Текст книги "Большой. Злой. Небритый"

Я вышла из машины, поежилась. Пусть до трапа и нет ничего, с десяток метров, а всё равно неприятно, когда мелкий, противный дождь капает за шиворот кофты и на волосы.

Не успела я посетовать на судьбу, как показался старший из знакомых мне Адамиди. Андрей распахнул пассажирскую дверцу черной обтекаемой и безусловно безумно дорогой машины, марку которой я даже не знала, и появился с черным нераскрытым зонтом.

Да неужели?..

Мой вопрос так и повис в воздухе, потому что Андрей, хмурясь и не выказывая особого расположения, двинулся на меня. Десять секунд, и я уже спрятана от дождя.

– Спасибо, – мне стоило поблагодарить его, несмотря на то, что я невольно оказалась в опасной близости от мужчины, и снова в полной мере ощутила его нехилую комплекцию. Интересно, он от природы такой большой или часами проводил в спортзале, да питался три раза в день стероидами да протеиновыми коктейлями? Я особо не вдавалась в подробности, что употребляли молодые люди, чтобы их мышцы начинали расти.

Интуиция мне подсказала, что в данном случае поработала матушка природа.

Я снова почувствовала себя рядом с ним маленькой. И как могут нравиться вот таки здоровяки? Да чтобы с ним целоваться, надо…

Стоп, Надя.

Вот стоп и всё.

Мой взгляд невольно задержался на его губах. Красивые, немного больше среднего размера. Чувственные. Сейчас, правда, плотно сжатые. Снова чем-то недоволен.

Ну да, конечно, мы же рядом!

– Рита!

А вот и наш жених.

И да, Грег – молодая копия Андреа Адамиди. Такой же высокий, широкоплечий, крепкий. Существенным отличием между братьями была улыбка Грега. Он стоял, опираясь на костыль. На лице несколько царапин, синяк. В целом же я бы сказала, что парень отлично выглядит и по нему не скажешь, что он находился в столь критичном положении, что отказывался есть-жить-спать-приходить в себя без любимой девушки.

Глава 6

Несмотря на то, что я летала много, удовольствие от полета не получала никогда. Более того, меня часто тошнило, и, садясь в самолет, я выбирала место поближе к туалету.

Почему я не удивилась, стоило мне войти внутрь самолета Адамиди, ещё до взлета, когда ощутила, как неприятная тошнота подобралась к горлу?

Полет обещал быть… интересным.

Салон личного самолета во многом отличался от тех, в которых прежде летала я. Оно и понятно. Здесь всё было сделано для того, чтобы небольшая группа лиц испытывала как можно меньше дискомфорта при перелете. Даже не так. Главное – как раз комфорт. Это люди, летающие эконом-классом, думали: как бы сосед попался не полным, да поудобнее бы кресла откидывались, и между рядами хотелось бы побольше места.

Рита с Грегом прошли первыми. Андрей их пропустил. Я тоже порывалась последовать за ними, но пришлось подождать, потому что мужчина встал таким образом, словно пытался отгородить меня от них.

У меня бред? Галлюцинации?

Логики в поступке Андрея не было, я и не искала. Повела плечами, давая понять, что холодно.

Встретившись с тяжелым взглядом ледяных голубых глаз, улыбнулась в ответ. Пусть думает, что между нами перемирие.

Но стоило мне устроиться в удобном кресле, как липкий страх распустил щупальца.

Рита и Грег сели по другую сторону. Андрей напротив меня.

Между нами – удобный стол, на котором разместился ноутбук.

Будет работать?

Вот и славно.

Последующие тридцать минут я помнила плохо. К подобным вывертам организма тоже успела привыкнуть. Главное – взлететь. Дальше будет лучше.

Я постаралась абстрагироваться от происходящего. Сначала пережить полет, потом научиться адекватно реагировать на Андрея. Я девушка взрослая, с людьми общий язык находить умею. Кипрские каникулы переживу. Если у Грега и Риты всё же серьезно, и дело дойдет до свадьбы, в чем у меня по-прежнему оставались сомнения – уж слишком быстры ребята, мне придется общаться с Андреем. Воевать с ним не хотелось. И да, как-никак, но я теперь на него работаю.

Я прикрыла глаза. Не смотреть в окно, Надя. Не надо… Откуда-то появилась бортпроводница, предложила напитки перед взлетом.

– Надя, что-то будешь?

Мотнула головой в ответ.

– Надя?

Да что он привязался?

– Андрей, всё хорошо.

– Ты побледнела.

– Она плохо чувствует себя при перелете.

Спасибо, сестренка, сдала с потрохами.

– Фобия?

– Тошнит. Иногда рвет.

Пусть уж господин Адамиди знает, к чему готовиться.

Если что.

Любопытства ради, всё же открыла глаза – а вдруг на лице Андрея отразится брезгливость? Конечно, если ей станет совсем плохо, он вряд ли пострадает, но лицезреть содержимое её желудка – то ещё зрелище.

Меня ждало разочарование. Наоборот, Андрей, сведя брови на переносице, всматривался в моё лицо, и мне даже показалось, что я вижу обеспокоенность. С чего бы?..

– Одна из бортпроводниц – медсестра. Помощь окажем.

Я быстро закрыла глаза.

– Надеюсь, всё же обойдется.

Не обошлось.

Как только почувствовала тошноту, отстегнулась и спросила:

– Где туалет?

Андрей повторил мои действия:

– Я провожу.

– Нет!

Не хватало ещё, чтобы он стоял и слушал «приветы» моего организма.

– Пошли, – на мужском лице не дрогнул ни один мускул.

Рита тоже встрепенулась.

– Надюш, помощь нужна?

– Мы справимся сами.

Из-за головокружения и легкой тошноты у меня не оказалось возможности высказаться по поводу его «мы». Ещё чего! Нет никакого «мы» и не предвидится.

– Прямо. Потом налево.

Рука Андрея легла мне на талию. Я пошатнулась и в тот момент была искренне рада за оказанную поддержку. С ущемленным эго разберусь потом. Сейчас бы до туалета дойти, окончательно не уронив лицо.

– Осторожнее.

Низкий, хрипловатый голос прокатился по коже. Я никогда ранее не понимала смысла подобных литературных выражений. Ощутив мурашки, бегущие по спине, прочувствовала. Не шататься и не дышать. А то, что меня фактически обнимает Андрей – дело второстепенное.

Мне нужна была помощь, как бы я ни ерепенилась и ни хорохорилась. В минуты слабости мы все тянемся к силе. И как бы я ни относилась к Андрею, слабым он точно не был.

Его рука… оказалась к месту. Сильная. Надежная. Поддерживающая меня.

Мы дошли до туалета, Андрей открыл дверь со словами:

– Не запирайся.

Он серьезно?

Я бросила на него хмурый взгляд.

– И не хмурься. Знаешь ли, если тебе будет плохо, и мне придется вышибать дверь, пилоты за шум в салоне нам потом спасибо не скажут.

У меня не оказалось слов.

Я вошла в туалет, прикрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Задышала часто-часто. Прислушалась к себе. Пока желудок вел себя терпимо. Сразу вспомнилось, что я ела в обед. Кстати, под присмотром всё того же Андрея. Если разобраться, что за последние сутки меня судьба с ним слишком часто сталкивала.

Ополоснув лицо, посмотрела на свое отражение в зеркале. Как там говорят? Краше в гроб кладут. Это про меня. Бледнющая, как поганка. Сумочку не догадалась с собой прихватить, хотя бы тон поправила. Я ещё раз сбрызнула лицо водой.

Требовательный стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

– Надя?

– Я иду.

Не успела закрыть кран, когда услышала звук открывающейся двери. В комнату входил Андрей.

Туалетная комната была просторной. Спокойно вмещала пару-тройку человек. Туалет, самолет, мужчина и девушка. Классика жанра.

Пространство сразу же стремительно уменьшилось с появлением Андрея. Логично. Нелогично другое – зачем он вошел? Я же дала понять, что со мной всё хорошо.

Более того, мужчина прикрыл дверь. Аккуратно и сознательно.

Я сглотнула и уперлась руками в раковину за спиной. Оказавшись один на один с Адамиди сразу же позабывала о надвигающемся дурном самочувствии. Мысли мгновенно сосредоточились на мужчине.

Что мне не нравилось, и что я не могла не признать – моё тело странным образом реагировало на Андрея. Обоняние всегда остро отзывалось на его парфюм и на его мужской запах. Тело… Снова вспомнились те самые истории из книжек, где героиня всегда ненавидела мужчину, но хотела.

Я же не она.

Правда?

Первое, Адамиди не мой тип мужчины. Слишком здоровый и слишком небритый.

Второе, не люблю хамов и доминантов.

Нет, приятно, когда мужчина знает, чего хочет от жизни, и добивается этого. Но когда он прогибает окружающих – перебор.

Мода на доминантов прочно входила в наш обиход. Книги, фильмы, игрушки для взрослых. Всё чаще и чаще слышалось «БДСМ-щики». Мне не нравилось это направление. Если взрослые люди чуть-чуть играли – это нормально, но кто знает, куда могли завести более жесткие игры? Опять же, одно дело – постель, другое – жизнь.

– Зачем вы вошли? – первой нарушила молчание.

– Убедиться, что с тобой всё в порядке.

– Я же сказала, что выхожу, – раздражаясь и начиная нервничать, бросила я.

Андрей стоял на пути. Комната с его присутствием в ней перестала восприниматься, как просторная. Как бы я ни пыталась его обойти, у меня не получится. И что за дурная привычка вставать в проходе?

– Ты всегда плохо переносишь полеты?

Признаваться в своей слабости не хотелось.

Но не успела я и рот открыть, как он продолжил:

– Или причина твоей тошноты иная? Ты прилетела с отпуска…

Да на что он намекает?!

– Всегда.

Мы не можем сосуществовать вместе, не задирая друг друга. Пора признать очевидный факт.

– Твоей сестре стоило нас предупредить. Я бы проконсультировался с врачом. Думаю, есть средства, облегчающие сильную тошноту. Может, тебе стоит выпить?

– Мне стоит вернуться в кресло и подремать.

Я всё же сделала шаг вперед. Чем больше я находилась с ним рядом, тем хуже.

– Надяяя…

Я не успела отреагировать. Да и не была готова…

Одно дело, когда Андрей поддержал меня в проеме. Другое – сейчас.

Его рука снова легла на мою талию, и в следующую секунду я оказалась притянута к сильной груди. В такую врежешься с разбегу – будет больно. Мышцы, как камни. Твердые. И теплые.

Я уперлась руками в его грудную клетку, желая оттолкнуть и старательно не обращая внимания на реакцию тела. Когда тебя вот так, собственнически, словно он имеет на это полное право, прижимает к себе высоченный и здоровенный красавчик, теряешься. Не хочешь, а реагируешь. Что-то скручивается внизу живота, опадает тяжестью.

– Что вы творите? Немедленно меня отпустите! Или я…

– …будете кричать? Классика жанра.

У нас даже мысли схожи! Так несправедливо!

– Нет, вы…

Что я хотела сказать – и для меня осталось загадкой, потому что Андреа Адамиди меня поцеловал.

* * *

АНДРЕЙ

Всё шло не так.

С той самой минуты, как Андреа сообщили, что его брат прилетает в Москву. Грег не жаловал Россию и приезжал сюда по необходимости, несмотря на то, что наполовину был русским.

– Там холодно, и погода слишком переменчива, – как-то сказал он.

Что ж, Андреа с Николасом приняли его позицию. Пусть занимается своим клубом. Чем бы ребенок не тешился…

Ребенок не тешился, а работал, что не могло не радовать. Когда в девятнадцать лет Грег на деньги, полученные от наследства, купил полуразрушенный и едва сводящий концы с концами клуб, Андрей записал эти расходы, как необходимость. Как опыт, который получит младший брат. Деньги – его.

Грег сумел их удивить. Всего за пару лет он сделал свой клуб самым модным местом, приносящим хорошую прибыль. Николас больше всех был недоволен тем, что Грег не пожелал заниматься семейным бизнесом, а выбрал индустрию развлечений.

– Пусть. Молодой, наиграется…

Они старались не вмешиваться в жизнь друг друга. Получалось или нет – другой вопрос.

Известие, что Грег прилетает в Москву, сразу не понравилось Андрею. Хотя, грешным делом, он и подумал, что Грега заинтересовала их новая сделка. Одумался, парень, заинтересовался семейным бизнесом.

Мимо.

Его заинтересовала девушка. Да настолько, что он потерял голову и начал творить глупости.

Если Андрей молча наблюдал за ним, Николас ругался в голос.

– Какого х…? – и это было самым мягким высказыванием.

– Наиграется и успокоится.

– Ты посмотри её досье. Авантюристка. Проворачивает финансовые махинации.

– Хорошие экономисты на вес золота.

Андреа старался быть терпимым, хотя эта Маргарита Романова теплых чувств у него не вызвала. Красивая, ухоженная девочка. Знающая себе цену. Идет по жизни смело, размашисто.

Пусть идет и дальше.

Не прошло и три дня после приезда Грега в Москву, как мелкий напился и заявился к нему.

– Я её люблю… я жить без неё не могу… Понимаешь, Андреа?

Андрей понимал, что мало мял бока младшему. Надо было больше, сильнее, чаще.

– Нет.

– Она… она такая… Слушай, выпей со мной, а?

Андрей поддержал брата. Лучше он, чем какой-то незнакомый бармен в одном из многочисленных московских баров или клубов.

Пить Андрей не любил, но иногда приходилось. Предпочитал сохранять трезвость ума при любом раскладе.

Он смотрел на младшего. Лицо осунулось, переживает.

– Я её замуж позвал, а она меня на хер послала…

А вот это уже было что-то новенькое.

Чтобы Адамиди и на хер? Им не отказывают! Никто и никогда!

Неужели Маргарита Романова ещё не в курсе, кто за ней ухаживает, и какие бабки она может поиметь с влюбленного в неё юношу? Андрею претила сама мысль, что братишку будут использовать. Молодой ещё, в чем-то сохранил наивность, хотя уже и доказал, что в бизнесе у него хватка железная. Не прогнется ни под кого, будет своего добиваться, чего бы то не стоило.

Оказалось, и с женщиной так же. Вернее, конкретно с одной. Вбил себе в голову, что ему нужна русская, и на остальное плевать.

– Люблю её…

– Прямо так и послала? – усомнился Андреа не без иронии в голосе.

– Хочешь попрактиковаться в русском матерном языке? – усмехнулся Грег, наливая им ещё по рюмке.

Андрей не без удивления приподнял брови. Надо присмотреться к Романовой. Становилось всё интереснее.

Из её досье он знал, что у неё есть сестра-близнец. Менее шубутная, не такая рискованная. Художница. Иллюстратор, фотошопер. Любит путешествовать, не замужем. Это всё, что отложилось в голове Андрея. На тот момент его больше волновала Маргарита.

Попойка с Грегом оставила в душе неприятное ощущение. Зудящее. Когда есть стойкое ощущение надвигающейся беды, и ты не знаешь, где постелить солому.

Интуиция не подвела Андрея.

Он таки познакомился с Маргаритой… А через день ему позвонил безопасник, которого Андрей просил лично присмотреть за Грегом, и сообщил, что Грег попал в аварию. Врачи прогнозировали быстрое излечение, но дали понять, что обеспокоены его психическим состоянием. Признаки начинающейся депрессии на лицо. Врач, миловидная женщина лет пятидесяти, сделала акцент, что под депрессией она подразумевает серьезное психологическое заболевание: отказ от еды, нежелание жить и прочее-прочее. Андрей слушал её сквозь пелену. Ему так же сообщили, что Романова «сделала ноги» из России.

А Грегу нужна именно она…

Зато возвращалась другая сестра.

Тогда-то ему и пришла в голову не совсем хорошая идея. Но на что не пойдешь ради семьи?

Как только ему сказали, что Надежда Романова вошла в квартиру, он сразу поехал в жилой комплекс. Охрана пропустила без проблем. Один звонок, и он на территории.

Его приняли не дружелюбно. На распростертые объятия он и не рассчитывал.

Дверь открыла заспанная и совершенно очаровательная девушка с взлохмаченными волосами и недовольными большими глазками. Даже, несмотря на то, что Андреа был зол, как тысяча чертей, и готов был самолично притащить Маргариту Романову, если бы та была в черте города, её сестра заставила обратить на себя внимание.

Он не любил вот таких… Домашних. Теплых. Уютных.

У мужчин есть присказка – самыми дорогими в итоге оказываются «бесплатные» женщины. Те, что, казалось, ничего не просят. Ни на что не претендуют. Ты сам им отдаешь всё. И сердце в том числе.

Андрей Адамиди своё сердце никому отдавать точно не планировал. Хватит на их семью пока и одного безбашенного Грега.

Надяяя… И всё же она оказалась притягательной девочкой, что бузила и пыталась его выгнать. Это характерная черта сестер Романовых выгонять братьев Адамиди? Андрей иронично посмеялся бы над ситуацией, если бы обстоятельства не требовали жестких решений.

Поэтому он с Надей не церемонился.

Та, кстати, особо и не сопротивлялась. Или реально сил не было у девочки после перелета, или слабохарактерная. В последнем, правда, он быстро усомнился. Она отстранилась от него и пыталась язвить.

Язви, язви, всё равно, как он решит, так и будет.

И это касалось всех сфер их взаимодействий.

Дальше – хуже.

В клинике он воочию убедился, насколько близняшки могут быть разными. Казалось бы, одинаковые черты лица, и между тем, совершенно разные.

Надя мягче. Именно это определение приходило на ум, и оно же его злило. Если бы девочки оказались с модельной внешностью под копирку, с ресничками-опахалами да губами, подкаченными ботоксом, ему было бы проще. Обе производили другое впечатление. Даже Рита. Она – ярче, откровеннее, в глазах вызов и жажда покорения мира. Но, как он уже успел узнать, не за счет чужих карманов. За счет своего ума и акульей хватки. Последние Андрей не мог не уважать.

Надя же… Что-то было в его восприятии нее, не поддающееся контролю.

После посещения брата, который, как и предполагал Андрей, сразу же приободрился духом, стоило только пообщаться со своей зазнобой, он, спросив у охранников, куда подевались девушки, и, получив ответ, обнаружил их в кафе.

И снова его внимание остановилось на Наде. Должно – на Рите. Рита – его главная забота и головная боль. Вздернутая, не уступающая.

А тут сестра, во взгляде которой плескался тот самый тихий омут, что выводил его из себя и тут же возбуждал.

Андрея заводило, как она покусывает нижнюю губу.

Он тотчас представил, как она стоит на коленях, обнаженная, с тонкой нитью черных жемчужин на шее, убегающих змейкой между грудями к животу и к сладкому лону. И так же нерешительно или наоборот искушающе покусывает губу, собираясь взять его налитый кровью член. Андрей сглотнул вязкую слюну. Эта долбанная картина преследовала его с первой встречи.

Хорошие девочки губят плохих парней.

Он не относился к числу плохих парней. Ответственен, образован, трудоголик. Отношения только по договору, где всё обговаривалось. Никаких скандалов, никаких сцен ревности. В его окружении всегда только лучшие женщины. Взрослые, серьезные, знающего чего они хотят конкретно от него, и что он готов дать.

А что нет.

Его жизнь – работа. Два брата. Всё.

Девушки присутствовали всегда. Андрей секс любил, как и любой другой здоровый мужчина. Хотя тут, наверное, всё же стоит сделать уточнение: секс он любил чуть больше, чем среднестатистический мужчина. Очень часто именно с помощью него выгонял всю дурь из головы. Раствориться в женском податливом теле, вдалбливаться в него, вгоняя плоть во влажное лоно раз за разом, забыться на некоторое время, до звенящей пустоты в голове. Лишь напряжение в теле, а потом сумасшедшая разрядка.

Всё, что ему надо.

Никаких лишних чувств. Эмоций.

Андрей ловил сумасшедший кайф, когда заключал договора, когда делал их компанию ещё прибыльней, ещё влиятельней. Его переполняла эйфория, ему постоянно хотелось двигаться вперед. Из-за русских корней, доставшихся от матери, его интересовала Россия с малых лет. Загадочная и не менее красивая. С обширными землями, с разными природными поясами. Горы и моря, степи и равнины. С перепадом температуры от минус тридцати к плюс тридцати.

Он понимал отца, почему тот выбрал русскую жену. Красивая, умная, расчетливая… стерва, напрочь лишенная материнского инстинкта и рожавшая детей лишь с одной целью – иметь на мужа-олигарха как можно больше нитей влияния. А что входило в её круг обязанностей, как мамы? Поцеловать деток перед школой и перед сном, да перед подругами похвастаться, какие у неё богатыри.

Богатыри – опять что-то исконно славянское. Андрей заинтересовался, и, когда Николас подрос, возмужал, он пришел к мнению, что мама права. Русские корни в них были явно выражены. Мама могла бы и дальше ими хвастаться, если бы…

Всегда присутствовало «если бы».

Их любимая мамочка, чьего внимания и благословения они добивались всеми силами, разбилась на машине с любовником. Молодым, ровесником Николаса… Именно Николас прибыл на место аварии первым. Тот день навсегда изменил брата.

Как и всю их семью. Отец запил, забросил бизнес. Николасу пришлось резко повзрослеть, встать у руля компании. Столкнуться с насмешками, пересудами за спиной. Зато у него быстро появились «зубы». Сам Андрей начал принимать активное участие в бизнесе, как только закончил Оксфорд. Отец… Отец всё это время продолжал пить и проклинать всех русских женщин.

Сердечный приступ поставил точку в его жизни.

У старших братьев остался сильный осадок. Когда ты изо дня в день, из месяца в месяц слышишь, какие русские женщины изворотливые и расчетливые дряни, невольно у тебя в голове создается пунктик на счет них.

Ничего удивительного не было в том, что Андрей с Николасом негативно отнеслись к увлечению Грега. Предубеждение? Да никто и не спорит! Но лучше обойтись без «этих русских женщин».

Не получилось.

И сразу две девушки летят с ними в родовое поместье.

Одну из которых сейчас он держал в объятиях.

Когда Надя побледнела и отправилась в туалет, он не мог остаться и сидеть на месте. Поднялся и пошёл следом. Ему категорически не понравилось, что она плохо себя чувствует. Не играет – бледная, пошатывается. И такая маленькая, миниатюрная. Сжать бы её в объятиях, впечатать в тело, обхватить ягодицы ладонью, дать почувствовать, что она его интересует. Позволить расслабиться в его руках, но лишь на мгновение, чтобы в следующие секунды её накрыло страстью, и она сама стала льнуть к нему в поисках ласки.

Он обеспокоенно стоял у двери и прислушивался к звукам. Вроде бы не тошнило Надю. Стоять и далее ждать, гадать, что там происходило за дверью, не было сил. Поэтому он и вошёл.

И снова Андрея повело. Странная химическая реакция на присутствие этой девочки рядом. Злила и возбуждала одновременно. Андрей ничего с собой поделать не мог. Да и не хотел. Зачем? Если Адамиди чего-то хочет, он это получает. И не важно, какую цену придется заплатить.

Надя сопротивлялась. Уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Её сопротивление неожиданно раззадорило Андрея ещё сильнее. Он чувствовал – она искренне. Прежде чем накрыть губами её губы, он увидел, как негодующе блеснули её глаза, как пламя возмущения вспыхнуло в них.

Это было что-то новенькое…

Её губы манили его с самой первой встречи. Сочные, нереально притягательные. Он помнил, как она сжимала их в квартире. Ненакрашенные, они не могли не привлекать внимания. Так и хотелось впиться в них, попробовать на вкус.

Что он и сделал.

Потрясающе мягкие и вкусные. С запахом клубники, которую он любил с детства, да и сейчас не отказывал себе в удовольствии. Губы же Нади… Само искушение. Он облизывал их, посасывал, обводил, пытаясь разжать. Маленькая строптивица, несмотря на то, что начала дрожать в его руках и уже не так яростно отталкивала, как в первые секунды, не размыкала губ, не давала ему проникнуть внутрь, узнать, какова она там на вкус.

А ему хотелось.

Чертовски.

Возбуждение прокатилось огненной лавой по позвоночнику, пах прострельнуло. Член дернулся, налился кровью, встал. Потребовал продолжения. На борту Адамиди держали покладистых стюардесс, готовых в любое время оказать хозяевам услуги разного рода. Секс ванильный, оральный, анальный. Как удобно и когда удобно. В какой позе они их поставят. И ему, и Николасу нужна разрядка. Если Надя переносила полет с тошнотой, он – с сексом.

Нагнуть бы девочку, раздеть, увидеть, какой формы и цвета ареолы груди, какой сосок – вытянутый, дерзкий или аккуратный, манящий. Взять его в рот, поиграть с ним, прикусить. Андрей глухо застонал и усилил напор. Давай, девочка, поддайся, раскройся…

Она стояла до последнего. Даже, наоборот, отвела руку и ударила его по груди. Один раз, второй…

Пришлось отпустить.

Надя сразу же сделала шаг в сторону, шумно дыша. Её грудь поднималась и опускалась. Щеки раскраснелись, не то от возбуждения, которому она никак не желала поддаваться, не то от не наигранного негодования.

– Вы… вы…

– Что я, Надяяяя…

Ему чертовски нравилось её дразнить. Что-то новое в отношениях.

Андрей не спешил отходить или выпускать её.

– Эй, ребята, всё хорошо?

Рита появилась очень некстати. Или, наоборот, вовремя? Дверь приоткрылась, и Рита показалась в проеме. Она сначала посмотрела на раскрасневшуюся сестру, нахмурилась, потом перевела взгляд на него. Андрей скривил губы.

Они взрослые люди, и не трудно сложить дважды два, чтобы прийти к верному выводу, чем они тут занимались.

Он заметил, как облегченно выдохнула Надя с появлением сестры, сразу же расслабившись.

– Да. Рита, подожди меня, я иду уже.

Ему пришлось подвинуться.

Проходя мимо него, Надя яростно прошипела:

– Только попробуйте ещё раз меня тронуть…

Звучало, как обещание.