Текст книги "Страна Советов и Третий рейх: победителем бывает только один. Неизвестные страницы победы и краха супердержав"

23 августа 1939 г. в Москву прибыл И. Риббентроп. Тогда же и состоялось подписание пакта о ненападении. Он заключался сроком на 10 лет. Основным содержанием договора было обоюдное обязательство «не проявлять никакого насилия, никаких агрессивных действий и нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами». Подписание советско-германского договора вызвало огромный резонанс во всем мире. Во-первых, он снизил международный престиж Советского Союза, ведь он был против фашизма и агрессии. Во-вторых, советский народ до известной степени был дезориентирован, появились шапкозакидательские настроения. Однако более серьезные последствия имел секретный протокол, прилагавшийся к договору, который долгое время скрывался. В этом дополнительном документе в порядке строгой секретности стоял вопрос о «разграничении сфер обоюдных интересов». Так, Германия обязалась не претендовать на Украину, Прибалтику, а также на те районы Восточной и Юго-Восточной Европы, в которых был заинтересован Советский Союз. Специальным пунктом оговаривался тот вопрос, что в случае военного конфликта между Германией и Польшей немецкие армии не вторгнутся на территории Прибалтийских государств (Латвии и Эстонии), а также Финляндии и Бессарабии; в самой же Польше не пойдут дальше рек Сан, Нарев, Висла.

Подписание договора с Германией для Советского Союза ознаменовало начало нового внешнеполитического курса, который отвечал великодержавным устремлениям И. Сталина, его желанию сыграть на межимпериалистических противоречиях, иными словами, исполнить роль стороннего наблюдателя, пока агрессоры дерутся друг с другом, дождаться наиболее благоприятного момента и вступить в битву. Гитлер с подписанием договора также получал для себя выгоду. Он, по крайней мере при развязывании войны, предположим, с Польшей, уже мог не опасаться, что Советский Союз окажет противодействие.

И вот 1 сентября 1939 г. Германия вторглась в Польшу. Сначала пригород польского Гданьска Вестерплятте был обстрелян немецким линкором «Шлезвиг-Гольштейн», а далее в Польшу вошли немецкие сухопутные войска. Поскольку Великобритания и Франция были связаны с Польшей союзническими отношениями, они объявили войну Германии. Затем к ним присоединились союзники Англии: Австралия, Новая Зеландия, Индия, Южно-Африканский союз и Канада, – началась Вторая мировая война.

Польша поначалу сопротивлялась, но буквально через несколько дней немцы прорвали ее оборону на главных направлениях. Через месяц с Польшей как с государством было покончено. Советская армия 17 сентября в соответствии с содержанием секретного протокола вступила на территорию Польши для того, чтобы «защитить жителей Западной Белоруссии и Западной Украины», которым угрожала опасность «ввиду распада Польского государства». Нападение Советского Союза был для Польши неожиданностью. Ту часть польских военных, которые попали в плен в марте 1940 г., войска НКВД расстреляли в Катынском лесу. В сентябре же 1939 г. Советский Союз в результате успешно проведенной военной операции присоединил районы Западной Украины и Белоруссии; Вильнюс стал принадлежать Литве.

Вновь В. Молотов и И. Риббентроп встретились в Москве 27 сентября 1939 г. и вновь заключили уже новый договор о дружбе между советским и немецким народами. Теперь граница между Германией и СССР стала проходить по «линии Керзона». И к этому договору тоже прилагался секретный протокол, согласно которому часть Польши стала принадлежать Германии, а часть Литвы – Советскому Союзу. Очень скоро СССР вынудил Прибалтийские республики заключить «договор о взаимопомощи» и предоставить советскому Военно-морскому флоту территории для базирования войск.

Во время Нюрнбергского процесса зашла речь как раз о секретных протоколах. Защитник подсудимых Р. Гесса и X. М. Франка адвокат А. Зайдль проделал немалую предварительную работу по приобщению советско-германских секретных протоколов к документам Нюрнбергского суда. Прежде всего по его вызову в Международный трибунал был препровожден в качестве свидетеля бывший начальник юридического отдела германского Министерства иностранных дел Ф. Гаусс. В письменном виде он подробно изложил историю возникновения и само содержание секретных протоколов. Затем, опираясь на эти неопровержимые доказательства, А. Зайдль начал допрос И. Риббентропа.

В Советском Союзе секретные протоколы, которые прилагались к договорам, широкой общественности были, естественно, неизвестны. Даже после окончания Нюрнбергского процесса их в СССР не обнародовали, хотя весь остальной мир был уже в курсе произошедшего.

Между тем, не успел А. Зайдль зачитать начало секретного протокола, как председатель обвинения с советской стороны Р. Руденко выразил протест и потребовал запретить давать ход подобным документам, поскольку суд должен, по его мнению, заниматься рассмотрением преступлений немецких нацистов, а не исследовать политику союзных стран, каковыми являлись на тот момент СССР и Германия. По поводу письменных заявлений Ф. Гаусса Р. Руденко высказался в том духе, что не считает их существенными.

Однако судьи приняли решение заслушать допрос И. Риббентропа; тот рассказал трибуналу о секретных протоколах. Другой свидетель, Э. фон Вейцзеккер (бывший секретарь немецкого МИДа), подтвердил слова И. Риббентропа о содержании секретных протоколов. Р. Руденко вновь подал протест, назвав протоколы фальшивыми. Таким образом, советская сторона делала все возможное и невозможное, чтобы не обнародовать секретные протоколы. Однако, несмотря на то что Международный трибунал не стал приобщать копии протоколов к документам, их содержание, как ни старался Р. Руденко, не удалось сохранить в тайне.

Секретные протоколы к пакту Молотова – Риббентропа, раскрытые на заседании Нюрнбергского процесса, оказались не единственной тайной. Другой загадочной страницей Второй мировой войны стало «Катынское дело». По версии советской стороны, осенью 1941 г. немецкие оккупанты в Катынском лесу под Смоленском расстреляли 11 000 польских пленных офицеров. Советские обвинители предоставили «Сообщение Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками пленных польских офицеров в Катынском лесу». По всей видимости, советские юристы решили, что 21-я статья Устава Международного военного трибунала позволит механически принять данный документ, поскольку «официальные правительственные документы и документы комитетов, созданных в союзных странах для расследования военных преступлений», принимаются судом без доказательств. Однако, как показало последовавшее судебное разбирательство, инициированное защитником Г. Геринга, немецкая сторона намеревалась опровергнуть обвинение Советского Союза. Советские обвинители не были готовы к такому повороту событий и подали протест.

Однако они получили ответ, из которого следовало, что в этом случае произойдет ущемление прав подсудимых. Поэтому по решению суда немецкая и советская стороны могли вызвать по три свидетеля. Главным свидетелем защиты с немецкой стороны был Ф. Аренс, полк которого осенью 1941 г. находился в Катынском лесу. Он рассказал, что несколько солдат его полка связи говорили между собой о том, что в лесу как будто бы совершались расстрелы. Медики, приписанные к его полку, утверждали, что кости, находившиеся в нем, человеческие. Затем защитник Г. Геринга, адвокат О. Штамер, спросил Ф. Аренса, получал ли он из Берлина или отдавал сам лично приказ расстрелять военных поляков. Ф. Аренс дал отрицательный ответ; кроме того, он ручался, что и его предшественник, полковник А. Беденк, не получал и не выполнял подобного приказа. Потом Ф. Аренс рассказал, что по поручению командования фронтом в лесу были проведены раскопки, поскольку слухи о расстрелах дошли до высших чинов, и что был найден польский дневник, последняя запись которого была датирована весной 1940 г.

В описываемый период (1940-е гг.) в любом суде, кроме советского, подсудимый имел право на защиту, и это право не ставилось в зависимость от того, насколько серьезным было совершенное им преступление. И только в Советском Союзе людей расстреливали или ссылали в лагеря без суда и следствия.

После Штамера допрашивал Ф. Аренса защитник К. Дёница О. Кранцбюлер. Ф. Аренс поведал суду о том, что он беседовал с местными жителями о расстрелах. Одна супружеская пара, которая жила неподалеку, рассказала ему, что весной 1940 г. железнодорожные составы доставили около 400 военнопленных поляков. Затем их погрузили в машины и отвезли в лес. Вскоре оттуда послышались выстрелы и крики. Ф. Аренс добавил, что, кроме могилы, разрытой волком, были найдены и другие неглубокие захоронения, в которых находились трупы с признаками разложения.

Когда Ф. Аренса стал допрашивать адвокат Л. Н. Смирнов – обвинитель с советской стороны, – он сосредоточил свои вопросы главным образом на эпизоде с волком. По всей видимости, повышенное внимание советского адвоката к толщине земляного слоя, покрывавшего могилы (несколько сантиметров или 1–2 м?), было вызвано стремлением посеять у судей сомнения в правдивости показаний Ф. Аренса. Однако слова Ф. Аренса о том, что от немецкого командования не поступало никаких приказов о расстреле польских военнопленных, подтвердили два других свидетеля немецкой защиты – Р. фон Эйхборн и генерал-лейтенант Г. Оберхозер, которые находились при штабе группы армий «Центр». Кроме того, такие массовые расстрелы, заявили они, невозможно было провести имеющимися у них средствами.

Настал черед вызова свидетелей с советской стороны. Первым допрашивали бывшего помощника бургомистра Смоленска, некоего Б. В. Базилевского. По всей видимости, это был подставной свидетель, поскольку он все время сбивался и путался в своих показаниях. После адвоката Смирнова, который явно торопился окончить допрос, за дело взялся Штамер. Следует отметить, что он применил достаточно распространенный психологический прием с целью запугать свидетеля и заставить его еще больше путаться в своих показаниях. Штамер задал всего два вопроса, которые, можно сказать, сломили Базилевского. Сначала Штамер спросил, верно ли то, что Базилевский до перерыва суда читал свои заранее написанные показания. И второй вопрос прозвучал уже не как вопрос, а как утверждение: по мнению Штамера, у переводчика уже были ответы Базилевского. И хотя на первый вопрос Базилевский ответил отрицательно, а далее Штамер взял свои слова обратно, пояснив, что версию о наличии заранее написанных ответов он получил вне суда, было ясно, что немецкая защита дискредитировала главного свидетеля с советской стороны. Тем более, выяснилось, что за сотрудничество с оккупантами Базилевского не репрессировали.

Два других свидетеля с советской стороны – профессор медицины Софийского университета М. А. Марков и главный судебный медицинский эксперт Министерства здравоохранения СССР В. И. Прозоровский – не смогли представить сколько-нибудь убедительных доказательств того, что расстрел поляков был произведен немцами. Поэтому решение суда было следующим: «За недостатком доказательств не включать дело о катынских расстрелах в приговор Международного военного трибунала». В тот период, когда проходил Нюрнбергский процесс, немецкая защита не поставила вопрос о том, кто повинен в расстреле поляков: немцы или русские. Однако однозначно была доказана несостоятельность советского обвинения, а уже в наше время, в XXI в., только лишь ярые сталинисты продолжают отрицать очевидное: то, что гибель военнопленных поляков целиком и полностью на совести сталинского руководства.

Глава 6
Германия после войны

Фашистская Германия, выступившая в качестве агрессора во Второй мировой войне, после ее окончания оказалась наиболее от нее пострадавшей. Одни только людские потери составили 13,5 млн человек. Многие города Германии были почти полностью разрушены. Экономические ресурсы практически исчерпали себя. Достаточно сказать, что промышленность в 1945 г. составляла одну треть от довоенного уровня. Помимо этого, с территории Германии начался вывоз уцелевшего промышленного оборудования в счет репараций, которые она должна была заплатить как побежденная сторона. Это обстоятельство еще больше осложнило ситуацию в промышленном секторе.

В стране наблюдалось обострение многих проблем. Например, жилищной: из Восточной Пруссии и с территорий, прилежащих к рекам Одер и Нейсе, были выселены около 9 млн человек. Особо остро стоял продовольственный вопрос: население получало такие пайки, которые не обеспечивали даже необходимый физиологический минимум. Инфляция привела к тому, что немецкая рейхсмарка ничего не стоила.

Нельзя, кроме того, сбрасывать со счетов еще один немаловажный аспект. До начала Второй мировой войны Германия представляла собой монолитное государство в плане идеологии, политики и права. После войны наступил социально-психологический кризис, люди потеряли веру в будущее, были растеряны и подавлены. В довершение ко всему страна утратила себя как независимое государство, ее территория была разделена союзниками на оккупационные зоны. Положение усугублялось еще и тем, что каждая из стран бывшей антифашистской коалиции преследовала свои цели, отстаивала свои интересы, подчас не совпадавшие с интересами других стран. Раскол Германии как единого прежде государства был предопределен, и прежде всего потому, что с началом «холодной войны» по территории Германии проходила линия конфронтации между бывшими союзниками. Западные страны и Советский Союз имели виды на Германию как на оплот своего влияния в центре европейского континента, прежде всего имеется в виду непримиримое идеологическое соперничество. Несмотря на то что союзники руководствовались положениями Потсдамской конференции, они, тем не менее, «проигрывали», каждый в свою пользу, различные сценарии будущего устройства Германии.

Интересен тот факт, что, как только западные державы поняли, что Германия нужна им в качестве буфера между ними и коммунистическим Советским Союзом, они стали делать все, чтобы возродить ее экономический потенциал. Так, в очень скором времени прекратились репарации в пользу Советского Союза. Как ни настаивал СССР, с территории Германии были вывезены в СССР только 5 % производственных мощностей, хотя первоначально оговаривалась другая цифра. Помимо этого, и продукция смешанных германо-советских предприятий, которая поначалу предназначалась только для Советского Союза, стала оставаться в Германии. Союзники настояли на таком положении дел, мотивируя это тем, что немецкий народ сам нуждается.

Противоречия в подходе к решению вопроса о будущем Германии выявились уже к лету 1946 г. Далее западные державы взяли курс на углубление раскола Германии и в перспективе строили планы образования отдельного государства в своих оккупационных зонах.

С этой целью в декабре 1946 г. американцы и англичане объединили свои зоны оккупации в так называемую Бизонию. Вскоре в Бизонии был создан Экономический совет для управления хозяйством, затем – Административный совет, потом – Совет земель и Банк германских земель. В феврале 1948 г. правительства США, Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга созвали конференцию по германскому вопросу, которая проходила в Лондоне. Советский Союз на нее приглашения не получил, его протест против сепаратных переговоров не был принят во внимание. Вопрос о создании западногерманского государства, видимо, уже был решен еще до начала Лондонской конференции, а она лишь официально оформила его образование.

В 1947 г. к американцам и англичанам присоединились французы – так образовалась Тризония. Западные державы все больше проникались мыслью о необходимости восстановить экономику поверженной Германии. Поэтому, когда был принят план Дж. Маршалла «Программа восстановления Европы», в зону его действия попала и Германия. Прежде всего в западных зонах оккупации была проведена денежная реформа. Старую денежную единицу заменили новой немецкой маркой. Было принято решение, что каждый из проживающих в западных зонах получит 60 новых марок, которые заменят такое же количество старых. Далее обмен производился уже из расчета по 6,5 новых марок на 100 старых. Благодаря принятым мерам была остановлена инфляция и экономика стала возрождаться. Только за 1948 г. промышленный показатель увеличился в 2 раза, а еще через год экономика достигла довоенного уровня.

Западные державы не поставили в известность о проводимой ими денежной реформе Советский Союз. Тогда представитель СССР в межсоюзническом Контрольном совете по управлению Берлином маршал В. Д. Соколовский вышел из Совета, выразив тем самым протест против одностороннего решения Запада. Началось противостояние советского руководства и западных правительств. С выходом Соколовского из состава Контрольного совета, по существу, прекратила свое существование четырехсторонняя администрация Берлина. Осталась только комендатура, которая сохраняла контроль за гражданскими местными органами самоуправления. Когда же Восточную Германию наводнили старые немецкие марки, потребительский рынок, не выдержав такого потока, рухнул. Это вызвало ответные действия Советского Союза, который заблокировал западные зоны в Берлине. Советская сторона рассчитывала, что американцы, англичане и французы оставят Берлин. Однако этого не случилось.

Следующим шагом Советского Союза стало взятие под контроль железнодорожных и автотранспортных средств связи с Западным Берлином. Одновременно Советский Союз в своей зоне также ввел в обращение новую денежную единицу, заявив, что распространит ее действие на весь Берлин. Блокаду, по заявлению Соколовского (естественно, это была директива И. Сталина), предполагалось снять только в том случае, если западные страны ликвидируют возникшее трехзонное пространство, которое представляли американская, английская и французская стороны. Однако западные державы решили возникшую проблему со снабжением продовольствием Западного Берлина с помощью воздушного моста.

Образование Федеративной Республики Германии

Следует отметить, что не только один Советский Союз был против раскола Германии. Сами немцы тоже были против разделения страны. Так, в 1947 г. в Берлине прошел Немецкий народный конгресс. На него собрались более 2000 делегатов из всех земель Германии. На этом конгрессе было выработано обращение к оккупационным властям с требованием обеспечить экономическое и политическое единство Германии. Спустя три месяца собрался Второй Немецкий конгресс с требованием проведения референдума во всех оккупационных зонах с повесткой о единстве Германии. Второй конгресс подготовил также проект конституции единой Германской Демократической Республики. Но западные державы отвергли все эти инициативы.

Советская блокада Западного Берлина продолжалась около года. В мае 1949 г. она была снята. Парижская встреча четырех министров иностранных дел, проходившая в том же месяце, не принесла никаких результатов. В. Молотова на этих переговорах заменил заместитель министра иностранных дел А. Вышинский. Он тогда заявил, что Советский Союз не допустит создания независимого трехзонного правительства. Берлинский кризис продолжался. И западные страны, и Советский Союз поняли, что выход из него состоит в создании в подчиненных каждой стороне регионах Германии независимых государств.

Страны Запада стремились создать в своей зоне германское государство, отвечавшее их интересам. Еще в 1946 г. были восстановлены немецкие земельные парламенты. Они избрали парламентский совет, который разработал проект боннской Конституции. Ее утвердили оккупационные власти, и 23 мая 1949 г. она вступила в силу. Так была создана Федеративная Республика Германии (ФРГ). Первоначально в ФРГ вошли 11 земель, а после объединения трех земель: Баден, Вюртемберг-Баден и Вюртемберг-Гогенцоллер – в одну, Баден-Вюртемберг, стало девять земель. Западный Берлин тоже был представлен в парламенте, однако он остался автономной единицей. В каждой земле, вошедшей в состав ФРГ, была свои конституция, а также судебные органы, законодательная и исполнительная власти. Главой государства являлся федеральный канцлер, который утверждался бундестагом – высшим органом власти.

В августе 1949 г. состоялись первые выборы в бундестаг. На победу претендовали две партии – Христианско-демократический союз (ХДС) и Христианско-социальный союз (ХСС). Они выступили в блоке ХДС – ХСС. Вместе с ними в выборах приняла участие Социал-демократическая партия Германии (СДПГ). Блок ХДС – ХСС и СДПГ получили по одинаковому количеству мест в парламенте. Но когда в союз с ХДС – ХСС вступила еще одна партия – Свободная демократическая (СвДП), это дало им большинство и возможность формирования правительства. После выборов в бундестаг оккупационные структуры США, Великобритании и Франции передали свои полномочия органам законодательной и исполнительной власти вновь образованного немецкого государства. Западные державы оставили за собой контроль за военной сферой и некоторыми другими (например, за декартелизацией, реституцией и др.). Русскую промышленность, в частности, контролировала специальная комиссия западных стран.

Веймарская республика представляла собой буржуазно-демократическую республику, которая в 1918 г. пришла на смену полуабсолютистской монархии и просуществовала до установления в Германии в 1933 г. фашистской диктатуры. Глава правительства Веймарской республики имел широкие полномочия – право вводить осадное положение, издавать чрезвычайные декреты и т. д.

Бундестаг утвердил в качестве федерального канцлера К. Аденауэра. Он представлял партию ХДС. В то время К. Аденауэру было 75 лет. Свою политическую карьеру он начал еще в годы Веймарской республики. Тогда он являлся членом Партии центра, а также занимал пост бургомистра Кёльна.