Текст книги "Сын своего отца"

Марина Кистяева
Сын своего отца

Глава 1

Надя смотрела на кузину и размышляла.

Да или нет?

Послать её или нет?

Послать – не в смысле отказать. А в смысле направить по одному адресу.

«Помощь», конечно, с подвохом, но Слава об этом ещё не знает.

Знает только Надя. И ей предстоит решать.

Она закурила и сразу же увидела, как кузина поморщилась. Даже рот открыла, чтобы попросить её потушить сигарету, но в последний момент передумала, лишь недовольно поджав губы.

Дрянь мелкая. Надя тоже поджала губы и наигранно медленно выпустила сигаретный дым.

Потерпит.

В конце концов, это Славе от неё нужна помощь.

Надя снова посмотрела на молчащий пока ещё телефон.

Так да или нет?

Скоро с неё спросят, и ей надо будет дать ответ. Вернее, надо будет кого-то отправить.

На базу.

Куда очень хочет попасть Славочка.

Наивная, романтическая дурочка, до сих пор верящая в то, что если ты не причиняешь вред другому, то и тебе никто не сделает ничего плохого.

Зря Слава не послушалась отца и выбрала исторический факультет, отказавшись поступать в военное училище. С её внешними данными она быстро продвигалась бы по «служебной» лестнице и, определенно, не вышагивала бы по плацу в берцах. В марш-бросках тоже не участвовала бы. Скорее, приезжала бы на полигон с полковниками или даже с генералом. В их часть часто большие «шишки» заглядывали.

Слишком часто…

Слава обладала интересной внешностью. Необычной. Яркой. Невысокая, с копной непослушных светлых волос и кучей веснушек, которые она никак не скрывала. Не пыталась вывести, замаскировать. Носила их, как некое достоинство. Смешно, честное слово.

Стройная, но округлая в нужных местах. Грудь на месте, охрененно тонкая талия, переходящая в крутые бедра. Как дядя над ней подтрунивал: статуэточка. Ласково всегда говорил, и на дочь смотрел с нежностью. Гордился ей.

А Надя дико завидовала. И осознавала это. Сначала было не по себе. Отец Славы, Михаил Потапович, принял Надю, как родную дочь. Когда у той в аварии погибли родители и встал вопрос о том, чтобы определить девочку в детский дом, он поднял связи. Сначала ему отказали в опеке, потому что Михаил Потапович сам воспитывал дочь в неполной семье. Жена умерла при родах, и он больше не женился. Не от большой и светлой любви к матери Славы, а потому что его устраивало быть холостяком. Маленькая Слава больше времени проводила у дедушки, не обременяя его лишними хлопотами. Так, приедет на каникулы в очередную войсковую часть, побудет недельку-другую и снова к дедушке.

Почему Михаил Потапович решил обременить себя ещё одним ребенком – непонятно. На тот момент Наде было тринадцать, в детский дом она попасть не жаждала и ластилась к дяде, как только можно и нельзя. Обещала быть послушной, не доставлять лишних хлопот. Да что говорить! Надя собиралась обслуживать взрослого мужика, заменив ему домработницу. Про секс она, естественно, не думала. Они родственники.

Михаил по итогу удочерил её, и именно она с ним моталась по гарнизонам, терпя новых любовниц, которые её иначе как «принеси-подай» не воспринимали.

Дядя хорошо к ней относился, никогда не обижал. И Наде даже казалось, что он смог её полюбить, как дочь.

Но всё менялось с очередным приездом Славы.

Долбаной статуэточки.

Она врывалась в их отлаженную жизнь, наводила шорох, отодвигая Надю на второй план. Почему, черт побери?! Это она постоянно находилась рядом с Михаилом Потаповичем! Не Слава!..

Надя затушила сигарету и посмотрела на кузину, которая, кстати, снова заявилась без приглашения. Позвонила накануне и как бы невзначай поинтересовалась, где Надя служит. В какой войсковой части. Несколько раз уточнила. Надя, конечно, в свою очередь поинтересовалась, какой у Славы интерес, но та извернулась.

А сейчас стояла перед ней и хлопала длинными ресницами.

Причем Слава подготовилась.

Потому что знала, что Надя может выписать ей пропуск на базу.

– Надюш, мне очень надо. Очень.

Надя закинула одну ногу на другую, отметив, что пора наведаться на эпиляцию.

Испытывала ли Надежда чувство вины? Сложный вопрос.

Слава всё-таки ей кузина. Родственная душа. Одна кровь… Но они не сестры.

Опять же… Надя не была уверена, что поступила бы иначе, будь Слава ей родной сестрой. Как говорят в народе? Своя шкура ближе? Вот-вот.

К тому же Слава никогда не пыталась подружиться с Надей. Справедливости ради стоит заметить, что и последняя не проявляла рвения.

Поэтому… Пофигу.

– Доступ в дом я тебе обеспечу.

Надя решила дать Славе последний шанс.

Мало ли…

– Ты так и не скажешь, зачем тебе туда надо, Слав?

Давай, скажи, и она отменит всё. Найдет причину и возможность попасть на базу, когда там реально, кроме лениво прохлаждающейся охраны, никого не будет, тогда они спокойно сделают свои дела и уйдут незамеченными. Надя даже камеры подчистит, если девушки внезапно на них засветятся. Делов-то.

Но Надя знала: Слава ничего не скажет.

– Прости.

– Понятно. Я помню, что крестный там какое-то время работал.

Слава кивнула, после чего порывисто поднялась со стоящего напротив кресла и подошла к окну, повернувшись к кузине спиной. Та снова лениво прошлась по фигуре гостьи.

Хороша, сучка.

Сама Надя тоже не жаловалась, природа наделила её длинными ногами, а регулярные занятия фитнесом дали хороший результат в виде тонкой талии и попы-ореха.

Но Славе… Черт, Надя и сама с ней переспала бы.

Если та, конечно, заплатила бы деньги.

Глаза хозяйки недобро блеснули.

Слава нервничала. Сжала ладонями подоконник.

А может, Надя заблуждается, и кузина точно знает, что делает?

Куда лезет.

Но следующий вопрос девушки развеял мимолетную мысль:

– Надя, там точно никого не будет?

– Никого.

Кроме полковника Коваля.

Испытывала ли Надя чувство вины? Нет и ещё раз нет. Она после прошлого раза с Ковалем не отошла. А деньги у неё уже на счету. Её просили найти покладистую девочку-курсантку.

Слава идеально подходила. Плюс сама напрашивалась.

Заявилась к ней с просьбой помочь пройти на тщательно охраняемую базу. Не дура ли? На закрытую базу, пусть и давно не функционирующую! Да вся округа знала, что туда шлюх возят для больших мальчиков.

Коваль был не просто большим мальчиком.

Получается, Слава собрала информацию про саму Надю. И всё.

Остальное оставила на усмотрение судьбы.

Почему, собственно, Надя удивляется? Слава всегда была чокнутой. В деда. Тот был знатным чудаком. С ним Надя никогда не могла найти общий язык. Хотя тоже пыталась. В детские и подростковые годы ей важно было знать, что она нравится другим людям, и Надя прилагала титанические усилия, чтобы так и было.

В отличие от Славы. Той ничего не надо было делать. Только лишь появиться. Она входила в комнату, и сразу же всё внимание переключалось на неё. Причем обычно Слава одевалась кое-как. Какие-то штанишки, непонятные этнические юбочки. Вечные балетки и мокасины. Выросла, а мало что изменилось.

– Только один момент, – Надя продолжала прощупывать почву. Ей даже уже стало неинтересно, зачем Славе надо попасть на закрытую территорию.

Откровенно всё равно.

Слава давно напрашивалась.

Надя наблюдала за реакцией кузины. Происходящее явно ей не нравилось. Слава даже побледнела немного.

И куда ты, такая трепетно-наивная, лезть собралась, а?

– Какой? – Слава сразу встрепенулась и обернулась, прижавшись поясницей к подоконнику.

– Я смогу помочь тебе именно сегодня.

– Как? Сегодня…

– Угу.

– Но я… – Слава не договорила, сведя брови на переносице. Надежда посмотрела на пачку сигарет. Выкурила она уже достаточно, а вот выпить не откажется.

К тому же повод есть.

К ней в третий раз обратились с приказом подыскать подходящую девочку.

Два часа назад позвонил майор Догилев и сразу перешел к делу:

– Надюша, значит так. Скажи-ка мне, золотце, как у тебя обстоят дела с первокурсницами?

Надя напряглась, сильнее сжав трубку.

– Игорь Витальевич, а что конкретно от меня требуется?

– Не по уставу разговариваешь!

– Исправлюсь, товарищ майор! С первокурсницами у меня… нужные отношения.

Надя второй год тщательно изучала дела всех девочек, что поступали в училище. Кого-то отсеивала сразу. На некоторых ставила большой и жирный вопросительный знак. А вот с третьей группой можно было смело работать. Красивые, уверенные в себе девушки, точно знающие, зачем они пришли в армию. С какой целью. Явно не для того, чтобы через несколько лет уехать к черту на кулички. Причем девушки умели себя ценить. Наде по запросу, не без разрешения Догилева, дали доступ к файлу, где хранились результаты медкомиссий. И девушка не удивилась, когда увидела, что некоторые из «третьей» категории оказывались девственницами. Почему бы и нет? Молодые охотницы готовились лечь как минимум под майора. Повезет – на погонах тех, под кого они впервые лягут, будет и побольше звезд.

Времена менялись, а отношения между мужчиной и женщиной – нет.

Первые хотели молодых девочек, вторые – быстрой карьеры, безоблачного будущего и безлимитную кредитку.

– Вот, если у тебя нужные отношения, то пришли на базу интересную… эээ… чистую курсантку.

Определение «чистой» немало озадачило Надю. Особенно, учитывая, что в ванной у неё мылась только что прибывшая кузина.

Которая просила уделить ей хотя бы пять минут.

Надя давно научилась правильно расставлять приоритеты. Слава подождет. Сначала надо найти ту, которая поедет на базу.

И тут зачем-то Надя посмотрела на дверь ванной.

– Игорь Витальевич, встречный вопрос можно?

– Валяй.

– Сколько гостей?

– Один.

– Я его знаю?

– Очень даже близко. Полковник Коваль. Припоминаешь?

Чеееерт… Такого не забудешь.

– Конечно. Значит, спутница нужна Ивану Руслановичу?

– И как ты догадалась? – майор не скрывал ироничного тона.

– Когда ей, – Надя прочистила горло, собираясь с мыслями, а в ванной тем временем перестала литься вода, – надо прибыть?

– Через час. Плюс-минус пятнадцать минут.

– Ого. Вот это вы мне задачку поставили.

– Я уверен, ты справишься, – сказал майор и прервал связь.

Где, спрашивается, Надя найдет ту сумасшедшую, которая прибудет к Ковалю через час? Да ещё такую, которая удовлетворит определению «чистая».

И вообще! Что подразумевалось под этим понятием?

Девственница?

Так?

Тогда всё ещё хуже, чем предполагала Надя.

Про полковника Коваля в армии не слышал только ленивый.

Про его семью – тоже.

Иван Русланович Коваль потомственный военный. Если Надя не ошибалась, ему около тридцати лет. Штабной военный. Блестящая карьера, стремительное продвижение по служебной лестнице. Идеальная биография.

На этом официальная версия заканчивалась. Дальше начиналась реальность.

Коваль занимался наёмниками. Надежда случайно наткнулась на эту информацию, хотя она и не носила гриф «секретно». Для Нади всё, что касалось наёмников, проходило красной нитью. Одно дело иметь отношения с военными, подчиняющимися уставу, и другое – с теми, у кого нет принципов, кто убивает и воюет ради денег. Даже Надя испытывала легкую боязнь перед ними.

Хотя, чего греха таить, и под таких приходилось ложиться.

На той самой базе, рядом с которой стояла её часть.

Если же возвращаться к личности полковника Коваля, то стоит начинать с того, что саму его фамилию произносили с неким акцентом. Придыханием, что ли. Или даже с эффектом «оглядывания». Как священники говорили в былые времена про демона и его приспешников.

Возможно, для кого-то Иван Коваль и был тем самым демоном. Она не знала и знать не желала. Слишком опасно. В прямом смысле.

Да, красивый мужик. Фактурный.

Когда Надя впервые его увидела, у нее пися поджалась. Честное слово. Иначе и не скажешь.

Но потом…

Нет, многоуважаемые, пусть с ним имеют дела другие девочки.

Она – пас. Постоит в сторонке…

И снова Надя посмотрела в сторону кузины. Нечто мстительное поднималось в душе. Всколыхнулись старые обиды за то, что когда-то её отодвигали на второй план ради «статуэточки».

Слава занервничала сильнее.

– Я думала, завтра или послезавтра…

Надя выразительно покачала головой.

– Я уезжаю в командировку, – она врала, не краснея. Всегда можно сказать, что в последний момент поездку отменили. – Так что ты приехала очень вовремя, кузина. Я смогу тебе организовать пропуск, но только сегодня. Вернее, – она демонстративно посмотрела на дорогие часы известного бренда, презент одного любовника. – В течение часа. Тут до базы тридцать минут на машине. Я подброшу, заодно и с охранниками поговорю. Есть, правда, ещё один момент…

– Какой?

Надя предвкушающе улыбнулась.

Глава 2

Слава смотрела на камуфляж и не верила, что она его наденет.

Не то чтобы она не любила военных. Тут другое.

Слава не любила войну и всё, что с ней связано. С раннего детства любое насилие вызывало у девушки лютое отторжение. Она даже плакала, когда видела сцены убийства по телевизору, и не спала ночами, если сталкивалась с насилием в жизни. Переживала. И спрашивала у дедушки, как такое может быть.

– Дедушка, а почему папа выбрал профессию убивать?

– Слав, он выбрал профессию Родину защищать.

Девочка насупилась и скрестила руки на груди.

– Сейчас нет войны! Не от кого Родину защищать.

Дедушка тяжело вздыхал. И Слава ему вторила.

Военные – это плохо. Плохо и всё тут. И никто никогда её не переубедит.

Слава наотрез отказалась жить с папой в военном городке.

– Не поеду! – плача заявила она и бегом унеслась в спальню, где у неё уже был припасен походный рюкзачок. Из дома сбежит, но в военный городок не поедет! А если отвезут – и оттуда сбежит!

Дедушка её перехватил, когда она со второго этажа спускалась по скрученным простыням.

– Далеко собралась, барышня?

Папа стоял рядом, хмуро на неё смотря. И штаны камуфляжные даже не снял! А он в гости к ним приехал! И майка эта черная! Фу, гадость.

Некрасиво же!

Грязно-зеленый, черный и серый. Разве эти цвета в одежде могут вызывать хорошее настроение? Нет бы, как у неё – яркая юбка, такая же яркая кофточка. Последнюю дедушка привез из Мексики. Теперь Слава очень хотела попасть в Мексику и пройтись по местному рынку. Там, наверное, будет жутко интересно, раз на нем продают яркие и красивые вещи.

Для Славы приезды к папе всегда сопровождались тихими истериками, которые она с годами научилась скрывать. Не принимала её душа военных. Милитаризм, оружие и прочее. Как могут люди добровольно выбрать подобную профессию? Конечно, с возрастом Слава поняла, что дедушка прав и офицеры всё же защищали Родину.

Но были же и наемники!

Слава вздохнула. Ладно, что было, то было. Папа умер, дедушка тоже. Она осталась одна. Была ещё Надя, с которой у неё никогда особо не складывались отношения. То, что кузина согласилась ей помочь, не задавая лишних вопросов, уже хорошо. Ведь Надя могла настоять, потребовать конкретики. И тогда Слава не смогла бы рассказать правду. А лгать и выворачиваться не желала.

Ложь она ненавидела тоже. Презирала тех, с чьих губ с легкостью срывались обещания и тут же забывались. Отчасти поэтому Славе тяжело было найти общий язык со сверстниками. С молодыми парнями – подавно.

Зато те очень сильно хотели найти с ней общий язык.

Некоторые проявляли завидную настойчивость.

Только обламывались они конкретно, потому что Славу воспитывал дедушка.

При воспоминании о дорогом человеке девушка грустно улыбнулась.

– Всё будет хорошо, дедуль. Я тебе обещаю.

Она даже ненавистный камуфляж наденет.

Раз нет выбора.

Надя права. Не сможет Слава пройти через блокпост в обычных черных брюках или цветастом сарафане. За кого её примут? На смех поднимут, и это в лучшем случае.

С губ девушки снова сорвался тяжелый вздох.

Надо так надо.

Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.

Она должна. Потому что решение принято, и Слава от него не откажется.

Во имя памяти дедушки. Человека, который не просто её воспитал, который дал ей всё. И даже чуть больше.

Скинула одежду и взяла в руки армейские брюки. Ткань жесткая, неприятная. Слава любила лен и хлопок, предпочитала натуральные ткани. Не потому, что капризная или какая-то зазнайка, просто привыкла.

Одевалась морщась. Ей всё время казалось, что она совершает гигантскую ошибку, но ничего поделать с собой не могла.

– Прекрати! – в конечном итоге одернула себя и направилась к зеркалу. – Хороша, блин, ничего не скажешь.

Из зеркала на нее смотрела невысокая хрупкая блондинка с перекинутой на плечо косой. После ванной, не накрашенная, с множеством веснушек. Майка цвета хаки слишком плотно обтянула высокую грудь и тонкую талию. Девушка поджала губы и попыталась одернуть майку с живота. Надя дала ей на размер меньше? Непонятно.

Застегнув ремень, повернулась спиной к зеркалу. И брюки облепили задницу, как лосины. Слава помнила, что девушки, принявшие присягу, носили более бесформенную одежду. А это что?

Надя вошла в комнату без стука.

– Готова?

– Надь, а другой одежды нет? Эта…

– Слушай, Слав, я тебя не пойму! Ты хочешь попасть на базу или нет, черт возьми? Всё, что я делаю, говорю, ты воспринимаешь в штыки! Не нравится – оставайся тут, бери билет и езжай назад домой!

– Прости, – Слава тотчас вскинула руки кверху в примирительном жесте. – Я немного погорячилась. Мне некомфортно, вот я и выделываюсь. Ещё раз извини.

Надя оглядела её с ног до головы и кивнула.

– Пойдем. Я тебя довезу до базы.

– О, отлично!

– И охранника предупрежу.

Слава взяла небольшой рюкзак и направилась за Надей, шедшей впереди неё, виляя бедрами. Иногда Слава даже завидовала кузине по-доброму, ведь она шла по жизни легко. Ей всё удавалось, чему Слава радовалась. Пусть и дальше у Нади всё будет хорошо.

Увидев белый внедорожник, Слава удивилась:

– Ого. Твой?

Надя усмехнулась и направилась к водительской двери.

– Пока не мой. Но очень надеюсь, что вскоре буду обладательницей подобной машинки. Чего застыла? Давай садись, довезу с ветерком. Потом, как управишься, позвони мне. Если не отвечу, вот номер такси.

Слава взяла визитку и несколько раз про себя повторила цифры, запоминая. Она с детства тренировала память, и порой хватало одного взгляда на носитель, чтобы запомнить информацию. Сейчас девушка волновалась, цифры плясали перед глазами, и Славе никак не удавалось взять эмоции под контроль. Да что такое!

Надо успокоиться.

На базе никого не будет.

– Она заброшена, Слав, – устало сказал отец три года назад по телефону. – Никто её не собирается восстанавливать. Наоборот, ведомство приняло решение её списать. Не факт, что так и поступят, но восстанавливать точно не будут.

– Спасибо, пап.

– Слава…

– Да?

– Будь осторожна. Пожалуйста. Знаю, отговорить мне тебя не удастся, но ты хотя бы подготовься.

Разговор с отцом всплыл в памяти, пока они с Надей ехали. Никто из девушек не спешил вести разговоры. Слава смотрела в окно, не видя пейзажа и мелькающих зданий.

Она подготовилась. Да. Сделала всё, что надо. Выучила. Запомнила. Подумала о путях отступления. Залезла в базу данных и убедилась, что интересуемый объект по-прежнему находится на балансе военного министерства, но его не используют по назначению.

Поэтому ничего непредвиденного не случится.

– Надя, а что ты скажешь охраннику?

– Не переживай. Придумаю что-нибудь. Если честно, даже и придумывать не буду. Обойдется без объяснений. Я почему ещё на сегодняшнем дне настаиваю… там дежурит один хороший знакомый, который на меня глаз положил. Он не сможет мне отказать.

Слава хотела поинтересоваться, как потом будет выпутываться кузина, и передумала. Надя взрослая молодая женщина, значит, тот военный ей нравится, раз она согласна оказаться его должницей.

До базы добирались не меньше сорока минут. За это время Слава вся извелась, издергалась.

– Мы приехали, – сказала кузина, подгоняя внедорожник к блокпосту.

Глава 3

Иван Коваль не злился.

Он был в бешенстве.

В тихом. И самом опасном.

Не для себя.

Для окружающих.

Поэтому лучше его не трогать. Никому.

Иван осознавал своё состояние. Поэтому, отдав распоряжение привезти ему девочку, направился в спортзал. Он сожалел только об одном – что нет поблизости достойного партнера для спарринга.

Эта база особенная. Тут не служат парни, что выступают на ринге. Тут нет тех, кто может без разминки и без риска для здоровья выйти против него.

Коваль уважал только сильных противников. На ринге – так точно. Смысл выходить против того, кто заведомо слабее? В чем драйв? Кайф? Бить человека, который не сможет правильно выставить блок?

Отец, бывший генерал ВС РФ, его и брата учил другому – выбирать достойных себе.

– Бьешь слабого – таким же по итогу станешь. Привыкнешь и упустишь важное.

Иван бесконечно уважал отца. Для него не могло быть никого авторитетнее Руслана Коваля. Мальчишкой был – в рот отцу заглядывал. Как и брат-близнец.

Отец воспитывал их жестко, ничего не тая и не умалчивая от парней. Показывал жизнь такой, какая она есть. Без прикрас. Кровь, боль, война. Развлечения и то, к чему они могут привести. Учил жить своей головой. Мало дать детям хорошее образование, надо научить их отвечать за поступки и принятые решения.

Они и учились. Иван и Дмитрий. Набивали шишки, ставили синяки. Это со стороны могло показаться, что раз парни родились в очень богатой и влиятельной семье, то им море по колено и ничего добиваться не надо, все принесут на золотом подносе.

Нет и ещё раз нет. Такой номер в семье Руслана Коваля не прокатывал.

В их семье была ещё младшая сестренка. Нина. Всеобщая любимица. Вот с кого пылинки сдували, в том числе и братья. И получился обратный эффект. Опять же Нина должна была вырасти, если не избалованной и капризной барышней, то минимум очень уверенной в себе молодой леди. А нетушки. Мимо, млять!

Перегнул отец, и братья с ним вкупе. Почти тридцать пять лет назад убили самую первую дочь Руслана Коваля. Перерезали ей горло на глазах у Генерала. Тогда он ещё не знал, что у Лизы имелась родная сестра-близнец, которую похитили из роддома. С Дашей, старшей сестрой Ивана и Дмитрия, отец познакомился, когда мама была беременна ими.

Весело все в их семье. Однозначно.

Если возвращаться к Нине: отец окружил её тотальной заботой. Такую же тотальную опеку над сестренкой учинили и братья, не замечая, что тем самым подавляют девочку.

Принцесса выросла, но…

Слишком поздно обратили внимание, что Нина асоциальна. Не любит общаться с незнакомыми людьми, не заводит друзей. Больше одна и с книгами наперевес. Любит путешествовать, опять же одна. Её сопровождают лишь телохранители-тени. Им запрещено к ней обращаться без повода. Никаких дружеских симпатий. Подобные действа пресекались с малых лет, причем сам Иван следил, чтобы его Ниночку никто не соблазнил и прочее.

Знает он мужчин и их инстинкты.

Сам такой.

Мама как-то сказала, что в близнецах слишком много мужского. Слишком много от отца. Особенно в нем… Иван тогда засмеялся: «Мам, а что в этом плохого? Ты же вышла за отца. Живете, любите друг друга. Нас родили. Нинку. Мы же идеальная семья».

Сейчас он её слова начал воспринимать немного иначе.

Да, он слишком сильно похож на отца.

Когда у человека с рождения есть всё, то наступает момент, когда ему по-настоящему становится мало всего. Эмоций. Чувств. Впечатлений. И даже денег.

Потому что деньги шли из семьи. Многие сказали бы, что он зажрался. Иван врезал бы тому по морде. От души. Но ему никто ничего в лицо не говорил уже давно. Маму, сестренку, брата и отца он в расчет не брал.

У братьев и сестры давняя договоренность – не вмешиваться в жизнь друг друга. Каждый уже достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки. Разве не этому учил их отец?

Хотя Нина, конечно, не в счет. Она – девочка. Теперь, когда стало понятно, что сестра у них – барышня, которой стоило родиться несколько веков назад и носить кринолиновые платья, обмахиваясь веером, он усилил опеку.

Отец немного приспустил, у Дмитрича своя семья. Ваня же продолжил бдить.

В последнее время Нина всё чаще начала бунтовать. Идти против привычной с детства системы, и Ваня её отчасти понимал. Он тоже сейчас испытывал нечто подобное.

У него есть всё. Абсолютно всё и даже больше.

Он мог в любой момент сесть в частный самолет и улететь в любую точку мира, специально для него откроют воздушный коридор. Мог менять девушек, развлечения, контракты. Не было границ и препятствий для реализации амбиций и задуманного.

А что-то угнетало его. День за днем.

Он смотрел на отца с мамой. На Дмитрича с Ириной. Ему что, тоже была нужна семья? Да ну нахер. Иван ещё не натрахался с разными девочками. Ни одна не могла его зацепить настолько, чтобы он надел ей кольцо на безымянный палец и назвал «своей». Женщины вообще не волновали Ивана. Есть они и есть. Всегда. В любом количестве. Тех, кого не трогало его обаяние, трогали деньги. Договориться можно всегда.

Поэтому – не то.

У отца была своя империя. Диман с головой ушел в фармакологию и создание новых лекарственных препаратов. Хотя не только лекарственных. У брата свои игрушки.

А у него?

У Ивана тоже были. Он больше пошел по стопам отца. С детства привлекало всё, что связано с армией. Оружие, власть, деньги. Мальчики вырастают, а игрушки остаются прежними. Так и у него. Поэтому вопрос «чем заниматься» перед Иваном никогда не стоял.

Конечно, у него были привилегии и очень серьезные. Никаких казарм и дальних полигонов. И все в армии знали, кто такой Иван Коваль и что он может.

И что с ним лучше не связываться.

Ивану нравилось то, чем он занимается.

Но в последнее время будто черти раздирали, иначе и не скажешь. Он и раньше лично воевал, посещал горячие точки. Даже один раз принимал непосредственное участие в военном перевороте. Кайфовал от адреналина, от выплеска эмоций. Естественно, на передовую не лез – не дурак. Но руководить операциями и быть в эпицентре событий ему нравилось.

Но пыл пришлось поубавить Ивану после разговора с матерью. Та попросила приехать к ним. Сразу понял, о чем пойдет речь.

– Мамуль, всё хорошо.

Она смотрела на него долго и молчала.

– Вань, чего тебе не хватает? – мать редко с ним разговаривала таким серьезным тоном. Читать нотации и вставлять пиз*лей – это по части отца. – Какого ты снова начинаешь войнушку? Только не надо мне говорить, будто ничем не рискуешь и контролируешь ситуацию.

– Так и есть.

– Нет, – жестко бросила Екатерина Коваль. – И ещё раз нет. История нашей семьи – тому подтверждение. Спроси отца про Лизу.

– Мам…

– Что «мам»? Нечестно играю? А вы? Вань, черт побери…

– Екатерина Викторовна, ты ругаешься?

– Не паясничай, если не хочешь узнать, как мать умеет разговаривать на русском могучем, – уголки губ матери чуть дрогнули.

– Мам, – он подошёл к ней и положил руки на хрупкие женские плечи. Для него мать была и останется навсегда идеалом красоты и мудрости. – Я осознаю всю опасность. И я осторожен.

Она покачала головой и тяжело вздохнула.

– Умерь свой пыл. Хотя бы на время. Дай мне выдохнуть немного. Или вы с братом думаете, что раз выросли, мы за вас не переживаем? Хорошо, что у тебя мать – блондинка и ты не видишь моих седых волос!

Он обожал свою маму. Невероятная женщина. Другая вряд ли смогла бы жить с отцом.

Она сглаживала все острые углы Коваля-старшего. И, кстати, насколько Иван знал, отец ни разу не изменил матери. Да и о какой измене может идти речь, если отец насмотреться не мог на свою женщину. Пылинки с неё сдувал.

Но если они ругались… Мама никогда не кричит. Говорит тихо, четко. Зато отец беснуется. А если она объявляет ему бойкот – тушите свет.

Иван решил уступить матери. Ладно, пока умерит пыл. Не втянется в новую игру. Тогда что ему делать? Снова в штабе сидеть?

Да ну нахер!

И ещё…

Не зря полковника Ивана Коваля в последнее время что-то беспокоило.

Он понял что.

Хотел свою Саравию. Как отец, найти нечто, что будет только его. Обогащение за счет продажи оружия и войны – это одно. Не торкает. Воодушевляет, но на короткий период.

Ивана даже штабные интриги перестали увлекать. В какой-то момент перегорел. Потому что знал, что оброни он хоть одно слово – и его звезды на погонах быстро поменяются хоть до генерала, хоть до маршала.

Неинтересно. Походит в полковниках.

Опять же, у которого в подчинении генералы.

После небольшой взбучки от матери, Иван собрался, покидал необходимый минимум вещей в дорожную сумку и сорвался на базу, что располагалась в пятидесяти километрах от их дома, на берегу Тихого океана.

С этой базой тоже связана отдельная история. Когда они с Дмитричем были сопливыми пацанами, их часто сюда привозил дед, Иван Гаврилович Коваль. Старику тогда было далеко за восемьдесят, но для своих лет он выглядел и чувствовал себя отлично. Даже девочек «посидеть» приглашал. Правда, что он с ними делал в столь почтенном возрасте – вопрос открытый. Да и неважно уже.

Важно то, что эта база являлась для деда перевалочным пунктом. Он здесь решал многие моменты. Ваня помнил смутно. Когда тебе пять-шесть лет, разве волнуют взрослые вопросы? Иван помнил лишь одного мужика, с которым дед встречался чаще других. Высокий, жилистый, с белой бородкой.

Ещё одна странность заключалась в том, что и сам Иван начинал испытывать к этой базе особое расположение. Он тоже именно здесь решал многие дела. Атмосфера, что ли, тут особая. Не зря и отец любил Тихий океан.

Иван мог часами гулять по окрестностям, конечно, когда давал себе время на отдых. Красивые места. Дикие. Охота в местных лесах разрешалась только его близким знакомым и тем, кому он лично выдал «добро».

Чужие люди не могли зайти на базу и в лесные угодья, прикрепленные к ним.

Себе дороже.

Вот и сегодня он прилетел сюда. Будет отдыхать, драть девочек и заниматься спортом. По поводу девочки дал уже указание, бойцов пригласит завтра. Не дубасить же ему по «груше» все эти дни! Нужен выплеск адреналина, нужна кровь.

И даже его. Иван и на это согласен.

Удар. Ещё один удар. На глаза мужчине попалась мигающая рация.

А вот и девочку привезли.

Отлично.