником. Более того, капитана бы вызвали в контору и там бы все вежливо объяснили, причем не сейчас, а еще вчера. А тут? Звонок раздался, когда этот полковник уже сидит в кресле напротив и нехорошо улыбается. Это даже не неуважение, а глупость какая-то.

– Я слушаю вас, – снова повторил Топилин, но только более угрюмым голосом.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул гость и улыбнулся обезоруживающей улыбкой. – Извините, Николай Николаевич, что все так спонтанно. Тут ни нашей вины, ни вины вашего руководства нет. Просто ситуация меняется очень быстро. Ничего не поделаешь – приходится как-то подстраиваться.

– Какое отношение имеет разведка к моему рейсу? – немного смягчившись, но все же неприязненно спросил капитан.

– Еще раз прошу извинить, но я не совсем точно выразился. Я капитан первого ранга и представляю разведку Главного штаба ВМФ. Так что мы с вами почти коллеги. Теперь о ситуации. Судно может находиться в некоторой опасности в нейтральных водах. А может, и в территориальных водах южноамериканских государств, через которые вам придется идти. Речь идет не о военных действиях, а о возможном нападении… бандитов, если уж говорить точно.

– Смысл? – удивился Топилин. – У нас что, пиратство распространилось уже и в Южной Атлантике?

– Это не пираты, это, как бы вам объяснить, наемники, те же самые бандиты, но представляют они определенные деловые круги. Цель проста, это не захват груза с целью его выгодной реализации на черном рынке. Это попытка помешать работе российских специалистов в освоении вновь открытых газовых месторождений Парагвая.

– Вот теперь понятно, – весь подобрался капитан. – Значит надо ждать атаки в море?

– Не знаю. Возможно, что и в море. А может, и в порту. Не исключены и другие варианты развития событий. Например, проблемы с таможенной службой и арест судна и его экипажа. Вы человек опытный, через многое прошли. Мы надеемся, что вы сориентируетесь в случае конфликта с властями. Консульство мы подключим, если нужно. А вот для обеспечения физической безопасности в море вы примете на борт группу морского спецназа. Распоряжения командира группы вам придется выполнять беспрекословно, но уверяю вас, что это знающий, опытный и умный командир. Запомните код для связи с моим ведомством – «Пассат». Этот позывной будет означать с нашей стороны, что с вами связалась разведка или руководители спецсил флота. С вашей стороны – что вы хотите выйти на связь. В эфире вас поймут и ответят. Скорее всего от вас такой связи не потребуется, потому что работать будут только спецназовцы, но слушать в эфире вас будут круглосуточно. Это естественно…

Атлантический океан. 4°45′ с.ш., 32°12′ з.д. Борт сухогруза «Архангельск»

Зуммер внутреннего телефона прозвучал неожиданно, хотя капитан ждал сообщения уже несколько часов. У Топилина хватило выдержки не дергать радиста и не запрашивать у него информацию каждые тридцать минут. Будет информация – он сообщит. И вот звонок.

– Николай Николаевич, – послышался в трубке взволнованный голос радиста. – Вас просят на связь лично. Код – «Пассат».

– Все нормально, Петя, – ровным голосом ответил капитан, заметив волнение моряка. – Сейчас буду.

Современные суда строятся таким образом, что капитанские каюты расположены всегда прямо за ходовым мостиком. Одна дверь – и ты на рулевом посту. Другая дверь – и ты попадаешь во внутренние помещения: кают-компанию, каюты помощников и радиоузел.

Сняв с вешалки форменную фуражку, капитан посмотрел на себя в зеркало, чуть поправил козырек и вышел в коридор. Старый моряк был очень щепетилен в вопросах внешнего вида. Причем как своего, так и подчиненных.

В радиорубке связист протянул капитану второй комплект головных телефонов и вызвал «Экватор».

– «Архангельск», прошу на связь капитана, – отозвались на том конце радиомоста.

– Я «Архангельск». Капитан Топилин на связи.

– Николай Николаевич, по нашему коду примите на борт группу из двенадцати человек. Наименование их позывного у вас в сейфе – пакет номер «3».

– Где я должен принять группу? – не обращая внимания на удивленный взгляд радиста, спросил капитан. – Координаты и способ доставки на борт?

– Вскройте пакет номер «3», – повторил бесстрастный голос в эфире. – Менять курс не надо. Конец связи.

Стиснув зубы, Топилин вернулся в каюту и отпер сейф за спинкой своего кресла. Пакет номер «3» лежал сверху, как он и положил его в Мурманске. Все так же прошитый нитками, все тот же гриф «Совершенно секретно» в синем прямоугольнике в верхнем углу. Такие вещи всегда дисциплинируют, заставляют осознать, что это вопрос государственного значения. Достав из сейфа журнал, капитан сделал запись о дате и времени вскрытия пакета, а затем канцелярским ножом надрезал один край.

Вахтенный помощник Гоголев без удивления обернулся, когда капитан вошел в ходовую рубку. Он давно ходил с Топилиным в рейсы и знал его привычки. Даже если Николай Николаевич сам не стоял на вахте, он все равно часто заходил на мостик. А уж если случалась сложная ситуация, то его присутствие было обязательным. Он не вмешивался в действия вахтенного, доверяя опыту своих помощников, но присутствовал всегда.

– За время вахты… – начал было помощник, но капитан кивком остановил доклад.

– Внимание по курсу, – приказал Топилин, удивив всех присутствующих на мостике своим вмешательством. – Приготовиться принять на борт людей с маломерного судна.

Топилин свято соблюдал основные законы судоходства и никогда не допускал нарушения в составе судовой вахты. Что ходовой, что стояночной. Наблюдатель был на мостике только наблюдателем, и другими обязанностями загружать его было категорически запрещено.

Все удивились, но виду никто не подал. Капитан мог прийти из радиорубки, где принял сигнал бедствия. Такое случается в океане. Но почему он просто не передал сообщение на вахту, а занялся этим сам?

– Николай Николаевич, – вдруг позвал вахтенный помощник, вглядываясь в экран радарной установки. – Судно с большим водоизмещением прямо по курсу на расстоянии пяти миль. Может, они успели? Разрешите запрос о помощи по СОЛАСу [9]9
  СОЛАС – Международная конвенция по охране человеческой жизни на море. Действует с 1974 года. Конвенция определяет такие вопросы, как единые нормы проектирования судов, критерии оценки его технических и экономических характеристик, судовое оборудование, правила движения в море и т. п. Также предполагает определенные обязательства экипажей по спасению терпящих бедствия, а также ответственности капитанов в отношении собственных экипажей.


[Закрыть].

– Отставить, Сергей Владимирович! – неожиданно приказал капитан.

Вахтенный – второй помощник капитана – удивленно уставился на шефа. Как же можно не послать запрос, если есть информация о терпящих бедствие, которые находятся в открытом океане на маломерном судне? Это значит, что они спаслись на шлюпке или моторном катере. И то судно, которое видно на радаре, наверняка занято спасательной операцией. Запрос в такой ситуации обязателен. Он будет задокументирован и станет подтверждением тому, что экипаж «Архангельска» выполнил свои обязательства в соответствии с Конвенцией.

– Отставить, – повторил капитан. – Это не бедствие. Я выполняю приказ принять на борт группу наших граждан. Запись в вахтенный журнал не вносить. Информация по капитанскому регистру.

Судя по показаниям радара, отметка большого быстроходного судна смещалась в сторону удаления. Маломерные суда находились, если они и были в море, вне диапазона радара. Минут тридцать на мостике прошли в полном молчании. Наконец матрос-наблюдатель увидел в море людей.

– Вижу два объекта! – доложил он. – Внешне похожи на два спасательных надувных судна. Они движутся в нашем направлении. На борту люди.

Гоголев неуверенно посмотрел на капитана. Приказаний не последовало и информации о том, что капитан берет командование у вахтенного, тоже.

– Малый вперед, – коротко бросил Гоголев. – Спасательную команду наверх. Курс влево пять. Самый малый!

Катеры уже были видны невооруженным глазом. Они двигались навстречу сухогрузу, и на борту каждого из них виднелись скорчившиеся человеческие фигуры. Гоголев, который лет восемь назад подвергся нападению сомалийских пиратов в Аденском заливе, громко выругался. Внешне это было слишком похоже на то нападение.

Сухогруз замедлил ход и шел вперед только по инерции со скоростью не более пяти узлов. Четверо матросов спускали трап вдоль левого борта, с интересом поглядывая на людей в черных гидрокостюмах, которые кружили вдоль борта на катерах. Наконец трап был опущен и закреплен. Один катер подошел к нему, и на борт «Архангельска» полезли незнакомцы. Все как один здоровенные и высокие.

Первый же поднявшийся на борт окинул взглядом группу матросов и уставился на Топилина. Видимо, он узнал его по фотографии.

– Николай Николаевич, здравствуйте. – Незнакомец, длинный как жердь, протянул широкую ладонь капитану. – Моя фамилия Ломашевский, зовут Денис Васильевич. Прибыли для вашей охраны и прочего.

– Хорошо, – кивнул капитан, пожимая сильную руку гостя. – А что вы имеете в виду под словом «прочее»?

– Меня предупредили, что вы дотошный человек, – улыбнулся Ломашевский, наблюдая, как на борт поднимают из катеров водонепроницаемые десантные мешки. – «Прочее» – это наша вторая задача, помимо охраны груза. Мы же должны выяснить, кто именно будет нападать, кого они представляют, кем наняты. Ну… и по возможности внести некоторый беспорядок в планы злоумышленников относительно присутствия российских специалистов в Парагвае.

– Вас, я вижу, всего двенадцать человек!

– А крупномасштабной войны и не предвидится, – пообещал Ломашевский.

– Это хорошо, а как я вас буду представлять, когда на борт поднимется таможня?

– Мы привезли с собой кое-какие дополнительные документы для этого. Десять человек – сопровождающие груз специалисты «Газпрома». Двое сойдут до того, как вы войдете в Ла-Плату.

– Как это сойдут?

– Не берите в голову, Николай Николаевич, – снова обезоруживающе улыбнулся Ломашевский. – Мы все сделаем сами, а вы нас просто не замечайте. Ну, пассажиры и пассажиры.

Топилин вспомнил такую же вот открытую и обезоруживающую улыбку капитана первого ранга Вострякова из разведки флота. Умеют же они улыбаться гражданским людям. Специально, что ли, их учат этому? Аж мурашки по спине, когда вспомнишь, кто они такие. Тот, может, еще и кабинетный работник, а этот? А эти? Двенадцать против всей Южной Америки?

Парагвай. Город Кампо-Сильва, департамент Альто-Парагвай

Этот русский сразу внушал опасение. Он был вежлив, много и громко хохотал над собственными шутками. Довольно бегло изъясняясь на испанском языке, Иван, как он представился всем, успевал обсуждать и деловые вопросы, касающиеся обеспечения безопасности русских специалистов, и уделять внимание девушкам в администрации Департамента.

Солано Флорес с опасением смотрел на крупную фигуру русского и развевающиеся во все стороны полы его кожаной куртки. Португалец очень беспокоился, что он смахнет нечаянно древнюю вазу или подарок японской делегации – миниатюрное дерево бонсай. Наконец русского удалось усадить, а секретаршу отправить за аргентинским кофе.

– Уважаемый, Иван, – Флорес попытался вернуться к разговору о делах. – Для того чтобы полиция смогла оказать вам всестороннюю помощь и оградить от различных неприятностей, вам следует представить официальное уведомление о количестве специалистов, дате прибытия, маршрутах передвижения…

– Разумеется, Солано, – расплылся в улыбке Иван и попытался встать, чтобы перегнуться через стол и похлопать чиновника по плечу.

За эти полчаса, как Иван Никитин прибыл из Асунсьона, Флорес уже устал сносить похлопывания, пожимания рук, полуобъятия и выслушивать беспрестанные шутки. Очень уж общительным был этот русский представитель «Газпрома». Сейчас Флорес остановил гостя обеими руками, заставив его вернуться в кресло.

– Вы ведь понимаете, Иван, что это необходимо?

– Завтра у вас будет список и самый подробный график пребывания наших специалистов в вашем Департаменте, – заверил Иван.

В этот момент вошла секретарша, держа на подносе чашку кофе, стакан сока и вазу с фруктами. Иван тут же переключился на смуглую девушку и оживленно стал ей подмигивать, потирая руки. Правда, вопреки опасениям Флореса, выражение симпатий к секретарше дальше этого не пошло. Девушка вышла из кабинета целой и невредимой, а Иван взял предложенную чашку кофе и с наслаждением сделал глоток. Флорес решил, что теперь этот шумный русский угомонится хоть бы на несколько минут. Не тут-то было.