Текст книги "Сердцеед для блондинки"

Глава 16

– Вот скажи мне, как у тебя, Настена, получается так ловко разбираться в этих балансах? – ворчит Карина, когда мы идем с ней по коридору на перемене после пары «Бухгалтерский учет». – Какие счета, дебет, кредит, активы, пассивы…

– Второй год удивляюсь, – смеюсь в ответ на ее фырканье, так смешно выглядит ее слишком серьезная физиономия. – Каким ветром тебя занесло на экономический?

– Ураганом под названием «моя любимая мамулечка», – еще больше возмущается моя лучшая подруга. – Попробуй ей возрази.

– О, да! – протягиваю последнюю гласную букву. – С Инессой Николаевной лучше не спорить.

Вообще-то, Карина зря наговаривает на свою маму – как по мне, так очень милая и добрая женщина. Строгая местами, периодически проявляет командирские замашки, но в то же самое время безумно любит свою дочь, желая ей исключительно счастья. Как и Карина в ответ без ума от своей мамы, хоть и ворчит на нее регулярно.

Инесса Николаевна работает управляющей одного из филиалов известного банка, поэтому настояла, чтобы дочь получила исключительно экономическое образование. И тоже сделала карьеру в банковской сфере. Карина согласилась с первым пунктом, однако категорически возражает против второго.

– Она иногда так бесит своими нравоучениями, – кривится подруга, когда мы заходим в столовую, – что я ее прибить готова.

– Зря ты так, – тяжело вздыхаю в ответ. – Мама – это святое.

– Прости, Настена, – Голубева прикладывает руку к сердцу и делает такое печальное лицо, что я не могу на нее злиться. Я никогда на нее не злюсь и не обижаюсь, хотя иногда ее назойливость и чрезмерное любопытство дико раздражают. – Я, честно, не хотела.

– Не страшно, – спокойно отвечаю, но все равно в голосе проскальзывают грустные нотки. – Я уже привыкла.

Хоть на людях я держусь, по крайней мере, пытаюсь не показывать свою боль, но память же не обманешь. И времени прошло уже много с момента гибели родителей, и рана уже должна была затянуться, а все равно не отпускает.

– Кстати, – Карина прерывает мои печальные мысли, заставляя обратить внимание на себя. – Ты заметила, что после первой пары Захара не было на расширителе?

– Заметила, – отвечаю, тяжело вздыхая, так как разговоры о нем меня уже порядком достали.

Вчера Карина полдня донимала меня расспросами о свидании. Причем с мельчайшими подробностями и моими личными впечатлениями. Пришлось рассказывать – не все, конечно, только самую малость, например умолчав о поцелуе в машине и об этом загадочном третьем варианте (хотя намек я прекрасно поняла, чего уж душой кривить). Иначе моей любимой соседке по комнате удержу не будет – начнет советовать, доставать нравоучениями и читать мне получасовые лекции о том, как сейчас сложно найти настоящего мужчину, и как же мне, такой ничего не понимающей в этой жизни, повезло с Захаром. Прямо золото, а не парень.

– Ну, вот я не верю, – продолжает гнуть свою линию Голубева, – что он не назначил тебе второго свидания, – берет салат, булочку, чай и ставит все это богатство на поднос. – Насть, мне кажется, ты от меня что-то скрываешь.

– Опять ты за свое, – повторяю ее действия, заполняя свой поднос едой. – Объяснила же популярно, что мы с ним решили остаться друзьями.

– Не похож он на раздолбая, – не соглашается она со мной. – Ну не может он просто так от тебя отказаться.

Вот какая ей разница? Чего она никак не угомонится? И так весь вчерашний вечер, после бесконечных расспросов Карины, копалась в себе, пытаясь решить, что делать дальше.

«Не смей ему верить, Настя», – грозно произносил внутренний голос в голове.

«Он тебя не обидит, птичка», – вторило ему сердце голосом Захара. Даже слово «птичка» произносило его интимной интонацией, растягивая букву «ч».

Как же тяжело справиться с внутренними демонами. И кому из них верить?

– У человека могут быть дела, – произношу после того, как расплачиваемся за свой скромный обед и направляемся к дальнему столику. – Он бизнесом занимается, и на всякую ерунду, типа свиданий со мной, у него просто нет времени.

– Врешь ты все, – фыркает Карина, ставит на стол поднос и отодвигает стул.

– Не вру, – пытаюсь и дальше ее переубедить оставить наши отношения с Захаром в покое.

Усаживаемся друг напротив друга и приступаем к еде. В столовой народа мало, чего и следовало ожидать, так как в третьем корпусе никогда не бывает ажиотажа. В нашем университете три корпуса, и в каждом по несколько буфетов. Это, кстати, очень удобно, если, как к примеру, у нас, как сейчас, две пары в одном корпусе. Не надо никуда бежать и опаздывать потом на занятия.

Самое большое скопление народа, конечно же, в центральном корпусе – и на первом этаже, и на втором, и даже на третьем свободное место на перерыве найти сложно. Практически невозможно. Однако сегодня мы с подругой предпочитаем не бегать и остаться на обед в третьем корпусе, перекусить в тишине и спокойно отправиться на третью пару все по тому же «Бухгалтерскому учету».

– Все-таки ты эгоистка, Настена, – произносит Карина серьезным тоном, тщательно пережевывая салат.

– Чего вдруг? – мои брови ползут вверх, так как я не понимаю сути ее претензий.

– Могла бы подумать о подруге, – продолжает гнуть свою линию Голубева, делая глоток чая из стакана. – Попросила бы, чтобы Гончаров взял с собой Валевского, а ты, конечно же, меня. Посидели бы вчетвером, поу…

Она замолкает, не договорив и уставившись в какую-то точку над моим плечом.

Дело в том, что я сижу спиной ко входу, и мне очень интересно, что такого там могла увидеть Карина. Однако поворачиваться лень, да и перерыв скоро закончится, а я не успею доесть свой скромный обед. И так на пустую болтовню потратили уйму времени.

– Что? – смотрю на нее, однако она быстро отмирает и с ехидной улыбкой на лице произносит:

– Друзья, говоришь?

Теперь уже любопытство берет верх над ленью – прямо жажду посмотреть, что же там необычного увидела Карина. Не успеваю повернуть голову назад, как ощущаю на своих плечах чьи-то руки и слышу возле ушка негромкое:

– Привет, птичка!

Жаркое дыхание опаляет кожу, а спустя пару секунд такие же жаркие губы касаются виска в легком поцелуе. А я, как назло, опять впадаю в ступор, не имея возможности даже пошевелиться.

Опять он со своими штучками! Зачем, скажите на милость, публично проявлять свои чувства? Ведь поговорили же в машине откровенно, и он прекрасно понял, что мы не можем быть вместе. Но все равно продолжает настойчиво добиваться моего внимания.

Но Захар усаживается на стул рядом с моим, так и не убирая одной руки с моих плеч. А я немного теряюсь, не зная, что сказать в ответ. Как обычно, на помощь приходит Карина, первой выходя из ступора:

– Привет, – улыбается Голубева, переводя внимание парня на себя. – Меня зовут Карина. Лучшая подруга птички.

И эта туда же! Можно подумать, её фамилия олицетворяется с хищником или с каким-то диким зверем. Вот же, зараза ехидная. Не могла не съязвить.

Хоть я и благодарна ей за то, что спасла ситуацию с внезапным появлением Захара и моей временной растерянностью, за ехидство свою лучшую подругу готова прибить. Прямо здесь, и прямо сейчас. Но не могу, свидетелей много, иначе ей бы точно несдобровать.

– Привет, – парень протягивает руку вперед, и Карина вкладывает туда свои пальцы, пожимая в ответ. – Захар, – кивает головой, а после переводит на меня взгляд, вновь полный нежности и тепла.

И как мне теперь себя вести с ним? Ни одной мысли в голове, как поступить в данной ситуации. Но надо взять себя в руки, иначе опять покраснею.

Смотрю на него строгим, но полным удивления взглядом в ожидании ответа – кем он меня считает?

Скорее всего, парень рассчитывал увидеть румянец на моих щеках и опущенные глазки? Ну, уж нет, красавчик, так не пойдет! Хотя уверена, сейчас специально что-то выдаст, чтобы снова загнать в пунцовый цвет.

– Я так понимаю, друг птички, – пытается Карина спасти ситуацию, скорее констатируя факт, чем задавая вопрос.

Захар продолжает на меня пристально смотреть. С полуулыбкой на лице и каким-то очень подозрительным блеском в глазах. А я пялюсь в ответ, все так же с удивлением, которого становится еще больше.

– Почти, – ехидная улыбка расплывается на его лице. Видно прекрасно, что он всё понимает, но уступать мне не намерен. Вот же упрямый! Мысленно возмущаюсь, а он все равно сканирует меня, не отводя взгляда, в котором горит вызов.

– Странно, – с какой-то горечью произносит моя подруга, и мы вдвоем с Гончаровым переводим на нее взгляд, отрываясь от лицезрения друг друга. – А меня Анастасия буквально пять минут назад уверяла, что вы друзья и не более того.

– Да? – боковым зрением наблюдаю, как Захар поворачивает голову в мою сторону, и посылаю гневный взгляд в сторону своей подруги.

Вот спрашивается, кто ее просил влезать со своими комментариями? Зачем она еще больше заставляет меня краснеть? И так вся эта нелепая ситуация выбивает из колеи, еще эти двое сейчас будут обсуждать мою личную жизнь.

Нет уж, друзья мои, не дам я вам возможности обсуждать мои чувства!

– Да! – довольно резко произношу и поворачиваюсь в сторону Захара, игнорируя протяжный стон своей подруги. Пусть хоть воет, мне всё равно.

– Птичка шутит, Карина, – снисходительным тоном произносит парень, и снова впивается в меня взглядом. – Ты же знаешь, какая она шутница.

– Я так и подумала, – хихикает эта предательница, игнорируя меня целиком и полностью.

Ладно, с тобой я попозже разберусь, любимая подружка. Сейчас бы от этого приставалы избавиться, так как народа в столовой внезапно стало довольно много – не хватало еще косые взгляды потом наблюдать и сплетни о себе собирать по всему университету.

– Девочки, а почему так скромно сидим? – парень кивает головой на наш легкий обед, и я мысленно благодарю его, что переводит разговор в другое русло. Дальнейшая дискуссия на тему наших непростых с Захаром отношений меня бы просто вывела из себя. – Сейчас исправим это положение.

– Захар! – кричу, однако парень уже вскакивает с места и быстрым шагом направляется к стойке с едой. – Вот что за человек! – произношу уже тише, обращаясь к подруге. – Ведь просила же.

– Настя, дай парню погеройствовать.

– Ты тоже хороша! – продолжаю возмущаться, не давая Карине закончить свою мысль. – Вот скажи, кто тебя за язык тянул?

Последнюю фразу произношу еще тише, укладываясь грудью на стол, чтобы быть ближе к подруге. Но она, как ни странно, совсем не впечатляется моими возмущениями – сидит, как ни в чем не бывало, жует булку и запивает ее чаем. Такое чувство, что со стеной разговариваю, а не с ней!

– Я, милая моя, тебя насквозь вижу, – делает глоток из стакана, игнорируя мои злобные взгляды. – Ты вбила себе в голову какую-то чушь и дальше своего носа ничего не видишь. А я, как лучшая подруга, должна тебя настроить на правильный путь. И шипеть завязывай, – наклоняется ко мне ближе. – Захар сюда идет.

Выпрямляюсь как раз в тот момент, когда парень ставит на стол поднос с едой. Тяжело вздыхаю, глядя на обилие этой самой еды – он реально решил, что мы столько сможем втроем съесть?

– Так, девчонки, не скучайте, – он снова плюхается на стул и, как и пять минут назад, небрежно опускает руку мне на плечи. – И питайтесь хорошо. Сегодня увидеться не получится, – поворачивает голову в мою сторону, – так как я допоздна буду работать. Завал полнейший, и надо все успеть закончить до полуночи. У тебя завтра сколько пар?

– Три, – на каком-то непонятном мне автомате отвечаю, сама не понимая, почему это делаю. – А что?

– Приеду, заберу, – целует меня в щеку, как-то очень нежно и слишком аккуратно обнимая за голову и прижимая к своему лицу. – Никуда не уходи, я буду ждать. Пока, Карина, – подмигивает Голубевой, вскакивает со стула и через несколько секунд испаряется из столовой.

А я даже не успеваю ничего сказать на прощанье – ох и жук, этот Захар Гончаров. Всегда оставляет последнее слово за собой, любимым.

Но его забота приятна – чего уж тут душой кривить, хоть Голубевой я об этом сообщать и не собираюсь.

Мы вдвоем с подругой провожаем парня взглядом – причем я поворачиваюсь лицом ко входу и не отвожу оттуда глаз, пока Захар не исчезает в коридоре.

Фыркаем, а после одновременно с Кариной заливаемся смехом. Хоть и была я напряжена все это время, в глубине души понимала, что счастлива. От того, что подошел, никого не стесняясь, обнял и даже целомудренно поцеловал в щеку.

– Придется хотя бы тортик съесть, – Голубева тянется в тарелке с небольшим куском и ставит ее перед собой. – Не пропадать же добру. И, кстати, – тычет в меня пальцем. – Дома я жду объяснений!

Киваю головой, усмехаюсь, так как настроение делает резкий скачок вверх. И никакое ворчание подруги его не испортит.

А на следующий день выхожу из центрального корпуса университета с замиранием дыхания. Все три пары подряд места себе не находила, гадая мысленно, как на ромашке – «придет» или «не придет». И опять головой понимала, что вряд ли – зачем ему это надо, однако сердце билось чаще в предвкушении счастливой встречи.

Захар стоит в самом начале центральной аллеи и наблюдает за входом. Улыбка на лице при виде меня, теплота во взгляде, а в руке длинная ярко-алая роза. Он пришел, а я в нём сомневалась.

Красивый, уверенный в себе и безумно сексуальный – вот он, мой принц, о котором я так долго мечтала. Так стоит ли сопротивляться и дальше своим желаниям?

Глава 17

POV Захар

Смотрю на Настю и борюсь с искушением подойти к ней и поцеловать прилюдно. Прекрасно знаю, что она начнет фыркать и краснеть, так как пристальное внимание студентов нашего университета не приветствует, а у меня на эту девочку совершенно другие планы. Хочу, чтобы окончательно доверилась, не пряталась больше в свой панцирь, и перестала наконец-то сопротивляться своим чувствам.

Какая же она упрямая!

Как с ней тяжело, кто бы только знал.

Я сто лет не дарил девушкам цветы – помнится, в последний раз это произошло в старших классах (маму с сестрой в расчет не берем – это святое для любого мужчины), а сегодня меня прямо переклинило. Что-то щелкнуло в мозгах, когда я проезжал мимо цветочного павильона. Надеюсь, милая и одинокая розочка не станет очередным камнем преткновения в наших непростых с Настей отношениях?

Карина кивает головой в знак приветствия и толкает птичку в спину, чтобы та не стояла на месте, как истукан, и побыстрее подошла ко мне. Отличная подруга – надо будет к ней подход найти, чтобы и дальше была на моей стороне.

От одной улыбки птички, адресованной исключительно мне, на душе становится тепло. Прямо горы золотые готов свернуть ради очаровательных ямочек на щечках и искрящихся глаз.

Кстати, впервые с момента нашего знакомства Анастасия дарит мне улыбку без всяких нажимов с моей стороны. В боулинге тоже улыбалась, но там, скорее, говорили ее эмоции от новизны и самой игры, а не от симпатии ко мне. Но я уверен на сто процентов – девушка ко мне неравнодушна.

Правда, с давлением на неё я переборщил, конечно, – сильно задели ее бесконечные отказы и то, что она постоянно старается если не избавиться от меня, то побыстрее сбежать, не давая возможности проявить себя. А мне так хочется, чтобы она доверилась мне целиком и полностью – эта мысль вот уже который день подряд не дает покоя, без конца и края заставляя снова думать о голубоглазой блондиночке.

– Привет, – Настя произносит первой, когда подходит ко мне ближе.

– Надеялась, что я не приеду, птичка? – я немного наклоняю голову, произнося слова ей на ушко и одновременно вкладывая в руки девушки розу.

– Неверное предположение, – спокойно говорит она в ответ. – Я просто думала, что ты очень занят, – нюхает розу и добавляет: – Спасибо, мне очень приятно.

– Ты сама на себя не похожа сегодня, – присматриваюсь к ней повнимательнее, немного прищуривая один глаз. – У тебя все в порядке?

– Да, – легонько кивает головой она в ответ, и снова улыбается. – В полном.

– Помнишь, в прошлый раз я говорил, – опять наклоняюсь к ее лицу, – что такой ты мне больше нравишься?

– Когда ты не пытаешься на меня давить, – парирует птичка, и я немного опешиваю от ее довольно строгого тона. – Ты тоже мне нравишься больше.

Вот тебе и скромница! Ай, да Настя! Не ожидал – честное слово, даже в мыслях не было, что моя птичка умеет показывать зубки и ставить на место.

Я восхищен! Нет, не так. Я восхищен, удивлен, озадачен и поражен стрелой Амура прямо в сердце. Что же она со мной делает?

– Тогда договор, – не унимаюсь, так как привык, что последнее слово всегда остается за мной. – Я не давлю, а ты не сопротивляешься и почаще мне улыбаешься. Идет? – приподнимаю одну бровь, заглядывая ей в глаза.

– Посмотрим на твое поведение, – ехидно усмехается, всем своим видом бросая мне вызов.

– Смелая птичка! – приходится признать факт, что я недооценивал ее.

Но говорил я чистую правду – когда она ведет себя уверенно, не боясь выражать свои мысли и эмоции, она мне нравится безумно. И нет сил сдерживаться, так и тянет её поцеловать. Однако борюсь со своими демонами, не поддаваясь искушению. Держу себя в руках, боясь спугнуть птичку и тем самым нарушить то хрупкое взаимопонимание, которое так внезапно возникло между нами.

Ради доверия Насти придётся немного потерпеть и контролировать свои бурные эмоции и потаенные желания.

– Беру пример с некоторых, – продолжает Настя в язвительном тоне.

– Тогда предлагаю съездить в одно уютное, – делаю паузу и добавляю: – Кафе, – вовремя исправляюсь, так как в голове крутится загадочное слово «местечко», от которого девушка начнет краснеть и снова сопротивляться. – Пообедаем, поговорим, и я отвезу тебя домой. Я голодный, как волк, – показываю оскал, клацая зубами возле ее очаровательного носика, а она, как ни странно, фыркает и смеется в ответ.

– Не возражаю, – в очередной раз ее спокойный тон вкупе с согласием вызывает удивление на лице.

Да уж, Захар, стареешь. За девушками разучился ухаживать. Привык постоянно общаться с тупыми крашенными курицами, которых интересуют только бабки, шмотки и клубы. Там даже намекать не надо – сами на шею бросаются.

Потому-то и первый же отказ от Насти я воспринял в штыки, бросившись в атаку, как голодный хищник на свою жертву. А надо было аккуратно, с цветочками и конфетами, без нажимов и давлений, и тогда очаровательная птичка давно бы открыла свое сердце для меня.

Беру ее за руку, мы разворачиваемся и направляемся к моему автомобилю, припаркованному в конце аллеи. Интересуюсь у Насти, как прошли пары, а она, не стесняясь, делится своими успехами. И даже в шутку называет злобного и вредного профессора по экономике «старым козлом», вызывая у меня смех.

Как же легко с ней общаться. Она такая милая и открытая, в ней нет фальши, которая присуща большинству моих знакомых девушек и давно меня порядком достала. С птичкой я начинаю дышать полной грудью и становлюсь самим собой.

Как же здорово, оказывается, когда ты с той, с кем не нужно носить маску!

Достаю из кармана ключи от тачки, перевожу взгляд с Насти на припаркованный авто, как внезапно перед нами возникают две женские фигуры. Черт, только этих куриц облезлых здесь не хватало! Я так увлекся разговорами с птичкой, что вовремя не увидел демонстративное появление этих стерв.

Моя сестра и Вика Степанова – кто бы сомневался, что они сейчас не упустят возможность поиздеваться над моей спутницей, испортив мне такое чудесное настроение.

Принесла же их нечистая!

Улыбка быстро слетает с моего лица, когда я наблюдаю, как Лера с Викой подчёркнуто высокомерно осматривают птичку с ног до головы. Вот суки! Только бы не вспугнули своей ядовитостью – а то, что они сейчас попытаются как следует унизить мою птичку, у них на рожах написано большими буквами.

Одной рукой сжимаю крепче Настины пальчики, показывая, что я готов ее поддерживать всегда и во всем, другой верчу ключи от автомобиля. Надо бы мою спутницу поскорее запихнуть в салон, а то снова сбежит, испугавшись столь внезапного появления двух облезлых куриц.

Только сейчас в полной мере увидел и осознал, какие они фальшивые! Насквозь. Даже во взглядах читается злоба, пронизанная фальшью. И птичка на их фоне выглядит просто королевой красоты, которая излучает доброту и чистоту. Все-таки мне с ней повезло, а точнее я безумно рад, что однажды случайно её заметил и прибрал быстро к рукам.

– Так вот, кто забывает шапки в тачке моего брата, – с неким ехидством в голосе интересуется моя сестренка, прерывая мои невеселые мысли. Ну всё, началось, чтоб ей пусто было! – А мы тут с Викулей гадаем – какой нищеброд занесло в машину к моему братишке.

– За словами следи, – цежу сквозь зубы, всем своим видом показывая, как же меня бесит сейчас Лера. – А то ядом собственным подавишься. И с дороги отойди.

Не поняла, встала, перегородив нам путь к машине.

– Зачем же торопиться, Захар, – не унимается моя сестра, в то время как Вика не сводит полного ненависти взгляда с моей птички. Хочется в глаз зарядить и одной, и другой, но я сдерживаю свой порыв, сильнее сжимая челюсти и пальчики своей спутницы. – Ты от нас скрываешь такую прелесть, – расплывается в ехидной улыбке Валерия. – Не показываешь никому, не знакомишь ни с кем. Меня зовут Лера, – она делает шаг и протягивает руку вперед.

– Настя, – довольно уверенно произносит птичка, однако по голосу чувствую, что сильно нервничает. Пожимает руку моей сестры, а та в ответ демонстративно проводит взглядом по моей спутнице с ног до головы.

– Всё, познакомилась? – я не выдерживаю и вырываю руку Насти из захвата сестренки, отодвигая плечом последнюю с дороги. Нажимаю на кнопку, снимая авто с сигнализации, и поворачиваюсь лицом к птичке. – Подожди меня в машине, – вкладываю ей в ладонь ключи и легонько подталкиваю в спину, чтобы она побыстрее свалила отсюда.

Не люблю публичных выяснений отношений, но моя сестренка сегодня выпросила. Так и нарывается на мой гнев и хамство. Прямо руки чешутся настучать ей по голове и послать в пеший эротический тур.

– Зачем же в машине, – не унимается Лера, глядя на меня. – Дай хоть пообщаться нам с Настенькой.

– Рот закрой! – звучит довольно грубо, но мне плевать. Резко перевожу взгляд на сестру, всем своим видом показывая, что на любезности с моей стороны может даже не рассчитывать.

А что ты хотела, дорогая? За то, что попыталась оскорбить Настю, теперь получишь по полной программе. Но сначала надо птичку спровадить, чтобы не слышала наших дальнейших перепалок с этой стервой. Слава Богу, у Вики ума хватает молчать, потому что эту курицу я бы уже давно послал, в отличие от сестры, с которой пытаюсь еще хоть как-то держать себя в руках.

– Захар! – с возмущением в голосе произносит сестренка, но я уже не сдерживаю эмоций:

– Я сказал, заткнись, Лера! – снова перевожу взгляд на перепуганную птичку и беру себя в руки. Нельзя ее вспугнуть еще больше, надо с ней поаккуратнее:

– Настя, никуда не уходи, – уже довольно мягко произношу, а она в ответ поднимает на меня изумлённый взгляд. Наверное, не ожидала, что я могу так грубо и прямолинейно разговаривать. – Подожди меня в машине, – с нежностью смотрю на неё, но она в ответ молчит и не двигается. – Пожалуйста, – добавляю негромко и улыбаюсь, чтобы девушка перестала бояться и сопротивляться.

– Хорошо, – кивает головой птичка, сжимает в кулачок ключи от машины и направляется в ее сторону под пристальным взглядом трех пар глаз. Усаживается на переднее пассажирское сиденье, захлопывает дверь, и только после этого у меня вырывается вздох облегчения.

Однако наше общение с сестрицей и ее тупой подругой еще не закончено, и мое раздражение снова дает о себе знать.

– Ты что устроила здесь, красавица? – цежу сквозь зубы, сверля Леру взглядом, полым злости, и от моего тона, взгляда и решительности на лице ее смелость быстро испаряются.

Сейчас же не надо играть роль стервы, так как главный зритель ушел. Да и знает она прекрасно, что я могу устроить ей «райскую жизнь», если сильно доведет.

– Захар, ну зачем ты так, – обиженным голосом произносит сестра, но меня она на это не купит. – Я же просто хотела…

– Заткнись. Знаю я, что ты хотела, – в два шага пересекаю расстояние между нами и хватаю ее за руку чуть выше локтя. – Вика, свали отсюда, – резко бросаю брюнетке, не отводя взгляда от сестры.

Повторять не приходится – Степанова понимает с первого раза и быстренько семенит своими тощими ножками по аллее, сбегая, как крыса с тонущего корабля.

В принципе, ничего другого я от нее и не ожидал. Эта курица запросто бросит в самый трудный для тебя момент и даже помощи не предложит. Вот как сейчас. Понимает, что я зол на них, но оставила Леру одну разгребать проблемы, зная прекрасно, что моя сестра ехидничала сейчас исключительно ради любимой подружки, которую сватает мне без конца и края вот уже который год подряд.

– Ты ведешь себя…

– Слушай меня внимательно, сестренка, – я снова перебиваю ее, резко дергая за руку к себе поближе, и наклоняю голову, чтобы наши глаза были аккурат друг напротив друга. И до нее наконец-то дошло, что я не шучу. – Даже не смей косо или криво смотреть в сторону Насти, поняла?

– Захар! – в голосе испуг, но я продолжаю:

– Попробуй только что-то ей сказать, пока меня не будет, – слова, как шипение змеи, вылетают со скоростью света. – Или если ты, не дай Бог, ей что-то сделаешь…

– Я поняла, – покорно отвечает моя сестра, видимо, впечатляясь и моим тоном, и моей пламенной речью. Но промелькнувший лукавый огонёк в её глазах говорит, что она попыток насолить птичке не оставит, и в будущем обязательно попытается снова задеть Настю за живое своей язвительностью.

Эти две тупые стервы вполне способны напакостить моей птичке, но я этого не допущу.

– Даже не вздумай, Лера! – челюсти сжимаются до ломоты в зубах, так как я прекрасно знаю и свою сестру, и ее подругу.

– Я же сказала, что поняла, – уже довольно тверже произносит сестра. – Только не пойму, что ты в ней нашел?

– Это не твое собачье дело! – выдаю ей прямо в лицо, не выпуская руки из захвата.

– И всё-таки? – не унимается сестра.

– То, чего в вас нет, – нехотя отвечаю ей, так как душу сейчас изливать нет никакого желания, как и обсуждать Настю или наши с ней отношения.

– Но она не нашего круга, – не унимается Лера, хоть и видно, что боится меня.

– Рот закрой и не зли меня, – я повторяюсь, но она реально меня уже достала. – Я не обязан перед тобой отчитываться, с кем встречаюсь и кого подвожу. Моя личная жизнь тебя не касается. В последний раз предупреждаю: сделаешь Насте гадость – пожалеешь.

– Ты женщин не бьешь, – ехидно улыбается сестра.

– Ради тебя сделаю исключение, – бросаю ей напоследок, стирая эту фальшивую улыбку с лица, отпускаю руку и уверенным шагом направляюсь к машине.

Остается самое сложное – поговорить с птичкой, чтобы не обращала внимания на слова этих двух дур. А учитывая, какая она пугливая, то нелегко придется мне сейчас.

Набираю полные легкие воздуха, резко выдыхаю, открываю водительскую дверь и усаживаюсь в салон. Настя уже не нервничает, однако глаза выдают ее с головой. Слишком печальные и напуганные, от чего мне становится не по себе.

Мы смотрим друг на друга и молчим – все слова куда-то испаряются, а на душе становится тошно.

От ее печальных глаз, которые еще несколько минут назад искрились, светились и говорили о том, как она счастлива. А сейчас…

– Отвези меня домой, – спокойно произносит птичка.

– Хорошо, – быстро соглашаюсь, так как понимаю, что мое давление сейчас неуместно.

Да и у самого желание ехать в людное место пропадает. А поговорить можно и в машине – я очень надеюсь, что моя птичка смелая, и перед первыми же трудностями не будет пасовать.

И не сбежит.

Потому что я ее уже никуда не отпущу.