Текст книги "Янтарь-сердце, или Со змеем на плече"

Да уж. Вышло пафосно, но зато соответствует моменту.

Поначалу вокруг стояла абсолютная тишина, но потом по поляне словно прошелестел тяжелый вздох, и снова все стихло. Да уж, порой силы природы с первого раза и не уговоришь. Особенно если им есть что скрывать. Но если тут действительно никто не живет, то плохи мои дела.

– Не твой это янтарь, – словно из ниоткуда, смешиваясь с шорохом ветра и листьев, прозвучал глубокий голос. – И не этому миру он принадлежит.

– Не мой. – У меня и в мыслях не было присваивать себе шар, принесенный Покойленко. – Но мне его доверили.

– Не твой, – угрюмо донеслось из кроны. – Но ты не виновата.

Какая прелесть, хорошо хоть признали. Но мне от этого не легче, так как я прекрасно понимала, что возвращать мне янтарь никто не собирается. Это весьма осложняло задачу.

– Нечего тут вообще чужим ходить! – неожиданно раздался тонкий, но жутко самоуверенный голосок.

Я даже не сразу сообразила, что он идет откуда-то снизу. Опустив голову, я замерла в непередаваемом удивлении, только через пару секунд осознав, что, кажется, наконец-то нашла тех, кто мне нужен.

Оба существа стояли прямо, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Он и она. Ее рост едва достигал двадцати сантиметров, он был немного выше. Человеческий облик они приняли лишь отчасти. Из черной и рыжей шевелюр торчали острые ушки с кисточками на концах, вместо ступней были темные лапки с коготками, а из-за спин выглядывали пушистые хвосты. У него были ярко-желтые глаза, у нее – зеленые. Не беличьи. Но и не человеческие. Большие, чуть приподнятые к вискам, темные и с узкими черными зрачками.

Вот так лесные жители! Я присела, чтобы получше их рассмотреть. Белок это совершенно не смутило. И он, и она смотрели на меня с каким-то упрямым недружелюбием.

– Ну, чужая, – не стала спорить я. – Но пришла сюда не по своей воле.

– А по чьей, ведунья Шестопалая? – звонко поинтересовалась рыжая белка.

– Да по вашей, госпожа Веселина, – хмыкнула я. – По чьей же еще?

Веселина несколько секунд удивленно хлопала ресницами, однако быстро сообразила, кто мог назвать мне ее имя.

– Ты тут много не разговаривай, – сердито протянул Лесомир, явно недовольный тем, что я их совсем не боюсь.

– Много или нет – зависит от вас, – сообщила я. – Осколки забрали вы?

Белки быстро переглянулись, однако с ответом не спешили. По личикам обоих было видно, что кража янтаря являлась делом их шустрых лапок, однако, судя по всему, они не рассчитывали на то, что у меня появятся помощники и я так быстро смогу их разыскать.

– Их здесь нет, – тихо ответил Лесомир. – Они в безопасном месте. А Покойнику так и передайте – нет ему больше дороги в Бурштынов Ир.

Так, значит, все-таки это не сказки. Радистав говорил правду. Вот стоит передо мной тому подтверждение, ушастое и живое.

– Та-а-ак, а теперь – с самого начала. – Я посмотрела на Лесомира, потом на Веселину. – Что такое Бурштынов Ир?

На личиках моих собеседников появилось искреннее удивление.

– Неужели… – начал Лесомир.

– Нет, не знаю, – не дала я ему договорить. – А то, что знаю, – весьма размыто и печально. Поэтому я хочу во всем разобраться. Если восстановление сферической карты принесет зло, то мне лучше быть в курсе.

Веселина тронула лапкой своего спутника и что-то шепнула на ухо. Лесомир продолжал неподвижно стоять, прожигая меня золотисто-желтым взглядом. Но его подруга настойчиво продолжала что-то безостановочно говорить. Наконец вздохнув, Лесомир сказал:

– Ну, хорошо. Ты права. Расскажем ей, к тому же… я чувствую, что она не такая, как Покойник. – Он посмотрел на меня, и в его глазах появилось какое-то сомнение. – Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать, но… – Лесомир обернулся и указал на горящее янтарем сплетение корней Сосны, что плачет: – Нам надо идти вниз. Сможешь ли ты принять такую форму, чтобы пройти?

Вопрос весьма сложный. Возле самого ствола я действительно рассмотрела небольшой чернеющий вход, но… впору бы он пришелся только белкам. И дело не только в этом… Мне не хотелось туда идти, не предупредив Шарика и Валерьяна. Это просто глупо. Впрочем, белки не могут причинить мне вред, во всяком случае, я так думаю. Но… где находятся мои друзья, я понятия не имею, а ждать их нет смысла. К тому же этот желтоглазый прохвост может раздумать.

– Хорошо, – кивнула я.

Пришлось потратить несколько секунд, чтобы уменьшиться до размера моих новоявленных проводников. Белки смотрели на происходящее, едва не открыв рты от изумления. В глазах так и читалось: «Вот это да!»

– Готово, ведите, – сказала я, встав между ними.

Лесомир чуть пожал плечиками, пробормотав что-то вроде: «Да ну этих ведунов и ведуний», а Веселина вдруг тепло улыбнулась.

– Идем, Шестопалая, – почти пропела она и, схватив рыжей лапкой меня за переливающуюся радужно-серебристым сиянием руку, быстро повела к стволу сосны.

Всего мгновение Лесомир оторопело смотрел на эту картину, а потом с возмущенным цвирканьем рванул за нами:

– Эй, подождите! Я же с вами!

Глава 4
Янтарное подземелье

– …дольше, чем мы себя помним, но не забытые и не умершие. Такие, как есть, не меняющиеся и живущие веками. Дети древнего мира и старых времен. Те, кто не пришел с небес, одетый в свет звезд, но родился здесь, возле вечного пламени чрева земли. Ставшие водой и воздухом, яркими солнечными лучами да зеленой травой. Те, о ком слагали легенды и кого наделяли божественной силой. Древние языческие силы, обладающие бесконечной властью. Милующие или карающие своих детей. Те, кто жил в далеком месте, куда нет ходу человеку. Ирий было ему имя… Их нельзя было называть людьми, но и богами они никогда не были. Раса, которой подчинилась природа, но не покорилось время. Не сумели они удержать свою столицу Даарью, защитить от войск темного Горебора – покровителя ночи. Потеряли Ирий и ушли за край света…

Не особо я доверяла беличьим легендам, но деваться было некуда – слушала. К тому же и впрямь Лесомир цитировал это с очень серьезным лицом. На выдумку никак не тянуло.

Мы шли по залитому светом коридору, и это в корне отличалось от того, что я ожидала увидеть. Вообще, когда спускаешься под землю, то думаешь, что окажешься в не очень светлом и приятном месте. Но тут было все как-то не так. К тому же отчетливо ощущалось, что под Сосной, что плачет, находится место силы. Древней и могущественной, но по какой-то причине запертой здесь. Оказавшись под корнями, я поначалу не могла понять, куда попала. Идеально гладкие стены, словно залитые янтарем (именно от них и шло это сияние). Пол был выложен маленькими квадратными плиточками цвета бронзы, а с потолка свисали медово-желтые светящиеся грозди – эдакие светильники в подземном коридоре. Человек здесь явно бы не прошел, но мы передвигались вполне спокойно.

– У меня один серьезный вопрос. – Я посмотрела на своих проводников. – Сюда кто-то может нагрянуть без вашего приглашения?

Веселина отрицательно покачала головой:

– Нет, люди не в состоянии найти это место. Ведуны вроде тебя способны пройти, если только уже когда-то тут были.

– А ведуны вроде меня – это какие? – на всякий случай уточнила я.

– Добрые, белые, – покосившись в мою сторону, сказал Лесомир. – Такие, как твой Радистав, сюда не смогут войти – заклятье их отгонит.

– Он не мой, – обиделась я. – Если б знала – не связывалась бы.

Прозвучало страшно по-детски, но зато искренне.

– Да мы верим, верим, – вздохнула Веселина. – Просто…

– Просто расскажите мне все от начала и до конца, – попросила я. – Тогда и посмотрим, что делать дальше.

Белки переглянулись, и Лесомир едва заметно кивнул подруге.

– Хорошо, – согласилась она. – Только сначала дойдем до бурштына.

– До бурштына? – насторожилась я. – Это вы что такое имеете в виду? Я знаю лишь одно толкование этого слова.

– И то янтарное, да? – неожиданно рассмеялся Лесомир. – Отчасти ты права. Хоть слово и считается современным, но это не совсем так. Бурштын представляет собой некий, как сейчас принято говорить, артефакт, который защищает это место, а также дает возможность увидеть то, что происходило давным-давно.

Мы вплотную приблизились к стене. Подняв лапу, Лесомир что-то быстро начертил на полированной желтой поверхности. Через несколько секунд она задрожала и рассеялась вокруг золотым дымом.

Сделав шаг вперед, я поняла, что имели в виду белки. В небольшом овальном помещении передо мной возвышался прозрачный огненно-желтый камень. Угловатый, неправильной формы, словно он стоял здесь именно таким, каким создала его природа. Внутри по спирали плясали искрящиеся огни – такие же, как в глобусе, который я оставила дома. Что бы ни говорили, но глобус был сделан именно из такого бурштына. Присмотрелась: среди танцующих огоньков проносятся, как сияющие звезды, принесенные Покойленко осколки.

Вскоре я поняла, что огоньки и янтарные звездочки выстраиваются в определенные символы, ранее мной никогда не виденные, но почему-то узнаваемые.

«Черты и резы древних славян», – подумала я, поняв, откуда взялась неясная ассоциация.

Янтарно-золотой омут затягивал, не давал отвести от него глаз и подумать о чем-то другом. Смотреть – только в сверкающий звездный огонь вращающихся символов, притягивающий, не отпускающий, заставляющий вспоминать… вспоминать то, что когда-то знала, но забыла. Думала, что никогда не знала, а на самом деле…

Еще в те времена, когда всемирный потоп был делом далекого будущего, на земле обитали четыре основные расы. Ирийцы – солнцепоклонники и почитатели огня; туаты – жители далекого государства Туа-Атла-Ка, владевшие магией воды и почитавшие мать-воду; фалрьяны – полулюди-полуптицы, братья ветров; и нарвийцы – обитатели подземных глубин. Четыре мира, четыре стихии, уживавшиеся на планете и имевшие единый круг, обозначавший единство и братство народов. Бронзовой тенью мелькнуло изображение: кружок, от которого отходят четыре луча, загнутых под прямым углом в одну сторону. Загнутые части лучей словно образовывали вторую окружность. Некоторое время я стояла в недоумении. Увиденное напоминало лишь одно. Свастику. Видоизмененную и не совсем привычную для современного человека, но, тем не менее, свастику. С одной стороны, в этом нет ничего удивительного, так как свастика была славянским символом солнца еще до того, как ее присвоили немецкие захватчики, назвавшись истинными арийцами. С другой… Возможно, первоначальный вид свастики был именно таким? С кругом посередине и четырьмя лучами? И только потом кто-то стилизовал его до известного нам варианта. Объединение ирийцев, туатов, фалрьянов и нарвийцев называлось Коловратом.

Я хмыкнула. Вот вам и общность языков. Поди разбери, что, когда и от кого произошло. Возможно, Коловрат – не такая уж выдумка современных ведунов и медиумов, стремящихся доказать свои сверхчеловеческие способности. В способности я, кстати, все равно не верю. Те, кто имеет силу, не спешат ее показывать на телевидении.

Жители древнего мира обладали силой, которая сейчас неподвластна современным людям, – потерялись старые знания. Много желающих отыскать их, да только никак не удается. Все дело в том, что жрецы нарвийцев, которым не понравился старый уклад жизни, решили его изменить. Они заявили, что те, кто почитает землю, являются главными, и все должны признать их власть. Горебор, царь нарвийцев, по совету младшего брата Скорбияра вступил в бой с ирийцами, намереваясь захватить восхваляющих солнце и подчинить себе купающуюся в солнечных лучах их столицу – Даарью. Во время длительной осады был убит царь ирийцев – Силорад. Трон и скипетр царя пришлось принять молодому царевичу Светодару. Поняв, что нарвийцы обладают какими-то ранее неизвестными народам Коловрата силами, царевич обратился за помощью к туатам и фалрьянам. Но нарвийцы нашли способ обойти всех, не став бороться, а погрузив мир во временной коллапс, с которым не сумели справиться плененные народы. С тех пор попасть в «спящие» миры никому не удавалось, кроме потомков нарвийцев, которые и по сей день могут бродить среди современных людей. Говорят, что туаты вовсе погибли, их остров скрыла мать-вода, чтобы он не достался захватчикам. О фалрьянах не осталось никаких сведений. Разве что сказки о жар-птицах являются тонким намеком на некогда существовавшую могущественную расу.

Ирийцы, спасаясь от войск нарвийцев, прибегли к своему оружию, дарованному богом-солнцем. Называлось оно бурштын. Но среди ирийцев затесался предатель, открывший тайну оружия нарвийцам, и в итоге те использовали его против самих солнцепоклонников.

Бурштын. Я покачала головой. Надо же.

В камне возник странный силуэт, и неожиданно я сообразила, что это человек со скрещенными на груди руками. Глаза закрыты, черты лица чуть заострены, золотистые волосы словно создают вокруг головы янтарный ореол. Одет он странно, диковинно – костюм из светлой кожи, на ногах сапоги. На шее желто-красный камень с алмазным блеском. Еще молодой, но в уголках губ складки горечи, а высокий лоб прочертило несколько морщин, словно ему приходилось все время хмуриться.

И будто изнутри камня шепнул голос, что древние ирийцы не мертвы. Они все спят. Спят бурштыновым сном, заключенные в золотистый янтарь. Я вздрогнула от этой мысли. Ну и дела. И вообще ничего не понятно.

Глянув на белок, поняла, что они рассматривают меня во все глаза, словно пытаясь разгадать, какое впечатление произвела на меня рассказанная история. Проблема только в том, что история не совсем рассказывалась. Было ощущение, словно я заглянула куда-то за завесу этого мира и на каких-то несколько минут сумела туда переместиться и увидеть то, что людям видеть не положено.

– Почему Бурштынов Ир? – Я почему-то спросила совсем не то, что хотела, но этот вопрос мне показался уместным и правильным.

– Это… – Лесомир немного помедлил, – название, которое дали уже после древних рас. Потомки нарвийцев называли так место, где остались их враги. Бурштын – от названия оружия, Ир – потому что оно принадлежало ирийцам. И еще слово «Ир» толкуется как «рай». Насмешка над спящими расами.

Звучит невероятно, но внутри что-то подсказывало, что здесь нет ни одного лживого факта. Интуиция? Наверное, хоть я и не люблю эту дамочку. Не люблю за то, что обычно она просыпается именно тогда, когда на горизонте появляется что-то нехорошее, весьма прозрачно намекающее, что меня ждут неприятности.

Некоторое время я молчала, обдумывая сказанное. Янтарные всполохи внутри камня, казалось, замерли и не двигались.

– Кто это?

Спустя пару секунд я сообразила, что не уточнила, о ком говорю, но белки все поняли.

– Светодар, – ответила Веселина.

Я внимательно рассматривала силуэт находившегося внутри камня человека. Значит, вот как. Царевич ирийцев. Хорошенькое дело.

– А как он тут оказался?

Белки переглянулись.

– Те, кто верен Иру, время от времени переносят жрецов и царскую семью, потому что, возможно, когда-нибудь они сумеют возродить свое царство.

Неплохой ответ. Но все равно не подходит. Слишком много неувязок.

– А откуда вам известно, где находятся жители бывшего Ира? – спросила я, глядя то на одного, то на другую.

– Мы являемся стражами, – гордо сообщил Лесомир.

– Вот как… – Больше я ничего не говорила, но, видно, отношение к стражам-белкам отразилось на моем лице, потому что Веселина обиженно цвиркнула, а Лесомир нахмурился.

– Пусть тебя не смущает наш вид, – холодно проговорил он. – Стражи могут принять любой облик. И защищаем мы древнюю расу не кулаками и мечами.

– С тех пор как человечество изобрело огнестрельное оружие, – пробормотала я, – дело значительно упростилось.

Лицо Лесомира стало еще более хмурым, в желтых глазах появился странный блеск, но он не успел ничего сделать, потому что из коридора донесся грохот, и что-то стрелой влетело прямо к нам. При этом белок оно обошло и ткнулось прямо в меня с пронзительным воплем:

– Карау-у-у-ул!

От такого напора я упала на спину, стараясь удержать голосящее о спасении существо. Когда сумела оценить ситуацию, то разобралась, что на мне разлегся не кто иной, как родной шаркань. Учитывая, что сейчас я была не больше белки, змею не составило труда не только повалить меня наземь, но и почти придушить.

– Шарик, – хрипло выдохнула я, – угомонись и слезь с меня. То есть наоборот. А то я так долго не протяну.

Вопли тут же прекратились, и змей отполз в сторону.

– Прости, Вика, я немного не рассчитал.

– Заметно, – пробурчала я, вставая и отряхиваясь. – Как ты тут оказался?

Шарик чуть ослабил свои кольца, и я увидела янтарный глобус.

– Он привел, – пояснил змей. – К тому же, – он тут же помрачнел, – пришлось это делать очень быстро. Меня отыскал Валерьян и отдал его. Домой нам возвращаться нельзя.

Я нахмурилась:

– Почему?

Шарик посмотрел на меня и чуть качнул головой:

– Недоброе что-то там. Валерьян сказал, что стоило ему только приблизиться, как навстречу выпрыгнули какие-то отвратительные серые тени и попытались напасть. Хорошо хоть янтарный глобус сумел забрать Остап, и вместе они успели удрать в лес. Там они в безопасности. Братец-леший никого не пустит на свою территорию.

– Тени… – прошептал вмиг побледневший Лесомир. – Тени окаянные – слуги Радистава Покойника!

Я быстро глянула на белок:

– Покойника?

Вообще-то, когда я с ним разговаривала, на покойника он никак не тянул. Или это такое милое сокращение от фамилии Покойленко? Ой, точно! Белки уже его так называли! Значит, просто моя невнимательность.

– Да, – кивнула Веселина, – Радистав – один из приближенных Скорбияра. Могущественный чародей и создатель тех, кого нельзя уничтожить ни одному живому существу.

– Живому? – недоверчиво переспросила я. – Вы имеете в виду, что управу на них могут найти только мертвые?

Веселина опять кивнула:

– Да, или те, кому подвластна магия смерти. Физически Радистав погиб во время войны с ирийцами, однако каким-то образом Скорбияр сумел дать своему другу способность проходить сквозь века в обличье бесплотного духа и вселяться в человеческие тела, когда это необходимо.

Я пробормотала что-то не очень цензурное про вот такой способ жизни и снова посмотрела на нее:

– А сам-то что? Почему сам не захотел точно так же?

– Скорбияр погиб, защищая нарвийцев. Да и не таким сильным ведуном он был, как Радистав. Он не сумел бы творить из тьмы и мрака.

Я посмотрела на шарканя. Итак, все складывается просто замечательно. В доме шастает непонятно кто, но вполне понятно с какой целью. Видно, господин Покойленко (тьфу, надо ж было еще такую фамилию выбрать!) осознал, что я не слишком тороплюсь выполнять его просьбу, и начал интересоваться вещами, которые мне совсем не нужно знать. Вот и решил наслать своих слуг. Проведать, так сказать. Откуда ж ему было знать, что янтарный шарик возьмет Шарик (вот видите, что происходит, когда количество шариков больше одного на одну жилплощадь) и рванет в лес. В том, что змей сумел отыскать Сосну, что плачет, имея при себе глобус, я даже не сомневалась. К тому же шаркани обладают способностями, благодаря которым могут великолепно ориентироваться в пространстве (как обычном человеческом, так и во всех остальных). Да и нюх у них получше моего. То, что Шарик рядом, меня даже радовало. Единственное, от чего я не в восторге, так это от его размеров.

Сейчас змей больше меня раза в четыре, и это несколько напрягало. Нет, не потому, что это могло плохо кончиться или Шарик причинит мне вред. Просто обычно при любом шухере шаркань привык прятаться за меня. Учитывая разницу в пропорциях, сейчас это весьма проблематично. А так как он все равно приближался (шухер, а не змей), то нужно было срочно что-то решать. И желательно бы принять свой человеческий облик. А раз так, значит, нужно каким-то образом выбираться из этого янтарного подземелья.

Я повернулась к белкам:

– Сказанное требует времени на обдумывание.

Ох, как пафосно получилось. Ну да ладно, речь не об этом.

– Вика, – шепнул Шарик, – а это вообще кто такие?

Вид воинственно настроенных Лесомира и Веселины его явно не обрадовал.

– Да вот, знакомься – янтарные стражи, которые и увели у нас осколки, – хмыкнула я.

– О-о! – Шаркань прищурился, и я тут же сообразила, что змей вовсе не испугался пушистых хулиганов, зато белки осторожно попятились назад. – А вы знаете, что чужие вещи…

– Шарик, мы все выяснили, – поспешно перебила я и быстро глянула на стражей: – Как отсюда выйти?

На этот раз оба проводника не мешкали с ответом. Соседство шарканя их явно не радовало.

– Идите прямо, а как увидите янтарные корни – поднимайтесь вверх. Это простая сосна, она расположена в лесной чаще. Но там все равно безопаснее, чем идти обратным путем, – застрекотала Веселина. – Мы вас проводить не можем – нужно следить, чтобы тени не совершили попытку проникнуть сюда.

– Но… – начал было Шарик.

– Пошли. – Я коснулась змея радужной рукой и потянула за собой. – А с вами еще увидимся.

– Ой-ой-ой! – цвиркнули белки.

Конечно, не факт, что следовало выбираться наружу, но и сидеть под землей я тоже смысла не видела. В любом случае надо как-то действовать, поэтому я все же решила посмотреть, что делается наверху. Признаться честно, сталкивалась с подобным впервые. Бороться с чем-то злым и темным мне еще не приходилось. А тут на тебе!

Янтарные стены излучали мягкое медовое сияние и, казалось, уговаривали никуда не ходить. Остаться, переждать, пока уйдут те, кого так опасались бурштыновы стражи.

Я покачала головой. Вот вам и стражи. Маленькие, а гордые и смелые. Ты им слово, они тебе десять. Да и робкими не назовешь. Разве что несколько не одобрили моего шарканя. Но это, конечно, зря.

– Вика, – тихо позвал Шарик, – по-моему, он нас куда-то ведет.

Обернувшись, я молча уставилась на глобус. Он горел неземным ярким пламенем. Да так, что янтарные стены тускнели в сравнении с ним. Удивительным было то, что шаркань еще не вскрикнул и не сказал, что его обожгло.

– Что это такое? – спросил Шарик, зачарованно рассматривая сферу, которую тут же окутал золотой туман. – Ой!

– Что?! – Я оказалась рядом, коснулась пальцами глобуса и тут же вздрогнула.

Теперь это был не безжизненный шар, а пульсирующий живой янтарь. Бьющийся в моих руках, словно сердце потерянного Бурштынова Ира, янтарь-сердце…

– Не знаю, – услышала я шепот шарканя, скорее походивший на растерянное шипение.

Змеиное тело теперь было красно-золотым, словно мой спутник впитывал в себя свет шара. Я осмотрела себя и поняла, что радужное свечение исчезло, теперь и я сама будто переливаюсь жидким огнем.

– Ну, белки, – пробормотала я, понимая, что без них тут не обошлось.

Внезапно земля задрожала, словно неведомые гиганты решили сдвинуть подземное царство. Янтарное сияние задрожало и разгорелось еще больше. Перед глазами все завертелось и закружилось, вокруг начали вспыхивать золотые и серебряные звезды.

– Вика, что это? – вскрикнул Шарик, интуитивно сжимая шар еще крепче, чтобы не выронить в этой круговерти.

– Не знаю, – выдохнула я, резко зажмуриваясь от ударившего со всех сторон ослепительного света.

В голове все загудело, как от удара, и через секунду я потеряла сознание.