Текст книги "У последней черты"

Действующие лица:

Владимир Алексеевич Хмелев – 62 года, известный математик, болен онкологическим заболеванием

последней стадии;

Вера Николаевна Хмелева – 65 лет, жена Владимира Алексеевича, грузная женщина невысокого роста

со значительным лишним весом; крашенными светлыми волосами;

полным лицом с двойным подбородком, мелкими сверлящими глазками

из-под широкого оляпистого балахона выделяется большой живот;

Нина Алексеевна Хмелева – 62 года, сестра Владимира Алексеевича, высокая темноволосая женщина,

хрупкого телосложения с крупными очками на маленьком лице;

Анна – 32 года, дочь Нины Алексеевны, высокая, стройная, имеет сына Дмитрия от первого брака;

Ирина Игнатьевна – 57 лет, пенсионерка, вдова, состоит в близких отношениях с Владимиром

Александровичем. Стройная не по возрасту брюнетка с пышной

прической. Умело пользуется косметикой. Доброжелательный,

«журчащий» голос;

Ольга – 36 лет, дочь Ирины Игнатьевны, замужем, имеет двоих детей;

Леонид Юрьевич Круглов – 72 года, профессор биологии, болен раком легких;

Эдуард Андреевич – высокий, полный, холеный мужчина 60 лет, волосы на затылке собраны в

«хвост», одет в мешковатый, изрядно поношенный, светлый костюм с

нелепой бабочкой;

Михаил (Миша) – пожилой, неухоженный санитар, со следами явных злоупотреблений алкоголем на

лице;

Зина – молодая санитарка азиатского происхождения;

Галина Семеновна – старшая медицинская сестра 50-55 лет;

Светлана Ильинична – главный врач, средних лет, приятная, миловидная женщина;

Саша – сын Леонида Юрьевича, плотного телосложения, с респектабельной внешностью;

Катерина – дочь Леонида Юрьевича, средних лет, надменная, стильная шатенка;

Действие первое

Обычная комната в хрущевке. В центре окно с задернутыми плотными шторами, перед ним два широких кресла с журнальным столиком. Слева расположена советская стенка с посудой, книгами и платяным шкафом. Справа дверь в комнату, вдоль стены диван. Напротив дивана прямоугольный стол со стульями. В углу, рядом со стенкой находится телевизор.

Комната пустая. Слышится хлопанье входной двери. Женские каблуки топчутся где-то в прихожей. Телефонный звонок. Женский голос: «Да-да, слушаю . . . А что у тебя с голосом . . . Давно?» С телефоном в одной руке, дамской сумочкой и объемным пакетом – в другой, появляется Ольга.

Ольга (передвигаясь по комнате в сторону стола, ставит пакет на диван). Надо же такому случиться . . . Да ты что . . . Как говорится, прилетело откуда не ждали . . . Ой-ой-ой, так серьезно . . . Ничего, они так всем говорят . . . Был или не был? Ну, что тут скажешь? Ну, гад он и есть гад . . . Ладно . . .Ладно, потом разберешься . . . Успокойся, тебе главное не расстраиваться, силы беречь . . . (ставит сумочку на стол; неудобно дергаясь, не прерывая разговора по телефону, снимает плащ одной рукой, бросает его на спинку стула). В общем и целом, я понимаю, ты в настоящее время на больничном . . . Хорошо, очень даже хорошо, что дома . . . Терпеть не могу больницы, один только запах лекарств с ума сводит, а этот затхлый воздух, а эти общественные туалеты . . . Нет, как ни крути, хорошо что дома . . . Ой, лучше не спрашивай, не сыпь мне соль на рану. Она уже не болит, она разрывает меня . . . Мне порой кажется: я на грани сумасшествия . . . Она? У нее все в порядке. . . Да плевать ей на нас (нервно мечется по комнате). Лучше не спрашивай . . . не хочу об этом говорить . . . понимаю . . . понимаю . . . а меня то кто поймет . . . моих детей . . . Я же тебе рассказывала как пыталась все объяснить . . . ну да . . . ну да . . . помнишь . . . нет, представь себе, ничего не поменялось . . . Нет, она меня не слышит . . . Что, что? Куда деваться? Буду брать быка за рога . . . Не хочет понимать по-хорошему, будет по-плохому . . . Да-да, вот именно . . . вот именно . . . решительно . . . сегодня . . . дальше откладывать некуда. Я уже так устала от этой нервотрепки, Лизок, что сегодня сама разрулю ситуацию . . . Зачем детям слышать наши взрослые разборки? Оставила их с Андреем дома. Сейчас у нее . . . Мне уже, честно говоря, все равно как отнесется к моему ультиматуму . . . Да, именно так . . . открыто заявлю: «Выбирай, или мы всем семейством – близкие и родные люди, или он. Дальше кошмар продолжаться не может. Пожалей внуков!» (слушает телефон, активно выражает эмоции мимикой лица, жестами: то молча согласно кивает головой, то артистично хватается за сердце, то свободной рукой категорично рубит воздух). Лизок, милая моя подруженька (плаксиво), хорошо хоть ты меня понимаешь. Начинаю говорить с Андреем по этому вопросу, сразу обрывает. Мол, не имеем права лезть в чужие отношения. А какие они чужие? Все же мать моя, и ее жизнь меня не просто интересует, она меня, по понятным причинам, очень даже, волнует. Ты же знаешь, если бы не проклятущая болезнь Владимира, разве я против их отношений? (Внимательно слушает собеседника, согласно улыбается). Ну да! Конечно! Я о том же. По завещанию половина квартиры принадлежит мне осле смерти папы. Я такая же хозяйка, как мама и мне совсем не все равно, что происходит на моей жилплощади.

(Выдвигает стул из-за стола, шумно тянет его к дивану, плюхается на диван и задирает ноги на стул. Облегченно растирает ноги попеременно то одной, то другой рукой, перекладывая телефон из руки в руку).

Лизок, когда она привела в квартиру своего . . . друга . . . сожителя . . . я же ничего против не сказала. Я ведь поняла ее как женщину . . . Ну, да, одиночество вещь страшная . . . У меня семья: муж, дети. . . Своя жизнь, свои интересы. Пусть, думаю, живет в свое удовольствие, коль на старости лет хороший человек встретился . . . Ну, да, я же не просила дачу продавать. Даже мысли такой не возникало. Она все сама решила и осуществила. Своих рассуждений не скрывала, мол, здесь каждая вещь папу напоминает, потому как нигде, на даче печальней всего находиться. Опять бедную маму поняла. Хорошо! Пусть будет по-твоему . . . Конечно жалко было продавать. Папа был настоящим хозяином: сам кусок земли купил, сам на нем дом построил, да еще какой – картинку, теплицы, можно сказать, дворцы возвел, а какой сад вырастил? Здесь тебе и яблони, и груши, и сливы, и даже черешня . . . Мама тогда заявила: «Не могу на даче находиться. Давай продадим. Чего вам по съемным углам с ребенком мотаться? Купите себе на эти деньги свое жилье». Я ее, честное слово, об этом не просила. Сама все решила . . . Нет, я ей за королевский подарок, безусловно, очень благодарна, но и меня нужно понять . . .

(Доносится хлопанье входной двери. Из прихожей слышится возня, бормотанье. В комнате с двумя пакетами в руках, появляется Ирина Игнатьевна).

Ирина Игнатьевна (застыв на пороге комнаты с пакетами, не обращая внимания на телефонный разговор, испуганно обращается к дочери). Олюшка, доченька, что же ты ничего не объяснила по телефону? Сказала только, чтобы я дома оставалась и никаких комментариев. Я не знаю, что и думать. Уж каких только страхов сгоряча не на придумывала. Что, что случилось? Не томи, пожалей . . . дети . . . Андрюша . . . у тебя самой . . .

Ольга (равнодушно, не реагируя на тревогу матери). Лизок, извини, дорогая, я тебе вечерком перезвоню. Угу, пришла . . . Да-да, и тебе удачи! (не меняя ни позы, ни тона обращается к матери). Привет, а я за разговором не обратила внимания на шум в прихожей.

Ирина Игнатьевна (спешно проходит к столу, оставляет пакеты на полу, сама стремительно подходит к Ольге, садится рядом, вопросительно заглядывает ей в глаза). Олюшка, деточка, что случилось? Я места себе не нахожу. От страха, какие только страсти в голову не лезут. Ответь мне уже скорей – случилось?

Ольга (снисходительно). Да ладно тебе истерить . . . все в порядке . . . просто есть серьезный разговор.

Ирина Игнатьевна (облегченно выдыхает). Слава Богу! Все в порядке! (целует дочь в лоб). А разговор . . . куда он денется . . . поговорим (поднимается с дивана) . . . места себе не находила ожидаючи.

Ольга (провожая мать оценивающим взглядом, цинично). Вижу, вижу, прямо после моего звонка, не находя места в квартире, резво помчалась в магазин. Когда же ты успела страхами обрасти?

Ирина Игнатьевна (не замечая откровенного подвоха, возвращается к столу, ставит пакеты на стул, доброжелательно объясняет дочери). В холодильнике, деточка моя, хоть шаром покати, полная пустота. Пенсию целый день вчера ждала потому, как срок пришел. По какой причине, мне не ведомой, деньги вчера не дали. На карточку зачислили утром. Я и побежала срочным порядком сначала в аптеку, потом в магазин . . . Еще звонок твой таинственный жару мне поддал. Думала: приедете с Андрюшей, с детками, а у меня к чаю ничего нет. Куда деваться? Помчалась. (в недоумении). Вижу, ты одна прибыла. Чего ребят не привезла? Андрей здоров?

( Ирина Игнатьевна, аккуратно вынимая, выкладывает на стол из пакетов содержимое: лекарства, пачки, упаковки, фрукты. Ольга поднимается с дивана, скрестив руки под грудью, наблюдает за происходящим).

Ольга Здоров. Детей не привезла потому, что разговор у нас с тобой будет неприятный. Нечего им знать о делах взрослых.

Ирина Игнатьевна (тяжело вздохнула). Раз здоров – уже хорошо. Что до разговора, тебе видней о чем говорить.

Ольга (едко). Ой, мамочка, мамочка, прошу – не надо! Не надо прикидываться в очередной раз. Умоляю, не надо хитрить . . . Мы с тобой в последние месяцы постоянно один разговор ведем . . . Все ты знаешь, понимаешь только принять не хочешь . . . в интересах семьи поступить . . .

Ирина Игнатьевна (обреченно). Коль знаю и понимаю, так зачем ты раз за разом к обмусоленному возвращаешься? Мнение мое знаешь, зачем воду в ступе толочь?

Ольга (тоном, не терпящим возражения, обращается к матери). Мама, сядь на диван, прекрати суету. (нервно ходит по комнате). Согласись, я долго с тобой разговаривала, просила, убеждала. Мне стоило больших нервов и кучи здоровья, чтобы терпеливо объяснять сложившуюся ситуацию. Обращалась как к собственной матери, так и бабушке моих детей, твоих внуков. Чаша терпения переполнилась . . . разговоры закончились . . . дальше будут поступки . . . какими они будут, зависит исключительно от тебя.

(Ирина Игнатьевна нерешительно присаживается на край дивана, опускает голову на плечи словно провинившаяся школьница. Ольга занимает место на стуле, где недавно лежали ее уставшие ноги).

Ирина Игнатьевна (печально). Честное слово, я не понимаю твоей настойчивости. Сама же говоришь, много раз обсуждали наши с Володей отношения, его болезнь и мое поведение. Зачем опять возвращаться к этому. Я не поменяю ни своего мнения, ни своего отношения. Нравится тебе или нет. Пугать меня тоже не надо . . . я столько в жизни пережила и переживаю . . . уже ничего не боюсь.

(В комнате повисает пауза. Ирина Игнатьевна поднимает голову и смотрит куда-то мимо дочери. Ольга, осознавая, что в таком тоне, разговор не состоится, меняет тактику).

Ольга (участливо гладит руку матери, обращается к ней ласково, доброжелательно). Мамулечка, дорогая моя, мне кажется, у тебя сложилось ложное мнение будто я настоящий монстр не способный понять твою тонкую, добрую душу, будто хочу разлучить тебя с любимым человеком. Все совсем не так! Помнишь, когда пять лет назад ты привела в квартиру Владимира, я поддержала тебя, поняла. Ты долгое время после смерти папы жила одна, я видела как тебе было тяжело и тоскливо одной. Мы с Андреем расценивали появление Владимира, в первую очередь, в твоей жизни, словно подарок судьбы, искренне радовались за тебя. Полюбила мужчину – живи с ним! Мы только «за». Разве мы всей семьей, включая детей, не приняли его как близкого и родного человека? Разве за годы вашего совместного проживания мы хоть раз обидели его? Или у тебя есть к нам претензии другого рода?

Ирина Игнатьевна (отстраненно послушно). Претензий нет. Ничего плохого сказать не могу. Приняли хорошо.

Ольга Если я не выказывала какого-либо недовольства, это совсем не значит, что мне все абсолютно нравилось. Сама понимаешь, к нам в семью пришел совершенно посторонний человек, да еще в серьезном возрасте, обремененный браком. У нас всегда при папе царили доверительные отношения, но в случае с Владимиром считала необходимым не посвящать тебя в свои личные недовольства. Одно дело, когда это мой родной отец и ты его старательно обихаживаешь. Совсем другое, когда все твое внимание занято чужим, прости, дядей. (оставляет руку матери, срывается на раздражение). Наблюдая за вашими с Володей отношениями, я к великому разочарованию убедилась, что ты куда более внимательна к нему, нежели в свое время к отцу. Мне было очень неприятно понимать с какой оголтелой готовностью ты окунулась в жизнь чужого человека, с какой неописуемой радостью выполняла все его хотелки. Ты буквально растворилась в нем. Сколько же тепла, любви и внимания не дополучил мой отец при жизни? Кто бы мог подумать на какие заботливые хлопоты способна? (язвительно). Володя стал ясным солнышком на небосводе, которое всегда ждут и любят . . . Володя сказал . . . Володя сделал . . . Володя предложил . . . Володя, Володя, Володя . . . только один он и больше никого нет . . .

Ирина Игнатьевна (мягко протестуя). Зачем ты так, Олюшка? С твоим отцом у нас были свои отношения, такие которые ему нравились. Мы не ссорились, не воевали, все у нас было хорошо. Папа был таким, каким был поэтому и отношения соответствующие. Володя совсем другой человек, поэтому отношения другие. Нельзя к разным людям относиться одинаково. А в тебе говорит самая обычная детская ревность. Для тебя я всегда буду мамой, ты для меня – доченькой и мужчины здесь не при чем. (ловит взгляд Ольги). Разве я не помогаю тебе? Аленку вожу в музыкалку, на секцию, из школы забираю. Павлушку из садика беру, в школу искусств вожу, на борьбу. Уроками с Аленкой занимаюсь, с Павликом книжки читаем. Я же все всегда для вас . . . Разве когда в чем отказала? А что до Володи, дак он мне всегда по мере возможностей помогает . . .

Ольга (вскакивает, ходит по комнате). Вот именно, по мере возможностей . . . Интересно откуда тем возможностям взяться? Он же то на работе до полуночи, то в очередной командировке, то с рюкзаком и «братьями по оружию», такими как сам, по горам, по долам носится.

Ирина Игнатьевна (гневно). Знаешь, Ольга, скажу тебе честно, по совести, меня лично такая жизнь вполне устраивала. Больше того, не тебе меня судить. Ты сначала свою жизнь проживи без сучка, без задоринки, детей воспитай, в люди выведи¸ а уж потом рассуждать станешь. Что до Володи? Напомню, я с ним перед алтарем не стояла, ни я ему, ни он мне супружеских клятв не давали. Каждый из нас имел права жить как считал нужным. У меня была своя работа, забота о внуках, о семье. У него – собственные интересы и увлечения. Да, любил туризм! Да, обожал свою работу! Да, умел дружить и любить!

Ольга ( успокаивает). Мамулечка, дорогая, не заводись . . . Хорошо, нравится и нравится . . . Никто же не спорит . . . (обнимает мать).

Ирина Игнатьевна (прижимается к дочери, говорит со слезами в голосе). Понимаешь, доченька, я рядом с ним себя настоящей женщиной почувствовала, а не лошадью тяжеловозом. Чего уж там скрытничать, мне ведь твой отец за все совместно прожитые годы ни единого цветочка не подарил. Считал это бабской прихотью, бестолковой тратой денег. (горько смеется). И смех и грех вспоминать. На день рождения или на восьмое марта, все подарки с практическим, так сказать, смыслом дарил. То сковородку с каким-то там навороченным покрытием подарит, то набор кастрюль или ножей, то кофеварку. Словом, все для дома, все для семьи, чтобы, значит, пустых трат не было. А так и я с подарком, и семья без убытков. Ни дать, ни взять – хозяин! (всхлипывает). Где же тут, скажите, пожалуйста, я? Где женщина?

Ольга (отстраняется от матери). Что уж ты так о папе? Может быть, он чего и недопонимал, может быть, ему воспитания не доставало? Откуда обхождению научиться, если в детском доме вырос? Раз ты сама о правде заговорила, так смею напомнить: ты за отцом, мамуля, как за каменной стеной жила . . .

Ирина Игнатьевна Вот правда, так правда! Только чуток подправлю . . . как с каменной стеной прожила. Я искренне все годы считала, что только так жить и возможно, что все так живут: день и ночь – сутки прочь. Работай на службе на благо родины и народа, работай дома на благо семьи. Работай . . . работай . . . работай . . . (подходит к краю сцены, обращается в зал) Нет, я не против работы. Куда без нее, если жить по-людски хочешь? Я про то, что каждому человеку, и уж тем более, женщине нужны и забота, и внимание, и любовь, и нежность . . . А уж она за эти сокровища так расстарается . . . так расстарается . . . (печально идет к дивану, садится). Впрочем, зачем я тебе это все говорю? Разве поймешь?

Ольга (язвительно разводит руками). Конечно! Как понять такую неземную милоту законченному сухарю вроде меня? Может быть, я чего-то не вижу, может быть чего-то не понимаю, только я со стороны Владимира никакой особой заботы о тебе не замечала. Он весь из себя – деловой профессор, по макушку в работе растворился, а ты – в нем . . .

Ирина Игнатьевна (в тон дочери). Представь себе! Растворилась! И, между прочим, ни грамма не жалею! (эмоционально жестикулируя). Володя известный ученый, профессор, математик, признанный не только в нашей стране . . . Служить такому талантищу . . . почетно. Таким великим специалистам просто необходимо создавать идеальные условия, организовывать их быт, помогать, участвовать . . . Смею уверить, мне это не в тягость. Я получаю удовольствие от сознания того, что пусть чуть-чуть, пусть косвенно, но участвую в его творчестве . . .

Ольга (демонстративно позевывая). Конечно, а как же, прямо неустрашимая, непобедимая соратница по науке. Профессор по миру лекции читал, семинары проводил, одним словом, жил в свое удовольствие. Ты же, боевая подруга, всегда на бытовом посту. Коротая вечера у телевизора, дожидалась своего престарелого героя.

Ирина Игнатьевна И что? Да, ждала! Да, дни считала! Да, телефон из рук не выпускала! И знаешь, доченька моя любимая, счастлива была. Как это не парадоксально звучит, – ожиданиями счастлива была. Знала, что приедет мой дорогой Володя, обнимет, поцелует, прижмет к себе, наши сердца опять будут биться рядом, в унисон. Когда знаешь, что все это будет, можно сколько угодно ждать!

Ольга (присаживается рядом с матерью на диван) Интересно, интересно! Мне казалось, что тебя всегда более земные удовольствия прельщали, нежели романтика долгожданных встреч.

Ирина Игнатьевна Ты о чем?

Ольга (с усмешкой, обняв мать за плечи). К примеру, выходы в театры, на концерты, посещение ресторанов, вечеринок . . .

Ирина Игнатьевна (гневно вскакивает с дивана, разбирает покупки). Сколько же в тебе злобы и жестокости . . .

Ольга (миролюбиво). Ладно тебе обижаться. Просто мне обидно за папу. Пусть он не был внимательным и ласковым, пусть не дарил цветов и подарки у него были корявые, но жили то мы замечательно. Все у нас было (садится к столу).

Ирина Игнатьевна Да, да, что было, то было . . . что тут возразишь? Жили, можно сказать, крепко, в приличном достатке. Нет, не счастливо, не весело, не дружно . . . Если вспомнить нищие девяностые, то на фоне полного разорения страны, жили даже богато.

Ольга Вот-вот, и я говорю: богато жили . . .

Ирина Игнатьевна (как бы рассуждая сама с собой). Степан Петрович, муж мой покойный, а стало быть, ваш, Ольга Степановна, батюшка, по совести говоря, в плане интеллекта, звезд с неба не хватал, образования не имел, даже десятилетки. Но была в нем одна черта, которая многих других стоила, – умение выбирать и использовать других людей. Хитрость, не хитрость, но и умом не назовешь. Умел он устроиться в этой жизни, нужных людей завести . . . Странное дело, ведь работал всего на всего бригадиром слесарей в ЖКе. Вроде как, начальником и в то же время сам работы грязной не чурался. Так нет, пожалуй, за самую грязную и хватался . . . Всегда левак имел и ребятам своим по бригаде заработать давал . . . Уважали его . . . кое-кто и побаивался . . . А уж когда народу под дачные участки и под прочую застройку стали землю выделять, началась у нас настоящая американская золотая лихорадка . . . Кто мог себе позволить шикарные ванные, туалеты, сауны или бассейны? Правильно! Люди богатые: с деньгами, властью и возможностями . . .

Ольга Не принижай отца. Его везде звали потому, что он был хороший специалист . . .

Ирина Игнатьевна А кто спорит? Профессионал был знатный, с руками отрывали . . .

Ольга (обиженно). Он же для нас, для своей семьи, старался. Купил квартиру трехкомнатную, землю в пригороде, а какой особняк построил, между прочим, своими руками . . .

Ирина Игнатьевна Ну, уж это ты загнула, девочка моя. Как все нанимал рабочих, они и строили.

Ольга (капризно). Пусть так. Он ведь не крал, сам зарабатывал . . . Теплицы какие поставил (с восхищением) настоящие дворцы: с дневным освещением, отоплением, автоматическим поливом. Баню, баню вспомни . . .

Ирина Игнатьевна . . . и гараж, и беседка с мангалом и коптильней, бассейн с подсветкой.

Ольга Сейчас говоришь таким тоном будто тебе все эти блага не нравились.

Ирина Игнатьевна А разве меня кто спрашивал? Разве мое мнение было интересно кому? У меня же прав не было, были одни обязанности: стирать, готовить, убирать, сумари неподъемные таскать, в земле ковыряться. Да, еще самое главное забыла . . . и восторгаться . . . мужем своим денно и нощно восторгаться. Уж как любил Степан Петрович хвалебные оды в его честь! Я, пожалуй, никакого другого подобного человека не припомню.

Ольга (с нескрываемой иронией). Мам, положа руку на сердце, ты же тоже звезд с неба не хватала. До самой пенсии работала медсестрой у педиатра: карточку заполнить, рецептик выписать, малыша взвесить . . .

Ирина Игнатьевна (устало). Ты думаешь, я сейчас начну возмущаться? Нет. Не стану . . .

Ольга (настойчиво держит тему). На самом деле я очень благодарна отцу. Мне не стыдно сказать, что именно благодаря ему и его деньгам я закончила медицинский институт. Благодаря его связям и возможностям устроилась работать в престижную, частную клинику на достойную зарплату.

Ирина Игнатьевна (теряя выдержку). От меня то ты чего хочешь?

Ольга (жестко). Сама знаешь.

(Длительная пауза)

Ирина Игнатьевна (решительно садится за стол рядом с дочерью). Я никогда не откровенничала с тобой относительно Володи. Сама привела его в квартиру, сама поставила тебя перед фактором собственного выбора. (устало вздыхает). Мне всегда казалось, что я в праве собственную жизнь строить сама. Сама выбирать, сама оплачивать выбор. И, видимо, пока твои и мои интересы совпадали, небосклон прибывал в чистоте и голубизне, светило солнце – всех все устраивало. С проклятущим Володиным заболеванием, тот самый, жизненный небосклон почернел и грянул гром недовольств. Теперь, когда мне особенно тяжело, ты добиваешь меня ультиматумами. (в порыве поднимается и нервно ходит по комнате). Я хочу рассказать историю наших отношений . . .

Ольга (равнодушно). Ты уже рассказывала и не раз . . .

Ирина Игнатьевна (жестом останавливает). Видимо плохо рассказывала, коли ты ничего не поняла . . .

Ольга Зря . . . зря . . . ты меня . . .

Ирина Игнатьевна (кричит). Да послушай, ты, наконец!

(Ольга от неожиданности замолкает и со страхом смотрит на мать. Ирина Игнатьевна опять присаживается рядом с дочерью).

Ирина Игнатьевна (спокойно). Мы познакомились тогда . . . в поезде . . . когда я ехала от мамы. Представь себе троих мужчин немытых, небритых, после двухнедельного шатания по тайге. . . Ну, они ни так чтобы совсем не мылись . . . мылись, но . . . ни основательно что ли . . . Летнее время, с билетами напряг. Когда я вошла в купе, от резкого запаха, можно сказать, смрада, чуть не упала в обморок. Свободных мест нет, меняться никто не захотел . . . Не в тамбуре же, в самом деле, ехать? Нужно отдать должное: попутчики чувствовали себя крайне виноватыми и всю дорогу постоянно, к месту и не к месту, извинялись за доставленное неудобство . . . Окно почему-то не открывалось . . . Приходилось часто выходить в коридор вагона и подолгу проветривать купе . . . Этот кошмар длился больше суток. (мечтательно). Володя был самым скромным из троих . . . шутил так уважительно . . . анекдоты рассказывал . . . нормальные . . . такой заботливый . . . внимательный. А уж как взял в руки гитару, так я и поплыла. Как запел . . . никто так не пел . . . ни-ког-да . . . Ухаживал красиво, искренне краснея и смущаясь, от души что ли. На остановках непременно выходил покурить и всегда возвращался с гостинцами: то мороженное принесет, то малину, то рыбу копченую, то пирожки, даже неудобно было. Меня больше всего поразила его интеллигентность . . . воспитанность . . . какой-то он другой . . . Я ведь к такому обхождению не привыкшая . . . Мне даже, смешно сказать, денег его было жалко. Кто я такая, чтобы на меня тратиться? Степан, бывало, редко когда с барского плеча деньжат совал, как сам говаривал: «На булавки». А там, действительно, только на булавки и хватало. Зато сам королем ходил от гордости за безмерную доброту – осчастливил бабу . . .

Ольга (язвительно). Теперь-то можно что угодно говорить. Отца в живых нет. Какой бы он ни был, а относился к тебе честно: женился, семью не абы как содержал . . . Не в пример твоему сожителю. Насколько мне помнится, Володя по сей день в браке состоит.

Ирина Игнатьевна Состоит. И что? Он от меня этот факт никогда не скрывал. К моменту нашего знакомства он, между прочим, уже несколько лет с ней не жил. На Соколе квартиру снимал.

Ольга Что же не развелся, уж коли у вас такая неземная любовь случилась?

Ирина Игнатьевна (печально). Жена у него сильно болела. Не мог он ее разводом добить. . . материально помогал, по просьбе разные услуги оказывал . . . Как то странно у них все, он не любит на эту тему говорить, а я и не лезу не в свое дело. И жить семьей – не живут, и расходиться – не расходятся. Чудно даже. (рассуждает вслух). Честно говоря, мне ведь это официальное замужество тоже ни к чему было. Зачем мужика треножить? Володя человек серьезный, занятой, занимается наукой, преподает. Я же понимаю, что хомут ему не нужен . . . Один уже есть . . . Встречались . . . общались . . . отдыхали вместе . . . Захотелось рядом побыть – пожалуйста, захотелось покоя – пожалуйста. Чем плохо?

Ольга (ехидно). Конечно, конечно, кто бы спорил!

Ирина Игнатьевна (не замечает недовольства дочери). Я в замужестве с твоим отцом не то, чтобы заграницей, я и в своей стране нигде не была. Раз в три года ездила к матери, вот и все путешествия. Что хорошего от того достатка? С Володей мы в Египте и в Тунисе были, на Черном море, в Сочи отдыхали. Я же замечала: тебе не нравилось. Да, я не модельной внешности, далеко не молодая, уходом за собой любимой не озабоченная. Простая, обычная, ничем не приметная баба, всю жизнь в прислугах. Вдруг ожила, вдруг на любовь потянуло, вдруг счастливой стала. Караул!

Ольга (раздраженно вскакивает). Хватит! Ты прекрасно понимаешь: я не о прошлом . . .

Ирина Игнатьевна Понимаю. Ой как хорошо понимаю . . . В который раз повторяю. Я его словно больную, беспомощную собаку на улицу не вы-ки-ну! (взволнованно кричит). Не вы-ки-ну! Пока он заботился обо мне, о тебе, о твоих детях – все устраивало. Подарки от Володи с удовольствием принимала, деньгами, путевками, билетами не гнушалась. Теперь, когда человек в беде, вон из квартиры, вон из жизни! (закашлялась). Не бывать этому! Не бывать, слышишь?

(Раздается звонок в дверь)

Ольга (с досадой). Не успели поговорить. (встает и направляется в прихожую, в дверях оборачивается). Ладно, мамочка, готовься к сюрпризу.

Ирина Игнатьевна разбирается с лекарствами. В прихожей раздаются женские голоса, легкий шум. Женщина не обращает внимания. Входит Ольга)

Ирина Игнатьевна (равнодушно). Сестра с уколом? Пойду, покажу ей лекарства, поговорю.

Ольга (хватает мать за руку, останавливает ее намерения). Нет, не сестра. Это скорее не к нему, а к нам . . .

Ирина Игнатьевна (в недоумении). Как к нам? Зачем же ты пустила посторонних людей к больному Володе? (пытается освободиться от дочери).

Ольга (настойчиво усаживает мать на стул). Подожди, не спеши. Послушай меня, пожалуйста. У Володи сейчас находятся самые близкие люди, самые родные. Дай им возможность побыть наедине.

Ирина Игнатьевна (испуганно). Оля, ты говоришь загадками и это меня беспокоит.

Ольга Не надо им мешать. Вряд ли они там задержаться надолго. Он же плохо говорит, быстро устает.

Ирина Игнатьевна (нетерпеливо пытается подняться, но Ольга начеку). Да кто же там, в конце концов? С работы?

Ольга Приехала его родня . . .

Ирина Игнатьевна Какая еще родня?

Ольга (спокойно). Мам, у него по-моему только одна родня – сестра и племянница.

Ирина Игнатьевна (в полной растерянности). Нина Алексеевна с Анной?

Ольга (утвердительно кивает головой). Они.

Ирина Игнатьевна (взволнованно мечется по комнате). Как же так? Кто тебе позволил поступать подобным образом? По какому праву вмешиваешься в чужие отношения, в чужую жизнь? Как ты смела? Я спрашиваю: как ты смела? (не дожидаясь ответа Ольги, возмущенно причитает). Что же ты натворила . . . что натворила . . .

Ольга (невозмутимо складывает продукты в пакет). Ровным счетом ничего особенного.

Ирина Игнатьевна Как ты не понимаешь, он же оберегал свою сестру . . . она ничего не должна была знать . . .

Ольга Очень интересно, значит, сестру оберегать можно, а как же мы?

Ирина Игнатьевна (не реагируя на возмущение Ольги). Ты ведь ничего . . . ничего . . . ничего не знаешь (хватается за голову). Они от рака сначала потеряли отца, потом от той же болезни умерла мать . . .

Он не хотел, чтобы они с Аней жили в постоянном страхе . . . Он скрывал от них настоящее положение вещей . . . Он так просил меня . . . Как ты смела? (останавливается напротив дочери). Оля, почему ты не спросила меня? Почему не посоветовалась? В конце концов, почему не предупредила меня?

Ольга (обиженно). Я неоднократно заводила этот непростой для всех нас разговор, но ты же упертая, слушать не желала . . . Я и сегодня попыталась поговорить . . . ты кинулась в воспоминания . . . зачем-то задела покойного отца . . .

Ирина Игнатьевна Как ты могла самостоятельно принять такое серьезное решение? Почему так беспардонно лезешь в мою жизнь? (обессилено садится на стул). Ты поставила меня в ужасное положение: перед Володей представила как предательницу, не сдержавшую данного обещания. Пригласила неподготовленных людей к серьезно больному близкому человеку. А какой шок он испытывает от встречи, от объяснений с ними? Почему . . . почему ты так жестока?