Текст книги "Трое на одну. Без шанса на спасение"

– Работа такая – Ухмыляясь, ответил начальник. – Удачи вам. – Сказал он поднимаясь с кресла. – Думаю, она вам понадобиться. А с мальчишками, если что, обращайтесь – помогу. У меня своих трое. Уж как-нибудь справимся.

– Спасибо большое. – Я пожал ему руку и улыбнулся когда он выходил. Хорошо хоть с ним не возникло трудностей. Понимающий дядька оказался.

Няня пришла на следующее утро, давая мне возможность спокойно выдохнуть. Гулять они ходят на террасу, для них выделили отдельный кабинет, куда поставили два стола и постелили ковер. Я купил кучу игрушек, чтобы детям было чем заняться – в общем, обустраивались как могли.

Кушать деткам приносил Константин, самостоятельно покупая им еду. Я забегал в свободную минуту, но с количеством сочувствующих, которые затягивали любой разговор, – это были крохи. Звонил отец, неожиданно отчитываясь о том, как идут поиски. Пока что результатов не наблюдалось Ни лодки, ни людей, и от этого становилось еще страшней.

И это только понедельник…

Оксана.

Пятница! Как быстро она наступила. Я в Москве уже целых две недели, и за это время она сдалась под моим натиском.

Генеральный директор ЦНИИ наконец поставил свою закорючку. Правда, сначала мне пришлось при его секретаре написать гневное письмо за подписью заместителя генерального директора по экономике и финансам АО «ТехноМоторс» в два адреса – в адрес ЦНИИ и Министерства промышленности и торговли. Секретарь впечатлилась и сразу организовала нам встречу. На все про все у меня ушло полдня. Самое сложное – одолеть бюрократию.

И теперь, стоя в центре Москвы и заглядываясь на стеклянное здание «АвиаЭксп», в котором я провела  два предыдущих дня, готовилась к встрече с ВрИО Генерального директора – Селинским Вадимом Витальевичем. Два дня я потратила на общение с отделом конструкторов, подправляя и исправляя документацию.

Два дня я слонялась по «АвиаЭксп» наблюдая за сотрудниками. Конечно, я была в курсе, что их генеральный директор с женой пропали в океане, однако работа есть работа, но видимо не для сотрудников этой фирмы. В перерывах меня просветили, что генеральный директор – Селинский Антон Витальевич, был человеком умным, честным и ответственным, в отличие от своего брата – Вадима Витальевича. Вадим Витальевич славился своим разгульным и аморальным образом жизни. Коллеги-конструктора наперебой уверяли, что Вадим Витальевич, едва получит полное право распоряжаться имуществом брата, пустит с молотка «АвиаЭксп», так как не видит перспектив в работе в принципе.

– Вы утрируете, – старалась я сгладить собственное впечатление, которое, естественно, стало формироваться после всех этих историй. – Не может же человек быть таким сущим отморозком, как вы говорите. К тому же, насколько я знаю, у вашего генерального остался отец, который вряд ли одобрит продажу такой махины, как «АвиаЭксп».

Один из молодых парней, приставленных ко мне, только махнул рукой.

– Отец там давно не может ни на что влиять. Говорят, он под дулом пистолета переписывал акции на своего сына.

После этого замечания я поняла, что все слова стоит делить надвое, а то и натрое, но отрицательное мнение о человеке уже сложилось.

В кабинет генерального я шла как на войну. Мимо меня пронеслась симпатичная девушка в слезах. Собственно, она выходила из того самого помещения, в которое мне нужно было зайти. Такой расклад несколько напугал, но сумка с документами, оттягивавшая плечо, намекала, что сдаваться без боя не стоит.

В приемной было пусто. Я некоторое время постояла и для приличия повыглядывала в общий коридор, который был на удивление пуст. В голове сразу появились мысли: "Запугал, или просто никто не использует просторный светлый проходной этаж для перемещения из точки в А в точку Б".

Все равно было пусто, а часы упорно показывали, что время нашей встречи настало.

Какие-то звуки за дверью привлекли мое внимание, заставив потянуть ее на себя.

Открылась мне поистине увлекательная картина. На небольшом диванчике, подложив под голову руку, сложенный в несколько раз, спал Вадим. Да-да, тот самый Вадим, с которым мы провели единственную ночь в номере «Хилтона», а за директорским столом, а что это был именно директорский стол, я не сомневалась, сидели двое малышей, похожих друг на друга как две капли воды, и самозабвенно рисовали на бумагах. Синяя печать, которая отлично просматривалась даже с моего места, заставила меня отлипнуть от двери и пройти вглубь кабинета. Мальчишки так и продолжали что-то рисовать, не замечая нового персонажа, а ВрИО даже не шелохнулся, продолжая посапывать.

– Привет, – я подошла поближе к мальчишкам, которые вздрогнули от неожиданности. – А что вы тут делаете?

– Дядя Вадим спит, а мы ему не мешаем, – ответил тот, что сжимал красный карандаш.

– А вы? – спросило чудо с зеленым фломастером.

– А я принесла вам новые бумажки, – благо черновиков полная сумка. – А что вы именно рисуете? – Я подошла всматриваться в картинку. Честно говоря, мне было не очень понятно, а вот дети, видя мой интерес, стали рассказыватьперебой.

– Это мама и папа.

– И они на море.

– А это самолет, – сказал тот, что с фломастером. – На котором они вернутся домой.

– Правда? – я подошла чуть ближе, но ни мамы, ни папы, естественно, не нашла. Зато нашла море. Оно было повсюду. На договоре поставки, на ведомости исполнения, на протоколе разногласий… – А давайте я дам вам чистые листики. – Я вытащила их из принтера и положила перед мальчуганами. – И научу вас рисовать зайца.

Дети встрепенулись и стали кивать, а я, быстренько пересев на стул для посетителей, показала, как за полминуты нарисовать зайца. Потом в ход пошли кошечки, собачки, ежики, елки и другие деревья.

– Это определенно хороший сон, – сказал Вадим, привлекая наше внимание.

– Возможно, – улыбнулась я, глядя, как мужчина тяжело вырывается из объятий Морфея, то открывая глаза, то вновь их прикрывая.

– Это не сон, – констатирует он и садится на диван, растирая заспанное лицо. – Неожиданная встреча, Оксана, – специально выделяет мое имя, акцентируя внимание на том, что не забыл меня.

– Согласна, Вадим. Неожиданная, – он улыбается и поднимается с дивана. Походит к столу, на котором разбросанно наше творчество, и натыкается на разрисованный договор. Целая гамма сменилась на его лице, начинаясь с ужаса и паники, и заканчиваясь смирением.

– Мда, – он двумя пальцами поднимает договор и смотрит на него так, как я смотрела бы на змею.

– Светлана, – он нажимает кнопку на коммутаторе. – Светлана. – Повторяет он громче, но ответа так и не получает.

– Где-то с час назад из приемной выбежала девушка в слезах. Может, что-то случилось? – спросила я, но Вадим только отмахнулся от моих слов.

– Случилось. Дура она, вот что случилось, – мальчишки заинтересованно навострили ушки, совсем забыв про зайчиков под елками. – Филиал плакальщиц здесь открыли. Сами не работают и другим не дают. – Вадим вышел из кабинета и сразу направился к кофе-машине, что стояла за дверцами шкафа. Видимо, не первый и не второй раз он самостоятельно готовил себе кофе. – Кофе будешь? – Крикнул он мне из приемной. – Как в милой кофейне рядом с твоей гостиницей не обещаю, но вполне сносный черный кофе могу предложить.

– Нет, спасибо, – отказалась я, поправляя ушки у зайчика.

– Ты какими здесь судьбами? – он сел на гостевой стул и, достав из маленького холодильничка молоко, влил его в кофе. – Хочу польстить своему самолюбию, что все-таки ты искала встречи со мной, а тут сложились звезды и ты решила наведаться ко мне… Но я, наверное, ошибусь, и  мое присутствие в этом кабинете для тебя тоже неожиданность.

Я виновато поджала губы и кивнула.

– Так что тебя привело ко мне?

– Не к тебе, – поправила я его – К генеральному директору «АвиаЭксп». Оказалось, что вы являетесь основным нашим заказчиком, правда, мы в основном сотрудничали с Питерским филиалом, поэтому я, к своему стыду, даже не знала фамилию генерального директора до тех пор, пока она не запестрила на каждой странице и каждом канале.

– И? – он отставил пустую чашку. – Что же тебе нужно от нас?

Я пустилась в долгие объяснения о системе локации, которая устанавливается на каждом вертолете, проходящем через «АвиаЭксп», а так как головным заказчиком являются именно они, то мне нужна их подпись на документах по ОКРу. Как-то незаметно, пока я все рассказывала, я умудрялась занять детей, которые так и норовили вмешаться во взрослые разговоры. Я подкладывала им чистые листы с пунктирными линиями, если соединить которые, то можно получить забавного котика или слоненка.

– Я все подпишу, – Вадим поднялся со стула. – Но, честно говоря, мне нужна небольшая помощь.

Я удивленно нахмурилась.

– Нет, – сразу осекся он. – Я не буду тебя шантажировать или уговаривать, но я по-человечески хочу попросить о помощи. Когда тебе улетать? – Перевел он тему.

– Рассчитывала сегодня со всем разобраться и уехать домой, – честно ответила я.

– А если я попрошу тебя задержаться до понедельника? – спросил он, поглядывая то на меня, то на занятых детей.

– Зачем? – рациональный человек внутри меня встал в стойку, готовясь услышать ответ.

– Я хочу попросить тебя посидеть с детьми, – я удивленно посмотрела на него, запоздало заметив залегшие тени под глазами, морщинки, да и воспаленные глаза тоже оставляли желать лучшего.

– А почему не нанять им няню или не отдать в сад? – вполне логичный вопрос в данной ситуации, но мужчина лишь невесело рассмеялся.

– Был и сад, была и няня… А теперь есть только я да начальник службы безопасности, который срочно был вызван в регионы.

– Что случилось? – спросила я, глядя на то, как мужчина устало садится на стул.

– Человеческая жадность… А в понедельник будет ровно две недели, как мой брат с женой отправились в путешествие. Я должен собрать пресс-конференцию и объявить сотрудникам, что их директор пропал без вести.

Он устало облокотился на скрещенные руки, а я переводила взгляд то на него, то на детей.

– Хорошо, – неожиданно даже для себя сказала я.

Мужчина выдохнул. Дети насторожились.

– Спасибо, – сказал он. –У нас была очень тяжелая неделя.

День пролетел незаметно. Как-то так получилось, что после моего появления Вадима Витальевича сразу вызвали на совещание и он, прихватив пачку бумаг, скрылся за дверью, а меня оставили за старшую.

Дети с некоторым недоверием посмотрели на меня, все-таки играть со мной, когда в кабинете их дядя, – это одно, а оставаться один на один – совсем другое.

– Теперь ты с нами играть будешь? – спросил один из мальчишек, тот, что был более спокойным.

– Пока что да, – ответила я, подходя ближе.

– Тогда мы покажем тебе нашу комнату, – сказал второй, слезая с высокого директорского стула.

И вот там был простор для веселья!

Карандаши, фломастеры, разнообразные игрушки, начиная железной дорогой, и заканчивая плюшевыми зайцами, всевозможные головоломки и мозаики, пластилин и картон. Детский рай.

Играли мы долго. Время на часах давно перевалило за восемь и дети стали клевать носом.

– Может, посмотрим мультики по телевизору? – спросила я, когда Коля прилег отдохнуть на мягкое детское кресло.

Реакция была неожиданной. У обоих синхронно началась истерика, а я стояла в ступоре и не понимала, что же произошло.

– Что здесь происходит? – в комнату влетел Вадим.

– Я не знаю… – меня трясло, а дети все никак не могли успокоиться. – Я им просто предложила посмотреть мультики по телевизору.

Вадим притянул детей к себе, присаживаясь перед ними на корточки, приговаривая какие-то утешения на ушко.

Успокоились они оба довольно быстро, но на меня продолжали поглядывать с недоверием.

– Что произошло? – спросила я, смотря на то, как Вадим споро переодевает детей в уличную одежду.

– Няня, которую мы наняли, чтобы она следила за детьми после этого происшествия, оказалась несколько нечиста на руку. Ей заплатили за то, чтобы она рассказала детям о произошедшем. Она, как она сама говорит, грех на душу брать не хотела, поэтому включила им телевизор, где как раз шел репортаж о пропавших родителях. Теперь дети несколько неадекватно реагируют на телевизор.

– А что стало с няней? – он застегнул ветровочки на мальчишках и повел их в сторону лифта.

– А что ей будет? Забрали снимки, выставили за порог, но сделанного не воротишь.

– После этого вы даже не пытались найти новую няню? – спросила я, когда за нами закрылись двери лифта.

– Нет. Дети плохо стали реагировать на незнакомых людей. Поэтому, – он пристально посмотрел на меня, – Я очень удивлен тому, что они спокойно отнеслись к тебе. Ты с ними раньше была знакома?

– Нет, конечно, нет, – я потрепала по голове Лешку. Вадим пожал на это плечами.

А вот на улице я замешкалась. Мужчина уверенной походкой шел к припаркованному «гелентвагену».

– Идешь? – спросил он, когда я остановилась.

– Мне на самом деле в гостиницу надо бы уже. Время хоть и детское, но я никак не могу привыкнуть, что у вас в девять часов уже темно.

– Я тебя отвезу, но сейчас надо отправить спать этих паразитов, а то они так и будут клевать носом.

– Хорошо, – согласилась я, залезая на переднее сиденье огромного автомобиля.

Вадим захлопнул за мной дверь, пристегнул детей и сел за руль.

Кто бы сомневался. Жил Вадим в элитном районе, в новом доме с подземным паркингом и охраной покруче, чем у Смольного.

– Проходи, – он открыл дверь, пропуская меня в просторный коридор.

Светлые обои уже местами были изрисованы, то тут, то там встречались детские игрушки. На кухне за столом сидели несколько мягких животных, а лестница на второй этаж была перекрыта металлическим заборчиком.

– Проходи в гостиную, – он указал направление, а сам повел детей в комнату.

– Может, помощь нужна? – спросила я после того, как он скрылся с детьми за дверью.

– Да нет. Мы уже сами привыкли справляться.

Его не было около двадцати минут. За это время я раз пять обошла комнату по периметру, просмотрела все фотографии, что стояли в рамках. В большинстве своем это был Вадим, судя по всему со своим братом и его женой, еще была фотография пожилого статного мужчины и одна фотография молодой женщины. Снимок старый, но в хорошем состоянии. Я старалась отыскать там черты братьев, но они кардинально отличались, заставляя меня делать вывод, что снимок не матери…

– Это моя мама, – Вадим подошел неожиданно, успев подхватить выскользнувшую из рук рамку.

– Вы совсем не похожи, – сказала я то, что думала, глядя на снимок.

– Да. Не она нас родила, – он поставил снимок на место, в самый центр. – Отец до встречи с матерью не был монахом, но она нас воспитывала как родных, никогда не делая различия.

– Неожиданно, – сказала я. – Уснули? – Перевела тему, кивая в сторону закрытой двери.

– Да. Богатырским сном. Уиграла ты их.

– Ты хотел поговорить, – я села на мягкое кресло, по привычке подгибая ноги.

– Да, собственно, ты итак знаешь, что нужно. В понедельник большое совещание, на котором мне придется сообщить о том, что мой брат пропал без вести. А еще… – он поднялся с кресла и подошел к тумбочке, на которой была свалена корреспонденция. – А еще я должен до понедельника ознакомиться с документами, которые вчера мне передал юрист моего брата.

– Ты уже смотрел, что там?

Он поднял на меня уставшие воспаленные глаза и отрицательно покачал головой, неосознанно крутя в руках конверт.

– Нет, но боюсь, что ничего хорошего.

– Открывай, – я подошла чуть ближе, кладя свою руку на его.

Со страхом в глазах он открыл конверт. Внутри оказалась внушительная стопка документов, которые Вадим бегло просматривал.

– Здесь документы, говорящие о том, что теперь я являюсь держателем акций фирмы и опекуном мелких.

Он опустился на стул и закрыл лицо руками, а я стояла рядом и не знала, куда деть глаза. Вадим потер лицо и выпрямился.

– Они были готовы ко всему, – подвела я итог. – Что делать будешь с фирмой?

– Ничего, – он пожал плечами, а я на долю секунды испугалась, что слова конструкторов из «АвиаЭксп» окажутся пророческими. – Продолжу работать, как и раньше.

Я удовлетворенно выдохнула.

– Я могу рассчитывать на твою помощь в понедельник?

Я кивнула и посмотрела на часы.

– Мне пора уезжать, – он хотел что-то сказать, но передумал, кивнув.

В детской раздался надрывный плач, ударивший по ушам. Вадим поднялся со стула и бегом направился в комнату к мальчишкам, а я в это время набрала номер службы такси.

Уезжать не попрощавшись было неправильно. Я заглянула в детскую и замерла на пороге. Вадим держал на руках все еще подрагивавшего Колю и напевал ему песню. Заметив меня, он попробовал переложить мальчика в кровать, но Коля вновь стал вздрагивать.

– Я поехала, – сказала чуть слышно, на что получила кивок.

Написала на клочке бумажки свой номер и вышла из квартиры, просто прикрыв за собой дверь.

В такси, да и в своем номере, я все думала над превратностями судьбы. Двое мальчишек в один миг лишились родителей и теперь вынуждены жить с дядей. Да и сам Вадим еще вчера был повесой, не знающим ни ответственности, ни долга, сейчас, как и дети, вынужден полностью меняться под сложившиеся обстоятельства.

С этими мыслями я провалилась в тревожный сон.

Воскресенье я провела, раскладывая вещи по чемоданам.

В понедельник, в назначенное время, я стояла около «АвиаЭксп», где меня должен был встретить сотрудник службы безопасности и проводить в кабинет к руководству.

Большое собрание было назначено на двенадцать часов, чтобы в обед сотрудники смогли обдумать сложившуюся ситуацию и обсудить ее, не нарушая рабочего процесса.

Молодой мужчина в форменной куртке приветливо мне улыбнулся, передавая временный пропуск.

– Вас уже ждут, – сказал он, с удовольствием разглядывая меня, задержав внимание на «филейной» части, обтянутую юбкой.

Я недовольно поморщилась, но все равно благодарно улыбнулась и прошла к лифтам.

Сегодня «АвиаЭксп» напоминал растревоженный улей. Сотрудники ходили из одного кабинета в другой и обсуждали грядущее совещание. Впрочем, ничего нового из доносившихся разговоров я не узнала. Все продолжали настаивать, что Вадим продаст фирму. Кто-то был уверен, что даже покупатель уже есть, а кто-то скромно пытался предположить, что с фирмой ничего не будет, но этих людей было меньшинство, и на их глас никто не обращал внимания.

Вадим ходил по кабинету взад-вперед, но, увидев меня на пороге, резко затормозил.

– Боялся, что ты не придешь, – признался он, принимая из моих рук укороченную кожаную курточку.

– Я же обещала, – улыбнулась я, подходя к близнецам, сидевшим на диване. – Привет. – Я присела перед ними на корточки, беря за руки. – Ну что, поиграем, пока дядя будет занят? – Спросила я, надеясь на положительный ответ. Лешка, тот, у которого на шее висел зеленый медальончик, кивнул, а вот Коля – с синим медальончиком, на несколько секунд замешкался, а потом неуверенно тоже согласился.

– Ты тут справишься? – мы вошли в «детский» кабинет.

– Конечно, – улыбнулась я в ответ.

Ох, как я ошибалась.

Едва за Вадимом закрылась дверь, Лешка утащил меня в дальний угол, в котором стояла большая коробка с деревянной железной дорогой. Мы собирали ее, смеясь и болтая. Лешка рассказывал о том, что они поедут на море на поезде, а еще с ними будут роботы и, обязательно, человек-паук, которого они с братом так сильно любят. Потом он одним махом руки сломал то, что я строила так долго, и стал смотреть на меня пронзительным взглядом, намекая, чтобы я не отвлекалась от работы. Тогда-то я и заподозрила неладное. Развернувшись, я не увидела Колю, который буквально пять минут назад рисовал за столиком.

– Леша! – обратилась я к брату. – Где Коля?

Он пожал плечами, опуская взгляд вниз.

– Черт, – выругалась я, понимая, что Коля ушел. – Пошли, – обратилась я к маленькому партизану и взяла его за ладошку. Конечно, он попытался вырваться, но я была старше и сильнее, поэтому он печально поплелся за мной после того, как я протащила его пару метров по линолеуму в коридоре.

Шла скорее интуитивно, чем понимая, что делаю. Вскоре я услышала голос Вадима, что означало – выбранное направление верное.

Коля нашелся уже около зала, переминаясь с ноги на ноги.

– Коля, – окрикнула я его, а он вздрогнул, услышав мой голос. – Мы тебя потеряли. – Он повернулся и зло посмотрел на брата, который так и продолжал плестись за мной, стараясь вырвать ладошку.

– Я хочу знать, где наши родители, – он упрямо задрал нос, но подбородок предательски задрожал, а на глазах заблестели слезы.

– Вы либо проходите, либо не мешайтесь на проходе, – сказала дородная женщина с собранными седыми волосами на затылке.

А я замерла, не зная, что делать. Женщина недовольно поцокала, но протиснулась мимо нас, открывая дверь в большой актовый зал.

– На данный момент ситуация выглядит именно так. Есть вопросы? – раздался голос Вадима.

– Давайте, заходите, – подтолкнула мальчишек в открытую дверь.

На первых рядах сидели полные дяденьки, взиравшие на Вадима с пренебрежением, а вот дальше… казалось, что здесь собралась вся фирма. Кто-то обсуждал между собой последние новости, кто-то громко возмущался, кто-то пренебрежительно цокал, глядя на нового главу «АвиаЭксп». Вадим заметил нас и неодобрительно покачал головой. Мы заняли два кресла с самого края.

– Какие ваши дальнейшие действия относительно «АвиаЭксп»? – задал вопрос щупленький мужичок из средних рядов.

– Продолжаем работать в том же режиме. Никаких изменений не намечается.

Со всех сторон раздались удовлетворённые шепотки.

– Кстати, – продолжил Вадим, – хочу сразу отметить, что такого разгильдяйства, которое творилось на прошлой неделе, я не допущу. Если вы намерены продолжить свою трудовую деятельность в нашей фирме – настоятельно рекомендую взяться за ум и прекратить валять дурака. Лентяев и балагуров мы держать здесь не имеем ни малейшего желания. – Строго произнес он.

Дальше посыпались вопросы касавшиеся внутреннего распорядка, но Вадим всех заверил, что менять специфику организации не намерен.

– Все могут возвращаться на свои рабочие места. Спасибо, – закончил он и спустился со сцены, с которой вещал до этого.

– А вы зачем здесь? – он устало опустился на стул.

– У них спроси, – я мотнула головой в сторону деток, стоявших с самым невинным видом рядом с дядей.

– Ну уж ладно, – махнул он рукой. – Пора идти обедать. – Он взял за руку Лешку, а я – Колю, которые перестали переживать и теперь вновь были похожи на обычных, ничем не обременённых деток.

– Когда ты уезжаешь? – Мы сели в кафе напротив офисного здания и рассматривали меню.

– Сегодня вечером, – я посмотрела на часы. – Если быть точнее, через четыре часа.

– Спасибо тебе огромное, – он взял меня за руку. – Я в долгу.

Я смущенно отвела взгляд.

После обеда настало время расставаться. Вадим порывался довезти меня до гостиницы, но его беспрерывно звонивший телефон дал понять, что такой роскоши он себе позволить не может.

Я тепло попрощалась с близнецами, обняв и поцеловав каждого в пухленькие щечки.

А вечером, в новом вагоне «Сапсана», я дала волю чувствам, понимая, что не справлюсь с тем потоком эмоций, что поселились в моем сердце. Я закрылась в туалетной кабинке и от души выплакалась. Выходя, наткнулась на полный пренебрежения взгляд женщины неопределенного возраста.

И вот я снова в сером Питере, оставив в сердце трепетные воспоминания о двух проказниках и их дяде.

– Привет, – я вошла в кабинет к генеральному директору и кинула подписанную кипу документов прямо на стол. – Соскучился?

Пашка, едва оторвавшись от компьютера, сразу стал бегать глазами по результату моих трудов.

– Ты – гений! – заключил он, убедившись в том, что все подписи стоят на положенных местах, заверенные синими печатями. – Несмотря на то, что твое проживание в Москве обошлось нашей фирме в солидную сумму, я готов тебя простить, но только ради получения таких результатов.

– Так пусть Голубева ездит, раз тебя что-то не устраивает, – я пренебрежительно фыркнула, усаживаясь на стул.

– Договоришься – отшлепаю. Как все прошло?

Подробности генеральному директору были не нужны, к тому же мы все время оставались на связи и так, поэтому, я поверхностно описала ситуацию с московскими чиновниками, вскользь затронув тему генерального директора «АвиаЭксп»

– Кстати,– Паша отпил обжигающий кофе из фарфоровой чашки. – Что там насчет «АвиаЭксп»? Слышал, брат Селинского пускает с молотка фирму. «Дочки», с которыми мы сотрудничаем, встали в позу, готовясь к новшествам, которые их ждут.

– Откуда ты взял эти слухи? Вадим Витальевич настроен и дальше следовать курсу, который задал его брат, – возмущенно выдохнула я.

– Я был знаком с Антоном, – после минутного молчания и напряженного взгляда в сторону сказал мой начальник. – А вот его брат так ни разу и не появился на сборищах, где «верхушки» знакомят своих деток. Мой отец тогда предположил, что парнишка из нигилистов, в узком смысле слова, но его брат только усмехался, говоря, что брат слишком высоко ценит свое время, и раз уж его все равно записали в неудачники, то незачем тратить чудесное время на общение с людьми, которых ты призираешь и которые призирают тебя.

– Философские мысли у тебя какие-то. Странно, в разгар рабочего дня, – я ухмыльнулась и отпила воды с лимоном. – Пока что мы продолжаем работать так, как работали ранее. К тому же, питерский филиал «АвиаЭксп» никуда не денется.

– А слухи… слухи как раз и пришли из филиала. Оказывается, сын одного из членов совета директоров сейчас занимает место в Питерском филиале, и, конечно, папочка хочет подсуетиться и перетащить сынулю.

– Странно, – я задумчиво начала водить пальцем по краю бокала с водой. – Все равно Силинские остаются держателями основного пакета акций, и последнее слово за ними.

– Ты мыслишь, как обыватель, не знающий, что происходит за закрытыми дверями. Даже основной держатель акций может попасть в такой просак, что и не снилось.

– По крайней мере, сейчас я точно уверена, что Вадим… Витальевич не допустит разгрома фирмы. К тому же, официально брат его числится без вести пропавшим, а не погибшим. Пусть они сами решают свои проблемы, а мы уж сможем подстроиться. К тому же, у нас всегда останутся наши корабли, если что.

– Да это-то понятно, – Пашка махнул рукой, выходя из меланхолии, стряхивая с себя неприятный разговор. – Работать, Бондарева, иди! Тут без тебя твой отдел на ушах стоял, видимо, ты единственная, кто является для них авторитетом. Змеюшник, хуже чем в бухгалтерии! Чес слово. – Он приложил руку к сердцу. – Чтобы я еще раз сунулся в финансовый отдел или еще хуже – к ценовикам! Упаси меня боги. Ты как вообще решилась на работу с ними?

– А ты мне, Пашенька, выбора не оставил! – махнула на прощание рукой и вышла за дверь.

В отделе и правда творился беспредел. Мое появление отметили сразу, отчего крики и ругань переместились ближе к моему кабинету, чтобы я уж наверняка услышала происходящее.

Глубоко вдохнув и также глубоко выдохнув, я окунулась в рутину с головой.

Бумаги, разборки, снова бумаги, и снова разборки, нескончаемый поток писем и три разорванных заявления на увольнение, четыре согласованных отпуска и два больничных.

Три дня я практически жила на работе, а моя бедная Картофелина, теперь больше похожая на пирожок с картошкой, а не на милую корги, только печально вздыхала, смотря на безответственную хозяйку, но возвращаться в родительский дом не захотела.

Три дня я носилась из кабинета в кабинет, проклиная Москву за бюрократию. Три дня я есть-то успевала наскоками, а Пашка – белобрысая сволочь – только посмеивался, когда я прибегала к нему в мыле.

– Может, тебе в отпуск сходить? – смеялся он, стряхивая пепел от сигареты. – Так это легко. А то у тебя там накопилось за пару лет, надо бы использовать.

Отпуск… Я с удовольствием слетала бы в теплые страны, погреть свои косточки, да или просто съездить к бабушке в деревню… там тоже хорошо. Но как только я представляю объем работы, который свалится на меня после недельного отпуска – хочется выть. Пашка это тоже понимает, поэтому и посмеивается, хотя сам отдыхать ездил, если я не ошибаюсь, лет семь назад, пока отец еще верховодил в фирме.

– Я больше не могу… – скулила я, когда мы под вечер с отделом финансов делали сводную таблицу для Олега Харитоновича, который решил проверить, как обстоят дела на фирме. – Лен, – обратилась я к финансистке. – Давай уже завтра все закончим, а то голова не соображает.

– Хорошо, – девушка кивнула, собирая разбросанные по моему столу документы. – Я тогда с самого утра опять у тебя. – Уточнила она, получив утвердительный кивок.

Дома я опять была за полночь и, едва закончив с водными процедурами, уснула без ног.

Утро не задалось с самого начала. И пусть сегодня была пятница, но радужных перспектив она не внушала. Мою станцию метро закрыли из-за бесхозного предмета – пришлось садиться на автобус и пилить к следующей станции, водитель автобуса, наверное, раньше работал где-нибудь в авиации – иных объяснений, почему он выполнял такие фигуры высшего пилотажа  на рейсовом автобусе, у меня нет, так плюс какая-то молоденькая девчонка – с термокружкой разлила на меня свой кофе. Это была последняя капля.

– Доброе утро, – помятая и жутко злая, я вошла в офис.

– Оксана Валерьевна, вы опаздываете, – сказала мне девица с ресепшена. Одного моего уничижительного взгляда обычно хватает чтобы она заткнулась и встала за свое рабочее место, но сегодня весь мир против меня, поэтому Лерочка – новый секретарь – выбежала из-за стойки и пошла за мной. – Оксана Валерьевна, – пыталась нагнать она меня на своих огромных каблуках, – вам звонили.

– Еще раз позвонят, если надо будет, – огрызнулась я, прибавляя ход, чтобы посмотреть, побежит ли Лерочка или отстанет. Побежала.

– Оксана Валерьевна, но это очень важно.

– Хорошо, – я резко остановилась, стараясь скрыть ехидную улыбку, когда девушка по инерции пробежала еще пару метров. – Кто звонил? Кому перезвонить.

– Ой, – сказала Лерочка, покрываясь бордовыми пятнами. – Я забыла, но у меня там на листочке записано.

Я закатила глаза и продолжила путь в свой кабинет.

День не мог быть еще хуже. Конечно. Я забыла свой мобильный дома. Отлично.

Чертыхнувшись, я села на стул и вытянула ноги. По-хорошему, надо бы встать и переодеть блузку, но сегодняшний день… в общем, либо кто-то войдет в мой кабинет без стука, либо в окне неожиданно появиться чья-нибудь любопытная моська. Надо брать блузку и топать в туалет, чтобы не было конфузов.

Время! – я глянула на часы, которые показывали, что рабочий день начался два часа назад. Что за невезуха.

Я достала из шкафа запасную блузку и направилась в туалет. Дверь моего кабинета соприкоснулась с чем-то мягким, и сдавленное ругательство было мне ответом. День определенно не может стать еще хуже. За дверью стоял Вадим с подбитой скулой и оба близнеца.