Текст книги "Криасморский договор. Торг с мертвецами. Том 2"

1.4 Турфало

Вала трясло от волнения. При других обстоятельствах он наверняка свернул бы шею, рассматривая великолепное убранство дворца правителей Гацоны – позолоту и мрамор, статуи и вазы из цветного камня, невообразимой красоты витражи и картины придворных мастеров. Но сейчас, стоя в поклоне перед самими кронпринцем Умбердо и его супругой мог лишь робко глядеть под ноги.

Принцесса Рейнхильда наплевала на этикет и спустилась к Валу под суровые взгляды церемониймейстеров и озабоченные охи служанок: длинный шлейф слишком яркого для хайлигландской внешности платья едва не завернулся вокруг её ног, так что принцессе пришлось подхватить его руками и открыть взору окружающих щиколотки и бархатные башмаки. Судя по реакции придворных, жест сочли вульгарным, но хайлигландке до этого не было дела. Наоборот – Вал заметил, как её губы тронула лёгкая улыбка – казалось, Рейнхильде нравилось провоцировать местное общество. Когда она приблизилась, беглец склонился ещё ниже – так, что полы замызганной в дороге ливреи легли на жутко скользкий мраморный пол.

– Как тебя зовут, гонец? – по-хайлигландски спросила принцесса.

– Валериано, ваше… высочество?

Рейнхильда хмыкнула и подала ему руку, приглашая выпрямиться.

– В следующий раз, когда задумаешь прикинуться королевским гонцом, выучи титулы дворян, – подмигнув, шепнула она. – Это едва ли первое, чем учат слуг знати. Но ты ведь не стал бы лгать без веской причины, верно?

Вал кивнул:

– Я действительно из замка Эллисдора, хотя не гонец. У меня важные новости. Пришлось переодеться, чтобы добраться до Турфало побыстрее: королевским гонцам на постоялых дворах меняют лошадей, – шёпотом тараторил он. – Дело государственной важности, уверяю вас.

Рейнхильда резко посерьёзнела.

– Понятно. Здесь молчи и оставайся гонцом, кем бы ты ни был на самом деле. То, что ты сделал, считается серьёзным преступлением. Но если сведения и правда важные, я закрою на это глаза. Понял?

– Да, ваше высочество.

Ровный и хорошо поставленный голос принцессы успокаивал его, хотя Вал заметил, что при упоминании новостей из дома женщина внутренне напряглась. Но здесь, при дворе, видимо, появление эмоций считалось непозволительной слабостью.

– Любовь моя, я чувствую себя ущербным, когда ты говоришь на языке, которого я не знаю, – вмешался Умбердо. – Вы не могли бы перейти на имперское наречие?

– Я говорю по-гацонски, ваше высочество, – не растерялся Вал и снова поклонился до земли – понял, что в Гацоне было принято расшаркиваться перед сильными мира сего на каждом шагу. – Я прибыл с новостями из Эллисдора.

– Какими?

Вал глубоко вдохнул и выдохнул, призывая остатки самообладания.

– Город взят в осаду войсками мятежного герцога Ламонта Эккехарда, – отчеканил он, продолжая играть роль гонца, хотя при упоминании о последствиях осады ему едва не скрутило желудок. – Мятежник заручился поддержкой Эклузум, получил благословение на трон, провозгласил себя истинным королём Хайлигланда и осадил столицу. – Он склонил голову, стараясь не глядеть никому в глаза. – Я обращаюсь к вашему высочеству от имени эрцканцлера Альдора ден Граувера. Эллисдор просит военной помощи.

Вал искоса видел, как побледнела Рейнхильда, как спали краски и ее чуть тронутого золотом солнца лица.

– А что же король Грегор? – кронпринц подался вперёд, внимательно рассматривая гонца.

– Его величество сейчас в Рундкаре и не сможет прибыть быстро. Я обращаюсь к принцессе Рейнхильде с просьбой о помощи, ибо она – единственный Волдхард, кроме короля.

Умбердо снисходительно усмехнулся.

– Боюсь, моя супруга отныне принадлежит Дому Аро и в первую очередь заботится об интересах своей новой семьи, – возразил он. Рейнхильда открыла было рот, но он жестом велел ей замолчать. – Гацона обещала соблюдать нейтралитет в конфликте Хайлигланда и империи. Увы, мы ничем не сможем помочь.

– Но… – Вал почувствовал, как в горле встал ком. Резко стало душно и нечем дышать. Ноги и руки ослабели. Неужели…

– Не дерзите, юноша! Кто, во имя всего святого, учил вас манерам и допустил до королей? – возмутился кронпринц. – Гацона уже помогла вашей стране, рискуя навлечь на себя гнев империи и Эклузума. Мы поделились с вами зерном, когда вы умирали от голода. Затем ещё и ещё. Мы закрыли глаза на ваш союз с варварами. Мы даже не расторгли помолвку с сестрой еретика, хотя весь цивилизованный мир требовал этого! – он бросил свирепый взгляд на жену, и Вал с удивлением отметил, сколько ненависти было в её глазах. Глазах загнанной в угол волчицы. – Гацона не сможет помочь Хайлигланду в снятии осады с Эллисдора, это окончательный ответ. Отправить караван с провиантом – в наших силах. Но не войска.

Умбердо встал, расправил полы туники спустился к выходу:

– Аудиенция окончена, – бросил он из-за спины.

Едва за кронпринцем закрылись позолоченные двери, Рейнхильда вскочила с кресла.

– Оставьте нас. Немедленно! – приказала она слугам. – Ну, живо!

Придворные неохотно подчинились. Оставшись наедине с Валом, принцесса наконец дала волю чувствам – закрыла глаза, прислонилась спиной к отполированной колонне и сползла на пол – Валу даже пришлось её подхватить и усадить на скамью подле открытого окна.

– Кто ты на самом деле? – хрипло спросила женщина.

– Наёмник из Гивойской «Сотни», ваше высочество. Войско из вольного города Гивоя. Меня и правда зовут Валериано. Мы служим вашему брату и остались охранять город, когда его величество уехал в Рундкар. Мне удалось выбраться, когда началась осада. – Он рухнул на колени перед Рейнхильдой. – Молю, простите мой обман! Но простого наёмника к вам бы не пустили, а я должен был убедиться, что новости до вас дойдут.

– Ты молодец, Валериано. Я благодарна тебе. Скажи, а Альдор… Эрцканцлер там, в замке?

– Да, руководит обороной.

– Проклятье. – Рейнхильда достала из поясной сумки золотую монету и вручила Валу. – Вот тебе за труды. Я попробую уговорить супруга что-нибудь предпринять. Или разберусь с этим сама. По крайней мере, попытаюсь. Когда вернёшься в Эллисдор, передай эрцканцлеру мою клятву в вечной дружбе. Я всегда была Волдхардом и им останусь.

Она ласково, почти мечтательно, прикоснулась к скромной подвеске с серебряным диском.

– Спасибо, моя госпожа, – отозвался Вал. – Я обязательно вернусь в Эллисдор, но сначала заеду проведать близкого человека. Успел отправить невесту из города перед осадой, а затем нас заперли. Хочу найти её и убедиться, что она в порядке.

– О, да ты почти как герой романов про рыцарей, – усмехнулась Рейнхильда, сняла с лифа небольшую брошь в виде усыпанной каменьями розы и вложила в ладонь Вала. – Передай это своей невесте от меня. Надеюсь, ей пойдёт.

Вал охнул.

– Это очень ценный дар…

– То, что ты сделал, гораздо важнее. – Она поднялась со скамьи, отряхнула подол багрово-ржавого, словно старая кровь, платья и вернула лицу непроницаемое выражение. – Передохни и уезжай, Валериано. Теперь здесь станет совсем опасно.

– А вы?

– За меня не переживай. Я быстро учусь у супруга.

* * *

– Наденьте это, пожалуйста, – приказал Умбердо и бросил на подушку перед Рейнхильдой свёрток. – Сегодня я останусь в ваше опочивальне. Вам нужно принять подобающий вид.

– Как дражайшему супругу будет угодно, – процедила хайлигландка.

Рейнхильда ждала каждого совместного ночлега с кронпринцем как пытки. Сколько ни пыталась она подготовиться, каждый раз Умбердо неприятно её удивлял, придумывая забавы, которым монахини знатных девиц не учили. И никто не готовил ее к тому, что порой мужья предпочитали общество мужчин не только на охоте, но и в постели. При дворе на особенности Умбердо закрывали глаза до тех пор, пока это обстоятельство не мешало интересам страны.

Беда была в том, что как раз интересы страны начинали страдать: уже несколько лун от Рейнхильды ждали вестей о грядущих наследниках, но ей было нечем радовать венценосного свёкра.

– Нравится? – будничным тоном спросил кронпринц, когда она развернула подарок. – Шили на вас.

– Главное, чтобы нравилось вам, – ответила хайлигландка, покорно стаскивая ночную рубаху. Она шла на это унижение лишь затем, чтобы помогать родному дому – так она себя убеждала. Быть может, удайся ей ублажить Умбердо, тот стал бы более сговорчивым в отношении помощи Эллисдору.

Каждый раз, когда супруг приходил к ней в опочивальню, он заставлял её надевать мужскую одежду и брал сзади. Чаще всего они оставались не одни: у кронпринца хоть что-то получалось, только если он смотрел на обнажённых юношей. Порой им приходилось вмешиваться само соитие и помогать. Радовало лишь то, что позже эти юноши загадочным образом исчезали, и позор знатной семьи был не столь явным.

Однако вопреки всем усилиям Рейнхильда так и не понесла, хотя лунные дни приходили к ней регулярно, а врачи не ставили под сомнение её способность воспроизвести потомство. Но обвинять мужей в бесплодии в Гацоне было не принято.

– Сегодня мы одни? – Рейнхильда зашнуровала штаны, заправила в них рубаху и надела сапоги. На плечи накинула камзол да так и оставила не застёгнутым – всё равно стал бы мешать, когда всё начнется.

Кронпринц бросил на неё оценивающий взгляд и удовлетворённо хмыкнул. Видимо, остался доволен тем, что получилось. Рейнхильда покосилась на своё отражение в зеркале и тяжело вздохнула: следовало признать, в мужской одежде было удобнее, да и двигаться она могла свободнее. В этом простом мужском наряде она выглядела даже мужественнее самого Умбердо с его причёсками, жемчужной пудрой на щеках, тонкими пальцами в перстнях и кучей украшений на одежде. И оттого всё, что она делала, казалось ей неуместным, неправильным, отвратительным.

– Нас навестит мой новый друг, – ответил Умбердо и, глянув в зеркало, пригладил чуть растрепавшиеся напомаженные волосы. – Его зовут…

– Мне безразлично, – отрезала Рейнхильда и, подойдя к Умбердо вплотную, сняла парик, обнажив коротко стриженные под солдата волосы. – Если к концу лета я не понесу, ваш отец наверняка аннулирует брак. Вряд ли это в ваших интересах.

– О да. – Кронпринц прикоснулся к волосам супруги, запустил пятерню, пропустил сквозь пальцы и резко отвернулся. – Я ценю ваши старания и благодарен за всё, что вы вынуждены делать и переживать. – Рейнхильда с удивлением отметила, что супруг, кажется, говорил искренне. – Знаю, вы считаете меня божьей ошибкой и чудовищем. Возможно, это так, и я ничего не могу изменить, а вам придётся с этим примириться. Не родись я наследником, было бы проще.

– Мне было бы куда проще, не родись я сестрой Грегора Волдхарда, – пожала плечами она. – Но браки заключаются на небесах, а значит, выбора у нас нет. И всё же я осмелюсь попросить вас об ответной услуге.

Умбердо обернулся.

– Я слушаю.

– Эллисдор. Это мой родной дом, ваше высочество. Я не отрекусь от него в час опасности.

– Не могу, – кронпринц попятился назад и отвёл глаза.

– Почему? – Почувствовав откуда-то взявшуюся уверенность, Рейнхильда снова приблизилась к супругу, не давая тому отступить. – Я ваша законная жена и уже прошла с вами через вещи, о которых в брачной клятве не говорилось. И я всё ещё с вами. Обещаю, я перестану вам докучать, если причина по-настоящему важная.

Умбердо жестом пригласил её сесть на кровать и налил себе вина.

– Великий наставник, – промочив горло, сказал он. – Ладарий знает, кто я и каков мой грех. Он обещал не использовать это против меня, пока я послушен его воле. В противном случае объявит меня мужеложцем, публично осудит и отлучит от церкви! А Гацона не Хайлигланд, у нас народ очень привязан к Эклузуму. Великого наставника почитают едва ли не выше самого короля! И если меня отлучат, я потеряю право наследовать отцу.

Рейнхильда понимающе кивнула.

– И тогда наследницей станет ваша сестра.

– Которая замужем за Горелым лордом.

– А империя станет ещё ближе… – задумчиво произнесла хайлигландка.

Умбердо взял её крупные ладони в изящные свои.

– Вы очень симпатичны мне как человек, леди Рейнхильда. При других обстоятельствах, быть может, я бы даже смог вас полюбить, но…

– Против природы не пойдёшь.

– Да.

– Ничего, я понимаю и не жду от вас ничего сверх того, что вы можете дать. И обещаю молчать.

– Благодарю, – кронпринц прикоснулся губами к ладони супруги. – Я сделаю всё, чтобы не опозорить ваше имя.

– Наше имя. Теперь – наше, – поправила Рейнхильда и подняла глаза на мужа. – Вы не сможете оказать помощь Эллисдору от себя лично и от имени Гацоны, но могу ли я сделать это от своего имени?

Умбердо умолк, обдумывая вопрос.

– Только не ресурсами страны, – наконец ответил он.

– Но всё же могу?

– Полагаю, да.

– И если я решу это сделать, вы клянётесь, что не помешаете мне?

– Клянусь, – с готовностью кивнул кронпринц. – Только постарайтесь не злить Эклузум.

– С этим будет сложно, но ваше имя я постараюсь не запятнать.

– Наше имя, – вернул ей шутку Умбердо и печально улыбнулся. – Теперь – наше.

Рейнхильда встала и сделала неуклюжий реверанс, который смотрелся ещё нелепее из-за её облика.

– Отлично. Благодарю, мой принц. Теперь зовите вашего нового друга. Я готова.

Не снимая сапог, она расшнуровала штаны и встала на четвереньки, так, что могла частично видеть происходящее в зеркале, но старалась не смотреть. Увидела их гостя лишь мельком – тонкокостный, белокурый, обнажённый. Всё, как любил Умбердо. Посчитав, что увидела достаточно, Рейнхильда постаралась отстраниться от происходящего. Для того, чтобы вынести это, ей тоже приходилось прибегать к помощи. Но в её распоряжении были лишь воспоминания да воображение, и каждый раз, когда Умбердо начинал свои потуги, она закрывала глаза и представляла на его месте совершенно другого человека.

Того, кто остался в осаждённом Эллисдоре.

1.5 Варшун

– Никогда не видела Варшуна с этой стороны. – Артанна наслаждалась открывшимся видом на порт. – Хотя кого я обманываю? До сегодняшнего дня я вообще никогда не была в Варшуне.

Симуз поморщился, когда корабль подпрыгнул на очередной волне, и покосился на Сотницу. Та по привычке завернулась в слегка промокший от брызг плащ, хотя не мёрзла. Было душно и влажно – сказывался знаменитый вагранийский климат. И от этой духоты Симузу становилось ещё хреновее.

– Одно могу сказать: что бы ни было дальше, это цветочки по сравнению с морским путешествием. О-о-ох, прости! – процедил он и перегнулся через перила.

Артанна отошла на пару шагов, тактично оставив Медяка выворачивать желудок. Морская болезнь выжала из него все соки. Когда позывы утихли, эмиссар привалился к мачте, достал флягу с водой и прополоскал рот.

– Как же я рад, что это путешествие наконец-то заканчивается.

Вагранийка усмехнулась и достала из поясной сумки тонкий ломоть солонины:

– Держи, это немного поможет. Только попробуй заблевать палубу во время моего триумфального возвращения домой.

Симуз с благодарностью кивнул и отправил жутко солёное мясо в рот.

– Триумфального не жди. Пока что придётся скрываться, – прожевав, сказал он.

– Сможем ли мы вернуться в Эннию – вот что меня заботит.

Артанна внимательно изучала на раскинувшийся перед ними порт. Варшун оказался настолько огромным, что занял не только обдирную бухту, но и наползал на тёмные, почти чёрные от густых еловых лесов скалы. И хотя народу и денег здесь явно было полно, вид у второго по величине города Ваг Рана всё ещё оставался недружелюбным.

– Нужно вернуться, – помолчав, ответил эмиссар. – Я должен.

– Ага. Тебя ждёт Десари. Меня – никто. Даже если всё получится, что… Дальше?

Медяк вытащил застрявший в зубах кусок мяса и стряхнул на палубу.

– Если надоест скакать по баррикадам, ты всегда можешь сделать это место своим домом, – сказал он.

– Это и так наш дом. – Артанна и Симуз обернулись, услышав за спиной голос Рошаны. Мать Феша вздохнула полной грудью и улыбнулась, устремив взор на порт. – Я хорошо здесь всё помню. И рада вернуться. Боже, как давно это было…

Артанна пожала плечами и ничего не ответила. Симуз догадывался, что возвращение на родину нисколько её не воодушевляло, но был благодарен ей за стойкость. В последнее время Толл и правда держалась молодцом – не в пример самой себе, когда оказалась в Ваг Ране в прошлый раз. Утрата всего, что было ей дорого, всё же выковала из Артанны нар Толл достойного человека.

– Легенду помните? – перевёл он тему, чувствуя напряжение Сотницы.

Рошана кивнула.

– Конечно. Ты торговец из Луджидды. Мы – семья твоего старого партнёра, перенимаем дело после его смерти.

– Так себе легенда, – проворчала Артанна. – Развалится, как только нам попадётся по-настоящему осведомленный купец или проверяльщик.

Симуз отмахнулся:

– Я лично знаю несколько изгнанных с родины вагранийцев, которым удалось неплохо подняться в торговле на юге. А Грош эйн Кресх действительно существовал и погиб в стычке с пиратами на Тирлазанских островах. Правда, его семья мирно живёт в Даджирате, да кто станет проверять… – он обернулся к Артанне. – Главное, чтобы не задавали вопросов в порту, а дальше будет проще. Нас должны встретить.

– Вспомнишь муху – вот и куча, – отозвалась Сотница, глядя куда-то за спину Медяка.

Эмиссар проследил за направлением её взгляда и хмыкнул. К кораблю, покачиваясь на пронзительно изумрудных волнах, шли три лодки: одна с вагранийскими проверяльщиками, две прочие были пусты – лишь по одному человеку на вёслах. Когда лодки подошли ближе, Симуз узнал в одной из посудин Хариза.

– Ну, теперь точно будет проще, – сказал он скорее для того, чтобы успокоить себя. Желудок снова скрутило, но теперь блевать было непозволительно.

Он обменялся со старым другом кивками и сделал Артанне с родичами знак спускаться.

– Наш старый знакомый, – вспомнила Артанна, помахав рукой Харизу. – Значит, ты так и не вытащил его отсюда. А ведь обещал.

– Эсмий не захотел. А теперь я не знаю, выберусь ли отсюда сам.

– Сколько же в вас преданности тем, кого вы ненавидите, не перестаю удивляться.

– Эта преданность всегда на чём-то держится, – ответил Симуз. – Идейных в Магистрате мало. Там есть крючки для каждого. Шевелитесь, нужно добраться до места встречи до заката.

Артанна сбросила мешок с пожитками в лодку Хариза, принялась поспешно спускаться по верёвочной лестнице. В глубине души соглашалась с Медяком: даже её зацепили. Но не страхом, а возможностью отомстить. Но всё чаще задавалась вопросом, станет ли ей легче после свершения этой мести? Что останется после этого? И будет ли в её существовании хоть какой-то смысл, кроме осуществления замыслов Магистрата? Чем чем, а уж быть оружием в руках старика Эсмия она хотела быть меньше всего.

Рошану и Фештана спустили на другую лодку, следом к Артанне присоединился Симуз.

– Здравствуй, друг, – обратился Хариз и ткнул пальцем на посудину с поверяльщиками. – Там мои, всё улажено.

– Не сомневался. Здравствуй. – Симуз быстро обнял сослуживца и вопросительно кивнул на вёсла. – Помочь?

Хариз широко улыбнулся, обнажив удивительно белые зубы.

– Ты себя в зеркале видел? – фыркнул наблюдатель. – Зелёный же, как та вода, по которой приплыл. Отдыхай, друг. Я помню, что море тебя не любит. А ты, – он обернулся к Артанне и дал второй набор вёсел, – за работу. В Варшуне вам лучше не светиться, остановимся в соседней деревушке. Там нас уже ждут.

* * *

Артанне ещё не доводилось бывать в вагранийской деревенской таверне, но, оказавшись внутри, она поняла, что упустила немного. Длинные тяжёлые столы, деревянные лавки и грубые табуреты, недружелюбные девицы в засаленных передниках. Но пахло дивно, особенно после утомительного путешествия с одними лишь сухарями да солониной в меню.

Посетителей было немного, и владелец заведения – хмурый ваграниец с косой до поясницы – сам вышел к гостям. Хариз обменялся с ним парой фраз, и тот молча провёл гостей наверх показывать приготовленные для них покои. Роскошью здесь и не пахло – это понравилось Артанне и явно не привело в восторг Рошану и Феша. Отвыкли от простоты дорожных нравов в неге магистерского дворца. Сотница же получала настоящее удовольствие, оказавшись в привычной простой обстановке. И пусть близость свободы была иллюзорной, это всё же грело душу.

– Я Шельг, всем здесь заправляю. Вот комната для женщин, покои для мужчин – за этой дверью, – хозяин ткнул длинным узловатым пальцем на распахнутую дверь. – Вход запирается на засов. Место для сундуков есть. Во дворе баня для постояльцев, топим каждый день по вечерам. Женщины могут нанять служанок.

Ваграниец говорил отрывисто, сухо, точно ворон каркал. Артанна заметила, что он был напряжён и пялился на неё исподтишка. Незаметно она проверила кинжал на поясе – постоялые дворы и так были полны сюрпризов, а уж нынче и вовсе следовало подозревать каждую осину.

– Тащи господские вещи, – приказал хозяин юной, ещё не поседевшей, девице и пинком захлопнул за ней дверь.

А, оказавшись наедине с гостями, подошёл к Артанне и рухнул перед ней на колени:

– Госпожа!

Сотница отскочила, выхватила кинжал и выставила перед собой. – Ты что делаешь, мать твою?

– Слухи не лгут! Толлы живы! – Шельг протянул руки и коснулся браслета на запястье Артанны. – Я с радостью отдам жизнь за врага Шано Данша. Мы так ждали вас, госпожа!

Артанна поперхнулась от неожиданности и едва удержалась, чтобы не стряхнуть с себя руки вагранийца.

– Объясни, что здесь происходит, пожалуйста, – обратилась она к Медяку, краем глаза отметив, что лица Рошаны и Феша тоже вытянулись от удивления.

– Здесь тебя считают не то героиней, не то мученицей.

– Арзиматова дырка, за что?

– Ваш Дом первым пострадал от Заливара нар Данша, а вы первая бросили ему вызов. Все считали вас погибшей от его руки, но в последнее время пошли толки, что вы выжили и скоро вернётесь, чтобы отомстить. Люди говорят об этом всюду, даже на стенах пишут призывы к борьбе. Люди уже поднимали несколько восстаний против Данша, но предводителя не было. Мы все ждали вашего возвращения, чтобы вы возглавили нас.

Артанна покосилась на эмиссара.

– О таком мы не договаривались, – беззвучно прошептала она. Медяк развёл руки в стороны и пожал плечами – дескать, сам не ожидал.

Шельг поднялся и поклонился родичам Артанны:

– Вы, должно быть, Рошана и Фештан. О вас тоже много говорят. Господина Фештана считают божьим подарком – ведь он родился уже после гибели глав Дома. Это большая честь для меня.

Феш неуверенно кивнул. Его мать сдержанно улыбнулась и спрятала руки под накидку.

– Шельг, пожалуйста, распорядись приготовить для нас перины и обед, – попросил Хариз. – И распорядись, чтобы нам не мешали.

– Конечно!

Ваграниец снова низко поклонился Толлам и попятился к двери, не отрывая благоговейного взгляда от гостей.

– Здесь вы можете говорить открыто. Вас никто не побеспокоит.

Когда хозяин удалился, Хариз расстелил на столе карту Ваг Рана.

– Лучшая из тех, что можно найти, – с гордостью проговорил он. – Пожалуйста, подойдите ближе и слушайте меня внимательно.

Гости обступили стол, Симуз встал по правую руку от Хариза. Артанна прищурилась, разглядывая множество деталей. Здесь была довольно полная карта всей страны – Сотница быстро сориентировалась.

– Вам придётся разделиться, – Хариз закатал рукава рубахи и поместил мясистый палец на карту. – Сейчас мы здесь, до Рантай-Толла отсюда дня три-четыре вверх по реке. Господа Рошана и Фештан тайно отправятся в столицу.

– А мы? – удивилась Артанна. – Мне казалось, мы должны держаться вместе.

– Для вас с Симузом есть другое задание. – Хариз поднял глаза на собравшихся. – Помните легенду о завещании Первых Шано? Скрижалях, на которых высечены истинные заветы.

– И которые стали причиной гибели нашего Дома.

– Верно.

– Они утрачены, – напомнила Рошана.

Хариз кивнул.

– Долгое время все так считали – Шано Гириштан так и не выдал их местонахождение. Но, кажется, мы нашли место тайника.

Артанна с сомнением уставилась на эннийца:

– Если вы их нашли, то зачем там мы с Медяком? Уверена, у вас куда больше возможностей.

Наблюдатель слабо улыбнулся.

– Затем, что тайник, если это именно тот тайник, о котором мы думаем, находится вот здесь. – Он провёл линию на северо-запад, над Асешем, и упёрся в подножье Вагранийского хребта. – А вы, Артанна, должно быть, прекрасно знаете это место.

Сотница оторопела.

– Именно там? – уточнила она. – Вы ничего не напутали?

– Нет.

– Да, я знаю это место, – севшим голосом подтвердила вагранийка.

Феш оживился.

– Что же там?

Артанна с опаской прикоснулась к точке на карте.

– Я жила там, пока меня не отправили в Хайлигланд. Твой дед поначалу не планировал отдавать меня замуж за Волдхарда, поэтому я жила в глуши, готовясь к обряду инициации. Испытанию. Многие Дома это практиковали. – Она печально улыбнулась, погрузившись в воспоминания о детстве. – Вышло так, что это единственное место в Ваг Ране, которое я знаю хорошо. Удивительно.

– Значит, вы не против отправиться в небольшую экспедицию? – уточнил наблюдатель.

– В свете новых обстоятельств – конечно.

– Симуз отправится с вами.

– Не сомневалась.

– Но что делать нам в Рантай-Толле? – вмешалась Рошана. – Кто будет с нами? Где нам прятаться, пока не…

Хариз поклонился.

– Я лично буду сопровождать вас с господином Фештаном. Мы прибудем в Ваг Ран, вам предстоит встретиться с несколькими влиятельными людьми, наладить связи, подтвердить слухи. Увы, ещё не всем верят тому, что ваш Дом не уничтожен. А когда вернутся Симуз и Шано Артанна с находкой, у восстания появятся не только предводители, но и повод. Настоящий повод.

– Скрижали, – выдохнул Феш. – Они покажут, что всё это время люди жили в обмане. Артанна, ты точно их найдёшь?

– Если они там, где указал Хариз, то найду. Будет приятно вернуться в место, которое долго было моим домом. И, кажется, я даже вспомнила, в какой момент спрятали те скрижали. Однажды брат приехал внезапно. Провёл пару дней с нами на хуторе, затем забрал меня в столицу, а вскоре меня и вовсе отправили в Хайлигланд. Похоже, всё случилось именно тогда. И раз так, я, кажется, знаю, где искать тайник.

Хариз аккуратно свернул карту в рулон.

– Прекрасно. Нельзя с этим затягивать. Выходим завтра. Шельг нас снарядит.

Артанна пожала плечами:

– Я только рада наконец-то размяться.

– Я тоже хочу поскорее увидеть Рантай-Толл, – сказал Феш.

Рошана обняла сына.

– Я покажу тебе там каждый дом, мой милый. Каждый дом…

Симуз заметил, что на дне глаз Рошаны застыло кое-что ещё. Нечто похожее на смесь зависти и презрения. Он задумался, были ли они с Фештаном в действительности честны с Артанной, когда говорили ей о своём расположении и готовности подчиняться её приказам? Правда ли признали её своей главой? Следовало разобраться с этим как можно скорее, ибо если бы его опасения оказались верны, Рошана и Фештан могли стать проблемой для всей операции.