Электронная библиотека » Маргерит Кэй » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 29 марта 2019, 12:20


Автор книги: Маргерит Кэй


Жанр: Исторические любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Маргерит Кэй
Обольстительная леди Констанс

Marguerite Kaye

Sheikh’s Mail-Order Bride


© 2016 by Marguerite Kaye

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2019

* * *

Глава 1

Эмират Маримон, Аравия, май 1815 г.


Его путешествие близилось к концу. Скромный караван состоял из верблюда, на котором сидел он сам, и двух вьючных мулов. Караван двигался по широкой долине, среди самых больших оазисов Маримона. По обе стороны тянулись поля и сады, укрытые от палящего зноя пустыни сомкнутыми рядами фиговых пальм, усыпанных созревающими плодами. Дополнительную тень отбрасывали скалистые Маримонские горы, в закатных лучах на скалах сверкали золотые и янтарные блестки.

Городок в оазисе был построен у подножия гор; домики с плоскими крышами лепились друг к другу – каждый драгоценный клочок ровной земли оставляли для возделывания. Ветерок принес восхитительный аромат жареной козлятины и тихий гул голосов. Маловероятно, что местные жители его узнают. Семь лет его добровольного изгнания закончились совсем недавно. К тому же сейчас Маримон погрузился в глубокий траур. Однако он все равно старался не смотреть встречным в лицо. Обойдя городок, он повел свой маленький караван к последнему перевалу, который ему предстояло преодолеть. Куфия закрывала лицо, оставляя открытыми только глаза. Брат ни за что не согласился бы путешествовать так скромно. Бутрус ехал бы во всем царственном великолепии во главе каравана огромных размеров. Он любил, когда подданные отдавали должное своему правителю, любовались им и почитали его, грелись в жарких лучах его могущественной персоны. Но Бутрус умер. Теперь правитель Маримона он, Кадар. Показная роскошь давалась ему нелегко, хотя он все больше сознавал, что его личные взгляды нередко отличаются от взглядов его подданных и их ожиданий.

Кадар правил всего три месяца и с каждым днем все больше понимал, как тяжела неожиданно свалившаяся на него ответственность. Он не готовился к такому будущему; если бы не неожиданный поворот судьбы, он по-прежнему жил бы так, как хотелось ему. Он вернулся из своей добровольной ссылки, чтобы присутствовать на свадьбе брата в качестве почетного гостя. А вместо этого попал на его похороны. Теперь владения Кадара уже не ограничивались дворцовой библиотекой, к которой он привык, потому что в детстве и отрочестве, можно сказать, жил там. Теперь он повелевает всем, пусть и небольшим, государством. Теперь его подданные – люди, а не книги. И место его – на троне, а не в библиотеке, среди пыльных томов.

Выехав из ущелья на плато, Кадар остановил верблюда. Прямо под ними находились маримонский дворец, широкая площадь, уже освещенная фонарями. Фонари развесили на пальмах, стоявших, словно часовые, стройными рядами у входа во дворец. Освещена была и извилистая горная тропа, спускавшаяся с перевала в порт. Фонари мигали в быстро гаснущем свете дня, как звезды. А еще дальше виднелись знакомая гавань, а за ней – широкий простор Аравийского моря.

На горизонте садилось солнце; золотая сфера окрашивала небо ярко-красными, алыми, оранжевыми и бледно-розовыми полосами. Ритмичный плеск волн о берег напоминал тихую колыбельную. За границей Кадар больше всего скучал по морю. Ни одно другое море не было таким ярко-синим, не напитывало воздух уникальным сочетанием ароматов соли и жара.

Кадар вздохнул полной грудью. Относительно короткое путешествие в соседнюю страну, которое он только что совершил, стало его первым государственным визитом. Поездка безвозвратно изменила его; он заставлял себя смириться с тем, что его стремления и желания отныне играют не главную роль. Точнее, к такому выводу его заставила прийти не сама поездка, а ее цель. Теперь он в первую очередь правитель и только во вторую – человек. Он обязан принять нежеланное наследство: ему предстоит жениться на совершенно неизвестной женщине, которая досталась ему в невесты, – невесте брата. Против такого шага восставали все его чувства. Отголоски прошлого, мрачные, болезненные воспоминания, убегая от которых он проехал полсвета, по-прежнему обладали властью над ним, задевали определенные струны в его душе. Мысли о женитьбе на нелюбимой были невыносимы. Однако он должен жениться… и женится.

Он не должен сравнивать прошлое и настоящее. Нельзя думать о сходстве, лучше сосредоточиться на различиях. Во-первых, принцесса недвусмысленно продемонстрировала ему свое безразличие. Надо сказать, что он разделял ее чувство, хотя его невеста оказалась настоящей красавицей. Взаимное равнодушие все упрощает. Им обоим нет нужды притворяться. Ему не придется изъявлять те чувства, на которые он не способен, – ни сейчас, ни в будущем. Подобные мысли должны были принести облегчение, но отчего-то легче не становилось. Кадар по-прежнему пытался примириться со своим брачным контрактом без любви. Он должен крепиться. Необходимо помнить: этот брак нужен его народу, его стране. Он должен жениться на принцессе Тахире, чтобы почтить память брата, воплотить в жизнь мечту брата о новой королевской династии и подобающем наследнике. Не в последнюю очередь большую роль для Маримона играет огромное приданое. С помощью денег Ка-дар преобразит Маримон, перенесет страну в девятнадцатый век, осуществит свои мечты, связанные с будущим подданных. Да, нужно думать о будущем. Он пойдет на огромную личную жертву, однако такая жертва необходима.


Аравийское море – тремя неделями ранее


Шторм надвигался на них уже довольно давно. Леди Констанс Монтгомери стояла на палубе «Кента», парусного торгового корабля Ост-Индской компании, и смотрела, как на горизонте скапливаются серые тучи. Они напоминали валы, которые надвигались на корабль словно по чьей-то подсказке.

Они провели в море девять недель. По словам капитана Кобба, до места назначения – Бомбея – они доберутся еще через три недели. Всего через три недели Констанс впервые увидит богатого торговца, своего будущего мужа. Как бы она ни старалась, всякий раз, когда она вспоминала, из-за чего плывет на другой конец света, ее начинало подташнивать. Констанс выходит замуж из чувства долга…

Она упорно противилась браку, который устраивал всех, кроме нее. Она приводила разумные доводы. Она предлагала множество других выходов. Даже, к стыду своему, шантажировала родителей слезами. Но после того, как все ее замыслы потерпели крах, когда стало ясно, что решение принято, она смирилась с судьбой. В Плимуте, поднимаясь на борт «Кента», она чувствовала себя так, будто прыгает со скалы, зажмурившись, чтобы не видеть, как стремительно приближается земля, о которую она скоро разобьется. Констанс смотрела в будущее с ужасом. Такой брак – как, впрочем, и любой брак – шел вразрез со всеми ее склонностями… Однако дело сделано, контракт подписан. Свою будущую семейную жизнь она мысленно называла сделкой, деловой операцией. Мистер Гилмор Эджбестон уже перевел на папин счет заоблачную сумму, предназначенную для выкупа имений. Купленный им товар, в виде Констанс, следует в противоположном направлении. «И нет смысла спорить с судьбой, – решительно твердил себе самый ценный груз на торговом судне. – Единственное, что можно сделать, – постараться использовать сложившуюся ситуацию наилучшим образом».

Перед отплытием она убеждала себя, что подобная развязка будет превосходна, к тому же вполне достижима. Но раньше Констанс поддерживали радостные улыбки мамы и заверения, что дочь поступает как надо. Очутившись очень далеко от дома, в одиночестве, располагая свободным временем, когда можно было обдумать свое положение, она уже не была так уверена в маминой правоте. Ее рассуждения основывались на том, что деньги – корень всех зол и источник всего счастья. Справедливости ради надо заметить, что Констанс и раньше не слишком-то верила в подобные сентенции. У нее просто не оставалось другого выхода, она притворялась, будто верит, потому что папа не дал маме другого выбора. Вот почему мама вынуждена была просить дочь пойти на жертву. Констанс испытывала боль.

В очередной раз она поймала себя на том, что стоит в любимом месте на палубе, смотрит в пространство и думает о будущем.

«Мне следует решить, как добиться того, чтобы моя семейная жизнь не превратилась в пожизненное заточение в тюрьме», – сурово сказала она себе. Сердце у нее упало. Она не хотела представлять, что ее ждет. Нет смысла искать светлые стороны в чем-то настолько мрачном. Впереди у нее еще три недели плавания. Три последние недели свободы, еще три недели, когда она может наслаждаться сказочным зрелищем, разглядывая звезды, – «Кент» шел под незнакомым небом, они пересекли экватор, очутившись в Южном полушарии. Вскоре они еще раз пересекут экватор и вернутся в Северное полушарие.

Конечно, именно сегодня было бы трудно разглядеть в телескоп что-нибудь интересное, подумала Констанс. Облака сливались в одну плотную массу. По краям масса была цвета потускневшего олова, а посередине – темно-серого. Матросы сновали по палубе, готовясь к буре. Прежде спокойное синее Аравийское море, где на волнах плясали светлые, как облака, барашки, постепенно превращалось в бурлящий котел, в пенящуюся массу, которая готова была поднять «Кент» высоко над горизонтом, а в следующий миг швырнуть его в пучину.

Констанс встала у грот-мачты, и все равно брызги попадали ей на лицо и дорожное платье. Над ней, ужасающе высоко на марсе стоял марсовый и отчаянно жестикулировал, подавая знаки экипажу.

– Спускайтесь-ка лучше в каюту, ваша светлость, – посоветовал ей один из офицеров, пробегая мимо. – Мы направляемся в укрытие, к берегу, но не уверен, что нам удастся обогнать шторм.

Корабль опять нырнул вниз. Мачта над головой Констанс угрожающе заскрипела. Босые матросы бегали по мокрой палубе, спеша вывести огромный трехмачтовый корабль в более спокойные воды. Матросам помогали военные, солдаты Тридцать первого пехотного полка, которые направлялись к месту службы в Индию. Из гражданских лиц на палубе осталась одна Констанс. Жены и дети военных и еще двадцать пассажиров сидели в каютах, в тепле и сухости. В их числе была и миссис Пикок, жена торговца тканями, едущая к мужу, которой папа заплатил за то, чтобы она в пути была компаньонкой Констанс и охраняла драгоценную репутацию дочери.

Может быть, лучше действительно присоединиться к остальным? На палубе стало опасно, но вместе с тем и невероятно весело. Веяло настоящей свободой. Констанс нашла место понадежнее под грот-мачтой и встала так, чтобы не мешать экипажу – и чтобы ее почти не было видно. Брызги соленой морской воды обжигали ей кожу. Волосы выбились из прически, хлестали ее по щекам, закрывали глаза. Ветер усилился; он ревел и свистел. Скрипели снасти, хлопали паруса. Корабль словно выражал буре протест.

Брызги превратились в густой туман; сквозь него Констанс различала лишь туманные очертания снующих по палубе матросов. «Кент» резко накренился на левый борт, и ее выбросило из укрытия; она заскользила по мокрой палубе. В последний миг она ухватилась за канат. На палубу обрушилась настоящая стена воды. Вцепившись в канат, Констанс озиралась по сторонам. Матросы тоже скользили и падали. Корабль снова накренился – теперь на правый борт. Кричали матросы; в их голосах отчетливо слышался страх. Внизу визжали женщины.

В следующий раз, когда «Кент» накренился влево, опасно близко к воде, Констанс решила, что они перевернутся. Каким-то чудом судно выпрямилось, но почти сразу же затрещала бизань-мачта. На палубе начался хаос. Крики. Треск рвущегося холста. Грохот падающих обломков. Грубые, отчаянные возгласы матросов, которые пытались спасти корабль, пассажиров и себя. Торопливое шлепанье босых ног по палубе. И над всем – рев и грохот моря, доказывавшего свое превосходство. Пошатываясь, как пьяный, корабль летел к берегу, в более спокойные воды. Женщины и дети, солдаты и матросы высыпали на верхнюю палубу; они карабкались снизу и льнули к остаткам упавшей мачты, к снастям, к порванным парусам, друг к другу.

Констанс, прижатая к фок-мачте, тщетно пыталась освободить юбки, запутавшиеся в канатах. Своих попутчиков она видела сквозь завесу брызг. Она оцепенела от страха. Внутри осталось лишь одно желание: жить. Решимость придавала ей сил – доказательство того, что ее дух не был ни сломлен, ни приручен.

Она не позволит себе погибнуть! Она крепче вцепилась в мачту; корабль то взмывал вверх, то падал вниз, его крутило и кренило во все стороны. Даже крепкий желудок Констанс не выдержал такого издевательства. Наконец впереди показалась земля, а с ней – обещание безопасности. Шторм либо выдохся, либо остался позади.

Она чуть ослабила хватку, как вдруг переломилась грот-мачта, увлекая за собой фок-мачту. «Кент» лег на правый борт. Констанс выбросило в воду. Перед тем как она упала в море, ее швырнуло высоко в воздух.


Эмират Маримон, Аравия


В отдаленной рыбацкой деревушке она провела около трех недель. Наконец за ней приехали представители местных властей. Констанс наблюдала за ними с берега: большое судно-дау вошло в бухту, служившую гаванью для местных рыболовецких лодок. Узкий корпус блестел от лака и позолоты; на корме имелась закрытая каюта, крыша которой служила верхней палубой. Она тоже была защищена от солнца и непогоды навесом. Над палубой развевался треугольный парус алого цвета.

Деревенские жители толпились вокруг нее. Констанс не хотелось уезжать, но она понимала, что остаться здесь и вести тихую жизнь невозможно. Шторм унес ее обязанности лишь на время, страшное будущее по-прежнему маячило на горизонте. Узкий изящный корабль призван вернуть ее…

Башир, деревенский староста, в чьем доме она жила, церемонно поклонился какому-то важному старику, по виду чиновнику, который сошел на берег, не дожидаясь швартовки. Чиновник был высоким и худым; проницательные светло-карие глаза смотрели из-под пышных кустистых бровей. Аккуратная бородка была заострена книзу. Кон-станс обратила внимание на его костлявые холеные пальцы и болезненное выражение узкого лица, не сочетавшееся с пышными одеждами. Поморщившись, старик театральным жестом развернул свиток пергамента.

– Леди Констанс Монтгомери?

Хотя он произнес ее имя с сильным акцентом, она поняла, что он имеет в виду именно ее. С упавшим сердцем Констанс неуклюже сделала реверанс. Снова заныла рана на голове – жена старосты лишь сегодня утром сняла с нее повязку.

– Добро пожаловать в Маримон. Вы поедете со мной!

Он не спрашивал, а приказывал. Констанс хватило времени только на то, чтобы быстро и сердечно попрощаться, чиновник же отвел Башира в сторону. Через несколько минут она схватила старосту за руки, постаралась как можно лучше выразить глубокую благодарность – и ей помогли подняться на судно.

Констанс сразу же прошла в каюту. Когда подняли парус, ее охватил беспричинный страх. Она понимала, что ведет себя глупо: море было гладким, как стекло, небо над головой голубое, без единого облачка, дул лишь легкий ветерок. И все же, стоило ей ступить босыми ногами на палубу и ощутить, как корабль слегка накренился, она покрылась липкой испариной. Она снова услышала грохот волн, треск мачт и крики пассажиров «Кента». К счастью, чиновник, который сопровождал ее, не докучал ей своим обществом – то ли из соображений приличия, то ли просто потому, что ее присутствие на борту его оскорбляло.


Когда они вошли в порт, солнце уже садилось. Констанс с трудом спустилась на берег и села в крытый паланкин, радуясь, что наконец очутилась на суше. Носильщики быстро понесли ее вперед. Она закрыла глаза и попыталась взять себя в руки. Наконец, носилки поставили на огромном закрытом дворе, освещенном светом тысячи свечей. Старик, который привез ее сюда, уже манил к себе. У нее не оставалось другого выхода: пришлось следовать за ним.

Она брела следом за чиновником по гладким, полированным мраморным полам по бесконечным коридорам. Констанс понимала, что выглядит не самым лучшим образом: кожа обгорела на солнце, рана на лбу напоминала клеймо, босые ноги и грубая бурая рубаха, такая широкая, что в ней уместились бы две такие девушки, как она.

Когда они подошли к внушительным двойным дверям, охраняемым огромным стражником с длинной саблей, Констанс вдруг осознала всю странность своего положения. Она оказалась в чужой стране, совершенно одна, и всецело должна полагаться на милость того, кто находится по ту сторону двери. Что с капитаном Коббом? Наверное, она – не единственная выжившая после крушения. Слишком ужасно думать о том, что шестьсот душ погибли, а она каким-то чудом спаслась. Интересно, кто ее примет? А вдруг гаремный евнух? Краска отхлынула у нее от лица.

Глава 2

Констанс очутилась в огромном помещении со сводчатым потолком, вниз свисали три внушительные мерцающие люстры. В дверях рядом с ней стояли на страже две одинаковые статуи – какие-то мифологические саблезубые звери семейства кошачьих, которые выглядели так, словно вот-вот набросятся и сожрут ее. Она содрогнулась.

В противоположном конце зала стоял человек; он смотрел в высокое окно, за которым сгущался мрак. Незнакомец был с головы до ног одет в белый шелк; его халат был расшит золотыми нитями. На обруче, удерживавшем его головной убор, сверкали бриллианты. Он был высокий и стройный, однако широкие плечи намекали на скрытую силу.

– Леди Констанс Монтгомери, – объявил чиновник с сильным акцентом и слегка подтолкнул ее в спину. – Его царственное высочество Кадар, наследный принц Маримона.

За ней с глухим стуком закрылись тяжелые деревянные двери. Принц развернулся, и сердце у Констанс екнуло, во рту пересохло, а мышцы внизу живота сжались в порыве желания, заставшего ее совершенно врасплох.

Правитель Маримона оказался молодым – на вид ему можно было дать не больше тридцати лет. Высокий лоб, длинное лицо, крупный нос. Суровое лицо нельзя было назвать красивым в обычном смысле слова. К тому же он стоял с неприступным выражением. Царственный наряд лишь подчеркивал его природную властность. Все указывало на то, что перед ней правитель: и его осанка, и надменный вид, но особенно выразительные глаза – миндалевидные, широко расставленные. Как и все мужчины в этой стране, правитель Маримона носил бороду, но его борода была очень короткой и напоминала слегка отросшую щетину. Она лишь подчеркивала гладкие скулы и чувственный изгиб губ. Констанс показалось, что она вся горит под грубой рубахой: ее обдало жаром. Такие губы просто греховны!

– Леди Констанс.

Она вздрогнула и низко присела, ругая себя за то, что глазела на принца, как голодная волчица. Опустив глаза, она стала смотреть на его ноги. Принц Кадар направился к ней. Его походка отличалась гибкой грацией. Полы длинного халата развевались, открывая черные домашние туфли, расшитые золотом. Констанс подняла глаза, увидела узкие бедра и поняла, что на них тоже лучше не смотреть. Тонкая талия была схвачена поясом с золотым тиснением.

– Прошу вас, встаньте.

От его хрипловатого голоса у нее по спине пробежал холодок. «Ради всего святого, Констанс, соберись!» – приказала она себе. Рука, которую он протянул, была тонкой, пальцы гибкие, как у художника. На ощупь его рука оказалась прохладной. Она со стыдом поняла, что ее ладони липкие, а кожа, скорее всего, огрубела от соли и солнца.

Однако состояние кожи на руках было пустяком по сравнению с растрепанными, спутанными, как воронье гнездо, волосами, длинной рубахой, похожей на мешок, и босыми ногами. Она почувствовала себя Золушкой из сказки Перро. Жаль, что у этого принца нет туфелек, которые он мог бы надеть на нее… Она поспешно поджала пальцы ног, убирая их под рубаху.

– Ваше высочество, вы оказали мне большую честь… – прошептала Констанс.

– Учитывая обстоятельства, не могу назвать благополучным ваше прибытие в Маримон. Тем не менее надеюсь, вы позволите мне приветствовать вас в моих владениях.

– Ах, как вы хорошо говорите по-английски! – воскликнула она, от удивления забыв о правилах приличия.

– Благодарю вас. Мой наставник был бы очень рад, если бы услышал ваши слова.

Она густо покраснела, уловив в его ответе легкую иронию.

– Меня удивляет вовсе не то, что вы говорите на моем языке. Знакомство с вами, ваше высочество, для меня большое удовольствие и большая честь!

– Боюсь, ваши чувства изменятся, когда вы услышите то, что я должен сказать. Прошу вас, садитесь!

Зал оказался еще больше, чем она думала, когда вошла сюда. Громадные люстры оказались не единственным украшением; все стены были покрыты изразцами: ряд за рядом ярких золотых и терракотовых плиток, разделенных панелями в стиле рококо, покрытыми искусной резьбой. У самой дальней стены стояло нечто похожее на широкую кровать с балдахином; Констанс решила, что там, должно быть, находится трон правителя. Хотя пол перед троном устилали толстые шелковые ковры, в зале не было больше ни одного сиденья, подушки или стула.

Похоже, принц Кадар понял это одновременно с Констанс.

– Простите, – сокрушенно воскликнул он. – Зал приемов создан для устрашения гостей, а не для их удобства. Я совсем позабыл!

– Позабыли?

– Прежде мне довелось побывать здесь лишь однажды. Когда я приносил обеты.

– Обеты, – машинально повторила Констанс, гадая, не отупела ли она. – А, понимаю. В этом зале устраивают королевские свадьбы?

– Я не женат. – В его глазах на миг мелькнуло что-то – боль? горе? сожаление? Все произошло так быстро, что Констанс решила: показалось. – Торжественные обеты, которые я приносил, когда стал правителем, – пояснил принц.

– А, вы имеете в виду коронацию!

Принц снова качнул головой:

– Нет, церемонию коронации отложили до окончания траура по моему старшему брату, который неожиданно скончался три месяца назад.

– Простите, мне так жаль! Как ужасно… Примите мои самые искренние соболезнования. – Она потянулась к нему, желая выразить сочувствие. – Вы… с братом были близки?

Он так долго не отвечал, что она решила: он ее не расслышал. А может быть, недоволен тем, что она снова нарушает протокол.

– Последние семь лет я прожил за границей.

Он не ответил на вопрос, но, судя по ледяному выражению лица, продолжать разговор на эту тему он не собирался. Когда принц повернулся к ней спиной, Констанс испугалась. Она его оскорбила! Аудиенция окончена, даже не начавшись, а она так ничего и не узнала о своей судьбе.

– Прошу вас, ваше высочество, если бы можно было…

– Сейчас. – Он протянул руку, призывая ее замолчать.

На троне, диване – в общем, на массивном сооружении, которое там стояло, – лежала гора алых подушек с золотыми кистями. Принц Кадар начал сбрасывать их на пол.

– Вот, – сказал он, когда трон обнажился, а на полу очутилось две груды подушек, – теперь мы оба можем расположиться с удобством.

Он одним движением сел, скрестив ноги, – она и мечтать не могла о такой грации! Затем жестом пригласил ее последовать его примеру. Путаясь в складках широченной рубахи, Констанс кое-как села. Принц снял с головы куфию вместе с обручем, украшенным бриллиантами, и небрежно положил на сиденье трона. Волосы у него были черные, шелковистые, на затылке они слегка завивались. Завитки не сочетались с суровым выражением лица, но усиливали его привлекательность. Правитель Маримона был настоящим красавцем!

– Так что вы хотели узнать?

– Что? – спросила Констанс, не сводившая с него взгляда. Опомнившись, она покраснела. – То есть… прошу прощения. – Она отбросила со лба спутанные волосы. – То есть, да, я действительно хотела спросить… о других пассажирах «Кента», об экипаже, о капитане Коббе. Не может быть, чтобы из всех выжила только я.

– Конечно. – Принц Кадар положил подбородок на сцепленные пальцы.

О чем он думает? Констанс поерзала на подушках. Почему он молчит?

– Ваше высочество…

– Нет. – Принц помолчал. – Вы в нетерпении. Простите, положение несколько… необычное. Я пытаюсь придумать, как лучше все объяснить.

– Предпочитаю чистую правду.

Ее замечание вызвало его пристальный взгляд. Оценивающий – да, именно так будет точнее.

Принц Кадар улыбнулся:

– А знаете, я нахожу вас… интересной.

Она не восприняла его слова за комплимент и все же вспыхнула.

– Знаете, – не думая, выпалила она, – я тоже нахожу вас интересным. – «Ну можно ли придумать что-нибудь глупее!» – То есть… я еще никогда не была знакома с принцем. – «Или безумнее». Погрустнев, она неловко улыбнулась. – В последнее время я действительно получила большой опыт в том, как справляться с обстоятельствами, если вы опасаетесь, что я закачу истерику, услышав то, что вы собираетесь мне сказать.

– После того что вам пришлось пережить, удивлен, что вы сохранили хоть какое-то самообладание, – возразил принц. – Ваша выдержка достойна восхищения.

– Нет, совсем нет. Поверьте, под моим пышным нарядом, – пошутила Констанс, – кстати, кроме него, у меня ничего нет – я дрожу, как желе.

Она не сразу поняла, что сказала двусмысленность. Он едва заметно покраснел и посмотрел на вырез ее рубахи. Ее слова его смутили. Констанс тоже смутилась, но решила не извиняться, вовремя сообразив, что лишь все ухудшит. Она велела себе поменьше болтать. Перестать суетиться. И не глазеть на принца.

– Итак, о крушении «Кента», – объявил наконец принц Кадар. – Во-первых, позвольте принести вам мои извинения. В тот день, когда корабль затонул, я уезжал из страны по государственным делам. Лишь после возвращения я смог уделить время последствиям кораблекрушения. К сожалению, весть о том, что вы выжили, лишь вчера была доставлена во дворец. И я сразу же начал действовать.

– Да, присланный вами чиновник действовал поистине молниеносно, – ответила Констанс, – хотя не скрою, вторая поездка по морю оказалась для меня более суровым испытанием, чем я думала. Боюсь, я больше не могу похвастать тем, что прекрасно переношу качку… Еще я жалею, что не смогла как следует отблагодарить Башира, деревенского старосту. Он и его близкие очень хорошо заботились обо мне.

– Не стоит беспокоиться. Я велел моему главному визирю позаботиться о том, чтобы жителей деревни достойно наградили. Не сомневаюсь, Абдул-Меджид сказал и сделал все, что нужно. Он самый… самый верный и преданный слуга нашей семьи.

Если Констанс что-то понимала в физиогномике, названный принцем Абдул-Меджид, несмотря на все свои достоинства, не является близким другом Кадара.

– Главный визирь, – повторила Констанс. – Значит, помимо него, у вас есть много других визирей?

– Очень много – и все они охотно дают мне советы и делятся своими мнениями. Правда, их мнения редко совпадают с моим – в этом я совершенно уверен.

Последние слова он произнес с некоторым нажимом – и, судя по всему, пожалел о вырвавшихся у него неосторожных словах. Как Констанс ни хотелось – а ей очень хотелось – продолжить разговор на такую интересную тему, она решила не рисковать, боясь, что принц снова спрячется в скорлупу высокомерия.

– Итак, – продолжал он, – во-первых, с прискорбием должен сообщить, что не обошлось без погибших. Их оказалось двадцать семь – точнее, двадцать шесть, после того как мы узнали, что вы не входите в их число. Капитану удалось подойти достаточно близко к нашему берегу. Подавляющее большинство людей с «Кента» были выловлены из воды экипажами наших рыболовецких судов. Они же достали тела погибших… Только вас течением унесло далеко от нашего главного порта. Кусок сломанной мачты, за которую вы держались, когда вас нашли, судя по всему, спас вам жизнь.

– Капитан Кобб находится среди выживших?

– Да, именно от него мы и узнали о вас. Ваше имя, место, где вы сели на корабль, куда вы направлялись, имя вашей компаньонки… К сожалению, леди Констанс, вынужден вам сообщить: она попала в число погибших. Прошу, примите мои соболезнования.

– О боже! Простите… – Констанс вытерла глаза рукавом рубахи. – Миссис Пикок возвращалась в Индию к мужу. Мой отец заплатил ей за то, чтобы она была моей компаньонкой в пути – ведь незамужняя девушка не может путешествовать в одиночку, это неприлично.

– Значит, ваш отец в Лондоне, а не в Бомбее?

– Мои родители живут в Англии. Почему вы спрашиваете?

Принц Кадар посерьезнел.

– Полный отчет о судьбе «Кента», грузов, пассажиров и экипажа уже выслан вашему генеральному консулу в Каир. Не знаю, скоро ли известие о судьбе «Кента» достигнет Англии. Боюсь, это произойдет до того, как мы сумеем переслать дополнение.

– К-какое дополнение?

– Леди Констанс, в моем отчете вы находитесь в списке пропавших без вести, предположительно погибших. К тому времени, как составлялся отчет, вас еще не нашли. К сожалению, после крушения прошло немало времени, и все решили, что вы погибли…

Констанс в ужасе посмотрела на него:

– Значит, маме сообщат, что я утонула?

– Боюсь, что так. То же самое сообщат тем, кто придет вас встречать в Бомбее, – ответил принц, мрачнея. – Позвольте спросить, леди Констанс, почему вы оказались на борту «Кента»? Корабли Ост-Индской компании обычно сильно изношены. Неужели ваши родители не понимали степень риска, когда договаривались о вашем отбытии на Восток?

– Их заверили, что я в надежных руках, поскольку у капитана Кобба огромный опыт; он один из лучших капитанов во всей флотилии и… судя по всему, он подтвердил свою репутацию, раз при крушении погибли всего двадцать шесть из шестисот человек.

– Кто заверил ваших родителей в надежности корабля?

– Человек, который устроил мое путешествие, – он, как крупный акционер, прекрасно осведомлен о положении дел.

– Вы хотите сказать, что вашу поездку устроил какой-нибудь сотрудник Ост-Индской компании?

– Да. Мистер Гилмор Эджбестон.

– Он ваш родственник?

– Не совсем. Мы с мистером Эджбестоном… Мы с ним… Собственно говоря, я плыла в Индию, чтобы выйти замуж за мистера Эджбестона, – еле слышно призналась Констанс. – А теперь моему жениху сообщат, что его невеста утонула. – Она подавила истерический смешок. – Вы и представить себе не можете, ваше высочество, как все было бы кстати, окажись это правдой.


Совершенно не понимая, как отнестись к ее последним словам, Кадар смотрел на англичанку в полном недоумении. Когда он впервые увидел ее имя в списке погибших, леди Констанс Монтгомери представлялась ему добропорядочной матроной среднего возраста. Теперь он понял, как заблуждался. У этой девушки стройная фигурка. Блестящие каштановые волосы ниспадают на плечи беспорядочными волнами. На круглом лице выделяются чувственные губы, которые не сочетаются с довольно резко очерченными бровями. Из-под длинных ресниц на него смотрят широко расставленные карие глаза. Неожиданно – и совершенно некстати – принц Кадар понял, что не может отвести от нее взгляда.


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации