Текст книги "Сдается квартира с мужчиной"

И Ольга сдалась. Правда, для этого Женьке пришлось до девяти вечера сидеть и рисовать подруге радужные замки, прекрасных принцев и даже выпить вместе с ней бутылочку какого-то сладкого винца, хотя ни одна, ни другая спиртного не уважали. В конце программы Женька куда-то позвонила и торжественно сообщила:

– Все! Завтра в два Зюзя тебя ждет на собеседование. Да ты не суетись сильно, это он так – выпендривается. На кой черт собеседование это нужно, если я точно знаю, что он тебя возьмет? Пусть только попробует не взять! Ой, Оль! Как здорово! Опять вместе! – взвизгнула Женька и на этой оптимистической ноте оставила подругу готовиться к завтрашнему дню.

Ольга побродила по комнате, улеглась в незнакомую, новую кровать на хрустящие простыни и задумалась. В ее жизни произошло трагическое событие – измена мужа! Она специально ушла от него, чтобы одной, в тишине, спокойно разобраться в ситуации и придумать, что же ей делать дальше. Честно говоря, она даже выделила себе какое-то время для переживания. И что получается? Уже второй день она никак не может подумать о любимом, у нее просто не хватает на это времени! Вот и сейчас, когда самое время, уткнувшись в подушку, прослезиться, ей надо думать, что она завтра наденет на собеседование. И вообще – как это она выйдет на сцену и начнет петь перед ресторанной публикой? И что она станет петь? Да! Надо же продумать, что она завтра покажет этому… Нюне… Нет, кажется, Зюзе. Арии из опер там явно будут не к месту…

Утром следующего дня Ольга поднялась пораньше. Ей надо было сразу собраться в школу так, чтобы после работы бежать на собеседование. Итак… Пожалуй, ничего вольного она допускать не станет – тот же самый строгий темно-серый костюмчик, правда, блузочку можно надеть белую… Макияж? Но если только чуть-чуть… И прическа… Сегодня Ольга решила позволить себе не просто гладко зачесать волосы и завязать их в тугой узел, но и игриво завить челку, да, вот так – шаловливо… Господи, что скажут о ней ученики?!

В школе сразу же с первого урока начались какие-то сложности. Подошла Вика Орехова – толстенькая тринадцатилетняя девочка и, перекидывая жвачку из одного угла рта в другой, заявила:

– Ольг Митриевна! Слышьте чего, папаня сказал, что меня надо к эстраде готовить, ну, чтобы я певицей была. Он говорит, что шоу-бизнес еще долго будет набирать обороты, поэтому эта профессия для меня самая подходящая, денежная, вот. Так что вы меня затолкайте куда-нибудь на дополнительные занятия, а? Папа хорошо платить будет.

У Ольги запершило в горле. Нет, она проводила иногда дополнительные занятия. Но, во-первых, делала это бесплатно, а во-вторых, занималась только с талантливыми детьми – с теми, кто действительно любил музыку.

Вика Орехова к таким не относилась никогда. Девочка при каждом удобном случае пропускала занятия, на уроки приходила неподготовленная, а со слухом у нее была и вовсе беда – если в клавиши она иногда попадала, то сольфеджио ей осилить не удавалось. Нет, Ольга терпеливо с ней занималась – почему бы и нет, если ребенок хочет немножко разбираться в музыке? Но готовить Вику к эстраде!..

– Вика, девочка… Я же не преподаю вокал!.. Но главное даже не в этом… – старательно подбирала слова Ольга. – Видишь ли… Твой папа может ошибаться по поводу твоего будущего. Вполне вероятно, что тебе больше подойдет сфера иной деятельности… – Ольга пыталась не обидеть ребенка. – Ты можешь стать замечательным руководителем или, например, законодательницей мод, известным хирургом…

– Вот радость – в кишках ковыряться! – Вика дернула губой. – И начальницей не хочу, у нас дядя Андрей был начальником, так его чуть не посадили. На фиг! Хочу быть певицей!

Девочка даже топнула ножкой для солидности. На Ольгу топать было бесполезно. Она выпрямилась и уже ледяным голосом произнесла:

– Хочешь? Будь. Только хочу тебе заметить – у нас певиц не готовят. Даже на дополнительных занятиях. Хотя… Старайся, учи программу, может, чудо и свершится.

И пошла, высоко вздернув голову.

И сразу после школы Ольга отправилась в ресторан. Ноги подкашивались, руки тряслись, но перед Зюзей она предстала достойно – уверенная, бледная, с крепко сжатыми губами.

Зюзя же оказался полной ее противоположностью – рыхловатый, вальяжный тип с реденькими волосами, заплетенными в худую косицу, с толстыми губами и брезгливо-усталым выражением лица.

Завидев Ольгу, он уныло уставился на ее лицо, пробежал взглядом по фигуре и жалобно загнусавил:

– Господи, ну как же мне плохо, а? Ну лапа моя дорогая, ну куда ты собралась, а? И я тебя должен взять? Боже мой, пойти утопиться, что ли… Ну как я тебя возьму? Ну где вывеска-то? Где она?!

Ольга оторопела. Честно говоря, она не совсем заметила вывеску. И что за вывеска? Название ресторана, что ли?

– А что – нету? – участливо поинтересовалась она. Надо же, как парень из-за Женькиного ресторанчика расстраивается. – Можно нанять детектива…

Зюзя откинулся на спинку стула и простонал:

– О-о-о-й… Еще и словарь неразвитый, вот повезло-то… Какой детектив?! Я говорю – внешность твоя где?! Глаза, губы, волосы! Я тебя что – вот так на сцену выпущу? Ну лапа моя дорогая! Ну надо же с собой что-то делать!

Ольга про себя ругнулась – вот дура! Ведь действительно – кого удивишь таким бледным макияжем?

– Зюзя, солнце мое, кому кричишь? – появилась в дверях Женька.

Встреча у Ольги была назначена все в том же ресторанчике, поэтому Женька обещала контролировать дружескую беседу с Зюзей с самого начала, да вот дела задержали – немного опоздала. Теперь же она подлетела к парню яркая, шумная, пахнущая натуральной Францией и просто давила того своей неотразимостью.

– Зюзя, я ж тебе говорила, это моя подруга! Вы еще не познакомились?

Парень откровенно захныкал и уставился на Женьку собачьими глазами:

– Ну Евгения Павловна, государыня! Ну избавьте, а? Ну зачем этой вашей подруге слава ресторанной певички, а?

– Не плачь, Зюзя! – строго приказала Женька. – Ты ее возьмешь, это не обсуждается. И чего тебе не нравится? Ты слышал, как она поет?

– Да! – встрепенулась Ольга. – Давайте я лучше спою…

– Ой, да лапа моя дорогая! Ну я сам тебе спою что хочешь! Мне вывеска нужна! Мне надо, чтобы на тебя шли! Чтобы тебе деньги несли! На бис вызывали…

Ольга вдруг поняла, что если этот раздутый мужик еще хоть слово скажет про ее внешность, она… она выдернет его жиденькую косицу! Чтобы не доводить дело до греха, она взяла и запела. Старенький шлягер про свечи – ей показалось, что для ресторана подойдет именно эта вещица.

Зюзя примолк, потом замычал и стал подпевать вторым голосом. Голос у него был с хрипотцой, какой-то удивительно проникновенный, и песня получилась красивая.

Женька даже в ладоши захлопала, когда они закончили петь.

– Здорово! Ну, Зюзя, ну, здорово ведь, а?! – теребила она парня. – Я ж тебе говорила, что она – клад! Ну, чего молчишь?!

– Фигня! Никуда не годится, – отрезал Зюзя. – Так спеть я и один смогу. Понимаешь, ее выход должен быть сенсацией, иначе на фиг она вообще нужна?

– Да чтобы тебя, идиота, заменить! – хотелось выкрикнуть Женьке, но она вовремя прикусила язык – еще не время.

А Зюзя, в кои-то веки почувствовав себя значимой единицей, кочевряжился вовсю. Вероятно, мня из себя режиссера, он бегал по пустому залу ресторанчика, теребил свою жидкую шевелюру, вздымал руки к потолку, брякался на стул в изнеможении и протяжно стонал – то есть всячески показывал, что делиться заработком ему никак не хочется. Однако он прекрасно понимал – если дама от директрисы, делиться придется, а потому старательно портил настроение и Ольге, и Жене.

– Сейчас никого не удивишь хорошим вокалом, хотя это и редкость… – втолковывал парень. – Надо, чтоб было потрясно… Что-нибудь из Жанны Агузаровой… Во! И накраситься под нее можно! Значит, так: если слижем ее имидж, тогда может пролезть.

– Ни! За! Что! – решительно тряхнула головой Ольга. – Лучше я век в учителях просижу!

Женька взглянула на Ольгу, сделала зверское лицо – по-видимому, она тоже была недовольна монашеской внешностью подруги. И вдруг резко подскочила.

– Смотри, Зюзя, а если так? – она выдернула шпильки из тщательно закрученного узла Ольгиных волос.

В ту же минуту светлая блестящая волна упала на плечи, и учительская строгость пропала. Зюзя взглянул исподлобья, хотел что-то сказать, но только пожал плечами.

– Та-а-к, понимаю, понимаю… – крутилась возле подруги Женька.

Она уже притащила свою косметичку и вовсю размалевывала лицо Ольги кисточками и карандашами. Ольга решила не перечить, будь что будет, но только она вырвется из лап этой Женьки, она ей устроит!..

– Ну вот, примерно так… Да! И еще платьице – такое декольтированное, коротенькое… – придумывала она костюм. – Нет, лучше длинное, с открытой спиной, такое, знаешь, чтоб хвост по полу волочился…

– Ага… И спеть «О, скоро закроются мои косые очи», да? – дернул губой Зюзя и, приглядевшись, вдруг решительно предложил: – Значит, так! Костюм кожаный, в облипон, на шею и пальцы железа побольше, на глаза – темные очки. Волосы… волосы обязательно так оставь, выдадим тебя за байкера. Жень, у тебя мужик был… Ну, летом еще за тобой на классном мотоцикле приезжал…

– Ну и чего? – насторожилась Женька. – Валерка это, мы с ним уже разругались давно.

– Надо помириться, мотоцикл его на сцену вытащим и твою подругу… Как тебя звать-то, лапа моя дорогая?

– Еще раз назовешь лапой, – неожиданно для себя прошипела Ольга, – вцеплюсь в твой крысиный хвост.

Парень опешил, выкатил на нее глаза, потом резко обмяк и снова заныл:

– И чего им всем этот хвост? Женька, она у тебя только прикидывается овечкой, а мне с такой язвой работать!

Потом они еще долго обсуждали завтрашний вечер, трепали друг другу нервы и в конце концов расстались весьма довольные.

Женька везла Ольгу по магазинам и болтала без умолку:

– Ты не думай, Зюзя в чем-то прав. Появишься эдакой звездой, а потом сможешь выходить в чем хочешь, главное, чтобы сначала понравиться… А костюмчик кожаный тебе пойдет – а то, правда, наряжаешься, как будто в последний путь! Как старуха какая-то! И кто нам об этом скажет, если не такие вот Зюзи? Нарядим тебя, как фотомодель!

– Я представляю, во сколько мне это обойдется… – ворчала Ольга, разглядывая кипу листов – Зюзя ей дал просмотреть репертуар к завтрашнему дню.

Женька только отмахивалась. Сейчас они купят костюм, а завтра Ольга отдаст деньги. В конце концов – зря, что ли, маменька выделила ей такую сумму?!

Черный кожаный костюм с узкими штанами и коротенькой тонкой курточкой они купили уже совсем под вечер. Все никак не могли найти что-то подходящее, зато эта вещь им приглянулась сразу.

– Ой, Ольга-а-а! Ну классно! – задохнулась от восторга Женька, когда подруга вышла из примерочной. – Ну десять лет скинула, точно тебе говорю! И вообще – чтобы больше я твоей этой лягушачьей шкуры на тебе не видела! Нет, ну как здорово!

Ольге и самой понравился ее новый наряд. В зеркале примерочной она увидела стройную блондинку, с роскошной шевелюрой, ярко накрашенными глазами – Женька постаралась, и… с новым, незнакомым выражением лица – уверенным, ироничным, даже каким-то победным… Вот что значит одежда!

Женька довезла подругу до дома и, еще раз предупредив, чтобы та не вздумала завтра удрать, захлопнула дверцы машины и дала по газам.

Ольга и не думала никуда удирать. Ей было немножко страшно, но ужасно хотелось в новом костюме выйти завтра на сцену. Только еще надо репертуар просмотреть. Вот ведь кто так делает – разве за один вечер можно что-нибудь выучить? Надо будет потом поставить Зюзе на вид. Потом, когда она завоюет эту маленькую сцену…

Дома, едва она разделась и уткнулась в листы с нотами и текстом, тут же отчаянно затрещал сотовый телефон. И это снова был не Коля. Вот ведь паразит! Совсем не вспоминает о жене. Ну ничего, ты еще вспомнишь…

– Алло, Ольга? – говорил в трубку женский голос. – Это Татьяна. Ну, которая пылкая любовница, вспомнила? И как у нас продолжаются дела? Ты еще не передумала гнать от себя Колянчика? Он завтра приезжает.

Ольгу обдало жаром.

– Завтра? Значит, не в субботу…

– Да я же тебе говорю – завтра! Ой, ну ни черта не верит! Он мне уже отзвонился! Прикинь, Машка опять хочет его пустить, она уже передумала устраивать ему бойкот. Придется ее проработать. Я к ней своего водителя подошлю, интересный парнишка. А ты еще держишься? Тебе никого не нужно для стойкости?

– Я держусь, парнишки не требуются, – хмыкнула Ольга. – И Николая мне пускать некуда – я же сама ушла. Да честно говоря… Мне завтра и думать о нем некогда будет. Так что – передавай ему привет.

– Ага… передам. Только я его все равно выставлю, пусть решает, кто ему нужнее. Я тебе перезвоню вечером, идет?

– Идет… – буркнула Ольга и отключила телефон.

Вот ведь идиотство: казалось бы, только-только отвлеклась, а тут этот звонок… Пусть решает! А почему это, собственно, он будет решать?! Ей, значит, остается только сидеть и ждать, когда он выберет? И если он выберет ее – это будет несказанное счастье, да? Ну уж фиг! Это мы еще посмотрим! У нее завтра очень серьезное, новое дело! И думать о всяких там Колянчиках… фу ты, мерзость какая! – она не собирается!

Чтобы окончательно заглушить мысли о супруге, Ольга ухватила нотные листы и отправилась в спальню. Уселась за пианино, быстренько проиграла свои номера и даже немножко распелась. В общем-то песенки были не ахти, Ольга такие щелкала, как орешки. Они только утомили. Она поднялась, выключила свет и устроилась спать – завтра будет серьезный день.

Проснулась она ночью. Вокруг было темно, но Ольга вдруг поняла, что она не одна. Было странное ощущение, что в комнате кто-то есть. Ольга резко распахнула глаза, но пошевелиться не могла – ее сковал ужас. По квартире совершенно свободно кто-то двигался, ходил, бурчал, а потом и вовсе – она почувствовала, что огромная тяжесть… рухнула рядом с ней в кровать!

– Ай-й-й-й!!! – взвизгнула Ольга и пулей вылетела из постели. – Мамочки!!!

В ту же секунду раздался грохот и трехэтажный мат.

– …мать твою!! Кто здесь?!!

Услышав, что неизвестный и сам перепугался насмерть, Ольга немножко осмелела – ровно настолько, чтобы стянуть с кровати одеяло и прикрыться.

И вовремя, потому что невидимый гость подлетел к выключателю, и спальню залил свет.

– Ох и ни… ф-фига себе… – ошарашенно пробормотал незнакомец и растерянно опустился на коврик.

Ольга придвинулась к окну – если что, пусть не думает, она так по стеклу шарахнет, все соседи сбегутся. И только после этого смогла разглядеть незваного гостя.

Впечатления угнетали. Мало того что оказаться в одной спальне с посторонним мужчиной в планы Ольги не входило, так он еще и выглядел как сбежавший заключенный! Длинный субъект с помятой физией, с черными кругами под глазами, небритый, взлохмаченный, да к тому же в одних трусах! К тому же, что уж вовсе непростительно, от него веяло перегаром!

– Что вы здесь делаете?! – сурово нахмурилась Ольга, прижимая к себе одеяло. – Учтите, я вызову милицию! И даже не смейте ко мне приближаться! Хам!

Она старалась говорить как можно громче – вдруг кто-нибудь из соседей всполошится, да и вызовет подмогу.

– Мне, между прочим, тоже интересно, кто вы такая? – презрительно фыркнул субъект и поднялся. В таком положении он явно почувствовал себя уверенней, и поэтому резко повысил голос: – И вообще! С чего это я хам?! Наглость какая!

– Стойте на месте! – снова взвизгнула Ольга. – Не двигайтесь!

– Ага! Сейчас, разбежался… – качнул головой незнакомец и плюхнулся на кровать. – Ну и кто вы такая, милая леди? Вам не говорили, что в чужие квартиры вламываться незаконно? А уж тем более – в чужие кровати! Я сегодня никого не вызывал!

– Незаконно? Почему это в чужие?!. Да кто вы такой?! – нервничала Ольга.

То, что мужчина занял кровать, ее просто выводило из себя – он, видимо, совершенно не собирается уходить! А она где будет?

– Я хозяин этой квартиры, – уже спокойно пояснил ночной пришелец. – Можете проверить прописку. А вот вы… Только не надо мне рассказывать, что вас пьяную плюхнули в самолет и в Ленинграде у вас точно такая же квартира, оставим эту «Иронию» для Нового года. Ну, излагайте свою версию.

Уверенность Ольги куда-то улетучилась – когда на нее перли буром, она терялась.

– Я сняла эту квартиру, заплатила за полгода вперед… Мы все деньги внесли! Валентине. И я не понимаю… – начала Ольга, но мужчина ее перебил.

– Валентине? Вот сучка! – прошипел он сквозь зубы.

– Следите за языком, перед вами женщина! – осторожно возмутилась Ольга. Кто его знает – вдруг мужик и в самом деле сбежал из тюрьмы…

– «Женщина»… – проворчал тот, поднимаясь. – Все вы – женщины… Ну и чего вы ждете? Одевайтесь, и… давайте уже, снимайте какую-нибудь другую квартиру! Видите же – законный хозяин вернулся и не собирается вам ничего сдавать!

И субъект, подтянув подушку, удобно устроился, повернувшись к растерянной Ольге спиной.

– Ха! – криво усмехнулась Ольга. – Интересно знать… И где это я сейчас сниму квартиру? Вот вы мужчина, вы и снимайте! А завтра я разберусь с этой Валентиной! Боже мой… В кои-то веки снять квартиру и так влипнуть…

Видимо, что-то человеческое в незнакомце все же присутствовало, потому что он закряхтел, тяжело поднялся с кровати, натянул рубашку и брюки, поплелся на кухню, зашумел там чайником и вскоре крикнул:

– Идите сюда, будем думать, как ночь коротать!

Вот уж об этом Ольге и вовсе думать не хотелось. Чего, интересно, он там придумает? Ох, и дернуло же ее бежать из родного дома! Сидела бы сейчас… лежала бы… И черт с ним, с Коленькой, пусть мотается, где хочет…

– Вы чего – глухая? – появился в дверях хозяин квартиры. – Я ж говорю – пойдем чай пить.

– Выйдите, мне же одеться надо! – чуть не со слезами попросила дама.

Мужчина фыркнул, но вышел. Ольга быстро схватила халат. От волнения, что ли, она запуталась в рукавах, куда-то задевался воротничок. Наконец с грехом пополам вещь была надета и даже туго затянута поясом – на два узла, чтобы даже и не думал! И уже после этого Ольга входила в кухню, навесив на лицо весьма независимое выражение.

Незнакомец сидел за столом и мирно размешивал чай в здоровенной кружке. Волосы его топорщились уже не так дико – вероятно, он тоже подготовился к встрече с женщиной, пригладив патлы. Напротив него стояла кокетливая чашечка, как видно, для гостьи.

Ольга неуверенно уселась за стол и постаралась извиниться с достоинством:

– Я, конечно, понимаю… вы, наверное, только что освободились, а тут вашу квартиру заняли…

– Я чего-то не понял, – насторожился мужчина. – Откуда это я освободился?

– Ну, с этой… с зоны… – вежливо пояснила Ольга и кокетливо ухватила чашечку, оттопырив мизинчик.

– Здра-а-а-асьте! Приехали! С зоны! – оскорбился хозяин и грохнул чайную ложечку на стол. – Я, между прочим, опером работаю! За типом одним аж в Новосибирск мотался! Приехал, а дома жена с… Да что вы там понимаете!

– Ой, ну какой вы опер! – не сдержалась Ольга. – Опера, они знаете какие! Во! Я сама по телевизору видела, а вы… А у вас щетина, как у дикого кабана, да к тому же водкой за версту несет! Опер!

– Ну знаешь!!. Кабаном еще обзывается! – взъярился незнакомец. – Я, между прочим… Да! Мы с мужиками выпили! Но это только потому, что урода одного поймали! Он нас три месяца за нос водил, а мы его взяли! И по этому делу не выпить было бы просто… идиотством! Я ж не язвенник! А щетина… Потому что я с поезда! И еще – моим бритвенным станком дома какой-то хахаль скребется, а я что – после его рожи себя скоблить должен?! И… Потому что я бриться вообще… терпеть ненавижу! И не собираюсь из-за всяких там финтифлюшек… Еще, главное, она поясом обмоталась! Морской узел навязала! А у самой халат наизнанку надет! Ха!

Ольга торопливо глянула на себя и чертыхнулась – в самом деле, на халате все швы торчали наружу. Вот ведь как хотелось выглядеть красиво… Переодеваться при этом мужике было невозможно, поэтому она только с вызовом дернула подбородком.

– А вот и да – наизнанку! Это специально! Чтобы всякие там… не приставали! И пояс завязала! Потому что… все вы врете! – запальчиво выкрикивала она в прищуренные глаза подозрительного типа. – Задержал он там кого-то!! Ха-ха-ха! Это вас самого небось бегают ищут, чтобы задержать, а вы на мой пояс пялитесь! И даже не рассчитывайте!.. Маньяк!!!

Незнакомец подскочил, с грохотом вынесся из кухни и через минуту уже разворачивал удостоверение:

– Ну, я, допустим, настоящий оперативник, не телевизионный, и никакой не маньяк! Видите документ? Между прочим, с моей фотографией!.. Не тро-огайте рука-ами, это святое! А вот вы кто, барышня?!

Ольга уткнулась в удостоверение: Морозов Вадим Владимирович… Больше ничего ей прочитать не удалось, Вадим Владимирович выдернул удостоверение из ее рук.

– Я, эта… Тишко Ольга Дмитриевна…

– Ну, Ольга Дмитриевна? – опер Морозов стоял над ней, перекатываясь с пятки на носок. – И как вы здесь оказались? Приехали поступать в институт и провалились? В вашем возрасте порядочные матроны в семейном гнезде спят, а не шатаются по съемным квартирам.

От этих слов несло таким негативом, что Ольге вдруг стало жалко себя. И чего ее ненавидят-то все, ведь Ольга такая хорошая женщина…

– Много вы понимаете! – швыркнула Ольга носом. Ведь и в самом деле – возраст-то такой, что пора и в гнезде спать. И ведь был же свой дом, ну чего не сиделось! Совсем неожиданно для себя она вдруг выпалила: – Я от мужа ушла… Он мне изменил, завел себе целые две любовницы, и жить теперь с ним…

Но, видимо, даже такой аргумент господина Морозова не пробил. Вместо понимания и простого человеческого сочувствия он только сморщился и нетерпеливо махнул рукой:

– Ой, знаю я эти песни! Мужики все козлы, сволочи, кто там еще? А вот вы – бедные женщины!.. – он недобро усмехнулся. – Моя вот бедняжка, пока я по командировкам мотался, так расстаралась! Она не только кобеля в дом приволокла, так еще и мою собственную квартиру сдала!

Ольга обозлилась – она только что, можно сказать, ему душу вывернула, а он!

– Знаем мы ваши командировки! Рассказывали, – фыркнула она. – Просто вашей жене надоели сказки, вот и завела себе собаку… в смысле, кобеля! Правильно и сделала! Больше надо жене внимания уделять, а не этим своим молоденьким… командировкам!

Морозов набычился, тяжело задышал и прошипел, сдерживая гнев:

– Сейчас как встану… ты у меня прямо так, в одном халате побежишь квартиру снимать! Прямо сейчас! Не дожидаясь рассвета!

– Фигу с дрыгой! – разошлась Ольга. – Вернете деньги, тогда и сниму! За полгода! И за моральный ущерб! А то наживаются тут всякие… Ай!!! – вскрикнула она и рванула в спальню. Потому что Вадим Владимирович и в самом деле стал медленно подниматься.

В спальне она плюхнулась на кровать и ухватилась руками за спинку – теперь ее можно было вынести только с кроватью.

– Ладно!! – забежав вслед за ней, заявил Морозов. – Радуйся – я не выкидываю из дома стариков и детей. Короче, сегодня решаем так: я проявлю благосклонность, а завтра соберешь вещи и…

Ольга даже отвечать не стала, лежала не шевелясь, зачем-то прикидываясь спящей. Какой смысл орать друг на друга? Завтра она позвонит этой Валентине – и пусть та сама разбирается со своим опером.

Наутро Морозова в доме не оказалось – по всей маленькой комнате были разбросаны его вещи, а сам хозяин отсутствовал. Скорее всего удалился на работу.

Ольга потянулась к телефону и набрала номер матери:

– Мам! Что это за квартиру мне подсунула твоя любезная Полина Даниловна? Меня сегодня чуть ночью не вышвырнули прямо из постели! Заявился какой-то Морозов! Редкостный хам, надо сказать, и давай права качать! Ты мне дай номер телефона этой Валентины.

Матушка выслушала дочь, не перебив ни разу. И только после того, как та выдохлась, защебетала в трубку:

– Ай-яй-яй, как некрасиво получилось! Надо же – какой-то Морозов! А ему сколько лет? Он еще не старый?

– Мама! При чем тут это?! Дай мне номер телефона Валентины!

– Ну да, ну да… Ай-яй-яй!! Нет, Оленька, я сейчас позвоню Поле, и мы сами с этой Валентиной разберемся. Ой, ну надо же, как некрасиво вышло, ай-яй-яй! А когда он заявился, ты хорошо была накрашена? Ну там – глазки, губки, причесочка? Ах, ну да же! Это же ни при чем здесь. Ну надо же, какой ужас! Ольга! Но ты никуда не выселяйся, слышишь?! Мы все деньги отдали! Так и говори! А уж мы с Полюшкой все решим, даже не беспокойся!

Когда мама бралась за дело, можно было не волноваться – у пожилой женщины было столько энергии, что еще никому не удавалось против нее устоять. Поэтому Ольга с облегчением вздохнула и стала готовиться к вечеру своего первого выступления в ресторане. Сначала она обежала все магазины: купила продуктов, чтобы завтра не бежать – все же ей надо будет хорошо отдохнуть после рабочей ночи, потом приобрела черные очки, как того требовал Зюзя, чуточку стыдясь, выбрала блестящие железные украшения и даже раскошелилась на новые туфли – ну не обувать же под черный кожаный костюм бежевые босоножки! Дома Ольга летала пташкой – просто удивительно, как новые вещи поднимают настроение! И отчего она раньше всегда на себе экономила? Все Коленьке, все ему, а себе что подешевле, что попроще. Разве от таких покупок могло быть столько радости? Впервые за много лет Ольга налепила на лицо питательную маску, которую Женька вчера просто насильно сунула ей в сумку, завила волосы на крупные бигуди и даже потратила полтора часа на маникюр.

Ровно в пять раздался звонок, и в дом влетела взбудораженная Женька.

– Привет! Ты уже одета? Нет еще? О! У тебя и туфельки новые! Молодец! Давай, я тебе волосы причешу, а то опять свою фрикадельку навертишь…

В ресторан они заявились как раз вовремя – Зюзя уже расхаживал возле аппаратуры и подозрительно косился на часы, хотя в зале сидело всего три пары посетителей.

– Зиновий! Давай сюда! – заглянула Женька в зал.

– Ну наконе… Ого! Вот это я понимаю – из Золушки в принцессу! – не удержался Зюзя, завидев Ольгу в новом обличье. – Вот это… ага, и костюмчик… Евгения Пална, вы выбирали? Ну, я в осадке!

И даже взгляд у парня сделался кошачьим – ласковым, с хищным проблеском.

– Зюзя! Хорош мне девчонку охмурять! – прикрикнула на него Женька. – Иди лучше покажи, где ей можно переодеться. Давай, торопись, вам уже скоро петь!

Дурашливо кланяясь, Зиновий Баринов повел коллегу в отдельную комнату.

Первый час Ольга провела, как в тумане – она только помнила разноцветные огни, звяканье фужеров и одобрительный гул. Женька все-таки расстаралась, и огромный мотоцикл выкатили на сцену. Правда, оседлала Ольга его только раз, а потом пела просто так, без всякой моторизованной поддержки. Пелось ей на удивление легко, и даже стеснения не ощущалось. Может, потому, что за темными очками она не видела глаз, которые на нее смотрели из зала, а может, потому, что никто не выразил неудовольствия по поводу новой певицы. Мало того, Ольга просто ощущала, что ее голос посетителям нравится. Она даже не заметила, как пролетело время – опомнилась лишь тогда, когда Зюзя рявкнул в микрофон:

– А сейчас коротенький перерывчик! С вашего позволения, мы тоже горлышки промочим, но исключительно кофием!

И потянул Ольгу в отдельную комнатку.

– Ну слава богу! Начало положено, вроде ничего, а?! – плюхнулся он на диван. – Да сними ты очки!

Ольга стянула очки. В это время в сумочке молчаливо затрясся мобильный телефон – звук-то она отключила.

На дисплее высветился номер домашнего телефона.

– Алло, – растерянно проговорила она, еще не успев остыть от сцены.

– Ольга! Я ничего не понял, ты где? – раздался в трубке раздраженный голос Николая. – Сижу, сижу, понимаешь, приехал пораньше, думал тебя порадовать, а дома ни пожрать, ни жены! Что за дела вообще?! Пока я в командировке, ты шляешься не поймешь где!

Ольгу передернуло. Она тут же вспомнила его приторный голос, обращенный к этой толстухе Татьяне, курлыканье с Машкой… Совсем не так нежно он верещал сейчас. Видимо, подруги по несчастью все-таки вытолкали любимого из своих домишек. Вполне понятно, отчего муж так нервничает.

– Милый, – ласковой кошкой промурлыкала она, плюхаясь на диван рядом с Зюзей. – А ты разве в командировке? Петр Александрович, твой начальник, сообщил мне прискорбную весть, что ты бабушку хоронить отправился, и даже выразил по этому поводу соболезнование. А потом ко мне приходили твои мышка и киска!

– Не понял… – растерялся Коля. – Какие мышки и киски?

– Ну Танюшка твоя и эта, как ее… Машка… Нет, Мерилин Монро!

– З-зачем? – окончательно растерялся супруг.

– Венок приносили! – рявкнула Ольга и швырнула телефон на диван.

Минуту она сидела молча, откинув голову на спинку дивана, пока ее не толкнул в бок Зюзя:

– Слышь, лапа моя дорогая, а у тебя что – с мужиком проблемы? Супруг оказался полигамным? А ты расстроилась?

– Знаешь что… Пошел вон, – резко оборвала его Ольга, сама себя ненавидя за грубость. А чего он лезет, когда и без того тошно, еще скалится!

– Все! Понял, вопрос снят, – поднял обе руки Зюзя. А потом еще раз ткнул ее в бок и уже обычным, человеческим голосом произнес: – А ты нормальная тетка! Я думал – зачуханная училка, а ты не-е-ет. Да не волнуйся ты так, мы тебе знаешь какого перца отыщем! Ты у нас смотри какая вся – прям Ален Делон!

От сравнения с Делоном Ольга только отмахнулась, выпила кофе и стала ждать, пока Зюзя с кем-то поболтает по телефону. Потом он важно курил и размышлял о жизни, но, слава богу – молча, а потом уже с новыми силами они оба поднялись на сцену. На свой мобильный телефон, который трясся на диване, Ольга даже не посмотрела.

Домой она пришла в половине четвертого – счастливая, красивая и даже немного хмельная от новых впечатлений. В ее сумочке шуршали честно заработанные купюры – между прочим, месячная зарплата учительницы музыки. Только вот во рту было непривычно сухо и все время хотелось пить.

Едва Ольга вошла в прихожую, как тут же вспомнила – господи, надо же было что-то решать с этим хозяином! Интересно, мама с Полиной Даниловной все выяснили? Но она завтра узнает об этом, а сегодня можно надеяться, что и так прокатит. Не станет же этот опер Вадим Владимирович ждать ее до четырех утра!

Оказалось, станет.

– Ка-кие люди! – вышел из маленькой комнаты господин Морозов, оперся о дверной проем и теперь с презрением наблюдал, как Ольга стягивает сапоги.

Сегодня он был чисто выбрит, трезв, его волосы не топорщились, как у испуганного дикобраза. И несмотря на поздний час, мужчина был в проглаженных тренировочных брюках и белоснежной футболке. Зато на лице было самое идиотское выражение.

– И ведь что самое главное – дамочке изменил муж, а сама она в жуткой печали пребывает! – философствовал Морозов. – Именно поэтому она, раскрашенная, как матрешка, и наряженная резиновым шлангом, шатается до утра в глубокой скорби!