Текст книги "Из Жизни Стюардессы"

Дакар – Нью-Йорк

Чемодан может рассказать многое, о нас.

Я помню, что Ева собирала свой чемодан очень методично, клала эфирные масла, которыми она будет смазывать себе кожу, когда остановится в гостинице. Людовика не могла обойтись, чтобы не обзвонить, бесспорно, по слишком дорогому тарифу из-за океана всех своих родственников, хотела ощутить их близость и пыталась присматривать за женихом, хоть и находилась на огромном расстоянии.

Валентина брала с собой компакт-диск, чтобы не лишать себя удовольствия в номере послушать любимую музыку по крохотному стереопроигрывателю с микроскопическими колонками.

Я усвоила, что, если засунешь хорошенько свернутую одежду в пластмассовые мешочки, она не мнется, а складки сохраняется отлично; к сожалению, я все еще не приучилась не брать собой две пары туфель и запасную одежду, даже если уезжала ненадолго.

В то время о переносных компьютерах, приборах wi-fi, смартфонах, iPod и прочих полезных штучках еще и разговора не было, вершиной техники был неудобный плеер с наушниками для проигрывания компакт-дисков.

Надо не забыть щипчики, точилку для карандашей для подводки глаз и губ, повязку для сна, зонтик, пакетик с растворимым кофе на всякий случай, фотографию кота, аспирин, адреса, которые могут понадобиться, записанные в книжке по названию посещаемых городов в алфавитном порядке (напр., на Б: Болонья, Бостон, Бейрут; на Н: Неаполь, Нью-Дели и так далее…).

Однажды мне очень повезло, что я захватила вечернее платьице, когда в Сенегале в Дакаре мой большой друг Макс совершенно неожиданно пригласил меня на свадьбу. У Макса была сувенирная лавка в центре города, куда я нередко наведывалась.

Как славно было побывать на свадебной церемонии и повидать обычаи и традиции венчания, так непохожие на наши.

Голубка, которую выпустили жених и невеста, чтобы умилостивить небеса, села мне на плечо, и я была страшно рада, потому что, дескать, это принесет мне счастье и богатство.

Я даже попыталась научиться танцевать как они, но мне было слишком сложно выплясывать ритм, проворно жестикулируя руками и качая бедрами.

Я научилась не накладывать много и не брать лишнего, когда собирала чемодан, чтобы лететь в Нью-Йорк.

Нью-Йорк и впрямь храм безудержного хождения по магазинам, а особенно Нью-Джерси в нескольких километрах от Нью-Йорка.

Хоть и заворожили меня знаменитые музеи современного искусства (МоМА и музей Метрополитен), Центральный парк своими красками, Таймс-сквер зрелищностью, Эмпайр-стейт-билдинг высотой, почти невозможно не соблазниться на джинсы, которые всегда хотела купить, а здесь увидела по бросовой цене, или на кеды и шикарные платьица за полцены.

Товары в единственном экземпляре, а плюс чипсы, карамельки или крайне необычная на вкус зубная паста, я уж и не говорю об электронных приборах и рыночных новинках, которых в Италию еще не завезли. После почти обязательной прогулки по 5-ой улице, я заскочила в Лексингтон, не забыла о 35-ой, и подошла к Всемирному торговому центру, намереваясь зайти в большой торговый центр Century 21, где на чемоданы и на солнцезащитные очки цены исключительные; на 57-ой отличные цены на часы, на Юнион-сквер на углу с Бродвеем (12-ая и 14-ая) нельзя не взглянуть на новинки Burlington; между 18-ой и 6-ой мне всегда приятно было забежать в Marshalls и TJ MAXX.

В B&H самые лучшие в городе цены на фотоаппараты, номер дома 420, 9-ая улица.

Что же до домашнего интерьера, на 6-ой улице номер 620 в Bed Bath & Beyond можно купить почти все, но можно и на уличных рынках, например, на Юнион-сквер или на площади Колумба.

Second-hand 99
  Подержанные вещи (англ.).


[Закрыть] в ходу в Greenflea в Гринвич, там красуются облегающие маечки и джинсы с заниженной талией.

На Грили-сквер между 6-ой и 32-ой можно выгодно купить вещи за гроши в Jack’s 99 cent store.

Очень приятно покупать нижнее белье в Victoria’s Secrets, и радуют скидки на одежду в Gap.

Нельзя не заглянуть в Abercrombie, в длинную очередь стоит постоять, даже если хочешь только поглазеть на импозантность продавцов, полагаю, что у каждого бортпроводника есть хотя бы одна вещь из этого магазина.

На 48-ой между 7-ой и 8-ой расположился самый лучший магазин гитар, а тем, кто увлекается компьютерами, надо идти на 38-ую между 8-ой и 9-ой.

В Виллидж все еще продаются майки, расписанные от руки.

Вообще-то нам, как бортпроводникам, нельзя было покупать ничего такого, что не предназначалось для нашего потребления и не соответствовало личному пользованию, так как даже за простую игрушку в подарок надо было платить таможенный сбор, иначе, если товар не отвечает определенным критериям (сюда входил и крем для кожи, и таблетки с рыбьим жиром, которые всегда просила привезти одна моя соседка, когда узнавала, что я лечу в определенные города), его конфисковали. Про таможню всегда думаешь с тревогой, даже если поступаешь «с абсолютно честными намерениями». Привезешь домой кусочек аргентинского мяса и бутылку красного мальбека полакомиться по приезде в Италию, а на тебя могут указать пальцем как на международную контрабандистку, а кроме того, курильщикам не разрешается хоть чуточку выгодно сэкономить время от времени на покупке блока сигарет в магазинах беспошлинной торговли, кара: остановят, сообщат на работу, а блок конфискуют.

Как бы то ни было, на разборку чемодана по возвращении из Нью-Йорка всегда требовалось больше времени по сравнению с другими городами.

Невозможно не накупить мелких вещей, особенно в день black friday1010
  Черная пятница (англ.).


[Закрыть], в знаменитую пятницу, когда по американской традиции все продается по неслыханно заниженным ценам, после которой стартуют покупки рождественских подарков.

В Нью-Йорке утренняя пересмена короткая, вылетаем обратно после обеда, и я отлично научилась быть готовой всего за 25 минут, когда после беготни по магазинам возвращалась в гостиницу, отстригала этикетки, чуток сминала все вещи – все время опаздывала, – а скоро подъедет пикап, мы встречаемся с экипажем и едем в аэропорт.

Время на сборы:

– 5 минут на душ,

– 5 минут на макияж и прическу,

– 5 минут, надеваю форму,

– 5 минут, складываю в чемодан оставшиеся вещи и застегиваю молнию, усевшись на чемодан всем весом, чтобы суметь свести края застежки-молнии, такой прочной, что прямо диву даешься.

Отвлекаться нельзя, все точно синхронизировано и скоординировано в надежде, что не наткнешься на такое банальное, но привычное непредвиденное обстоятельство – которое привнесет по меньшей мере две-три минуты задержки, – как: дырка в чулке.

Матовые чулки, особенно летом становятся нервирующей помехой, поскольку всегда очень легко рвутся, и чаще всего именно тогда, когда надеваешь их впопыхах (в самом крайнем случае используется бесцветный лак, – он тут как нельзя кстати, и без него не обойтись – который не дает какое-то время злополучной дырке разъехаться.

Дополнительные пять минут предусматриваются на часто случающиеся:

– поиск ключа от номера (хоть я и стараюсь класть его всегда в одно и то же место: на телевизор);

– повторное открывание чемодана, чтобы втолкнуть в косметичку забытую в ванной щетку для волос, или сбрызнуться духами, если запамятовала;

– возвращение за забытыми в номере часами, о которых вспомнила только когда нажала на кнопку «холл» в лифте и взглянула на запястье, чтобы посмотреть сколько времени.

По возвращении полеты не заканчивались.

Они стали обусловливать мою жизнь и на земле, в компании, в повседневной жизни.

Началось преображение: я становилась жительницей всего мира.

Поспав несколько часов и разложив по местам покупки, я возвратилась к своей действительности.

Мне хотелось отдохнуть, поехать на море.

Вот уже несколько дней у меня не было вестей от Евы, поэтому я решила позвонить ей, поболтать.

– Привет, ну как ты? У меня несколько свободных дней, и думаю поехать на пляж, может в Остию, ты в тех краях?

– Я на море, но не совсем там, где ты думаешь.

– Ты ешь салат с сердцевиной пальмы в Рио-де-Жанейро, с тобой Маттео, командир твоей мечты, на тебе цветастое пляжное парео, шлепанцы, перед тобой кашаса и лайм? Ах да, если ты там, не забудь купить в аптеке мазь «Минанкора», она чудеса творит, отличное болеутоляющее.

– Да поразит меня молния, если взгляну еще раз на существо мужского пола, которое все еще живет с бывшей женой или дома с мамой. Мне понадобится совсем другое чудотворное болеутоляющее!

Мы кое с кем из моих друзей арендовали квартиру на Лампедузе, место прекраснейшее, мы только что съели по трубочке с творогом и шоколадной глазурью. Пальчики оближешь! Не хочешь присоединиться к нам? Посмотри рейсы, кажется, есть один до Лампедузы, отправляется через два часа, можешь успеть.

Пляжную сумку я уже собрала, положила купальник, привезенный из Австралии, в нем можно было загореть полностью, потому что ткань пропускала ультрафиолетовые лучи: достаточно положить во что переодеться вечером и сандалии с вышивкой.

Я позвонила в отдел бронирования и спросила, есть ли в самолете места, мне ответили, что есть, и я решила лететь к Еве на море.

Чтобы иметь возможность пользоваться воздушным транспортом, всему летному персоналу предоставляются льготы; нам, проводникам, чтобы полететь самолетом, ни покупать билетов, ни бронировать мест не надо; достаточно показать удостоверение и тут же на месте сказать, куда собираешься лететь: если есть свободные места, можешь садиться в самолет.

Я подумала позвать и Людовику, но она только что уехала на Сардинию навестить родных: ее пригласили на обед по случаю дня рождения матери, в Рим она вернется завтра и встретится с женихом.

Было очень необычно перелетать так легко с места на место, расстояния словно укоротились, и, на удивление, до любой точки было рукой подать, и, наверное, поэтому, как я заметила, многие из тех, с кем мне доводилось встречаться, вдруг принимались расспрашивать сколько я зарабатываю.

Мне часто задавали вопрос:

– Да сколько же зарабатывает стюардесса?

От сидящего рядом соседа в межобластном поезде, когда я ехала в отпуск, до сантехника, который приходил чистить засорившуюся трубу раковины, от массовика-затейника в туристической деревне до архитектора, который между советом как сделать кладку и советом как установить камин, ждал ответа на вопрос о зарплате: про зарплату спрашивали часто и бесцеремонно.

Цифра, скорее всего, ненамного выше заработка служащего какого-нибудь учреждения, раз в его заработок не включаются разные надбавки за вредность, которые немного влияют на зарплату, и за частые заграничные командировки. И правда, рабочее время значительно увеличивается, если из-за рабочей смены вынужден проводить четыре или пять дней (а порой и семь) далеко от дома.

В зарплате много переменных, и рассчитывается она на основании предусмотренных и действительных летных часов; чем больше летаешь, тем выше зарплата, и наоборот.

Но опять же надо принимать во внимание, что, когда все время в рейсах, затрат у тебя гораздо больше, даже если излишества позволяешь себе нечасто.

И все же излишества, особенно в первые годы, были самым приятным аспектом в нашей работе. И самое приятное, конечно же, то, что часто бываешь в разных местах: трудно воздержаться.

Например, как-то раз мы с Людовикой решили поехать в гостиницу к Валентине во время ее пересмены, в то же время там проходил концерт известнейшей по всему миру звезды рок-музыки.

На концерт сходили все вместе, билеты купили в Риме.

А когда ездили на карнавал в Венецию, там было холодно и мозгло, но мы все равно повеселились.

Мы легко нашли места на один рейс, и меньше, чем через час уже плыли в гондоле по каналу.

Мы взяли напрокат роскошные маски, а гримеры на площади Святого Марка раскрасили нам лица живописными рисунками.

За три дня отдыха между одним рейсом и другим мы успели даже съездить в гости к брату Валентины, который жил в Лондоне и работал диск-жокеем.

Мы остановились у него дома, а еще он показал нам дворец королевы Елизаветы.

В Валенсии мы сходили в Музей науки и полюбовались великолепным кафедральным собором.

В Египте мы прокатились на верблюдах до пирамид, а потом я купила великолепные африканские розы, протеи, декоративные цветы, которые долго не вянут.

Я повидала шедевры искусства в Лувре в Париже, полотна Джотто во Флоренции. Провела выходные в Праге, которая словно сошла со страниц книжки сказок, какой обаятельный город со своими мостами, зрелищными площадями, переулками, напоенными древними преданиями, и всем центром, усыпанным лавочками. В Триполи я купала исключительную хну, самую лучшую в продаже, которая была выставлена в больших джутовых мешках. В Бостоне, прелестном городке в староанглийском стиле, я попробовала отличного лангуста местного приготовления, в Quincy Market рядом с портом взяла напрокат катер и поехала смотреть китов.

Я съездила и на Ивису на пенную вечеринку, и даже в Мюнхен на традиционный праздник пива «Октоберфест».

Вот такие у стюардесс крылья независимости, которых добилась и я, этот стиль жизни заворожил меня, моя мечта о независимости и свободе, которая стала действительностью, была у меня перед глазами.

Так я и хотела жить, все время в странствии: и наконец-то такой стала моя жизнь.

Перед сном опять вспоминаю

Может благодаря тому, что занималась заря, бледному утреннему свету, возвращению в наш город после бессонной ночи, проведенной в небе, тишине пока еще пустого дома, природному снотворному в виде перемены часового пояса, в эту минуту воспоминания переносят меня в годы ранней юности, когда как только у меня появилась возможность, я с ходу воспользовалась случаем обустроиться жить одной.

В двадцать два года уехать с Сицилии означало завладеть своей свободой.

Меня пригласили на курсы обучения на стюардесс незадолго до того, как мы с ним познакомились.

Он приехал отдохнуть на несколько дней в Таормину, в изумительный средневековый городок в провинции Мессины, который возвышается над голубым заливом Наксос; я пришла на тот же пляж и лежала на солнце рядом с его зонтом, кристально-чистые волны нежно ласкали прибой.

Его прозвали Сорвиголова, имея в виду его образ жизни дерзкий и безрассудный.

Гром средь ясного неба, всепоглощающая страсть.

Сопровождались наши первые встречи в той великолепной бухте долгими прогулками с захватывающими видами на море и шербетом со льдом и соком шелковицы со сдобными булочками.

Вот он, моя вторая половина.

Я поняла это с первого взгляда, мой взгляд примагнитило к его глазам, а сердце встрепенулось и тем подтвердило, что в тот миг оно пробудилось от долгой спячки.

Встречаться, находить моменты побыть вместе было нелегко.

Я не могла приехать к нему туда, где он жил, и мне всегда что-то мешало пойти куда-нибудь с ним вечером, когда он приезжал ко мне.

Мы хотели не расставаться ни на миг, распоряжаться своей свободой и встречаться без каких-либо препятствий, но мой день полностью занимала работа, учеба и спорт, плюс запреты родителей.

Он был уверен в себе, был чрезвычайно общителен.

Рядом с ним я чувствовала, что живу, душа и тело у меня пели как звучащая струна.

Я бросила Сицилию и своих родителей.

Бросила и все остальное, чтобы поехать к нему, туда, где он жил, в тот город такой непохожий на мой, в тот же город, в который я отправилась по только что полученному приглашению на работу в авиационную компанию. Я обниму не только Сорвиголову, но и мое желание быть независимой и свободной.

Это означало оставить за плечами предыдущую жизнь, которую я считала слишком мещанской и ханжеской, ограниченной и благовоспитанной, в которой разрешалось лишь то, что считалось общественно пристойным и приемлемым, а блажь и страстные чувства не предусматривались, были только обязанности.

Теперь моей обязанностью стало идти по жизни путем, который выбрала я.

– Вот пожалеешь еще! – были последние и единственные слова моего отца на фоне всхлипываний и слез моей матери.

Искренность стала одним из моих худших недостатков.

Я решительно разрывала цепи, которыми была прикована к отцу, и становилась бунтовщицей.

Сорвиголова любил рок-музыку и хардкор и отлично умел ходить на лыжах, так как родился и вырос в одном городке на севере Италии у подножия гор.

Умел и пилотировать самолеты, свидетельство он получил в Америке.

Мне нравились именно такие мужчины, никак не отвечавшие вкусам моего отца: на вид ничего общего с классическим «хорошим парнем»; он был высокого роста, угрюмое выражение лица, густые длинные темные волосы, угольно-черные глаза, утробный голос, дикие повадки, немножко грубоват, и вел себя как таинственный красавец.

В первый раз, когда мы сели рядом, он сказал, что сделает мне татуировку чернилами и разрисовал мне авторучкой все предплечье, запястье и тыльную сторону руки.

Рисунок был изумительный, как и все его картины, будь возможность, я бы в жизнь мыться не стала.

У меня бежали мурашки, когда он водил мне стержнем по руке, нежно гладя кожу и оставляя линии у меня на теле.

Стефанию всегда приводила в ужас мысль, что мне придется страдать от любви; она знает меня, знает, что я все еще верю в сказки, а еще знает, что сказки не то же самое, что проза жизни.

Она хочет, чтобы я провела жизнь спокойно, без слишком бурных эмоций и фальшивых заблуждений.

Она считает, что я счастливица, но у меня есть один большой недостаток: особо острая предрасположенность запутываться в клубке чувственности и витаний в облаках.

Ее замечания часто пронизаны большой мудростью, она умеет каждый раз смотреть на вещи крайне рационально, в некоторых случаях излишне рационально, и несколько склонна презирать слабости ближнего; она, бесспорно, гораздо практичнее меня.

– Я встретилась с одним человеком, хочу познакомить тебя с ним! – с ликованием сказала я ей примерно лет пятнадцать назад.

Когда она познакомилась с Сорвиголовой, стала относиться к нашей связи неодобрительно, она уже знала – и смотрела на это отчужденно и с превосходством, – что этот парень мне не подходит, и что и на этот раз меня ждут душевные муки.

Моя подруга ведет себя холодно, ее не переспоришь, она почти не дает мне права на плачь, так как мои слезы могут пересилить ее, а такой твердый человек как она не может позволить себе поддаться подобным глупостям, но пока видит улыбку у меня на лице, она тоже счастлива.

Мы с Сорвиголовой очень долго сумели весело проводить время, путешествовать, гулять до позднего вечера, почти что сожительствовать раз жили мы на одной улице в разных домах, а еще не признаваться один другому, что было одно нехорошее обстоятельство.

В ту пору я наслаждалась вкусом свободы, я жила сама по себе и устанавливала свои порядки, никто не вмешивался, никаких расписаний, я могла распоряжаться своей жизнью как хочу.

Сорвиголова съездил со мной в Санто-Доминго, мы провели несколько дней в Мадриде, весело встретили Новый год в Бразилии, где в полночь все выходят на пляж, все без исключения одеты в белые одежды, и принимаются петь, плясать, купаться и кричать от счастья, и я тоже кричала.

Наконец-то я ни от кого не зависела, мне нравилась эта моя новая жизнь, я жила в космополитичном городе, который мне тоже нравился.

Я считала, что смогу легко разрешить любые трудности, какие бы ни представились, разрешить сама, мне все казалось просто.

У всех медалей есть оборотная сторона, без исключений.

В некоторых случаях можно закрыть глаза, но потом приходит момент, который обязывает открыть их и посмотреть на вещи трезво, который обязывает сделать выбор, и ответы приходят сами.

Мне небо свалилось на голову, когда я застала его в компании со своей «всегдашней невестой», из-за которой он прибегал к уловкам, врал, из-за которой мы ссорились.

Эта сказка тоже оказалась именно тем, чем была: сказкой.

Было горестно открыть, что моя соперница – не женщина, а проклятый белый порошок, способный подчинить себе его самого, его личность, которую может обезобразить очень умело.

Убыткам и напастям от нее у Сорвиголовы не было счета, их могло не быть, наберись он храбрости и перережь вовремя нить, которая связывала его с этой гарпией, способной уничтожить его, а с ним и его мечты, да и мои в придачу.

Думаю, что именно тогда у меня появилась первая седина.

Еще одно привидение, еще один рубец, еще одно бремя, которое я добавила к своей личной ноше.

Еще один ящик, который я закрыла на ключ и оставила дома, не положила в чемодан, который собирала.

Завтра снова отправлюсь в дорогу.

Рейс Рим – Каракас

Рим-Фьюмичино – Каракас, рейс AM 051, самолет Боинг 767.

В экипаже – одни женщины.

Уже совсем скоро начнем приземляться.

Командир передал нам информацию для пассажиров: температуру, погодные условия и через сколько минут приземлимся.

Я сняла трубку внутреннего телефона и приложила ее к щеке, собираясь зачитать информацию, которую мне дали.

Прежде чем начать объявлять пассажирам данные, я замешкалась, заканчивая прерванный до этого разговор с Карлой, мы обсуждали наши форменные брюки, которые недавно ввели в предписанную правилами униформу.

– Наконец-то смогу отложить на некоторое время встречу с депилятором, – поведала она.

Я всегда строго обращала внимание, чтобы не нажать на кнопку, которая могла разнести наши слова по всему пассажирскому салону, но мои губы почти касались трубки, и наш разговор отлично передавался в кабину пилотирования.

Я расслышала приглушенный голос и слишком поздно все также с трубкой в руке поняла, что командир не отключил радио и настойчиво вызывает нас:

– Где вы там?

– Слышите меня?

Я пристально взглянула на Карлу. Мне надо набраться храбрости и сказать ей, что ее огорчение из-за того, что кожа у нее уже не такая упругая как раньше, и что ее секреты про крем против целлюлита с солями Мертвого моря, который она покупает в Тель-Авиве, не остались секретами между нами?

Когда мы прилетели в Каракас в гостинице я повесила форму на плечики в шифоньер, на другие плечики повесила чистую блузку для обратного рейса, потом стянула с ног колготки.

Я увидела, что летний загар сошел уже несколько месяцев назад, кожа на ногах стала белесого цвета, воск для депиляции у меня не отменного качества, а ноги отекли.

Предположений, отчего это произошло было много: освещение в этом дрянном номере слишком безжалостно ко мне, после полета отечность у меня обострилась, у меня дни овуляции, и во всем виновато перенапряжение; в тот день ноги у меня отекли гораздо больше, чем обычно, конечно же, влияла и моя обыкновенная зимняя небрежность.

Я могла поклясться, что зеркало в одном гостиничном номере в Барселоне побивает все рекорды своей жестокой отчетливостью отображения, ему помогали неоновые лампы, и оно могло заставить пасть духом даже королеву красоты: я ошибалась, не только зеркало в Барселоне.

Поэтому в солнечном Каракасе я решила, что не пойду в тот манящий бассейн… наверняка, вся сгорю под солнцем, да такая жара к тому же!

Идти в центр города было довольно опасно, там высокий уровень преступности, нам советовали не отходить слишком далеко от гостиницы, вести себя осмотрительно, быть бдительными и не носить с собой драгоценностей.

У одной моей коллеги по предыдущему рейсу Фабианы по дороге в ресторан вытащили часы и мелочь, которые лежали у нее в кармане, а несколько лет назад Паоло даже ранили из пистолета в перестрелке во время ограбления на улице.

Во время одной смены утром перед отправлением Клаудию нашли без сознания в своем номере, предыдущим вечером кто-то напоил ее какой-то бурдой и ограбил.

Я решила ограничиться магазинчиком около гостиницы, где купила чашечки из металла и фарфора, которых в Италии не сыщешь, и два-три парео в подарок подругам, хоть парео и не совсем подходили к близящемуся Рождеству; не отказалась и от рома с ароматом апельсина, который нравится моей маме.

Маленький бар неподалеку был очень уютным; я не смогла воздержаться от «арепы с queso1111
  Сыр (исп.).


[Закрыть] и carne mechada1212
  Мелко измельченное мясо (исп.).


[Закрыть]».

Масло я есть не стала, на самом деле потому, что не поняла, когда меня спросили, хочу ли я «mantegna», на что я из осторожности ответила нет.

Когда мы летели, одна коллега сказала мне, что у нее аллергия на молочный сахар, и уточнила, что женщинам сыр страшно вреден и что это «нерастворимый жир в чистом виде»; другая коллега, с которой мы столкнулись в спортзале – она занималась бегом на беговой дорожке – поведала, что сходила на чистку зубов в Сан-Паулу и что отбелила зубы всего лишь за двадцать минут лазером в Del Amo в Лос-Анжелесе; старшая по салону, которая загорала около бассейна, никогда не переедала, не пила, не курила, всегда смазывала защитным кремом от ультрафиолетовых лучей лицо и шею и только что вернулась с дренажного массажа.

Я подумала, что занятия в гостиничном спортзале далеки от моих каждодневных желаний.

Я заказала и бекон, но сначала обвела глазами бар, чтобы поблизости не оказалось кого-нибудь знакомого или члена экипажа, потому как чувство вины у меня не выдержало бы под их взглядами; к сожалению, коллеги «по этому мотанию» все были тощими, как будто болели анорексией, слишком худыми…

В тот день я чувствовала себя на грани физической катастрофы.

Я купила солнцезащитный крем с коэффициентом 50, воспользовавшись полученными ранее советами, и с помощью представителя нашей авиакомпании заказала билет на самолет, решив провести три дня пересмены на безмятежном и восхитительном коралловом острове Лос-Рокес, чтобы вдали от бестактных взглядов приобрести более подобающий загар.

Там все ракушки, украшавшие побережье острова, и кристально-чистая вода заворожили меня, домой я вернулась с отличным загаром.

Во время полетов, благодаря прежде всего ценным советам коллег, я научилась различным уловкам и поняла, насколько важно ухаживать за своей внешностью.

Когда стюардесса проходит по салону, все взгляды зачастую прикованы к ней.

Уход за внешностью должен отвечать ясно изложенным предписаниям компании. Когда приходишь на работу, вид у тебя должен быть всегда ухоженным и прибранным, форму надо надевать соответственно нормам, у женщин – скромные украшения и макияж, у мужчин – борода ровно подстрижена, волосы чистые и ухоженные, неброские аксессуары в соответствии с правилами, в одежде ничего не менять и не дополнять ее на свое усмотрение.

Ни один член экипажа не допускается к работе, если надел форменную одежду не по правилам, в этом случае старший по салону напишет отрицательный отзыв.

Надевать униформу правильно приобретает то значение, которое форма выражает, помимо стиля и элегантности, также профессиональность и ответственность за свою работу.

Аксессуары и то, как надевать форму, всегда ставятся в центр внимания и сочетают правила безопасности с практичностью, следуя моде и меняющимся обычаям.

Летный персонал не всегда приветствует предписания по ношению униформы, так, кое-кто порой вносит кое-какие изменения, чтобы форма была больше «по вкусу», что чаще всего не одобряется вышестоящими коллегами, поскольку изменять предписанные стандартами компании фасон и ткань запрещено.

Постепенно я усвоила маленькие хитрости и некоторые раз и навсегда установленные и неотъемлемые детали, необходимые, чтобы изысканно и ненавязчиво сделать фигуру в форменной одежде белее завешенной.

Руки: как правило на них обращают внимание все пассажиры в самолете, тебе смотрят на руки все время от инструктажа по безопасности до подачи напитков. Заботиться о руках очень важно, это подчеркивает чистоту и опрятность, на ногти всегда надо наносить тонкий слой лака.

Делать маникюр обязательно один-два раза в неделю, и, если лак на ногтях красный, лучше не надевать колец большого размера. Я люблю красный лак зимой, а летом на загорелых руках лак цвета слоновой кости.

Часы: надеть хорошие часы – это то же самое, что надеть ювелирное украшение, они должны гармонировать со всем остальным.

Депиляция: раз надевать матовые чулки всегда обязательно, совершенно необходимо позаботиться о тщательной депиляции ног. Заметить «незначительные оплошности», которые бросаются в глаза – к тому же, чулки создают оптический обман, и места с не удаленными волосками кажутся больше и темнее, – не только неприятно со стороны, это также признак неряшливости и неухоженности.

Ювелирные украшения: в малом количестве, небольшого размера, драгоценные. Разрешаются самое большее два (включая обручальное кольцо).

Чулки: аптечные чулки с распределенным давлением лучше бы по возможности не надевать, они слишком плотные и, хотя очень полезны против варикозного расширения вен, придают ноге «утяжеленный» вид. Самые элегантные – слегка матовые чулки; благодаря их оттенку ноги кажутся более тонкими, стройными, и создается впечатление загара, который называют «кофейным».

Только те, у кого щиколотки очень худые, могут позволить себе более светлые тона.

Никогда не забывать взять с собой запасные чулки.

Чулки на резинках идеальны под брюками, летом в них свежо, есть в них всегда какое-то очарование: но, если их не снимаешь много часов, они зачастую оказываются неудобными. В любом случае, будьте особо внимательны, когда кладете ногу на ногу.

Блузка: должна быть безукоризненно отглажена и накрахмалена. Можно обраться к портнихе, и она слегка приталит в боках так, что будет незаметно, а фигура будет казаться стройнее.

Жакет: чтобы жакет сидел более обаятельно, стоит приталить его на несколько сантиметров, так он будет сидеть точно по фигуре, обрисовывая бедра. Носить всегда застегнутым.

Плащ: всегда застегивать на все пуговицы за исключением самой верхней, застегивать поясок, никогда не поднимать воротник, закрывая шею.

Юбка: длиной ее следует делать до середины колена, чтобы она отвечала правилам, и чтобы не выглядеть вульгарно. Подол юбки не должен быть выше, чем на 1-2 сантиметра над коленом и не должен опускаться больше, чем на столько же ниже колена.

Брюки: несколько лет назад, отозвавшись на женскую эмансипацию и на особенности перемены времен, стюардессам разрешили надевать вместо юбок брюки, которые более практичны и удобны. Что касается форменной одежды и наружности, носить брюки категорически запрещено только стюардессам Азианы Эйрлайнз из-за давно уже морально устаревших ограничений.

Туфли: чтобы придать фигуре женственности, обязателен каблук в среднем в пять или шесть сантиметров; каблук-рюмочка удобнее каблука-шпильки.

Сумка: выглядит шикарнее с ремнем покороче и с завязанным на нем платком.

Бюстгалтер: раз блузка обычно белая, лучше надевать бюстгалтер белый или телесного цвета; чуть больше женственности добавляет кружевной бюстгалтер, когда кружева через блузку едва-едва просматриваются, предпочтительнее, чтобы кружева были только сзади на застежке на спине.

Перчатки: надевать их рекомендуется во время посадки и высадки пассажиров.