Текст книги "Луч"

– Такое впечатление… Система имеет встроенный ограничитель. Этот… корабль не рассчитан на число пассажиров большее, чем пять сотен одновременно. Чисто по ресурсам. Вот…

Он пододвинул к центру стола расписанный цифрами листок. Элли взяла его с недоверием.

– Их было двести, потом родилось еще триста два, – сказал Денис. – Пятьсот два человека – максимально возможное число пассажиров. Для того чтобы рождались новые, старые должны умереть. Так задумано; те, кто планировал этот полет, знали, что первое поколение не доживет до Прибытия…

Элли присмотрелась к его каракулям. Перевела на Дениса насмешливый, вместе с тем внимательный взгляд.

– Вундеркинд, – сказала со странным выражением. – Хотя и невротик… «Те, кто планировал этот полет» – люди, программисты. Эти, на корабле, программки. Они отработали, их отключают, как лампочки.

И опять он не стал с ней спорить.

– Это усложняет нам задачу, – сказала Марго, не поднимая глаз от своего телефона. – Второе поколение останется… без взрослых.

Элли кивнула. Похоже, она выбрала для себя линию поведения – что бы ни случилось, держать лицо и делать вид, будто все предвидела заранее:

– Никто не обещал, что будет легко. Ситуация на корабле искусственно смоделирована, для чистоты эксперимента смена поколений должна происходить часто. Чтобы не было поддавков, когда дедушка за внука сдает экзамен…

Численность экипажа сменилась на «484» и сразу на «483». Уровень счастья опустился до 8 %.

– Ни хрена себе счастьице, – пробормотал Славик. – Конечно, наши пупсы не радуются! То, что мы здесь видим, котаны, это не счастье, – это полное охренение, смотрите, сейчас вообще уйдет в ноль… Ни хрена себе начало! Почему нас никто не предупредил?!

– Потому что никто не обещал, что будут поддавки… – снова начала Элли, но Славик грохнул кулаком по столу:

– Да не поддавки! Это подстава! Это, блин, «чистота эксперимента»?! Дня через три у них перемрут все старшие, прикиньте, как у малых поедет крыша?! Да песец вообще, я на такое не подписывался! Они все передохнут, никуда не долетят, а мне в тюрьму?!

– Но это ведь у них растянуто во времени, – неуверенно сказала Марго. – Они все-таки не мрут как мухи, у них проходит время…

– Наша минута – их шесть часов, – тихо напомнил Денис. – Два человека в сутки – это не как мухи?

«482», высветилось на экране.

Уровень счастья снизился до 5 %.

– Бля! Бля-бля-бля! – Славик вскочил и заметался по комнате. – Они скоро вешаться начнут, на радостях-то!

– Это не самое плохое, – Денис облизнул губы. – У них с осмысленностью… жопа, товарищи. Старшие уносят свой смысл в могилу… а младшие несознательные и портят нам статистику.

Показатель, иллюстрирующий осмысленность жизни на корабле, показывал хронику медленно падающего камня: 78. 75. 71. 69.

– Подобрали сопли, мужики, – Элли не собиралась упускать инициативу. – Мозговой штурм, быстро: как будем мотивировать наших пупсов?

«ЛУЧ». ЛИЗА

– Ты знала! – Лиза придержала дверь, не дав Марии захлопнуть ее перед носом. – Ты знала, что ваше поколение умрет!

Выталкивать Лизу из комнаты Мария сочла ниже своего достоинства. А может, предвидела поражение в этой схватке; отошла в глубь комнаты – демонстративно спокойная:

– Извини, но это часть взросления. Помнишь свою сказку про люк, который нельзя открывать? Его все равно когда-нибудь открывают. И тогда меняется мир.

Лиза оскалилась. Если она заговорит сейчас – получится визг, унизительно издавать такие звуки. Унизительно признаваться, что не владеешь собой.

– Я на тебя рассчитываю, – сказала Мария. – Когда-нибудь к тебе придет вот такая же девочка или мальчик и предъявит тебе обвинение: «Ты знала». Да, люди знают, что умрут, но они в это не верят, это свойство нормальной психики… Ты переживешь свой открытый люк, поймешь меня и окажешься на моем месте.

– Что их всех убивает?!

– Время. Они… мы… стары.

– Отцу не было и пятидесяти! На Земле люди в таком возрасте только становятся зрелыми!

– Мы не на Земле, – отрезала Мария. И сразу же добавила мягче: – Мы предполагали… что в полете наша жизнь может оказаться короче. Не знали насколько. Понимаешь, мы первые на этом пути. Раньше никто из людей не летел двадцать лет на околосветовой скорости. Не подвергался воздействию стольких… факторов. Нам предстоит еще много открытий… вам тоже. Не все окажутся приятными.

– То есть мы тоже умрем молодыми? И никто из нас не доживет до Прибытия?!

Мария шагнула к Лизе, положила мягкие ладони на плечи – этот ее жест всегда мог успокоить самого нервного подростка:

– Мы не знаем. Возможно, вы проживете дольше нас и увидите новый мир…

Лиза стряхнула ее руки.

– Послушай, – сказала Мария после паузы. – Твой отец был для меня… кем-то очень важным. Мы любили друг друга. Он был… ты пока не можешь меня понять, но, когда в зрелости кого-то вот так подпускаешь к себе… он был для меня – океан, не тот, что в рекреационной зоне. Настоящий. Я говорю с тобой так честно, как и с собой не всегда разговариваю. Мы с Максимом знали, что смерть придет, поколения сменятся… надеялись, это будет позже. Но получилось вот так…

– «Получилось»?!

– Ты ведешь себя как ребенок. А на «Луче» мы не можем позволить себе долгое детство. Пойми: важна не длинная жизнь, а наполненная и осмысленная. Мы несем цивилизацию…

Лиза отступила, ощерившись:

– Ваша цивилизация – дерьмо.

– Тебе же будет стыдно за твои слова.

– Мой отец хотел увидеть Прибытие! Он в это верил! Ах, ты забыла сказать ему, что он умрет, не дожив до пятидесяти? А остальные кванты, они знали? Или им тоже забыли сказать перед вылетом?! Твари, манипуляторы, вы называете это «цивилизацией»?!

– Ты не можешь так говорить! – Мария впервые повысила голос.

– Еще как могу! Я-то слушала развесив уши – мы первооткрыватели, мы ученые… Мы – стадо подопытных животных! Вы с самого рождения врали нам! Ты – врала! Так вот, я тебе клянусь, Мария, – «Луч» не долетит до цели. Когда вы все сдохнете…

– Закрой рот!

– А, ты тоже не железная?! Да, ори! Плачь! Не будет дела твоей жизни, я позабочусь, чтобы оно околело! А ты живи с этим, сколько тебе там осталось!

И она рванулась к выходу. На самом пороге ее догнал беспомощный звук, так не похожий на обычный голос Марии:

– Девочка, но…

Лиза вышла, и дверь захлопнулась за ее спиной.

ДЕНИС

– Луч…

Голограмма возникла над столом, как привидение. Денис прокашлялся.

– Объясни нам, как… это делать, вообще. Технически.

– Объясняю, – доброжелательно сказала машина. – Для того чтобы воздействовать на пассажиров «Луча», вы должны сформулировать задачу и выбрать способ решения. Например, задача «Увеличить потребление витамина С всеми несовершеннолетними» решается автоматически: искусственный интеллект добавляет в рацион соответствующие продукты. Задача «Сообщить пассажиру А, что его жена изменяет ему с пассажиром Б» требует творческого подхода: экспериментатору следует продумать, когда, как и на каком носителе пассажир А получит информацию. Если это текстовое сообщение, экспериментатору следует написать текст, искусственный интеллект поместит его на терминал пассажира, либо в социальную сеть корабля, либо на стенную панель в стиле «ретро», написанный от руки. В момент воздействия время в офисе и на корабле синхронизируется, окно синхронного времени может занимать от секунды до десяти минут. Вам понятно или продолжить объяснения?

– Продолжить, – сказал Славик, и одновременно Денис выкрикнул:

– Понятно!

– Что тебе понятно?! – рявкнул Славик. – Мне лично ни хрена соленого не понятно, не лезь, выскочка, посиди уже спокойно…

– Послушайте меня, – сказал Денис умоляюще. – Я знаю, что надо сделать. Я знаю как. Честное слово, я знаю.

«ЛУЧ». ЛИЗА

В комнате отца пахло его кожей, одеколоном, старым кофе. Лиза потопталась на пороге, вошла. Опустилась на колени перед кроватью и положила голову на подушку.

– Папа, я не понимаю. Где ты? Это ненормально. Я не верю. Они сожгли твое тело, запаяли пепел в ампулу… Но я не понимаю. Я не могу открыть этот люк у меня в голове. Где ты? Подай знак. Не прячься. Где ты?!

– Лиза…

Она рывком обернулась. Экран напротив кровати светился, Максим смотрел на нее, сцепив пальцы. Он так делал, когда нервничал.

– Папа, где ты?!

– Все хорошо. Я на Земле. Все мы, из первого поколения, кто был на «Луче», сделали свою работу и вернулись на Землю. Мы поедем путешествовать… Тут огромный океан! И настоящее солнце!

– Но ты не умер?!

– На «Луче» я умер. Зато теперь я на Земле, здесь хорошо. Не бойся за меня. Не грусти. Когда ты сделаешь свою работу и умрешь на «Луче», ты будешь с нами, мы вместе поедем в кругосветное плаванье. Ты, я, мама, все друзья…

– Но тогда можно – я умру прямо сейчас?!

Лицо Максима на экране застыло.

– Лиза, – сказал он шепотом. – На Землю попадает только тот, кто сделал свою работу. Кто убьет себя раньше времени – никогда, никогда не увидит Землю. Он умрет навсегда. Он будет кружиться мерзлой дрянью на забытой орбите. Прошу тебя, помни об этом и всем расскажи!

Лиза приложила ладонь к экрану. Уткнулась лбом в лицо отца по ту сторону связи.

– Ты справишься! – сказал Максим. – Мы еще встретимся! Люблю тебя, доченька. Я хотел бы всегда…

Экран мигнул и погас.

ДЕНИС

Он рухнул в кресло, чувствуя, что и футболка, и штаны промокли от холодного пота. В углу комнаты стоп-кадром висела голограмма: девушка уткнулась лицом в большой экран, седой мужчина с экрана тянется к ней, будто сквозь стекло…

Голограмма исчезла. Славик пучил глаза на то место, где она только что была:

– Вот так вот? Это – воздействие? Живое кино, четыре-дэ. Охренеть. Что это мы видели?

Остальные долго молчали.

– Ничего себе девочку торкнуло, – наконец пробормотала Марго.

– Я попрошу, – сухо заговорила Элли, – помнить, что это симуляция. Девочки нет, никого не «торкнуло», выполняется программа, вот и все. А мы смотрим киношку – четыре-дэ, как Славик сказал…

– Кто-то смотрит, – все так же, под нос, пробормотала Марго. – А кто-то в ней играет…

Она посмотрела на Дениса, тот отвернулся. Дотянулся до бутылки с водой, свернул крышку, будто голову, и вылил в глотку сразу целый стакан. Слова «Люблю тебя, доченька» колом стояли у него в горле. Это он написал текст для «призрака» на экране. Это он озвучил роль мертвого мужчины по имени Максим. Теперь его тошнило этим текстом.

– Денис! – Элли встала, подошла к нему, скрестила руки на груди, как экзаменатор. – Ты меня слышишь? Прекрати играть с ними в «дочки-матери»! Им нахрен не сдалась твоя эмпатия, ты большой мальчик!

– Смотри! Смотри-смотри! – Славик обернулся к экрану. – Оживились, пупсы!

Красный график, иллюстрировавший «счастье», сдвинулся с нулевой отметки и медленно пополз вверх.

– Сработало! – Славик подпрыгнул с грацией слоненка, так что пол содрогнулся. – А что у них случилось-то?

– Девочка увидела призрак отца, – снисходительно пояснила Элли, – пошла к другим детям и подросткам, а у нее большой авторитет… И рассказала, что оплакивать родителей не надо и смерти бояться не надо, потому что в будущем у них новая встреча, Земля, кругосветка… И у тех появился смысл жизни: поскорее выполнить свое задание и свалить на каникулы.

– Елки-палки, – прочувствованно сказал Славик. – Кто бы мне такое предложил, я бы не отказался… – Он с новым интересом поглядел на Дениса. – А ты молодец, оказывается… пацан!

Он хлопнул Дениса по спине так, что у того зазвенели все внутренности.

– Не делай так больше, – пробормотал Денис.

– Ладно-ладно, тебе надо подкачаться, а то кожа да кости. Пойдем вечером в качалку, за тридцать дней как раз получишь курс молодого бойца, у меня ведь вторая специальность – тренер…

Уровень счастья на экране дополз до сорока процентов. Осмысленность, болтавшаяся в районе шестидесяти, тоже начала расти: малолетки поняли, зачем они здесь. Адский эмоциональный шантаж, подумал Денис.

– Ничего так, – Марго не отрывала взгляда от своего телефона. – При всем при этом они продолжают умирать… Осталось четыреста семьдесят три человека на борту.

– Мрут и смеются, – Славик подмигнул Денису. – Но ты прикольный такой, на серьезных щах, «Девка, я твой папашка!».

Денис встал, перевел дыхание и изо всей силы саданул его кулаком в челюсть. Попал удачно, Славик от неожиданности чуть не упал. Силы удара не хватило, чтобы его завалить, но, чтобы взбесить, оказалось достаточно. Славик заревел и дал сдачи, раз и другой, и…

* * *

– У тебя в голове мозги – или дерьмо, а, Славик?!

– Да я-то тут при чем! Вы же сами все видели!

– Вы в разных весовых категориях, ты ему челюсть сломал!

– Не сломал, – хрипло сказал Денис. – Фигня.

Кровь лилась на пол и на рубашку. Марлевый пакет, найденный в аптечке, почти сразу пропитался насквозь. Денис, придерживая его у носа одной рукой, вывалил содержимое аптечки на стол: спирт, нашатырь, жгут, болеутоляющее, еще какие-то тюбики и таблетки.

Он чувствовал себя несравнимо лучше. И эта боль, и распухающие губы, и кровь из носа, искры из глаз – великолепно. Вкус крови вымыл из его рта воспоминание о фальшивых словах, сказанных девчонке от имени ее мертвого отца.

Кровь текла, не собираясь останавливаться.

– Ненормальный, – бормотал Славик, потирая костяшки. – Ненормальный психопат! Ты бы еще под грузовик кинулся! Ну какого хрена, а?! Он меня в табло, а я еще виноват!

Марго распаковала новый ватно-марлевый пакет. Элли принесла льда из морозильной камеры. Денис лег на пол и положил ледяные кубики, завернутые в салфетку, на лицо.

– Давай расставим точки над «ы», Денис, – сказала Элли негромко. – Ты правда веришь, что они живые?

– Заткнись, пожалуйста, – сказал Денис лежа. – Будет только хуже.

– Можешь верить, пожалуйста. Я в детстве верила в Деда Мороза. Это помогало мне жить. Хочешь верить, что это люди… которые находятся непонятно где, в волшебной стране, в другом мире, в альтернативной реальности… Верь, и нечего стесняться. Посмотри, как ты роскошно все придумал! Чтобы примирить человека с идеей смерти, надо дать ему надежду на посмертное счастье… Пацан, это почти гениально! В нашем техническом описании отдельно прописано: «По условиям программы, никто из первого поколения не религиозен, они атеисты или агностики». Это случайно? Нет! Это зацепка для нас, ключ! Ты решил задачу, сынок!

– Я не знал, что это будет так! – Денис закашлялся, вверх взлетели капли крови и вернулись обратно, на лицо и рубашку. – Я не представлял, что она так… поверит! Она вела себя как человек и реагировала как человек!

– Человек, человек, – терпеливо повторила Элли. – Хорошо.

– Что хорошего?! Что мы манипулируем живыми людьми?!

Красные кеды Славика остановились рядом с лицом Дениса. Высоко над собой Денис увидел его лицо: Славик был угнетен и встревожен. Присел на корточки, сглотнул, дернув шеей:

– Слушай, ну допустим. Даже если люди. Но по итогу – им же лучше, они вышли из депры, о чем вообще базар?!

– Вот-вот, – Элли кивнула. – Послушай умного человека.

Славик улыбнулся, не прочитав издевки в ее голосе.

– Люди – это мы, – меланхолично сказала Марго. – И нам всем чего-то нужно.

Она подошла, села рядом, помогла Денису поудобнее приложить тающий лед.

– Ты мне напомнил, – сказала с грустной улыбкой. – Однажды Игорь за меня подрался. Его избили. Те убежали… Я вызвала «Скорую» и вот так же сидела рядом… Принести еще льда?

– Спасибо, – сказал Денис. – Вроде… фонтан заткнулся.

Он пошарил руками и сел на полу. Отнял от носа тающий лед; пальцы окоченели.

– А насчет твоего Игоря… его вылечат. Даже не сомневайся.

Марго благодарно улыбнулась.

– Кто-нибудь видел здесь пиво? – озабоченно спросил Славик. – Я, после такого первого дня, не прочь немного расслабиться, а вы?

* * *

– Чур, я окучиваю Элли, она для тебя все равно слишком старая. А ты можешь попробовать Марго. Она тоже прикольная.

– У Марго есть парень.

– Мало ли. Телочки бывают такие внезапные, такие непредсказуемые…

Они валялись в шезлонгах у края большого бассейна. Славик держался с подчеркнутым дружелюбием. Денис то и дело касался языком зубов, будто проверяя, на месте ли они. Губы распухли, но на душе сделалось неизмеримо легче.

Элли и Марго, обе в открытых купальниках, нежились в джакузи, то погружаясь по шею в горячую воду, то с визгом выпрыгивая. Круглая чаша казалась адским котлом, но вряд ли у грешниц такие довольные лица.

– Господи, как хорошо-то, – Славик поглядел в небо. – И тепло… Нет, точно не Подмосковье. Слышишь запах? Туи, кипарисы… Это, скорее, где-то в районе Сочи, ты там бывал?

Денис кивнул. Разговаривать не хотелось.

– Территория тут суперская, большая, я всю не обошел. Кусты, дорожки. И никого нет, прикинь. Ни дворника, ни сторожа. Все автоматическое. До чего дошел прогресс!

– Ворота видел? – равнодушно спросил Денис. – Калитку? Гараж с машинами? Систему охраны?

Славик помотал головой:

– Если ты насчет сбежать, то мне оно не надо. Мне нужна правильная амнистия.

– А что у тебя за статья?

– Я хакер, – Славик выпятил мускулистую грудь, украшенную драконом в кельтском стиле.

Денис промолчал. Пусть Славик воровал из супермаркета или перебивал номера на краденых тачках, но «хакер» – это красиво. Пусть будет хакер.

– А ты хотел бы сбежать? – Славик прищурил правый глаз. У него были глаза цвета пакетного чая, маленькие, но цепкие. – Притом что все получается и приз у нас в кармане?

Денис опустил веки:

– Если ты увидишь, где здесь выход, просто скажи мне. Хочу взглянуть.

– Интересно, – Славик закинул руки за голову. – Я работаю за амнистию, Элли – за учебный грант в каком-то охренительном университете… Марго надеется вылечить своего парня. А ты? Что у тебя за приз?

Денис не ответил.

– Ну ладно, – Славик усмехнулся. – Молчи, молчи. Все равно ведь не выдержишь и расколешься.

Элли и Марго выбрались из джакузи в бассейн. Элли нырнула и красиво поплыла над самым дном, в толще воды.

– Плывет, как змея, – сказал Денис.

– Как русалка! – возмутился Славик. – Брутальные дети пошли… Она тебе даст – «змея»!

Элли, за ней Марго выбрались из воды. Элли одним движением головы закинула волосы назад, как в рекламе. На Дениса и Славика полетели брызги.

– Еще! – Славик заржал, как конь.

– Что сидим, пенсионеры, плавать не умеем?

– Дай мне толчок! – Славик вскочил. – Дай мне мотивацию! Дай мне смысл туда прыгать, русалка!

Элли небрежно толкнула ладонями его шоколадные голые плечи, Славик комически замахал руками, балансируя на краю бассейна, плюхнулся, подняв тучу брызг, и поплыл, демонстрируя размашистый полудикий кроль.

* * *

Алкоголя в буфете не нашлось. Довольствовались минеральной водой, ели на ужин разогретые овощи и разогретое жаркое, Денису трудно было жевать, он нашел упаковку с супом-пюре. Работал транспортер, по нажатию кнопки уносивший мусор и использованную одноразовую посуду.

– Нездоровое питание, – задумчиво сказала Элли. – Полуфабрикаты.

– Возьмите вместе с Марго и приготовьте нам пожрать, – разрешил Славик.

Элли остро на него посмотрела:

– Эксплуатируем женщин? У тебя такие же руки, возьми да приготовь.

– Там в офисе робот-полотер, – сказала Марго. – Я заглянула вечером, испугалась. Он такой… будто живой. Ползает.

– У меня кот на таком катался, – сказала Элли. Перевела взгляд на Дениса: – Ты как?

– Лучше всех.

Славик одобрительно засопел.

– Я тут подумала, – сказала Марго. – А если кому-то из нас станет действительно плохо? Шею себе сломает… Неужели мы не сможем вызвать «Скорую»?!

– По условиям – не сможем, – отозвалась Элли. – Только через тридцать дней. Двадцать девять. Постарайся не сломать шею.

Они помолчали.

– Марго, а зачем ты ходила вечером в офис? – спросил Денис. – Воздействие, по условиям, раз в сутки. Вся инфа у тебя в телефоне.

– Ага, – Марго кивнула. – Просто хотела… посмотреть на этот «Луч». На корабль. Там, если сядешь за стол, она включается. Голограмма.

– И что?

– Красиво… Можно представить, что все это на самом деле. Космос. Когда-то же люди все равно полетят, отставят свои войны… соберутся… и полетят.

Славик плеснул себе еще пива.

– С почином, – он поднял свой стакан. – Пьем за удачное начало!

Молча чокнулись и выпили. Элли через стол смотрела на Дениса.

– Может, скажешь правду?

– В смысле?

– Видишь ли, мы рассказали о себе. Я, Славик, Марго. А ты нет.

– Это проблема?

– Ты что, не понимаешь?

Денис вздохнул. Потрогал языком зубы.

– Меня похитили. Выкрали из семьи.

– Что?!

– И обещали отпустить, если я… если мы справимся.

Элли больше не улыбалась. Марго испуганно сдвинула брови. В ее глазах нарастало напряжение.

– Признайтесь, – сказал Денис умоляюще. – Вы ведь тоже что-то скрываете? К вам приходил человек, назывался дядей Робертом… или как-то по-другому? И выкрал вас из дома, в смысле вот вы были дома – и сразу все вверх тормашками, обломки, апокалипсис…

– Брехло, – Славик отхлебнул из своего стакана. – И главное, опять на серьезных щах.

Элли мигнула. Тряхнула головой, по-другому посмотрела на Дениса, захохотала:

– Ой, блин. А я чуть не купилась!

– Ну не верьте, – сказал Денис, глядя в стакан с остывающим супом. – Не верьте. Спросите друг у друга, кто организатор нашей программы. Кто ее финансирует. Откуда у него ресурсы. Что за организация может официально отмазать одного человека от российской колонии, дать другому грант на обучение в Пекинском университете, а ради третьего нарушить протокол эксперимента в государственной больнице в Тель-Авиве. А когда поймете, расскажете мне.

Остаток супа он доедал в гробовом молчании.

* * *

Он решил во что бы то ни стало не возвращаться в комнату с фальшивым окном. Посмотрим, как дядя Роберт сумеет водворить его на место. Тем более что в новом смартфоне был фонарик, не слишком яркий, но лучше, чем ничего.

Внешняя дверь, ведущая во двор, после ужина оставалась незапертой. Денис пошел вокруг дома, внимательно, шаг за шагом, осматривая заросли кустов и садовые дорожки, прислушиваясь, принюхиваясь. Запах бензина, выхлопных газов, может быть, табачный дым? Звук работающего двигателя? Далекая трасса? Сирена? Шум воды?

Пахло травой, южными деревьями, влажной землей. Слышно было, как ветер шелестит в кустарнике. Что там, за кустами: забор? Ограждение?

Денис посветил фонариком. Ни намека на колючую проволоку, но и кусты отлично справляются: отталкивают, почти не оставляя царапин, не раня, но и не пуская в заросли. Если бы у Дениса было мачете, можно было бы прорубиться сквозь эту «мягкую силу». Но кухонный нож не поможет.

Он сделал круг и вернулся к бассейну. Под водой горели синеватые лампочки, на поверхности покачивался одинокий листок, будто в пруду. Денис силой запретил себе вспоминать родителей и дом, тот мелкий пруд, вокруг которого они с отцом гоняли на велосипедах… Нет, стоп. Он хотел осмотреть территорию, он ее осмотрел. Дядя Роберт не из тех, кто оставляет лазейки. Денис просто поставил галочку напротив дела, которое нельзя оставлять за спиной. Невозможно сбежать – «галочка»…

– Эй, тень отца Гамлета! Ты здесь?!

Он выдохнул сквозь зубы. Обернулся, укоризненно посмотрел на Элли.

– Прости, не хотела так орать, – она плюхнулась на пляжный стул.

– Больше не называй меня так.

– Как? «Тень отца Гамлета»? Ладно, не буду, извини…

Денис подумал, что семь из десяти девчонок из школьного класса продолжали бы дразнить его «тенью» и радоваться, что нащупали слабину. Либо Элли добра и благородна, либо ей что-то от него надо.

– Я тут подумала, – сказала Элли. – Ты прав, все это очень странно выглядит, организаторы должны быть нереально круты… А что, если это международный проект? Вот прямо вообще – общий для всех землян. Есть фактор, которого мы не знаем. Например, спецслужбы разных стран давно работают вместе против внешней угрозы.

– Злые, агрессивные инопланетяне? Жуки-червяки?

– Мы не знаем, – Элли не улыбнулась. – Я общалась с толпой народу, моими конкурентами, каждый из них был – звезда. Нет, реально, очень умные ребята. Мы писали тесты, потом часть людей отсеивалась, мы снова писали тесты… Это не имитация и не игра. Такое впечатление, что организаторам действительно было важно решить эту задачу, что они ждут от эксперимента ценнейшей информации…

– Например, какой?

Элли перевела дыхание:

– Например… Если корабль был действительно отправлен двадцать лет назад, в нашей реальности, но – тайно?! Если люди на корабле столкнулись с проблемами, и мы – мы! – работая с компьютерной симуляцией, помогаем их решить?!

– Если корабль летит с околосветовой скоростью, их время замедленно в сравнении с нашим. А не наоборот.

– А если его только готовят к запуску? Если мы отрабатываем протоколы для будущей экспедиции?

Денис хотел задумчиво потереть нос, но, едва коснувшись, отдернул руку и поморщился от боли:

– Вот что надо понять… Кто – «мы»? Чем мы так ценны? Кроме тебя, конечно, которую отобрали из кучи звезд. Марго – ординарная девочка с большим сердцем, Славик больше похож на клоуна…

– Я не знаю, чем они ценны. И ты не знаешь. Но организаторы моего проекта – ученые мирового уровня, русские и китайцы. Они не клоуны, уж поверь. Все имеет смысл. Представь: что, если в проекте участвуют четыре стороны и каждая выбирает участника по своим критериям? Вот ты, например… Ты же явно не простой мальчик. Ну признайся. Эти твои расчеты на листочке бумаги…

– Я простой мальчик, но да, я хорош в кое-каких предметах.

– Математика?

– В том числе.

– Почему ты сразу не сказал? Почему начал лепить насчет какого-то дяди…

– Элли, – сказал Денис. – Ты родилась в срок?

– Чего?!

– Ты родилась полностью доношенной или нет?

Элли мигнула. Взялась за темную прядь волос, сильно дернула, Денис даже вздрогнул.

– Я родилась раньше срока. Меня еле откачали… При чем тут… что? Что случилось?!

Денис выловил из кармана смартфон. Открыл дополненный список контактов:

– Славик? Спишь? Не спи. Все нормально. Ты родился в срок или недоношенный? Не ори! Я серьезно спрашиваю! Да, мне надо знать, я не издеваюсь, не ори! В срок?!

Элли слушала, грызя костяшку указательного пальца. Экран телефона погас.

– Не сходится, – сказал Денис. – Этот нормальный. Эх, развалилась такая гипотеза…

– Может, расскажешь? Насчет дяди?

На поверхности бассейна по-прежнему плавал одинокий листок.

– Если ты готова слушать.

* * *

Он рассказал свою историю впервые с того момента, как в его спальне однажды стихли все звуки и в кресле у стола обнаружился дядя Роберт. Он сам не понимал, насколько важно для него рассказать, шаг за шагом, сформулировать. Выговориться. После того как он замолчал, Элли долго не подавала голоса. Время было далеко за полночь.

– Ты уверен, что тебе не ставили никаких неврологических, психиатрических диагнозов? У тебя не было галлюцинаций, провалов в памяти, навязчивых идей?

– Нет. Я здоров.

– Охренеть, – сказала Элли и обхватила плечи руками. С каждой секундой ей становилось холоднее. Денис впервые видел, чтобы человек вот так коченел за несколько минут, хотя ночь была теплая, совершенно летняя.

Он снял джинсовую куртку и накинул ей на плечи:

– Ты сюда приехала с чемоданом? Со своими вещами?

– Д-да. Она заикалась. – Их, правда, обыскали и рассовали по пакетам, условие эк… эксперимента…

– А меня привезли без сознания… – он хотел сказать «в памперсе», но прикусил язык. – Все вещи новые, с этикетками. Ничего своего. Никаких документов… Теперь ты понимаешь, почему я готов поверить, что наши пупсы – не программа, а…

Он всмотрелся в ее лицо и осекся:

– А, ладно, это не важно. Не переживай. Тебя вся эта муть… наверное… не касается.

– Я узнала о к-конкурсе от своего препода по китайскому. Написала заявку. Ее рассмотрели. Тесты проходили на базе МГУ. Там не было мистических д-дядюшек. Там никто никому не угрожал.

– Не волнуйся. В самом страшном случае – ну не получишь своего гранта.

– Песец, – сказала Элли. – Я уже не хочу гранта, я тупо хочу домой.

– Фигня. Ты же боец. Как это ты не хочешь гранта? Все будет нормально.

Он сел рядом и обнял ее за плечи, пытаясь согреть.

– А ты девственник, – обморочным голосом сказала Элли.

– Почему ты так решила?!

– Видно же, – она всхлипнула и поцеловала его в губы. На секунду Денис забыл обо всем: о дяде Роберте, программе «Луч», о том, что Элли старше его на три года…

А потом стало очень больно. Губы, разбитые, будто лопнули изнутри, будто их облили керосином и подожгли. Он напрягся, Элли почувствовала это, отстранилась – и засмеялась, глядя на него.

– Ты вампир. У тебя подбородок в крови. На.

Она протянула ему бумажную салфетку, но при этом улыбалась так, что Денис не обиделся.

«ЛУЧ». МАРИЯ

День Старта был главным праздником на «Луче», день цветных мигающих огней, фонтанов, музыки, праздничных застолий. В начале вечера они собирались в общем зале, амфитеатре, и вместе отсчитывали еще один год пути. Когда начали взрослеть дети, главным событием Дня Старта сделалось поздравление новых совершеннолетних: бывшие лучики, ставшие квантами в этот год, поднимались на сцену. Церемония проходила трогательно и смешно. Так было раньше.

В этот раз впервые в День Старта они вспомнили тех, кто не дожил. Пятьдесят два человека – только перечисление имен заняло минуту.

Потом долго никто ничего не говорил. Мария набрала воздуха, чтобы прервать гнетущую тишину, но тут на подиум – сцену перед залом – взлетела Лиза Репина, дочь Максима.

– Ровесники! – Она не готовилась, каждое слово было искренним и рождалось прямо здесь, на сцене. – Теперь наша очередь! Поднимайтесь ко мне, давайте расскажем нашим взрослым, что будет дальше и почему ничего не закончилось!

Ее слов будто бы только и ждали. Новые совершеннолетние, тридцать два человека, поднялись на сцену – как это делали в прежние годы их старшие братья и сестры.

– Сегодня День Старта, сегодня праздник, – продолжала Лиза сильным, звенящим голосом. – Давайте смеяться! Давайте танцевать, как обычно! Никто не умер, все просто ушли в другое место и ждут нас там! Кто, кто еще не верит мне, что родители ждут нас на Земле?! Кто мне не верит?

И она с вызовом обвела взглядом зал, моментально переходя от эйфории к ярости, готовая, кажется, растерзать любого, кто усомнится.

– Я не могу ее удержать, – шепотом сказала Анита на ухо Марии. – Она неуправляема.

– Что же вы не поздравляете нас, взрослые?! – Лиза смотрела теперь со сцены прямо Марии в глаза.

Луч без запроса включил музыку – «Марш космической трассы», неофициальный гимн экипажа.

– Поздравляем, лучики, – Мария чуть повысила голос, и Луч усилил его, запустив в динамики. – С этого дня вы – взрослые кванты, а значит, можете пить коктейль в баре, а самые смелые – водку!

В зале облегченно засмеялись. На секунду показалось, что все вернулось, что все по-прежнему, что этот День Старта ничем не отличается от прочих.

Лиза схватила за руки стоящих рядом парней, сжала их ладони так сильно, что те удивленно вздрогнули. Подняла руки вверх, шагнула к краю сцены, и грянули аплодисменты во всем зале: