Текст книги "Его личная звезда. Выбор. Книга 1"

Марина Кистяева
Его личная звезда. Выбор. Книга первая

Пролог

– Где она?

Затянувшееся молчание, которого не должно было быть.

– Мне повторить вопрос?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Почему молчим?

– Да, она дома.

– И…

– Черт, я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать!

Приглушенное рычание, таящее в себе угрозу, послужило лучшим ответом.

– Ты знаешь, что я хочу услышать.

Шумное сбивчивое дыхание.

– Извини…

Одно слово. Всего одно. Переворачивающее весь мир. Собственно говоря, почему только один мир? Все миры.

– Понятно.

– Прости, я же думал…

– Меня не интересует, что ты думал, – холод, сквозивший в голосе говорившего, был способен заморозить океан. Да что океан – всё живое.

Второму собеседнику стало страшно. Очень. Он искренне верил, что никогда ни при каких обстоятельствах больше не услышит ЕГО. Этого зверя, недочеловека. Первое он время боялся поверить в случившееся. Притормаживал себя. Говорил: погоди, выжди немного, убедись. Выждал. Убедился. И расслабился.

И тут – звонок. Из ада. Из того места, где перестает существовать всё живое. Откуда нельзя вернуться. И не возвращаются. Другие.

Этот вернулся.

И всё пошло наперекосяк. Нет. Не так. Всё рухнуло. В одночасье. Лично для него теперь такого понятие, как спокойствие, не существует. Раз и навсегда.

Зверь не простит. Не забудет. Выждет и нанесет удар.

И всё из-за чего? Из-за глупой своенравной девчонки.

Будь она неладна!

– Послушай, давай я…

– Ничего больше не надо. Лично от тебя.

Разговор на этом прервался.

Это было началом конца.

Зверь вернулся.

Глава 1

«Звезда» врезалась в него, когда он выходил из огромного стеклянного лифта, плавно остановившегося на сто одиннадцатом этаже жилого дома.

– Ой!

Девушка, неуклюже взмахнув руками, отступила назад. Как оказалось, неудачно. Двенадцатисантиметровый каблук подвел её. Нога подвернулась, и Ирида стала заваливаться назад.

Падение было неизбежно, если б не сильные мужские руки, вовремя подхватившие её за талию, и удержавшие от позорного растекания по полу вестибюля.

– Тихо. Что же ты так неаккуратно.

Всё случилось за считанные секунды. Мужской голос с легкой хрипотцой обволакивал и странным образом успокаивал. Точно принадлежал близкому человеку, которого ты давно знаешь и бесконечно доверяешь.

Ирида мотнула головой, прогоняя легкое наваждение. Вот она бежала по вестибюлю, спеша покинуть квартиру брата, с которым в очередной раз произошёл нелицеприятный разговор. Эту квартиру они себе смогли позволить полгода назад, когда Ирида устроилась на работу, и банк одобрил им ссуду. Квартира была небольшой, состояла из двух спальных отсеков, гостиной, кладовки, которую Стас перепланировал в рабочий кабинет, и ванной. Ирида со Стасом искренне верили, что в купленной квартире смогут обрести мир и душевное спокойствие.

Как оказалась, оба они ошибались.

И всё из-за Стаса. Так думала Ирида. Брат, как раз, думал наоборот.

Поругавшись в очередной раз и выслушав нелестные замечания (кстати, вполне оправданные) в свой адрес, Ирида, из последних сил сдерживая слезы, схватила сумочку, впихнула ноги в первые попавшиеся туфли и выбежала из квартиры. Куда она неслась – не знала. Лишь бы подальше от дома. От брата. Знала, что если не уйдет, то смалодушничает и помириться с ним. А сейчас так делать было нельзя. Ей необходимо удержать позиции.

Ирида была очень близка с братом, он заботился о ней последние пять лет, и ссориться с ним она не могла. Сердиться тоже. Всегда приходила мириться первой.

Но не сегодня.

В последние два месяца многое изменилось. Очень.

Главное – изменилась она. Это и стало причиной ссор со Стасом.

Пока Ирида, лихорадочно прижимая сумочку к груди, быстро шла по коридору, предательские слезы всё же выступили на глаза, подернув окружающий мир туманом. Сдерживая их из последних сил, она прикусила нижнюю губу. Слезы – не выход. На душе распускался черный цветок сожаления, угрызения совести пришли вместе с раскаянием.

Зачем, вот зачем, она снова подняла запретную тему? Что пыталась доказать?

Не доказать. Убедить брата. Ей отчаянно важно было, чтобы он её понял и поддержал. Чтобы перестал на неё смотреть осуждающим взглядом. Без теплоты. С укором.

Не получилось. В очередной раз её жалкая попытка рассказать Стасу о своих чувствах натолкнулась на холодность, рвущую и без того неспокойную душу.

– Ты знаешь закон, Ирида. Что будешь делать через месяц, когда тебе исполнится двадцать?

Она начала сумбурно что-то отвечать в ответ. Мол, всё будет хорошо, не стоит волноваться. Закон будет исполнен, причин для беспокойства нет.

Ирида говорила, а в её голосе не слышалось убежденности. Стопроцентной уверенности. Она сама с толикой отчаяния заставляла себя верить в то, что говорит.

А кого ты сможешь убедить, если твою душу терзают сомнения?

Любовь – она да, такая. Заставляет нас видеть то, чего и в помине нет.

Или есть? Кто же разберет.

Сегодня вышел особенно тяжелый разговор. Когда Стас махнул в её сторону рукой, как бы говоря, что ему уже всё равно, что будет с сестрой – пусть, что хочет, то и творит – по сердцу Ириды точно полоснули ножом. Боль обожгла внутренности.

Но как же так…

Стас…

Он же всегда ее понимал?

Всегда…

А тут…

Не в силах оставаться в квартире, Ирида сорвалась с места. Куда угодно: на пляж, в кафешку, к НЕМУ – лишь бы не видеть осуждение и, да, боль за неё, за Ириду, в глазах брата.

Поглощенная собственными невеселыми мыслями и чувствами, балансирующими на грани отчаяния, Ирида не видела перед собой никого и не замечала ничего. Когда створки лифта плавно разъехались, Ирида шагнула вперед.

Чтобы налететь на каменную стену. Так ей показалось в первую секунду. Ошиблась.

Каменная стена оказалась мужской грудью. Чуть позже Ирида вспомнит, что она даже не нажимала на кнопку вызова на сенсорной панели. Их со Стасом квартира находилась под самой крышей и была единственной на этаже.

Мужчина, поднимающийся на лифе, ехал к ним.

Но эти мысли придут потом.

Сейчас же главной для неё задачей оставалось удержаться на ногах.

Ирида, почувствовав крепкую хватку мужских рук, даже немного стушевалась. Вот это объятия! Вроде бы случайные. Но такие… Не нашлось слов, чтобы подобрать правильную характеристику.

Стыд затопил девушку. Как же нелепо все получилось.

Вскинув мордашку кверху, чтобы, наконец, увидеть своего нечаянного спасителя, Ирида натолкнулась на серьезный темный взгляд синих глаз. Не голубых, а именно темно-синих. Гипнотизирующих. Взгляд, который в одно мгновение проник в ее кожу, вывернул душу наизнанку, выдернул, вытряхнул и изучил истинную ее, ту, которую она прятала даже от себя самой…

Глаза были знакомы. Она точно где-то их видела. Растерявшись, Ирида не смогла вспомнить.

Тщательно выбритое лицо. Высокие скулы. Короткие, немного всклокоченные темные волосы. Четко обрисованные губы незнакомца показались Ириде слишком яркими, словно природа-матушка взяла кисть и добавила чуть-чуть красок от себя лично. Глупая ассоциация.

Её спаситель оказался высоким. Выше её на голову, учитывая, что на ней были туфли с ого-го таким каблуком, так подставившим её сегодня. А еще у него были широкие плечи и узкие бедра атлета, которые не могла скрыть даже одежда. И каждый его жест, каждое движение и даже взгляд дышали такой внутренней силой, что девушка почувствовала себя словно под микроскопом. Он смотрел на нее. Изучал. Узнавал.

– Простите, – пролепетала Ирида, пряча красные глаза. В другой раз рассмеялась бы, изловчилась и всё свела к шутке. А сейчас чувствовала унижение от того, что так нелепо врезалась в незнакомца.

– За что? За то, что мне выпал шанс подержать звезду в руках?

Ирида часто-часто заморгала и нахмурилась.

– Откуда вы…

Она не договорила, облизнув губы.

И не заметила, как взгляд тех самых гипнотизирующих глаз на жалкое, очень короткое, ничтожное мгновение метнулся к ним.

– Откуда я знаю, как дразнил тебя в детстве брат? – усмехнулся мужчина и, видимо, вспомнив, что слишком долго удерживает девушку за талию, разжал пальцы, прежде убедившись, что она твердо стоит на ногах.

– Да…

Ирида пребывала в полной растерянности.

Высокий мужчина с иронией наблюдал за ней, не скрывая своего приподнятого настроение.

– Ирида, ты меня не узнаешь?

Девушка сделала шаг назад. Вот что хотите с ней делайте, а от этого мужчины исходило нечто такое, что все её чувства обострились и закричали в один голос, что он опасен. Смертельно опасен. Что за красивой внешностью скрывается хищник. Настоящий. Один из тех, что содержат в криозоопарках.

Моргнув, Ирида покачала головой. Внутреннее смятение усилилось.

– Простите… нет.

– Значит, долго буду жить, – усмехнулся мужчина, и мурашки хороводом побежали по спине Ириды.

Мужчина был в гражданской одежде, но по выправке Ирида сделала вывод, что он имеет прямое отношение к военным. А военные – это зло. Ирида точно знала, и никто, никакие силы, никакие доводы её не могли бы переубедить в обратном. Военные несут разруху. Нет, не в существование, не в быт людей.

В души.

– Я…

– Звезда, – протянул мужчина и, откинув голову, рассмеялся.

Ириду точно током пронзило. А вот этот смех и тон, наполненный ироничной ленцой, с которой мужчина протянул «звезда» она узнает и через сотню лет! Да эта интонация ей больше года снилась в кошмарных снах, наполненных непонятной неподвластной вразумлению тревогой!

– Богдан? – Ирида не смогла скрыть накатившее на неё удивление, граничащее с легкой паникой.

– Так точно, – и снова эти губы – мечта любой девчонки – растянулись в улыбке.

Ирида опять шагнула назад и в недоумении пожала плечами.

– О, – выдохнула она и вовремя прикусила язычок, чтобы не сболтнуть лишнего.

Богдан. Не может быть.

Друг её брата. Высший эшелон. Власть. Легенда.

Кошмар.

– Интересная реакция, – наблюдая за Иридой, прокомментировал Богдан, а потом вышел из лифта и встал рядом с девушкой. В его глазах что-то промелькнуло.

Показалось? Да, скорее всего. Как придумалось и легкое раздражение в его движениях.

– Просто я… Извините, я даже не знаю, что вам сказать.

Он смотрел на неё, и у Ириды всё сильнее возникало желание сбежать. Нырнуть за его огромную фигуру, поскорее нажать на сенсорную панель и увидеть, как закрываются стеклянные дверцы лифта, отгораживая её от этого… человека?

Стало страшно. И Ирида взмолилась, чтобы на её лице не отразились те нелепые чувства, что неконтролируемым потоком затопили её и без того растрепанную душу.

– Вижу, удивлена. Конечно. Нормальная реакция. Сколько лет мы с тобой не виделись, звезда?

И вот опять. Какое-то нелепое наваждение. Он сделал акцент именно на словах «с тобой». Игра воображения? Или это нервы, расшатанные ссорой со Стасом, дают о себе знать?

– Не знаю, – глухо отозвалась девушка, ощущая себя последней лгуньей.

Огоньки, вспыхнувшие в синих глазах, подтвердили, что её ложь раскрыта.

– Четыре, Ирида. Мы не виделись с тобой четыре года.

– Долго, – ей надо же было что-то сказать?

Он специально встал таким образом, чтобы ей не удалось пройти к лифту? Да и просто сбежать будет некрасиво, неэтично. Как-никак друг семьи. Едва ли не покровитель.

О, Небеса…

Ирида едва не застонала вслух, сильнее сжав сумочку, отчего костяшки на пальцах побелели.

Она не заметила своих манипуляций.

Заметил он.

– Время быстротечно. Когда я улетал, ты была ещё ребенком, а сейчас я вижу перед собой взрослую девушку.

– Да, время… оно такое, – что за чушь она несет? – Вы, наверное, к Стасу? Так он дома. Проходите. Он будет рад вас видеть.

Прежде чем ответить, Богдан выдержал небольшую паузу. Словно размышлял, подтверждать её слова или опровергнуть.

– Я не сообщал о своем приходе. Решил устроить сюрприз.

Сюрприз удался на славу. Знала бы Ирида, что к ним придет Богдан, ещё с утра сбежала бы из дома.

– И перестань мне выкать, звезда, – вроде бы предложил, но в его интонации слышались отголоски приказа. Привычная форма разговора для того, кто привык командовать. И кто знал, что ему беспрекословно подчинятся.

Богдан Славинский, чем же ты занимался все эти долгие четыре года?

Ирида смущенно улыбнулась.

– Да, конечно.

Переходить на «ты» с ним сей момент она не собиралась. Перед ней стоял отнюдь не друг брата. А человек, чье прошлое и настоящее были слишком туманны и пробуждали в ней природную осторожность.

Заставляли дергаться и нервничать. Это плохо. Подобные ощущения не должны возникать при общении с мужчиной.

– Вот и славно.

И снова нелепое ощущение, что он говорит, забавляясь. Что ему нравится смотреть, как она неловко реагирует на его присутствие. И главное – ему привычна подобная реакция. Точно он наблюдал её сотни, нет, тысячи раз.

Оно и понятно. Военные…

Ирида выдавила из себя еще одну улыбку и решилась.

– Богдан, я спешу, – её ложь была столь очевидна, что не имело смысла скрывать. – Вы… вы не отойдете в сторону?.. Мне надо к лифту.

На сей раз темные глаза чуть заметно прищурились, отчего от уголков побежала тонкая сеть морщинок.

И снова тишина, режущая по и без того натянутым нервам.

В конце концов, что ему от неё надо… Она – глупая девчонка из прошлого. Ребенок. Сестра его друга. И всё.

Сердце ухнуло в груди. Такое бывало с Иридой, когда она врала сама себе. Знала – всегда, черт возьми, знала – что «и всё» тут совсем не уместно.

Но сейчас не то время и не то место, чтобы пускаться в философские размышления.

Её дыхание участилось, пауза удлинялась.

– Ты снова мне выкаешь, – наконец, Богдан разжал губы, и Ирида непонятно почему вздрогнула. Словно этот человек имел право отчитывать и наказывать её. Или он собирался заняться именно этим.

Стало страшно. Именно страшно.

Глупо? Нелепо? Она не знала. Она просто чувствовала, как ноги становятся ватными, перестают её держать, в горле пересыхает, а мышцы живота инстинктивно сжимаются в преддверии чего-то дурного.

Бред. Иллюзия. Да, да, ничего большего.

Или…

– Я…

Ирида начала говорить и замолчала. Небеса, да что же это такое? Сначала скандал со Стасом, теперь это. И почему-то скандал с братом отошел на задний план перед несуществующей, но от этого не менее устрашающей угрозы.

– Беги, звезда, не буду я тебя задерживать, – снова с иронией протянул Богдан, не сводя с неё слишком пристального взгляда. Взгляда, впитывающего в себя всё – все изменения, что произошли с ней за эти безумно долгие четыре года.

Девочка выросла.

Его девочка.

Он сделал два шага в сторону.

Ирида только этого и ждала. Коротко кивнула, заставив себя выдавить вежливую улыбку, и нырнула мимо нежданного гостя.

Как только она оказалась в лифте, поспешно нажала на сенсорную панель, выбрав нулевой этаж.

Но Богдан не ушел. Стоял и смотрел на неё. И от взгляда его темно-синих глаз становилось дурно.

Стеклянные створки лифта соединились, отгораживая её от него. И лишь тогда Ирида позволила себе выдохнуть. Расслабиться.

Но ненадолго. Что-то в её сознании противилось расслабленности, продолжало бить немую тревогу. Точно где-то рядом существовала угроза, которую она не заметила, и только инстинкты вопили о ней.

Лифт плавно поехал вниз, набирая скорость. Только тогда Ирида с немалой долей недоумения вспомнила, что раньше у Богдана Славинского глаза были голубыми.

Не темно-синими.

Глава 2

Дверь оказалась незапертой, и Богдан, толкнув её, беспрепятственно вошёл в квартиру. Ленивым, но от этого не менее цепким взглядом, окинул открывшееся перед ним пространство. Мебели минимум – эргономичный диван, подстраивающийся под форму тела, стеклянный стол, несколько стульев, огромный жидкокристаллический экран на стене. Панорамные окна плотно зашторены, под ногами – потрепанное самоочищающееся покрытие. Всё. Еще пара горшков с цветами. Не густо.

Квартира оказалась маленькой, хоть и занимала весь верхний этаж. Да и дом, в котором она находилась, был расположен в отнюдь не престижном районе. Так, новостройка эконом-класса. Большее, что могут позволит себе люди со средним доходом.

– Вернулась? – недовольный мужской голос раздался из соседней комнаты.

Богдан усмехнулся, кривя тонкие губы.

– Можно сказать и так.

Он говорил вполголоса, но его услышали.

Хозяин квартиры слишком резко вскочил со стула, отчего тот упал на старый застиранный ковер, приглушивший звук удара.

Стас выбежал из комнаты, умудрившись запутаться в собственных ногах, и едва не упав.

– Богдан? Мать твою! Живой! Как пить дать, живой!

Объятия старого друга были крепкими и искренними.

– Конечно, живой. Что со мной сделается…

Мужчины обнялись, хлопнув друг друга по плечам.

Хоть кто-то его рад видеть. Даже неожиданно. Богдан уже начинал привыкать к тому, что при виде него люди испытывали какие угодно чувства, но только не радость. Этот же оболтус со взъерошенными волосами улыбался во все тридцать два зуба.

– Тебя же не было прорву лет! – Стас, не веря собственным глазам, продолжал тискать друга за плечи.

– Не было.

– Откуда?.. Слушай, как же так… Ё! Чувствую себя по-идиотски, несу всякую ересь.

– Есть такое дело.

– Но, ёперный театр, как же я рад тебя видеть! И главное – живого! – хекнув, Стас отступил на шаг и оглядел гостя с головы до ног.

– Да что со мной сделается, – лениво протянул тот в ответ.

И это была истинная правда.

Стас провел ладонью по своим коротким волосам, продолжая недоуменно качать головой.

– Глазам не верю.

– А ты поверь.

– Но как? Откуда? Ё! Если бы ты только знал, сколько слухов и страшилок ходило вокруг твоего исчезновения… Вернее, не твоего, вашего.

– Знаю.

Богдан на самом деле знал. Каждую сплетню. Каждую версию. И лишь посмеивался над теми, кто это распространял. Потому что ни одна версия ни на йоту не совпадала с действительностью. Попросту не могла попросту совпасть.

– И ты так спокойно говоришь об этом?!

– А как же мне говорить? – Богдан усмехнулся. – Слушай, ты меня хотя бы кофе угости, или чем покрепче, а уж потом приставай с вопросами.

Пришла очередь хмыкнуть Стасу.

– Как будто ты ответишь хотя бы на один мой вопрос.

– Смотря какие будешь задавать.

Мужчины встретились взглядами и поняли друг друга без слов. У них было общее прошлое, связанное многолетней дружбой, которую одни осуждали, другие не понимали, а третьи попросту боялись. И этих последних было больше всего. Но молодые люди плевать хотели на мнение окружающих, их полностью устраивал этот дружеский союз. Они желали сами выбирать, с кем общаться, кому доверять, а от кого держаться подальше.

Это было четыре года назад.

Стас, откинув голову назад, рассмеялся.

– Вот ты ж, хитрый сукин сын!

Неожиданно Богдана охватило странное чувство. Дежавю, которого не было, когда он переступил порог родной квартиры. Но в эту он сегодня вошел впервые. Так почему у него возникло ощущение, что он вернулся домой?

* * *

Ирида нажала на панель управления и приглушенно застонала, когда старенький айростен издал странный журчащий звук, резко прервавшимся неким непонятным женскому восприятию чиханием, и заглох, отказавшись взлетать.

Да что же это за день такой? Почему всё идет из рук вон плохо? Сначала ссора со Стасом, потом эта нелепая встреча со Славинским, воспоминания о которой она гнала прочь, теперь поломка. Не может быть, чтобы ей катастрофически не везло во всем! Так не бывает! Природа матушка умна, во всем ратует за равновесие, и невезение непременно должно уступить место удаче.

Ирида прикусила нижнюю губу и нервно расправила складки на платье-футляре. Сейчас она возьмет себя в руки, успокоится и заведет двигатель.

Айростен был стареньким, на нем летали ещё их родители, и по логике им со Стасом давно надо было его поменять. Но… Во-первых, руки не поднимались отправить на сток то, что принадлежало родителям, а для неё с братом было священной памятью о тех временах, когда они были частью большой дружной семьи. Во-вторых, не было, элементарно, средств, чтобы купить новый. Подержанные айростены не продавались. Даже если владельцы отлетали на нем несколько месяцев и решили сменить на более усовершенствованную модель, старая отправлялась в переплавку. Или к контрабандистам. Но с теми ни Ирида, ни Стас не желали связываться ни за что в жизни.

Хватит им и одного черного пятна на их репутации. И как ни выводи ту черноту, каких сил только не прикладывай, ничего не получится, след – пусть блеклый, пусть расплывчатый – останется навсегда.

Но новый айростен хотелось очень. До дрожи. Особенно если учесть, что в основном на нём летала Ирида. Вот такой парадокс наблюдался в их семье – Стас терпеть не мог водить технику. Ни в какую. Предпочитал ходить пешком, если путь был близкий. Если дальний – ждал Ириду. И лишь в крайних, не терпящих отлагательства случаях, садился за управление сам.

– Послушай, но ты же гений техники, – посмеивалась над ним Ирида, в очередной раз выслушивая маршрут, по которому требовалось доставить брата.

– Гений наземной техники, – уточнял Стас, не опровергая её слов, – а всё, что летает – не моё.

– Но, Ста-а-ас, – Ириде нравилось его дразнить.

– Сестра, отстань. И давай собирайся, мы уже опаздываем.

И так изо дня в день. Но последнее время их старенький айростен всё чаще и чаще стал подводить. Не долог тот час, когда он окончательно откажется запускаться, и что тогда они будут делать? Разъезжать на такси – не вариант. Ходить пешком – тем более.

Из груди Ириды вырвался тягостный вздох. Если она не прекратит думать о плохом, то окончательно раскиснет. Так нельзя. Надо думать о хорошем, о приятном.

Её взгляд скользнул по подземной парковке и невольно задержался на черном обтекаемом «монстре» – новой модели айростена, которую она видела впервые, хотя периодически и просматривала новинки. Сердце глухо ухнуло. Такого красивого и, несомненно, очень быстрого она еще ни разу не встречала ни в небе, ни у клуба, ни на стоянке у супермаркетов.

Не сталкивалась с подобным монстром и на своей подземной стоянке.

Вывод напрашивался сам – уж не Богдану ли Славинскому он принадлежал?

* * *

– Что будешь пить?

– Алкоголь оставим на вечер.

– Даже так? – хмыкнул Стас, отрывая встроенную в стену дверцу шкафчика и доставая кофе.

– Даже так.

– По-прежнему черный кофе с корицей? Вкусы за четыре года не изменились?

– Вроде бы нет, – Богдан с улыбкой пожал плечами.

Приятно, черт побери! И досадно. Почему родная мать не могла вспомнить, какой кофе предпочитает пить её сын, когда он вчера наведался к ней, а друг – без проблем?

– Тогда и себе такой же сварганю.

– Давай.

Богдан опустился на барный стул (барной стойки на кухне не наблюдалось) и с ленцой принялся наблюдать, как его друг заливает в кружки кипяток.

Друг?

Что-то царапнуло на душе.

Друг.

– Так что там с вечером? – Стас щедро плюхнул им по ложке корицы.

– Собираюсь взять тебя в плен и заставить показать мне ночной город. Злачные места и интересные заведения.

Стас поставил перед Богданом две дымящиеся кружки и сел напротив.

– Ты издеваешься?

– Нет.

– Слушай, Славинский, или у тебя память отшибло, или ещё что-то. Но ты мне вот что скажи: когда это я шлялся по злачным местам? Я же тихоня-очкарик, ботаник, мать её ети, – Стас говорил про себя с легкой иронией. И на то были причины.

Никто бы не назвал его ботаником, не узнав поближе. Метр девяносто, широкоплечий, с развитой мускулатурой. Причем, стоило Стасу чуть-чуть попотеть в спортзале, как лишний жирок тотчас сходил на нет, а на его месте образовывались приятные кубики или оформлялись мускулы на зависть другим атлетам, потеющим под штангой и день, и ночь.

Но как только он накидывал на эти здоровенные плечи белый халат и одевал защитную маску – все. Стас пропадал для окружающего мира.

Правда, последние пару лет ему всё реже и реже приходилось брать в руки халат и пробирки.

Богдан об этом знал. Сегодня утром получил нужную информацию и очень подробно её изучил.

– Значит, ботаник, будем вместе изучать прелести ночной Кардавы. Ты же не против?

Стас сделал первый обжигающий глоток, не спеша с ответом. Впервые с того момента, как он увидел, кто именно переступил порог их квартиры, он призадумался. Сумасшедшая радость от встречи с другом поутихла, уступив место природной осторожности.

Много воды утекло с их последней встречи. Перед внутренним взором Стаса промелькнули, как в калейдоскопе, те страшные дни, когда по городу поползли слухи, что космический лайнер, на котором проходили военные учения, и на котором присутствовал Богдан, сгинул в неизвестности. Какие только пороги Стас тогда не оббил! С какими только личностями не беседовал, пытаясь достучаться до правды и узнать, отправлена ли спасательная экспедиция. Те дни были суровыми и жестокими. Стасу не раз и не два указывали на дверь, нелицеприятно отзываясь о нем самом и его требованиях. Стас всё терпел. Привык. И непонятно, чем бы закончились его стенания и походы по учреждениям, если бы однажды ночью на парковке к нему не подошли двое мужчин в черной одежде без каких-либо опознавательных знаков.

– Не ищи его больше.

И всё. Мерцание над их кожей сказало куда больше, чем сухие губы.

– Как будто у меня есть выбор, – усмехнулся Стас, отбрасывая прочь ненужные воспоминания.

– Эй, ты говоришь так, точно я приглашаю тебя не поразвлечься, а совершить вылазку на территорию врага? – Богдан пытался шутить. Пытался вспомнить, каково это – разговаривать с человеком из прошлого, который не смотрит на тебя с затаенным страхом. И ненавистью.

– Да мало ли, – поддержал его Стас, за что и был награжден тычком в плечо.

– Ё! Ты чего?.. Смотри, кофе пролил, мне теперь Ирида весь мозг вынесет, жужжа, что я не берегу вещи и нисколько не ценю её усилия по наведению порядка в доме.

– Кстати, про Ириду.

Богдан не счел нужным скрывать свою заинтересованность. Стас заметил, как потяжелел взгляд нежданного гостя, как заходили желваки на лице, и как плотно он сжал губы.

* * *

Айростен запустился с третьей попытки. Пожужжал, но всё же завелся. Ирида, почти плача от бессильной злости, уверенно подняла его в воздух и плавно вывела со стоянки.

А теперь куда?

Конкретной цели у неё не было. Она сорвалась из дома не в состоянии больше выносить укоряющего взгляда брата. Ей необходима была встряска, дружеское плечо. Подруги у неё были… когда-то. Ещё три месяца назад. Сейчас же…

Ответ пришёл в виде вызова в стейлсе. Увидев, кто звонит, Ирида радостно улыбнулась и нажала на кнопку приема.

– Привет, малышка.

Да… Она млела от этого голоса. Чуть хрипловатого, как спросонья. А, может, он на самом деле только что и проснулся. Его голос мгновенно подбросил в её кровь нехилую порцию адреналина, заставив позабыть о ненастьях сегодняшнего дня. Щеки порозовели, придав Ириде ещё больше очарования.

– Привет.

С узкого экрана стейлса на нее смотрел ОН. Её мечта. Её герой. Мужчина, вскруживший ей голову и заставивший пойти против всех. Хотя… С последним она поспешила. Против был только брат. И то… Лишь по одной причине.

При воспоминании о брате, улыбка дрогнула, уголки губ поползли вниз, а на глаза снова навернулись непрошеные слезы.

– Эй, ты чего, плакать собралась?

Кир ласково улыбнулся, отчего морщинки тонкой сеточкой побежали от уголков его глаз. Взъерошенные волосы сказали Ириде, что она не ошиблась, когда предположила, что он недавно проснулся, да и несколько красных полосок на щеках говорили о недавнем соседстве с подушкой. Но все эти незначительные штрихи только добавили образу мужчины некую притягательную неряшливость.

Ирида заставила губы растянуться в подобии улыбки.

– Нет…

Обман был раскрыт мгновенно.

– Ирида-а-а… – Кир осуждающе покачал головой.

Пришлось признаваться.

– С братом поругалась.

– Снова?

– Угу.

Кир задумчиво свел брови на переносице.

– И куда ты сейчас направляешься?

– Никуда.

– Давай ко мне. Жду.

И всё, оборвал связь.

Он знал – она прилетит. Всегда прилетала, сегодня – тем более. И плевать на всё. На осуждающие взгляды, на недовольный шепот за спиной.

У них ещё есть время.

Ведь есть же?..

И она верила в их любовь. Она не могла не верить. Иначе… Её жизнь где-то оборвется, перечеркнутая жестокой рукой.

Осторожно смахнув слезы, стараясь не размазать косметику, наложенную ещё с раннего утра, Ирида развернула айростен в направлении квартиры Кира.

Она его скоро увидит. Почувствует на себе его руки. Ощутит исходящее от него тепло. Разве всего этого мало для счастья?

Сердце заныло с удвоенной силой, точно предвещая о чем-то плохом. О чем-то смертельно опасном. О чем-то, что нависло черной тучей над Иридой, но она категорически отказывалась всё это замечать.

* * *

– Итак, Ирида. Я так понимаю, ты ее видел?

Стас мгновенно стал серьезным. Выражение, изменившее лицо друга, он встречал и ранее, и оно не предвещало ничего хорошего. Возвращаясь в прошлое, к тем едва ли не беззаботным годам, Стас вспоминал, что Богдан всегда – он подчеркнул – всегда слишком предвзято относился к Ириде. Стас это списывал на заботу о сестре друга. Сейчас, когда они повзрослели и на многое взглянули по-другому, невольно напрашивался вопрос: а невинной ли братской заботой было продиктовано внимание Богдана к Ириде?

Богдан никогда не делал ничего просто так. Это стоило помнить.

– Видел, – Богдан недовольно сжал губы и его взгляд впился в друга. – Она едва не плакала. И очень спешила покинуть дом. У неё неприятности?

Он попал в самое яблочко. Стас поморщился и махнул рукой в сторону двери.

– Девчонка совсем с катушек слетела. Ей скоро двадцать…

– Через месяц, – слишком поспешно вставил Богдан, чем немало удивил друга и подтвердил его подозрения.

– Да, мать её ети, через месяц! А у неё ветер в голове! Вернее, не ветер! Тьфу ты! – далее последовала нецензурная брань. Накипело. Стас рывком поднялся и направился к холодильнику, откуда выудил открытую бутылку с ликером. – Будешь?

– Я же сказал – нет.

– А я буду. Что-то накатило…

Не договорив, Стас достал из нижнего шкафчика пузатый стакан и плеснул себе добрую порцию алкоголя. Богдан не одобрил порыва приятеля, но останавливать не стал. В данной ситуации ему даже будет удобнее, если Стас немного выпьет и расслабится. Станет более разговорчивым. Он заметил, что тот, несмотря на радость встречи, держится настороженно. На то были причины, и он его не осуждал. Время и годы, покрытые тайной, завесу которой он не спешил приоткрыть, делали своё пагубное дело, давая плодотворную почву для дальнейшего посева ещё более нелепых сплетен и предположений. Тут уж кто на что горазд.

Богдану было плевать на мнение окружающих. Был он, была его история. Остальное – побоку.

Всех побоку, кроме Ириды.

Она – первопричина, почему он вернулся.

Но об этом чуть позже. Он запрещал себе думать об Ириде, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Приходилось контролировать себя и свои собственнические порывы.

Выждав, пока друг выпьет спиртное, не закусывая, произнес, стараясь придать своему голосу безучастный тон: