Текст книги "Трофей"

Марина Кистяева
Трофей

Пролог

Система умного дома отозвалась мгновенно, и свет вспыхнул.

Для Милы он показался слишком ярким, хотя на самом деле был приглушен.

Но достаточен, чтобы всё рассмотреть.

Вернее, всех.

А ещё точнее – друг друга.

Мила натянула покрывало повыше.

– Ты не… Артур.

Мужчина обнаженный, не стесняющейся своей наготы, хищно усмехнулся.

– Нет. Я точно не Артур.

Он посмотрел ей прямо в лицо.

– И ты не работаешь в агентстве.

Господи, пусть он её не узнает…

Пожалуйста…

Пожалуйста…

Она-то его узнала.

Не могла не узнать.

По тому, как мужчина вслед за усмешкой прищурил глаза. И её надежды рушились, как карточный домик.

– Определенно не работаешь, Милослава.

Мужчина выпрямился в полный рост и прошёл к бару. Мила зажмурилась, чтобы не видеть его накаченных крепких ягодиц.

– Думаю, и ты меня узнала. Не правда ли?

– Да…

Лучше бы не узнавала.

– Тогда у меня вопрос: что ты делаешь в моей постели, Мила? И кто, твою мать, этот Артур?

Зря она тогда не обратила внимания на интонацию, с которой был задан вопрос.

Ох, зря…

Она уже тогда многое узнала бы про Глеба Алашеева.

Глава 1

– Ты где? Да… Давай, иди налево. Мила, налево! Я тебя вижу, и ты тащишь свою очаровательную попку не туда. Вот, лестница. Поднимайся по ней. Всё, жду.

Мила вцепилась в перила и выдохнула. В ушах звенело не только от громкой клубной музыки, но и от волнения. Ей запрещено находиться в клубе.

Вернее, у неё осталось всего полчаса.

Забрать деньги и вернуться к охране, которую старательно отвлекали.

Поэтому нечего поддаваться излишней сентиментальности.

Мила поёжилась.

Странное чувство, будто за ней кто-то наблюдает.

Наверное, Марк.

Он-то её видит, а ей ещё предстояло его найти.

Им встречаться можно. Раз в неделю. Глупое правило, установленное Старшими.

Для чего?.. Одни глупости, но, между тем, они должны были подчиниться.

Мила не стала искать причину своего дискомфорта. Одернула платье, длина которого у многих в клубе вызывала ухмылку – ниже колен. Выше ей нельзя.

И всё же едва не споткнулась, пока одной рукой держала простой кнопочный телефон – смартфоны и уж тем более айфоны тоже у неё под запретом. Девушка привыкла. К непониманию знакомых – тоже.

Она поднялась и снова огляделась.

– Марк, я тебя не вижу.

– Иди прямо, я у синей ВИП-кабины. Вернее, уже в неё захожу. Иначе – спалят.

– Давай. Я вижу её.

На втором этаже менее людно. Можно сказать, в разы. Столики заняты более респектабельной возрастной группой посетителей: бизнесмены, политики, ведущие переговоры и никуда не спешащие. У Милы снова участилось сердцебиение. Её, конечно, могут узнать… С другой стороны, родные же знают, что она с друзьями в «Оазисе». И время у неё ещё не вышло! Так что нечего тушеваться!

Она сделает вид, что спешит. Хотя почему «сделает»… Она спешила.

Поэтому ни на кого не смотреть!

Ни на кого.

По позвоночнику побежали мурашки. Странное ощущение. Давящее. Наверное, нервы.

Конечно, милая домашняя послушная девочка решается на бунт!

Ещё на какой…

До синей кабины она не помнила, как дошла. Никто не остановил, ни окликнул – уже хорошо.

Мила толкнула дверь кабины и вошла.

Марк стоял к ней спиной и сразу же обернулся, стоило ей появиться.

– Мила, наконец-то! Время! – он постукал пальцами по дорогим часам-скелетонам.

– Марк, я старалась. Охрану не так просто обмануть…

– Понял. Знаю. Ладно, хрен с ними. Вот, держи.

Он протянул ей толстый конверт.

Рука Милы дрогнула.

– Марк…

– Мила, ты же не передумаешь? – молодой парень заметно напрягся. – Детка, солнышко, скажи, пожалуйста, что ты не передумаешь! Малыш, я понимаю, что на тебя падут все шишки, и ты выступаешь в качестве «плохого парня», но ты сама мне предложила эту идею! Слушай, если ты хочешь отступных, я смогу через три-четыре месяца продать тачку. С горя! Прокатит. Ни родичи, ни дядя ничего не скажут! Деньги отдам тебе, чтобы ты себя свободно чувствовала. Тоже куда-нибудь свалишь подальше от этого дурдома. Домостроя, мать его ети.

– Марк, не тараторь. У меня в ушах от музыки звенит…

Она преувеличивала. Музыка тут ни при чем.

– Понимаю.

Парень всунул конверт ей в руки.

– Тут недостающая сумма. Эй, ты чего?

Марк быстро переместил руки, сжал её плечи.

– Всё хорошо.

– По тебе не скажешь, детка. А ну-ка, посмотри на меня. Слушай, если совсем хреново… Давай сдадим назад. Я отменю. Всё. Слышишь меня, Милка? Абсолютно. Выпутаемся как-нибудь. Правда, дядя тут приезжает… Похеру. Разберусь. Они с моими по поводу свадьбы будут трещать. Да и вообще что-то там дядя мутит… Ай, ладно, пусть. Может, про нас забудут. Я не вникаю. Не хочу. Потом придет и моё время. Главное – решить сейчас нашу проблему.

Мила посмотрела на конверт.

– Здесь вся сумма?

– Я же сказал, что да.

– С ума сойти…

– Не сходи. Всё будет отлично. Артур не передумает. Ему бабло позарез нужно. Ну и терять особо нечего. Уже успел напортачить. Поэтому он пойдет до конца.

– Его… – Мила сглотнула. – Наши не порвут?

– Шкуру попортят – сто процентов. Вернее, портить буду я.

Мила нервно улыбнулась.

– В порыве ревности…

– Скорее уж, от якобы задетого самолюбия. Мила, тебя никто не тронет. Я не позволю. Ты же понимаешь, я буду решать, что и как…

– Знаю.

Она не стала говорить, что есть ещё и её родственники.

Надеялась отделаться парой оплеух и ссылкой.

Возможно, Марк в чем-то и прав. И ей могут понадобиться деньги. Свои запасы она тоже подчищает под полный ноль.

Но оно того стоит.

Наверное…

– Поэтому не беспокойся. Всё решаемо. И обсуждаемо.

– Марк, не с нашими…

– Если всё получится, то тогда и обсуждать будет нечего. Нет товара – нет купца. Всё!

Девушка медленно кивнула, сдвинула висящий на плече клатч, открыла его и кое-как запихала внутрь конверт. Он едва влез. И с таким же трудом застегнула.

– Обычно девушки ходят с такими громадинами, что в них можно потеряться, а ты с мелочью какой-то.

– Я не подумала…

– Сто тысяч евро – не мелочёвка, Мила.

– Нам надо было придумать другой способ передачи. Я буду дергаться, зная, что ношу такую сумму.

– Значит, сразу к своим и домой.

– Так и получится. У меня время уже выходит.

– Цербер не дремлет? О, извини, извини. Не хотел обидеть.

– Всё нормально.

Парень сильнее сжал плечи.

– Малышка… Ты как? Сделаешь завтра… всё?

– Да.

– Адрес скину.

– Я помню.

– Я напомню.

Телефон в руке зазвонил, и Мила вздрогнула.

– Мне пора.

– Давай. Удачи. До связи. Завтра у нас «свидание», – молодой человек улыбнулся и подул на длинную челку, что упала на лоб и на глаза.

– Всё по расписанию.

Марк притянул её к себе, чмокнул в губы, оставив немного неприятный влажный след, и развернул лицом к двери.

– Шлепнул бы по попе, но боюсь схлопотать по роже лица.

– Да, лучше не рискуй.

Мила вышла из кабины и, не оглядываясь, не глядя по сторонам, устремилась к лестнице, на ходу отвечая охране:

– Олег, я уже иду. Жди меня у гардеробной.

– Где вы были?

– В туалете. Встретила знакомую.

– Вы на втором этаже.

– На первом кабинки заняты.

Господи, кто бы только знал, как ей надоело отчитываться. По каждому пустяку! По каждому шагу!

Но ничего…

Ничего…

Скоро она будет свободна. От всего и всех.

* * *

Мила не успела дойти до лестницы пару метров, когда случилось нечто совершенно неожиданное.

Во всем клубе вырубили свет.

Событие сверхнеординарное и для всех шокирующее.

При этом не сработал и запасной генератор.

Сразу же послышались со всех сторон визг, топот, возмущенные крики, улюлюканье.

Помня о том, что она находится рядом с лестницей и в любой момент в суете или толкотне её могут снести, и она кубарем покатится по ступеням, Мила остановилась. Сработал инстинкт – она сильнее сжала сумку. Если у неё сейчас выдернут клатч, а в темноте даже вовремя не среагируешь, считай, их затея окажется изначально провальной.

– Осторожнее.

Кто-то шедший за ней и стоящий теперь рядом оказался в непозволительной близости от девушки. Она ещё не пришла в себя от шока, от накатывающего естественного страха оказаться в толпе паникующих и плохо контролирующих себя людей. Краем сознания Мила видела, как по всему залу зажигаются фонари телефонов и подсветка, но почему-то ещё воспринимала происходящее, как надвигающуюся угрозу.

И мужской голос с хриплыми нотками вызвал у неё табун мурашек по спине, которые тотчас сменились легким покалыванием во всем теле.

Она ничего не успела сказать, как её взяли за локоток и потянули влево. Девушка ахнула.

К ней нельзя прикасаться…

Никому.

Даже жениху.

Поэтому прикосновение сильных мужских пальцев её шокировало едва ли не больше внезапного отключения света.

Уже потом Мила сможет понять, что генерал и прожектора заработали меньше, чем за минуту. Что ей ничего не угрожало, как и никому в клубе. Администрация сработала безупречно. Но за те прошедшие секунды, что втянули её в полную дезориентацию, всё внимание сосредоточилось на удерживающей её руке и незнакомце, что вовремя оказался рядом.

Она не могла его видеть, лишь чувствовала. Каким-то совершенно непонятным шестым чувством. Интуиция, все рефлексы обострились до невозможности. Она сделала шаг в сторону, туда, куда её увлекал мужчина. В голове зрел протест: она не должна позволять себя уводить, и одновременно здравый смысл шептал, что если сейчас начнется паника, и сработает система оповещения, то люди понесутся к лестнице, сметая всё на своем пути. Не было ни дыма, ни огня. То есть, скорее всего, что-то случилось с электричеством, и скоро всё наладится. Сработает тот же генератор. Да и свет от телефона позволял рассмотреть происходящее.

Внизу улюлюканье и возмущение перерастало в восторженные крики. Молодежь, чья кровь подогревалась азартом, алкоголем, легкими наркотиками, ожиданием веселья, восприняла происходящее, как интригу, как ещё один повод испытать что-то новое.

Мила обернулась, желая рассмотреть незнакомца, но её попытка потерпела фиаско. Мужчина стоял за спиной, в зоне темноты. Она смогла рассмотреть лишь высокий рост и широкие плечи. Но было ещё что-то странное, совершенно не поддающееся логическому объяснению.

Защищенность.

Как только незнакомец возник на её пути, она словно попала в некий кокон тяжелого парфюма, смешанного с запахом дорогих сигар и алкоголя. И энергетика, на которую нельзя не обратить внимание. Бывает же такое… Ты человека не видишь, не знаешь, но ощущаешь его каждой клеточкой тела. Вся сенсорика обостряется, становится неимоверно чувствительной, реагирует на малейшее изменение. По крайней мере, Мила о таком читала. Её круг знакомств был очень ограничен, отец тщательно выбирал тех, с кем ей можно общаться, контролировал соцсети и звонки. Ей тяжело было сравнивать и делать выводы.

Поэтому она просто чувствовала. Затаившись, внимала тому, что с ней происходить.

На доли секунды даже окружающее стерлось, исчезли звуки, запахи.

Она словно оказалась за водопадом, за завесой бушующей воды, непреодолимой силы, стихии, что сбивала с ног, поглощала и утягивала вниз, туда, где камни, где смертельная опасность. А ей удалось избежать, нырнуть «за».

Голова слегка закружилась, Мила даже пошатнулась. Авантюристка из неё выходила не ахти какая. Чуть-чуть сдвинулся сценарий развития событий, и ручки-ножки задрожали. А что от неё хотят? Она не просто домашняя девочка. У неё всё намного хуже.

Мужчина не спешил отпускать её руку, и там, где его пальцы соприкасались с её обнаженной кожей, разливалось сумасшедшее будоражащее тепло.

Кому сказать – не поверят. Ей почти двадцать лет. А она не то, что девственница, она не целована практически! «Тыканье» Марка в её губы поцелуями назвать нельзя. Даже сам Марк ржет над их потугами играть в жениха и невесту. Она даже на его слова обидеться не могла: «Детка, солнышко, вот что хочешь со мной делай, но ты, кажется, единственная сумасшедше красивая девочка в моем окружении, на которую у меня совершенно не стоит! Ну не могу я… Ты же мне, как сестренка. Какая, нахер, невеста, а?» Потому что понимала.

А тут…

Нервные окончания защекотало. И не только на руке. Но ТАМ – особенно. И Мила невольно прислушалась к себе. Каково это – когда к тебе смело и откровенно, даже собственнически властно прикасается мужчина?

Незнакомец.

Оказалось – будоражаще.

– Спасибо, я…

Она не успела договорить, потому что включили прожектора по всему залу, и от резкой вспышки света Мила растерялась и зажмурилась. Давление на руке мгновенно исчезло. Девушка обернулась, чтобы поблагодарить нечаянного заступника, но опоздала на какие-то секунды. Мужчина, более не заинтересованный в ней и, кстати, в дальнейшем их знакомстве, видимо, решивший, что его миссия закончилась, развернулся и уверенной походкой направился дальше по залу. Мила даже испытала волну разочарования. Она-то себе нафантазировала, что взрослый – а ей почему-то показалось, что незнакомец, одетый в стильную черную рубашку и джинсы с широким ремнем, – интересный мужчина заинтересовался ей. Она даже успела придумать целую историю: он увидел её, немного романтическую в своем нелепом, по сути, платье, такую грустную, что не устоял перед искушением.

Господи, перед каким искушением?

Смешно и только!

Меньше книг надо читать, Милослава, и всё будет отлично.

Её личные охранники уже бежали наверх.

– Милослава Сергеевна! Вы не пострадали? Никто вас не обидел? Не задел?

– Нет.

Олег, её личный телохранитель, который был приставлен к ней восемь лет назад, внимательно осмотрел её с головы до ног.

– Вы бледны. Испугались?

– Конечно.

– Звонил Сергей Викторович. Требует вас привезти домой.

– Поехали.

Олег встал сбоку, пропуская её. Мила сдержанно улыбнулась. В данной ситуации ей ничего не оставалось.

Глава 2

Милослава пересчитала деньги.

Сто тысяч евро и двадцать пять тысяч долларов.

Сумасшедшая сумма за ночь с девушкой.

Учитывая, что это деньги будет платить сама девушка.

Чтобы её лишили невинности.

Целая пачка денег.

Мила никогда не держала такую сумму в руках, и у неё теперь даже покалывали кончики пальцев. Она положила последнюю купюру в общую стопку и выдохнула. Получается три стопки. Две по пятьдесят тысяч и одна – двадцать пять.

Именно столько стоит её свобода.

Конечно, они с Марком оба рискуют, потому что их родственники в любой момент могут изменить условие контракта, и её девственность перестанет быть краеугольным камнем. Кому она вообще сдалась – девственность невесты? Это не просто пережитки прошлого, это… Мила даже не знала, с чем сравнить.

Но почему-то Тойские требовали невесту-девственницу, и не раз Андрей Борисович заявлял, что контракт будет расторгнут, если он хотя бы «краем глаза, краем уха» увидит-услышит что-то компрометирующее невесту. При этом он смотрел выжидающе на отца Милы, словно знал нечто такое, о чем ей, глупой, не положено знать.

Мила ругалась, один раз даже дралась, несколько раз пыталась убежать из дома.

Сколько она пыталась говорить с папой? Убеждала. Плакала, твердя, что так нельзя. Как это они с Андреем Борисовичем решили, что их дети поженятся? Сейчас заключаются договорные браки, но не с колыбели же!

А у них именно так. Сколько Мила себя помнила, ей твердили, что она должна быть очень хорошей девочкой и тогда выйдет замуж за очень хорошего мальчика. Богатого. И этот брак спасет их семью.

Когда Мила была маленькой, она верила. Смотрела на себя в зеркало и думала, что она принцесса, заточенная в башню. Правда, в детской головке не укладывалось, почему башня – это её родной дом. Мало ли… Наверное, бывает и такое. Она не разбиралась. Ей нравилось думать, что она принцесса. Это так волшебно. Сказочно.

Только сказка длилась недолго.

Пока Милу ни познакомили с мальчиком, старше неё всего на пару лет. Он не произвел никакого впечатления. На рыцаря он не тянул определенно. Не сможет залезть по дереву к ней в окно и вызволить из заточения.

– А зачем мне залазить? – мальчишка скрестил руки на груди и вызывающе выставил ногу вперед, всем видом показывая, что не заинтересован в данном предприятии.

Мила обиделась.

– Не выйду я за тебя, понятно?

– Не больно-то и надо.

Надо, как оказалось, и очень сильно… их родителям.

Мила с Марком в конечном итоге подружились.

И оба недоумевали прихоти родителей.

Много обсуждали предполагаемый брак. Особенно бесновался Марк.

– Дурь, Милка, ты это понимаешь?

Она-то понимала.

Ей было тяжелее. Даже встречи с Марком планировались его отцом. И они происходили таким образом, чтобы молодые люди не могли уединиться и совершить то, что не надо.

– Домострой чертов! – бесновался Марк. – Мы поженимся через неделю после твоего двадцатилетия. Шикарно просто! Зае*сь!

– Не ругайся, пожалуйста.

– Мил, а ты что такая спокойная? Замуж за меня хочешь? – молодой человек угрожающе оскалился, но она не испугалась. К тому времени между ними установились крепкие отношения «брат-сестра». Более того, Марк несколько раз заступался за неё, когда в колледже парни начинали глумиться.

Причина глумления тоже, кстати, была простой. Милу приглашали на свидание, она отказывала. В колледже охрана с ней не ходила, парни приставали. Несколько раз даже пытались зажать в туалете. Для них она была запретным плодом. Или зазнайкой. Или сучкой. Эпитетами награждали постоянно.

Самый запоминающийся конфликт случился, когда Егор Статов, одноклассник Марка, ввалился в женский туалет, выгнал девчонок и откровенно двинулся на неё.

– Прощайся с целкой, зазноба. На выпускной пойдешь с порванной дыркой между аппетитных ножек.

Мила до сих пор помнила тот ужас, что накатил на неё. Сдаваться так просто она не собиралась, крепче сжав рюкзак и вспоминая недавно просмотренное видео-инструкцию по самообороне. Бить в слабые места. Пах, ухо. Давить на глазницы. И баллончик газовый у неё тоже имелся. Несмотря на то, что все знали, что её трогать нельзя, что за Тойскими стоят Алашеевы, некоторые нарывались на неприятности.

– Статов, ты с ума сошёл? – она знала, что грубить нельзя. Разозлиться – хуже будет. Пока надо попытаться заговорить. И одноклассницы… Дряни! Особенно Зоя. Выходила с довольной усмешкой, явно в сговоре со Статовым. Сердце Милы бешено колотилось в груди.

– Ага. Сошел. Давно. По тебе. Ходишь такая вся… Ты реально думаешь, что Тойский на тебе женится? Или что я трону тебя пальцем, а ваша «крыша» или как там сейчас принято называть бандюганов, прознают, что я засуну тебе под трусики пальцы? И не только пальцы… По самое не балуй засуну. Можешь не сомневаться. Сначала я попользуюсь, потом – другие. Марк-то, я так понимаю, дебил полный, не трогает тебя, да?

Он надвигался на неё. Большой, крупный и злой. Егор занимался спортом, активно качался и весил явно раза в полтора тяжелее, чем Мила.

И она полезла в рюкзак за баллончиком.

Марк влетел в туалет, вышибая дверь.

– Отвалил от неё, сука.

– Охо-хо… А вот и женишок.

Парни сцепились, но их быстро разняли. Драка в женском туалете никого не устраивала, и та же Зоя с визгами понеслась к директору.

Марка на следующий день отправили в Прагу. Отец выговорил Миле, что Андрей Борисович очень, вот очень недоволен и уже делает намёки, что прекращает спонсировать их предприятия, которые последние двадцать лет едва держатся на плаву. У них состоялся серьезный разговор, Тойский в итоге сменил гнев на милость, но ясно дал понять, что это последний промах Милы.

В тот вечер отец первый раз ударил её по щеке, запер в комнате и отобрал ноутбук с планшетом.

Длину её юбки увеличили на десять сантиметров. Отчет о том, как она выглядит, Мила должна была присылать отцу в течение дня по первому требованию.

Милу лихорадило.

Но еще большее удивление, даже шок она испытала, когда узнала, что на Статова напали. Он ехал с водителем из спортзала. Два черных внедорожника перегородили им путь. Парня не били. Сломали два пальца… Молча. Ничего не говоря и не делая никаких разъяснений.

Мила вынырнула из воспоминаний и снова посмотрела на деньги.

Отец её убьет.

Нет, не убьет, но изобьет точно. Марк, конечно, говорит, что не позволит, что приложит все усилия, чтобы забрать её хотя бы на время под своё крыло, даже квартиру подыскал, но Миле слабо верилось.

И всё же она готова рискнуть.

Потому что жить так дальше невыносимо.

Чем ближе дата предполагаемой свадьбы, тем хуже. Отец становится неуправляемым, уже открыто не стесняется, говорит, что сразу же после первой брачной ночи на его счет поступит крупная сумма и, он, наконец, заживет нормальной жизнью.

– Пап… Ты меня продаешь, понимаешь? – слез больше не было. Лишь глухое, тягучие отчаяние, что её никто не любит.

Росла под тотальным присмотром, контролем, над которым все смеялись и глумились. Вместо того, чтобы заводить дружеские отношения, от неё шарахались. Особенно после истории со Статовым.

Она спрашивала у Марка: он ли это.

Парень покачал головой.

– Нет, детка. Не я. А жаль.

– Тогда… кто?

Марк усмехнулся.

– При всей твоей замкнутости, ты не дура, солнышко.

– Он… далеко…

– И что? Не сам же наверняка… Хотя… Говорят, дурной порой бывает. Ещё бы. С таким-то детством.

– Слушай… – Мила нервно сглотнула. – А правду говорят, что он впервые убил человека в пятилетнем возрасте?

Девушка готова была поклясться, что в глазах Марка мелькнуло восхищение.

– А хрен знает. Дело на пятилетнего никто не заводил, естественно.

– Но в их доме была перестрелка.

– Была. Солнце, не загоняйся. Глеб Алашеев мой дядя. Не твой. У него свои терки с моим отцом. Ты его ведь ни разу не видела?

– Нет. Только фото. И то пару раз… Давно.

– Ну вот. Увидишь один раз на свадьбе. И всё.

– На какой свадьбе, Марк…

– Тьфу ты! Оговорился! Ну, ты меня поняла, детка.

Она-то понимала и… одновременно ничего не понимала.

Ей было приятно, что за неё заступились. И она с ужасом думала о том, что в наше время кто-то может спокойно переломать пальцы другому человеку.

Время шло, день икс приближался.

И как раз сейчас ждали приезда этого самого Глеба Алашеева, чтобы мужчины – заметьте, даже без жениха и невесты, – смогли обсудить детали.

У Милославы все приличные слова и доводы давно закончились. А так же попытки понять, что происходит вокруг, и каким образом она оказалась в центре опасного водоворота.

Как-то один раз, уже ложась спать и закончив читать очередной любовный роман, где девушка продавала девственность на аукционе, чтобы оплатить лечение, в её голове что-то взорвалось. Мила резко села на кровати, даже вспотела слегка.

А что если…

Не будет девственности, брачный договор расторгнут.

Идея показалась настолько бредовой, что Мила рухнула на кровать и закрыла лицо руками.

Секунда… вторая…

Мила снова села и сжала руки в кулаки.

Тойский-старший много раз говорил: не будет девственности – не будет брака. Это единственный шанс прекратить затянувшийся фарс.

Если её отцу настолько нужны деньги, что он готов пожертвовать дочерью, почему дочь должна сетовать за отца? Злость и обида за себя, за испорченное детство и юность зажглись в груди. За то, что её все воспринимали, как товар.

Абсолютно все.

Знакомые. Родственники. Дальние друзья.

Близких друзей не было, все отношения прерывались на корню. О чем говорить, если они даже с Марком встречались под бдительным оком охраны! Гувернантки и компаньонки сменились серьезными мальчиками в темных костюмах.

У неё не было никого, кто бы относился к ней с вниманием и заботой.

Деньги, за которые цеплялся отец, ей тоже не были нужны. Образование она получает, себя прокормит.

А папа… Пусть тоже себя кормит. Сам.

Милослава не спала всю ночь, ворочалась с боку на бок и, как только появилась возможность связаться с Марком, связалась.

Они встретились – опять же с охраной – и она изложила ему свой план.

Если сказать, что Марк выглядел ошарашенным, ничего не сказать.

– Нам нужен мужчина. Нет, парень, – вдохновенно продолжала тараторить Мила, попивая молочный коктейль. – Двадцати двух – двадцати пяти лет. Чтобы лихой и с финансовыми проблемами. Перекати поле. Чтобы спокойно сорвался с места и укатил в далекие края. Подальше от гнева нашей родни. Только надо предупредить, что его будут бить. Надеюсь, не сильно. Марк… Ты чего смеешься? Марк!

– Ты потрясающая, Милка. В тебе столько всего скрыто! Девочка вроде, а когда надо, ты – бомба.

– Смешная, видимо, бомба…

– Неееее. Не обижайся. Реально твоя мысль отличная. И такого… искателя быстрого заработка я найду. Поверь, всё зависит от суммы. Я знаю бойцов.

– Каких бойцов? – Мила поперхнулась коктейлем.

– Эй… А ну, тихо, без суеты. Я имел в виду ребят, что профессионально занимаются спортом и выходят на ринг. Многие же, допустим, занимаются с детства, тело натренированное, а какая-нибудь травма – и всё, тебя списали, не выпускают на профессиональный уровень. Поэтому я и говорю, что дело в сумме, за которую некто согласится быть избитым.

Мила, ошарашенная тем, что Марк её поддержал, откинулась на спинку стула. Они сидели в небольшой фаст-фудовой кафешке.

– То есть… ты согласен? И такие… найдутся?

– Мила, – лицо Марка стало серьезным, что само по себе считалось исключением. – Но ты же понимаешь, что все шишки полетят на тебя?

– Да. Я готова, – решительно подтвердила она.

– Тогда сумма…

– С этим у меня проблема. У меня есть немного.

– Я дам сто.

– Марк, – от смущения она заерзала. – Вряд ли кто-то согласится за сто тысяч рублей…

– Наивное ты моё солнце! Еврики, никак не деревянные.

У неё даже дыхание перехватило.

– Сто тысяч евро?

– Да.

– Ого…

– Ему же потом скрываться надо будет. И жить на что-то.

Мила подумала и быстро, чтобы не свернуть с выбранного пути, добавила:

– У меня есть двадцать пять. Только долларов. От мамы ещё лежат. Папа про них не знает.

– Ого. Милослава, да ты меня сегодня прямо на лопатки уложила…

Она эти деньги нашла совершенно случайно. В старой деревянной коробке, где хранились блокноты с рисунками мамы. У коробки оказалось двойное дно. А когда Мила увидела деньги, то и вовсе расплакалась. Значит, у её мамы тоже были секреты от отца. Не будет счастливая женщина тайком копить деньги.

Поэтому Милослава принимает совершенно верное решение. Даже если отец не простит её никогда, она это переживет.

В конце концов, тоже уедет куда-нибудь. Поступит в другую художественную школу, на худой конец пойдет натурщицей. Первое время протянет. А если Марк выполнит обещание и поможет ей материально, то всё сложится наилучшим образом. Пока у неё не было причин сомневаться в Марке. Это на первый взгляд он шалопай и балагур, но она-то знала и видела его другим. И тоже желала ему счастья. Своего. Личного. Без навязывания её и глупого брачного контракта.

Марк справился с задачей и нашел парня. Кстати, как он и говорил, бывшего бойца.

– Артур. Вот «Инста», глянь.

– Ого. Крепкий.

– А ты как думала.

– Он… согласен?

– Да. Сумма устраивает. К тому же, Мила, блин, как-никак он проведет ночь с красивой девочкой! А ты же у нас красивая. Даже очень. Я иногда жалею, что ты мне как сестренка.

– Марк, я тебя умоляю, ничего не говори.

Она листала страницу некого Артура в айфоне Марка. Высокий. С широкими плечами. Кавказец. Наверное, дагестанец. Ой, ей какая разница. Лишь бы всё получилось.

Должно получиться.

Сегодня.

Адрес у неё есть.

– Сможешь сбежать из дома?

– Смогу. Машину пришлешь?

– Да. На всякий случай… Встреча у вас будет в нашей квартире.

– Не поняла.

– В квартире моего отца. Так понятнее?

– Да.

– Детка… – Марк посмотрел на неё в камеру ноутбука с другой стороны экрана. – И… спасибо тебе.

Мила кивнула и отключила связь.