Текст книги "Рикошет"

Марина Мичурина
Рикошет

© М. Мичурина, 2021

© Интернациональный Союз писателей, 2021

Автобиография

Я родилась на Крайнем Севере – в п. Потапово Дудинского района на полуострове Таймыр. Провела детство в Норильске, в городе постоянных холодов и полярных ночей, возможно, поэтому мое первое стихотворение было про солнце и дождь. Однако Норильск остался в памяти навсегда как родной и любимый город.

В возрасте двенадцати лет переехала с родителями в Красноярск, где окончила школу с золотой медалью и музыкальную школу по классу фортепиано. Высшее образование получила на факультете иностранных языков Красноярского педагогического университета, работала техническим переводчиком в течение восьми лет, а затем – преподавателем английского языка в школе с английским уклоном. В 1996 году была приглашена заведовать отделением иностранных языков в Детский образовательный центр г. Красноярска, где и работала десять лет до отъезда из России в США на постоянное место жительства в 2005 году.

В 1995 году окончила курсы повышения квалификации, учрежденные Фондом Джорджа Сороса, с присуждением звания «Учитель – Мастер». В 1999 году принимала участие в конкурсе на проект по созданию учебника английского языка для средних школ России. Проект был учрежден совместно Британским советом и Министерством образования РФ. Успешно пройдя конкурс, в течение шести лет работала в команде авторов – учителей английского языка, в результате чего был создан и широко использовался учебник «Английский нового тысячелетия» (New Millennium English) для 5–11 классов.

Серьезно писать поэзию и прозу я начала достаточно поздно, по приезде в США, хотя еще в юные годы сочиняла стихотворные сценарии, а также стихи и песни для школьных мероприятий. Мои стихи публиковались в электронных журналах «Кругозор» и «Чайка», в печатном издании «Контакт» (Бостон, США), в журнале «Веселые картинки» (Москва). Издано два сборника поэзии – «За алым парусом вдогонку» и «Дорога в ноябрь», а также книга прозы «Siberian in Cyberia» [Название книги основано на игре слов, одинаковых по звучанию, и означает «Сибиряк (Сибирячка) в киберстране, то есть в виртуале]», издательство «Аспект», Бостон.

В настоящее время живу и работаю в США, Бостон.

Поэзия юмористическая и саркастическая

О насущном понемногу

(Знал бы он о COVID-19!)

 
Еду я в трамвае, на лице – повязка,
В латексной перчатке смуглая рука.
Нынче на трамваях ездим мы с опаской,
В масках и перчатках – чтоб наверняка!
 
 
Где моя беспечность? Я ж была без башни —
Но натуры легкость нынче не у дел.
Сяду-ка подальше, чтоб шофер не кашлял.
Сумку ставлю рядом, чтоб никто не сел.
 
 
Выйду из трамвая да пройдусь по свету…
Нет без спецкостюмов баб и мужиков!
Предъявляю пропуск, подаю анкету,
Что симптомов нету и к труду готов.
 
 
К черту я снимаю свой костюм английский,
Надеваю гордо спецкомбинезон,
И пускай здесь зона, прямо скажем, риска —
Я пришла работать – вот ведь в чем резон!
 
 
Пусть мы на работе без рукопожатий,
Обниматься тоже кодекс не велит —
Все равно мы вместе, фронтовые братья,
И корону снимет мерзкий паразит!
 

 
С созвездия Лебедя к нам прилетели
Крутые какие-то спонсоры, блин…
Открыли у нас в городке на неделю
Волшебный «Что хочешь – бери» магазин.
Туда я отправилась – так, между прочим,
Добра у меня своего до ушей.
За так – все мы знаем – и чирей не вскочит,
Бесплатным бывает лишь сыр… для мышей!
Товары лежат на хрустальных подставках:
Мечта… вдохновенье… душевный подъем…
Бери что угодно ты в спонсорской лавке —
Одно! И обмена не будет потом!
Ну вот на фига́ тебе воля и смелость?
А хочешь навеки остаться с мечтой?
Мозги хороши, только что с ними делать,
Коль силы не купишь уже пробивной?
Любовь? К ней бы надо и верность навеки…
Могущество? Тех ненавидят, кто крут…
Здоровье? Да вроде и так не калеки…
Удачу? Пожалуй, колдуньей сочтут…
Кто выберет эту слюнявую жалость?
Самой удержаться бы хоть на плаву…
Я лучше пойду… так спокойней, пожалуй.
Без этих вещей я вполне проживу!
 

 
Бывают в России мужчины,
Что женщин не хуже ничуть:
Дородны, воспитанны, чинны,
На месте осанка и грудь.
Пройдут – словно солнцем осветят,
Собою закрыв горизонт…
Такие нужны нашим детям!
Вот это, скажу, генофонд!
Округло-приятное брюшко —
Сама сексуальность и стать:
«Подвиньтесь-ка, девы-подружки,
И дайте на место нам встать!»
Одна только мысль меня гложет
Сильнее несказанных слов:
Уж раз мы так сильно похожи,
Зачем нам различье полов?
 

 
Ногою чувствую: ты рядом!
Слегка ступнею повела…
Сравню с винтовочным прикладом
Изгиб коленного мосла.
Скольжу ступнею понемногу,
Знакомый ощущая жар,
Сравню твою сухую ногу
Я с острой саблей янычар.
Твою я трогаю лодыжку…
То не лодыжка, а кастет!
Тебя читаю я как книжку —
По анатомии буклет!
И засыпаю… честь по чести…
И мне не нужен люминал,
Когда лежит со мною вместе
Такой военный арсенал!
 

 
У нас в поселке на Рублевке
Одни плебеи – все подряд.
Собачек держат на веревке,
Чтоб охраняли дом и сад.
Вы не поверите, Тамарка
Бульдога держит в конуре,
А у Софи́ в саду овчарка…
(Что взять? Она ж из кабаре!)
А мой Вованчик расстарался —
Что значит класс и интеллект!
Он просто быстренько смотался
И в Гималаи, и в Тибет.
Кому нужны питбули эти?
Овчарки – тоже моветон.
Привез Вованчик в клетке йети —
Пусть в сторожах побудет он.
Умрут от зависти соседи:
Надев на голову тюрбан,
В саду грызет орехи йети…
Ну просто вылитый Вован!
 

 
Не забыть тебя, как ни старайся, —
Нежно-розовый, словно пион,
Поросенок по имени Вася,
Что был нами в сарае взращен.
Мы простились с тобой в воскресенье,
На поминки весь свет приглашен.
Муж, рыдая, готовил пельмени,
Я, рыдая, варила бульон.
И, страдая от боли и муки,
Утирая скупую слезу,
Ели их наши дети и внуки,
Выбрав, что покрупнее, в тазу.
Помню, как ты глядел с укоризной
На последнем к сараю пути…
Мы уход твой отметили тризной,
Ты уж, Вася, хозяев прости!
Ближе к вечеру гости доели
С чесночком и лучком холодец…
Муж сказал: «Эх, не зря мы скорбели,
До чего же был вкусный, подлец!»
 

 
Когда я в деревню вернуся,
Презрев лыжный отдых в горах,
Мне встретится свинка Маруся
С девчоночьей искрой в глазах.
 
 
Приятна округлая спинка
И брюшка вальяжного стать —
Когда же успели вы, свинка,
Такою красавицей стать?
 
 
Твоя грациозна походка,
Качаются плавно бочка́,
Ресницы опущены кротко
На шелковый блеск пятачка.
 
 
В деревню пора… в самом деле,
Пусть даже и не по пути…
Чего я забыл в Куршевеле?
Там свинок таких не найти!
 

 
Пингвин в Антарктике надумал борщ сварганить,
Рецепт он у полярников спросил
И начал изучать что было сил,
Хоть борщ довольно трудно испоганить.
В раздумьях он крылом чесал затылок:
Ну где же взять свинину и чеснок?
Капусту, свеклу где б найти он смог,
Чтоб борщ был ал и по-полтавски пылок?
Пингвин к полярникам залез в апартаменты,
Где перетряс коробки и мешки…
И сел на хвост, рыдая от тоски:
Там всё в консервах… все ингредиенты!
Ну где найдешь свинью ты в Антарктиде?
И свекла отродясь там не росла!
Хоть паста, впрочем, где-то там была,
Томатная… в почти пристойном виде.
Пингвин закрыл глаза… нырнул поглубже
И, изловчась, тюленя изловил,
Взамен свиньи… того… употребил…
Считая, что совсем без мяса хуже.
Украв пакет сухой картошки из кладовки,
К нему добавил квашеный чеснок,
Потом – сухой свекольный порошок
И три вконец засушенных морковки.
Пингвин варил свой борщ часа четыре,
И, чтоб полярникам потери возместить,
Решил он от души их угостить,
Чтоб с ними жить в согласии и мире.
Полярники борща себе налили…
Потом в углах плевались целый час
И, вылив борщ в промерзший унитаз,
Пингвина вразнобой благодарили.
 

 
Чтоб день ваш потрясеньем был увенчан,
Пожалуйте, друзья, в московский ГУМ.
Не надо денег брать с собой и женщин
(Последних – чтоб не создавали шум).
Пройдитесь в позе барского безделья
И, голосу придав вельможный тон,
Часы «Филиппе» на руку наденьте,
А на плече чтоб сумка от «Дюпо́н».
У вас их нет? Найдите, что похоже,
И пусть в Шанхае куплено в Сети,
И наплевать, что из фальшивой кожи, —
Нам главное, чтоб сходство соблюсти.
Вам будут предлагать и то и это —
Часы «Картье», костюмы «Армани́»,
А вы дари́те девочкам конфеты,
Глядите томно: «Мне к чему они?
И так дворцы завалены и виллы,
Пришел в простой российский магазин
Пополнить угасающие силы —
А здесь все то же… тот же хлам один!
Я понимаю: в кризисе Россия,
Но ведь нельзя, чтоб откровенно так…»
И сделают глаза они большие,
Прижав к губам накрашенным кулак…
А менеджер, быть может, и заплачет,
Внеся пометок пару в ноутбук…
Сходите в ГУМ – лишь так, а не иначе —
И точно кайф получите, мой друг!
 

 
Фланель истерта, тусклая резина,
Валяешься в каморке, вся в пыли…
Тебя из обувного магазина
Давным-давно в коробке принесли.
Тогда в тебя охотно наряжались,
Придав своеобразие и шик,
Огни в резине ярко отражались,
То было время праздника души.
Ты столько снега и дождей видала,
Ты в лужу наступала сотни раз,
То туфли ты, то валенки спасала,
Подошвою бросаясь первой в грязь.
Бывала ты на грядках и на пашне,
Согретая теплом хозяйских ног…
Прошло и это. Всё, ты – день вчерашний.
Куда тебе до уровня сапог!
И вот теперь в захламленной каморке,
Зарывшись в драный тиковый матрас,
Ты ожидаешь с ужасом уборки:
А вдруг не пронесет на этот раз?
Но эта мысль все менее тревожит,
Смирению тупому уступив…
Изношенная старая галоша,
Пропетой жизни гаснущий мотив…
 

 
В Заэкранье мы как в Зазеркалье,
Ведь до каждого – как до луны,
В виртуале все чувства реальны,
Хоть порой никому не видны.
Так же радуют нас комплименты,
Так же ранит словесный удар,
Здесь бывают и счастья моменты,
И бросает то в холод, то в жар.
Иногда до того неуютно,
Что себе говорим мы: «Держись!..»
Но потом выключаем компьютер —
И тогда начинается жизнь!
 

 
Кто даст ответ? Не знаю, право слово, —
Злой гений то или рука судьбы,
Что вирус на планете коронован,
А мы – всего лишь челядь и рабы?
А может, виноват Макиавелли?
Мол, если не предвидится войны,
Как сделать, чтоб иные уцелели,
Угробив тех, что больше не нужны?
А нам от страха посносило башню
И в норах заточило, как мышей.
За километр услышав чей-то кашель,
Трясемся от хвоста и до ушей.
Детей из школ повыгнали поспешно,
Скупили в магазинах вермишель —
Надеясь, что совсем не так мы грешны,
Чтоб нас из жизни выгнало взашей,
Что так нас вирус, может, не догонит…
Но мне одно покоя не дает:
Есть тот, кто не от вируса в короне,
А от тоски и ужаса умрет,
Умрет от одиночества в квартире,
Как лев, что в клетку брошен ни за грош…
Пожить еще б немного в лучшем мире,
Где знаешь точно, от чего умрешь!
 

 
Всего неделя до апреля,
А нет ни солнца, ни капели,
Как редкий гость на небе просинь —
Весна, ты двигаешься в осень?
И снег кругом вовсю лежит,
И льда на реках прочный щит.
Так холодно рукам и сердцу,
Что ни оттаять, ни согреться.
С надеждой смотрим мы в окно:
Весною пахнуть там должно!
Но солнце, если снизойдет, —
Как иноземный звездолет,
Бездушный диск с планеты зла, —
В нем нет ни неги, ни тепла.
Застыла в коме вся природа.
Вопрос: ну что за время года,
Коль нет суровости зимы,
Но и весны не видим мы?
Ответ: уж больше трех недель
Царит снаружи янвапрель!
 

 
Я каждый день с достоинством паяца
Тащу себя, за шиворот схватив, —
Приросшая привычка подчиняться,
Где неважны желанья и мотив,
Где распорядок правила диктует,
Размерив по минутам жизнь мою.
Шампанское не пьет кто не рискует,
Вот потому я только водку пью.
Пью горькую ночами и в субботу,
Чтоб день забыть и чтоб не видеть снов,
Чтоб делать все, что делать неохота,
Поскольку нет спасенья от оков.
Но иногда устои и порядки
Я рушу в тлен, терзаясь от тоски…
Поэтому всегда ношу перчатки —
И вам мои не видно синяки!
 

 
С годами не меняется натура —
Как быстро ни пришлось бы им бежать,
И возраст – лишь абстрактная фигура,
Что может просто суть не отражать.
Смотри на человека, а не в паспорт —
Ту истину мы знаем с давних пор,
В любые годы можешь ты похвастать:
Есть форма, жажда жизни и задор,
Есть ожиданье радости и света,
Любовь родных… и не совсем родных.
И пусть всегда с тобою будет это —
Будь счастлив каждый день! Без выходных!
 

 
Ты пришел ко мне на день рожденья —
Шоколадный торт и роз букет…
Так безлико это подношенье,
И к нему открытки даже нет.
С выраженьем теплого участья
(Как себя вести – у нас в крови!)
Произнес ты тост: «Желаю счастья,
Здравия, успехов и любви!»
Не могу не оценить такое —
За столом родные и друзья
На тебя глядят почти с тоскою —
Будто по-людски сказать нельзя!
Ты сумел по-светски безупречно
Наши жизни четко разделить…
Всё… И, как на станции конечной,
Чувствую, что нужно выходить.
Вроде бы мне нечего стыдиться,
Вроде ты меня не оскорблял,
Только улетела счастья птица —
Та, что ты поймать мне обещал.
 

 
Зима. Пора уж задавать вопросы,
И первый – неизменный: «Как? Уже?»
И пусть под крышу снежные заносы,
И пол промерз на первом этаже,
Обледенели трубы, шпалы, рельсы,
А вместе с ними – в градуснике ртуть…
Здесь можно плакать, но уж лучше смейся:
Картина не меняется ничуть!
Летят и радиаторы, и трубы,
Парализует холод города.
Пусть стынут на ветру глаза и губы —
К зиме мы не готовы никогда!
 

 
Сижу и слушаю вполуха
Жены уныло болтовню…
О, боже мой! Какая скука…
Но с выводом повременю.
Вчера она была в ударе,
Как искры сыплющий костер,
Сегодня – угли на пожаре,
Как будто кто все краски стер.
Максималистом был когда-то,
Полутонов не признавал,
Любил багряные закаты,
Вихрь, звездопад, девятый вал
И пламя половецких плясок…
Но все становится видней:
В палитре жизни больше красок,
И серый цвет – не редкость в ней.
А перемены, в общем, часты:
Полжизни – там, полжизни – тут,
И вот – теперь люблю контрасты,
Что драйв и тонус задают.
После мартини – медовуха,
А после солнца – дождь и зонт…
Опять у нас в любви разруха?
Ну что ж… тогда начнем ремонт!
 

 
Ты не спеши Шопена мне играть,
Не сыпь музо́н в распахнутые уши —
Не знаю, кто такое может слушать,
Мне лично на Шопена наплевать!
Мне лучше бы «Рамштайн» иль «Отто Дикс»…
Оставь в покое старый фортопляс,
Пошли в кабак, закажем фиш-энд-чипс
И по стакану водочки… за нас.
Не любишь водку? Черт, вот я попал!
Ну ладно, ладно… Может, дернем пива?..
Эх, не была б ты, крошка, так красива —
Давно бы я терпенье потерял!
 

 
Мне в жизни очень долго не везло.
Но утешал мой старенький психолог:
«До сорока живи судьбе назло,
А повезет потом, когда за сорок…»
И я жила, трудилась и плыла
Не по теченью жизни – против чаще,
Ждала: когда-нибудь за все дела
Мы вдруг благословение обрящем.
Когда-нибудь оценят и поймут,
И вознесут на пьедестал почета.
Когда-нибудь… на несколько минут
Ты осознаешь: сто́ишь ты чего-то…
Меня мой батя в детстве поучал:
«Мечтать о благе собственном – порочно…»
Но знаю: вредно не ходить на бал,
Когда того заслуживаешь точно!
 

 
Стучат часы, отсчитывая время,
К концу подходит жаркий месяц май,
Как трудно, право, расставаний время,
Как невозможно говорить «прощай»!
В который раз от нас уходят люди,
И каждый раз, платочек теребя,
Мы думаем: «Ну как без нас ты будешь?
И как мы дальше будем… без тебя?
Все десять лет с тобой мы вместе были,
Идя и на сниженье, и на взлет.
Все, что могли, тебе мы подарили,
И этого никто не отберет!..
Но горевать и сыпать раны перцем
Не будем в час торжественный такой —
С тобой делились мы умом и сердцем,
А это значит – мы всегда с тобой!»
 

 
Как правило, сюда не ходят толпами,
Дуэль с собой без прочих хороша.
Текут в стекле расплывшимися колбами
Мои черты… А может быть, душа?
И отраженье мерзостною рожею
Глядит на мой неотвратимый крах.
Но знаю – на саму себя похожа я
Здесь больше, чем в обычных зеркалах.
Нет времени… как жаль, что нету времени,
Но как-нибудь, с самой собой в бою,
Взгляну я в это зеркало с презрением
И вопреки приметам – разобью!
 

 
Я мчался на работу ранним утром
И в поворот вписаться не успел…
У всех бывают слабости минуты —
И я кого-то бампером задел.
 
 
Был ясный день, я помню, шел к кому-то.
Мужик лежал, стеная, на снегу…
У всех бывают слабости минуты —
А я лежащих видеть не могу!
 
 
Был чудный вечер. В сапоги обутый,
Сосед жену ногами избивал…
У всех бывают слабости минуты —
Я, отвернувшись, мимо прошагал.
 
 
А ночью сон приснился: почему-то
Меня сам сатана к себе призвал,
Сказав: «У всех есть слабости минуты —
В одну из них тебя я создавал!»
 

 
Будни… что же это, кроме шуток?
Между выходными промежуток?
Беготня, рутина и усталость?
То, что сделал и еще осталось?
В общем, бесконечные дела!
Так посмотришь – вроде жизнь прошла,
А осталось только то, что создал ты,
В остальном так мало красоты —
Ведь не будешь ты перечислять
То, что убрала свою кровать,
Завтрак приготовила, обед,
Отнесла в химчистку старый плед…
Будешь помнить книги и картины,
Новые приборы и машины,
Новые идеи и поэмы,
Чертежи, ракеты, микросхемы
И, конечно, что всего важней, —
Достиженья собственных детей…
 
 
Впрочем, можно помнить и обед,
Коль изобрела свой винегрет…
Впрочем, можно помнить и кровать,
Если новый плед на ней опять…
Можно даже будни полюбить,
Если что-то каждый день творить.
 

Новогодние миниатюры

 
Снегурка в полночь в тыкву превратится —
И пусть, оторва! Так и надо ей!
Смотри, перед мужчинами верти́тся —
Ну чисто как змеюка без костей!
Не закрывает задницу юбчонка,
И стянут до безумия корсет,
Из зверски истребленного зайчонка
На левом ухе держится берет…
Гляди: поводит краля ручкой пухлой,
Опять кого-то хочет закадрить.
Как раз ей быть пристало тыквой тухлой!
А я Снегуркой стану – так и быть!
 

 
Товарищ! Не ударь лицом в салат!
Ты береги достоинство и гордость
И духа незапятнанного твердость,
К тому ж салат ни в чем не виноват!
Салат не каждый день у нас готовят,
Он вкусен и полезен для гостей!
Ну где такой же кайф они отловят
В рутине прозаических борщей?
И потому уверенно и твердо,
Когда все будет выпито до дна,
В плечо соседке ткнись усталой мордой.
«Ах, шалунишка!» – скажет вам она.
 

 
Когда в мозгах моих светает,
Я не хочу встречать рассвет:
При нем наружу вылезает
Чему названья даже нет.
Как на столе среди развала
Бутылок, блюд и пьяных глав
Я вдохновенно танцевала,
Повыше юбку приподняв,
И как какой-то морж усатый
Мне лил мартини в декольте,
И как его послала матом —
Слова почти не помню те!
Не-е-е-е, в темноте куда прекрасней!
Пускай не видно в ней ни зги…
И потому мадерой красной
Гашу я глупые мозги.
 

 
Поможем слезть любовникам с балкона,
Сугроб под ним повыше наметем,
Постелем одеяльце, как знакомым,
А после и одежку поднесем.
А главное – подгоним личный транспорт,
Чтоб с места преступленья увезти,
Не будем деньги спрашивать и паспорт,
А пожелаем доброго пути!
И это все ни капельки не трудно,
Добро должны творить мы там и тут!..
И только мысль одна свербит подспудно:
А может, завтра нас они спасут?
 

 
1. Нету жажды созданья сильнее.
Кто из нас не бывал ей томим!
Мы творим целый день как умеем.
Не умеем – так тоже творим!
 
 
2. Кто говорил, что не нужны разлуки?
Нет, надо их оставить и сберечь.
Мы с вами не настолько близоруки,
Чтобы лишиться радости от встреч.
 
 
3. Верю я в повороты в судьбе —
Карандаш, бигуди и помада:
Пусть рыдает – ему так и надо! —
Вовка Красин из первого «Б»!
 
 
4. Я на крыше голым не скучаю,
У меня общенья тесный круг:
По ночам с поддержкой навещают
Бэтмен, Карлсон, Человек-паук!
 
 
5. Мы яблоню растили сорок лет,
Но яблоки на ней не созревали!
И вот мы первый урожай собрали.
Да как их есть? Зубов-то больше нет…
 
 
6. Под сенью рощи спрятался ручей —
Брильянт в огранке солнечных лучей!
Такая красота здесь сохранилась
Лишь потому, что рядом нет людей.
 

 
«Вася, ик… давай поговорим…
Блин! Живешь как сволочь… только старься…
Щас… с тобой мы – хорошо сидим…
Ты вот знаешь, есть ли жись на Марсе?
Ежли есть, то как они живут?
Есть у них там партии и Дума?
Ну а главно – что едят и пьют?
И какую получают сумму?
Вася, ты расслышал, черт дери?
Ну куда ты буркалы уставил?!
Ты давай селедочку бери,
Ежли хошь, чтоб я тебе добавил…
Ну дык вот… Василий! Пробудись!
Ты-то как считашь про жись на Марсе?»
«Коль у них така ж, как наша, жись,
То они уж вымерли! Не парься!»
 

 
С эпохи Евы и Адама
Природа бьет не в бровь, а в глаз,
И мир вперед ползет упрямо —
Ни нам без вас, ни вам без нас.
Разруха, гнет, перевороты,
Где класс меняется на класс,
Мозги и плоть хотят чего-то…
Ни вам без нас, ни нам без вас.
А войны? Ах, мужчины эти!
Признайтесь честно нам хоть раз:
Нет смысла жизни на планете —
Ни нам без вас, ни вам без нас!