Текст книги "Четверть Луны"

Часть Третья

Осознав его ужас, он начал смеяться

На следующее утро Джулию разбудил Либеро, споткнувшись о коврик в коридоре. Таким образом, племянник и тётя завтракали вдвоём, пока все остальные ещё спали. И когда аромат кофе наполнил комнату Карло, он тоже присоединился к завтраку и рассказу жены о том, что происходит с Элио.

– Не волнуйтесь, – успокоил их Либеро, – время, проведённое вне дома, ему поможет, и потом...моя мама уже подготовила план атаки!

На вокзале Джулия не переставая повторяла детям, чтобы вели себя хорошо в гостях у тёти.

Гайя уже изнемогала от нетерпения и любопытства, в то время, как, и это было видно издалека, что у Элио вся эта история не вызывала энтузиазма. Он тащил за собой тяжеленный чемодан Гайи, потому что, по словам Либеро, «девушки не должны носить тяжести!», как же он уже устал от братца.

Либеро, в джинсах и майке, в кепке добровольца Гражданской обороны, которая казалась совершенно не к месту, нёс все оставшиеся чемоданы с такой лёгкостью, как будто они были совершенно пустыми.

Поезд отъехал от станции точно по расписанию. Они втроём заняли целое купе. Либеро сложил чемоданы на отведённой для этого полке и предложил:

– Гайя, пойдём в вагон-ресторан на второй завтрак, мы приедем поздно на ферму и должны быть в форме.

Элио посторожит чемоданы, будь уверена, что никто и не приблизится к нашим вещам. Если, что, он зарычит! – пошутил он, обращаясь к брату, – и если ты не будешь сидеть, надувшись, мы принесём что-нибудь и тебе тоже…

И двоюродные брат и сестра вышли из купе к огромному облегчению Элио, которому не терпелось остаться одному.

Он смотрел на монотонный пейзаж за окном, поезд только выехал из индустриального района города и, наконец-то, начали появляться первые засеянные поля, поля и снова поля, холмы и опять поля, поля и холмы.

Неожиданно он увидел, в отражении оконного стекла, мужчину, который сидел в ряду кресел напротив, сразу Круз проход. Когда он зашёл? Элио не слышал, чтобы дверь открывалась.

Этот человек был одет в чёрное и на носу носил странные очки, он читал книгу в чёрном кожаном переплёте, страницы которой были очень старыми; казалось книге этой было не менее ста лет. На голове у него была широкополая шляпа, которая полностью закрывала лицо и, надо признаться, что весь его вид вызывал беспокойство.

Элио не обернулся, но подрожал наблюдать за ним в отражении. Ему было страшно находиться наедине с этим человеком. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы его брат, большой и сильный, вернулся как можно быстрее, но ни его, ни Гайи не было и в помине.

Всё это время мужчина продолжал читать, только иногда прерываясь для того, чтобы взглянуть на старые часы, которые доставал из кармана жилета, надетого под элегантный костюм из другой эпохи.

Это доставляло Элио дополнительное беспокойство и он спрашивал себя, чего же ждёт этот мужчина, наверное, чего-то очень важного, чтобы так нетерпеливо посматривать на часы всё это время.

Вдруг, ни с того ни с сего, посмотрев в очередной раз на часы, незнакомец захлопнул книгу и наклонился, чтобы взять что-то из чёрной сумки, что лежала на полу между его ногами. Штаны немного приподнялись и стали видны чёрные щиколотки и странные носки, сделанные, казалось, из чёрных волос.

Элио не мог больше сдерживать своё беспокойство и начал дрожать. В тот же момент человек, как бы заметив его страх, начал смеяться, всё ещё ища что-то в сумке. Его смех был глубоким и мрачным и эхом отдавался в ушах Элио, который закрыл их руками в попытке не слушать. Он даже закрыл глаза, чтобы не видеть отражения этого мужчины и взмолился: «Пусть вернётся Либеро, просто вернётся Либеро». Дверь открылась от резкого удара.

– Элио, что ты делаешь? Ты подцепил отит в городе? Ты же не хочешь убить нас —простых селян, вирусом из города?

Элио вздрогнул, но потом узнал игривый голос брата, обернулся и увидел улыбающегося Либеро у дверей, тот держал в руках бумажный пакет и какой-то напиток, позади него стояла Гайя, надкусывая огромную булку.

Никаких следов странного мужчины, как появился, так и исчез. Исчез он, его книга, часы и сумка.

Либеро сел рядом, предложил булку Элио и понял, что тот весь дрожит:

– Что-то случилось? – спросил Либеро.

– Меня немного укачивает в поезде, – соврал Элио.

Гайя догадалась, что у Элио случился один из его срывов и пообещала себе поговорить об этом с Либеро.

Остальная часть пути прошла спокойно. Либеро рассказывал о празднике урожая, который должен был скоро состояться и в который были вовлечены все близлежащие селения. Это будет грандиозный праздник с национальными танцами, например, тарантой, и более современными.

Элио смотрел на свою сестру и двоюродного брата и не понимал, как они так быстро нашли общий язык. Но при этом он был счастлив, что путешествовал не в одиночестве, потому что все эти странные события начинали его беспокоить. Он был жертвой какого-то заговора или должен был начинать беспокоиться о своём умственном здоровье?

Либеро был очень возбуждён, приближалось время выходить из поезда, он уже увидел в окно дом синьоры Джины, который выбрал как точку отсчёта. Поезд остановился, он схватил все чемоданы, пока Гайя открывала дверь вагона, и выпрыгнул на улицу в возбуждении, знакомом любому, кто, как Либеро, мало путешествует.

Местные жители называли это место станцией, но на самом деле это была просто остановка. Единственной роскошью здесь были дырявая крыша и автомат по продаже билетов, всегда поломанный, который только и мог, что сказать всем проходящим мимо: «Будьте осторожны, на станции не ведётся видеонаблюдение, вы можете стать жертвой нападения».

Либеро вдохнул и произнёс:

– Наконец-то можно дышать полной грудью. Добро пожаловать в Камповерде.

– Я уже слышу запах природы, – поёжилась Гайя, – правда, Элио?

Элио не ощущал никакой разницы с городом и пожал плечами.

– Элио, бери чемодан Гайи, я возьму все остальные, – скомандовал Либеро.

Гайю джентльменское поведение Либеро, которое в любом другом случае только позабавило бы, развлекало своей естественностью. Скорее всего, её изначальная оценка двоюродного брата была ошибочной, может быть, он не и не был таким раздолбаем…

Гайя и Либеро прошли мимо говорящего аппарата, который в очередной раз повторял одну и ту же фразу и, улыбаясь, спустились в подземный переход.

Элио же с трудом волок тяжеленный чемодан Гайи сначала вниз и потом вверх по лестнице. Он выдохся.

На последние ступеньки он поднялся из последних сил, уверенный, что на станции их ждёт тетя на машине.

Но на улице его ожидала пустая парковка. Либеро и Гайя повернули налево в направлении длинной узкой дороги с остатками асфальта. По обеим сторонам дороги только небольшие оросительные каналы оделяли ее от полей с кукурузой с одной стороны и пшеничных полей с другой.

Элио, отчаявшись и пытаясь отдышаться, закричал, чтобы они остановились. Сестра обернулась, удивленная, она не слышала, чтобы Элио говорил в голос уже много лет, уж не говоря о таких криках.

– Где машина тёти? – спросил Элио.

– Я забыл сказать, что она недавно позвонила и сказала, что не может приехать, потому что Камилла – наша корова, должна родить с минуты на минуту и она не может отлучиться.

– Камилла, родить? А нам что делать? – спросил Элио, тяжело дыша.

– Не беспокойся, ферма отсюда в четырёх километрах, – добавил Либеро обнадёживающим голосом.

– Четыре километра? – были последние слова Элио.

– Выше нос! У чемодана твоей сестры даже есть колёса! – подначивал его Либеро и продолжил путь.

Вдалеке уже были видны первые дома деревушки.

– Вот она! Этот дом с черешней и есть наша ферма.

И либеро указал на на красно-зелёный фермерский дом. Перед домом раскинулся красивейший сад, очень ухоженный, за домом был загон для скота и место для сушки белья, вдалеке виднелись поля.

– Мама, мы приехали! – закричал Либеро и побежал в загон.

Тётя Ида вышла на крыльцо.

– Мои племянники! – её голос был полон радости.

Гайя обняла её за шею. Элио приблизился, измученный, и поцеловал её в щёку только потому, что это требовали приличия.

Ида недавно отпраздновала пятидесятилетие, но её красота была очевидной, даже если она ничего не делала, чтобы подчеркнуть её. Она была среднего роста, худая, хорошо сложена, но её руки и ноги были мускулистыми и могли вызвать зависть у любого спортсмена.

Тяжёлый труд на ферме и являлся её ежедневными тренировками. У неё ли светлые волосы, которые она собирала в хвост, светлая кожа лица и очень красивые зелёные глаза, такие же, кик и у племянника.

В это врем Либеро радостно кричал, возвращаясь из загона:

– Камилла родила девочку! У нас будет больше молока!

Тётя пригласила их войти, стол уже был накрыт и в воздухе вкусно пахло готовым обедом. Ребята поели очень охотно и Гайя рассказывала взахлёб о своих впечатлениях от путешествия.

После обеда Гайя осталась помочь убрать со стола, в то время, как Либеро утащил Элио, якобы чтобы показать тому ферму, прося, а точнее, приказывая ему помогать Либеро в любой работе, за которую тот брался. Вечером тётя объяснила им, что спать они будет пока в прихожей, необходимо ещё было привести в порядок комнату, которая станет их летней резиденцией. Гайя бросилась со всех ног за тётей, чтобы немедленно посмотреть на комнату. В то время, как Элио был ошарашен очередной плохой новостью.

Они поднялись по лестнице на первый этаж, где были расположены комнаты тёти, Либеро и Эрколе, младшего обитателя дома, который в это время был в лагере скаутов. Ида указала на маленькую лестницу, которая вела на самый верх, но не захотела подниматься, так как уже устала ходить вниз и вверх по этой лесенке, то чтобы открыть, то чтобы закрыть окна в комнате.

Она воспользовалась всеобщей суетой, чтобы тайно позвонить своей двоюродной сестре Джулии и рассказать ей, что дети уже приехали.

Джулия как-будто ждала у телефона и подняла трубку с первого звонка.

– Привет, малая, как дела? – спросила Ида.

– Всё хорошо, рассказывай, как всё прошло.

– Элио смог дойти до фермы пешком, не упав в обморок. Он думал, что я буду ждать их на машине, но Либеро придумал, то корова Камилла рожает, как оправдание, – развлекалась Ида.

– Мне бы очень хотелось увидеть, как он потеет!

– После обеда, – начала Ида, – но Джулия прервала её:

– Он поел?

– Да, первое и мясо.

– Вот это да! А дома разве что откусит кусочек от бутерброда.

– К сожалению, он не разговаривает, – сказала Ида. – Но посмотришь, мы сможем что-нибудь сделать.

На заднем плане было слышно, что и Карло смеялся и задавал вопросы.

– Я спрятала телевизор и видео игры, если это должно быть полное погружение, то так оно и будет.

Элио лежал, скрючившись, на диване и не мог пошевелить ни одним мускулом – он уже много лет столько не двигался.

В школе, по той или иной причине, он умудрялся пропускать даже занятия по физкультуре.

– Элио, сбегай позови сестру, мне нужна помощь, чтобы приготовить ужин.

Элио не поверил своим ушам, подняться не представлялось возможным.

Но тётя генеральским голосом, который не допускал возражений, приказала:

– Элио, ты меня слышал?

– Иду, – ответил он похоронным голосом и направился к лестнице.

Потом остановился, не поднимаясь по ступеням, и позвал сестру, чтобы она спустилась.

Гайя, несмотря на усилия брата, не отвечала.

Ещё более удивлённый, Элио поднялся по лестнице. Полумрак чердака нервировал его. Ступенька за ступенькой, этот короткий путь казался бесконечным. Как только его голова приблизилась к прямоугольному окошку, он снова начал звать и снова ответом ему бала тишина. Собравшись с силами, он преодолел последние ступеньки. Что-то схватило его сверху.

Элио застыл с закрытыми глазами и ужас отразился на его лице.

– Это я тебя поймала! – воскликнула Гайя, увидев брата в таком состоянии.

– Уйди, идиотка, ты заставила меня волноваться, могла бы и ответить.

Гайя не ответила на провокацию, так как была очень заинтересована всем тем, что она нашла, и сказала:

– На этом чердаке полно странных вещей. Иди сюда, я покажу тебе кое-что….

Элио всё-таки поднялся и поплёлся за сестрой, которая разглядывала старые фотографии.

– Посмотри, какой забавный, – сказала, протягивая их Элио.

– Что тут забавного? – спросил Элио.

– Как это – что? – удивилась Гайя, – ты что, не узнаёшь его.

– Кого? – ещё раз спросил Элио.

– Папу! – воскликнула Гайя.

– Папу? Ты права, в этой одежде я не узнал его, он тут похож на Либеро. И одет так же!

В конце концов, после долгого времени, он улыбнулся. Гайя в это время рассматривала другие фотографии.

– А эту ты видел? Похож на маленького Либеро, но такой надутый и серьёзный, что его почти невозможно узнать.

На фотографии был запечатлён ребёнок, стройный, со взглядом, обращённым в пустоту и без всякого выражения на лице.

– Такое ощущение, что его украли инопланетяне, – прокомментировала Гайя.

На фотографии ребёнок был в саду и крепко сжимал в руках свои машинки. Она была сделана на закате, с заходящим солнцем за его спиной, к его длинной тени присоединилась и вторая тень, но ребёнок был один на фотографии.

Элио в беспокойстве рассматривал фотографию:

– Ты видишь эту тень?

– Какую?

Элио разволновался:

– Ну эту, видишь? Которую непонятно что отбрасывает, – указал он.

– Эта? Ты ошибаешься, это тень от дерева.

Она была совсем не уверена в том, что говорила, но хотела успокоить Элио.

Элио же не хотел показаться сумасшедшим и, чтобы не возвращаться к теме фотографии, решил перейти к тому, что привело его сюда.

– Мы должны спуститься вниз, тётя послала меня за тобой, ей нужна помощь с ужином.

– Ты останешься здесь? – спросила Гайя, подпрыгивая, как сверчок и направляясь к лестнице.

Элио подумал, что не остался бы тут один ни за что.

– Нет, я пойду с тобой.

Гайя нашла тётю за готовкой ужина и взялась помогать ей.

Элио уже было приготовился снова устроиться на диване, когда услышал голос Иды.

– Что ты собрался делать? Давай, давай, иди помогать, ещё не время отдыхать, накрывай на стол.

– Где Либеро? – спросила Гайя.

– Скорее всего, заканчивает закрывать стойла, – ответила Ида. – Элио, если ты закончил, почему бы тебе не позвать его?

– Я пойду, – весело вызвалась Гайя.

– Нет, ты мне нужна здесь, пусть сходит твой брат.

– Хорошо, – измученно ответил Элио, у которого, как ни странно, разыгрался зверский аппетит.

Выйдя на крыльцо, он осмотрелся в поисках брата, которого и нашёл в поле, сидящего на тракторе и смотрящего в небо.

Элио приблизился, крича; ему казалось, что в этот день все оглохли потому что и Либеро, как и до этого Гайя, не отвечал ему.

«Будем надеяться, что это заразно, потому что я тоже хочу оглохнуть и лежать, никому не отвечая», рассуждал Элио.

Он подошёл почти вплотную к трактору, чтобы получить ответ.

– Чего ты кричишь? – спросил Либеро.

– Иди домой, время ужина, – ответил Элио.

– Залезай, – пригласил Либеро, как будто не слыша его.

– Я – наверх?

– Да, сюда наверх, я покажу тебе кое-что.

Элио взобрался на трактор, Либеро подвинулся и они уселись вместе.

– Смотри, какое чудо! – воскликнул Либеро, глядя на небо. – Подумать только, ещё несколько лет назад я не мог его видеть.

– Что именно? – спросил Элио, ожидая увидеть что-то совсем необычное.

– Небо, – повторил Либеро.

– Небо?

– Да, небо и оно прекрасно, но очень часто в жизни мы не поднимаем голову, чтобы увидеть его и я не хочу поднимать глаза к небу, только чтобы узнать, какая погода; я хочу любоваться им в тишине, как морем, которое расположено на уровне глаз и смотреть на него удобнее. Ты когда-либо останавливался, чтобы посмотреть на него?

– Нет.

– А надо бы, это возрождает и помогает увидеть многие вещи в нужной перспективе.

Элио очень удивился таким глубоким рассуждениям брата и какое-то время просто смотрел на него в тишине. Начиная с ослепительно белого и до дымчатого серого, облака плыли между двумя полосами неба, – свинцовое серое снизу и голубое сверху, вперемешку с оранжевыми отблесками заходящего солнца, которое окрашивало всё в цвет золота и создавало ощущение света из другого мира и освещало всё живое. Густые, как взбитые яичные белки – белые облака и, как рисунок трёхлетнего ребёнка, – серые.

Среди всех облаков выделялось одно, по форме напоминающее единорога, которое выделялось на сером фоне остальных облаков, как если бы серое животное бежало по бело-голубому полю. Как на фресках Тьеполо, этот натуральный потолок простирался бесконечно, за гранью видимости, чудо, которое передаёт ощущение мизерности нашей души и, в то же время, её бесконечности.

Неожиданно Либеро спрыгнул с трактора.

– А сейчас я голоден, – сказал он громко и засмеялся.

– Ты – нет, Элио?

– Да.

– Тогда слезай и пойдём ужинать, может быть в следующий раз я покатаю тебя на тракторе.

И направился к дому.

Элио, не теряя времени, пошёл за ним, голод чувствовался всё сильнее.

Глава Четвёртая

Как плохое предзнаменование, он шептал слова на незнакомом языке

Элио проснулся рано, было невозможно сопротивляться тёте, которая настойчиво звала его. На улице только рассветало и, глядя на рассветное небо, он на секунду вспомнил о вчерашнем закате, об ощущении покоя, которое его посетило в тот момент; к сожалению, это не продлилось долго, потому-что у него зазвенело в ушах, тупым, колющим звоном, отдающимся в душе и этот звон заставил его вернуться в реальность.

Он сполз, всё ещё в пижаме, на кухню в надежде хоть немного проснуться за завтраком.

Его тётя, брат и сестра уже были одеты и причёсаны, как будто на часах уже было восемь, а не полшестого утра! Настроение было праздничным, Эрколе, двоюродный брат, должен был вернуться из лагеря скаутов. Ида была взбудоражена в связи с возвращением сына, он был в лагере пять дней и она всегда волновалась, когда её сыновья были вне дома из-за несчастья, которое случилось с Либеро, кода он был мальчишкой, и никогда не хотела терять их из вида.

Сержант Ида, как только заметила младшего по званию Элио, прогнала его из кухни умыться и привести себя в порядок.

Ида была сильной женщиной, с большим жизненным опытом. После смерти мужа и проблем с сыном, она должна была приспособиться к новой жизни, которая совершенно отличалась от той городской жизни, к которой она привыкла в первые годы брака.

Сильная и решительная, она приняла и этот вызов. И много раз ей приходилось плакать в одиночестве от безысходности, но она не дрогнула.

Но генеральское поведение никого не могло обмануть – она была очень доброй.

Элио возвратился на кухню почти в порядке, но его настроение было отвратительным и он был голоден.

На кухне витал запах молока, шоколада и гигантского печенья, которое тётя приготовила ещё вчера.

Это были огромные плетёные булочки на молочном тесте с различными добавками: корицей, анисом и самые любимые – кунжутные.

Сестра и Либеро уже макали их в молоко.

Либеро сказал:

– Ты знаешь, кто сегодня вернётся?

Элио удивился вопросу:

– Кто?

– Эрколе, мой младший брат.

Элио ничего не ответил, он напрочь забыл о ещё одном своём двоюродном брате, кстати, ровеснике.

– Откуда? – спросил он с таким видом, как будто бы вчера и не было подобного разговора.

– Как откуда? – ответила Гайя, – тётя вчера всё нам рассказала.

– Он возвращается из лагеря скаутов, – сказал, смеясь, Либеро.

– Чердак вас уже заждался, – напомнила тётя Ида тоном, не терпящим возражений. – Пошевеливайся, Элио, заканчивай завтрак и принимайся за работу. Гайя придёт позднее, сейчас она мне нужна для одного дела.

Элио допил молоко одним глотком, с облегчением думая о том, что на чердаке он наконец-то немного побудет наедине сам с собой.

И ему очень нравилась идея послушать в наушниках любимую музыку.

Он осмотрелся в поисках mp3 плейера, не нашёл его и вернулся на кухню:

– Кто нибудь видел мой mp3 плейер?

– К сожалению, вчера он стал жертвой аварии. Ты оставил его на диване и, как только я разложила диван, он попал в механизм внутри дивана…к сожалению , от твоего плейера мало что осталось, но я сохранила карту памяти. – Рассказала Ида, протягивая Элио карту, которую взяла с декоративной тарелки.

«День начинается явно плохо,» подумал Элио и начал подниматься по лестнице на чердак со своей обычной медлительностью, включил свет.

Везде лежали и стояли вещи и необходимо было приготовить место для кроватей, о таком усилии со стороны Элио невозможно было даже подумать. Поэтому для начала он решил открыть большое окно, чтобы впустить свет и воздух, и потом посидеть и побездельничать где-нибудь в ожидании Гайи.

Элио увидил кое-что, что удивило его: книгу на старом деревянном ящике – именно такую читал пожилой господин в их купе в поезде.

Действительно странное совпадение, даже потому что книга не была новомодным бестселлером, и это его тревожило. Неожиданно погас свет и Элио услышал странный голос, который, как в необычном предзнаменовании, бормотал слова на незнакомом языке прямо ему в ухо.

Даже осознавая, что это невозможно, Элио испугался, что этот человек мог находиться там, с ним, в темноте. Он нащупал выключатель, но не смог включить свет, возможно, перегорела лампочка. Страх окутал его, голос всё усиливался, отдаваясь эхом в голове. Наощупь он попробовал добраться до окна, волоча за собой все предметы, которые находились на его пути.

Нащупав ручку, не смог открыть её и, вне себя от страха, начал бить её кулаком, в надежде открыть.

Элио дрожал и обливался холодным потом.

Неожиданно загорелся свет, Элио резко обернулся, готовый закричать, но не смог выдавить из себя ни звука.

Это была Гайя.

– Элио, ты в порядке? Что это за шум? Ты поранился?

Элио был очень бледен и глаза у него были запуганные.

Гайя крепко обняла его, обеспокоенная, и спросила:

– Всё в порядке? Это случилось снова, да? Что-то странное, что нервирует тебя…

Элио не отвечал на объятия, он всё ещё был далеко-далеко, в своих мыслях и не мог почувствовать тепла объятий, как если бы он был камнем.

Гайя потихоньку отпустила Элио, он медленно приходил в себя.

Первое, что он сделал, это убедился, что странная рукопись находилась там, где он её увидел или это только был плод его воображения.

К сожалению, книга была на месте и его взгляд похолодел.

Гайя, которая наблюдала за всем происходящим, приблизилась к книге с намерением взять её, чтобы убедиться в том, что именно книга и является источником страха брата. Она встала между братом и книгой. Он смотрел именно туда, Гайя протянула руку, взяла том и развернулась к брату:

– Именно это тебя так пугает?

Элио промолчал.

– Поговори со мной, Элио, я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь мне, что происходит.

– Поезд, – прошептал Элио.

– Поезд? Что значит – поезд?

– Такую же книгу я видел в поезде.

– И что в этом странного?

– Она была в руках у странного человека, который сидел недалеко от меня, пока вы ходили в вагон-ресторан.

– Многие люди читают в дороге.

– Но это не совсем обычная книга, ты не видишь? – заволновался Элио.

И в самом деле, Гайя обратила внимание на необычную обложку, но ещё больше она удивилась, открыв книгу.

Она была написана на незнакомом языке на картинках, сплошь чёрно-белых, были изображены странные персонажи, в окружении лесов и в полнолуние. Многие из изображённых фигур были, как минимум, пугающими.

Гайя сделала вид, что ничего не заметила, быстро закрыла книгу и зашвырнула её в угол, пытаясь казаться равнодушной.

– Да ладно, это только совпадение; просто старые книги все похожи.

Элио опять затих и слышал только звон в ушах.

Девушка попробовала отвлечь брата, несмотря на то, что странные изображения не шли у неё из головы.

– Давай, помоги мне, передвинем эти коробки и освободим место для нашей кровати как раз под окном. К сожалению, спать нам придётся вместе, но я хочу засыпать, глядя на звёзды.

Они проработали в хорошем ритме всё утро. Гайя своей болтовнёй смогла отвлечь Элио, который после происшедшего казался немного более энергичным.

На уборку ушла и большая часть дня, пока Ида не позвала их, этим вечером должен был приехать Эрколе и это необходимо было отпраздновать.

Либеро пообещал отвезти их на танцы, на ежегодный праздник урожая.

С улицы послышался звук клаксона старого автобуса, который два раза в неделю приезжал из города и проезжал через все окрестные сёла, и который использовали скауты, чтобы вернуться из лагеря в Тресентьери – близлежащем лесу.

Либеро бросился на улицу и, как обычно, крепко обнял брата, который нёс за плечами неестественно большой рюкзак и на радостях подбросил его до самого крыльца, где тот попал в объятья матери.

Эрколе был счастлив от такого проявления чувств, даже если считал, что это было слишком для такого короткого отсутствия.

Он поцеловал Гайю в обе щеки – она была ему очень симпатична и бросил холодно «привет» двоюродному брату, которого считал ответственным за исчезновение телевизора и любимых видеоигр.

Эрколе (Геркулес – прим. переводчика) был ровесником Гайи и представлял собой в полной мере мифического героя, имя которого носил – высокий, атлетичный с развитыми мускулами, он был в составе местной команды по вольной борьбе.

У него были чёрные волосы, почти выбритые на висках и короткие сверху и оливковая кожа, но этот грозный вид не отражал его спокойного характер.

Ужин накрыли немного раньше, чтобы осталось время на приготовления к танцам. Может быть, даже очень рано, но так как тётя по такому случаю наготовила, как на свадьбу, нужно было время на такой обильный ужин.

Потом всё это можно было переварить на празднике урожая.

Естественно, дольше всех ждали, пока соберутся женщины. У Элио не было никакого желания прихорашиваться, он считал, что то, что он надел перед завтраком, вполне подходило и для выхода. Эрколе надел джинсы и намазал волосы несколькими литрами геля.

Среди мужчин Либеро собирался дольше всех. Он не выходил из своей комнаты, пока не был полностью готов. Он весь блестел, на нём были короткие штаны и рубашка, которую даже гавайцы посчитали бы вызывающей, но на нём всё это смотрелось хорошо.

У него блестели глаза – это был один из самых любимых праздников Либеро.

Как только все были готовы, Элио попытался отвертеться от этой пытки, но и его захватил тётин энтузиазм, её невозможно было узнать. Она была в чёрном платье с цветами, туфлях на каблуках, распустила волосы и накрасилась; потом взяла Элио под руку и выволокла из дому.

Улицы были украшены, кроме огней и разноцветных флагов, декорациями, которые сделали специально для этого случая.

По обеим сторонам дорог стоги сена разной формы служили украшениями.

В центре памятник павшим героям тоже был окружён сеном в форме колёс.

На центральной площади на сцене музыканты подготавливали инструменты.

Вокруг танцплощадки на стульях уже сидели пожилые горожане и неспешно разговаривали в ожидании молодежи, которая будет танцевать в центре. Самые маленькие уже бегали, повторяя за старшими.

Основной сельской новостью был приезд Гайи и Элио, детей Карло и Джулии. Старики и взрослые напоминали друг другу события, которые произошли здесь и были связаны с ними обоими.

Как обычно, мнения разошлись: кто-то помнил их как хулиганов, кто-то – как нормальных ребят, в то время, как школьные друзья вспоминали, как вместо уроков играли или бездельничали.

Кто-то узнавал в чертах Элио его отца, кто-то – в чертах Гайи, кто-то говорил, что оба похожи на бабушку и дедушку.

Музыканты начали распеваться и пробовать инструменты. Всё было почти готово. Ведущий, точнее – человек, который каждый год говорил со сцены, пригласил на сцену представителей местной власти.

Речь закончилась благодарностями спонсорам, когда слушатели уже начали зевать от скуки.

Сейчас уже аплодисменты раздавались в надежде на то, что официальная часть закончилась и наконец-то можно перейти к танцам. Когда же наконец псевдоведущий покинул сцену, раздались настоящие овации. Дирижёр вскочил на сцену и почти незаметным движением руки взмахнув палочкой, положил начало концерту, который открыли тромбоны, затем подключились барабаны, саксофоны и кларнеты.

Первым на танцплощадку бросился Либеро вместе со своим любимым партнёром, с которым он ежегодно открывал танцы. Вопреки тому, что можно было подумать по описанию Либеро, он был изящным танцором, и каждый год все женщины города наслаждались хотя бы одним танцем с ним. Он любил танцевать и старался передать свою любовь к танцам, молодым и пожилым – всем, кто хотел стать его партнёром.

Танцпол заполнился, у Гайи было несколько приглашений, от которых она не отказалась.

На мгновение Элио почувствовал странное ощущение, сам того не замечая, его нога начала постукивать в такт музыке.

Тётя, прежде чем он смог отказаться, как только танец стал более непосредственным и достаточно было держаться за руки и вращаться, схватила его за руки и заставила танцевать в ритме на дорожке.

Элио, как ни странно, не возражал, он на мгновение почувствовал, как ритм вошел в него, он наслаждался, и его щеки болели из-за того странного искривления, которое не происходило годами в его лицевых мышцах.

В танце он переходил из рук тёти в руки нескольких любопытных деревенских девушек, которые смотрели на него с удивлением.

В конце танцевального номера Элио вернулся на свое место, он почувствовал, как кровь приливает к его мускулам. Внезапно в ушах снова зазвенел странный звук, заставивший его отойти от площади. Музыка, которая минуту назад его забавляла, стала оглушительной.

Он направился к зелёной лужайке рядом с церковью, полной выставленных старых тракторов и маленьких детей, которые гуляли рядом и не могли оторвать глаз от этих удивительных больших игрушек.

Элио сел в тёмном углу и стал наблюдать за ними.

Весь этот смех звучал внутри него и о чём-то напоминал ему, как отголосок далекого счастья, давно похороненного.

Он позавидовал ребёнку, который с радостью встретил отца и схватил его за руку. Воспоминание, похороненное в его разуме, попыталось всплыть на поверхность: тепло и запах рук его отца.

Укол боли пронзил его виски, не давая думать, он он схватился за голову руками, ему стало холодно.

– Элио, что ты здесь делаешь один? Ты болен?

Его тётя, никогда не терявшая его из виду, села рядом с ним, Элио не ответил.

Ида обняла его за плечи и нежно прижала к себе, но он не чувствовал тепла, он вернулся в свой холодный мир.

В тот вечер, вернувшись на ферму, Гайя не могла говорить больше ни о чём другом, кроме того, как весело ей было и о своих новых друзьях.

Они впервые спали на чердаке, обустроив кровать под потолочным окном, как и хотела Гайя, которая заснула, глядя на звезды.