Текст книги "Ратные подвиги Древней Руси"

Получив грамоту, Мухаммед-Гирей, находившийся все дни, пока шли переговоры, в лагере между реками Северкой и Лопасней, 12 августа 1521 г. «пошел из земли назад». На обратном пути татарское войско подошло к Рязани. Хан, по совету литовского воеводы Евстафия Дашкевича решил хитростью овладеть этим городом. Став в окрестностях Рязани лагерем, крымский «царь» предложил горожанам выкупить часть полоняников[14]14
  Тогда в числе других полоняников был выкуплен из татарской неволи раненный в сражении на Оке воевода кн. Ф.В. Лопата Оболенский.


[Закрыть]. Рязанскому наместнику Ивану Васильевичу Хабару Симскому был послан приказ явиться к хану с выражением покорности, как того требуют даннические обязательства его государя московского князя Василия III, признавшего зависимость от крымского «царя». Отказавшись покинуть крепость, Хабар Симский потребовал показать ему грамоту и действительно получил ее. Тем временем, татары и литовцы, решившие овладеть Рязанью во время очередного выкупа пленных, бросились к оставшимся открытыми городским воротам. К счастью, командовавший рязанской артиллерией немец Иоганн Иордан не потерял бдительности. Залп из поставленных за воротами орудий остановил атакующих и обратил их в бегство. После этой неудачи хан был вынужден отойти от Рязани, оставив в руках наместника выданную ему великокняжескую грамоту.

Несмотря на возвращение даннического обязательства, Московское государство находилось в крайне тяжелом положении. Земли к югу и востоку от Москвы были разорены, девятый год длилась трудная война с Литвой. В этих условиях повторение крымского и казанского нападения могло иметь катастрофические последствия для Руси. Необходимо было как можно быстрее завершить войну на западе и усилить оборону на юге и востоке страны. Одной из первых мер, призванных укрепить вооруженные силы, стало наказание допустивших «оплошку» воевод. При этом истинная степень вины, по-видимому, никого не интересовала. Опала, правда, достаточно легкая и непродолжительная, постигла наиболее опытных и заслуженных воевод. Более важной задачей стала организация надежной обороны южного рубежа. Ею занялся сам Василий III, в мае 1522 г. выступивший к расположенным в Коломне войскам. Ошибки прошлого были проанализированы и учтены. Великий князь увеличил количество войск, привлекаемых к защите южных «украин». Полки стали ставить не только по «берегу», а по всей южной границе, прикрывая самые опасные ее участки: Большой полк расположился под Девичем, Передовой полк – в устье реки Осетр, полк Правой руки – под Голутвиным, полк Левой руки – напротив Ростиславля, Сторожевой полк – на Кашире. Тогда же начата была организация сторожевых застав, выдвинутых в степь в направлении Азова и по южным границам Северской «украины», а также строительство укреплений по линии будущей Большой засечной черты.

Присутствие на границе большой армии, усиленной переброшенными из-под Вязьмы полками, вынудило Мухаммед-Гирея отказаться от попытки повторения удачного похода 1521 года. На его решение, несомненно, повлияло и заключенное 14 сентября 1522 г. перемирие между Москвой и Литвой. Изменив планы, крымский хан в декабре 1522 г. двинул собранное им войско на Хаджи-Тархан (Астрахань). Весной 1523 г. ему удалось захватить город, изгнав астраханского хана Хуссейна. На помощь астраханцам пришли ногаи (мангыты), подозревавшие Мухаммед-Гирея в желании подчинить своей власти все степные народы. В 1523 г. ногайское войско Мамай-мурзы и Агиш-мурзы напало на лагерь крымского хана, с которым оставалось 3 тыс. воинов. Во время сражения перекопский «царь» и его сын «царевич» Богатырь-Салтан погибли, опустошительному набегу Ногайской орды подвергся Крымский полуостров. Обстановка стабилизировалась лишь осенью 1523 г., когда новым ханом при поддержке турецкого султана Сулеймана I стал Саадет-Гирей. Новому владыке Бахчисарая пришлось восстанавливать разрушенное врагом государство, на время забыв о походах на Русь.

У Московского государства остался один очень упорный и опасный противник – казанский хан Сагиб-Гирей. В начале осени 1522 г. он направил отряды подвластных ему татар и луговых марийцев на Галицкую землю. 15 сентября войска противника напали на стоявшую в Парфеньеве русскую заставу и перебили ее, а 28 сентября другой неприятельский отряд захватил монастырь в Унже.

Начавшиеся после этого московско-казанские переговоры закончились неудачей. Раздосадованный Сагиб-Гирей весной 1523 г. приказал казнить захваченных во время переворота 1521 г. русских купцов и великокняжеского посланника Василия Юрьевича Бушму Поджогина. Однако время для этого было выбрано явно неудачно. Вскоре после расправы над представителем Москвы хан узнал о разгроме и гибели своего брата Мухаммед-Гирея и разорении Крыма ногайцами. Казанское ханство оказалось один на один с двумя сильными врагами – Московским государством и Ногайской ордой.

Опыт неудачных казанских походов первых лет правления Василия III вынуждал его действовать наверняка. В августе 1523 г. в Нижнем Новгороде собрали большое войско, но прибывший туда великий князь не собирался рисковать и ограничился посылкой на Казань небольшой рати Шах-Али. По-видимому, поход призван был отвлечь силы татар от главного замысла русских воевод, заключавшегося в возведении на неприятельской территории нового опорного пункта, обезопасившего Нижегородский край от татарских вторжений.

Обе части великокняжеской армии действовали достаточно согласованно. В сентябре 1523 г. русские войска, перейдя пограничную реку Суру, вторглись на территорию Казанского ханства. Судовая рать, при которой находился Шах-Али, разорила черемисские и чувашские селения по обоим берегам Волги, дошла до предместий Казани, а затем, выполняя наказ великого князя, сразу же повернула назад. Конная рать, дойдя до реки Свияги, встретилась на Итяковом поле с вражеским войском и атаковала его. Татары, не выдержав удара поместной конницы, бежали; многие из них утонули в реке. 1 сентября 1523 г. началось возведение русской крепости на правом, казанском берегу Суры, в месте впадения ее в Волгу. Согласно преданиям, крепость была построена на месте марийского поселения Цепель. Одновременно к присяге великому князю Василию III привели местных жителей – марийцев, мордву, чувашей; тысячи из них отправили в Россию в качестве заложников и пленных. Новую крепость назвали именем правящего великого князя – Василь-городом (современный поселок Васильсурск). Там был оставлен сильный гарнизон. Тем временем хан Сагиб-Гирей лихорадочно пытался перехватить инициативу в свои руки. 17 октября 1523 года он совершил новый большой поход на Галич. После неудачного штурма города и непродолжительной осады войско татар и подвластных им марийцев отступило, уводя множество пленных и разорив окрестные селения. Опасаясь ответного удара, Сагиб-Гирей направил в Крым к брату Саадет-Гирею посла, просившего прислать в Казань пушек, пищалей и янычар.

Предположение казанского «царя» оказались верными. В ответ на дерзкое нападение на Галич московские власти стали готовить поход русских войск на Казань. Во главе армии был поставлен «царь Шиголей». При нем находились воеводы Иван Федорович Бельский, Михаил Васильевич Горбатый и Михаил Юрьевич Захарьин, которые возглавляли Большой полк судовой рати и командовали всем русским войском. Действовавшей самостоятельно конной ратью командовали воеводы Иван Васильевич Хабар и Михаил Семенович Воронцов. Вместе с ними в поход должны были идти особо доверенные лица великого князя Иван Юрьевич Шигона Поджогин – имевший скромный чин «сына боярского», но с весомым добавлением «который у государя в думе живет», брат казненного в Казани посланника В.И. Бушмы Поджогина и дьяк Афанасий Курицын.

В поход судовая рать выступила 8 мая 1524 г. (за неделю до Троицына дня). Конная рать – 15 мая (на Троицын день). Международная обстановка складывалась очень удачно для задуманного нападения на Казанский юрт. В это время уже началось наступление на Крым 80-тысячной польско-литовской армии, в ходе которого «литовская, деи, сила Очаков разорила, а взяли, деи, его в два дни». Узнав о затруднительном положении крымского хана Саадет-Гирея и начавшемся вторжения на территорию своего государства русских ратей, Сагиб-Гирей спешно покинул Казань и бежал в Крым, чтобы, пробравшись в Турцию, просить помощи у султана. Но Саадет-Гирей приказал арестовать бежавшего перед врагом брата, назначив на его место своего 13-летнего племянника Сафа-Гирея.

24 августа полки конной рати на том же Итяковом поле у реки Свияги вступили в сражение с казанской армией. В жестокой сече русские воины «многых князей, и мурз, и татар, и черемису, и чювашу избиша, а иных князей и мурз многых живых поимаша».

Судовая рать высадилась под Казанью 3 июля 1524 г. Полки «стали на Цареве лугу обострожився» и, не начиная осады, принялись ждать подхода конной рати. Казанцы, опасавшиеся соединения двух армий, 19 июля атаковали укрепившееся в остроге московское войско. Получив жестокий отпор, они продолжали блокировать не имевших конницы русских воинов в их лагере, время от времени повторяя нападение. Обстановка осложнилась, так как в войске Шах-Али и князя И.Ф. Бельского стали заканчиваться продовольственные запасы. На помощь им из Нижнего Новгорода выступила вторая судовая рать князя Ивана Федоровича Палецкого, имевшего под своим командованием 90 речных кораблей. На каждом струге находилось по 30 русских воинов. По-видимому, резервная флотилия была приготовлена заранее, с целью доставки продовольствия для стоявшей под Казанью армии в том случае, если осада города затянется. По берегу судовую рать сопровождал конный отряд из 500 воинов. Узнав о движении русских кораблей, черемисы подготовили засаду. Первым был уничтожен конный отряд, из состава которого спаслось лишь 9 человек. Затем во время ночной остановки противник атаковал флотилию князя Палецкого. Большинство русских воинов погибло или попало в плен. Лишь немногие корабли и среди них струг воеводы Палецкого ушли и смогли добраться до лагеря Шах-Али под Казанью. Вскоре туда же подошла и конная рать И.В. Хабара и М.С. Воронцова.

15 августа все русские полки соединились и начали осаду города. Однако заметных успехов воеводам добиться не удалось. Оставшиеся вне крепости казанские отряды совершали частые и неожиданные нападения на расположение русских войск. Московская армия находилась в постоянной, изматывающей простых воинов, готовности к отражению новых атак. Вскоре, осознав бесплодность своих усилий, воеводы начали переговоры с татарами, согласившись снять осаду в обмен на обещание прислать казанских послов в Москву для заключения мира.

Поспешное отступление русских войск стало спасительным для Казанского ханства. Вскоре после их отхода на территорию этого государства вторглись ногайские отряды, разорившие южные пределы. Правительство юного хана Сафа-Гирея было остро заинтересовано в установлении мирных отношений с Россией. В ноябре 1524 г. в Москву прибыли казанские послы Аппай-улан и князь Бахты-Кият. Переговоры закончились успешно и стороны заключили договор, единственным условием которого стал перевод на русскую территорию Казанской ярмарки, проводившейся ежегодно 24 июня. В 1525 г. она открылась уже в Нижнем Новгороде. Торговый оборот главной волжской ярмарки значительно упал, что сказалось на прибылях русских и восточных купцов, однако еще больший урон понесло Казанское ханство, богатевшее на транзитной волжской торговле.

Отношения Москвы с Крымом оставались напряженными, но больших походов на Русь хан организовать не мог из-за постоянных усобиц в роду Гиреев. Сорванным оказался уже подготовленный поход 1525 г., когда Саадет-Гирей, двинувшийся к московским рубежам с 50-тысячной армией «царь», уже за Перекопом узнал о мятеже, вновь поднятом одним из его братьев Ислам-Гиреем, и принужден был прекратить поход и вернуться назад. Та же история повторилась в 1526 г.

В Москве постарались воспользоваться усобицами в стане врага и продолжали укреплять южную границу. Сначала в Коломне, а затем в Зарайске начинается строительство каменных крепостей, призванных стать надежным щитом против будущих татарских вторжений.

Первое после трагического 1521 года испытание на прочность русская оборона испытала осенью 1527 г., когда на Русь двинулся «царевич» Ислам-Гирей. К его войску со своими отрядами присоединились «Магмед-Киреев сын, да Юсюп царевич Епанчин сын, да два царевичи Ахмата Хромого дети, да Бахтиязыр мурза, Кайдекеш мырза и иные многие мырзы». Всего в поход выступило 40 тыс. крымских татар. В Москве о начавшемся походе узнали 4 сентября из полученного достоверного донесения: «пришла весть прямая», что «Ислам идет к Ростиславлю и Оку реку хочет лести под Ростиславлем». На следующий день великий князь Василий III «отпустил» на Коломну передовые войска во главе с воеводами Федором Васильевичем Лопатой Телепневым и Иваном Федоровичем Овчиной Телепневым, вслед за которыми выступили другие военачальники. На этот раз русские воеводы не «оплошали» и в «Ысламов приход» под Ростиславлем уже стояли полки князя Василия Семеновича Одоевского, Ивана Ивановича Щетины Оболенского, уже упомянутых князей Ф.В. Лопаты Телепнева и И.Ф. Овчины Телепнева, князя Василия Ивановича Репнина-Оболенского, князя Никиты Дмитриевича Щепина. В сход к этим воеводам пришли с Каширы полки князя Федора Михайловича Мстиславского, князя Федора Васильевича Овчины Телепнева и князя Петра Федоровича Охлябинина. Сверхнадежно, от возможного нападения, была прикрыта казанская «украйна» – войска стояли в Муроме (князь Василий Васильевич Шуйский), Нижнем Новгороде (князь Семен Федорович Курбский), Костроме (князь Михаил Данилович Щенятев) и Чухломе (князь Данила Васильевич Марамук Несвицкий). Население, жившее в окрестностях русских городов, расположенных на пути следования вражеских войск, было собрано в осаду. Спешно укреплялась Москва.

Великий князь с резервными войсками стал лагерем в селе Коломенском, затем также выступил к Оке. Впрочем, подкрепление не понадобились – «перелезть» Оку Ислам-Гирею не дали. 9 сентября татары подошли к реке и попытались переправиться через нее. Однако русские войска «с Ысламом с царевичем билися и стрелялися об реку от утра и до вечера. И от берега татар отбили и многих татар в реце побили». Вслед начавшим отход крымцам были высланы конные полки, у Зарайска настигшие противника. В произошедшем на реке Осетр сражении татары были разбиты. В числе пленных оказался крымский «великий человек» мурза Янглич. 8 октября 1527 г. войска Ислам-Гирея, преследуемые русскими и деморализованные поражением, стали поспешно уходить за Дон. Следствием победы над татарами стала показательная казнь находившегося в Москве посла Саадет-Гирея Чабыка, утопленного по приказу Василия III.

Положительный опыт кампании 1527 г. был использован в последующем. Полки продолжали ставить в Коломне, Кашире, Серпухове, Рязани, Туле, на опасном «Сенкином броде», усиливая их в момент наибольшей угрозы. Так, в июле 1529 г., помимо указанных городов, крепкие заставы поставили «против устья Осетрьскаго» (Иван Федорович и Семен Федорович Бельские), «против Ростиславля» (Михаил Иванович Кубенский-Заозерский), «под Бачмановым на Московском устье» (Василий Андреевич Шереметев). В 1530 г. к перечисленным местам дислокации русских войск прибавились военные лагеря «против Люблина», где стоял воевода Федор Семенович Воронцов, «под Окатовым» (князь Роман Иванович Одоевский), «против Колычевского острова» (князь Иван Федорович Тать Хрипунов-Ряполовский). В 1530—1531 гг.

были построены новые деревянные крепости в Чернигове и Кашире, завершено строительство каменного кремля в Коломне. Столь надежного рубежа на южной границе Россия прежде не имела. Укрепив оборону на крымской «украйне», Василий III вновь попытался разрешить продолжавший беспокоить его казанский вопрос.

Причиной нового обострения русско-казанских отношений стали «нечесть и срамота», учиненные ханом Сафа-Гиреем русскому послу Андрею Федоровичу Пильемову весной 1530 г. Нанесенное оскорбление (в чем оно состояло, летописец не уточнил) окончательно переполнило чашу терпения московских властей, решивших предпринять еще одну попытку возвращения Казани под свою власть. Надежно прикрыв южную границу, Василий III в мае 1530 г., действуя по старому сценарию, двинул на Волгу две рати – судовую и конную. Судовой ратью командовали воеводы Иван Федорович Бельский и Михаил Васильевич Горбатый. Конную рать на Казань повели Михаил Львович Глинский и Василий Андреевич Шереметев.

По-видимому, оскорбление русского посла было тщательно спланировано, так как казанцы хорошо подготовились к войне. На помощь им пришли ногайское войско Мамай-мурзы и астраханские отряды князя Яглыча (Аглыша). Под Казанью на реке Булак был построен острог, призванный затруднить действия московских воинов в случае осады и возможного штурма города.

Судовая рать проделала путь до Казани без особых затруднений. Конные полки, разбив пытавшихся помешать им татар в нескольких небольших стычек, благополучно «перевезлися» через Волгу и 10 июля соединились на казанской стороне реки с войском И.Ф. Бельского и М.В. Горбатого. В ночь на 14 июля полк Ивана Федоровича Овчины Оболенского штурмом овладел построенным «на Булаке» острогом, где погибла большая часть его защитников, в том числе ханский аталык Талыш.

Первый успех русских и начавшаяся бомбардировка города встревожила горожан. Многие из них стали требовать прекращения борьбы и начала переговоров с Москвой. В этой обстановке хан Сафа-Гирей предпочел бежать из Казани. Но русские воеводы не спешили начинать решительный штурм крепости, где почти не осталось защитников, выясняя между собой, кому первому надлежит вступать в город. Неожиданно разразившаяся буря спутала их планы. Воспользовавшись замешательством в неприятельском стане, казанцы устроили внезапную вылазку и нанесли поражение русскому войску. Летописец записал: «В те поры туча пришла грозна и дождь был необычен велик, и который был наряд пищали <…> привезен на телегах на обозных к граду, а из них было стрелять по городу, и посошные и стрельцы (в данном случае пушкари. – В.В.) те пищали в тот дождь пометали, и казанцы, вышед из города, и поимали тот весь наряд». Была захвачена часть артиллерии московской армии – 70 пушек-пищалей и «гуляй-город», где должны были установить эти орудия. В бою погибли 5 русских воевод, в их числе князь Федор Васильевич Лопата Оболенский.

Опомнившиеся русские воины под командованием князя И.Ф. Бельского возобновили обстрел города, но уже без особого успеха. 30 июля 1530 г. осада была снята. Московское войско отступило за Волгу и 15 августа ушло к своим границам. Виновным в неудачном исходе этого похода признали Ивана Федоровича Бельского. Он был приговорен к смертной казни, но затем помилован и ввергнут в тюрьму, где находился до смерти Василия III.

Еще до возвращения бежавшего в Астрахань Сафа-Гирея, казанские князья и мурзы были вынуждены начать переговоры с Россией о принесении ими шертной присяги Василию III. Осенью 1530 г. в Москву прибыло татарское посольство во главе с князьями Табаем и Тевекелем и бакшей Ибрагимом. От имени хана они просили, чтобы великий князь «пожаловал <…> Сафа Киреа царя братом и сыном его себе учинил, а царь хочет быти в государьской воле, и князи и всей земли Казанской люди <…> служити вперед хотят прямо и неотступными быти всею землею Казанскою до своих животов и их дети». Послы дали Василию Ивановичу шертную запись, обещая, что она будет подтверждена Сафа-Гиреем и всеми казанскими князьями и мурзами.

В Казань срочно отправился русский посол Иван Васильевич Полев, который должен был привести власти ханства к присяге и потребовать возвращения пленных и захваченного во время последнего похода «наряда». Однако 26 марта в Москву прибыл посланный им сын боярский Сура Нехаев, сообщивший об отказе Сафа-Гирея утвердить данную Табаем и Тевекелем присягу. Переговоры возобновились. Не прекращая их, Сафа-Гирей затягивал время и выдвигал все новые требования к Москве. В то же время его послы в Крыму упорно добивались от Саадет-Гирея помощи в борьбе с Московским государством. Оказать действенную помощь племяннику «перекопский царь» не мог, но атмосфера на южной «украйне» стала накаляться. В феврале 1531 г., по прямому указанию Саадет-Гирея, произошло нападение «крымских людей» на одоевские и тульские места.

В ходе продолжавшихся переговоров московские дипломаты сумели привлечь на свою сторону послов Табая и Тевекеля, с помощью которых русские власти наладили контакты с самыми влиятельными в Казани князьями Кичи-Али и Булатом. Осознавали бедственное положение Казанского ханства, разоренного десятилетием непрерывных войн с Москвой, они видели, что непримиримая и лукавая политика Сафа-Гирея, окружившего себя крымскими и ногайскими советниками, неизбежно влечет за собой новые русские вторжения. Чашу терпения партии сторонников мира с Россией переполнил задуманная ханом расправа с русским посольством, арест и казнь всего состава русского посольства во главе с Иваном Васильевичем Полевым. Воспротивившись решению Сафа-Гирея арестовать и казнить И.В. Полева, чреватому новой истребительной войной с Москвой, «Качигалей мурза, и Булат князь в головах, и уланы, и князи, и сеиты, и мурзы и всей земли Казанские люди съвокупишася в едино место и убити [московского посла] не дали, а Сафа Киреа царя по великого князя наказу ис Казани выслали, и царевых советнико Крымцов и Нагай, а иных побили».

Василий III планировал поставить на освободившийся престол известного своей верностью Москве хана Шах-Али. Однако новое казанское правительство, во главе с царевной Ковгар-Шад (по русским летописям – Горшедна – сестра умершего хана Мухаммед-Эмина) и князьями Кичи-Али и Булатом, отказалось принять непопулярного в татарской среде правителя, испросив себе ханом младшего брата Шах-Али пятнадцатилетнего Джан-Али (Яналея).

Таким образом, между Московским государством и Казанским ханством был установлен прочный мир и тесный союз, продержавшийся до смерти Василия III.

* * *

На крымской границе в начале XVI в. сохранялось относительное спокойствие, изредка нарушавшееся нападениями небольших татарских отрядов. Однако охране южной «украйны» продолжало уделяться особое внимание. Малейшая тревога на границе вызывала быстрые ответные действия русских войск. Так случилось в 1532 г., когда «февраля в 20 день приходили крымские люди на одоевские места и на тульские». Набег возглавил «царевич» Бучак, он был направлен на Русь Саадет-Гиреем после обращения к нему за помощью казанского хана Сафа-Гирея. Неожиданным это нападение не стало – в Туле, была сосредоточена мощная группировка из 5 полков во главе с воеводами князем Иваном Михайловичем Воротынским и Иваном Васильевичем Ляцким, а затем князем Василием Андреевичем Микулинским и князем Александром Васильевичем Кашиным. Татары напали небольшими силами и, разорив несколько селений на границе, сразу же ушли обратно, не вступая в бой с московскими полками, многократно превосходившими их численностью.

В мае 1532 г. были получены сведения о подготовке нового нападения: «прииде к великому князю Василью весть ис Крыму, что крымской царь копитця со многими людьми с похвалою, хочет идти на великого князя украину». На защиту южного рубежа в дополнение к стоящим там полкам выслали новые войска. – «И князь великий, слышяв то, послал на Коломну на берег воевод своих князя Ивана да князя Семена Федорочев Бельских, да бояр своих князя Михаила Васильевича Горбатого да Михаила Семеновича Воронцова, и иных воевод, а с ними княжат и дворян своего двора и детей боярских из многих городов безчислено много. А наряд был великой: пушки и пищали изставляны по берегу на вылазе от Коломны до Каширы, и до Сенкина, и до Серпухова, и до Колуги, и до Угры, добре было много, столько и не бывало». Однако в 1532 г. большого нападения на русские «украйны» так и не произошло.

Ситуация осложнилась спустя год. Вражда двух братьев, Саадет-Гирея и Ислам-Гирея, неожиданно завершилась победой Сагиб-Гирея, который при поддержке турецкого султана стал новым крымским «царем». 12 или 14 августа в Москве было получено известие о начале похода на Русь 40-тысячного крымского войска, ведомого «царевичами» Ислам-Гиреем и Сафа-Гиреем, бывшим казанским «царем», в то время жившим в изгнании в Крыму. Московские власти не имели точных сведений о направлении их движения, но, сознавая опасность близящегося вторжения, начали принимать экстренные меры по защите своих приграничных владений.

Василий III встал с резервными войсками в селе Коломенском, направив к Коломне рать под командованием князя Дмитрия Федоровича Бельского, князя Василия Васильевича Шуйского и других воевод. 18 августа 1533 г. туда же выступили полки князя Федора Михайловича Мстиславского, князя Петра Ивановича Репнина и князя Петра Федоровича Охлябинина. Из Коломны против татар, бывших в «разгонех», послали отряды «лехких воевод» князя Ивана Федоровича Овчины Телепнева, князя Дмитрия Федоровича Щереды (Череды) Палецкого, князя Дмитрия Юрьевича Друцкого.

Опыт прошлого поражения и полученные от пленных сведения об укреплении «берега» вынудили крымских царевичей нанести удар в другом направлении. 15 августа 1533 г. великий князь получил известие о приходе татар под Рязань. Крымцы выжгли посады, «приступали» и к крепости, но «града не взяли». Рязанская земля подверглась страшному опустошению: татарские загоны частым бреднем прошли по окрестностям города, уводя в «полон» всех не успевших скрыться.

Первым в район действий татарских загонов вышел полк «лехкого воеводы» князя Дмитрия Федоровича Череды Палецкого. У села Беззубово, в 10 верстах от Коломны, он «потоптал» разбойничавший там татарский отряд, а пойманных «языков» отослал к великому князю. Затем к месту боев вышли другие легкоконные полки, атаковавшие крымские отряды. Встретив отпор, татарские загоны отошли к своим главным силам и, соединившись, нанесли ответный удар по русским полкам, командование над которыми принял князь Иван Федорович Овчина Телепнев. Устояв в тяжелом бою, русские воины затем вынуждены были отступить. Предводители крымского войска, опасавшиеся подхода более многочисленного русского войска, не преследовали «лехких воевод» и начали поспешное отступление к границе, уводя захваченный в рязанской земле полон[15]15
  Точное число русских пленников, захваченных и уведенных в Крым во время похода 1533 г., не известно, но при продаже их хан Сагиб-Гирей, только в виде «тамги» получил 100 тыс. золотых. – См.: Сыроечковский В.К. Мухаммед-Гирей и его вассалы // Уч. зап. МГУ. Вып. 61. Историч. серия. Т. 2. 1940. С. 15. Часть полоняников удалось выкупить на великокняжеские и собранные церковью деньги. Только новгородский и псковский архиепископ Макарий осенью 1534 г. переслал в Москву на выкуп пленных 700 рублей. – ПСРЛ. Т. 6. С. 293—294.


[Закрыть]. Один из татарских отрядов, отрезанный от своих главных сил, вынужден был отступать обходным путем, через засеченные рязанские леса, бросив коней и доспехи. «И резаньци мужикы многих тотар побили на лесе».

Смерть Василия III (4 декабря 1533 г.) заметно осложнила внешнеполитическое положение Московского государства. В войну с Россией вступило Великое княжество Литовское, антирусские настроения возобладали в Казани. Зимой 1533/34 г. «приходили многие казанские люди к Нижнему Новгороду и новгородские места многие пустыми учинили, полону без числа много поимали, жен и детей боярских, да и черных людей с женами и с детьми многих поимали». Вскоре начались казанские набеги на вятские земли. Московские бояре пытались добиться их прекращения, но оставшийся верным клятвам хан Джан-Али уже не пользовался поддержкой казанских князей. В ханстве началось мощное движение за восстановление независимости. Окончательный разрыв между Москвой и Казанью произошел 25 сентября 1534 г., когда, в результате организованного царевной Ковгар-Шад переворота, были убиты хан Джан-Али и находившиеся при нем русские советники. На ханский престол вернулся Сафа-Гирей – давний и убежденный враг Москвы. Многим деятелям русской партии пришлось бежать в Россию. Самыми заметными из них были князья Шабан и Шах-Булат Епанчины и Карамыш и Евлуш Хурсуловы.

Воцарение Сафа-Гирея повлекло за собой начало большой войны на Волге. Первые столкновения произошли зимой 1535/36 г. В декабре казанские отряды небрежением мещерских воевод Семена Гундорова и Василия Замытского доходили до Нижнего Новгорода, Березополья и Гороховца. В январе татары сожгли Балахну, но затем отступили, уходя от переброшенных сюда из Мурома войск воевод Федора Михайловича Мстиславского и Михаила Михайловича Курбского. Настигнуть главные силы казанцев не удалось. Менее удачно для татар закончилось нападение их небольшого отряда на Коряково на реке Унже: большая часть нападавших была перебита в бою, пленных впоследствии казнили в Москве. В конце июля татары вторглись в костромские места, разгромив на реке Куси русскую заставу князя Петра Васильевича Пестрого Засекина. В бою погибли князь Засекин и воевода Меншик Полев. В Галицком летописце сохранились сведения, что татарские и черемисские отряды осенью 1536 г. приходили и в галицкие места.

В январе 1537 г. войско Сафа-Гирея начало новое наступление. 15 января казанцы «безвестно» дошли лесами до Мурома, и, пользуясь внезапностью нападения, попытались захватить его. Татары выжгли посады, но взять крепость не смогли. Через три дня, после безуспешной осады они поспешно отошли, получив известие о выступлении из Владимира и Мещеры русских воевод: князя Романа Ивановича Одоевского, Василия Андреевича Шереметева и князя Михаила Ивановича Кубенского.

Из-под Мурома казанское войско, с захваченным здесь большим полоном, двинулось к Нижнему Новгороду. Татары выжгли верхний посад, но были отбиты и ушли вниз по Волге к своим границам. В летописях отмечено появление татарских и черемисских отрядов в окрестностях Балахны, Городца, галицких и костромских местах.

Правительство, встревоженное возросшей активностью «казанских людей» и слабым прикрытием восточных территорий, начинает укрепление волжской границы. В 1535 г. новая крепость основывается в Перми, в 1536—1537 гг. строятся города на реке Кореге (Буй-город), «у Соли на Балахне (Балахна), «град древян в Мещере на реце на Мокше» (Мещера), на реке Обноре в устье р. Учи (Любим) перестраиваются укрепления в Устюге, Вологде. На новое место переносится Темников, после пожаров восстанавливаются укрепления Владимира и Ярославля. В 1539 г. на границе Галицкого уезда возводится город Жиланский, в том же году захваченный и уничтоженный войском казанского князя Чуры Нарыкова.

Разрядные записи 1537 г. впервые содержат роспись воеводам от казанской «украины». Главная рать под командованием «царя» Шах-Али и воеводы Юрия Дмитриевича Шеина встала во Владимире, в Муроме «за городом» находился князь Федор Михайлович Мстиславский, в Нижнем Новгороде («за городом») – Дмитрий Семенович Воронцов. В Костроме «за городом» войсками командовал князь Андрей Иванович Холмский, в Галиче – князь Иван Андреевич Прозоровский. Вскоре рать А.И. Холмского из-под Костромы передвинули на Плес. Примерно такая же расстановка сил на этом рубеже сохранялась в последующие годы.