Текст книги "Сын ведьмы"

Глава 5

Егор уже минут сорок размахивал топором, аккуратно раскалывая чурбаки на четыре части. Совсем как в этих древних фильмах про войну. Только там такой работой занимались женщины, потому что их мужья ушли на фронт. Егор остановился, вытер пот со лба и вспомнил разговор с бабушкой.

– Ну, раз ты обучение затягивать не хочешь – начнем с самого простого, – усмехнулась она. – Иди во двор и наколи дров.

– Дров? – поразился Егор, ожидая услышать как минимум лекции об обучении полетам на метле или, в крайнем случае, о том, как быстро проходить сквозь стены.

– Ну да, а что так удивился? – нахмурилась она. – Весна нынче холодная. Да и за обучение ты как-то расплачиваться должен. Это – закон. А дед-то у меня совсем уже прозрачный. – Где-то в углу послышалось недовольное кряхтенье, но Ираида, как обычно, не обратила на него внимания. – Того и гляди скоро совсем растворится. Должен же кто-то ему помогать.

А потом дед стал вредничать. Сначала спрятал от него топор. Потом куда-то подевались теплые перчатки. Егор страшно разозлился и от досады пнул стену дома. И тут же ему стало стыдно. Точно живое существо ударил. Он вспомнил, как в детстве они жили с матерью в каком-то подвале. Там было очень холодно, и только чашка горячего чая, заботливо принесенная мамой, согревала его. Ее так приятно было держать в руках. Потом они снова жили по каким-то подвалам. Но уже не таким холодным. В них стояла мебель, а у него даже был свой диван. Егор вдруг отчетливо понял, что все это реальные воспоминания, а не игра воображения, как всегда пыталась уверить его мама. Так от чего или от кого она его так долго прятала? Что за тварь охотилась за ними и наконец нашла и убила ее? Егор потер лоб. Он не мог найти ответа. Пока не мог. И, судя по всему, единственным человеком, который мог ему помочь, была бабка. Парень поежился, подмораживало. Он будет выглядеть полным дураком. Его попросили о такой простой вещи, как заготовка дров, а он не справился.

– Ты его не бойся. Он страшный, но хороший, – прозвучали в голове слова мамы. Давно забытые, затолканные в самый дальний уголок памяти воспоминания накатили с новой силой. – Мне надо уйти на всю ночь, но ты не бойся. Он тебе и сказку почитает, и сны плохие прогонит, – обнимая его, говорит мама и нежно целует в лобик.

Егор лежит на большом-большом диване. Он едва занимает половину его, кутаясь в яркое цветастое одеяло. А рядом на табуреточке сидит мохнатый мужичок ростом с эту самую табуретку. Пока мама целует Егора, он корчит мальчику смешные рожицы. Потом прячет голову под руку, и вдруг вместо нее у дядьки появляется кошачья мордаха. Егор удивленно таращит на нее глаза и дергает маму за платье, указывая на полукота-получеловека. Но стоит маме повернуться, как на табурете опять чинно восседает мужичок. Он серьезно сложил ручки на коленях и согласно кивает в такт всем маминым наставлениям.

– Не буду с ним оставаться, – вопит маленький Егорка. Ему очень не хочется, чтобы мама уходила. – Он прячет мои игрушки.

– Да он просто озорничает, – успокаивает его мама. – Ты же знаешь, что делать. Платочком ножку стола или табуретки обвяжи и скажи: «Хозяин, поиграй и обратно отдай».

Мама уходит, оставив за собой шлейф восхитительного цветочного запаха.

– Бедные вы мои, – шепчет ему мужичок и гладит по голове мохнатой лапой, навевая сон.

Егор вздрогнул от того, что окончательно замерз. Теперь он знал, что делать. Достал из кармана носовой платок. Спасибо мамочке, она засовывала ему платки во все карманы. Обвязал его вокруг ножки стоящей на улице деревянной скамейки.

– Хватит, дедушка! Поиграй, да топор и рукавицы обратно отдай.

– Да кто их брал-то, твои рукавицы. Вон, лежат тута на скамейке. Никого не трогают, – заворчал хозяин, показывая на рукавицы, вместе со стариком неожиданно появившиеся рядом с Егором.

– И еще топор, – произнес Егор, вопросительно глядя на деда.

– Вот тебе топор, – дед достал его из-за спины и обиженно засопел. – И вовсе я не прозрачный. Я еще мужик хоть куда.

– Конечно, не прозрачный, – согласился Егор, надевая рукавицы, и отправился к тому, чему еще предстояло стать дровами. Минут двадцать он возился, приспосабливаясь колоть кругляшки на здоровенной колоде. И был очень благодарен деду за отсутствие едких комментариев. Но потом Егор приноровился. И когда расколол первый чурбан, то так обрадовался, что чуть не станцевал победную пляску индейского вождя рядом с трупом поверженного врага. Дальше дело пошло быстрее. Сейчас мокрый от пота Егор смотрел на кучу наколотых дров и не меньшую кучу чурбаков. Он прикидывал: чтобы переделать всю эту работу, понадобится минимум два дня. Тоже мне, нашли Золушку. Кстати, как там эта девица справилась с непосильной работой, чтобы свалить на бал? Кажется, с помощью феи. Егор усмехнулся. Старичок, суетливо укладывающий дрова в поленницу, до феи явно не дотягивал.

– Чего там хмыкаешь? – Дедок остановился и хитро на него посмотрел. – Оно верно, сила есть, ума не надо. Топором вот научился размахивать. Теперь чем займешься?

Егор нахмурился. Старик явно смеялся над ним. Неужели он делает что-то не так? Да нет, вроде с дровами все в порядке. Топите ими что хотите. И тут Егор хлопнул себя кулаком по голове. Нет, надо определенно быть кретином, чтобы не без помощи старика догадаться о такой простой вещи. И где были его глаза, а главное – голова?

– Я выгляжу полным идиотом, да? – обратился он к деду, прячущему усмешку в бороде.

– Нет, не расстраивайся, чего уж там. Пригодятся дровишки. Нам их теперь для баньки года на два хватит, – добродушно произнес дед. – Ну так в тепло пойдем или еще топором помашешь? – не удержался он.

Егор двинулся к дому. Ираида сидела за столом, что-то записывая в толстую и довольно потрепанную книгу. Увидев его, она отложила фолиант, бережно закрыв его на застежку.

– Ну что, богатырь, умаялся? Не переживай, сейчас накормлю тебя. А потом с новыми силами опять во двор.

– Тетя, – Егор застрял на пороге, внимательно обводя избу взглядом. – Я вот подумал, а зачем нам дрова, если печи нет? Или я ее не замечаю?

– То есть ты уже начал думать? – удовлетворенно кивнула головой его бабушка-тетушка. – Поверь мне, мозги для ведуна важнее мускулов.

– Да понял я уже, – кивнул Егор. Он устало опустился на лавку.

– А раз понял, запомни простое правило: сначала думаешь, потом делаешь. На ведуне ответственность лежит большая. Человек неразумный спичку горящую под деревом бросит – пол-леса сжечь может. Потому лешие и не жалуют людей, выпроваживают их всячески. А ты вообще не человек. И спрос с тебя другой. Обладая такими знаниями, как у меня, один листочек неразумно зацепишь – леса до горизонта исчезнуть могут.

– Да ну? – Егор не смог сдержать возгласа удивления.

– Лапти гну, – нахмурилась Ираида. – И почему у меня внук, а не внучка? – неожиданно добавила она без перехода.

– Чем тебя внук не устраивает? – удивился вошедший в избу дед.

– Тем, что девочки мир по-другому чувствуют. Да и с девочкой все было бы понятно. Она сразу наша. А ты, Егор, не обижайся, наш, но только наполовину.

– Да я уже понял, что мой отец человек, – улыбнулся Егор. – Но ведь это тоже неплохо?

– Смотря какой человек, – произнесла Ираида и переглянулась с дедом.

– Мама говорила, что отец был очень хорошим человеком, – напрягся Егор.

– Он действительно был хорошим, – сказал старик, делая ударение на слове «был». Дед подошел и обнял Егора. – Ну, чего ты к парню привязалась: наша кровь, не наша? – бросил он Ираиде. – Знаешь же, даже если восьмая часть нашей крови есть, она все равно человеческую пересиливает. Именно поэтому мы живы и здесь.

– Хорошо, чтобы ты был прав, – Ираида грустно кивнула на книгу. – Я тут все уже пересмотрела. Все возможности перебрала. Да только все равно половина на половину выходит. И как мне его учить, когда я не знаю, какую парень дорогу выберет?

– Какую захочет, такую и выберет. А твое дело – слово держать, – философски заметил старик и потер ладошки. – На обед-то у нас сегодня расстегаи с мясом и грибами. А щи я какие сварил!

Егор задумчиво посмотрел на материализовавшуюся в углу печь, из которой старик стал вытаскивать на стол горячую еду. Он машинально отметил, что у печи нет трубы, ведущей к крыше. Ладно. С этим чудом разберемся позже. Парень подошел к столу и подсел к Ираиде.

– Ты боишься, что я стану злым колдуном, вроде этих монстров из фильмов?

– Про монстров ничего сказать не могу, – одними губами улыбнулась она. – Никогда их в своей жизни не видела, хоть и пожила долго. А что касается зла… Скажи, ты как думаешь, я вот хорошая или плохая?

– Наверное, хорошая, – неуверенно сказал Егор.

– Спасибо на добром слове. Хотя, думаю, что большинство жителей соседней деревеньки вряд ли с тобой согласятся.

– Да ты ведь их лечишь, помогаешь, – поразился Егор, – мне тот мужик рассказывал, который подвозил.

– Дак ведь она не всех лечит и не всегда, – опять подключился к разговору дед.

– Почему? Я не понимаю, если ты можешь помочь? – Егор внимательно посмотрел на Ираиду.

– Потому что человек порой болезнью за свою непомерную гордыню наказан или за то, что обидел кого-то. Я-то болезнь сниму и выброшу, а он так и не поймет, что сделал, и не исправится, – пояснила Ираида. – Хотя бывает по-разному. Все не упомнишь. Вот смотри, – она вытащила из-за пояса тонкий изящный нож. Перехватила его рукой сразу за клинок, вплотную к резной рукоятке и оставила лежать на указательном пальце. Нож качнулся пару раз и застыл. Ни лезвие, ни костяная ручка не перевешивали друг друга.

– Классная балансировка, – заметил Егор.

– Это называется равновесие, – улыбнулась Ираида. – В мире все взаимосвязано. И кто-то считает своим долгом делать все для сохранения равновесия, чтобы не разрушить хрупкий, окружающий нас мир. А кто-то, – она тяжело вздохнула, – уверен, что мир не совершенен, и берет на себя право перекроить его под себя. Я отношу себя к первым. А ты пока закрытая книга. И кем станешь, покажет только время.

– А кем была моя мама? – не удержался от вопроса Егор.

В избе повисла гнетущая тишина.

– Я думаю, – наконец ответила Ираида, – что она была где-то посередине. Она очень старалась никому не навредить. Но определилась только в конце жизни. Теперь я точно знаю, она согласилась бы со мной.

– Это почему? – спросил Егор.

– Потому что ты здесь. И хватит болтать. Надо, в конце концов, поужинать. У меня еще куча дел. Ты помогать-то мне будешь?

– Буду, – с набитым ртом пробормотал Егор. – Ба, то есть тетя, а что у тебя за книга такая, в которой ты все это высмотрела?

– Ты дашь поесть или нет? – фыркнула Ираида, пододвигая кружку с молоком. – Будет тебе и книга, и полеты на метле, и хождение сквозь стены, – хитро посмотрев, сказала женщина.

– Ты что, мысли читать умеешь? А меня научишь? – поразился Егор.

– Мысли читать несложно. Особенно у таких, как ты, – покачала головой Ираида. – Знатные у тебя сегодня щи, дед, – повернулась она к старику.

Голем шел по городской улице. Несколько дней он провел в приюте для бездомных. Правда, люди, создавшие его, назвали это заведение «Рука помощи». Пребывание там ознаменовалось для него сразу несколькими событиями. Во-первых, получив сухую и чистую, но уже кем-то ношенную одежду, двойник Егора понял, что его новое тело требует еды. Не сказать чтобы это открытие его порадовало. Значит, теперь придется еще и о пропитании заботиться.

Во-вторых, в приюте куда-то исчез прибор, периодически тренькающий на груди. Голем не особенно расстроился. Все равно не умел им пользоваться. Ему скорее было жаль добровольцев из приюта. Они, ласково заглядывая постояльцам в глаза, расспрашивали о пропаже. Двойник Егора прекрасно знал, где вещь. Но ему было плевать. По правилам своего мира, указав на вора, он мог придушить его собственными руками. Но в этом мире такой простой и очевидный выход из ситуации, очевидно, был неуместен. Слова добровольцев о том, что воровство грех, и Господь за это накажет, вызывали у постояльцев кривые усмешки. И этого голем тоже не мог понять. Если хозяева дали тебе приют, как можно сметь смеяться над ними? Ему очень хотелось размазать по стене тощего беззубого мужичка, присвоившего вещь. Она досталась ему только потому, что двойник, впервые за все время, провалился в тяжелый сон почти на сутки. Но, как воин, он рассудил, что не стоило привлекать к своей особе излишнее внимание из-за какой-то малопонятной тренькающей безделушки. И беззубый тип остался жив.

Кстати, сон был еще одной серьезной проблемой. Воин не может заснуть где попало, не обеспечив себе безопасность. Но в этом мире с наступлением темноты все становились вялыми. Потом и вовсе превращались в безмозглые сопящие мешки с отрубями, не соображавшие, что происходит вокруг. Голем остановился и с тоской посмотрел на руки. Он стал несовершенным созданием. И этот их Бог, о котором так много говорили люди в приюте, вселил его в слабое тело, потому что он проиграл битву у себя дома. Так что здесь он просто обязан был победить. Иначе, кто знает, не превратят ли его в следующий раз в слизняка.

Двигаясь вдоль по улице, он подошел ко входу в подземелье. Люди, торопливо обегая его, спускались по ступенькам вниз. Может, именно там ему удастся найти безопасное место? Он двинулся вперед. Чуть подальше маячили какие-то металлические ограждения. Вот человек подошел, поднес к ним руку, и ограждение раздвинулось, пропуская его. Голем присмотрелся. В руках у людей были какие-то бумажки, вроде того квадратика, что дала ему тетка в парке. Они брали их в маленьком окошечке в стене, обменивая на деньги. Что такое деньги, голем уже знал. В приюте его просветили. Впрочем, нет, эти кусочки бумаги были и в другом месте. Двойник подобрал один из прямоугольников, лежащих на грязном каменном полу. Если они с помощью этого проходят внутрь в подземелье, то почему там за это платят деньги, а здесь они просто валяются на полу? Он не мог понять, в чем дело, и остановился.

– Не стой на дороге, придурок, – его кто-то толкнул сзади. Мимо, смеясь, прошла толпа молодых людей.

– Дай денежку, денежку дай, – кто-то схватил его за ногу. Голем брезгливо дернул ногой. Какая-то женщина, одетая в дырявую вязаную шапочку неопределенного цвета и такую же кофту, вытаращив пустые глаза, скалилась безумной улыбкой. – Дай денежку! – повторила она и зашлась тяжелым кашлем.

Он присмотрелся: на картонке перед нищенкой лежала горка мелочи и несколько бумажных купюр.

– Развелось бомжей. И куда милиция смотрит, – прошипела какая-то старушка, с клеенчатой сумкой на колесиках, старательно их объезжая. Словно в ответ на ее слова к двойнику Егора подошли два человека в форме.

– Сержант Степной, ваши документы, – козырнул один из них.

Голем полез по внутренний карман куртки. Он помнил слова женщины в оранжевой майке. Выудив из груды одежды куртку, она несколько раз повторила ему: «Я перекладываю твои документы сюда, ты понял?»

– Ты, парень, шел бы домой, – сказал сержант уже совсем другим тоном, возвращая красную книжечку. – На наркомана ты не похож. Но будешь болтаться по городу в таком виде, точно загремишь в отделение.

– У меня нет дома, – произнес двойник.

– Знаешь, в шестнадцать я тоже сбегал. Думал, родители – придурки. А потом понял, что они мне только добра хотят. Ну, тебя проводить или сам? – Сержант легонько толкнул его к выходу из метро. Не обращая внимания на нищенку, милиционеры пошли дальше.

– Сам, – кивнул головой голем и пошел к ступенькам, ведущим наружу. Теперь он знал, как стать незаметным в этом городе.

– Мы его засекли, – Светловолосый выложил перед хозяином веером фотографии приюта.

– С ума сойти, потомственному ведьмаку помогают люди божьи, – криво усмехнулся Хозяин.

– Полагаю, они даже не догадываются, кто он. Как, впрочем, и он сам, – позволил себе комментарий Светловолосый.

– Вы уже были в этом приюте?

– Пока мы точно знаем одно: там его сотовый. Поставили наружку. Но без ваших указаний мы не хотели бы…

– …чтобы все повторилось, как в прошлый раз, – закончил за него фразу Хозяин.

Светловолосый благоразумно промолчал.

– Значит, так, действуем тихо, без шума. Хватит прошлого раза с трупами. Кто-то один зайдет внутрь и выяснит: там ли парень? Придурков этих не трогать. – Указательный палец с грязно-серым, изъеденным грибком ногтем ткнул в фотографию сотрудников приюта. – А вот снаружи наших должно быть побольше. Организуй.

– Кто пойдет внутрь? – уточнил Светловолосый.

– Ты, как самый разумный, – усмехнулся Хозяин, и от этой усмешки по спине у Светловолосого побежали мурашки.

– Вы ведь не милиция. Да? – Голос стоящей перед Светловолосым толстушки звучал непреклонно. – Посторонним мы не сообщаем информацию о наших постояльцах.

– Послушай, – у Светловолосого чесались руки. Отвесить бы пару пощечин этой фанатичке в оранжевом. Сразу бы заговорила по-другому. Но он должен выполнять приказ. Мужчина тяжело вздохнул и постарался придать голосу мягкость. – Паренек запутался. Его ищут родные. Я пришел просить вас о помощи. К тому же, – он полез в карман за бумажником, – я могу сделать солидное пожертвование на твое богоугодное дело.

– Не помню, чтобы мы переходили с вами на «ты», – лицо женщины стало бордовым от гнева. – И не смейте предлагать мне деньги! Помните об этом! – Она ткнула пальцем в надпись на своей майке. «Бог всегда с тобой» – гласила она.

– Если он с тобой, почему бы ему не вмешаться? – зло рявкнул Светловолосый.

Женщина отшатнулась от него.

– Немедленно уходите отсюда. Сейчас уже вечер. Люди ложатся спать.

– Вот и чудненько. Значит, все на местах, – он небрежно отодвинул женщину и пошел по коридору. Потом, пробормотав: – А почему бы и нет, – набрал номер Егора.

Где-то в приюте зазвонил телефон. Не веря в удачу, Светловолосый двинулся на звук. Телефонный звонок неожиданно смолк. Но Светловолосый уже знал, откуда он шел. Он ногой открыл дверь в комнату и с удивлением увидел там три пустых кровати, аккуратно застеленных чистым накрахмаленным бельем. На четвертой копошился тощенький мужичок, что-то старательно засовывающий под подушку. Он обернулся на звук распахнутой двери и раскрыл беззубый рот.

– Телефон! – Светловолосый протянул руку.

Мужичок беспрекословно сунул руку под подушку и, достав оттуда сотовый, протянул его властному человеку, вломившемуся в комнату.

– Что вы себе позволяете? – Из-за спины Светловолосого высунулось красное от гнева лицо заведующей приютом. – Немедленно уходите отсюда!

Тощий мужичонка неожиданно вмешался в разговор:

– А он щас пойдет, милая, не волнуйся. Ты оставь нас пока. Разговор у нас мужской.

– Так вы его знаете? Петр Данилович, у нас после десяти никаких посещений. От вас я этого не ожидала, – с лица женщины постепенно стала сходить нездоровая краснота. Она помялась и произнесла: – Только пять минут, – и, гордо развернувшись, вышла из комнаты.

– Дура-баба, но добрая, – беззлобно сказал мужичок. – Ты дверь-то прикрой. Сквозит.

Светловолосый толкнул ногой дверь и произнес:

– Где он?

– Телефон? У тебя. Извини, что взял. Бес попутал. Я ведь завязал уже. А тут такая красивая штука. И там внутри игры. Я, знаешь, играть люблю. На том и горю каждый раз. Как теперь.

– Хватит трепаться. Где парень? – Светловолосый угрожающе придвинулся к мужичку.

– Так ты про него, а я сразу-то и не понял.

Светловолосый схватил мужичка за грудки и выволок из кровати.

– Погоди, – мужичок безуспешно попытался освободиться. – Откуда я знаю, где он? Уехал, наверное.

– Куда уехал?

– Да почем я знаю? – искренне удивился мужичок. – На вокзале поездов много. Все идут в разные стороны.

– Так ты на вокзале телефон украл, что ли?

– Ну да, а я о чем говорю. Малец заснул. Я телефон и снял. Парнишка еще молоденький, глупый, телок телком. Кто ж на вокзале спит?

Светловолосый швырнул мужичка обратно на кровать и, достав из кармана фотографию, сунул ему под нос:

– Он?

– Точно он, – закивал мужичок.

– Когда его там видел?

– Дня три-четыре назад, я по вокзалу ходил и, того, прибарахлился.

– А эта, – Светловолосый указал на дверь, – вела себя так, как будто парень где-то в приюте.

– Так ведь дура-баба, – жалко пожал плечами мужичок. – Да ты сам посмотреть можешь. Приютик-то – всего пять комнат. Мне с того парня что, а вот за телефончик, может, хоть денег дашь?

– Ага, щас, – Светловолосый сунул телефон в карман и мрачно сплюнул на пол. – Значит, три-четыре дня назад на вокзале? Очень даже может быть, – он покачал головой в такт своим мыслям и вышел, не закрыв дверь.

Мужичок послушал удаляющиеся шаги. Закрыл дверь и осторожно присел на кровать.

– Петр Данилович вор и игрок, но никак не стукачок, – прошептал он себе под нос и погладил накрахмаленную подушку. Ему в принципе было наплевать на того парня. Но вот Валентина, эта толстая верующая тетка, заведующая приютом…

– Дура-баба, слишком добрая, – прошептал он.

Дни шли за днями. Егор, имевший до этого смутное представление о природе колдовства, теперь понял, что оно имеет мало общего с тем, что показывают в мистических фильмах и триллерах. Никаких ужасов, тайных комнат, зажженных свечей и ритуалов по ночам. Вместо этого тетка, как он называл Ираиду, каждый день выкладывала перед ним по новой книге. Книги были, как сказали бы одноклассники Егора, заумные. Особенно ему запомнилась одна из первых. Когда тетка положила перед ним массивный фолиант, обтянутый рыжей, кое-где потрескавшейся кожей, он восхитился.

– И сколько же ей лет? – не удержался от вопроса Егор.

– Да почитай уже около трехсот, – ответила Ираида. – Пока начинаем с самого простого. Значит, так. До обеда все прочитаешь. После расскажешь мне, что уяснил. Учти, вопросы буду задавать строго.

Егор недоверчиво посмотрел на бабушку. Пододвинул к себе толстую книгу. Открыл первую страницу и прочитал: «О природе и погоде». Пролистнул пару страниц. От незнакомых слов с ятями зарябило в глазах. Наугад ткнул пальцем и прочитал вслух: «Отрицательно заряженный низ облака поляризует поверхность Матушки-Земли под собой так, что она заряжается положительно, и, когда появляются условия для электрического пробоя, возникает разряд молнии».

– Теть, это что – физика? – оторвался он от книги. – И при чем здесь колдовство?

– При том. Только неумехи наугад заклинания произносят. Оглавление посмотри.

Егор перевернул книгу. Действительно, после многочисленных статей, вроде «Природа рождения грозовых облаков» или «Где чаще всего являются молнии», шел раздел: «Простейшие заклинания по изменению погоды». Первым пунктом там значилось: «Как быстро вызвать летний дождь».

– Теть, а если я перейду сразу к заклинаниям, я смогу, например, вызвать грозу? – произнес Егор.

– А то как же, – кивнула Ираида. – Только проживешь после этого недолго.

– Почему? – изумился Егор. – Вызывать дождь так опасно?

– Дождь вызывать неопасно. Иногда даже полезно. Но надо знать, в каких случаях это можно делать и на что повлияют твои действия, да и стоит ли вообще вмешиваться в данный момент в природу. – Ираида выжидательно замолчала, словно проверяя, понимает ли Егор, о чем она говорит.

– То есть речь опять идет о равновесии, – догадался Егор. – И если я его нарушу, что произойдет?

– Прилетят хмарники и голову тебе открутят.

– А хмарники – кто такие? Это вроде мифических существ, что ли?

– Угу, для кого мифические, для кого не очень, – что-то вспомнив, Ираида потерла правое плечо. – Думаешь, ты один такой умный, сразу к заклинаниям захотел перейти? Все мы через это прошли, – и она ласково ему улыбнулась. – Вот смотри, – ведьма без труда открыла книгу на нужной странице.

«Хмарники. Они же погодники, – гласила книга, – с виду дети. Облакогонители – пасут тучи. Ладят с ведунами. Серчают, коли решают, что в их дела без спросу вмешались. Могут поранить и даже покалечить за то малоопытного ведуна. Хмарников задабривают молоком от черной коровы да яйцом от черной курицы. Оную провизию надобно иметь про запас».

– Ну да, – хмыкнул озадаченный Егор. – Теперь всегда буду носить в рюкзаке куриные яйца.

– Егорушка, – Ираида преувеличенно ласково потрепала его по голове, – у меня дел полно. Встретимся после обеда.

– Тетя, ты серьезно думаешь, что я успею? – Егор чувствовал очередной подвох.

– Ты же хотел все пройти быстро. Вот и учись свое «быстро» в отведенный срок втискивать. – Она развернулась, накинула на себя шаль и вышла из избы.

– Дед, хоть ты мне можешь объяснить, что происходит? – Егор глянул в угол.

Там сначала раздалось кряхтенье. Потом появилась печь. С нее, ворча, слез старик.

– Я ужо человек пожилой. Чего ты меня спозаранку будишь?

– Объясни, – не обращая на его ворчание никакого внимания, потребовал Егор. – Как я могу это, – он указал на книгу, – прочитать до обеда? Да еще и заклинания выучить.

– Да очень просто, – старик полез в карман своих штанов и вытащил оттуда старый круглый железный будильник. Когда-то он был синим, но теперь краска на нем выцвела и местами обтерлась. – На тебе в помощь. Смотри – до обеда еще четыре часа. А с этим будильником не время тебе, а ты времени хозяин.

– Он что, волшебный? – удивился Егор, с недоверием глядя на круглое чудо, неровно стоящее на столе на разболтавшихся ножках.

– Эх, молодежь, все бы вам волшебное да необычное. Я этот будильник купил, когда лучшим работником в колхозе числился. Мне его по разнарядке выделили. Во! – Дед поднял указательный палец вверх. – Поощрили за отличный труд.

– И что? – Егор окончательно запутался, не понимая, каким образом старый колхозный будильник ему поможет. – Дед, ты понимаешь, что с этим заданием я как Крошечка-Хаврошечка. Сделать должен, а времени не хватает. Но ей-то хоть волшебная корова помогла. Влезет она в одно ушко, из другого вылезет, и вся работа переделана. А мне что делать?

– Хаврошечка, говоришь? Это ж какие уши у этой коровы? – Старик зевнул и почесал бороду. – Что-то помню. Вроде какая-то буржуазная сказка. О ней парторг нам на собрании во время коллективизации говорил. Мол, это только в капиталистических сказках все само делается. А советский колхозник должен всего сам своим трудом добиваться. Чтобы строить этот, как его. Опять забыл, – дед снова зевнул.

– Дед, – не выдержал Егор, – ты что, издеваешься?

– Не выспался я, – дед еще раз картинно раскрыл рот и потянулся. – Волшебное-то – оно здесь, – он постучал себя по голове и растворился в воздухе вместе с печкой.

– Очень смешно, – Егор повертел в руках будильник и поставил его обратно на стол. Потом открыл книгу и углубился в чтение. Он не ожидал, что чтение этой книги так затянет. Оказалось, что облака сильно отличаются друг от друга. А грозовая туча – это вообще что-то безумно совершенное. Егор оторвался от шуршащих страниц и мельком взглянул на часы. Так-так. Прошло уже два часа, а он едва одолел шесть первых глав. Егор задумался. Дед говорил, что он времени хозяин. Итак, шесть глав за два часа. Следовательно, пришлось потратить на каждую главу по двадцать минут. Осталось прочитать еще восемнадцать глав. Получается чуть больше шести минут на главу. Егор вздохнул. Но почему бы не попробовать.

Парень углубился в книгу, одновременно представляя себе, что время вокруг застыло и стрелка будильника не движется, приклеившись к циферблату. Закончив читать, с опаской посмотрел на часы. Прошло всего двенадцать минут. Может, эта глава просто оказалась короче? Он снова засек время. Теперь удалось улучшить результат до восьми минут. Со следующей главой ученик ведьмы справился уже за пять.

После десятой главы Егор перестал обращать внимание на будильник, сосредоточившись на содержании книги. Тем более что началось самое интересное. Процесс управления погодой был настолько захватывающим, что Егор даже перечитал последние главы пару раз. Задумчиво улыбаясь, он закрыл книгу и отложил ее в сторону. В своих мыслях Егор видел себя чуть ли не Зевсом-громовержцем. Вот он протянул руку, набежали тучи, и полыхнула молния. И Алена, которая была рядом, смотрела на него такими восхищенными глазами. Резкое треньканье вывело его из раздумий. Егор уставился на прыгающий по столу будильник. Стрелки показывали ровно полдень.

– Неужели ж тяжело выключить, – мозолистая рука деда накрыла будильник. – Не дают поспать человеку, – он сунул будильник в карман.

– Горазд ты спать сегодня, – раздался голос Ираиды, вошедшей в дом.

– Дак к перемене погоды, матушка, – оправдываясь, сказал дед. – А ты уж вернулась. У меня в печи кашка томится с мясом. Накрывать уже?

– Погоди. Вот с внучком о книге поговорим. Прочитал ли? – обратилась Ираида к Егору.

– Прочитал, – сдержанно, но гордо ответил Егор.

– Понял ли чего? – Ираида посмотрела на него оценивающе.

– А вот и понял! – Егор встал, сложил пальцы рук и прошептал простенькое заклинание по вызову грибного дождика. Он сам поразился произведенному эффекту. Под потолком тотчас зависло несколько полупрозрачных тучек. Из них ливанул самый настоящий дождь. Потолок был не то чтобы высоким. А потому голова Егора очутилась прямо в середине одной из тучек. Он моментально промок. Поэтому безуспешно тер глаза, стараясь разглядеть, сквозь текущую по лицу воду, что-нибудь вокруг.

– Ты что ж это делаешь, поганец! – запричитал дед. – Крышу мне, что ли, прохудил? Избу затопить решил?!

– Все в порядке с твоей крышей, – Ираида едва сдерживала смех. Она подняла руку, щелкнула пальцами, и тучки исчезли, словно их и не было. О прошедшем дожде напоминали только лужи на полу.

Дед придирчиво осмотрел потолок и прошипел Егору в ухо: – Сейчас тебе, поганцу, принесу тряпки. Все вытрешь насухо, – и он больно щипнул его за руку.

Егор, никак не ожидавший такого поведения от деда, чертыхнулся и потер место щипка.

– Ты не сердись на него, – посмотрела вслед деду Ираида. – Дом для домового – его мир. Он всю жизнь его обустраивает, налаживает связи с другими мирами. И если с домом что-то случается: пожар ли, наводнение, или люди просто старый дом бросают, в новый переселяются – то домовой так затосковать может, что умрет. Сколько их за последние сто лет померло?! Люди обычаи забыли. С собой на новое место не приглашают. Страх, да и только.

Дед появился и всунул ворох тряпок в руки Егору.

– Вот эта для стола, эта для лавок, эта для пола. А вот этими стены промокни. Видишь, накапало, – сердито наставлял он парня.

– Дедушка, прости, – Егор опустился на пол и стал тряпкой собирать воду. – Не хотел я тебя обидеть и дому плохо сделать. Честное слово.

– Да что ты, милый, – дед расчувствовался и пустил слезу. – Чего ж сразу на колени-то передо мной. Давай-ка я тебе помогу. – Он схватил тряпки и стал собирать воду вместе с парнем.