Текст книги "Сойлинг. Книга 2. Тьма и демоны"

Марина Комарова
Сойлинг. Книга 2. Тьма и демоны

© Комарова Марина

© ИДДК

Содержание цикла «Сойлинг»:

Книга 1. Луна и драконы

Книга 2. Тьма и демоны

Глава 1

Если вы думаете, что вашего возвращения кто-то ждёт с распростёртыми объятиями, убедитесь, что вас в них не придушат.

Темница, в которую меня заточили, выглядела достаточно устрашающе и зловеще.

– Насколько я знаю, её построила легендарная императрица Тхаммарат, – важно вещал Ла-гуа, ползая по стенам. – Темница должна была стать самым страшным кошмаром для её врагов.

– Короче, как градостроитель… она не очень, – мрачно заметила я. – Нет чтобы построить больницу или школу.

– Школу убийц она тоже построила! – радостно отозвался Ла-гуа.

М-да. Что-то у меня нет желания дальше узнавать об архитектурных талантах Тхаммарат.

Стены, не побоюсь этого слова, величественные, были из чёрного базальта и поднимались высоко над головой, образуя тёмные своды, которые, казалось, поглощали свет. Вдоль стен тянулись ряды медных факелов, их мерцающее пламя отбрасывало длинные тени, игравшие на неровной поверхности камня. Эти тени казались живыми, они шевелились и извивались, словно змеи, готовые в любой момент броситься на меня.

Совсем мне это не нравится.

Пол был выложен холодными и гладкими плитами. Каждый мой шаг отзывался гулким эхом, уходящим в бесконечные коридоры темницы. Здесь было жутко тихо, и единственные звуки, которые можно услышать, – это моё собственное дыхание и приглушённые стоны других узников. Воздух был тяжёлым и пропитанным влажностью, с примесью неприятного запаха гнили и плесени.

Конечно, радовало, что хоть не жарко. Сомнительная радость, да, но хоть какая-то.

Моя крошечная камера, втиснутая между двумя другими, была едва ли больше гроба. Просторного гроба, только от этого не легче. Решётка на двери из чёрного железа с замысловатыми узорами, изображавшими сцены тайской мифологии, точнее, исанской, была настолько тяжёлой, что казалось, её невозможно сдвинуть с места. В углу камеры стояла деревянная койка, настолько низкая и узкая, что на ней едва можно было лежать, не говоря уже о том, чтобы нормально спать. Но хоть не сухая трава. Кажется, и правда мне достались VIP-апартаменты.

На стенах были выцарапаны старые знаки и символы, оставленные предыдущими узниками, чьи судьбы… О которых я точно ничего не узнаю. Внимательно присмотревшись, я заметила среди них символы, принадлежащие древним духам, призванным, вероятно, для защиты или, наоборот, чтобы кого-то проклясть. Только какая уж тут защита, когда ты сидишь в тюрьме?

Эти знаки напоминали мне о том, что даже в самых безвыходных местах всегда есть следы надежды и сопротивления. Надо же, какая поддержка.

Я провела рукой по шершавой поверхности стены, ощущая прохладу камня. В этих холодных стенах было нечто древнее и первобытное, что заставляло кровь стынуть в жилах.

– Не слишком приятное место, – вздохнула я.

– Кому сейчас легко? – философски заметил Ла-гуа.

– Например, Танхве, который усадил свою задницу на трон.

– Да, ему там явно помягче, – согласился Ла-гуа, – но нам это не нравится.

Каждое утро начиналось с едва заметного луча света, пробивавшегося сквозь крошечное окошко под самым потолком. Этот луч был моей единственной связью с внешним миром, напоминанием о том, что жизнь за этими стенами всё же существует. Я старалась сохранять хладнокровие, вспоминая уроки мастера Шайи, который учил меня искать свет даже в самой глубокой тьме. Ну или другом месте, не столь благородном.

Еду приносили молчаливые стражники, лица которых были скрыты под массивными шлемами. Они не обменивались со мной ни словом, просто ставили деревянную миску с вязкой безвкусной похлёбкой и кувшин с мутной водой на пол у двери. Этот момент был единственным, когда я видела человеческие лица, пусть и скрытые за металлическими забралами.

Надо отметить, охранники не грубили и вообще старались отводить взгляд. Такое ощущение, что им было неловко.

Не рады Танхве? Или же просто не знают, как быть?

Кстати, на следующий день меня так и не казнили. Почему – разумеется, никто мне не докладывал.

Об этом я решила подумать потом, когда выберусь. Сейчас было важнее обрести внутреннюю гармонию и понять, как отсюда сбежать. Ла-гуа пока просчитывал ходы. Мой маленький лотос тоже был не всесилен.

Каждое утро я начинала с медитации, сидя на холодных каменных плитах, скрестив ноги и закрыв глаза. Вдыхала и выдыхала медленно и глубоко, позволяя своему разуму очиститься от страха и беспокойства. Мастер Шайя учил меня, что спокойный разум – это первый шаг к победе. В этой темнице, среди звуков капающей воды и голосов других узников, я строила свою внутреннюю крепость.

Моя камера располагалась так, что я не могла толком никого увидеть, а жаль.

После медитации я приступала к физическим упражнениям. Места было мало, но я находила способы использовать его по максимуму. Начинала с растяжки, стараясь держать мышцы гибкими и в тонусе. Я вытягивала ноги вперёд, касаясь кончиков пальцев ног, затем поднимала их вверх, стараясь коснуться потолка. Эти упражнения помогали сохранять гибкость, столь необходимую для того, чтобы не превратиться в бревно.

Наверное, будь тут Киет, с которым Сойлинг успела согрешить, он мог бы что-то выдать по этому поводу, но сейчас приходилось довольствоваться только собственным одиночеством.

Кстати, как он там? Пришлось ли спешно бежать, или же поддержал Танхву?

В такие моменты я морщилась. Неприятное развитие событий, но отбрасывать его никак нельзя.

Затем я переходила к силовым тренировкам. Отжимания на кулаках от холодного каменного пола укрепляли руки и плечи. Я делала несколько подходов, каждый раз увеличивая количество повторений. После отжиманий переходила к приседаниям, держа руки перед собой и опускаясь как можно ниже. Даже в этой тесной камере можно было найти способы держать своё тело в боевой форме.

Когда мышцы разогревались, приступала к боевым искусствам. Тренировки в ограниченном пространстве требовали креативности. Я представляла себе невидимого противника с физиономией папаши, который нападал на меня со всех сторон. Мои руки и ноги двигались быстро и точно, отбивая удары, наносимые воображаемыми врагами. Комбинации ударов и блоков, которые я отрабатывала, помогали поддерживать рефлексы и скорость.

Под конец тренировки воображаемая рожа Танхвы была разукрашена во все цвета, на которые только можно рассчитывать.

Я также уделяла время работе с балансом и координацией. Вставала на одну ногу, вытягивая другую назад, и медленно поднимала руки, представляя себя на краю скалы, где любой неверный шаг мог привести к падению. Эти упражнения помогали мне оставаться сосредоточенной и контролировать своё тело в любой ситуации.

Иногда, когда силы начинали покидать меня, я напоминала себе о целях, ради которых тренируюсь. Представляла, как освобождаюсь из темницы и призываю всех к ответу… Ладно, просто раздаю им таких люлей, что вмиг из головы вылетают все желания отнимать то, что им никогда не принадлежало.

Эти мысли придавали мне сил и помогали преодолеть усталость.

Кроме физических упражнений я также тренировала ум. Вспоминала тактики и стратегии, которые изучала у мастера Шайи. Порой восстанавливала в памяти карты и планы дворца, представляя возможные пути побега. Иногда рисовала эти планы на стене камнем, найденным на полу, чтобы как-то визуализировать свои идеи.

Откровенно говоря, получалась полная чушь. Но я не теряла надежды.

Вечером, перед тем как погрузиться в сон, я снова медитировала, успокаивая разум и готовясь к следующему дню. Моя тренировка в темнице была не просто способом сохранить форму, но и надежду.

Однажды, когда я уже заканчивала свои утренние упражнения, тишину темницы нарушил шум, доносившийся из коридора. Гулкие шаги и приглушённые голоса стражников становились всё громче. Я встала и подошла к двери своей камеры, пытаясь разглядеть, что происходит. Вскоре я увидела странное зрелище.

Несколько стражников с трудом удерживали пленника с красноватой кожей. Его чёрные волосы были взлохмачены и падали на лицо, скрывая выражение глаз, но по движениям и напряжённым мышцам было видно, что он в ярости. Пленник сопротивлялся с невероятной силой, и стражники едва удерживали его, используя все свои силы. Казалось, что вот-вот он вырвется из хватки и обрушит на них всю свою мощь.

– Держите его крепче! – крикнул один из стражников, явно старший по званию. – Этот демон не должен сбежать!

Демон? Ого, это что-то новенькое.

Пленник с рычанием метнулся в сторону, и одного из стражников отбросило в стену. Он ударился головой и потерял сознание. Остальные окружили пленника, пытаясь скрутить его руки за спиной, но он вырывался, словно дикий зверь.

Я наблюдала за этой сценой, понимая, что передо мной не обычный узник. Его красная кожа и нечеловеческая сила указывали на то, что от него стоит держаться подальше. Однако как-то же его поймали…

Я сглотнула. Шесть стражников едва справляются с ним. Не хочется думать, что демоны все такие. Тогда шансы на победу у людей как-то стремительно тают. Возможно, он всё же не рядовой демон?

Присмотревшись, я увидела запёкшуюся кровь у него на боку. Ещё и ранен.

Наконец один из стражников достал короткий жезл, украшенный странными символами, и ткнул пленника в бок. Тот вскрикнул и, казалось, на мгновение потерял сознание, ослабив сопротивление. Стражники быстро надели на него массивные кандалы, сковавшие его руки и ноги. Пленник упал на колени, тяжело дыша, но его глаза всё ещё горели ненавистью и яростью.

– Ведите его в самую дальнюю камеру, – приказал старший. – И удвойте охрану.

Стражники, осторожно поднимая пленника, потащили его по коридору, проходя мимо моей камеры. Я успела на мгновение встретиться с ним взглядом. В этих глазах была смесь боли, ярости и… удивления? Не ожидал увидеть? Или же тут дело в чём-то другом?

Когда пленника затолкали в дальнюю камеру и закрыли за ним тяжёлую железную дверь, я нахмурилась.

Стражники прошли мимо, снова не глядя на меня. Ещё бы. Пусть и пленная, императрица сейчас стала свидетельницей, что воины Исан не такие уж сильные, как принято вещать на всех углах.

Так что… Выходит, демоны сильнее драконов?

Задумавшись, я отошла и плюхнулась на сухую траву, служившую мне койкой. Кажется, у меня обнаружился пробел в сравнительной характеристике сил обеих рас. Правда, её нигде и не было.

Интересно, это намеренно? Или же есть какая-то цель?

Как назло, Ла-гуа уполз в окно на разведку, спросить было не у кого. Ну, это ничего! Только вернись, блудный лотос.

Глава 3

Но он не спешил.

Я сидела на холодном каменном полу темницы, скрестив ноги и выпрямив спину. Время тянулось, как смола, медленно и мучительно. Чтобы не сойти с ума от ожидания и сохранить ясность разума, лучше заняться медитацией. Это было моё единственное спасение от темноты и тишины, а также способ продолжать совершенствовать пхланг. Жаль, что её тут не применить.

Много раз я уже думала о том, чтобы обратиться за помощью к Солнцеглазу, но всё время что-то останавливало. Такое впечатление, что это испытание, которое я непременно должна пройти сама. И тогда будет какая-то божественная плюшка. Ошибаюсь ли я? Кто знает. Но когда станет совсем невмоготу или всё же придёт палач – тогда точно придётся взывать к богу. А пока что справляюсь.

Закрыв глаза, я сосредоточилась на своём дыхании. Глубокий вдох, медленный выдох. С каждым вдохом я впускала в себя остатки свежего воздуха, проникавшего сквозь крошечные отверстия в стенах. С каждым выдохом я отпускала страхи и сомнения, которые накопились в моей душе. Мой разум постепенно очищался, мысли становились яснее.

Я представила себе голубую реку энергии, текущую через моё тело. Эта река была воплощением моей пхланг. Я позволила этой энергии течь свободно, наполняя каждую клетку моего тела, каждую мысль и каждый уголок моего сознания.

Сосредоточив внимание на середине своего лба, где индийские женщины рисовали красную метку, я начала внутренне повторять мантру, которой научил меня мастер Шайя: «Сила внутри – мир вокруг».

С каждым повторением я чувствовала, как напряжение уходит, а моя внутренняя сила возрастает. Мантра помогала мне соединиться с источником пхланг, скрытым в глубинах моего тела.

Последнее время я вспоминала, что Сойлинг родилась слабой, но у неё был уникальный дар защитницы. Это было одним из факторов, который повлиял на решение Вонграта жениться.

Интересно, как выглядит хорошо развитая сила защитницы?

Опять вопросы без ответов.

Вокруг меня была тьма, но внутри я видела свет. Этот свет исходил из моей души и разливался по всему телу, словно горел опалово-аквамариновый светильник, освещающий путь даже в самой непроглядной темноте. Я сосредоточилась на этом свете, чувствуя, как он становится ярче и сильнее.

Все медитации были как битвы, требующие силы и концентрации. Но с каждой минутой я ощущала, как мой дух крепнет, а пхланг так и хочет сорваться с кончиков пальцев.

Я представила, как она становится мощным тайфуном и сносит Танхву, который даже перед внутренним взором стоял и криво усмехался. Он меня назвал самозванкой. Понял что-то о переселении души? Или же тут что-то другое?

Сложно что-либо понять, ведь я не знаю, насколько тут вообще часто призывают кого-то из другого мира. Но Солнцеглаз не упоминал, что это обычное дело. Да и он всё-таки бог. Умеет побольше всех остальных.

Время текло медленно, ничего не оставалось, как медитировать. Что ж… Выйду отсюда – будет что показать мастеру Шайе. А если не оценит, то возьму Чу-чу под мышку и уйдём с ним далеко-далеко. Будем странствующей девой и её милым монстриком.

– Если, конечно, выберусь, – пробормотала я под нос.

Внезапно что-то привлекло моё внимание – едва заметный отблеск света, исходящий из небольшой щели в каменной кладке напротив. Ранее я считала, что эта стена глухая, но теперь что-то подсказывало мне, что это не так.

Поднявшись на ноги, я осторожно подошла к ней. Нащупав едва заметный шов между камнями, надавила на него, и, к моему удивлению, один из камней слегка сдвинулся внутрь. Я затаила дыхание и осторожно толкнула его сильнее. Камень поддался, и с тихим шорохом открылся небольшой проход, ведущий в крохотную скрытую камеру.

Моё сердце учащённо забилось, когда я заглянула внутрь. В камере, освещённой лишь тусклым светом факела, я увидела спину существа, которое явно не принадлежало к роду человеческому. Демон. Он лежал на грубой каменной платформе, свернувшись калачиком, и казался спящим.

Минуточку… не может быть… Это как вообще? Там же точно ничего не было!

«А ты разве поинтересовалась, куда именно отвели демона?» – хмыкнул внутренний голос.

Не поинтересовалась. Я в тот момент перевела взгляд на стражника, который спешно отвернулся, будто чего-то боялся. Демона утащили куда-то вправо. И всё. Больше ничего не было.

То есть получается, что я нахожусь не в глухом углу. Но темница построена так, чтобы узники думали, что рядом никого нет. Или всё же есть, но далеко.

– А архитекторы императрицы Тхаммарат знали своё дело, – прошептала я одними губами. – Пожалуй, не отказалась бы с ними познакомиться.

После чего замерла, боясь даже дышать. Демон выглядел внушительно. Его кожа была красноватого оттенка, покрытая странными узорами, а от плеч к спине тянулись острые, словно крылья, наросты. Длинные когтистые пальцы покоились на камне, дыхание было медленным и ровным.

Как такое возможно? Вот тебе и глухая преграда. Не удивлюсь, что в камни этих стен вставлены какие-нибудь артефакты, которые искажают пространство.

Это натолкнуло на мысль, что стоит обдумать такое для будущего побега. Надеяться на помощь извне не особо получалось. Пусть там остались Киет, Ханг Хулун и мастер Шайя, но кто знает, что сделает Танхва, как только они попытаются что-то провернуть?

Я отступила на несколько шагов, стараясь не выдать своего присутствия. Мой разум лихорадочно пытался осмыслить открытие. Тайная камера и демон. Первый, кстати, которого я вижу вот так. До этого приходилось довольствоваться только росписью на стенах, по которой мало что поймёшь. Ещё бы он повернулся…

Но с этим явно придётся подождать.

Поэтому ничего не оставалось, как вновь ощупать камни и нажать на местечко, которое отвечало за тайный механизм, управлявший стеной. Она вернулась назад, при этом проделав всё практически беззвучно.

Вернувшись на своё место, я старалась успокоиться и снова сосредоточиться на своём дыхании. Но теперь я знала, что за стеной скрывается демон, и мои мысли были полны вопросов и предположений.

Время снова потекло медленно, однако отныне в моём сердце было не только ожидание, но и тревожное предчувствие.

Не знаю, сколько прошло времени, когда вдруг услышала еле слышное шипение и пыхтение. Звук был настолько странным и неожиданным, что я сначала подумала, будто мои уши решили развлечь меня галлюцинациями. Но нет, этот шум становился всё громче и отчётливее.

Постепенно я осознала, что это не просто шум, а чьё-то откровенное недовольство. Ах ты ж лепесток чарраев! Ла-гуа!

Разобрав его тихую ругань, я невольно улыбнулась. Всё лучше, чем полное одиночество.

Ла-гуа выполз, встрёпанный и примятый, из тёмного угла, пыхтя и ворча, как будто он только что преодолел самый сложный квест в своей жизни. Его лепестки слегка трепетали, и он явно был в не лучшем настроении.

– Это ж надо было попасть в такую переделку, а? – бурчал Ла-гуа, качаясь в воздухе передо мной. – И почему всегда на мою долю выпадает таскать новости через эти проклятые стены?

Я хмыкнула:

– Звучит, словно ты каждый месяц вытаскиваешь меня из тюрьмы.

– Не хватало ещё!

– Почему нет? Кстати, ты меня даже не вытащил. Поэтому не бухти и рассказывай.

Я прекрасно понимала, что раз у него отвратительное настроение, то ничего хорошего на так называемой большой земле нет. Но всё же стоит знать.

Неожиданно он извлёк из своих лепестков маленький пирожок и протянул его мне:

– На, стащил с кухни. А то тут рацион так себе.

– О-о-о! Ты лучший!

– Я знаю.

– Рассказывай, – повторила я, вцепившись в пирожок.

М-м-м, прекрасно. Даже если умру, то хотя бы счастливой. Оказывается, как мало надо человеку для счастья.

Ла-гуа тут же растерял всю свою напускную безбашенность. Вздохнул и опустился рядом на камень.

– Да тут, Сойлинг, особо порадовать нечем. Муруи пропал. Киет был ранен воинами Танхвы, но сумел скрыться – его ищут по всей Джатанхани. Мастер Шайя не подаёт никаких весточек, но, как я понял, Ма-покронг у него до сих пор. Танхва не идиот, он попытается с ней договориться.

Я приподняла бровь.

– Это как? Скажет, что посидит на троне её сына, пока тот в плену у демонов?

Драконья мать, конечно, то ещё солнышко, но сына она любит. Поэтому вряд ли согласится, что какой-то чужак будет вести себя как властелин Четырёх Сфер.

Властелин… Козёл он.

– Кто знает? Я могу только предполагать. – Ла-гуа тычинкой почесал лепесток так, как мог бы это сделать, будь у него затылок. – Пока что только руководствуюсь интуицией, знаешь ли.

Я фыркнула. Что-то новости вообще не радовали. Никак. Поэтому остаётся только сидеть тут. Но как долго?

– Про твою казнь никто ничего не говорит, – продолжил Ла-гуа. – То ли батюшку твоего переубедили, то ли ты ему ещё нужна.

– Подозреваю, что второе, – мрачно произнесла я. – До сих пор поражаюсь, как ему так шустро удалось всё тут устроить, пока нас не было.

– Значит, это было не шустро.

Звучало крайне разумно. Танхва, скорее всего, изначально рассчитывал занять трон. Сойлинг была всего лишь инструментом. Вероятнее всего, когда папенька навластвуется всласть, то передаст её Сойрату. Ну не глупышке же дочурке, правда? Хотя я понятия не имею, что в голове у Сойрата. Я никогда не видела братца, но теперь уже и не хочется. От семейки лотосов у меня что-то одни проблемы.

Ведь он мне в свой первый визит намекал, что я слишком резво взялась за политику. Тогда посчитала, что ему просто непривычно видеть это, ведь прежняя Сойлинг вела себя иначе. А тут вон как. Я ему просто мешала. И мешала основательно. Поэтому было над чем задуматься.

– Сойлинг, ты как-то резко погрустнела, – заметил Ла-гуа.

– Пирожок закончился, – вздохнула я.

Это и правда проблема. Можно было бы делать такой вкуснятины и побольше. Но даже так стало немного веселее. И мысли потекли бодрее. Другой вопрос, в правильном ли русле?

А русло сейчас было только одно – призраки. Нравится мне это или нет, но, кажется, они сейчас единственные, кто может помочь. Осталось понять, как связаться с Пхи Ксаатом. Ла-гуа всё же не птица. Он может выбраться и пролететь определённое расстояние, но далеко не всемогущ. Его тысячелетнее совершенствование – это не совсем то, что могло бы помочь при побеге. Тут бы пригодилась грубая мужская сила. Ею, к сожалению, не обладаю ни я, ни он.

В этот момент я вдруг поняла, что на меня кто-то смотрит. Медленно повернула голову и встретилась с пронзительным взглядом чьих-то глаз.