Текст книги "Маги Клевера"

Глава 9

Надеялся он зря. Как ни дико это звучало, но из полка пришлось уйти в полночь, на шесть часов раньше запланированного. Полк кипел и бурлил, и успокоить его командиру так и не удалось. Снимут ли его с должности и пойдет ли под трибунал счастливо спасенный вертлявый боец, Семена, конечно, волновало. Весьма. Минут двадцать. Пока пробирались через передний край аталь.

А потом он догнал поспешающего за сопровождающими Каллимо и молча пошел рядом. Говорить ничего не надо было. Да и не получалось. Парень спас. Спас и мелкого вертлявого наглеца, и Семена. И не посмотрел на то, что подарил жизнь врагу, который, быть может, до последнего вздоха будет убивать таких, как он. А еще он подарил честь куда более значимому и могущественному врагу, который тоже не собирался оставлять в покое Зеленый Лепесток. Всё уже сделано, и говорить здесь – только воздух трясти. А парню еще предстоит довести группу спецназа до места, где его соплеменники держат магов. И это, притом что он фанатично, до одури предан своей расе.

Поэтому Семен только прошел с ним немного, вздохнул, несильно хлопнул его по плечу и отстал – группа подходила к точке разделения. Точилинов с двумя спецназовцами оставался ждать группу обратно и готовить проход – можно было с уверенностью предположить, что на обратном пути их ждет более чем теплый прием. И маг, остающийся обеспечивать выход к своим, должен быть готов ко всему. Семен и был готов ко всему. Вернее, четко знал, что сделать он ничегошеньки не сможет.

Но выпускать спецназ одних, без магов, вообще было бы чистым самоубийством. В конце концов, все под богом ходят, и погоны тоже не для красоты носят. Когда-то да придется умирать – так почему не сейчас?

Но вот только почему, когда чужой лес съел щуплую спину уходящего пацана, на душе у полковника Точилинова стало так погано?

Осторожное прикосновение к щеке вырвало Семена из неглубокого сна, в который он провалился к вечеру:

– Кто?..

Крепкая рука зажала ему рот и придавила, не давая подняться. Он моргнул и узнал. Разрисованное лесной краской лицо одного из двух спецназовцев, оставленных с ним, нависало над Точилиновым.

– Тсс, – боец прижал палец к губам и указал себе за спину.

Семен посмотрел – и не поверил своим глазам. Из леса, один за другим, неслышно выходила группа. Один, два, три… семь. Почти все! И еще. Три силуэта, размытые в вечерних зеленоватых сумерках. Два мужчины и одна женщина.

«Добро пожаловать, мадмуазель Сорен, мы уж заждались», – усмехнулся про себя Семен.

И тишина. Ни криков, ни узоров хальер, ни погони. Профессионалы. Пришли, забрали, ушли. Ай да ребята! Ай да Каллимо, не подвел пацан. Так, а это что? Последний, восьмой член группы, выходящий из уже почти черной лесной тени, нес на плече сверток. Длинный и, судя по всему, тяжелый.

– Да вы, я посмотрю, еще и моральный ущерб отжали, – широко улыбаясь, Семен пожал руку командиру.

– Никак нет, – так же широко улыбаясь, в тон ему ответил тот. – Вернули казенное имущество, согласно распоряжению.

– То есть? – не понял Точилинов, присаживаясь на корточки над чьим-то телом, завернутым в маскировочную плащ-палатку.

Все еще радостно улыбаясь, он отогнул край… И вздрогнул – мертвенно бледный Каллимо выглядел гораздо хуже, чем утром.

– Что это? – Точилинов перевел взгляд на командира спецназа. – Зачем вы его сюда принесли?

– А что? – встревожился майор. – Надо было там убрать? Сказано было – живым.

– Чего – «живым»? – Семену захотелось потрясти головой, чтобы уложить разбегающиеся с истошными воплями мысли. Разговор начинал напоминать диалог между глухим и слепым.

– Доставить живым, – пояснил майор. – У меня приказ от моего начальства доставить аталь Каллимо по завершении операции обратно в распоряжение УПМ. Живым.

– Что?! – раненой белугой заревел Точилинов и тут же осекся, шуметь в лесу не следовало.

– Какой приказ? – зверским шепотом заорал Семен. – А мы с тобой в полку о чем говорили? Ты меня слушал или где?

– Так точно, слушал, – сдвинул брови майор. – Но на этот счет у меня есть четкие инструкции от генерал-майора Йенсена. Игнорировать ваши приказания в части, касающейся возвращения пленного.

– Гермес тебе приказал херить мои приказы? – не поверил своим ушам Семен.

– Не приказал, – уточнил спецназовец, – рекомендовал. И только в части, касающейся невозвращения пленного.

– А я приказываю. Приказываю, а не рекомендую, майор. Отпустить его обратно. Это было условие сделки, – Семен сказал – и понял, что ошибся. Лоб в лоб – приказ на приказ – он проиграет.

– Никак нет, – деревянным голосом откликнулся на его мысли майор. – Пленника приказано доставить обратно.

Точилинов открыл было рот, но, столкнувшись с обреченно упрямым взглядом майора, медленно закрыл его. Спецназовец перевел дух.

– Спасибо, товарищ полковник. Никак нам нельзя его оставить – голову снимут, у нас с этим строго. – Примирительно произнес он.

«Строго? – обозлился Семен. – Да я вас…» И понял, что ничего сделать не сможет. Последнее дело – устраивать склоку на вражеской территории. Да и против спецназа он не потянет – дадут по голове и доставят вместе с Каллимо в плащ-палатке. Разбирайся потом. Хитер Гермес. Что он с ними сделать сможет? Только убить. Ну не та у него квалификация магическая, чтобы управлять людьми. Вот Каллимо, например, тот да. О…

Семен схватился за мысль, как за спасательный круг. Опять спасать. И опять свою честь. Только теперь самому придется, никого рядом. Так, где линия? Вот она. Хорошо в Зеленом Лепестке, никаких проблем с магией – раз, и все. Семен лекарь был умения совсем уж невеликого, но на то, чтобы подергать несильно за жизненный контур хальер, его хватило. Майор так и не понял, что же он делает, пока Каллимо не зашевелился и не открыл глаза.

– Ты что?! – Он бросился к аталь.

– Назад! – хоккейным толчком отбросил его Точилинов. – Все назад! Или паука в глотку захотели?!

Сработало. Бойцы на секунду замешкались, и за это время Каллимо, молодец какой, успел встать на ноги. Мгновенно оценил ситуацию – и вокруг спецназа выросла невидимая стена. Даже проклятия перестали быть слышными. Остались двое. И только теперь Семен понял, что он наделал. Привыкнув за все их встречи, что Каллимо не может пользоваться магией, он привычно поставил его ниже себя. И вот пришла расплата.

Они стояли молча. Долго. Не моргая, смотрели друг другу в глаза. Как в детской игре: кто кого переглядит.

– Что они хотел? – медленно и как-то величаво даже спросил Каллимо.

– Вернуть тебя обратно, – не отводя глаз, ответил Семен.

– А ты, человек?

– Я выполняю наш договор. Ты свободен. И я приношу свои извинения.

Аталь перевел взгляд на бьющихся за невидимой преградой спецназовцев и безуспешно пытающихся что-нибудь предпринять магов. Под его взглядом каждый останавливался и замолкал.

– Я могу убить вас. Всех.

– Это будет не так просто, – все-таки нашел в себе силы ответить Семен.

Аталь усмехнулся. Посмотрел вдаль, словно ища что-то. Потом перевел взгляд на Точилинова, и тот едва сдержался, чтобы не отшатнуться, – такая сила светилась в его глазах.

– У вас десять ваших минут, – твердо выговорил Каллимо. – Ты выполняешь договор, поэтому я не убью тебя сейчас. И их. Но договор не полный. Уходи. Через десять минут буду убивать.

Точилинов оценил жест. Аталь на самом деле ничего не стоило убить их всех прямо сейчас. Но он чтил договор, хотя потерял он гораздо больше, чем приобрел. Медленно-медленно, все так же, не отводя взгляда, он поднял руку к виску, отдавая честь врагу.

Каллимо склонил голову:

– Ты странный человек, – тяжело проговорил он, – тебе будет тяжело со своими. Я видеть. И с чужими нелегко. Я думал. Ты говорить про будущее. Когда вы победа давать.

Взгляд его сделался задумчивым. Он как будто принимал решение. И решился:

– Я скажу, ты слушай. Все хотят после победы говорить с нормальными врагами. Я бы тоже хотел говорить с тобой. Три ваших месяца не ходи сюда. К нам. Не ходи. Тебе будет плохо.

– Что ты имеешь в виду?

Но взгляд аталь опять приобрел былую твердость:

– Я все сказал, человек. Время идет.

И отошел на несколько шагов, отгородившись той же невидимой стеной.

Точилинов, к счастью, не стал переваривать его слова. Спиной почувствовав смертельное дыхание, он бросился к освобожденным бойцам.

– Уходим! Бегом, бегом, все, что не собрано, бросаем. Он дал нам десять минут. Потом пойдет охота.

К непередаваемой радости Семена, они всё поняли. Не стали задавать дурацких вопросов, не стали трясти бесполезно воздух, выкрикивая оскорбления, хотя видно было, что очень хотелось. Только майор просвистел сквозь сжатые зубы: «Ну, тов-в-варищ полковник, мм… …» И все. Подхватились и побежали.

Деревья замелькали навстречу. Сколько они сюда шли? Минут двадцать? Впритирку, но должно хватить. Вперед, вперед. Семен на ходу за каким-то чертом как будто это кого-нибудь остановит, бросил назад пару узоров, создающих тварей. Что получилось, даже смотреть не стал. И еще повесил себе на спину воздушный щит – всё, чему Борис по своей теме смог научить. А потом пошел последним. Он эту кашу заварил – ему и расхлебывать.

Д-р-р-р, дум. Несколько стрел, скользнув по только что созданному щиту, выбили стаккато на соседних деревьях. Лес огласил переливчатый крик. Погоня началась. Майор на бегу бешено оглянулся на Точилинова. Десять минут еще не прошло. Каллимо не сдержал слова.

До переднего края оставались считаные метры. Шквальный огонь не жалеющих патронов спецназовцев (чего уж теперь) выметал всех перед ними. Но они не успевали. Семен почти физически чувствовал, как трясется щит от постоянных попаданий. В лесу, где деревья мешали точно стрелять, он закрывал всех. На открытой местности ему просто не хватит умения держать щит над всеми. А впереди было пятьсот метров поля. Поля, за которым сидели свои. Поля длиной в целую жизнь. Поля, которого им не перейти никогда. Они перелетали через передний край.

– Третий, третий! Поезд идет, поезд идет! Давай, б…ь! – командир выдернул из нагрудного кармана рацию и, уже не скрываясь, орал на всю округу.

И поле ожило. Темная полоса на дальнем краю одновременно полыхнула огнем. От грохота рвущихся снарядов уши сразу перестали что-либо слышать. Вспышки впереди превратились в постоянный свет. Впереди велся огонь, похоже, из всего, чего только можно. Каждый сантиметр сзади них поливался шквальным огнем. «Кого же Гермес сюда притащил?» – промелькнуло в голове у Семена. А потом мысли кончились. Остался только бег по неровному полю. Бег вперед, к ярким огонькам выстрелов, к своим, домой. Ничего больше, только бежать. Бежать и держать щит. Хотя, кому он нужен теперь? Всё равно держать. И молиться.

Да сколько же еще можно, когда оно кончится, это поле? Цепочка огней впереди медленно приближалась. И вдруг в ней появился разрыв. Туда, понял Семен, там вход. Шаг, два, десять. Дыхание рвется из разрывающейся груди. Где свои, где чужие? Куда они бегут? Земля ушла из-под ног. Раз – и нету. И к огням выстрелов в вечерней темноте прибавились яркие звезды из глаз.

– А-а-а-а! – Семен, барахтающийся в какой-то яме, судорожно, рывками, начал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, кто орет. Оказалось, он сам. Темные тени выросли по сторонам. Он едва сдержал удар, скорее почувствовав, чем увидев. Свои! Каски, автоматы, полевая форма. Дошли! Мама родная, дошли! Полковник Точилинов обессиленно сполз по стенке траншеи.

Глава 10

– Рассказывай, – Гермес тяжело уселся в кресло и посмотрел на Точилинова. Взгляд его не предвещал ничего хорошего, но и у Семена за душой тоже была парочка камней.

Вымотанных освобожденных магов вместе со спецназовцами и Семеном Гермес мгновенно выдернул на Землю. Ни секунды не дал лишней провести в Зеленом Лепестке. Ну, оно и правильно. Хватит. Риска в этой авантюрной операции и так было выше крыши. Фактически она вся и была построена на одном лишь везении.

Так что не стоит усугублять. Впечатление при этом, правда, получилось совершенно фантасмагорическим. Полчаса назад они убегали от смерти по простреливаемому полю, а тут – раз, оглушающая тишина Карельского перешейка, умиротворение, благолепие и покой. И тихий кабинет начальника УПМ, вознамерившегося как следует отделать самовольщика. Крыша у Точилинова порядком съезжала. Слишком уж много пришлось на этот день. Но Гермеса это не волновало ни в малейшей степени.

– Рассказывай, что произошло и какое ты имел право отменять мой приказ.

За что Семен был в своей жизни бит – не раз, не два и даже не двадцать, – так это за то, что в такие моменты молчать он не умел категорически. Знал он, всё знал. И что от прямого столкновения с начальником никогда ничего хорошего не получается. И что, скорее всего, Гермес абсолютно прав: информации-то у него значительно больше. Всё он знал. Но маленький демонёнок, сидящий внутри, точнее, один из них, тот, который всю его жизнь дергал его за язык и активно портил эту самую жизнь, неизменно оказывался сильнее. Вот и сейчас он разжал судорожно сведенные челюсти.

– Приказ? – Сумасшедший день тоже немало способствовал «раскрепощению» в разговоре. – У меня был приказ, товарищ генерал-майор? Где?

– Не пори чушь, – Гермес прекрасно понимал, что, если брать официальную версию, то к Семену не придерешься, но никаким образом не собирался это учитывать, – майор тебе все озвучил. Каллимо должен был быть доставлен обратно. И всё ты понял.

– Ни черта я не понял, – Точилинова несло, но сделать он уже ничего не мог. – Ничего, что я ему слово дал? Как и он мне. Он свой договор выполнил, – Семен понимал, что сейчас скажет неимоверную гадость, но все равно не удержался: – Мадмуазель Сорен, как я вижу, уже в безопасности. Что я должен был после этого сделать? На чай ему дать за хорошо выполненную работу?

Лицо Йенсена окаменело. Если Точилинов хоть что-то понимал в его мимике, то Гермесу очень хотелось его убить. Прямо сейчас. Семену аж страшновато стало. Все-таки пред ним сидел один из самых сильных магов Земли. Но Гермес сдержался.

– Вы, товарищ полковник, – Йенсен чуть ли не по слогам произнес его звание, – должны были всего лишь обеспечить безопасность группы. Никакие взаимоотношения с пленными вас не касаются. Так?

Семен молчал. Чего уж там. Так. Гермес прав. Старший группы – майор спецназа, все приказы у него. Ему действительно вменялось всего лишь прикрыть группу от магического воздействия.

Гермес тем временем в своей манере резко сменил интонацию. Вот ни у кого так больше не получалось, только у него. Только что он метал громы и молнии, и хотелось спрятаться под стол, щелк – нормальный человек. Абсолютно нейтральным тоном, как будто обсуждая прогноз погоды, Йенсен поинтересовался:

– А ты знаешь, кто такой на самом деле тен-таль Каллимо?

В нормальной обстановке Семену бы напрячься – уж больно неожиданный вопрос, – но этот день вычерпал все силы до дна, хотелось только, чтобы это все закончилось как можно скорее. Уже любой ценой.

– Нет, а что?

– Да, собственно, ничего, – Гермес закурил. – Наш друг трудится ни много ни мало личным секретарем Принца Лианы зол-италь Санделя.

А вот тут Семену стало по-настоящему нехорошо.

– Твою в душу ни маму… Так что ж ты молчал?! – Он забыл и что Йенсен генерал-майор, и что встреча эта является взбучкой, – вообще все забыл. Такие новости кого угодно ошарашат. – И как давно ты это знаешь?

– Информация пришла за два дня до вашего выхода.

– И ты молчал?

– А что прикажешь делать? Сообщить тебе? Так ты вот уж точно бы его отпустил. Гарантированно. Соглашения с лицами такого ранга ты бы уж не нарушил никак.

– А рядовым я, значит, могу и соврать? Только боссам задницу лижу? Ну спасибо, – вскипел Семен.

– Нет, – Гермес, не глядя на Семена, стряхнул пепел в пепельницу, – я имел в виду совсем не то. Просто ты решил, что ты рыцарь и все вокруг тоже будут с тобой обращаться по-рыцарски. И потом будут поступать так же и со всеми остальными. Ты пытаешься воспитать весь мир. Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе, и все такое.

– Вот только не надо сейчас лекций о нравственности и сопряженных явлениях, ладно? Не говори, что все это не работает.

– Работает, – Гермес раздавил сигарету и тяжело посмотрел прямо в глаза Точилинову. – Работает, и еще как. Вот только одна проблема есть. Она работает исключительно на тебя. Понимаешь? Ты выходишь чистым и честным перед всеми. Но при этом принимаешь на себя обязательства поступать так же и впредь. И это гарантирует тебе рыцарское отношение с противоположной стороны.

– А что здесь плохого? – не понял Семен.

– А то, – Гермес устало провел по лицу рукой, видно, ему этот день тоже дался непросто, – то, что тебя совершенно не волнует, что будет с теми, кто не выполняет рыцарский кодекс. А таких большинство. И я вынужден лавировать между вашими разнообразными моральными устоями, чтобы вы все смогли вечером прийти домой и лечь спокойно спать. Чтобы и ты, и французы, и спецназ вернулись домой живыми. И чтобы еще тысяч сто или двести человек (заметь, человек – таких же, как мы с тобой, людей, а не нелюдей) смогли точно так же вернуться домой и жить дальше. И информация в голове у этого пацана немало этому способствует. Ты хоть на секунду можешь представить, что может рассказать секретарь самого зол-итана Санделя, второго лица в ополчении Листьев?

Семен дрогнул, отпускать такого пленного действительно было нельзя. Но разговор уже зашел слишком далеко, день был слишком тяжелым, и он не смог остановиться:

– Значит, давай теперь уродами будем, да?

Йенсен замолчал. Молчал он долго и смотрел на Семена с каким-то странным выражением.

– «Я его оскорбил, я сказал: капитан, никогда ты не будешь майором!» – помнишь такую песенку? – тихо спросил он наконец и выпрямился в кресле. – Иди, не будет тебе разноса. Живи как знаешь. А я уж тут сам. Как-нибудь в говне покопаюсь.

Если б не этот проклятый день, Семен, может, и нашел бы что сказать, а так он просто молча встал и пошел к двери. Хотел на выходе садануть дверью, но передумал.

Глава 11

– Танков бы нам парочку, – молодой капитан заговорщицки повернулся к Точилинову, – а может, вы чего сообразите, товарищ полковник, а?

– Нет уж, – ухмыльнулся Семен, – без меня. Я огненные шары метать не умею. Да и без толку всё это. Там тоже не дети сидят. А если совсем честно, то не тянем мы против них.

Наплевав на предупреждение Каллимо, последние два месяца Точилинов пропадал в Зеленом Лепестке. Уж больно унизительной оказалась немощь, которую он испытал. Он не хотел больше оставаться магом только по названию. Первичной теоретической базы было уже завались, а в высокие материи ему пока было не с руки лезть, сначала надо в первых ступенях разобраться. Вот он и разбирался, не вылезая с переднего края, вникая в особенности магических боев и накапливая информацию. И информация его переставала радовать. Она, собственно, и раньше не особо обнадеживала, а теперь совсем уж непонятное начинало твориться.

Вот и сейчас, сидя в окопе перед небольшим холмом, удерживаемым аталь, он пытался разобраться во внезапно отказавшем гранатомете. С виду ничего особенного, АГС-17. Станковый гранатомет – он и в Африке станковый гранатомет, – ствол на треноге с коробом обоймы. Ничего неизвестного там отродясь не водилось, все насквозь изучено и разобрано. А вот поди ж ты, не работает – и всё тут. Семен шипел и плевался, в четвертый раз разбирая оружие до винтика, и жутко злился на капитана, который пребывал в совершенной уверенности, что это – дело рук магов. Казалось бы, это ему полагается валить всё на магию, ан нет, Семен завелся. Ну в самом-то деле, как может не работать набор железяк, каждая из которых в отдельности пребывает в полном порядке. Гранатомет исправно щелкал, боеприпас досылался – а выстрела не происходило. Они уже пятый раз меняли боекомплект, проверяли, доходил ли боек до патрона, и все в подобном же духе. Но – никак.

– Я ж говорю, – капитан демонстративно лениво оперся на стенку траншеи, – это не он, это оттуда, – он мотнул головой в сторону холма, – пришло. Там эти, здоровые, торки появились – и сразу началось. Мне и приятель один рассказывал: как они появляются, сразу техника начинает глючить. Вот они некстати договорились-то между собой. Как в книжках, эльфы с орками. Х-ха, я и говорю, танков бы сюда, накрыли бы его, засранца. И все дела. Сразу бы всё заработало.

– Они могут между собой договариваться о чем угодно, твои эльфы с орками, а железо должно работать, – Семен зло дернул застрявшую деталь. – Если пружина сжимается и разжимается, то все должно работать. Законы физики никто не отменял.

И вдруг рассмеялся:

– Эльфы с орками, говоришь? Похоже.

И действительно похоже было. В войсках давным-давно уже окрестили все три расы нелюдей Клевера на земной лад. Изящные аталь с их острыми ушами и феноменальной способностью стрельбы из луков превратились в эльфов. Коренастые мощные глеммы, живущие в подземных городах и как никто разбирающиеся во всём, что связано с землей и всем, что из нее добывается, стали гномами. А высоких воинов-кочевников с их зверским оскалом заостренных зубов и неизбывной страстью к разрушению, немедленно окрестили орками. Чего зря земному фольклору пропадать.

– Конечно, похоже, – капитан, роту которого выделили Семену в помощь, снял полевую форменную кепку, подложил ее под голову и поудобнее устроился в траншее. – Вы, товарищ полковник, совершенно напрасно мучаете прибор. Тут надо снайпера вызывать. Пока он этого паразита зубастого не выцелит и не грохнет, эта штука работать не будет. Проверено. У них же магия как работает: они суть и дух предмета видят. Или с духами какими общаются. Они хоть гранатомет, хоть мотоцикл, хоть карандаш зачаруют. Умеют, гады, договариваться как-то. Вот случай был..

– Да ты, я смотрю, готовый маг, – прервал готовящегося рассказчика Точилинов. Он про такие «случаи» за последние два часа наслушался уже выше головы. Починить гранатомет это не помогало. – Чего ты здесь-то делаешь, давай к нам.

– Да вы не обижайтесь, товарищ полковник. У вас мне делать нечего. Я понимать что происходит, понимаю, а вот сделать – никак.

– Да я и не обижаюсь, – Семену стало стыдно за свою вспышку, тоже нашелся великий маг и волшебник. – Просто я тоже сделать ничего не могу. А вдобавок я еще ничего и не понимаю. Все линии я просмотрел: чисто. Если бы маг работал, так хоть что-то бы да было заметно, а здесь – ничего.

– Так я ж говорю, у них магия другая. Они не так, как эльфы с гномами, работают. С духами предметов говорят.

– Да ты-то откуда это знаешь? – удивился Семен.

– С людьми говорю. Слушаю, чего и где случается. Интересно мне.

– Интересно ему, – проворчал Семен. – И чего наслушал?

– Орков этих эльфы сами не любят. Когда у них между собой драчки случаются, они первым делом орочьих магов выбивают. А то эти ребята много чего учудить могут.

С одной стороны, весь рассказ капитана звучал как байка или сказка, а с другой – разве сама эта война двух, нет, уже четырех, миров – не сказка? С появлением на этой войне орков и гномов, то бишь торков и глеммов, ситуация неприятно изменилась. Такой пакости никто не ожидал. Если к тому моменту тактика и стратегия аталь были просчитаны и освоены вдоль и поперек, то воевать еще с двумя расами пришлось учиться заново. Победное шествие людей было остановлено. Хальер глеммов активнее всего проявлялась во всем, что связано с землей, и передвижение войск стало очень проблемным делом. Возникающие из ниоткуда противотанковые рвы и надолбы были способны остановить любой наступательный порыв. Глубокие ямы под артиллерийскими батареями, зыбучие пески на путях подвоза боеприпасов и продовольствия, непроходимые скалы и камнепады на путях прохождения войсковых колонн – вот далеко не полный список неприятностей, которые халь глеммов доставляли людям. В довершение всего, доспехи тяжелой пехоты глеммов, над которыми поначалу потешались «цивилизованные» военные, оказались пуленепробиваемыми. Теперь, чтобы остановить хорд глеммов, требовались как минимум крупнокалиберные пулеметы.

А торки оказались неимоверно быстрыми, и их мобильность порой просто поражала. Основой их шаманства являлось общение с духами, которых они могли найти где угодно, хоть действительно в карандаше. Для людей оказалось неприятным сюрпризом, что дух того же гранатомета при должном обращении (что, к счастью, случалось весьма редко) может если не открыть огонь по своим, то как минимум вывести оружие из строя.

– А что же ты тогда молчишь? – Семен внимательно выслушал капитана.

– А я и не молчу, – пожал плечами тот, – только что я могу по сути доложить-то? У меня пара случаев всего было. Да и то, когда, видно, маг ихний уходил, все опять работать начинало. Я сунулся было к командиру, тот пальцем повертел и выслал меня подальше: за оружием следить надо, говорит. Может, он и прав.

– А может, и правда прав? – поинтересовался Точилинов.

– Может, и так, – согласился капитан, – только вот за последние месяца два, таких случаев все больше и больше становится. Вы бы присмотрелись, товарищ полковник, может, вам поверят.

Семен внимательнее глянул на упорно не желающий работать гранатомет.

– Присмотрюсь, – пообещал он. – Может, и поверят.

– Можно? – Точилинов приоткрыл дверь кабинета.

– Можно знаешь чего и где? – добродушно отозвался откуда-то из угла кабинета Гермес. – Ты ж военный человек. «Разрешите». Давай, заходи. Что, перестал дуться?

– Да я, собственно, и не дулся, – теплый прием Гермеса как-то неожиданно погрел душу, и Семен вдруг решился: – Просто ты ж сам знаешь, когда не прав, так еще тяжелее сознаваться. Ну балбес, ну бывает. Но не мог я вот так слово свое бросить.

– Да я все понимаю, – Йенсен подошел к столу. – Я тоже не совсем прав был. И вправду, нельзя было тебя так подставлять. Да и никого нельзя. Надо было по-другому решать. Сейчас я уже понял. А тогда я как представил, какой вопль поднимется, что мы его отпустили… У-йо. В общем, прости, неправ был.

Он протянул руку, и Семен с непередаваемым облегчением за нее схватился. Как оказалось, камень этой ссоры был слишком уж тяжелым.

– И ты. Я тоже ерунды всякой наговорил.

Оба счастливо улыбнулись. Пробежавшая между ними кошка благополучно сдохла.

– Так ты чего хотел? – Гермес плюхнулся в кресло и потянулся за сигаретой.

– А, да, собственно… Я на радостях и забыл, – они оба рассмеялись. – Слушай. Не нравится мне, что творится в Экскоре. Я тут полазил по войскам, понюхал. Неладное что-то происходит.

Рассказ занял полчаса. Поначалу все шло само собой, но к концу рассказа Точилинов начал мрачнеть на глазах. Случаи, о которых Семен смог узнать и рассказать, все до одного отдавали нехорошим душком обыкновенных баек. Кроме гранатомета, который он лично не смог починить, ничего более конкретного попросту не было. Семен и сам начал удивляться, чего это его вдруг понесло к Гермесу с таким докладом. Оставалось надеяться, что Гермес не сочтет его полным дураком.

Повезло, не счел. Но радости это не прибавило. Йенсен помрачнел.

– Ты понимаешь, Сема, – терпеливо выслушав весь доклад, протянул он, – тут такая штука получается. Ты и сам к концу рассказа понял, наверное, что очень уж это на обыкновенные армейские байки похоже. В руки взять нечего. Подумаешь, техника отказывает. Да сплошь и рядом это случается. Я-то понимаю, что не просто так ты ко мне с этим заявился, но вот тут два момента есть. Первое. После Каллимо, – он поморщился, – выйти с таким рассказом наверх, это будет как-то… неправильно, что ли. Я и так горя хлебнул. Мне и самоуправство припомнили, и Сорен, и все остальное. Еле отплевался, если честно, да и то, похоже, просто потому, что заменить каждого из нас некем. И тебя вытащила только та история с жучками для контрразведки, не рискнули они совсем уж шашкой махать на тебя. Кстати, ты все свои плюсы оттуда растерял, имей в виду. Так что если я заявлюсь на ковер с рассказом, что полковник Точилинов вот такую штуку тут накопал… Ну ясно, да?

– Да уж, – покряхтел Семен, – некрасиво выйдет.

– Я рад, что ты понимаешь, – наклонил породистую голову Йенсен. – И второе. Вот ты мне все это рассказал. А дальше что? Что конкретно ты хочешь?

– А? – растерянно спросил Точилинов.

Вот где крылась нестыковка. Он чувствовал, что что-то не до конца он проработал, но никак не мог понять, что. Теперь понял.

– Да я и не знаю толком, – почесал он затылок, – я просто накопал вот такое – и пришел к тебе посоветоваться. Может, с остальными поговорить. Или ты по своим каналам забросишь информацию.

– Я заброшу, – пообещал Гермес, – и к твоему рассказу я отнесусь серьезнее, чем показываю. Ты про Каллимо тоже не забывай. Люблю я аталь или не люблю – это мое дело, но то, что он вас отпустил, – это факт. И то, что он тебя предупредил, – это тоже факт. Не похож он на болтуна. А то, что это все начало случаться в последние два месяца, наводит на размышления. Вот только про два моих момента не забывай, ладно?

– Ладно, – согласился Семен. – Так что делаем?

– Делаем вот что. Ты давай обратно в войска двигай, возьми с собой кого-нибудь, Колобка, что ли, чтобы попытаться перехватить хоть какую информацию. А еще лучше, и Галину. Не кривись, все равно другого телепортиста сейчас нет. А она хоть сможет проследить, не увеличилась ли активность по перемещению между Лепестками. Возьми, – с нажимом повторил он, глядя на брезгливую гримасу Точилинова. – Хоть топорно, но сделает, нам сейчас любое лыко в строку. И – рой. Все, что сможешь по этой теме. Если хоть что-то сможем в руки взять, сразу наверх выйдем. А я оповещу всех по своим каналам, как ты говоришь. Посмотрим, что получится. Давай, двигай.

– Я еще Борю прихвачу? – попросил Семен.

– Идет, – согласился Гермес. – Но учти, если Каллимо был честен, то у тебя недели две, не больше. Нам еще и реагировать надо.