Текст книги "Пряная штучка"
Автор книги: Марина Ефиминюк
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Ух ты! А новый знакомый оказался сильным магом! У меня самой магические способности были выше среднего, но развивать их не было надобности. У газетчиков больше ценились ясная голова и острый ум. Я даже отказалась от общего магического курса в пользу дополнительных творческих часов и ограничилась бытовым колдовством, но Фред Оутис, похоже, получил полное магическое образование.
– Простите, – улыбнулся он и вернул записи. – Что ж, Алекса Колфилд, могу сказать, что вы завернули в правильную торговую лавку.
– Вы мне сможете продать плотника, грузчика и гвозди?
– Нет. – Он блеснул улыбкой. – Но за парочку купленных ароматических свечей я с удовольствием расскажу, где вы сможете за небольшие деньги найти и материалы, и даже плотника. Идет?
– В список еще входит стекольщик.
– Найдем как нечего делать.
Некоторое время мы с хитрецой разглядывали друг друга. Глаза у Фреда Оутиса тоже оказались замечательные, серые с едва заметными карими крапинками.
– Мне ежевичные и лавандовые свечи, – деловито указала я на разноцветные баночки, – а еще шарики для ванны.
Фред, родившийся в Питерборо и знавший каждую, простите, дворнягу, доходчиво объяснил, куда податься лавочнице, чтобы недорого купить доски, лак, магические затирки от жука-короеда и прочие непонятные штуки, названия которых звучали почти как ругательства. Подсказал, где нанять грузчиков и найти плотника со стекольщиком. Я внимательно слушала, стараясь ничего не упустить, а самописное перо натужно скрипело по странице блокнота.
– И последнее, – наконец объявил новый знакомый, – не забудьте оформить разрешение на торговлю.
– Какое еще разрешение?
Мужчина кивнул мне за спину. Я оглянулась, упершись взглядом в светящиеся весы. Очевидно, дата была вовсе не днем открытия лавки, а датой получения разрешительной грамоты.
– Разрешение в торговой гильдии. Когда лавка будет отремонтирована, надо заполнить бумаги.
– Записала! – проследила я за тем, как перо поставило последнюю точку. – Спасибо, Фред.
– Не за что. – Он подвинул сложенные в бумажный пакет покупки: – Держи.
– Сколько с меня? – спохватилась я, сделав вид, что совершенно не покороблена панибратским «ты», будто мы были старинными друзьями.
– Приветственный подарок.
– Зачем?
Щедрость плохо знакомых людей меня всегда настораживала. Обычно, получив малость, потом отдаешь в три раза больше.
– Ты, Алекса Колфилд, никогда не жила в маленьком городке, поэтому не в курсе, но у нас принято друг другу помогать.
– Раз так… – неохотно приняла я пакет, не представляя, как отказаться от дара после столь пламенной тирады. – В таком случае, как только открою лавку, пришлю чай. Какой вы… ты… предпочитаешь?
– Любой, если только его заваривает красивая хозяйка чайной лавки.
И почему же Фред Оутис, несмотря на дурацкое имя, глупую фамилию и холодные, влажные ладони, был таким милым?
– Тогда до встречи, Фред. – Я направилась к двери. – Заходи на чай. Только не сегодня.
– Почему? – окликнул он из-за прилавка.
– В моей лавке заколочены окна, чай просрочен, а входную дверь перегораживает прилавок.
– Звучит заманчиво.
– Заманчиво ровно до того момента, пока не увидишь это безобразие собственными глазами, – фыркнула я и, толкнув входную дверь, буквально вывалилась на улицу.
Сначала направилась в одну сторону, потом опомнилась, резко развернулась и пошагала в противоположную. Похоже, после встречи с сексапильным лавочником вид у меня был столь ошарашенный, что две лицеистки, ставшие свидетельницами метаний, залились ехидным хихиканьем. А может, они просто знали, какой одуряющий эффект производил сероглазый хозяин лавки «Тысяча мелочей» на особ женского пола, случайно подпавших под его обаяние.
Правда, не успела я сделать и нескольких шагов, как Фред меня снова окликнул, заставив оглянуться:
– Алекса, подожди!
Он подошел и протянул сложенный вчетверо листок.
– Когда будешь заказывать материалы, то скажи, что тебя прислал Оутис-младший и просил передать вот это.
– И что там?
– Посмотри, – улыбнулся он, снова продемонстрировав ряд белых зубов.
Я развернула записку и прочитала крупные печатные литеры: «Не обманывать!»
– Спасибо, Фред Оутис, – с иронией махнула я «грозным письмом». – Уверена, что теперь меня точно никто не попытается обмишурить.
Но записку все равно сунула невысокому торговцу дядюшке Биллу, похожему на надутый воздушный шар. К вечеру мне доставили материалы, банки с морилкой и лаком, а те же грузчики, что утром выносили мебель, за пару пенсов помогли вернуть на место многострадальный прилавок. Уже затемно пришел стекольщик, и в спальню вернулось окно.
Спать я ложилась с чувством глубокого удовлетворения, подкрепившись чудесной грудинкой, свежим хлебом и кипятком вместо чая. Для полного счастья оставалось дождаться плотника, купить еды и подумать о том, где найти мастера, способного вдохнуть жизнь в холодильную кладовую, за пять лет превратившуюся в обыкновенный чулан.
Ничто не бодрит с утра так, как прорвавшиеся на кухне трубы! В ожидании, когда до лавки наконец доберется плотник и сдерет с заколоченных витрин доски, я принялась разбираться с товаром в чулане. Освободила все емкости, вытерла полки, а потом надумала перемыть банки, чтобы ни один посторонний запах не испортил аромат свежего чая, но едва открутила кран, как услыхала подозрительное шипение. Заглянула под раковину, где стояла посудина с высохшей мыльной пастой. Из трубы в разные стороны разбрызгивал капли тоненький, но настойчивый водяной лучик. Прикрыла его пальцем. Сверкнула голубоватая вспышка, и на месте невидимой трещинки появилась ледяная заплаточка…
Секундой позже мне в лицо, словно в отместку, ударил сильный поток. От неожиданности я захлебнулась, охнула и плюхнулась на пятую точку. С лица и волос стекало. Подскочив как ошпаренная, я закрутила кран. Ведь обычно вода прекращала течь, если кран закрыть! Однако, к моему огромному удивлению, радостный и самоуверенный фонтан продолжал бить, и по каменному полу потекли ручейки.
Искалеченную трубу надо было срочно чем-нибудь заткнуть! Схватила с кухонного прилавка полотенце и припечатала к излому. Струя утихомирилась, но ткань мгновенно намокла.
– Да что с тобой делать-то? – цедила я, пока с локтей стекала вода. Хорошо, что у меня соображала голова! Одной рукой стянула с головы шарфик и осторожно, словно при перевязке раненого, начала прибинтовывать шифоновой полоской к трубе полотенце – но не успела. Проржавелый кусок выпал мне в руки, и из темного круглого зева пальнула злобная струя.
– Проклятый светлый бог! – рявкнула я.
Скомкала полотенце и сунула в трубный зев. Туда же запихнула шарфик. Схватила из ведра половую тряпку и впечатала в распахнутую пасть водопровода.
– Подушка! – сверкнула новая гениальная мысль.
Я вскочила, бросилась в торговый зал к сундуку с мелочами, привезенными из столицы. Теми самыми, дорогими девичьему сердцу, что не позволяла выбросить жадность, потому как куплены эти мелочи были в помутнении рассудка за баснословные деньги. Никогда не поверю, будто у других девушек моего возраста нет таких тайных вещичек! Правда, готова признать, что не каждая кокетка перевозит их сундуками.
Посреди зала, как ни странно, стояли двое мужчин и в растерянности оглядывали разруху. Один плечистый, второй – даже не худой, а изящный. Не был бы коротко подстрижен, решила бы, что он высокая девушка.
– Госпожа… – попытался обратиться ко мне тот, что был потоньше.
– Плотники? – выкрикнула я, галопом прогарцевав мимо долгожданных рабочих. – Быстрее! Хватайте подушки! Пошли плотину строить, пока озеро не натекло!
– А?! – обрадовались они возможности искупаться в ледяной воде из прохудившейся трубы.
Нырнув в сундук, я вытащила плюшевую белую подушечку с вышитой кошачьей мордочкой и победоносно пробормотала:
– Хоть здесь ты пригодишься.
Хорошо, что не выкинула. Вот чем бы мне сейчас трубу затыкать? Совершенно было бы нечем!
Не теряя времени, я проскакала мимо рабочих обратно на смертный бой с водопроводом. Как ни странно, плотники потянулись следом, а на кухне нас ждал сюрприз. Злобная труба выплюнула кляп, и струя воды сбила банку с засохшей мыльной пастой. Посудина раскололась. На пол вываливались клубы голубоватой пены, грозившей заполнить кухню.
– Что случилось с вашей раковиной? – изумился плотник.
– Ее тошнит голубыми пузырьками… – ошарашенно пробормотала я и, будучи не в состоянии оторвать зачарованного взгляда от удивительной картины, сунула работнику подушку. – Вы же плотник, заткните ей пасть.
– Раковине?
– Да трубе же!
– Так у вас трубы прорвало?! – охнул он и, всучив мне подушечку обратно, процедил: – Дамочка, держите свою игольницу.
– Это игольница? – другими глазами посмотрела я на кошачью мордочку.
– Но господин… – попытался заикнуться подмастерье, когда хозяин сдернул пиджак и, закатывая рукава рубашки, с решительным видом направился к месту пенного извержения.
Вообще, если бы не вселенский потоп, то я оценила бы рабочее рвение, ведь редкий плотник, думаю, приходил к заказчику в белой сорочке с запонками. Хотя, может, он просто был паршивым мастером, а отсутствие навыков пытался компенсировать хорошим впечатлением.
– Не стони, а перекрой воду! – приказал он ученику.
– Господин плотник, но я уже перекрыла, – уверила я.
– Где? – развел он руками, намекая на растущие, как на дрожжах, вернее на воде, пенные сугробы.
– Кран закрутила!
– Ох, помолчите уж, – пробормотал подмастерье, бросаясь в сад. Мог бы сам промолчать, ведь под убийственным взглядом плотника слова и без всяких советов сами собой неожиданно иссякли.
Захлопала хлипкая задняя дверь, в кухню повеяло холодным осенним утром. Работник развел пену руками, залез под раковину и прикрыл извергающую воду трубу половой тряпкой (надо же, хоть что-то я сделала правильно). Тут из сада донесся голос помощника:
– Вентиль нашел!
– Закрывай!
И что-то пошло не по плану. Вообще не по плану. Струя не иссякла, а хлынула из трубы с такой мощью, что мастер моментально вымок до пояса и чуть не захлебнулся. Случись подобная нелепость, и старая чайная лавка Ходжеса стала бы знаменита на весь Питерборо не только новой хозяйкой, но и первым в мире утоплением в кухне…
Никогда в жизни не слышала, чтобы плотники так громко и цветисто матерились. Он даже заткнул бы за пояс дуэт из сапожника и портового грузчика.
– Простите! – послышалось снаружи, и поток воды стал убывать.
– Стойте-ка! – тут дошло до меня. – Так у меня на ночь ни ванны, ни кипятка не будет?
– Зачем вам ванна? – хмуро буркнул мастер, выбираясь из-под раковины. – У вас тут целая купальня.
– Но я предпочитаю воду теплую, а пузыри клубничные, – для чего-то проворчала я, начиная осознавать, что теперь в лавке не только пол проломлен, но еще и куска трубы не хватает. Интересно, где найти жестянщика?
Неожиданно я обнаружила, что таращусь на мужской торс, гладкий, крепкий и покрытый от холода мурашками.
– Послушайте, господин плотник, а вы трубы чинить умеете? – обратилась к замечательному торсу, хотя, конечно, следовало бы поднять взгляд и перестать столь бесстыже пялиться, но нечего было в присутствии дамы разоблачаться.
– Нет, – рявкнул он, выжимая рубашку прямо на пол.
Подмастерье между тем с несчастным видом маячил в окне и боялся зайти обратно в дом. Когда наставник оглянулся через плечо, он вытянулся в струнку, как новобранец перед старшиной.
– Жаль, – вздохнула я. – Вам, может, переодеться дать? У меня есть широкий… халат.
– Не утруждайтесь, – буркнул он, даже не подумав отвернуться, и взмахнул рубашкой в воздухе. В разные стороны разлетелись брызги, и ткань моментально высохла.
С ума сойти! Что за любопытный город Питерборо, если здесь и лавочники, и плотники обладают выдающимися магическими способностями, развитыми совершенно не по ремеслу? Может, в городе открыт филиал Королевской магической академии?
– Слушайте, – с просительными интонациями обратилась я к мастеру, – а вы можете так с моим полом, как со своей рубашкой? Чтобы на карачках с тряпкой не ползать.
Он выгнул бровь. Тут я разглядела, что, помимо торса, мастер и собой был очень даже ничего. Глаза синие, а волосы темные.
– Я заплачу! – тут же уверила я. – Могу натурой.
Плотник поперхнулся.
– В смысле могу вас покормить грудинкой! И напоить… – Произошла неувязка, ведь в чайной лавке не осталось ни воды, ни чая даже пятилетней давности. – Колодезной водой! Вы какую воду предпочитаете? Горячую или холодную?
Бедняга содрогнулся и буркнул:
– Воды с меня точно достаточно.
Он уселся на стул и принялся расшнуровывать кожаные туфли, вероятно желая с вымокшими штанами проделать тот же фокус, что и с рубашкой.
– То есть ползать мне на карачках, – без лишних уточнений поняла я, что магом-уборщицей плотник работать не желает. – А может, пока вы будете мою дыру заделывать, то ваш помощник тут уберется? За десять шиллингов.
– Вашу дыру? – Плотник ошарашенно поднял голову и уставился на меня, как на умалишенную.
– В спальне.
У мастера сделалось очень странное лицо.
– Дыра в полу, – пояснила я, помахав вокруг ног руками, чтобы продемонстрировать размер отверстия. – Конь пробил, когда падал со второго этажа на первый.
– А как… – Мужчина откашлялся. – Простите, но как к вам на второй этаж попал конь?
– Поверенный занес.
– На чем?!
– На руках. Он бронзовый.
– Поверенный?
– Конь! – раздражаясь, пояснила я.
Может, он наглотался мыльной пасты, пока трубу перекрывал, а потому не понимает самых очевидных вещей?
– Ладно, вы тут сушитесь, – дала наивысшее соизволение. – Сейчас полотенце для волос принесу.
Пока я искала в комоде, в какой из восьми ящиков сложила махровые полотенца, услышала, как снизу донесся голос плотника:
– Это и есть ваша дыра?
Задвинув ящик, я присела и выглянула в пролом, неожиданно встретившись взглядом с задравшим голову мастером.
– Сейчас полотенце принесу, – отчего-то смутилась я.
– Давайте сюда! – протянул он руку.
– Ага. – Я осторожно бросила сложенное вчетверо полотенце в дыру.
– Благодарю, – поймав махровый лоскут, мастер принялся вытирать волосы.
Когда я спустилась на первый этаж, подмастерье уже был помилован и стоял за спиной наставника с видом преданного щенка. Плотник выстукивал ногой по половицам, определяя те, что были подгнившими.
– Здесь все трухлявое.
Он толкнул мыском туфли нижнюю ступеньку лестницы, и дерево нехорошо хрустнуло. Даже страшно сделалось, что лавка от его усердного осмотра сложится, как карточный домик.
– Вы бы полегче, – попросила я.
– Лестницу придется менять…
В голове моментально защелкали воображаемые счеты, намекавшие, что менять лестницу мы не будем.
– Давайте просто ограничимся дырой в потолке.
Тут раздался страшный треск, а следом испуганный вскрик. Мы резко оглянулись. Подмастерье одной ногой провалился в пол и в панике хватался за пустые полки стеллажа.
– Батюшки, я застрял! – проблеял он, вытаращив на нас полные ужаса голубые глаза. Потом принялся осторожно высвобождать ногу из ловушки.
– Эта половица за ваш счет, – немедленно объявила я.
– Договорились, – неожиданно согласился плотник, выказав удивительную сговорчивость. Мне-то казалось, что он должен был бороться за каждый забитый гвоздь и ошкуренный брусок.
Мы пожали друг другу руки. Ладонь у нового знакомого неожиданно оказалась совершенно гладкой, хоть и теплой. Никаких шероховатостей или застарелых мозолей, обычных для людей, занимавшихся физическим трудом. По поводу рук у меня была целая теория, и она никогда не подводила. Работяга с руками стряпчего вызвал настороженность.
– К слову, как вас зовут, господин плотник? – как будто между делом уточнила я.
– Этан. – Он даже не улыбнулся, а едва заметно дернул уголками губ.
– А фамилия?
– Просто Этан.
– Что ж, господин Просто Этан… – Я хотела предложить ему начинать махать молотком, но удивилась: – А где же ваши инструменты?
Ведь не кулаком же он собирался забивать гвозди и не голыми пальцами отдирать доски от витрины?
– Сначала решил объем работ посмотреть, о цене сговориться, а потом уже инструмент нести.
– И как вам объем?
– Нормально, – согласился он. – Дыра в потолке вообще выше всяких похвал.
– С дырами у меня точно порядок, – едва слышно вздохнула я. И добавила мысленно: «Особенно в бюджете».
Никогда бы не подумала, как сложно в действительности приходилось хозяевам собственных торговых лавок. То труба лопнет, то пол провалится, то золотые, как мыши, в одну минуту разбегутся из кошелька.
Пока Этан, как я накануне, придирчиво осматривал лавку и критиковал каждый угол моего ветхого, но уже полюбившегося жилья (честное слово, как в душу плевал каждым своим «развалина»), подмастерье притащил инструменты. Они разбирались с досками, а я потихонечку приводила в порядок кухню. Лавка наполнилась визгливым звоном пилы, надрывным грохотом молотка и воплями плотника. Ругался он цветисто и забористо. Не представляю, как ученик с таким наставником не получил тик нижнего века или мелкого дрожания рук. Сама бы я огрела тирана молотком по голове, отсидела двадцать лет в исправительном доме и ни минуты бы не жалела.
Вдруг сверху что-то громыхнуло. Сидя на каменном полу, я даже голову вжала в плечи. Лавка содрогнулась от очередного вопля:
– Криворукий!..
– Точно конь упал, – вздохнула я, искренне сочувствуя бронзовому приятелю, и продолжила натирать полы.
Потом как-то незаметно подмастерье оказался рядом со мной и принялся старательно отмывать кухонные шкафы от мыльного раствора.
– Имя? – спросила я, не оборачиваясь к парню.
– Ирвин, – буркнул он.
– Как же тебя, дружище Ирвин, угораздило к такой скот… милому человеку в подмастерья пойти?
– Сам удивляюсь, – злобно глянул он в потолок.
– Я все слышу, – вдруг раздалось сверху. Может, еще где дыра в потолке появилась, но уже поближе к кухне? Или Просто Этан обладал нечеловеческим слухом?
Ученик спал с лица и пробормотал:
– Простите, господин… – Он осекся, затравленно покосился на меня и договорил: – Господин плотник!
Вечером, когда кухня засияла чистотой, работы тоже подошли к концу. На темном полу в торговом зале теперь пестрели светлые заплатки новых половиц. Сквозь большие витрины была видна кривоватая торговая улочка, а потолок хоть и оставался обшарпанным, но дыра исчезла. Если еще днем, когда стены лавки сотрясались от матерных воплей, я сомневалась в том, что Этан настоящий плотник, а не столичный кредитор, вдруг решивший размяться с пилой и молотком, то теперь настороженность исчезла. Работал мастер действительно на совесть и заслужил каждый пенни из оговоренной суммы.
– Этот дом требует капитального ремонта, – заметил он, когда я вручила кошель с монетами.
Тоже мне колесо придумал! Будто я не понимала, что однажды могла проснуться на дядькиной кровати, но под завалами.
– Боюсь, что капитальный ремонт мне сейчас не по карману, – сама не знаю отчего, разговорилась я. – Так что оставляйте свой адрес, буду звать заколачивать дыры в потолке.
– С адресом как раз проблема, – признался Этан и вдруг неопределенно кивнул: – Кстати, у вас же одна спальня пустует?
– И что? – уперла я руки в бока, ощутив, что прямо сейчас меня пытаются обмануть. В этом Питерборо сплошные мошенники! Только успевай отбиваться и держи ухо востро!
– Я как раз ищу комнату для постоя. Мы могли бы договориться на взаимовыгодных условиях. Вы пускаете меня пожить на время, а я тихонечко делаю ремонт. Все довольны и счастливы.
– А я? – испугался Ирвин. – А меня-то вы куда денете, господин плотник? Я тоже хочу быть довольным и счастливым!
– А он может спать в торговом зале, – тут же нашелся «добрый» мастер и увесисто похлопал юнца по плечу, удивительно, как у того не подогнулись коленки. – Он вообще неприхотливый малый: ест мало, супы варит, полы драит. Правда, бывает болтливым не в меру…
– Вы мне своего подмастерья продаете, что ли? – скептически поглядывая на парочку, скрестила я руки на груди. – А вы, господин плотник, не промах.
– Не жалуюсь.
Нет, может, мастер он был и хороший, но каков аферист! Палец в рот не клади, всю руку откусит!
– У меня тут чайная лавка, знаете ли, а не бордель, – объявила я.
Мужчина поперхнулся:
– Простите, Алекса, но мне даже страшно уточнять, какие из моих слов навели вас на мысль, будто я решил, что здесь организуется дом терпимости.
– Но именно так подумают местные жители, если я пущу в соседнюю спальню двух половозрелых… – я посмотрела на открывшего рот долговязого парня и исправилась: – Пущу одного половозрелого мужчину и одного… кхм… Ирвина в дом. Я же из столицы! В глазах провинциалов, не в обиду вам, местным жителям, сказано, мы или куртизанки, или содержанки.
– Так мы не местные жители! – обрадовался ученик плотника. – Давайте дружить!
– Серьезно? – насторожилась я.
– Серьезнее некуда, наездами только бываем… – под выразительным взглядом Этана он осекся и пробубнил себе под нос: – Пожалуй, подожду вас на улице. В конце концов, не февраль месяц на дворе, ничего не обморожу…
Бодрой рысцой Ирвин сбежал на улицу, окутанную темнотой, только дверь за ним мягко закрылась, и нежно тренькнул привешенный Этаном колокольчик.
– Право слово, вы такая сложная, – хмыкнул плотник. – Можно было просто сказать, что комната для постоя не сдается.
– Комната для постоя не сдается, – согласилась я.
– Тогда до встречи. Поверьте, встречаться в этой лавке мы будем часто… Хотя, извините, соврал. Очень часто.
Натянув пальто и с легкостью подхватив с пола тяжелую люльку с инструментами, он откланялся.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?