Текст книги "Седьмой этаж. Летняя история"

– Я за бабочкой шёл, – просто ответил Пётр.

– За бабочкой, – глубокомысленным тоном повторила за ним Лин. – Ага, понятно, – с напускной серьёзностью прибавила она и расхохоталась.

Он тоже рассмеялся.

– Ну да, за бабочкой. За морфо анаксибией. Это такая здоровенная тропическая бабочка с очень красивыми ярко-синими крыльями. Что тут такого?

– Да нет, абсолютно ничего такого, – ответила Лин, продолжая хихикать.

– Что ты смеёшься? Я, между прочим, мог научное открытие сделать, – заявил он шутливым тоном. – Морфо анаксибия только в тропиках водится, а я её в этой роще своими глазами видел. Меня, правда, как раз перед этим муравьи покусали, а потом я упал и, кажется, головой долбанулся, так что, нет гарантий, что это не глюк был. В общем, эта бабочка меня в чащу завела, а потом исчезла. Я, естественно, расстроился, пошёл обратно, заблудился по дороге и случайно обнаружил тут тебя… А, кстати, кроме шуток, ты зачем в лес-то забралась? Что, другого места не нашлось? – прибавил он, внезапно посерьёзнев. – Девушка, одна, в чаще леса. Мало ли что может случиться? Разве так можно, Лин?

– Ты что, думаешь, мне так просто можно причинить вред? – сказала она немного насмешливо. – Попробуй сам меня поймать.

Он не успел глазом моргнуть, как она растворилась в воздухе. Ещё через секунду она появилась в паре метров от него, потом снова исчезла. Пётр подхватился на ноги и стал крутить головой во все стороны. Внезапно почувствовал прикосновение к плечу, дёрнулся от неожиданности и обнаружил Лин у себя за спиной. Она лукаво улыбалась, забавляясь его реакцией.

– Да уж, впечатляет, – согласился он. – Телепортироваться с такой скоростью невозможно… И, всё равно, будь осторожнее.

– Ладно, я буду осторожнее, – согласилась Лин, улыбаясь.

Она стояла против солнца, солнечные лучи путались в её рыжих волосах, и казалось, что она сама сейчас излучает мягкий свет. Он невольно засмотрелся на неё.

Вдруг прямо над их головами пронеслась какая-то птица. Она шумно хлопнула крыльями и, уронив на плечо Петра свежий продукт своей жизнедеятельности, устремилась ввысь.

– Фу-у, бли-ин, – брезгливо протянул Пётр, взглянув на своё плечо и скорчив гримасу отвращения, – счастье привалило.

У Лин вдруг приключился такой приступ веселья, что она согнулась пополам, схватившись за живот. Пётр, глядя на неё, тоже расхохотался. Они какое-то время оба корчились от хохота, не в силах успокоиться.

– Ну, хватит уже, не смеши меня! – выкрикнул Пётр сквозь смех. – Мне надо избавиться от птичьих какашек, а я не могу из-за тебя сосредоточиться! Мне же противно! Прекрати, Лин!

– Ой-ой, я не могу-у-у! Ох, Петь, ну до чего ж ты везучий! А-ха-ха-а! А я ещё на что-то жалуюсь, – рыдала от смеха Лин.

– Злая ты, – с трудом выговорил Пётр, тщетно пытаясь придать словам оттенок укоризны, – грех смеяться над убогими.

Лин уже обессилено стонала от хохота. Пётр демонстративно отошёл от неё подальше, повернулся к ней спиной, вдохнул поглубже, подавляя смех, поднёс к запачканному плечу ладонь и произнёс:

– Пургатус эст.

С его плеча моментально исчезли все малоприятные признаки счастливой приметы.

– Ну вот, совсем другое дело, – сказал он, поворачиваясь к Лин и широко улыбаясь.

Она наконец-то перестала хохотать, промокнула влажные от смеха глаза подолом платья и сказала:

– Давай вернёмся в лагерь, а то нас, и правда, искать начнут.

– Давай, – согласился он. – Ты первая.

– Петь, погоди. Это твоё? – Лин наклонилась, подняла с земли блокнот и протянула ему.

– Ага, чуть про него не забыл, – спохватился Пётр. – Спасибо.

– Ну, всё, я пошла, – улыбнулась она.

– Э-э-э… Постой, Лин…, – внезапно остановил он её. – Я хотел сказать… В общем, если тебе вдруг понадобятся свободные уши и жилетка, чтоб поплакаться, то к твоим услугам полный комплект. Ну… мало ли что…, – заявил он и густо покраснел. – Чисто по-дружески. Мы же друзья, так ведь?

– Конечно. Спасибо, – тепло улыбнулась она.

Ей вдруг ужасно захотелось его обнять, но она благоразумно сдержала свой порыв. Через секунду её уже не было на поляне.

Пётр сосредоточился, стараясь как можно точнее задать себе направление, и телепортировался в ту часть рощи, где он обнаружил муравейник. Отсюда до лагеря было рукой подать. Минут через пять он вышел к тому месту, где всё ещё весело проводили время его друзья. Пётр отыскал глазами Никиту и отметил про себя, что, по всей видимости, исчезновение Лин пока никого не обеспокоило. Зато его отсутствие не прошло незамеченным. Как только он показался среди деревьев, Ася подхватилась на ноги и поспешила ему навстречу.

– Петь, ну наконец-то! Ты где был так долго? С тобой ничего не случилось? – обеспокоенно затараторила она, повисая у него на шее и заглядывая ему в глаза.

– Ась, ну что со мной могло случиться? – улыбнулся он, обняв её за талию.

– С тобой-то? Да с тобой всё, что угодно, может случиться! – воскликнула Ася. – Не уходи больше так надолго без предупреждения. Я же волнуюсь.

– Ладно-ладно, я больше так не буду, – покивал он шутливо головой.

– Прости, что заставил тебя волноваться.

– А что ты делал всё это время? – поинтересовалась Ася.

– По роще бродил. Сначала я нашёл муравейник, рисовал муравья, который зачем-то карабкался на лист папоротника, – докладывал он с чувством и с расстановкой таким тоном, каким обычно рассказывают сказки детям. – Рисовал, рисовал, потом муравьи меня чуть не съели, и я решил поискать себе другое место. Пошёл дальше и вдруг увидел большую синюю бабочку. Погнался за ней, долго гонялся, забрёл в самую чащу, бабочка в итоге от меня улетела, а я заблудился. Ходил, ходил по лесу, потом мне это надоело и я телепортировался сюда.

– Что ж ты сразу не телепортировался? – улыбаясь, спросила Ася.

Он пожал плечами, скорчил смешную рожицу и ответил:

– Дурак потому что.

Глава 3
Новые знакомства и старые проблемы

Глеб проснулся рано утром под заливистые трели какой-то голосистой птицы, самозабвенно прославляющей рассвет. В её песне удивительным образом переплетались звуки природы, то свистящие и протяжные, словно завывание ветра, то гортанные, раскатистые и рокочущие, как своенравная бурлящая река, то ломкие и потрескивающие, как хруст сухих веток под ногами, складно чередующиеся и выстраивающиеся в стройную музыкальную композицию.

Глеб какое-то время лежал и вслушивался в эту мелодию, отгоняющую сонливость и вызывающую приятное чувство предвкушения нового погожего летнего дня. Потом он почти бесшумно переместился к выходу, открыл брезентовый заслон, впуская утро в палатку. Так же осторожно вернулся обратно. Эм ещё спала сном младенца. Он сел рядом и смотрел на неё, оттягивая момент, когда придётся её разбудить.

Он успел изучить все её образы. Во всех она хороша, в большинстве даже сногсшибательна, и он по уши влюблён в каждый из них, но вот этот, утренний, домашний, ему роднее и милей всех прочих. Она спокойно спит, зная, что он рядом, а он невольно воспринимает этот факт, как проявление высшей степени доверия, и его распирает от желания оправдывать это доверие, оберегая её покой, заслоняя от любых невзгод. Её волосы в беспорядке разметались по подушке, на щеках горит рассвет, губы, чуть припухшие с ночи, тёплые, манящие, словно всё ещё хранят жар его поцелуев. Он не удержался и оставил на её губах ещё один поцелуй, осторожный, невесомый. Она вздохнула и чуть приоткрыла глаза. Он улыбнулся и чмокнул её в нос.

– Эм, ты хотела пойти со мной купаться, – тихо сказал он. – Пойдёшь, или хочешь ещё поспать?

Эм приоткрыла глаза чуть шире, сонно улыбнулась и пробормотала в ответ:

– Я с тобой. Сейчас, ещё одну минуточку.

Она сладко потянулась, уселась с ним рядом, обхватила руками за шею и повисла на нём, уткнувшись носом в его плечо. Он терпеливо ждал, пока она окончательно проснётся, поглаживая её по спине ладонью и с упоением вдыхая запах её волос. Вероятно, так пахнет счастье.

Она ещё раз вздохнула, оторвалась от него и решительно заявила:

– Ну, всё, я готова. Пошли.

– Пошли, – согласно кивнул он, улыбаясь.

Они выбрались из палатки, вместе сходили за водой к одной из водяных колонок, которыми был снабжён городок. Поливали холодную воду на руки друг другу и умывались, брызгаясь и хихикая, но стараясь не шуметь слишком сильно, чтоб не разбудить соседей.

Заря разгоралась всё ярче, разливалась расплавленным золотом по светлеющему небосводу, румянила облака, расцветала розовым цветом на верхушках деревьев и крышах палаток. В сосновой роще звонко щебетали птицы, внося в это утро для двоих свою долю романтики.

Море было по-утреннему прохладным. Глеб влетел в него с разбегу и нырнул. Вынырнул, отфыркиваясь, повернулся лицом к берегу и крикнул:

– Вода холодная! Не замёрзнешь?!

Эм спокойно вошла в воду и поплыла к нему.

– Глупости. Море не может быть холодным, – заявила она. – Как хорошо!

Она бесшумно скользила в воде, движения были настолько плавными и уверенными, словно море было её стихией. Глеб смотрел на неё и испытывал странное чувство. Её длинные волосы расплывались по волнам яркими медно-красными разводами, тело в морской воде казалось каким-то потусторонне прозрачным, и он совсем не удивился бы, если б её ноги, как по волшебству, вдруг слились бы в русалочий хвост. Внезапно возникла пугающая мысль, что море сейчас поманит её, она вспомнит о том, чья кровь течёт в её жилах, и уплывёт от него навсегда. Здравый смысл тут же признал мысль идиотской, и сердце, на мгновение сжавшееся в болезненном спазме, снова пошло, постепенно выравнивая ритм, но инстинктивное желание удержать её заставило его действовать. Одним стремительным движением он догнал её в воде и потянул к себе. Она спокойно подчинилась его порыву, обхватила руками за шею. Он прижал её к себе, почувствовал тепло её тела, и беспокойство в душе сразу улеглось.

– Я никогда ещё не плавала в море на рассвете, – восторженно выдохнула она. – Ты посмотри, какое небо! Красиво как!

Но красота окружающего мира как-то слабо занимала его в этот момент. Он пристально смотрел в её глаза, имеющие свойство кардинально менять цвет в зависимости от её настроения. Цвет её глаз включает всё разнообразие многочисленных оттенков синего и лилового, которые то разделяются, уступая место друг другу и проявляясь в чистом виде, то смешиваются, выдавая весь спектр удивительных расцветок, которыми природа наделила цветки лаванды, от нежно-голубого до тёмно-фиолетового. Иногда ему достаточно просто заглянуть в её глаза и увидеть, какого они цвета, чтоб понять, что она чувствует. Сейчас они ярко-синие и лучистые, в них полыхают золотистые отблески зари, отражая её восторженное настроение. Они бывают ясно-голубыми и безмятежными, как прозрачный весенний ручей, или тёмно-лиловыми и глубокими, как омут. А бывают особые моменты, когда они приобретают немыслимый пурпурно-фиолетовый оттенок, который встречается у искусно огранённого аметиста. От одной мысли, что кто-нибудь, кроме него, может заставить её глаза окраситься в этот особенный цвет его сердце обжигает ревностным огнём, и кровь закипает в жилах.

– Глеб, нуты что такой серьёзный? – поинтересовалась она и потёрлась носом об его щёку. – Тебе, наверное, пора собираться на работу? Заря уже догорает.

– Нет, – решительно заявил он, – у нас ещё есть время.

Ему просто необходимо увидеть её аметистовый взгляд. Прямо сейчас. А заря подождёт.

* * *

Эм проводила Глеба на работу и навела порядок в своей палатке. Пока возилась, ребята тоже проснулись, выбрались из палаток, расшумелись. Девчонки засуетились, готовя завтрак. Эм решила поучаствовать в процессе, взяла чайник и направилась с ним к одному из домиков, оснащённых электрическими плитами для общего пользования.

Какой-то парень разбивал палатку между сосен неподалёку от их лагеря. Эм бросила в его сторону заинтересованный взгляд. Парень, сидя на корточках, вбивал в землю колышек. Порыв ветра вдруг сорвал с его головы джинсовую панаму. Парень подхватился и бросился за ней вдогонку. Ветер немного покружил панаму в воздухе и швырнул её прямо под ноги Эм. Она наклонилась, подняла панамку и протянула её незнакомцу.

– Спасибо, – улыбнулся тот.

– Не за что, – улыбнулась в ответ Эм.

Парень отряхнул панаму об колено, нахлобучил её на голову и сразу же вернулся к своему занятию. Эм пошла дальше. Набрала в чайник воды из колонки, дошла до хозяйственного домика, поставила чайник на плиту. Пока вода закипала, Эм почему-то всё думала о незнакомце. Что-то её в нём озадачило, но она никак не могла понять, что именно.

Чайник наконец вскипел, и Эм понесла его обратно. Незнакомец к этому времени успел установить палатку и вытряхивал из рюкзака на траву какие-то вещи. Когда Эм с ним поравнялась, он выпрямился, держа в руках жестяную кружку, и поинтересовался, вежливо улыбаясь:

– Простите, Вы мне не подскажете, в какой стороне колонка?

– Видите вон ту красную палатку? – указала Эм рукой. – Идите прямо на неё, мимо колонки не пройдёте.

– И ещё раз, спасибо, – снова улыбнулся парень и, не оглядываясь, двинулся в указанном направлении.

Эм заинтересованно смотрела ему вслед. Она вдруг сообразила, что именно показалось ей странным. Его взгляд. В его взгляде, устремлённом на неё, не было ничего, кроме доброжелательной вежливости. Казалось бы, что в этом может быть странного? Но Эм, пожалуй, впервые с тех пор, как стала отдавать себе отчёт в своей привлекательности, не уловила во взгляде человека, видевшего её впервые в жизни, ни малейших признаков заинтересованности ею. Нет, Эм никогда не кичилась своей внешностью, она просто знала, какое впечатление производит на окружающих, и привыкла относиться к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся. Всякий, кто видел её впервые, будь то мужчина, или женщина, прежде всего обращал внимание на её неординарную внешность, которая производила на людей разное впечатление, но никого не оставляла равнодушным. Ей доводилось замечать интерес, восхищение, изумление, смущение, настороженность, зависть, и ещё какие-то эмоции, порой едва уловимые, но непременно проскакивающие в этих первых оценивающих взглядах, и от внимания Эм никогда не ускользали подобные нюансы. Помимо совершенных линий, от прапрабабки сирены Эмме досталась магия, которая, ко всему прочему, наделяла её внешний облик какой-то особой притягательностью, способной выделить её из целой толпы красавиц. Незнакомец же смотрел на неё так, словно ему было абсолютно всё равно, красавица перед ним, или чудовище. Эм это заинтриговало. Она попыталась разглядеть его сущность, но парень довольно быстро удалялся от неё, и ей не удалось как следует на нём сосредоточиться.

Эм решила, что у неё наверняка ещё будет возможность узнать о нём побольше, и она, вспомнив о том, что её друзья рассчитывают на чай к завтраку, поспешила в лагерь.

* * *

Днём в полку отдыхающих ощутимо прибыло. Городок уже не вмещал всех желающих в нём разместиться, народ стал активно заселять рощу. За день в ней появилось сразу несколько новых палаток, роща наполнилась людскими голосами, шумом и гомоном, и относительная обособленность маленького студенческого лагеря была окончательно нарушена.

Когда ребята вернулись после обеда из посёлка, оказалось, что полянка, на которой они до сих пор проводили послеобеденное время, уже занята. Искать себе новую полянку в глубине рощи всем было лень, поэтому решили оставаться в лагере, пока жара не спадёт. Дэн, Илья, Никита, Лиза и Ася забились в одну из четырёхместных палаток, откинув у неё переднюю стенку, чтоб не задохнуться, и дулись в карты. Пётр, который с картами завязал, отчаявшись дождаться от своих товарищей честной игры, устроился тут же в уголочке с книжкой, благоразумно избавляя себя от лишних жизненных разочарований и сохраняя таким образом энное количество бесценных нервных клеток себе на будущее. Лин, Женька и Эмма, преисполненные жаждой деятельности, затеяли небольшую постирушку. Девчонки весело булькались в тазиках, разбрызгивая во все стороны мыльную пену и оживлённо переговариваясь, когда к их лагерю подошла незнакомая девушка. Она стряхнула со спины здоровенный рюкзак, тяжело опустила его на землю, и какое-то время стояла, растерянно оглядываясь по сторонам. Заметив девчонок, девушка помедлила немного, раздумывая о чём-то, потом двинулась к ним. Девчонки оставили своё занятие и дружно на неё уставились.

– Прошу прощения, девушки, вы тут с компанией отдыхаете? – спросила незнакомка, подойдя поближе.

– Ну да, – ответила за всех Женька, отряхивая руки от пены. – Вот эти три палатки все наши.

– А вы не будете против, если я рядом с вашими палатками свою поставлю? Городок переполнен, место есть только в роще, а я одна, и мне как-то боязно в лесу ночевать, – просительным тоном сказала она.

– Я тут уже всё вокруг обошла. Вон там какая-то подозрительная шумная мужская компания обосновалась. Стой стороны тоже парень какой-то расположился. Как-то мне жутковато одной, если честно. Невезуха какая-то. Уже жалею, что сюда притащилась, – расстроено бормотала девушка. – Не думала, что тут невозможно будет нормальное место себе найти.

– Да не расстраивайся, сейчас уладим твою проблему, – успокоила её Женька. – Ребят, тут девушка просит свою палатку к нашим пристроить!

– крикнула она, повернувшись к палатке, в которой заседали её товарищи. – В городке совсем места не осталось, а в лесу ей одной страшно ночевать. Ну как, выручим человека?

– А девушка симпатичная? – поинтересовался Дэн, наполовину высунувшись наружу. – Ай, больно! Лиз, ты чего?! – возмущённо воскликнул он, тут же засовываясь обратно и потирая ушибленное место пониже спины. – Я же пошутил!

– Ой, правда? А я и не поняла, – мило улыбнулась ему Лиза. – Прости, любимый, у меня сегодня с чувством юмора какие-то проблемы. Наверное, я на солнышке перегрелась, – проворковала она, хлопая ресницами. – Вот говорила мне мама, что нельзя на солнце без панамки выходить! Не послушалась, и вот результат. Ты, Дэничка, когда в следующий раз так пошутить захочешь, предупреди меня, чтоб я по недоразумению что-нибудь важное тебе не отшибла. Иди сюда, мой бедный, безвинно пострадавший котик, я тебя пожалею, – просюсюкала она, стискивая его в объятьях.

– Девушке, наверное, надо помочь палатку поставить, – сказал Илья, выбираясь наружу, пока Дэн и Лиза выясняли свои отношения.

Никита вылез за ним следом, тоже изъявив готовность оказать посильную физическую помощь. Остальные вытряхнулись из палатки один за другим, не желая оставаться в стороне от событий.

– Спасибо, ребята, – улыбнулась девушка. – Давайте знакомиться, что ли? Я Ольга. Оля, – представилась она.

Никита и Илья пошли помогать Ольге ставить палатку. Дэн и Пётр не стали предлагать свою помощь, оба из соображений безопасности. Пётр, не без веских оснований, разумно рассудил, что его товарищам и без его помощи работы хватит. Дэн же предпочёл не проявлять инициативу из опасений, что Лиза может неправильно истолковать его благородный порыв. Ольга была высокой платиновой блондинкой с хорошей спортивной фигурой. Черты её лица были немного жёсткими, но не лишёнными привлекательности. Большие голубые глаза и длинные волосы, собранные в толстенный конский хвост, можно было отнести к её безусловным достоинствам. Лизе, с её подозрительностью, вполне могло взбрести в голову счесть девушку симпатичной и заподозрить ни в чём не повинного Дэна в крамольных мыслях, поэтому он решил не рисковать.

Когда парни закончили ставить палатку, Женька и Эм вызвались показать новой знакомой местные удобства.

– Оль, а ты всегда одна отдыхать ездишь? – полюбопытствовала Женька, когда они втроём направлялись к колонке.

– Да нет, что ты! Я вовсе не собиралась одна ехать, это обстоятельства так сложились. Мы с подругой должны были вместе здесь отдыхать. Она тут уже раньше бывала. Сагитировала меня поехать, а два дня назад с какой-то инфекцией слегла, – проясняла ситуацию Ольга. – Мы с ней попытались билеты на поезд поменять на пару дней вперёд, чтоб она немного оклемалась за эти дни, но сейчас же лето, с билетами напряжёнка. В общем, поменять удалось только один билет. Подружка уговорила меня поехать сейчас и тут её дождаться. Она должна подъехать сюда через два дня. Честно говоря, я уже жалею, что её послушалась. Не надо было такую авантюру затевать. Вдруг она надолго разболелась и вообще не сможет приехать, что я тогда две недели одна тут делать буду? И уехать раньше, если что, тоже проблематично, всё, опять же, в билеты упирается. Придётся тогда торчать тут в одиночестве до победного, – сокрушалась она.

– Да не переживай ты, Оль. Раз уж приехала, отдыхай с удовольствием, – подбодрила её Эм. – Тут, на самом деле, очень хорошо. А если помощь, или просто компания понадобится, можешь к нам обращаться. Мы тут уже всё знаем, всё тебе расскажем, покажем и соскучиться не дадим.

– Спасибо, девчонки. Повезло мне с вами, – благодарно улыбнулась Ольга. – Я, честно говоря, уже паниковать начала. Мне ещё никогда в жизни в такой дурацкой ситуации не приходилось оказываться. Ну, вы не думайте, я вам надоедать своим обществом не буду. У вас, всё-таки, своя компания. Главное знать, что есть к кому обратиться, если что.

* * *

Вечером состоялось ещё одно знакомство. Когда сидели всей командой у костра, к ним подошёл тот самый парень, который вызвал у Эм интерес своей невозмутимостью.

– Здорово, соседи, – бодро кинул он всем. – У вас спичек не найдётся? Хотел для настроения костерок развести, а спички, оказывается, забыл с собой взять, – заявил он, улыбаясь.

Эм заинтересованно на него уставилась. Она отметила про себя, что выглядит он приблизительно на тот же возраст, что и Глеб, или, может, чуть постарше, а значит, ему должно быть не меньше двадцати пяти. Невысокий, худощавый, темноволосый, карие глаза чуть навыкате, крупный нос с горбинкой. В чертах его лица было что-то птичье, но это нисколько его не портило, скорее, придавало ему какого-то интересного своеобразия. Эм подумалось почему-то, что он на француза похож.

Такой тип внешности ассоциировался у неё с образами мушкетёров из романов Дюма. Незнакомцу определённо пошли бы шляпа с пером, плащ и шпага. Эм попыталась сосредоточиться и рассмотреть его сущность.

– Спичек нет, – ответил за всех Дэн, сидевший к парню ближе всех, – но с костерком подсобим, – заявил он, поднимаясь с места. – Пошли, подпалим, чего надо.

Дэн направился вслед за незнакомцем к его палатке. На небольшой площадке уже возвышалась кучка из сухих веток, сложенных для костра аккуратной пирамидкой.

– Отойди-ка немного в сторону, – велел Дэн.

Он занёс руку над кучей и произнёс:

– Фламма сугеритус!

Послышалось потрескивание, в ветках показался язычок пламени. Дэн поспешно отдёрнул руку и отпрянул в сторону. Огонь быстро разгорелся, весело взметнулся вверх, освещая окружающее пространство.

– Ловко ты управился, – одобрительно кивнул головой парень. – Спасибо, сосед. Да, я же не представился. Роман, – протянул он Дэну руку для рукопожатия. – Будем знакомы.

– Денис, – ответил Дэн, пожимая его ладонь.

– А что, в вашей компании все маги? – поинтересовался Роман.

– Не все, но большинство, – ответил Дэн.

– Студенты?

– Ага. Мы все в универе учимся.

– Это хорошо. Я-то своё уже отучился. Хорошее было время, – улыбнулся Роман. – У нас отличная компания была, и мы тоже толпой обычно отдыхать ездили. Сейчас все уже переженились, приоритеты поменялись. В этом году не нашлось желающих с палатками на море ехать, все предпочли более комфортные условия. Такие вот дела, брат.

А у меня пока нет повода отказываться от старых привычек. Успею ещё остепениться. Так ведь? – подмигнул он Дэну.

– А то, – хмыкнул Дэн. – Ну ладно, сосед, пошёл я. Обращайся, если что.

– Спасибо. Ну, давай, до встречи.

– Давай.

Они ударили по рукам, и Дэн пошёл обратно в лагерь.

Когда незнакомец уходил вместе с Дэном из лагеря, Эм провожала его пристальным взглядом. Смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Потом повернулась к Глебу, желая поделиться с ним своими открытиями, но неожиданно наткнулась на такой ледяной взгляд, что у неё по коже мурашки побежали. Глеб, встретившись с ней глазами, красноречиво приподнял брови, хмыкнул и демонстративно от неё отвернулся.

– Глеб, ты чего? – спросила она, недоумевая, и попыталась повернуть его к себе лицом, взяв за плечи.

– Ничего, – жёстко ответил он, передёрнув плечами и отводя её руки от себя. – Могла бы не пялиться так откровенно на этого мужика в моём присутствии.

Эм опешила. У них с Глебом ещё ни разу не возникало подобных моментов, и она совершенно растерялась от неожиданности и от нелепости происходящего.

– Ты что, ревнуешь меня? Да ты что, Глеб? Что за глупости? – сказала она шутливым тоном, но ей было совсем не до смеха.

Глеб сидел с каменным лицом, напряжённо уставившись в одну точку перед собой, и от него веяло таким холодом, что ей стало страшно.

– Глеб, пойдём, поговорим, – настойчиво потянула она его за руку. – Давай, вставай, пошли.

Он нехотя поднялся и направился к берегу, не глядя на неё.

В компании было шумно, никто не слышал их разговора, и даже если кто-то и обратил внимание на то, что эти двое куда-то пошли, наверняка подумал, что они просто решили уединиться.

Глеб дошёл до края насыпи, потом быстро спустился вниз, не оглядываясь на Эм. Даже не подумал подать ей руку, когда она спускалась за ним следом. Пляж был пустынным, с моря дул прохладный ветер. Эм стучала зубами то ли от холода, то ли от нервного озноба.

– Ну, стой уже, Глеб! – возмущённо воскликнула она – Долго я буду за тобой гоняться?!

Он остановился, ни слова не говоря, глядя куда-то в сторону и демонстративно изображая равнодушие.

– Вот что ты такое вытворяешь? – сказала она, с трудом переводя дыхание. – Фух. Ерунду какую-то себе навыдумывал! Я этого парня сегодня утром уже видела, когда он свою палатку ставил, и он мне показался немного странным. Я хотела рассмотреть его сущность, поэтому и смотрела на него так внимательно. Он правда какой-то странный. Представляешь, когда я пытаюсь его рассмотреть, мне будто свет от прожектора в глаза бьёт. Ничего невозможно разглядеть из-за этого света, – говорила она, надеясь, что он, наконец, одумается и перестанет вести себя, как идиот, если она просто объяснит ему, как всё было на самом деле.

Глеб никак не отреагировал на её слова, продолжал смотреть в сторону, прищурив глаза и плотно сжав губы.

Эм охватила лёгкая паника, но она не желала сдаваться так просто.

– Глеб, почему ты заставляешь меня оправдываться? Я абсолютно ни в чём не виновата перед тобой! – возмущённо воскликнула она. – Прекрати сейчас же! Слышишь?! Не веди себя, как ревнивый недоумок!

Он только презрительно хмыкнул.

У Эм возникло ощущение, что она бьётся лбом об какую-то абсолютно непробиваемую глухую железобетонную стену. Он никогда ещё не был с ней таким – каким-то совсем чужим и холодным. Глеб всегда сам стремился всё прояснить и уладить все недоразумения, которые между ними иногда возникали, она всегда чувствовала его желание сохранять отношения, а тут он вдруг даже обсуждать с ней что-то отказывался. Эм совсем растерялась и не представляла, что с этим делать. Зная, каким он может быть упрямым, если ему что-то втемяшится в голову, она могла предположить любой, даже самый худший исход этой нелепой ситуации.

– Глеб, пожалуйста, не пугай меня, – взмолилась она. – Ну, зачем мы ссоримся? Ты же знаешь, что никто, кроме тебя, мне не нужен. Я же люблю тебя, глупый.

Она попыталась обнять его, но он не позволил ей этого сделать, отодвинулся от неё в сторону.

– Глеб, прекрати так себя вести! Ты что, не понимаешь, что обижаешь меня ни за что, ни про что? – сказала она, с трудом справляясь с голосом. – В конце концов, моё терпение тоже не безгранично. Давай обсудим всё, как разумные люди.

– Я не хочу ничего обсуждать. Оставь меня в покое, – буркнул он.

У неё невыносимо жгло в груди от несправедливой обиды. Она резко развернулась и решительно пошла от него прочь быстрым шагом вдоль берега. Он остался стоять на месте. Она прошла метров двадцать, глотая слёзы и не вполне осознавая, что делает. В голове ослепляющей вспышкой внезапно промелькнула мысль, что если она сейчас уйдёт, оставив его здесь одного, он из-за своего тупого упрямства не вернётся в лагерь, они никогда не смогут помириться, и она непременно умрёт от тоски. Эта пугающая мысль показалась ей настолько правдоподобной, что у неё в глазах потемнело от отчаянья. Она бегом бросилась обратно, подлетела к нему, дёрнула его за руку и крикнула ему в лицо, захлёбываясь слезами:

– Глеб, что ты делаешь?! Ты же всё разрушишь! Ты всё разрушишь!

Он испуганно на неё взглянул, резко потянул её к себе, сжал в объятьях так крепко, что ей стало больно.

– Эм, не надо. Я не хотел. Я просто слишком сильно тебя люблю, – горячо говорил он, сбиваясь с дыхания. – Слишком сильно. Я так боюсь потерять тебя. Ты не представляешь, как я боюсь, что кто-нибудь отнимет тебя у меня. Я же этого не вынесу, Эм.

Она чувствовала, как его потряхивает. Никогда ещё она не видела его в таком состоянии. С ней самой и вовсе случилась истерика.

– Ты боишься потерять меня, и поэтому отталкиваешь меня и делаешь мне больно?! – рыдала она. – Как ты смеешь сомневаться во мне?! Как ты смеешь?! Ты всё испортишь!

– Ну, всё, Эм. Всё. Всё, – уговаривал он, судорожно прижимая её к себе и целуя, куда придётся. – Успокойся, родная. Всё хорошо. У нас всё будет хорошо, я клянусь тебе. Слышишь? Я клянусь.

Она потихоньку успокоилась. Прижалась к нему и притихла, пошмыгивая носом и прислушиваясь к стуку его сердца. Ей казалось, что оно бьётся в том же ритме, что и её собственное, и от этого становилось всё спокойнее на душе. Он молча её обнимал и осторожно гладил по голове. Они стояли так, пока слёзы на её щеках окончательно не просохли, потом она высвободилась из его объятий и взглянула на него. Вид у него был виноватый и совершенно несчастный. Эм невольно испытала злорадное торжество. Он несправедливо её обидел и довёл до белого каления, так пусть же теперь заплатит за это. Она отошла в сторону опустилась на песок, обхватила колени руками и уставилась куда-то в морскую даль, слушая шум моря. Он какое-то время стоял на месте без движения, потом подошёл к ней, уселся рядом, осторожно обнял обеими руками, уткнулся носом в её плечо и виновато пробубнил:

– Прости.

Её мстительное настроение мигом улетучилось, и она сразу же всё ему простила, но решила не пускать ситуацию на самотёк. Немного помолчала, потом сказала обиженным и чуть-чуть гнусавым из-за пролитых слёз голосом:

– Глеб, почему ты мне не доверяешь? Ну, назови хоть одну причину, по которой я с тобой, если я не люблю тебя? Что ещё меня может рядом с тобой держать? Что?