Текст книги "Свеженькие истории, которые заставят тебя покраснеть (сборник)"

Амбивалентность

Ожидание казалось нескончаемым. Опять я опоздала! А ведь так торопилась, чтобы прийти вовремя… Другая особа уже здесь и со спокойным видом погружена в чтение. Но я-то знаю, что это спокойствие только внешнее: безусловно, она пришла сюда по тому же поводу, что и я, а значит, не может быть по-настоящему безмятежной! Впрочем, поднимаясь, она бросила в мою сторону участливый, едва ли не сообщнический взгляд… и я тут же почувствовала к ней необыкновенное расположение. Уверена, она испытывает сейчас то же самое. Тот факт, что нам уготована одинаковая участь, меня немного утешал.

Понадобилось долгое ожидание, прежде чем мне разрешили войти. Вызывавшая дама узнала меня и тепло, почти по-дружески, улыбнулась. Я нетерпеливо вскочила и последовала за ней по узкому коридору к тому месту, которое вызывало у меня столь противоречивые чувства. И воспоминания. Сколько воспоминаний! Боль и удовольствие, страх и экстаз, и все это было даровано одним единственным человеком.

Проходя мимо комнаты, в которой находилась моя случайная соратница, я удивилась, не услышав ни стонов, ни криков.

«Привыкла!», – подумала я про себя и улыбнулась.

Наконец, мы достигли комнаты, которой предстояло стать свидетелем моей уязвимости, беспомощности, моего освобождения и желания.

Молодая женщина, по-прежнему улыбаясь, вежливо забрала мою сумочку. Она была довольно красива и обладала хорошей фигурой, что особенно подчеркивало ее маленькое белое платье. Я знала, что она останется здесь с нами, и мне это даже нравилось. Она будет находиться рядом, принимать живое участие в происходящем, одобрять, комментировать, но, главное, сможет деликатно направлять его в выборе «аксессуаров». А он до них ненасытен…

Эти размышления внезапно прервались: он был здесь. Тот, кого я с таким нетерпением желала увидеть вновь, мой очаровательный палач, адресовал мне неотразимую улыбку. Эта улыбка заставляла меня поддерживать нашу связь, несмотря на постоянное, действующее на нервы ожидание, на которое он меня обрекал; эта улыбка затмевала все вокруг, озаряла мои фантазии, преследовала в самых смелых снах. Конечно, не одна только улыбка представляла ценность этого мужчины: все остальное в нем не менее привлекательно, обольстительно и совершенно.

Он престал передо мной гладко выбритым, в безупречной одежде, от него исходил тонкий аромат одеколона. Но главное, он улыбался. Улыбались даже его карие глаза: глаза ангела под длинными ресницами и идеально очерченными бровями. Эти глаза светились радостью. Он счастлив меня видеть? Предвкушает, что должно произойти? Я не осмелилась спросить. Знает ли он, до какой степени я спешила оказаться здесь, сгорала от нетерпения видеть его, даже зная, что для достижения блаженства мне предстоит мучиться и страдать по его милости?

Мой взгляд бессознательно упал на маленький столик: на нем лежали инструменты пыток, которыми он должен был воспользоваться. Я не в силах была унять дрожь. Он пытался меня успокоить, что-то ласково объяснял – все казалось бесполезным. Но ведь я знала, на что шла, поэтому и находилась здесь, не так ли? Наконец, я вытянулась в кресле и отдалась в его руки.

Беспощадный свет лампы действовал на меня уничтожающе, но он ему нравился, он не мог бы даже обойтись без него, поэтому я не протестовала. Талант этого мужчины был достоин того, чтобы я шла на уступки… Мне оставалось только закрыть глаза и, как обычно, предоставить все ему.

Он ласково спросил, как я себя чувствую. В ответ я могла лишь кивнуть головой, но тут вспомнила, что спустя всего несколько мгновений он совсем лишит меня дара речи, закрыв рот своей рукой в перчатке. Тогда я заставила себя ответить настолько отчетливо, насколько у меня хватило сил:

– Спасибо, очень хорошо… но здесь довольно холодно…

– Это ненадолго, моя дорогая, сами увидите…

Загадочная улыбка. И все началось. Он наклонился, и до меня донеслось его приятное свежее дыхание. Его рука приблизилась к моему лицу, и я закрыла глаза, отдаваясь его ласкам.

От мягких и нежных прикосновений ладоней я совершенно расслабилась. Пальцы осторожно дотрагивались, ощупывали меня… Я почувствовала себя, наконец, удивительно спокойно и умиротворенно. Настолько спокойно, что смогла проследить движения его руки на моей шее, вырезе блузки, под бюстгальтером. Его ладони бережно, почти боязливо обнажали мою грудь. Я прекрасно знала, что эта нежность не продлится долго, мужчина станет более решительным и требовательным. Но вдруг он решил сделать паузу и оставил меня на несколько мгновений одну: мы оба должны быть готовы перейти к более серьезным вещам. Меня охватило благостное оцепенение, на волне которого исчезли все страхи и беспокойства! Дыхание стало глубоким и размеренным, тело как будто онемело, но это онемение было таким сладостным! Я продолжала ощущать на себе нежность, которую он так щедро даровал мне перед своим исчезновением. Эта бесконечная нежность распространялась по груди, животу; я представляла себе его ладонь в перчатке, почти безличную, нереальную, которая движется все ниже, к моим брюкам, скользит по бедрам и совсем исчезает в тепле моего тела. Я распахиваю ноги, приглашая к более смелым ласкам, но он заставляет меня ждать…

Его голос вывел меня из сладостного сна:

– Вы готовы продолжить?

Я только кивнула в ответ. Затуманенный взор выдавал состояние неги и слабости, в котором я пребывала. Конечно, я готова, я только этого и жду.

Теперь его руки стали решительными и настойчивыми. Они мяли мое тело, царапали кожу – несомненно, на мне останутся следы от этих прикосновений! Воздух в комнате вдруг стал жарким, даже удушающим. Потом я услышала, как он, не медля больше ни минуты, схватил один из инструментов, разложенных на столе.

Закрыв глаза, я даже не пыталась угадать, что это за предмет. Не имеет значения, каков он на вид: его истинная ценность откроется только в действии. Предмет исчез между моими губами, раздвинув возбужденную плоть. Во мне смешивались всевозможные ощущения: инструмент, проникавший в меня все глубже, мужская рука, широко раскрывающая мою плоть, сначала один, потом другой палец, проскользнувшие внутрь…

Вторая рука также не бездействовала, а в бешеном темпе кружила по моему телу. Я ощутила, как по всему телу распространяется тепло, и тут же почувствовала устремленный на меня взгляд, строгий и властный. Девушка-ассистентка почти не вмешивалась, или совсем чуть-чуть…

Послышался пронзительный звук, и сильная вибрация, идущая откуда-то издалека, сотрясла все мое существо. Я знала, что мое тело будет страдать еще больше, но не хотела замечать ничего, кроме удовольствия. Беспомощная, погруженная в оцепенение, я отдалась этой вибрации, постепенно распространявшейся по моим раскрытым бедрам, она узурпировала мою сокровенную плоть и погрузила в упоительный транс. Меня трясло и качало во все стороны. Инструмент, не переставая, работал во мне, яростно исследовал мое тело…

Внезапно воцарилась тишина. Нет! Еще слишком рано! Мне хотелось кричать, но его рука знакомым жестом закрыла мне рот, позволяя вырываться одним только хрипам и стонам. Не ограничившись одним инструментом, мой палач потянулся за другим, который казался более тонким и плоским, чем первый. В этот момент я почувствовала себя совершенно беззащитной.

Губы вновь раскрылись, предвкушая натиск холодного металлического предмета, распахнутая плоть ждала смертельных мучений. Тут я услышала гудение, более отчетливое и продолжительное, по сравнению с предыдущим. Может быть, на сей раз этот вращающийся предмет снимет с меня невероятное напряжение и подарит долгожданное блаженство? Я почувствовала, как он приближается, дотрагивается до меня, скользит к пульсирующей внутренности. Меня накрыли волны смертоносного удовольствия. Прикосновения были нежными и деликатными, и создавалось впечатление, что кто-то ласкает языком. Ласки не прекращались ни на миг, но меня терзало беспокойство, что они закончатся, как в прошлый раз, оставив меня в полном изнеможении на грани оргазма. Как же мне продлить это удовольствие?

К счастью, мое тайное желание исполнилось: мой друг не останавливался… Гудение отзывалось у меня во всем теле: немного задержалось где-то в груди, будто нежно ее массируя, потом начало исследовать область живота, бедра… Но мне хотелось ощутить его там, внизу, глубоко внутри себя, хотелось, чтобы оно осталось там навсегда, окончательно слившись с моим пылающим нутром.

Первый инструмент, впрочем, тоже доставил мне сладостные мгновения. Хорошо было бы испытать их совместное вторжение. А эти волшебные пальцы! Кстати, сколько их было? Да это и не имеет значения…Я, не переставая, стонала от всевозможных ласк и прикосновений. Еще немного, и мое тело достигнет высшей точки напряжения и экстаза и, наконец, расслабится.

Внезапно гул прекратился. Разочарованная, я открыла глаза и обратила вопросительный взгляд на самого важного для меня в тот миг человека.

– Вот и все…

Как это все? Для него, может быть, но никак не для меня!

– Так быстро?

– Да. Все было хорошо?

– Да… Думаю, я задремала.

– Тем лучше! Теперь можете прополоскать рот. Какое-то время будет чувствоваться боль. Но впоследствии этот зуб больше не заставит вас страдать! Через две недели продолжим!

Две недели… Ну что же… Все равно, другого выбора нет. Я подожду…

Око за око

Элиза уже принялась за третью довольно внушительную порцию мартини с джином, когда, наконец, в баре появилась Шанталь. Они заметили друг друга, Шанталь бросилась к подруге, поцеловала ее и тут же отпрянула:

– У тебя такой вид… Что-то стряслось?

Элизе, действительно, было не по себе. Впрочем, именно поэтому она попросила Шанталь прийти сегодня вечером, чтобы все ей рассказать.

– Еще одно мартини, – бросила она бармену. – А тебе пива?

Шанталь кивнула, и нетерпеливо продолжила:

– Ты мне расскажешь, наконец, что происходит? Я же беспокоюсь за тебя!

Элиза посмотрела подруге прямо в глаза и издала протяжный вздох, не сказав ни слова. И только оплатив заказ, она ответила:

– Мне кажется, Николя что-то подозревает…

– Что заставляет тебя так думать? Вы с Патриком были неосмотрительны?

– Конечно, нет! Мы всегда очень осторожны. Просто Николя какой-то странный последние две недели. Совсем не такой. Я ломаю себе голову: что с ним могло произойти. Другой причины не нахожу – наверняка он о чем-то догадался.

– Что ты хочешь этим сказать – «какой-то странный»? Он, случайно, не заболел?

– Ничего подобного! Скорее, наоборот! За последние пятнадцать лет, которые мы вместе, он никогда не был в такой прекрасной форме. Именно это меня и тревожит…

– Перестань говорить загадками, я ничего не понимаю. Расскажи подробнее!

– Хорошо, представь, что мы занимались любовью пять раз за две недели!

У Шанталь буквально челюсть отвисла. Она так и стояла с открытым ртом, забыв, кажется, даже дышать. Слова Элизы произвели эффект разорвавшейся бомбы. Шанталь не могла поверить в услышанное. Николя! Тот самый Николя, который страдал на протяжении стольких лет синдромом вялого члена! («Расстройством эрекции», – непременно поправляла Элиза.) Николя, который никогда не хотел смотреть в лицо проблемам и искать выход! Николя, который, не желая признать свою вину, заставлял Элизу чувствовать себя менее привлекательной и желанной – из-за него она чуть было не впала в жесточайшую депрессию! Николя, который пробудил в Элизе настолько сильный инстинкт самосохранения, что она бросилась в объятия к другому мужчине! Невероятно! Но в большей степени все это было крайне печально.

Элиза, наверное, не ошибалась: он раскрыл тайну. Шанталь прекрасно знала, что мужчины, чувствующие угрозу своей власти над женщиной, способны на две противоположные реакции: либо они отступают, предоставляя сопернику наслаждаться победой, либо, что гораздо чаще, яростно сопротивляются, пытаясь вновь завладеть потерянными позициями. Оба варианта не предвещали для Элизы ничего хорошего. Шанталь все же попыталась найти другое объяснение:

– Предположим, твоя связь с Патриком здесь совсем ни при чем… Ты не думаешь, что Николя начал заново открывать тебя как исключительную женщину, которой ты всегда была? Или же он, наконец, понял, что рискует тебя потерять, продолжая бездействовать? Он наверняка заметил, как ты изменилась за последние месяцы, и ему это нравится…

– Нет, это далеко не так. Не знаю, почему, но я убеждена, что метаморфоза, произошедшая с ним, имеет другое объяснение.

– В таком случае, дай мне побольше информации. Расскажи все с самого начала.

– Это было две недели назад, в четверг вечером. Совершенно обычный четверг. Мы только что закончили ужинать, на кухне царил беспорядок. Как обычно, Николя включил телевизор, а я принялась за уборку. Вдруг я почувствовала его присутствие. Он стоял в дверях и очень странно смотрел на меня. Я спросила, все ли в порядке, тогда он приблизился и обнял меня, скользнув рукой под платье. Потом приподнял и посадил на стол. Все это он проделал без единого слова. Я была охвачена таким изумлением, что даже не стала сопротивляться. Я уже было подумала, что он начнет раздевать меня, но он внезапно остановится, видимо, вспомнив о постоянных неудачах. Однако я заметила, что возбуждение образовало внушительный холмик на его брюках. Картина была прямо-таки сюрреалистической…

Шанталь слушала подругу, затаив дыхание.

Элиза сделала глоток воздуха и продолжила:

– Но это было только начало… Потом он аккуратно приподнял меня, снял трусики, подвинул на самый край стола и принялся вылизывать мою киску. Ласкал так, как никогда прежде. Это было чудесно, восхитительно, но меня не покидало ощущение нереальности. Я была с мужчиной, много лет делившим со мной жизнь. Но теперь он вел себя настолько необычно, что казался почти чужим человеком. Когда он снял брюки, я подумала, что мне мерещится: эрекция, как у настоящего жеребца! Поверь, я уже забыла размеры его инструмента, во всяком случае, давным-давно не видела его в таком возбуждении.

По-прежнему не произнося ни слова, он продолжил ласки набухшим кончиком своего члена, а затем вошел в меня с такой легкостью, как будто делал это всегда. Я пребывала в полном смятении. Все это так неожиданно! Стоя со спущенными брюками, Николя погружался в меня с усердием, которое не проявлял даже в двадцать лет.

Пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы сохранить равновесие, я уронила тарелку и опрокинула остатки крема. Скользнув прямо в липкую массу, я чуть не упала, но Николя удержал меня. На миг он отстранился, окунул ладонь в лужу из крема и обмазал им свой член перед тем, как войти в меня снова. Я не могла поверить в происходящее. Крем покрыл меня и внутри и снаружи и Николя наклонился, чтобы слизать его или, вернее, размазать языком по всей моей промежности. Я была в экстазе! Его рука блуждала по моему телу, сжимала плоть, щекотала и пощипывала кожу – я была на вершине блаженства. Мне снова представилось насладиться этим мужчиной! Едва проскочила эта мысль, как Николя со всей силой привлек меня к себе, яростно вторгся и почти сразу разрядился в бурном оргазме. На его лице появилось выражение, которое я не видела уже много лет, но еще помнила: перекошенный рот, закрытые глаза, запрокинутая голова.

Я пребывала в полном замешательстве. В конце концов, годы разочарований напомнили о себе, я разрыдалась и убежала в спальню.

На какое-то время он оставил меня одну, потом вошел в спальню, сел рядом, но даже не соизволил объясниться со мной или хоть немного утешить. Только взял меня в объятия и стал легонько покачивать. Это продолжалось, наверное, около часа, пока в полной тишине я не заснула. Тогда у меня и представления не было, что ждать от Николя в ближайшем будущем…

Выслушав рассказ подруги, Шанталь даже присвистнула. Теперь кухня Элизы виделась ей в другом свете!

– А что было потом?

– Так вот, это повторяется каждые два-три дня. И я думаю, это происходило бы чаще, будь я каждый вечер дома, а не с Патриком. Представь, он даже занимался со мной любовью во время хоккейного матча!

– Ничего себе! Во время хоккейного матча… Как тебе удалось довести его до этого?

– Веришь или нет, я не прикладывала никаких усилий! В тот момент я пылесосила, он подошел ко мне, ну и вот…

– А Патрик в курсе?

– Конечно, нет! Я ничего ему не сказала. Зачем его нервировать! Даже если у Николя есть подозрения, я не готова оставить Патрика. Кто знает, что будет дальше? Николя может в любой момент вернуться в прежнее состояние, и я останусь ни с чем. Просто так бросить Патрика! Он мне нравится, ты это знаешь, и потом, он привлек меня, главным образом, своим ненасытным сексуальным темпераментом.

– Ты истощаешь себя, пытаясь удовлетворить двух мужчин одновременно. Признайся, это смешно!

– Может быть, и смешно… В любом случае, я больше не могу! Постоянно находиться в таком напряжении! Мне кажется, я сойду с ума, все время думая о том, когда же он перейдет к обвинениям… А это не заставит себя ждать. Правда, есть еще кое-что…

– Ах, так?

– Ну да. Тот самый хоккейный матч… Так вот… Мы перебрались с кухонного стола на лестницу, и я оседлала его. Тогда мне пришла мысль заставить его заговорить: нужно было, в конце концов, узнать, что ему все-таки известно. Пусть Николя раньше никогда не был словоохотлив, но я подумала, может, в такой момент… И спросила без обиняков, что с ним происходит. Догадайся, каким был его ответ? «Я знаю, у тебя появился кто-то другой. Ты всегда будешь искать на стороне то, что не могу дать тебе я. Но скажи, сейчас ты по-прежнему испытываешь в этом необходимость? Я понимаю, тебе доставляет удовольствие чувствовать себя желанной разными мужчинами. Так вот знай, меня это ужасно возбуждает…» Слушая его, я старалась сохранить хладнокровие и только улыбалась в ответ, как будто не воспринимала его слова всерьез. На самом деле, я была потрясена…

– Да. Все это осложняет ситуацию… Скажи-ка мне, а помимо пробудившегося желания, есть в его поведении еще что-нибудь странное?

– Нет, если не считать огромного букета роз, который на днях ждал меня дома. Или потрясающего праздника, который он устроил мне в пятницу вечером. Или, может быть, его внезапный интерес к домашнему хозяйству.

– Не верю своим ушам! Можно подумать, что он просит у тебя прощения!

– Да уж, в таком случае на его месте должна была находиться я сама…

Шанталь на минуту задумалась, потом произнесла:

– Возможно, причина в другом… Ты мне, кажется, говорила, что он поменял работу?

– Да, еще в прошлом месяце.

– И теперь в его обязанности входит обучение новых сотрудников?

– Да, верно. Он знакомит их с клиентами, объясняет, как функционирует информационная система управления, и всякое такое.

– А не говорила ли ты мне, что в его компанию приходит все больше и больше молодежи, и ты видела массу новых лиц, преимущественно женских?

Теперь замолчала Элиза. Она об этом и не задумывалась! А, может, она просто отказывалась смотреть правде в глаза, хотя ситуация была вполне ясной? Да, наверное, все так и есть. Если хорошо подумать, Николя последнее время уходил из дома в приподнятом настроении и, между прочим, не один раз возвращался довольно поздно.

Элиза постаралась припомнить другие свидетельства, на которые раньше не обращала внимания: новая одежда Николя, лосьон после бритья, которым он не забывал пользоваться каждое утро, тогда как прежде все время жаловался, что у него раздражение на коже… Этих фактов уже было достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Неужели он встретил такую сексуальную особу, что его проблема решилась? Не станет ли в таком случае неверность Элизы менее предосудительна?

Она почувствовала прилив жара. Мерзавец! Как он посмел! Все эти годы она была такой терпеливой, понимающей. Какой наглец! Ее охватывала ярость – она была ранена, оскорблена, унижена. Пусть Николя сам довольно долго находился в положении обманутого мужа – с ее участью это не шло ни в какое сравнение. Все было на его совести, именно он подтолкнул ее к измене. И к чему были те откровения на лестнице? Теперь она должна смириться с поруганной честью потому, видите ли, что он принимал и даже ценил ее неверность? Что же – око за око, зуб за зуб? Ну, нет, она этого так не оставит!

Шанталь, видя, как изменилось выражение лица подруги, попробовала успокоить ее:

– Слушай, может, ему и нравится кто-то, но к конкретным шагам он еще не перешел. Тебе известно, насколько проблемы в семье влияют на либидо! Не заводись раньше времени, возьми себя в руки, прежде чем предпринять что-нибудь!

– Да, я уж возьму себя в руки, поверь! И не постесняюсь все рассказать ему о Патрике! Если он думает, что я должна страдать одна, он ошибается!

Выпалив это, Элиза поднялась и торопливо обняла подругу:

– Извини, Шанталь, но я должна идти. Причем немедленно. Николя сейчас дома, и я хочу решить все вопросы раз и навсегда. Пожелай мне удачи!

Элиза почти выбежала из бара. Она метала громы и молнии, гнев ее не только не рассеивался, а наоборот, увеличивался с каждым шагом. Нужно было успокоиться, найти в себе силы встретиться с мужем и заставить признаться в своей подлости. Она искала самые обидные, унизительные слова, чтобы бросить их ему в лицо, хотя прекрасно понимала, что будет не способна на это. Во всяком случае, запала ей не сохранить – он наверняка рассеется еще до того, как она окажется дома, оставляя после себя только холодную злость.

Внезапно она почувствовала такую усталость, что даже присела на скамейку. Перед ее глазами прошли те прекрасные мгновения, какие они пережили вместе с Николя. Ведь и у них было немало счастливых минут. Жаль, что эти воспоминания уничтожены. На их месте воображение уже рисовало другие картины: Николя страстно ласкает молодую женщину, другую женщину…

Элиза подходила к дому с тяжелым сердцем. В окнах горел свет: тем лучше, значит, Николя не спит.

* * *

– Элиза, я с нетерпением ждал твоего прихода…

– Ах, так.

– Да, я считаю, мы должны поговорить… Позволь, я помогу тебе раздеться.

Повесив пальто, Николя взял ее в свои объятия и одарил долгим поцелуем. Элиза тут же почувствовала у него внушительную эрекцию. Теперь он, казалось, не спешил разговаривать… Потираясь об ее тело, он расстегнул блузку, начал поглаживать грудь. Бледная плоть порозовела под его пальцами, соски набухли от прикосновений. Сняв с нее бюстгальтер, Николя мял дрожащие груди, брал одну за другой в жаждущий рот, целовал, облизывал и нежно посасывал их.

От намерений Элизы и следа не осталось, наступательные силы иссякли по мере того, как она отдавалась ласкам. Все происходящее можно было воспринимать как затишье перед бурей, стремление испытать последнее наслаждение перед разрывом. Поэтому, когда Николя повлек ее к дивану, она нисколько не протестовала, а, наоборот, спешно освобождалась от юбки, туфель и чулок.

Удобно расположившись на диване, она с улыбкой смотрела на Николя, который запутался в своих брюках. Он протянул руки и привлек ее к себе. Раздвинув бедра, Элиза дала его члену мягко войти в нее. Ее грудь касалась лица и губ этого мужчины, о котором, она думала, все знает. Ей не хотелось торопиться, скорее, наоборот, оттянуть, насколько возможно, неприятный разговор, который должен был последовать за любовью. Ее партнер, казалось, также стремился продлить упоительные мгновения близости и лежал почти недвижно, медленно продвигая свой жезл ко дну ее гостеприимной пещерки. Потом он несколько ускорил ритм, его бедра и ягодицы поднимались и опускались все быстрее, а руки с бешеной страстью сжимали ее грудь. Он целовал Элизу в губы, впивался в шею, оставляя следы на нежной плоти… Затем поднялся и перевернул ее. Она послушно встала на колени, опершись локтями о спинку дивана, готовая к натиску. Николя вновь погрузился в нее; Элиза прекрасно знала: он обожает эту позу. Она старалась подчинить себе его движения, усилить нежные касания его плоти о чувствительные стенки ее лона. Но Николя продолжал яростно вонзаться, крепко ухватив ее за бедра и заставляя ее ими вращать. Хватило нескольких мгновений, чтобы в нее исторгся мощный поток его воплощенного наслаждения. Но выйти ему Элиза не позволила. Увидев, что она пытается помочь себе рукой, Николя еще сильнее прижал ее к себе и, накрыв своими опытными пальцами ее клитор, довел до высшей точки наслаждения.

Некоторое время они лежали рядом, не двигаясь, и каждый боялся нарушить прелесть этих мгновений. Элиза очнулась первой. Она провела ладонью по лицу Николя, нежно улыбнулась и ушла в ванную.

Нужно было подумать, как лучше начать разговор, который был для нее так важен. Элиза всем сердцем желала, чтобы происходящему нашлось другое объяснение, а не то, которого она опасалась. Но уверенность в том, что спустя всего несколько минут ей будет нанесен смертельный удар, ее все же не оставляла. А тот факт, что страдать придется им обоим, был лишь жалким утешением.

Сквозь слезы она увидела на столике в ванной маленькую бутылочку. Она лежала на самом видном месте, рядом с умывальником. Поскольку лекарства были в доме большой редкостью, Элизе стало любопытно. Она взяла флакон, содержащий множество маленьких таблеток. Тут же широкая улыбка озарила ее лицо, и она почувствовала грандиозное облегчение: на этикетке стояло имя Николя и указание по применению: «1 таблетка 50 мг, по необходимости». А еще на флаконе было написано одно маленькое слово, которое все и объясняло: «Виагра».