Текст книги "Перекоп"

Выход

– Вставай! вставай! вставай! вставай!

(Все в раз – кого ж будя?)

– Седлай! седлай! седлай! седлай —

Пеш, самого себя!

Повалка – ввысь, стоянка – в рысь,

Распашка – в сбор, растяжка – в склад.

Сама душа – и та в запах

Шинели английской до пят.

Пешечком бьем, пешечком мрем!

Заветный день, двухцветный блин.

Кишечки подтянув ремнем,

Прилаживаем карабин.

Царей – царей – царей – царей

Русь, всё ради тебя!

Скорей! скорей! скорей! скорей!

Ну-с, – всё ли, господа?

Махорка? есть! На шее крест?..[34]34
  На шее крест? прошу произносить (т. е понимать) не: на шее – крест? а: на шее крест? То есть как будто бы следовало: имеется ли? (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

В карманах письма шелестят…

Последний трепетный присест.

В последний раз последний взгляд

– И юнкер с краешку присел —

Хозяина – на дом:

На ворох казначейских дел —[35]35
  По свидетельству добровольца, с которого мой Перекоп писался, единственное чтение их все те сто дней было ворох казначейских дел. У моего добровольца – но это к делу не относится, а только так, к слову – была еще моя детская книжка стихов “Волшебный фонарь”, с которой в кармане проделал все добровольчество – от первых дней Новочеркасска до последних Крыма. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

В одном, мешки – в другом.

(Досочку в полку обратя —

Вот радовались-то!)

Пустую полку для бритья, —

Осколки жития

Солдатского…

А дальше – ночь,

А дальше – дичь, а дальше – степь.

А дальше – сметь! А дальше – мочь!

Последняя вязанка в печь…

* * *

Тьма тьмущая. Точно сшиты

Глаза. Веселей – закрыв.

Подводы, шаги, копыта —

Вал слухом жив, звуком жив.

Приказ не курить, не шаркать,

Не чиркать: ушами – видь!

Не ржать – лошадям, не харкать —[36]36
  Простонародное. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

Людям: не дышать, не быть.

Вал. Выпаливший кофейник —

Вал! Кипь через все краи.[37]37
  Ударение на и, вместо края. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

Разбуженный муравейник —

Вал: белые муравьи!

И шагом – сплошной незримой

Шинелью, железной в швах,

Недвижных двуколок мимо —

Вперед – батальоны в тьмах. —

В тьму – тьмы нас! – Ужель не слышишь,

Русь? Топ как бы стад. (Враг – глух!)

На слух – полтораста тысяч,

(Каб свет – не начли б и двух!)

И шагом – таким за гробом

Идут, да за возом дров —[38]38
  То есть так же тихо, бесшумно. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

За каждой двуколкой – с Богом! —

Шесть призрачных нумеров.

Не курить и не

Шаркать. Ибо в тайне —

Дело. В тишине

Крайней – крайней – крайней.

Не – не – не —

(Плыл ли? спал ли? шел ли?)

В ти – ши – не

Полной, полной, полной.

* * *

Бока, чтобы не дышали,

Втянув, как флейтист – щеку…

– Каб с нашими! С латышами —

Бой! Славь в Сиваше Чеку!

Сердца, чтобы не шалели,

Угнав далеко за Kypск…

Тьмой тьмущею как шинелью

Накрытые… Пост ли? куст?

Круп? торс? (Илиона тени —

В бой!) Вдруг, не примяв травы,

В обскок на рысях… – Кто? – Темень —

Тьме: “Конная сотня. – Вы?”

И – лошадь захохотала!

Ржет – кожу дерут! Продаст,

Тварь! Задранного оскала —

Кость. Всадного ругань. Пласт

Кнута. Заглотнула сотню

Тьма. – Всё. – И опять как в трюм.

Хорош ветерочек шлет нам

Русь: встречный – относит шум.

А шумно – шаги, колеса…

А томно – уж слух побёг,

Что – шумно! хоть мы– не босы:

Две тысячи пар сапог.

Чай пьем – в Харькове,

В Курске – к завтраку.

То-то марка-то

Марковская!

Шш… Не шаркайте!

Схватка – с картой всей!

И – не – харьковцы —

Марковцы мы!

Вперед, вперед, и – здравствуй,

Кремль! Мстить? Поклоны класть!

Сдает – сдается – сдастся

Ночь. Стоп. Колонны часть.

И чай, и чай внакладку, —

А? сколько не пивал?

Последняя оглядка

На вал – пропал – провал.

Веди, веди, Егорка —

Свет – карты поперек

Родной! У Школьной Горки

Пока что – фонарек

Горит. – В чернильной, смольнoй

Ночи – мечты игра:

– Эх кабы вместо Школьной —

Поклонная Гора!

Но до Горы Поклонной —

– Эх! – Вдруг, в двух шагах, как слон

Колышащийся… Колонна —

Стоп. Прибыли. Батальон.

В луче фонаря, под самым

Курганом – как маг – как мист —

К каким-то богам незнамым

Взывает телефонист.

Шип – и сызнова…

Сап – и сызнова…

Храп – и сызнова…

– Штаб дивизии!

– Штаб дивизии!

– Штаб дивизии!

(Последнего могикана —

Зов!) Вдоль телеграфных свай —

Безлицые великаны

С тенями по самый край

Земли.

Всю, всю покроем

Телами – вслед теням![39]39
  Надеюсь, понятно, что – своими! (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

Делами! Полк – покоем.[40]40
  То есть буквой П. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

На середину (сам —

Храм!) к сапогам и к поту

Привычный – полевой —

– Та ж пахота – пехота! —

Священник полковой.

– Братья, вот она

Ставка крайняя!

Третий год уже

Авель с Каином

Бьется. Пройдено

Сколько сот

Верст? А родина

Третий – ждет.

Вспомним: “наш Елец!”

Вспомним в Кромы тот

Въезд! Но тяжкие

Были промахи,

И, дорогу окровеня,

Золотого взамен Кремля —

Крым. Зовет же вас

Вся Русь богова —

Добровольцами!

Волю ж добрую,

Братья![41]41
  Подразумевается: – творите. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть] В вечный град —

Вербный въезд!

Крепко меч держа,

Крепче – крест,

Ветвь…

Не вороном

В белом кителе,

Божьим воином,

А не мстителем —

В бой! – Так радуга гонит грусть. —

Да возрадуется вам Русь!

Белый по черну в тьмах

Взлет: фуражечный взмах.

Всего множества вздох.

– Да поможет вам Бог!

Дико? После постигнете!

Рядом с спящим противником

(Завтра – долг того требовал —

Что бы ни было…)

– не было

Кротче нас.

Отче

Наш!

Но – второго естества,

Дела речь и мира речь —

В речь духовного отца —

Отца-командира речь,

Пол – ковника седа:

– Всей родины судьба,

Что – наша! Миллионов

Не-красных, не-зеленых,

Что – наша! Поколений —

В у – даче боевой!

Командиры батальонов!

Разводите батальоны

Приготовьтесь к выполненью

За – дачи боевой!

А первые в битве бьются —

Сердца. До ушного звону!

Вполголоса подаются

Команды, и батальоны

Расходятся.[42]42
  Мною дословно, без малейшего изменения, взяты из записок моего добровольца, просто – списаны. Могу сказать почти то же о всем моем Перекопе, который писался так: слева – его тетрадь (крохотная, даже не тетрадь, а стопочка бумаги), справа моя – черновая, синяя, вчетверо большая. Если в моем Перекопе есть физические (фактические) ошибки – то виноваты стихи, из-за которых приходилось вводить посторонние делу понятия. И еще – моя безнадежная неизлечимая военная слепость. Писала вслепую, зная только чувства и ближайшие предметы. Писала как те – шли. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть] – Тихо. – Выход,

Ты?! – Что? – Да не может! – Есть.

Бр’т! Огненная шутиха —

Вверх! Раз! Ну и два-с! И несть

Им счету. Твоя палитра,

Ад! Вдруг – не в ушах – в груди —

Звук: – Проволока проби – и —

та! Проволока проби —

та проволока! Кто не был —

Тот не жил.

До мига, когда все небо

Мигало, а мы так не

Сморгнули, до звезд – столь ярких,

Что – свет или слезы льешь?

Эх, млад-командир-свет-Марков-

хват – ты-то не дожил что ж?!

Стой! стой!

В меховой папахе,[43]43
  Видение (убитого) генерала Маркова, ведущего на Русь – “марковцев своих”. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

В прос – той

– Медведскую брал —

Куртке – той!

Вдоль пахоты – пахарь —

Не Толстой,

Марков-генерал.

Млад! млад!

Ни морщин, ни плеши.

Хват – рад

С чертом хоть с самим!

Сол – дат:

Вдоль пахоты – пеший.

Сват, брат

Марковцам своим.

Край – Русь!

Нету перестарков!

Hа, Русь, —

Пока красовит!

Мертв – бьюсь!

То генерал Марков

На – Русь —

Марковцев своих.

Уши вырастут у безухого —

Загудело, запело, забухало!

Еще громче, чем под рубахою

Заработало, забабахало.

Справа слева все небо в заревах!

“Воробьиная ночь” сказали б

– бах

Барабах! – да кони ржут —

Каб вообще говорили что-нибудь,

Кроме: Господи всеблагий!

Господи всеблагий!

Гос – по – ди!

Помоги! Господи

Помоги! Господи

Помоги! Гос – по – ди!

Мощь-то Божья – во – велика!

Осто – рожней! Проволока!

Помощь – Твоя – скорая:

Вот уже по ту сторону,

Проволоки. – На Руси? – На Руси!

Крым! уже за шеломяном еси.[44]44
  Шеломяном – курганом. В Слове о Полку Игореве – Русь уже за шеломяном. (Примеч. М. Цветаевой.)


[Закрыть]

* * *

Через день – катились вскочь

Те – текай-откатывай! —

Стало ведомо: в ту ночь

Мая двадцать пятую

Семью тысячами – жив

Бог! Глядел-не смаргивал! —

Бита на голову их

Девятая Армия.

В солоноводных Сивашах

– Латышки, плачь об латышах! —

Осиротили латышат,

Перетопили

– лотошат

Ведь! никуды ж ведь! никаков

Латыш – ни их, ни наш.

Навеки вечные веков

Слились: латыш: Сиваш.

Начат 1-го августа 1928 г., в Понтайяке (Жиронда)

Кончен 15-гo мая 1929 г., в Медоне (девять лет с майского Перекопа)

Переписан в эту книжку 5-го – 8-го сентября 1938 г. в Dives-sur-Mer (Морском Диве) – Calvados.

* * *

Последнего Перекопа не написала – потому что дневника уже не было, а сам перекопец (который коню скормил сирень – “а может быть это была яблоня – не знаю” – так что за сиреньне отвечаю, за скорм – да) к Перекопу уже остыл – а остальные, бывшие и не остывшие – рассказывать не умели – или я не понимала (военное).

Так и остался последний Перекоп без меня, а я – без последнего Перекопа. – Жаль. —

МЦ.

NB! А может быть – хорошо, что мой Перекоп кончается победой: так эта победа – не кончается.

Если когда-нибудь – хоть через сто лет – будет печататься, прошу печатать по старой орфографии.

МЦ.

Париж, 7 января 1939