Текст книги "Египетские хроники. Кольцо огня"

– Из этого – нет. – Голос Сета звучит еще мягче. Азраэль буквально пылает гневом, и воздух нагревается до такой степени, что у меня горят щеки. Между мужчинами вьются тени. Золотые и черные. Это красиво и пугающе одновременно. – А ты упоминал, почему для тебя это так важно?

Пару секунд у меня дрожат коленки. Я вот-вот услышу информацию, которую не желаю знать. И это вызывает у Азраэля неистовую ярость. Не стой я между ними, он бы уже набросился на Сета.

– То, что важно для меня, никогда не имело значения, – сквозь зубы цедит он. – Я всегда лишь пытался убирать за тобой, поэтому следи за словами. Отпусти Нефертари. Не впутывай ее еще сильнее, чем мы уже это сделали.

– Я этого и не хочу. Но, по-моему, она имеет право знать правду.

Над головой проносятся сверкающие молнии, и я испуганно вздрагиваю. Впрочем, бессмертные этого не замечают. Как будто я невидимка… хотя, очевидно, для них все так и есть.

– Ты с самого начала играл с ней нечестно. Она заслуживает лучшего.

На прекрасном лице Азраэля появляется ехидная ухмылка.

– А по-твоему, лучшее – это ты?

– Нет, не я. Так ты скажешь ей или мне это сделать?

Азраэль сглатывает и едва заметно качает головой.

– Прекрати. – Ему явно тяжело просить об этом, но тем не менее ангел напряженно добавляет: – Пожалуйста.

– О чем вы говорите? – вклиниваюсь я. – Если дело не в Атлантиде, то в чем тогда?

– Это не имеет к тебе никакого отношения, – с непроницаемым лицом отрезает Азраэль.

– Мог бы признаться хотя бы тут, – невозмутимо продолжает Сет. – Почему ты этого не делаешь? Тебе стыдно?

– Потому что это никак не связано. – В жестах и словах ангела сквозит нетерпение. – Давай войдем и поговорим.

На Сета приглашение явно не распространяется. Жар и пламя пропадают, неземное свечение тоже. Остается лишь мужчина, который обманывал меня и использовал. Но теперь я улавливаю в его глазах страх. И выпрямляю спину.

– Если ты не вернешь душу Малакая, то говорить больше не о чем.

– Я не могу, – наконец признается он. – Твой брат в полях праведников. Он добрался туда в целости и сохранности. Мы об этом позаботились. – Его тон становится настойчивее. – С ним все хорошо. Он так хотел.

Невозможно не услышать упрек в его голосе. Я прикусываю задрожавшую губу. Слишком поздно. Я потеряла Малакая. Навсегда. Одну руку я прижимаю к сердцу, а вторую – к животу.

– Что ты от меня скрываешь? – спрашиваю, сомневаясь, хочу ли вообще знать. Не получается больше ясно мыслить.

– Дело в Нейт, – помедлив, произносит позади меня Сет, и Азраэль не успевает ему помешать.

– А что с ней? – хмурюсь я. – Она ведь мертва.

– Это не так. – Последнюю фразу бог выговаривает еще медленнее, как будто уже пожалел о том, что открыл рот. – В ней истинная причина того, почему он так желает попасть в Атлантиду, – уже не колеблясь, рассказывает Сет. – Он хочет вернуться к единственной женщине, которую когда-либо любил.

– Нейт жива? – У меня подкашиваются колени, но Сет обвивает рукой мою талию, не позволяя упасть. – Я думала, что она погибла тогда.

– Я никогда этого не говорил. – Азраэль не смотрит мне в лицо. – Это лишь твое предположение.

Я роюсь в памяти. Он действительно ничего такого не говорил. Никто из них, если быть точнее.

– Ты любишь женщину, которую потерял двенадцать тысяч лет назад?

Разве такое возможно? На бесчисленных фотографиях я видела его с самыми красивыми женщинами мира. Он был со мной, хотя… я заталкиваю поглубже это воспоминание. То, о чем я тогда думала, абсолютно наивно.

Перед тем как ответить, ангел сует руки в карманы брюк. Один раз хлопает крыльями, обдав меня потоком воздуха, и я ежусь от холода. Тепло от Сета у меня за спиной усиливается.

– Мы с Нейт… – он замолкает. – Ты не поймешь.

Даже Сет вздрагивает от столь неубедительного оправдания. Эти слова рождают боль, которую не способна причинить никакая пощечина. Шок осознания на мгновение парализует мой разум. Из всех объяснений, которые он мог дать, это самое оскорбительное и низкое.

– Но зачем ты тогда…

Я проглатываю окончание, поскольку оно уже не играет роли. Женщины, которыми он себя окружает, – просто способ забыться. Азраэль развлекается и коротает время, пока не вернется к своей богине. И я не исключение.

– Прости. – Никогда еще ложь не звучала правдоподобней.

– Не надо. Я уже все поняла. – Во мне растет чувство обреченности. Обреченности и равнодушия. Приезжать сюда было ошибкой, и не будь я в таком состоянии от горя, сама бы сообразила, когда он не отвечал на мои сообщения. – Извини, что отняла у тебя время и побеспокоила вас. Такого больше не повторится.

Нужно убраться отсюда, пока я не сломалась.

– Мы уезжаем, – принимает решение Сет, очевидно, ощутив, как меня покинули силы.

Я потеряла брата, а единственный мужчина, которому я вручила свое сердце, использовал меня. Я считала себя сильной и независимой женщиной, однако после этого открытия чувствую себя абсолютно беспомощной. И не могу пошевелиться, потому что лишь сейчас осознала масштаб предательства.

Не получив ответа, Сет ведет меня к пассажирской двери.

– Тарис! – Голос Азраэля звучит измученно. Пусть сходит на пробы в театр. Какой фарс. – Пожалуйста, останься. Не ходи с ним.

Проигнорировав его, я сажусь в автомобиль.

– Пристегнись, – просит Сет, а потом захлопывает дверцу и снова обходит машину.

«Это ошибка. Ты понятия не имеешь, кто он на самом деле», – раздается в голове, когда Сет заводит мотор. Гор прислонился к двери. Энола стоит у него за спиной и ухмыляется. Только Данте не хватает, но он тоже знал, что все было игрой.

«Я не знаю, кто вы на самом деле, – отвечаю я. – Вы меня использовали. Он – нет».

Гор тихо вздыхает, после чего воцаряется тишина. Он не может этого отрицать.

– Хочешь вернуться в Сомерсет? – Сет жмет на газ. – Или сначала в отель выспаться, а завтра решать?

– Отвези меня в Пикстон-Парк.

Родные будут волноваться, несмотря на оставленную мной записку.

Он включает обогрев и едет по улицам Лондона, как будто делал это всю жизнь. Но он же бог, в конце концов, и творил еще более поразительные вещи. Страшные вещи… хотя Сет мне не лгал. И я бесконечно благодарна ему за то, что он молчит.

Азраэль

– Ты с самого начала должен был рассказать ей правду о Нейт.

Энола и Гор спускаются по ступеням и останавливаются позади меня. Я смотрю вслед автомобилю. Я ожидал от него что угодно, но не такое. Зачем Сет рассказал ей, что Нейт еще жива? У него ведь оставался единственный джокер. Поэтому он приходил к Осирису? Они провернули все вместе? Угроза Осириса – это идея Сета? Братья сплотились по необходимости? После того как Нефертари меня возненавидела, мое место займет Сет? Боги не оставят ее в покое.

Разумеется, Осирис подготовил запасной план. Видимо, подозревал, что я откажусь. Его кто-то об этом предупредил, и этот кто-то прямо сейчас уезжает вместе с ней.

– Она этого заслуживала, – добавляет Энола.

Именно та, кому вообще не особенно нравится Нефертари.

– Не читай нотации! – огрызаюсь я.

Все случившееся – одна огромная ошибка. Мне не следовало ни врать Нефертари, ни целовать ее, ни спать с ней. Еще в первую встречу я понял, что она принесет мне неприятности… а я – ей. Ни о какой безопасности не может идти речь, пока бессмертные используют ее в своих целях. А они продолжат это делать, пока не получат кольцо и корону. Это почти смешно. Я хотел отвести от Нефертари угрозу, оттолкнув от себя, а теперь она рискует еще сильнее.

В темноте вспыхивает голубой свет. Кажется, будто в воздухе кружатся тысячи светлячков, но это свет джиннов. Из него выходит Данте и обводит взглядом нас троих.

– Почему у меня такое предчувствие, будто вы, ребята, натворили что-то, что мне не понравится?

Гор вкратце пересказывает ему произошедшее.

– Нефертари немного успокоится, и я объясню ей, что изначально это было не пустое обещание, – говорю я, после того как он заканчивает.

Данте смотрит на меня, как на крайне мерзкое насекомое.

– Если учесть, сколько из них побывали в твоей постели, у тебя удивительно ограниченные познания о человеческих женщинах.

Мне нечего возразить. Лишь однажды за всю жизнь я чувствовал себя таким же беспомощным, как сейчас. Передо мной вновь возникает образ залитого кровью тела Нейт. Минули тысячелетия, но, невзирая на это, я помню каждую деталь той ночи. Сет хоть и не прикасался к оружию, которое ранило ее так тяжело, но все равно это случилось по его вине. Я не допущу, чтобы он навредил еще и Нефертари. Или отнял ее у меня. Вот только, к сожалению, она мне не принадлежит.

– Ты ничего не знаешь об ее духе или душе, – продолжает поучать меня Данте. – Тарис особенная и не заслуживает того, как мы с ней поступили. – Как это на него похоже – брать на себя часть вины. – Ты должен был признаться, что не сможешь исполнить обещание. А шоу с Адрианой, которое ты тут устроил, – вообще самый тупой поступок, о котором я когда-либо слышал. Твоим единственным оправданием может служить лишь то, что это идея Гора.

– Малакай не желал, чтобы я говорил ей правду. Он боялся, что она попытается убедить его бороться дальше, – в который раз повторяю я. – Мне ничего не оставалось, кроме как уважать его волю и разочаровать Нефертари.

Я устало провожу обеими руками по волосам. Как же все запуталось. Нужно что-то предпринять, чтобы Осирис не воплотил свою угрозу в действие. Этим небольшим спектаклем я планировал заставить ее исчезнуть из моей жизни, пусть это и значит, что мы не отыщем регалии. Мне плевать, что тем самым я ставлю на карту душу Малакая. Он сам хотел, чтобы она была в безопасности, и заплатит эту цену.

– Вы с Малакаем решили все у нее за спиной, пока она боролась за вас обоих. Теперь Малакай там, куда хотел попасть, ты снова стал аристоем, а она раздавлена. Мои поздравления. Значит, отдашь ее Сету? – Обычно Данте довольно дипломатичен, но в этот раз его суждения звучат резко и сурово.

«Ну уж нет», – думаю я.

Однако если сейчас подойду к ней слишком близко, Нефертари, скорее всего, перережет мне горло.

– Энола, – зову я, – будешь за ней присматривать. Выясни, куда он ее повез. – У пери под кожей проявляются темно-синие волны. Она ненавидит Сета и предпочитает его избегать. – Подумай о том, что он сделал с твоими братьями. Они поддались его внушениям и умерли за него. Он попытается так же использовать Нефертари.

– Теперь ты еще и шпионить ее заставишь? Думаешь, это хорошая идея? – Гор встает рядом с Энолой.

– А у тебя есть идеи получше? Какие-нибудь другие предложения по ее защите, кроме как чтобы она действительно искала кольцо и корону?

Данте качает головой, разворачивается и уходит в дом. Раздраженный, я следую за ним в прихожую. Нужно спасти то, что еще можно спасти.

Гор шагает возле меня, на его лице угрызения совести.

– Ей с этим не справиться. Тарис сильная, но она всего лишь смертная женщина, а у нас нет никаких зацепок относительно того, где находится кольцо.

– Смертная женщина, которая уже нашла одну регалию, – напоминаю я. – И об этой зацепке мы тоже ничего не знали. Может, твой отец еще что-нибудь от нас скрывает? Вдруг он дал Сету следующую подсказку? Осирис сидит у себя в Дуате и строит планы, которые мне абсолютно не нравятся. Ты ничего не выяснил?

Гор морщит лоб.

– Я с ним почти не общаюсь, если ты помнишь.

– Она справится даже без наших подсказок и помощи брата.

Я не удивлюсь, если Нефертари весь мир перевернет вверх дном. Злости на это у нее сейчас хватит. Вот только она не будет придавать значения собственной безопасности. Взмахом руки я так хлопаю дверью, что содрогается весь дом.

– Нам следовало рассказать об угрозе Осириса, и она сама бы приняла решение, – расстроенно замечает Гор.

Данте фыркает. К такому грандиозному выводу я и сам уже пришел. Будь он здесь, мы бы так и сделали. Нужно взять себя в руки. Мне нельзя допустить еще больше ошибок. Какой реакции я ожидал, выставляя себя в подобном свете? Полуголый в компании другой женщины. Неужели я правда хоть на секунду подумал, будто она укроется в тихом Сомерсете, посадит цветочки и нарожает детей? Она не из тех женщин, которые позволяют так с собой обращаться. После сообщения Кимми о том, что Нефертари на пути в Лондон, Гор позвонил Адриане и ее подружке. Он не меньше меня зол на своего отца. Но как минимум одному из нас следовало мыслить трезво. Страх за Нефертари затуманил мой разум. Я просто хотел, чтобы она держалась подальше от всего происходящего. И ради этого сам заплатил бы цену – никогда больше не видеть ее. Хотя правильнее было бы полететь к ней. Она нуждалась в поддержке, а получила предательство и обман. Надо все исправить. Как-нибудь. Только вот так просто она меня не простит.

– Выпроводи этих женщин, – прошу я Гора. – Нам нужно со всем разобраться.

– Тебе стоит хотя бы ненадолго оставить Нефертари в покое, – произносит Данте. – Ты обещал это ее брату.

– Это было до того, как она попала в лапы к Сету. И до угроз Осириса. Еще я пообещал Малакаю ее защитить и выполню обещание. Объясню ей всю серьезность ситуации.

Данте пристально смотрит на меня.

– И держи свои руки подальше от нее.

– Я не маленький мальчик, который хватает любую конфету, которая появляется у него под носом. Уж с этим как-то справлюсь.

Хотя кого я обманываю?

– Только не переоцени свои силы, – хлопает меня по плечу Гор. – Ты должен показать моему отцу, что он не имеет права тебя шантажировать. Похоже, до него не доходит, что ты снова аристой.

– Значит, пришло время ему об этом напомнить. Я соберу совет. Пусть заставят Осириса отказаться от своих угроз.

– По-твоему, это разумно? – По Гору видно, что он думает об этой идее.

– Из-за наших действий в одиночку мы слишком часто влипали в неприятности. А ты иди за ними, – еще раз велю я Эноле. – Держи нас в курсе планов Сета. Оставайся рядом с ней столько, сколько потребуется.

Я бы предпочел сделать это самостоятельно, но если совет встанет на мою сторону, это обеспечит ей безопасность и поставит Осириса на место.

Пери кивает, однако в глаза мне не смотрит.

– Пожалуйста, – добавляю я. – Я слишком многого прошу, но все компенсирую.

– Хочу меню как минимум из четырех блюд, – рычит она. – Из самых дорогих продуктов.

– Обязательно. – На прощание я целую ее в щеку и обнимаю. Прямо сейчас мне трудно себе представить, как мы в мирной обстановке опять будем все вместе готовить на кухне. – Береги себя. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Энола даже не удостаивает меня взглядом, вместо этого обнимая Данте и Гора, после чего выходит на улицу. Там, оттолкнувшись от земли, растворяется в сером небе. Стоило попросить ее не рисковать без необходимости. И пусть пери хороший воин, но в одиночку с силами Сета ей не справиться. Не попытается ли Энола все равно его остановить, чтобы спасти Нефертари, решив, что я от нее этого жду?

Я иду к себе в кабинет. Через закрытую дверь слышно, как Гор выводит Адриану и ее подругу, после чего воспоминания об этом вечере сотрутся из их памяти. Адриана громко возмущается и требует, чтобы я с ней поговорил. Позже отправлю ей цветы и последнее сообщение. С ней все кончено. Хоть я и не сомневаюсь, что она не испытывает ко мне настоящих чувств, меня все равно мучает совесть. Пора кардинально пересмотреть свое отношение к женщинам.

Входная дверь захлопывается, и воцаряется тишина. Но вскоре Данте и Гор без стука входят в мою комнату.

– Уверен, что хочешь созвать совет? – От беспокойства на лбу джинна появляются складочки. – Весьма вероятно, что остальные не поддержат твое требование. Для них поиски превыше всего.

– Я понимаю, но попробовать обязан. Нам нужно сплотиться.

После моего исключения на собраниях совета всегда присутствовал Данте, и теперь он гораздо лучше оценивает расстановку сил. Но вариантов у меня не так много.

Джинн больше не старается меня отговорить. Может, ему и не нравятся мои действия, но он мой друг и поддерживает меня так же, как я поддержал бы его. Мы кладем ладони одну на другую. Открывать главный портал для вызова аристоев разрешается только в экстренных случаях. Сейчас как раз один из них. Из наших рук бьет ослепительно-белый свет, заполняя комнату. Прямые лучи образуют ворота, сквозь которые в мой кабинет шагает ругающаяся Исида. Привязанный к подземному миру, Осирис не может прийти сам, однако его прекрасно заменяет супруга. Эти двое цапаются без перерыва, но по важным вопросам их мнения совпадают. Следующим входит Аполлон с широкой улыбкой, затем Один и его сын Тор. В отличие от северного властителя, Зевс достаточно доверяет своему сыну и не сомневается, что тот достойно его представляет. Он может положиться на мудрость решения Аполлона. Раньше все было иначе, но это уже другая история.

– Что такого срочного? Я как раз собиралась принять ванну. Как бы мне хотелось, чтобы твой отец наконец сделал тебя своим заместителем в совете. – Исида треплет сына по щеке и врет как по написанному. Она никогда не позволит лишить себя подобной привилегии.

– Но я этого совсем не хочу, – отзывается Гор. – Потому что тогда Саида останется единственным женским голосом, а я однозначно за многообразие в совете. Данте тоже отлично впишется. Нам не повредит быть чуть более толерантными.

Исида хмурится, как будто такая мысль никогда не приходила ей в голову.

– Ты прав. Было бы глупо позволять мужчинам решать все одним.

Гор довольно улыбается королеве джиннов, которая вместе со следующим за ней по пятам Намиком как раз миновала ворота и слышала его слова. Только пожелай она, могла бы передать Данте свое место в совете, а ее дочь стала бы королевой. Все-таки Гор – сын своей матери в большей степени, чем готов это признать. Он хитро воспользовался ситуацией, чтобы напомнить об этом Саиде.

Королевский помощник с любопытством осматривается вокруг. Он впервые покинул земли джиннов, и у меня возникает вопрос, почему королева выбрала именно этот момент. У Намика краснеют щеки, когда он приветствует своего принца.

Я жму руку Одину, бросающему похотливые взгляды на Саиду.

– Не думал, что ты вернешься в этот сиятельный круг, – обнимая меня, поддразнивает Аполлон. – Что, соскучился по ругани?

– Не совсем. Как у вас дела с Афродитой? Поздравляю со свадьбой.

– Ну что тут скажешь, она меня любит. – Он ухмыляется. – И ненавидит, когда я делаю все не так, как она считает нужным.

Длинноволосый блондин Тор закидывает руку на плечи Аполлону, и тот еле заметно вздрагивает.

– Радуйся, что она вообще приняла тебя после всех твоих ошибок, и не жалуйся. – Он отставляет Мьельнир, свой боевой молот, и садится в кресло, которое выглядит чересчур хрупким для его фигуры. – Зачем ты нас вызвал? – Как всегда, он сразу переходит к делу. – Скипетр возвращен. Поздравляю.

– А мы не можем переместиться в комнату побольше? – Исида дуется на то, что юный и крайне привлекательный бог не уделяет ей должного, по ее мнению, внимания. – У меня тут начнется клаустрофобия. И мне нужно выпить.

– Гор, не принесешь своей матери бокал вина? – прошу я. – Еще кто-нибудь чего-нибудь хочет?

– Я тоже не откажусь от вина, – отвечает Исрафил, который в это мгновение выходит из врат.

Он встает рядом с Данте, но лишь кивает ему и не прикасается. По выражению лица невозможно понять, что он думает по поводу моего несогласованного приглашения, о котором я заранее не проинформировал его или одного из высших ангелов. Микаил и Джибриль, по всей вероятности, сидят на скипетре и не спускают с него глаз.

Я киваю ему. Исрафил должен быть моим союзником, однако у меня имеются некоторые сомнения, что он поддержит мои требования. Не стоило отдавать скипетр высшим ангелам, он явился ко мне. Но в тот момент я мог думать лишь о том, как придется поступить с Нефертари.

– Раз все в сборе, пройдем в гостиную, – предлагаю я, и врата гаснут.

– Я тебе помогу, – предлагает Аполлон, когда Гор направляется на кухню. – Нам всем не помешает сделать по глоточку вкусных вин Аза и съесть по кусочку его пирога. Ты что-нибудь испек? Хуже Афродиты в этом мире никто не печет.

Похоже, Аполлона это абсолютно не беспокоит, поскольку я никогда не видел у него такого счастья на лице.

– Не испек! – кричу вслед ему. В качестве компенсации бог найдет самые дорогие бутылки, но это наименьшая из моих проблем.

Пятнадцать минут спустя мы собираемся в гостиной. Гор притащил вино, сырную нарезку, оливки и чипсы, как будто это чертова вечеринка. Впрочем, это помогло немного разрядить обстановку. Все полны надежд. Ведь несмотря на то, что Один правит в Асгарде, а Зевс – в Митикасе, они тоже мечтают вернуться в Атлантиду. Мы хотим знать о судьбе тех, кто остался там. Наши друзья и родственники почти двенадцать тысяч лет заперты под защитным куполом и ждут нашей помощи.

Между тем Один нашептывает что-то на ухо Саиде, и та громко хохочет. Кажется, они довольно близки, хотя более разные личности сложно себе представить. Огромный Один носит старую тунику и кожаные сапоги, а бороду с проседью уже пора бы подстричь. Вопреки возрасту, в нем нет ни грамма жира, он словно состоит из мышц и сухожилий. В Саиде же, наоборот, все мягкое и округлое, она любит яркость, что подтверждают розовые, бирюзовые, желтые и зеленые цвета на ее кафтане. Волосы аккуратно заплетены, и в отличие от Исиды она практически не носит украшений. Кроме единственного кольца на пальце, которое подарил ей отец Данте. Исида же беззастенчиво флиртует с Аполлоном, который в стремлении не обижать богиню делает комплименты ее безупречной внешности.

Прислонившись к камину, я обвожу их взглядом. Я снова аристой и спрашиваю себя, почему это было для меня так важно. Гор плевать хотел на свой статус и место в совете, и мне внезапно кажется, что это гораздо умнее. За расслабленной атмосферой тлеют древние конфликты за власть и влияние.

Время от времени я обмениваюсь взглядами с Тором. Похоже, он читает мои мысли, поскольку очень задумчиво смотрит на меня своими темно-синими глазами. Когда этот немногословный до кончиков ногтей воин говорит что-то, его слова всегда хорошо продуманы. Чуть раньше на кухне они с Аполлоном расспросили обо всем Гора, и тот рассказал им о Кимми, Малакае и Нефертари. У Аполлона тоже имеются друзья среди людей, он живет вместе с ними, и от него я ожидаю наибольшую поддержку. Жаль, он не привел с собой Афродиту. Эта женщина остра на язык, немало бессмертных ее просто боятся, но она бы встала на сторону Нефертари.

Я отставляю стакан в сторону. Подозреваю, что будет сложно, но нельзя больше откладывать конфронтацию. Гор, Тор, Намик и Данте не являются ни членами совета, ни чьими-то представителями. Пока официально не назовут наследниками, у них нет права голоса. Но всегда полезно иметь свидетелей. При этом мне предстоит убедить Саиду, Исрафила и Одина в том, что Осирис не может своевольно выносить решения. На Исиду я даже не рассчитываю. В конце концов, она – его голос в совете.

– Зачем ты нас вызвал? – перебивает Исрафил шутливую болтовню остальных. – Возникла какая-то проблема? Уже? – Его недовольство буквально можно потрогать руками.

Пригубив вино, Исида сдержанно улыбается.

– Кто бы мог подумать, что ты так быстро воспользуешься своей силой?

Я уже не могу оценить, кто и с кем строит собственные планы.

– Да, проблема возникла, – осторожно начинаю я. – И я решил, что будет лучше уладить ее сразу.

– Вы только послушайте, – бормочет богиня, пока все остальные молчат. Однако ей не удастся меня спровоцировать.

– Скипетр снова у нас, и теперь нужно отыскать кольцо и корону. – Я делаю паузу, и все кивают. – У нас не получилось бы найти скипетр без подсказки на ремне и без помощи Нефертари. Мы в неоплатном долгу перед ней.

Раздается согласное перешептывание. Они обязаны поставить Осириса на место. Этим поступком я окончательно превращусь в его врага, но это роли не играет. Я во чтобы то ни стало буду защищать Нефертари.

– Ради скипетра она рисковала жизнью, но теперь Осирис требует, чтобы она нашла другие регалии. А если нет, то он угрожает изгнать душу ее брата с полей.

Исида, которой известно об этой угрозе, преспокойно пьет вино, но ни на секунду не отводит взгляда от остальных аристоев.

– Несправедливо давить на девочку, – первой высказывается Саида, увы, не так рассерженно, как я надеялся. Она знакома с Нефертари, и мне казалось, девушка ей нравится.

Один медленно кивает. Он и раньше в большинстве случаев соглашался с ее мнением, так же поступает и на этот раз.

– Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных решений, – произносит Исрафил с сожалением, в которое я не верю. – Почему бы этой девушке не продолжить поиски, если один раз она уже добилась успеха?

– Потому что это безнадежно. Нет больше никаких зацепок. Ни о местонахождении кольца, ни короны. Нефертари сделала все, что могла. Осирис не имеет права ее шантажировать. Люди – не наши игрушки.

Все взгляды устремляются на Исиду, и та слизывает каплю вина с губ.

– Это был не шантаж, – лаконично поясняет она.

Один перегибается к ней через стол. Он настоящий великан и, невзирая на возраст, выглядит максимально грозно. Если до этого дойдет, он мог бы прихлопнуть хрупкую богиню одним кулаком.

– Тогда что это было? Тьма Дуата затуманила ему мозги? Девочка выполнила свою задачу.

Саида, успокаивая, кладет ладонь ему на плечо.

– Почему он прибегает к подобным мерам? – интересуется она у Исиды, когда северянин вновь выпрямляется.

– Это послужит стимулом для девчонки. Мы хотим ковать железо, пока горячо, а у нее есть все, что нужно, чтобы найти и другие регалии. Нет теперь только средства давления, ведь ее брат умер. Наверное, тебе не следовало отпускать его душу.

Всего парой слов она спихивает вину на меня, хотя все знали о сделке, которую я заключил с Нефертари.

– Мы уже давно приняли решение больше не использовать людей, – произносит Аполлон. – Не понимаю, как мой отец вообще на такое согласился. Нужно оставить эту девушку в покое.

Так вот почему Зевс не пришел сам, а отправил сына. Осирис и Исида сообщили ему о своих планах, и он не пожелал связываться с ними в открытую. Скорее всего, этот маленький трюк – идея Геры. Надо будет потом послать ей цветы, ведь она понимала, что Аполлон встанет на мою сторону.

– Нравится тебе это или нет, – снова берет слово Исрафил, – если результат есть, он оправдывает средства. Почему нас должна волновать судьба одной-единственной смертной? Нужно приносить жертвы. Мы всегда это знали. И ты тоже. – Легко говорить, если ты сам не жертва. – Но в одном я с тобой согласен, Осирис должен был обсудить свои действия с нами. Передай ему, – теперь он обращается к Исиде, – что мы такого не потерпим… причем я говорю это и от лица Микаила и Джибриля.

Та кивает.

– Извини, – поворачивается Исида ко мне. – Он не собирался злить тебя, но у нас никогда не было таких шансов на успех, как в данный момент. Осирис немного перестарался. – Ни одна женщина не сумела бы так хорошо изобразить фальшивое раскаяние и сожаление.

– Что же касается девочки, – подает голос Саида, – где она сейчас?

В ту же секунду у меня вибрирует мобильник.

Энола.

«Они едут в Пикстон-Парк».

– На пути домой. Вместе с Сетом.

Никого из присутствующих, похоже, не удивляет сей факт. Они уже в курсе. Только Аполлон, очевидно, нет. Он скрещивает руки на груди и хмурится.

– Хорошо, – говорит Саида. – Дай ей несколько дней погоревать, а потом пообщайтесь еще раз. Нам бы очень не хотелось ее принуждать, она правда мне нравится, но… Намик, доложи, пожалуйста, совету, что обнаружил наш придворный астролог.

У меня волосы на затылке встают дыбом.

Кивнув, Намик подходит ближе. Одновременно он достает из кармана своей белоснежной галабеи[3]3
  Галабея – предмет национальной мужской одежды народов Северной и Центральной Африки; рубаха без ворота, с широкими рукавами и длиной до пят.


[Закрыть] пергаментный свиток и откашливается.

– Мы распорядились составить для Нефертари гороскоп по дате рождения.

Джинн бросает на меня виноватый взгляд. Составить гороскоп для того, кто понятия об этом не имеет, – это серьезное вторжение в личное пространство. Я неверяще качаю головой. Эта встреча стала настоящей катастрофой. Ничего не изменилось. Совет по-прежнему состоит из кучки интриганов. Я смотрю на Данте, который выглядит не менее шокированным, чем я.

– Она родилась в январе, – поясняет Намик. – Ее знак зодиака – Козерог.

Не будь ситуация настолько серьезной, я бы посмеялся. У Козерогов очень высокие требования к собственным достижениям, и они стремятся любой ценой достигать однажды поставленных целей. Ради чего иногда готовы биться рогами о стену. Я читал биографию Нефертари. И почему только не обратил внимания на ее знак зодиака? Козероги очень не любят просить о помощи и предпочитают делать все самостоятельно.

Намик между тем продолжает:

– Ее земной знак соединяется в асценденте с огненным знаком льва. При этом Солнце, Юпитер и Северный узел находятся в соединении с Овном в девятом доме. Марс в Тельце, а Нептун в пятом доме. – Голос джинна становится все более возбужденным, пока он бомбардирует нас этой информацией.

Данте громко прочищает горло.

– Намик, – вежливо перебивает он юношу, который тут же замолкает и поднимает глаза на своего принца.

– Мы нифига не понимаем, – любезно объясняет Гор. – Что ты пытаешься нам этим сказать?

Глубоко вздохнув, Намик неуверенно переводит взгляд между двумя мужчинами, которые гораздо выше его по статусу.

– Прошу прощения. Я хотел сказать, что… – он сглатывает, – во все времена встречались люди, которые, как мы полагали, способны отыскать регалии, однако еще никогда, никогда, – повторяет он, – сочетание звезд не было настолько однозначным.

Все продолжают смотреть на него. Я тоже, хотя уже догадываюсь, что последует дальше. Ладони сжимаются в кулаки, мне хочется что-нибудь разбить. Какой толк в моей восстановленной власти, если я не способен защитить Нефертари? Я жалею, что втянул ее в это дело. Жалею, что вообще встретил ее. Оставляя раненую Нейт, чтобы унести регалии, я выполнял ее желание. Нефертари же я впутал в эту историю, не предоставив права выбора.

– Еще никогда человеку не было предопределено решить нашу проблему, как в случае с Нефертари. – Намик не сводит с меня глаз, и в них читается страх. – Кажется, Нефертари рождена для того, чтобы найти регалии. Ее гороскоп ясно свидетельствует об этом. Пришло время нашего возвращения.

Исида восторженно хлопает в ладоши. В голосе Саиды звучит жалость, когда она обращается ко мне:

– Мы не можем упустить этот шанс, Азраэль. Ты ведь понимаешь. Тебе нравится эта девушка, и ты пытаешься ее защитить, но я вынуждена признать правоту Исрафила. Иногда приходится идти на любые жертвы, которые от тебя требуются.

Для Нефертари это не означает ничего хорошего. Однако я понимаю Саиду и всего несколько недель назад думал так же, как и она. Отец Данте – единственный из множества мужчин, кого она любила, и королева стремится вернуться к нему. Как я ранее стремился к Нейт. Но все во мне противится тому факту, что платить за это желание заставят Нефертари.