Текст книги "Счастье на всю голову. Важное про женские изюминки, мужское плечо и бесючее платье в блестках"

Эстет, ешкин кот! Сын хоккеиста и фотографа.

Разогнался на катке, а тормозить не умеет. Кричит, въезжая в толпу:

– Белегись! Лебенок падает!!!

Диалог после падения:

– Федь, больно?

– Нет. Но мозги кончаются.

Обладатель самого громкого голоса – синий кит. Голос этого огромного млекопитающего можно услышать на расстоянии восьмисот километров. Если человек окажется недалеко от кита в момент, когда тот подаст голос, у него может возникнуть разрыв легких и барабанных перепонок.

Мне кажется, когда Маргоша вырастет, она вполне сможет работать китом. Потому что уже сейчас я лично начинаю бояться за свои барабанные перепонки, когда Маргарита Евгеньевна-с чем-то недовольны.

Орущая женщина любого возраста, прямо скажем, существо малопривлекательное. Даже пронзительно синие глаза уходят на второй план, когда их обладательница пытается лишить вас слуха.

С другой стороны, ругать женщину за чувства неправильно. И если человек умеет бороться с несовершенством жизненного устройства лишь противным голосом, то с этим остается только смириться, морщиться и терпеть.

Федька при этом всем затыкает уши и с криками, что мы, ироды, мучим бедное существо, и быстро дайте ей все, что она хочет, убегает в другую комнату. А мы с мужем, таки да, морщимся и терпим. И искренне надеемся, что с возрастом способность переорать синего кита Маргоше как-нибудь поможет в жизни. Возможно, мы растим будущую оперную диву?

Маргоша сидит на стуле. В другом углу комнаты лежит воздушный шарик.

– Мама, дяй шарик!

Встаю, даю шарик.

– Мама, ти – умная!

Однажды я сказала мужу, что ухожу. Что уговаривать меня остаться бесполезно. Что невозможно все время думать о детях, пора хоть немного подумать и о себе. И в конце концов, отец-то у них остается! И вообще, с таким педикюром жить дальше просто невозможно! Так что, дорогой, молоко вот, еда тут, уложить всех в двадцать один ровно! А я ушла на два часа. Или на три. А если повезет, то и на все четыре!

Муж погрустнел, но, видя мое выражение лица, спорить не решился.

И я ушла. Свободу почувствовала уже на пороге – она мурашками пробежала по моей коже, и я вприпрыжку умчалась скорее в салон, пока супруг не очухался и не решил меня вернуть. Думала: «Боже мой, как хорошо! Несколько часов посижу в тишине, фильм посмотрю. Или может, лучше вздремнуть? Или и то и другое! А потом приду домой, а там все будут уже спать, никаких тебе „Мам, дай то, дай се!” Можно даже в душ сходить одной! А потом… Потом чаю выпить! За книжкой!» В общем, пока шла, мечтала на полную катушку.

Раньше я всегда ругалась на питерских мастеров. После московского маникюра и педикюра за час в четыре руки питерские четыре часа на все казались мне кощунством и ужасной тратой времени. Но не в этот раз. О-о-о, как я молилась в душе, чтобы педикюр затянулся часа на три! Однако через сорок (!) минут мне сказали, что все, слезайте уже с кресла, вам не надо посидеть еще пять минуточек для просушки, у вас шеллак, он уже высох.

Домой совершенно не хотелось. Я пустила слезу и попросила, раз такое дело, сделать тогда и маникюр. В пять слоев! Посмотрев на мой страдальческий вид и отросшие ногти с облупленным лаком, мастер согласилась задержаться и не спешила изо всех сил. Но через час просох даже шестой слой лака.

Домой я вернулась до двадцати одного часа. Надежды на то, что домочадцы уже дрыхнут без задних ног и мне не придется никого два часа укачивать, не оправдались.

Дома никто не спал. Там творились бедлам и веселуха. Дым стоял столбом, игрушки были усыпаны ровным слоем по всей квартире, а горы немытой посуды, лужа на столе и усеянный крошками пол намекали, что хотя бы поесть они все-таки осилили. Грустной матери все очень обрадовались, станцевали победный танец и полезли обниматься.

С мечтой о душе и тишине пришлось распрощаться. Маникюра (и тем более педикюра) никто не заметил. Но жить все же стало чуточку проще.

Самое обидное в маленьких детях то, что они не помнят огромную часть начала своей жизни. Вот иногда думаешь: что ж он так орет-то? Ведь явно не просто так. Наверняка случилось что-то невероятно плохое в его маленькой пока жизни, и этого плохого достаточно, чтобы орать два часа благим матом на ультразвуке, доводя предков до заикания. Мне, как матери, очень хотелось бы знать причину того моего нервного тика. К сожалению, ребенок вырастет и даже не вспомнит, что такое вообще имело место быть. И только уже наши внуки смогут за нас отомстить, но объяснений так никто и не получит.

Одно из моих первых воспоминаний – как мы сидим с родителями в ресторане во Вьетнаме и пьем вкуснейший манговый сок. Мне года четыре. Я отпрашиваюсь погулять по территории ресторана, где течет мелкий декоративный ручеек с водопадиком. Мама отпускает, но запрещает подходить близко к воде, а то могу упасть.

Я убегаю на безопасное расстояние, чтобы меня не было видно, и отважно подхожу к краю ручейка. Ведь я ловкая и смелая! И в следующую секунду, конечно же, поскальзываюсь и наворачиваюсь в воду прямо попой. Мокрая снизу от ручейка и сверху от слез, с несчастной моськой, возвращаюсь к родителям, уже представляя, как мне сейчас достанется за непослушание. Возможно даже, что по той самой мокрой попе.

Подхожу к маме и говорю: «Мама, ты была права». Похоже, мой обреченный вид и мокрая попа вкупе с этим признанием отбивают у родителей охоту меня ругать. Они смеются, а фраза «Мама, ты была права» становится крылатой в нашей семье.

А у Женьки первое воспоминание – из детского сада. Как некий Болдырев лет трех-четырех ходил в туалет, и результат его похода настолько поражал своими размерами, что вся группа ходила туда, как на экскурсию, смотреть и удивляться. Чуть позже муж узнал, что в городе есть улица Болдырева, и долго размышлял, что же такого впечатляющего этот другой Болдырев мог сделать по сравнению с тем Болдыревым, первым.

Интересно, какие первые воспоминания будут у наших детей? Судя по родителям, наверняка будет что-то эпичное! Но все же это не объяснение причин, по которым они жалели нам сна в первые годы их жизни. А жаль.

Была тут у сына на празднике осени. Мы на самом деле прибыли с корабля на бал: только сменили детский сад – как сразу утренник. Нам даже стих дали, пришлось его экстренно выучить всего за день.

Я пришла вся из себя взволнованная. Оказалась, зря боялась. Федя филигранно влился в толпу запинающихся и забывающих слова мальчишек. Знаете, парни все-таки с самого детства такие лопухи! В отличие от девочек, которые все как одна – принцессы с рождения.

У принцесс все гармонично, розово и со стразами, от трусов до короны на голове. Красиво выйти, взмахнуть ресницами, окинуть публику взглядом с поволокой и, пока толпа не упала в обморок от восхищения, без запинки оттарабанить свой текст – раз плюнуть для особы королевских кровей.

Мальчишки же, без корон и в чистых трениках, в основном были сосредоточены на том, что делили стул. Точно такой же, как и остальные десять – чем-то он один привлек их внимание. Видимо, кто владеет стулом, тот местный авторитет. Вот так всегда: в детстве они делят обычный стул, а во взрослом возрасте – железный трон. Ну или, там, право убить дракона и жениться на принцессе. Тут уж всяко не до стихов.

Но зато когда детям выдали шляпы вьетнамских крестьян, раскрашенные под мухоморы, ситуация в корне изменилась! Принцессам пришлось заменить свои диадемы на головные уборы сомнительного достоинства без единой стразины. Настроение в женском коллективе сразу стало тревожным. А вот мальчишки расцвели! Стул был забыт, мухоморы расхватали как горячие пирожки, в танец грибов вложили всю душу – это было заметно невооруженным взглядом!

Мужская логика все-таки иногда не менее загадочная, чем женская. И да, детские утренники – это прекрасно!

Бабушка начала читать Феде сказки Пушкина. И вот в комнате кто-то устроил дикий бардак и разбросал все игрушки. Спрашиваю:

– Федя, кто убирать будет?

– Ты, канеся, спору неть!

По логической цепочке «осень – листья – клен – Канада» вспомнилась мне забавная история о том, как еще во времена СССР канадцы приезжали к нам в гости пошпилить, само собой, в хоккей. Небезосновательно для той эпохи абсолютно все члены канадской делегации были в полной уверенности, что их номера в гостинице прослушиваются коварным КГБ. И со всем усердием искали «жучки».

Они внимательно осмотрели сантиметр за сантиметром: мебель, стены, потолок… И, наконец, взялись за ковер на полу. Под ковром обнаружили лючок. В лючке – нечто, прикрученное к паркету болтами. «Ага!» – подумали канадцы. Нашли где-то гаечный ключ, с торжествующими лицами вывинтили болты… И услышали дикий грохот. Это в номере этажом ниже рухнула хрустальная люстра.

Я сегодня утром чесала репу, как те канадцы. Не знаю, как так вышло, но я умудрилась купить билеты в театр в другом городе. Собрались, главное, с мужем, намарафетились. А потом я пошла смотреть адрес, куда ехать, и тут меня постигло жестокое разочарование. Оказалось, что мы-то в Питере, а спектакль – в Москве. Супруг в таких случаях говорит: «Зато ты красивая». Так что если вы уже выучили выражение «броуновское движение», но при этом затрудняетесь в определении «лоха педального», то готова послужить для вас образцово-показательным экземпляром.

Надо ли пояснять, что мир после такого промаха становится сер и безрадостен? Ладно бы это муж ошибся: можно было бы хоть как-то исправить себе настроение от невыгулянных каблуков, попиливая виноватый объект. А себя пилить как-то глупо и бессмысленно – остается только красиво грустить в окно.

Если мужчина не в духе, ему нужно налить борща и показать коленку (тут должно быть слово «сиськи», но в летописях детского фотографа оно неуместно). Можно обе, но в целом и одной достаточно – это давно известный факт!

Если не в духе женщина, то не дай вам бог влезть со своими советами в ее рушащийся вечер. Если женщина чужая, просто начинайте громко восхищаться ее неважночем. Если женщина своя, нужно молча посадить ее на диван, завернуть в одеяло, налить горячий напиток, сказать, что она богиня (искренне и преданно смотря в глаза), и по-тихому отвалить смазывать скрипящую дверь в ванной или приклеивать кусок обоев, который уже полгода жаждет вашего внимания. В общем, продемонстрировать внимание, сочувствие, абсолютное обожание и свою полезность в быту. Благодарность женщины и чувство вины за собственное поведение не будут иметь границ!

Однажды, когда я изо всех сил болела, Женька проявил себя как супергерой. Нет, не так. Как супергероище! Как «Крепкий орешек» и Жан-Клод ван Дамм в одном флаконе. Как мистер Мускул в квадрате. Короче. Он взял и вымыл духовку! Вы не представляете, какой это кайф, когда ты лежишь вся такая бедненькая и обессилевшая, а супруг мужественно драит духовой шкаф.

Женька взялся за дело сразу героически. Нашел инструкцию, чтобы выяснить, как отодрать от духовки все, что мешает. Почитал, перекурил, отодрал. Устал, пошел отдохнуть. Вернувшись, чем только он ее не мазал и не оттирал! Быстро убедившись, что просто вода и губка не помогут, Женька пшикал, размазывал, выжидал, тер, скоблил, смывал, нагревал, потом опять пшикал и размазывал. Духовка не отмывалась.

Я смотрела на это все дело с умилением и некоторым злорадством. Просто я тоже недавно проходила все стадии мытья духовки: от непринятия степени загрязнения до «да и хрен бы с ней!». Она не отмывалась, я злилась, не сдавалась, угрохала полдня и плюнула. Теперь по моим стопам пошел муж. Моя больная измученная нарзаном душа пела!

Надо сказать, что супруг – очень спокойный и уравновешенный человек. Он обычно согласен если не на все, то на многое. Но если вдруг что решил, то, как пел Высоцкий, выпьет обязательно! Все преграды ему нипочем! Точно так же было, когда он понял, что в жизни ему позарез не хватает меня. Я год сопротивлялась. Взял напором, долговременной осадой и чувством юмора.

Тот же подход Женька применил к духовке. И через несколько часов осады духовка сдалась! Но, как и любая женщина, она не могла позволить, чтобы последнее слово осталось за мужчиной. Поэтому несколько пятен она впитала в себя намертво, громко заявив миру, что это не грязь и не изъян, а ее изюминка и отличительная черта. Но все же победа была за Женькой.

А когда мы ложились спать (мы с мужем, без духовки), он с чувством выполненного долга жаловался, что у него неожиданно болят такие мышцы, о которых он раньше даже и не подозревал, а ведь он, как вы помните, хоккеист! Я гордилась им и довольно улыбалась. И опять немножко злорадствовала. Но гордилась больше!

Маргоша – чемпион по спортивному лежанию на полу в знак протеста. Не знаю, откуда у нее это. Я так никогда не делаю, даже несмотря на то, что мысль полежать лишний раз в последнее время выглядит очень привлекательной.

Но я держусь. И все держатся. У нас в семье как-то не принято свое недовольство выказывать таким пассивным образом. Мы все, окромя супруга, предпочитаем издавать звуковые сигналы повышенной громкости. Чем больше недовольство – тем выше громкость.

Супруг – исключение. Он никогда не повышает голос, просто молча все запоминает. Но запоминает, надо заметить, он тоже как бы в вертикальном положении. Поэтому, когда Маргоша орет, я морщусь, но не удивляюсь. А вот если она молча вытягивается в горизонтальную струнку на паркете, тут я недоумеваю, да. Потому что действие сие, конечно, выглядит эффектно, но КПД у него отсутствует напрочь, поскольку мы обычно задумчиво смотрим пару секунд на эту акцию, а потом разворачиваемся и уходим. Маргоша по инерции остается лежать, потом понимает, что зрители ушли, встает и тоже уходит. Причем идет делать то, против чего она как раз и протестовала.

И вот вопрос: кому нужна эта комедия? И делается ли это ради отстаивания своей позиции или просто так, из любви к искусству?

– Маргоша, котлету будешь?

– Не.

– А кашу?

– Не.

– Маргоша, ты будешь кашу или котлету?

– Каклеку.

Если есть на свете рай – это бабушкин сарай! Ну, не только сарай, конечно. Все, что есть у бабушек с дедушками, включая недвижимое имущество «дача», – рай в детском понимании этого слова.

Дети гостят на дачах все лето. Бабушек у нас две, дедушек тоже, дач, как может определить подкованный в устном счете читатель, получается, тоже две. Я небезосновательно полагаю, что нам в этом плане очень повезло. Причем всем! Нам с мужем – потому что у нас есть легализованные три месяца отдыха от совместной жизни с горячо любимыми спиногрызами. Целых три месяца пожить скучной, тихой, бездетной жизнью – это дорогого стоит, знаете ли. Спиногрызам – потому что каникулы у бабушки – это квинтэссенция лета в квадрате! Ничего лучше еще никто не придумал, никакие «Майнкрафты» не заменят клубнику с грядки и домик на дереве. А бабушкам и дедушкам повезло, потому что с прибытием внуков им сразу становится очень нескучно на целых три месяца!

Когда я им звоню поболтать, сын обычно восторженно орет: «Мамоська, пливе-е-ет!!! А я сегодня упал с качелей!!!» или что-нибудь в таком духе. Свалился в пруд, подрался с братом, порезался пилой… И это несмотря на то, что дедушка на заднем плане шепотом советует умолчать о ненужных подробностях и лучше рассказать, кто сегодня первым съел кашу.

Но каша в жизни Федора не главное (собственно, как и любая еда в принципе). Он рассказывает о своих боевых ранениях с какой-то непонятной мне гордостью, я же в ответ могу только хвататься за сердце и мычать, что надо быть аккуратнее. В народе говорят, что каждый мужчина – это случайно выживший мальчик. Ох, не зря они это, не зря…

У Маргоши другие жизненные приоритеты. Маргоша в огороде напоминает мне кадавра желудочно-неудовлетворенного. Цель ее нахождения в саду – потребить все, что хотя бы отдаленно напоминает съедобное.

Она денно и нощно пасется у кустов с разноцветной смородиной, потому что малина закончилась в первый же день приезда, с восторгом открыла для себя крыжовник, горох уничтожает вместе со стручками и листьями, пытается добраться до незрелых яблок. Очень они ее смущают своим присутствием: висят гроздьями, прямо просятся в рот, а есть их не дают. Безобразие. Мне кажется, что если бы у бабушек росла картошка, дочь бы ее тоже потребила в сыром виде прямо с грядки.

Удивительно, как брат с сестрой в этом вопросе отличаются. Федя с рождения скрупулезно изучал предложенную ему еду на предмет несовершенства. Если чуть полежалый бочок у яблочка, или ягодка мягкая, или, не дай бог, червяк, ему моментально отрубало желание есть что-либо на две недели вперед.

Маргоше же глубоко по барабану такие мелочи. Она загребает ягоды двумя ладошками-эскаваторами и без раздумий засовывает их в рот. Изо рта они вываливаются, Маргоша их поднимает и засовывает обратно с совершенно непроницаемым выражением лица. Червяк воспринимается положительно как изысканная пищевая добавка. И это все с наличием только двух зубов. Ерунда какая эти ваши зубы, Марго давно научилась перемалывать пищу деснами или глотать, как удав, не жуя. Я даже немного завидую. Хорошо, когда тебе только год с небольшим, твоя прожорливость только умиляет окружающих, и за фигурой следить не надо.

Федя:

– Мама, а фто на узын?

– Гречневая кашка и котлетка.

– А-а-а! Нихасю!!!

Со слезами убегает в свою комнату. Через минуту бодро чешет обратно, максимально выпятив пузо вперед и задрав майку.

– Мама! Сматли, какой пузищ! Каска и катлетка никак не влезут!

Через полчаса приходит папа.

– А-а-а! Мама, папа плисол! Сяс он съест всю глечку и катлетку! Мы не успели!!!

Мальчикам не нужно быть красивыми – им достаточно быть веселыми. Причем этого будет достаточно до самой глубокой старости.

На даче, конечно, хорошо. Особенно хорошо там тогда, когда тебя не заставляют стоять в позе «собака мордой вниз» на всех грядках по очереди. Знаете, бывают такие люди, которые считают, что отдых на даче должен проходить копчиком кверху и по уши в земле, а жизнь без теплицы и хрена не имеет смысла.

В детстве я каждое лето переживала ежедневный кошмар собирания колорадских жуков и личинок, и с тех пор у меня начинается посттравматическое стрессовое расстройство сразу, как только речь заходит о садоводстве. Возможно, поэтому растения у меня не живут. Они чувствуют, что я отношусь к ним с подозрением, и предпочитают довериться в поливе моему мужу, чья аура брутального флегматика действует на них успокаивающе.

Но с недавних пор я начала чувствовать в себе какие-то тревожные изменения. Первым звоночком послужила рассада, которую мы с Федей сначала зачем-то высадили в городской квартире, а потом провезли через девятьсот километров на дачу, чтобы зеленые детки не засохли в одиночестве. Потом стали закрадываться мысли о том, как хороша своя морковка с грядки. И что вот если посадить вместо газона поле картошки, то можно протянуть целую зиму, не выезжая в город, рассадник заморского вируса.

Чувствую, еще немного, и я начну прикидывать, к кому из домочадцев подселить козочку. Корову-то мы явно не потянем, а со своими картошкой и молочком не то что перезимовать – можно вообще уйти в отшельники навечно. Идеальная самоизоляция. Так что если вдруг в сети появятся заметки «Творческий путь крестьянина, или Десять заповедей козовода», знайте: я забросила фотографию и ушла в земледелие и мелиорацию.

Говорят, шрамы украшают мужчину. Если смотреть с этой точки зрения, то у Федора выдалось крайне декоративное лето. Одно только колено было разодрано три раза в одном и том же месте.

Первый раз был особенно эпичным, поскольку присутствовали зрители в виде соседских девчонок. Федор, конечно, актер начинающий, но на публику работать уже умеет. Плавно окрашивая асфальт в красный цвет, сын орал так, будто Россия в последнюю секунду забила решающую шайбу Канаде. Будто он вышел в финал конкурса «Кто быстрее порвет связки». Будто пытался переорать Маргошу. Хотел умереть от горя и боли сразу на месте, но когда услышал про зеленку, резко почувствовал себя лучше и попытался дать деру. Был пойман и намазан.

Остальные два раза прошли гораздо тише. Всего лишь будто ночью у трех машин под вашими окнами сработала сигнализация, которая разбудила свору собак, поднявших лай, а рядом кто-то с перепугу наступил на хвост кошке. В общем, даже рассказывать неинтересно.

А в июле, случайно заглянув сыну в рот, я обнаружила, что зубы у него растут, как у акулы, в два ряда. Не все, конечно, а только передние. Вся семья впечатлилась, ходила заглядывала Федьке в рот, как на экскурсию. Оказалось, коренные зубы не стали прогонять молочные, а дружелюбно выросли рядом. Вместе-то всяко веселее.

Делать нечего, пришлось чесать к стоматологу. Я не буду вам рассказывать, чего моим нервам и барабанным перепонкам врачей стоила эта поездка. Скажу только, что кончилось все хорошо. Зубов стало снова правильное количество, купленная игрушка подсластила горькую Федькину жизнь, и только мой периодически дергающийся глаз иногда напоминает об этом занимательном приключении.

Упал на улице, начал ругаться, что все вокруг виноваты. Спрашиваем его:

– Ну ты же сам не смотрел под ноги, чего ругаешься?

– Сам упал, сам ругаюсь!

Дизайнер Кеннет Коул говорил, что в среднем девушка влюбляется семь раз год. И шесть из них – в туфли.

У Маргоши свои четкие представления о красоте. Девушке стукнуло всего ничего, но даже этого ничего ей хватило, чтобы осознать две простые истины.

1. Если туфли нравятся, то неважно, какого они размера.

2. Правильно подобранные аксессуары – это фундамент для создания изящного образа.

Обувь – Маргошина главная любовь. Если вы придете к нам в гости и по забывчивости оставите обувку в прихожей, то будьте уверены, дорогие господа, Маргоша не обойдет ее своим вниманием. И если вкус у вас хороший, то домой, вероятно, придется топать босиком, потому что нельзя лишать идеальных туфель девушку, которая их только что обрела и полюбила.

К подбору аксессуаров у Маргоши не менее смелый, я бы даже сказала, новаторский подход. В головные уборы могут быть назначены тазик, шлем викинга, шапка брата, корзинка для хранения и пластиковый лоток. Классические формы – не панацея, считает Маргоша. В обычной шляпе ты всяко не принцесса. А вот если надеть на голову мусорный бак – тут окружающие точно обалдеют от восторга. По этому поводу некоторое удивление вызывают странные люди (во главе с Маргошиной матерью), которые постоянно ноют, что им нечего надеть. Ну как нечего? Включите фантазию, господа! Вернее, дамы.

Что касается бижутерии, тут мнение Маргоши тоже однозначно: Кашу Маргошу маслом цацками не испортишь. Чем больше надето сверкающего, тем больше шансов, что подслеповатые люди, не заметившие мусорный бак на твоей голове, все-таки остановятся рассмотреть, что там так слепит глаза.

Маргошина мать же, в свою очередь, наблюдая со стороны все это буйство фантазии и форменное безобразие, честно говоря, просто млеет от восторга. И уже втихаря потирает руки в ожидании, когда же, наконец, у дочери отрастут волосы и можно будет делать ей косички, вплетая в них золотых единорогов!

Маргоша:

– Я буду танцевать, а ты – любоваться моей красотой!

Федор пришли-с домой и сообщили, что ихний друг Вика – мегапутешественник.

– Мама, она в так много стран была, даже больше, чем ты! В целых десяти, наверное!

Федькина мать оскорбилась до глубины души сразу и бесповоротно. Ее список посещенных стран как бы насчитывает пятьдесят семь прекрасных экземпляров, и останавливаться она не собирается! Ну и что, что Вике только восемь лет, а Федькиной матери уже четыре раза по восемь и еще два! Иди быстро на улицу, срочно расскажи своему другу Вике этот занимательный факт из жизни любимой мамы – твоего главного жизненного авторитета и ориентира (после папы, конечно).

И пусть не выпендривается. И борщ я всяко готовлю лучше этой пигалицы!

После того случая я много думала. Муж поржал и сказал, что с этой стороны он меня совсем не знает. Да я и сама себя совершенно не знаю с этой стороны. Оказывается, где-то глубоко внутри меня сидит маленькая свекровь и, кажется, потирает ручки, дожидаясь удобного случая вылезти наружу.

Что-то надо с этим делать, видимо, но вот что, пока совершенно непонятно.

Когда у Маргоши кончаются аргументы, она изображает, как метко плюет в собеседника. Она бы плюнула и по-настоящему, но пока не умеет. Поэтому живо изображает процесс пантомимой. И знаете, это раздражает ничуть не меньше, чем если бы в вас плюнули по-настоящему. Натуральный плевок осквернит лишь ваше самолюбие и немножко одежду, а плевок метафорический долетит до самой души!

Больше всех на плевательную пантомиму обижается Федя. Потому что ему ее совершенно нечем крыть. Он пробовал взывать к Маргошиным разуму и совести, но это все не работает, потому что плевательный механизм отключает любую работу Маргошиной мысли.

Как вести себя в такой ситуации, совершенно непонятно – очень хочется плюнуть в ответ. Но тут на пути возникает фотоматерь, призывающая к приличию. Шах и мат. Феде остается только обижаться и выгонять маленького верблюда из своей комнаты.

Я бы тоже хотела метко плевать в своих обидчиков. Как говорится, если тебя незаслуженно обидели, вернись и заслужи! Жалко только, что я уже выросла из того возраста, когда такие милые шалости перестают прощать симпатичным, но взрослым тетям.

Маргоша:

– Позялуйста, папа, слазий в погреб и достань мне компотику! Я верю в тебя! – и показывает отцу большой палец.

Бывалые женщины утверждают, что лошадиный жир – это стопроцентное средство для вечной молодости. Его можно мазать на постаревшие места, а можно употреблять внутрь, тем самым влияя на корень проблемы. Еще его можно вкачивать во впуклое и морщинистое, сделав выпуклым и гладким, но это метод для совсем отважных.

Лет в семнадцать я била себя в грудь, что дамы, борющиеся с возрастом, – откровенные трусихи, недостойные классических костюмов от Шанель. Морщины надо встречать если не с восторгом, то хотя бы со смирением и благодарностью за отвязно прожитую молодость, считала я. Стареть надо красиво и с достоинством. Вот я-то, я никогда им не уподоблюсь!

И вот мне тридцать пять, на физиономии отражена вся моя живая мимика, я читаю про лошадиные жир и плаценту, покупаю микротоковые массажеры и стою в очереди за корейским боксом со скидкой. Я ужасно хочу стареть с достоинством, но без морщин. Поэтому я поперлась по рекомендации к одной волшебнице, несколькими шприцами умеющей натянуть глаз на ж…, если цитировать классиков.

Натягивать пока ничего не собиралась – хотелось разведать обстановку на рынке вечной молодости. Но как-то так непонятно получилось, слово за слово – и вот я в итоге выхожу с красной физиономией снаружи и жутким жжением внутри. Боялась, таксист решит, что я больна чем-то заразным, и не посадит меня в машину. Потом боялась, что сгорю от побочного эффекта и стыда прямо в такси. Потом доехала до дома, выпила обезболивающее и решила, что больше никогда в жизни, ни за какие деньги, ни за что я не соглашусь на подобные пытки. В конце концов, я буду стареть красиво и с достоинством!

И вот прошла неделя. Морда лица вернулась в приемлемое состояние, дети перестали пугаться мамы по ночам. Но цвет лица стал краше, а мимические морщины заметно уменьшились. И ловлю себя на том, что нет-нет да и закрадывается в мой неугомонный мозг мысль: а что, если еще разочек сгонять? Но это последний, последний раз! Вот увидите! Витаминчики сейчас вколю – и все!

В каком самом раннем возрасте можно разбить мальчишечье сердце?

У Феди была подруга – соседка по даче Вика. Вике тогда было восемь лет, а Феде пять. Федя в ней души не чаял. Она соглашалась играть во все его игры: и с невидимыми врагами сражалась, и заклинаниями сыпала направо и налево, и чего они только не делали вместе. На подшучивания взрослых, что играет с малышом, Вика отвечала: «Федя не глупее мальчишек в школе». Короче, Вика была свой в доску парень!

И тут неожиданно случился летний лагерь, в который наша хабиби уехала на целых две недели. Федька тосковал изо всех сил. Взрослые сородичи проигрывали Вике по всем параметрам: не было ни той скорости, ни азарта, ни фантазии.

В день, когда Вика должна была приехать, Федя проснулся в шесть часов. Почистил зубы, оделся, сказал: «Ну все, я к Вике». Еле уговорили подождать хотя бы до девяти.

В то утро Федя простоял у Викиного забора, как стойкий оловянный солдатик, больше часа. Я выглядывала из окна и сердцем чувствовала: не к добру это все. Так и оказалось. Вика не вышла к Феде ни в тот день, ни в последующие.

Бабушки потом шептались, что девочка выросла: куда второкласснице с пятилеткой возиться.

Прошел уже месяц, а Федя до сих пор собирает маленькие подарочки для Вики и грустно смотрит в сторону соседского забора…

Федя спрашивает:

– Мама! Ты меня любишь?

– Больше всех на свете.

– И бабушка меня любит больше всех на свете.

– Ну видишь, как тебе повезло: все тебя любят.

– Да. И папе с дедушкой я нравлюсь, и женщины меня любят!

Маргоше открылся удивительный мир мягких игрушек.

Раньше пушистыми и трогательными (из серии «ах, как это трогательно, но только не руками») ей виделись только настоящие собачки и котики. Вторые в большинстве своем демонстративно поворачивались к ней задом и с опаской ретировались на безопасное от Маргоши расстояние. А первые, наоборот, Маргоше были ужасно рады, хотели дружить и целоваться немедля, причем по-французски. Но Маргоша – девушка приличная, ни за что не отдаст поцелуй без любви. Максимум согласится на обнимашки. Собачки же хотели целоваться и ничего больше, поэтому в данном случае поворачивалась задом и ретировалась на безопасное расстояние уже Маргоша.

Но тут однажды случилось чудо. Оказалось, что в мире есть не менее чудесные мягкие и пушистые создания, которых можно жамкать в любое время, не боясь получить незапланированное умывание лица и других частей тела! Сначала Маргоша их просто любила. Обнимала всех сразу и каждого по очереди. А потом неожиданно осознала, что мы в ответе за тех, кого приручили.

Возможно, материнский инстинкт в девочках действительно заложен с самого рождения, не знаю, но теперь Маргоша все свое мягкое стадо кормит, поит и укладывает спать. Хотела было помыть питомцев в душе, но не нашла понимания у домочадцев. Даже громогласный Маргошин рев не убедил этих жестокосердных родственников, что чистота – залог здоровья не только для вас, человеки, ну что вы в самом деле, не понимаете, что ли!

Так и живут: бедные, немытые, но хотя бы в тепле, любви и ласке.

– Маргоша, иди убирай игрушки!

– Тозе мне, подрузька! Ты не подрузька, ты монстер!

Удивительные иногда мысли приходят в голову мужчинам. Женька недавно читает что-то в интернете и вдруг смеется. Спрашиваю, что там. Зачитывает анекдот: