Текст книги "Переговорщик"

Глава 3. Пресс-конференция

В полукруглый зал Центра международной торговли генерал прошел вместе с основной публикой. Он был в штатском и без каких-либо знаков отличия своей службы. Просто солидный человек в хорошо сшитом костюме и бирочкой гостя, как у всех прочих.

Место занял в последнем ряду, откуда, не привлекая внимания, мог видеть всех, оставаясь практически невидимкой. А микрофон в лацкане пиджака и малозаметная гарнитура в ухе позволяли держать руку на пульсе и при необходимости вмешиваться в ход мероприятия.

Публика, сдержанно и разноязычно гомоня, занимала отведенные места. Телеоператоры толкались, стремясь пробиться в первые ряды, где размещались ярусами: кто-то сел на пол, кто-то навис сверху… главное было устроиться так, чтобы никто не перекрывал поле зрения.

Наконец все разместились.

На больших экранах справа и слева отобразились большие часы – такие же, что появляются на 1-м канале перед программой «Время». Секундная стрелка показала запас где-то секунд в тридцать и тут открылась дверь сбоку и на подиум начали выходить главные действующие лица. Впереди солидно шествовал сам президент Российской академии наук Сергеев, за ним еще несколько ученых мужей, потом Коршунов, явно чувствовавший себя неловко в столь высокопоставленной компании, рядом, едва ли не поддерживая под локоток, сотрудник ФСБ Алексей Парамонов, изображающий переводчика. Заключали ряд два чиновника из администрации Президента.

Павел Николаевич отметил про себя, что Коршунов был слегка подгримирован. Ему грамотно подправили лицо, подчеркнув восточные черты, чтобы он больше походил на жителя Чукотки. Идея такого маскарада исходила от самого Дмитрия Ивановича. Он сказал, что лучше один раз загримироваться перед камерами, чем потом прятать лицо каждый раз, выходя на публику.

Расселись.

Минутная заминка, пока публика разглядывала вновь прибывших, потом над рядами журналистов взметнулись руки жаждущих задать вопросы.

Но сразу им воли давать не собирались. Александр Михайлович, пользуясь своим положением, как глава Академии наук, решил предварить действо кратким вступлением. В принципе, этот текст уже раздали журналистам в качестве пресс-релиза, но требовалось озвучить его на камеры. Поэтому никто не возражал.

– Итак, дорогие друзья, – начал Сергеев, – этим летом произошло событие, значение которого невозможно переоценить. Теперь мы точно знаем, что не одиноки во Вселенной. И если раньше такая уверенность базировалась исключительно на логических построениях ученых, то в настоящий момент в наших руках оказались подлинные артефакты, принадлежащие внеземной цивилизации.

В зале поднялся гул. Многие вскочили на ноги.

– Причем цивилизации, – возвысил голос Сергеев, – значительно превосходящий нас по уровню развития.

– Где эти артефакты? – выкрикнул голос из толпы, – предъявите их!

– Они переданы в научные лаборатории. В первую очередь мы должны убедиться, что инопланетные механизмы не представляют угрозы для здоровья людей.

– Они радиоактивны?

– Нет. И не токсичны. Но мы не знаем, как и каким образом они могут воздействовать на окружающую среду. Поэтому в настоящее время с ними работает очень ограниченный круг лиц. С соблюдением всех мер безопасности.

– Почему вы не допускаете к исследованиям ведущих ученых мира? Специалисты из США, из научных центров Европы, Китая, Японии…

– Исключительно из соображений безопасности. Раз уж нам пришлось первыми столкнуться с неизведанным, то нам и нести это бремя. Мы не можем брать на себя ответственность за жизни людей, не являющихся гражданами нашей страны.

– А разве не немцы были первыми? – выкрикнул высокий дядька с бейджиком «Washington Post».

– Верно. Но где они теперь?

Зал загудел.

– К тому же, – продолжил Сергеев, развивая успех, – мы не знаем части каких механизмов и устройств попали в наши руки. Это может быть все, что угодно: от медицинской аппаратуры до сверхсильного оружия, которым никто из нас не умеет пользоваться.

– Вы хотите оставить оружие себе? – взвилась дамочка в твидовом костюме.

– Может и захотели бы. Но пока не знаем, как оно может выглядеть. И как отличить его от, скажем, устройств связи. Все, попавшие к нам артефакты, основаны на принципиально новых технологиях, которые на Земле пока неизвестны. Так что о их применении речь пока не идет. Разобраться бы с фундаментальной физикой, заложенной в их основу.

– То есть вы вообще не собираетесь приглашать иностранных специалистов? – уточнил представитель агентства Reuters.

– Пригласим обязательно! – истово пообещал Сергеев. – Как только решим проблемы безопасности, дабы не рисковать учеными, составляющими цвет мировой науки.

Он сделал паузу и добавил:

– Кроме того, необходимо хотя бы первично рассортировать полученные нами образцы. С тем, чтобы не приглашать, условно говоря, химика для решения, скажем, чисто физических проблем. Согласитесь, это было бы нерационально.

Ответом снова стал несогласный гул. В зале высказывались в том смысле, что можно было бы сделать делегации ученых комплексными. Да и вообще, столь эпохальные проблемы лучше решать сообща.

Президент РАН покивал головой, а потом сделал широкий жест в сторону Коршунова.

– А сейчас, – заявил он, – вы можете задать вопросы нашему первооткрывателю.

Взоры присутствующих и камеры телеоператоров сконцентрировались на Дмитрии Ивановиче, который под таким пристальным вниманием съежился в кресле и как будто даже меньше ростом стал.

«Артист, однако», – покачал головой генерал. – «Так и хочется поверить, что он реально из тундры».

– Только не набрасывайтесь на него все сразу, – поспешил дополнить Сергеев. – Дмитрий Иванович не имеет опыта общения с прессой. К тому же у него ограниченный словарный запас в русском языке. Поэтому в помощь ему мы выделили переводчика. Он и будет предоставлять слово. Надеюсь, возражений нет?

В зале зашумели, но каких-либо протестующих выкриков не последовало. Да и с чего бы? Порядок всегда предпочтительней хаоса, в котором и не разберешь кто что спросил, и кто что ответил.

Первым переводчик, сверившись со своим списком, поднял американца из Associated Press.

– Правда ли, – обратился он к Коршунову, – ваш отец и дед были родом из Германии?

Тот кивнул:

– Я не местный.

– Тогда, может быть, вы хотите вернуться на родину предков?

– У меня здесь семья.

– Думаю, любая страна мира охотно примет вас вместе с вашей семьей. От своего издательства могу предложить 100 000 долларов за эксклюзивное интервью.

В зале недовольно зашумели. Американец с места в карьер попытался обойти всех коллег на первом же повороте.

А Коршунов с полным непониманием на лице чуть поерзал, потом повернулся в сторону своего якобы переводчика и, как ему казалось, шепотом, спросил:

– Сто тысяч, это много?

– Ну… – тот отобразил на лице неопределенность.

«Камеди клаб», – мысленно выругался генерал. – «Нашли место для игрищ. Тут такие волки собрались… Если учуют фальшь, вмиг порвут».

– Хорошо, – отреагировал американец. – Пусть будет 500 000. Но при условии выступления на нашем телевидении.

Недовольный гул усилился.

– Если у вас нет больше вопросов, – вмешался Сергеев, – дадим возможность CNN. Нет возражений?

– Скажите, – вскочил с места бойкий корреспондент в клетчатом пиджаке, – если вы спускались в найденную подлодку, то выносили ли оттуда какие-либо документы?

– Да, – кивнул Коршунов, – документы были.

– Был ли среди них судовой журнал?

– Нет. Я не видел.

– Как вы понимаете, самое главное в вашей находке, определить откуда именно шла эта лодка. Ведь инопланетные артефакты не сами по себе образовались на борту. Их где-то нашли. Вопрос: где?

Вот тут внимание зала стало полным. Все замерли, обратившись в слух.

Коршунов явно замялся и тут же на помощь к нему пришел «переводчик».

– Дело в том, – сообщил он, – что подводная лодка, как мы поняли, принадлежала «Аненербе». Дед нашего первооткрывателя, – жест в сторону Коршунова, – был одним из ведущих сотрудников этой организации. В 1939 году, то есть еще до начала Второй мировой войны он прибыл в Россию и попросил отправить его на Чукотку. По официальной версии для того, чтобы в составе геологической партии искать там золото.

Но, как вы понимаете, Чукотка – местность малонаселенная, и что реально он там искал и что в действительности нашел, остается тайной.

Как бы то ни было, в 1958 году он пропал вместе со всей экспедицией. Считается, что погиб. Дмитрий Иванович – (опять последовал жест в сторону «первооткрывателя») – искал следы этой геологической партии. И ему удалось обнаружить их последнюю стоянку, где он нашел спрятанный дневник.

По залу прошел вздох.

– Дневник был зашифрован, – продолжил «переводчик», – но частично его удалось прочесть. Именно там удалось обнаружить координаты погибшей подлодки.

– Можно ли увидеть этот документ? – закричали сразу несколько голосов.

– Ну, чисто внешне посмотреть можно, – мнимый помощник Коршунова нажал на пульте какие-то кнопки и на больших экранах справа и слева появилось изображение тетради в потертой кожаной обложке. – Что же касается текста, то сейчас наши специалисты бьются над его прочтением. Сразу скажу: это не просто.

– Почему не пригласите криптографов из ведущих стран? – опять закричали в разных концах зала.

«Переводчик» вздохнул.

– Дело в том, что шифр составлен с учетом неких семейных особенностей. Словечек, которые были в ходу в семье нашего первооткрывателя, неких сугубо бытовых случаев, известных только ближайшим родственникам. В общем, специалисты со стороны вряд ли сумеют помочь.

– Понимаете ли вы, – поднялся представитель Синьхуа, – что самым главным во всей этой истории является возможность установить место первоначальной находки? То место, откуда подводная лодка везла свой таинственный груз. Ведь скорее всего вывезти все не представлялось возможным. А если там осталась полноценная база инопланетян?

Все взоры вновь обратились в сторону Дмитрия Ивановича, который явно чувствовал себя неуютно под прицелом всеобщего внимания и множества телекамер.

Он поерзал в своем кресле, а потом негромко, словно бы себе под нос, произнес:

– Как я понял, такая база на Земле не одна.

И эти слова буквально взорвали зал грохотом оглушившей всех сенсации.

Глава 4. «Сумрак»

Любое здание, в котором предполагается регулярное и долговременное пребывание главы государства, имеет многочисленные секреты. От потайных комнат особой защищенности, до скрытых путей эвакуации. Причем многократно дублированных: воздушных (вертолетами), водными (тут река рядом) или подземными, через тоннели под нашей столицей, которые известны еще со времен Аристотеля Фиораванти (Fioravanti). Призванный царем Иваном III для строительства кремлевских сооружений, талантливый итальянец спроектировал и построил не только видимые всем храмы и царские палаты, но и заложил тайный город под Кремлем. Причем, по слухам, в подземельях помещений было как бы не больше, чем на поверхности.

Разумеется, с XV века часть ходов обвалилась или была намеренно засыпана, но советское время эту сеть взяли на вооружение и даже расширили. (Вспомните хотя бы знаменитое Метро-2).

Так что когда закрутилось столпотворение, и пресса в ажитации со всех сторон полезла на сцену, чекист-переводчик не сплоховал и сумел выдернуть Коршунова из кипящей толпы. Благо было куда.

В переговорную комнату комплекса «F» генерал-лейтенант вошел в состоянии близком к бешенству. Хотелось рвать и метать. Но увы, орать на Коршунова было не только бесперспективно, но и опасно. Как-никак инопланетянин. И неизвестно, как он отреагирует на справедливое возмущение.

– Да, Дмитрий Иванович, – произнес генерал, пристально, то так, то эдак разглядывая стоящего перед ним «первооткрывателя», – дали вы шороху…

Коршунов мягко развел руками в жесте типа «а что делать?»

– Но вы ж понимаете, что теперь вся эта шобла вцепится в вас со всех сторон? И этот еще, переводчик хренов, – свирепый взгляд в сторону подчиненного, – ясно дал понять, что вы единственный, кто способен расшифровать дневник с координатами инопланетных баз. Вас похитят!

– Рано или поздно все равно пришлось бы сказать.

– Ну да. Но вы же понимаете, что вот прямо сейчас мы не готовы. Или вы сами хотите уехать из страны?

– Уехать? Нет. А вот съездить не отказался бы.

Генерал впился взглядом в его лицо. Теперь, когда иноземец не притворялся обитателем необжитой тундры, он выглядел абсолютно спокойным. И, вообще говоря, был в своем праве. Это для нас Россия – родина и священная держава, за которую жизнь отдать не жалко. Но он-то не русский. И даже не землянин. Что ему до наших проблем?

– Павел Николаевич, – миролюбиво произнес Коршунов, – давайте присядем и без спешки проясним основные вопросы. Не против?

– Нет, конечно.

– Вот и отлично.

– А ты, – генерал посмотрел на подчиненного и явно удержал в себе несколько ярких определений, – организуй нам… ну кофе что ли…

Фальшивый переводчик кивнул и отошел к кофемашине, скромно притулившейся в углу помещения. Тут, знаете ли, Центр международной торговли, в котором предполагалось заключение многомиллиардных сделок, так что комнаты переговоров были оборудованы всем необходимым, начиная от защиты от прослушки и предоставления выделенной высокоскоростной связи с любым регионом мира, до систем индивидуального кондиционирования воздуха и возможности подачи разнообразных напитков.

– Чтобы сразу расставить точки над i, – произнес иноземец, – скажу главное: Россия мне намного предпочтительней, нежели Европа или США. Так что сбегать от вас я не планирую.

– Угу, – откликнулся генерал, пригубив свежеприготовленный капучино. И поднял взгляд: – Почему?

Коршунов поиграл ложечкой и положил ее на блюдце.

– В 1941 году, – начал он задумчиво, – когда создалась реальная угроза захвата Москвы фашистами…

Павел Николаевич удивленно приподнял брови. Вот как-то не ожидал он, что интерес инопланетянина к нашей стране связан со столь отдаленными временами. Он еще не знал, что ему предстоит услышать!

– Так вот. Потеря столицы не означала поражение в войне. Были подготовлены резервные пункты управления в Самаре, туда были эвакуированы некоторые правительственные учреждения… Но, как вы понимаете, для продолжения борьбы одних только органов управления недостаточно.

– Естественно.

– В одном из современных романов я прочел про режим «Сумрак», разработанный на случай полного захвата страны оккупантами. Он предполагает, что важнейшие научные разработки сворачиваются. На их место выставляется фальшивая документация. Ну и, разумеется, изымаются из архивов все данные о складах Госрезерва, о законсервированных именно на такой случай производствах и так далее. То есть проигравшая войну страна уходит в тень.

– Ну-у… – Павел Николаевич помедлил, после чего сдержанно покивал.

– Естественно, режим предусматривает вывод из-под удара и спасение важнейших персон государства. Начиная от президента, и заканчивая наиболее выдающимися учеными, военачальниками, производственниками и так далее.

– Вполне разумно, – не стал спорить генерал.

– Когда в 1917 году свершилась революция, большевики приложили много усилий, чтобы полностью зачистить всю правящую династию. Но, при всем старании, даже им это не удалось. И это при том, что Романовы не пользовались в обществе авторитетом, а желание свергнуть Николая II было едва ли не всеобщим.

Павел Николаевич терпеливо промолчал. Он пока не понимал, к чему ведет его собеседник. Предположить, что инопланетян интересуют базы длительного хранения Госрезерва, было бы нелепо. Да, там много чего спрятано, но для продвинутых цивилизаций это в лучшем случае музейные экспонаты, которые в больших объемах никому не нужны. А в единичных экземплярах могут быть предоставлены в любой момент, без раскрытия каких-либо тайн.

– Гораздо более любопытная ситуация сложилась в начале XVII века, – продолжил между тем Коршунов, и генерал едва сдержался, чтобы не взяться рукой за лицо. – Как вы помните, тогда правящие династии сменились практически во всем обитаемом мире, начиная от Великобритании, где Ганноверы пришли на место Стюартов, и заканчивая Китаем, где в 1616 году воцарилась династия Цин.

– И что? – Павел Николаевич сделал большой глоток остывшего кофе.

– То, что ваши предки были не глупее потомков. И у свергнутых государственных структур тоже существовал свой режим «Сумрак».

– Хм-м…

Мысль оказалась неожиданной. Это что ж получается… Там тоже были склады Госрезервов?

На ум сразу полезли всякие воспоминания о находках огромных, явно не частного порядка кладов. Например, при одном из храмов Индии откуда ценности вывозили колонной грузовиков… Да и в Египте, помнится… Нет, речь не о Тутанхамоне с его двухкомнатной (чистая хрущевка!) гробницей. Там и посерьезнее хранилища обнаруживались. Вспомнить бы поподробнее…

Коршунов наблюдал за собеседником со сдержанной улыбкой. Давал время осознать и прийти в себя.

– Но главное это, конечно, люди.

– А? Э-э… да!

– Вот и сейчас, если что-то особо неприятное случится, – продолжил грузить инопланетянин, – в первую очередь спецслужбы будут спасать Президента. Ибо на него завязано все управление, а хаос во властных структурах – самое страшное, что может произойти. Верно?

– Да, разумеется.

– Но и помимо Президента…

– Вы хотите сказать, что потомки прежних династий до сих пор живут, не особо афишируя свое происхождение? – Тут генерал вспомнил, как настойчиво Коршунов старался найти и вернуть Юрия Мстиславовича… Князя старинного рода, между прочим! – Вас интересуют Рюриковичи?

– Не только. – Он повернулся к чекисту-«переводчику», – Леша, вы же пишете меня постоянно. Нельзя ли поставить видео о том, что я делал вчера с одиннадцати часов и до обеда?

Генерал смущенно кашлянул. Вообще-то считалось, что фиксация всех действий пришельца ведется незаметно. Но для инопланетянина подобные хитрости были… ну детскими, что ли…

Старший лейтенант, который общался с Коршуновым более плотно, невозмутимо воткнул в планшет оптоволоконный кабель и положил включенный девайс перед руководством.

На экране возникла статичная картинка. Видна была веранда (та самая, где предыдущим вечером генерал общался с иноземцем), и двое м-м-м… собеседников. Слева, спиной к экрану сидел Дмитрий наш Иванович, а напротив, в полутора примерно метрах расположился некий… э-э… дед.

Причем, судя по разрезу глаз и скудной седой бороденке, дедушка прибыл откуда-то из Средней Азии. И явно не из города, а из далекого, затерянного в горах аула. Костюмчик производства пятидесятых годов прошлого века, похоже, был для него выходным и надетым по случаю поездки в большой мир.

Несмотря на скромное одеяние, держался этот гражданин с монументальным спокойствием. Как на собственной кухне в окружении сонма родственников, ловящих каждое его слово.

Хотя, судя по записи, дед ничего не говорил. Просто сидел, полузакрыв глаза и вроде бы еле слышно напевал какую-то среднеазиатскую мелодию.

А Коршунов тоже молчал и сидел напротив неподвижно. Такое впечатление, что за полный час он даже не пошевелился ни разу.

– Э-э… – оторвавшись от записи, Павел Николаевич тряхнул головой. – Он что, гипнотизер?

– Нет.

– Что же вы сидели столько времени, как китайские болванчики? – Тут генерал спохватился. – И как он вообще попал на закрытую территорию?

– Пришел, – улыбнулся Коршунов.

– Какой черт, пришел? Через пять постов охраны? И почему, черт побери, мне не доложили? – Он повернулся к старшему лейтенанту и гневно воззрился на него. – У нас там что, проходной двор?

– Охрана ничего такого не заметила, – залепетал тот, сам потрясенный. – Да и я только в первый раз увидел…

– Бардак! – грохнул кулаком по столу генерал.

– Нет, – дружелюбно улыбнулся иноземец. – Это как раз причина, почему Европа и США мне не интересны. Там таких людей нет.

Глава 5. Взгляд со стороны

Генерал некоторое время еще смотрел на застывшее на планшете изображение, потом извлек из внутреннего кармана капсулку с таблетками.

– Леш, дай-ка мне водички запить…

Старлей от ФСБ торопливо набулькал в стакан минералки.

Павел Николаевич сморщился от горечи лекарства и аккуратно сделал несколько глотков, смывая неприятный вкус…

– То есть вы полагаете, – обратился он к Коршунову, – что этот вот старый хры… э-э дедушка является представителем свергнутой в XVII веке династии?

– Не знаю, царских ли он кровей, – повел плечом иноземец, – но человек чрезвычайно интересный.

– Он вам это рассказал или продемонстрировал? – в голосе генерала явственно проступил отзвук его мнения о разнообразных колдунах и экстрасенсах. Наверняка ведь кто-то из офицеров охраны просто-напросто (нарушив прямой приказ, кстати) провел гражданина через посты. А тот теперь морочит людям головы, изображая экстраординарные способности.

Да-да, не стоит напоминать. Много у нас было разных слухов про необычайных людей, которые и кожное зрение демонстрировали, и воду через телевизор заряжали, и мысли читали на расстоянии. Но любая серьезная проверка однозначно показывала: ерунда! Много понтов, но по сути чистое притворство и желание срубить нехилое количество бабок. Да что говорить, на телевидении вон до сих пор демонстрируют битвы экстрасенсов! Это шоу некоторые даже смотрят, хотя ни одного настоящего экстрасенса передача до сих пор не обнаружила.

– Он не рассказывал, – невозмутимо ответил Коршунов. – Мы общались без слов.

– Хм-м… мда… – Павел Николаевич извлек носовой платок и тщательно высморкался. – Не ожидал. Не ожидал, что вы поведетесь на всяких там плоскоземельцев, искателей снежных человеков и прочих уфологов.

Иноземец заинтересованно поднял брови:

– А это кто такие?

– Ну, разные чудаки, – генерал повертел в воздухе ладонью. – Инопланетян ищут…

– Серьезно? – оживился Коршунов. – Много нашли?

ФСБшник кашлянул. Что-то он сегодня чувствовал себя не в форме.

– Давайте, Дмитрий Иванович, пока отложим разговор. Я сейчас не в теме. Нужно прояснить некоторые вопросы. Может вечерком побеседуем?

– Прекрасная мысль, – сразу согласился иноземец. – Тонечка собиралась ватрушки испечь, так что угощение будет царское!

* * *

Против ожиданий эвакуация из Центра прошла, как по маслу. Коршунов, поднаторевший, как оказалось, на нелегальной работе против четырех цивилизаций, ловко подгримировал физиономию. Нет, бороду а ля афганский моджахед он не наклеивал и даже черные очки не надел. Так, мазнул театральной краской в нескольких местах, визуально меняя рельеф щек и носа, надел куртку с чужого плеча и немного скукожился. Все! Другой человек!

Генерал вызвонил с недалекой Лубянки пару сотрудников покрепче, но такая страховка не понадобилась. Вышли спокойно, сели в машину…

А вот старший лейтенант, засветившийся на сцене в качестве переводчика, пошел через парадный вход и попал в объятия рыскающих вокруг здания акул пера и клавиатуры. Тут, знаете ли, собрались жесткие профессионалы, не привыкшие отступать при первой же проблеме. Так что дружно вступили в контакт (по тысяче баксов каждому) с местной охраной и подключились к видеокамерам, просматривающим территорию вокруг Центра. И едва Алексей появился на крыльце, к нему кинулись со всех сторон.

Но это и к лучшему. Пока бедолагу терзали, выпытывая хоть какие-то подробности, генерал с Коршуновым спокойно уехали. В их сторону никто даже не посмотрел.

* * *

Аромат плюшек Павел Николаевич почувствовал еще при подходе к апартаментам. «Умеют же устраиваться эти инопланетяне», – подумал он то ли с досадой, то ли с завистью. И, постучав, вошел.

Все семейство пребывало на кухне. Молодая жена и новообретенный сын красовались в фартуках. У Тонечки фартук украшали розочки, у малолетнего помощника на груди размещался портрет терминатора с механизированным глазом. Что, впрочем, не мешало ему (помощнику, а не терминатору) самозабвенно накладывать сладкий творог в заготовленные из теста вазочки будущих ватрушек. Горка готовой продукции уже возвышалась на соседнем столе в большой вазе.

Глава семьи в процессе не участвовал. Сидел за ноутбуком и что-то там задумчиво набирал-рассматривал.

Повинуясь жесту гостеприимной хозяйки, генерал присел рядом. И перед ним сразу же возникла большая фарфоровая кружка с чаем, и тарелка с румяными ватрушками.

Поблагодарив кивком, Павел Николаевич укусил румяный бочок свежевыпеченного изделия и, зажмурившись от удовольствия, отхлебнул чаю.

Процесс оказался захватывающим, так что ближайшие десять минут прошли в тишине. Только плита негромко гудела да хозяйка мурлыкала какую-то мелодию.

«А ведь я ее видел, когда они в первый раз встретились там, под Солнечногорском», – отстраненно подумал генерал, добивая выделенной порции. – «Дама была вообще никакущая. Да что дама! Когда пришла в телогрейке, пропахшая коровой, я ее за бабку старую принял. А тут гляди – красавица! Все при ней, готовит, как бог, фигурка ладная, глаза, как звезды».

Он покосился на невозмутимого иноземца.

«Может правда, умеют они видеть таланты в людях? Или пробуждать?»

Кашлянул и, кивнув в сторону растущей горки ватрушек, спросил:

– Судя по объему, не на одну семью готовите?

– А как же, – мгновенно отозвалась Тонечка. – И в госпиталь носим, и ребяткам из охраны… Нам-то куда столько? А им на дежурстве – милое дело.

– Ну да, – согласился генерал, мысленно добавив, что Коршуновы живут на полном гос. обеспечении, так что благами можно делиться без ущерба для семейного бюджета.

И тут же устыдился этой мысли.

Наконец хозяева угомонились, выключив плиту. Настало время разговора, и начал его генерал.

– Так что за необычный дедушка к вам приходил? – спросил он.

– А! – Иноземец оторвался от ноута и прикрыл его крышку. – Там много интересного, но начинать придется издалека.

– Слушаю, – вздохнул Павел Николаевич.

– Как вы знаете, цивилизации бывают двух типов: биологическая и техническая.

«О», – подумал гость, – «Я это знаю? Хм… Ладно, предположим». И он кивнул.

– Начинают все с биологической. Это естественно, ибо на первом этапе никаких механических устройств просто не существует. Вокруг одна дикая природа, а человек пока еще неотъемлемая ее часть.

– Ну да, разумеется…

– Но человек тем и отличается от всех прочих созданий, что сразу начинает преобразовывать окружающую среду, совершенствуя орудия труда, прирученных животных, свои жилища, одежду и, разумеется, самого себя. Более сильный, ловкий, знающий охотник может добыть больше пищи и, соответственно, у его потомства больше шансов на выживание.

– Это понятно. Можно пропустить.

– Угу. Давайте тогда сразу в XVII век. Промышленная революция в Англии. Изобретение станков, которые хотя и примитивны поначалу, но способны заменить труд нескольких человек. К тому же они не устают. Я прочел в ваших учебниках яркие сцены о соревнованиях людей, укладывающих рельсы, с первыми машинами. Пышущий паром аппарат поначалу отставал от ловких и привычных к делу рабочих, но постепенно они начали уставать, задыхаться, замедляться, промахиваться… а машина неумолимо перла и перла вперед. Безостановочно, неудержимо… словно монстр из фильма ужасов.

– Да, там получилось драматично, – признал генерал. – Но, по сути, в машинах ведь нет ничего дурного. Они облегчают жизнь…

– Именно, – закивал иноземец. – Но не всем.

– Не понимаю вас, – признал Павел Николаевич. – Вы что, против технического прогресса?

Коршунов рассмеялся.

Кстати, его семейство, закончив чаепитие с плюшками, сидело теперь напротив и внимательнейшим образом слушало рассуждения отца и мужа.

– Прочел «Сказку о тройке» братьев Стругацких, – сообщил тот. – Мало что понял, но один эпизод меня зацепил. Там некто клоп рассуждает о том, что любые механизмы – это по сути костыли человечества. Не можешь быстро бегать – садишься в машину, не умеешь летать – используешь самолет, не способен общаться на расстоянии – придумываешь айфон…

– Это естественно, – пожал плечами генерал. – Человек не самый сильный обитатель планеты. Но силой своего разума создал предметы, которые сделали его царем природы.

– В какой-то мере… В какой-то мере.

– Но ведь и вы пользуетесь механизмами, – перешел в атаку Павел Николаевич. Как-то его уязвил тон иноземца, который словно бы землян в чем-то обвинял.

– Разумеется. Тем интереснее нам люди, которые умеют обходиться без них.

– Да бросьте. Это все выдумки.

Коршунов глубоко вздохнул и переменил позу.

– Мы немного забежали вперед. Давайте вернемся к XVII веку. Итак, Великобритания. Промышленная революция. Восстания луддитов.

Генерал невольно крякнул.

– Но помимо сугубо промышленных станков и устройств, – продолжал иноземец, – началось изобретение машин для войны и убийства. Поначалу просто закованная в броню конница – этакий прообраз механического человека. Потом пушки, мушкеты, танки…

И здесь наблюдается интересное разделение: все технические устройства, как сугубо производственные, так и военные, идут преимущественно с Запада. Восток же обычно противопоставляет этому отвагу, ловкость, удаль воинов, их высокий моральный дух и, разумеется, талант полководцев.

– Спорное утверждение.

– Да, признаю. Неочевидное. Но первые танки построили все-таки в Англии.

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Да все к тому же. Даже география подсказывает, что противостояние Восток-Запад… или, иначе говоря, технологическая эволюция против биологической, присуща на Земле изначально и неизбывно.

– География? – не поверил генерал.

– Ну да. Если взглянуть на карту мира, легко убедиться, что названия частей света в основном совпадают с очертаниями материков. Африка – это Африка, Австралия – это Австралия, а Америка – это Америка. И только континент Евразия делится на две неравные части, причем по весьма неопределенному принципу.

Неопределенному, потому что меньшая часть (Европа) распадается еще на Восточную и Западную. Эти части несут в себе серьезные различия в традициях, экономике, религии, идеологии. Различия принципиальные, хотя границы территорий весьма расплывчаты. Например, если заговорить о Восточной Европе, каждый начинает думать о странах бывшего социалистического блока – от Польши до Болгарии. Между тем восток Европы -это западные отроги Уральских гор, и странами Восточной Европы нужно называть Башкирию, Удмуртию, Татарстан и частично Казахстан.

– И что?

– А то, что для меня очевидно: граница между Европой и Азией создана искусственно. И за века она многократно сдвигалась то в одну, то в другую сторону.

– Ладно, предположим, – генерал мягко опустил ладонь на стол. Ему вовсе не хотелось втягиваться в дискуссию на столь отвлеченную тему. – Переходите к выводам.

– Вывод простой. На условном Западе высшей ценностью является вещь. Точнее, некий набор вещей, включающий в себя банковский счет. Нищий поэт, как бы ни был талантлив, никогда не смог бы стать там уважаемым человеком.