Текст книги "Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?"

Сад представлял собой чрезвычайно живописное место. На мой взгляд, дизайнер-эстет чуток перестарался. Налицо явный перебор. Искусственная геометрическая красота совсем не радует. Деревья и кустарник высажены в идеальном порядке и безукоризненно подстрижены под кубы, шары и пирамиды. Стоят словно по ранжиру. Мрак! Цветы подобраны по оттенкам спектра – не газон, а сплошная клумба имени торжества физики и евклидовой геометрии. Трава неестественно изумрудного цвета. А бабочки… я нигде не видела таких странных бабочек. Они словно по команде взлетали и садились: одна половина взлетела, другая в это же время села. Ать-два! Интересно, а бабочек-то природолюбы длинноухие тоже заколдовали? Или бедные насекомые с перепугу сами живут по уставу, пока ушастые до них не добрались?

Мертворожденное стерильное великолепие вызывало зудящее желание слегка напакостить. Мусор по газону живописно раскидать, нацарапать на скамейке «Здесь был Вася» или хотя бы плюнуть на безукоризненно чистый песочек. Раз пять. Из вредности.

Отведенное мне пространство для прогулок тоже изолировали, но использовали вместо монументального забора живую изгородь. Ура-а! Живем! И на том спасибо. Беспокойное воображение нарисовало картину: колючая проволока, вышка и на ней остроухий Повелитель в обнимку с автоматом. Ухохотаться можно!

Прошествовав по саду, я удалилась на значительное расстояние от дворца. К слову, недурственно тут Повелители прибарахлились, отхватив для проживания впечатляющих размеров пятиэтажный домишко. Укрывшись за деревьями, приступила к отыскиванию собачьей лазейки в кустарнике, зная по опыту, что обязательно должен быть промежуток. Ага, вот и он, мой путь на волю.

– Нет, ну где логика? – бормотала, вставая на четвереньки и втискиваясь в узкий лаз. – У дверей, выходит, в четыре глаза бдит охрана, а здесь – нагнулся, пролез… извиняюсь, прополз под кустиком – и свобода. Ай! – зацепилась волосами за колючку. – Хотя… с их гардеробчиком фиг протиснешься. М-да, умеют же люди, пардон, дроу себе проблемы на ровном месте создавать: на кой леший, спрашивается, бабам на себя капустой столько ткани наворачивать?

Застряв на середине лаза и завернувшись буквой «зю», я отцепляла волосы от веток и ворчала:

– Не, я, конечно, понимаю… в этом многослойном великолепии дамочки яркие цветочки напоминают. Ага. И мужики шмелями вокруг вьются. Тычинки-пестики. Безусловно, для мужиков в высшей степени удобно – в таком количестве юбок от них быстро не сбежишь. Упрощает себе мужской пол жизнь…

Все, пролезла. Свобода! Лишь только я оказалась снаружи, то отряхнулась от налипших травинок и стала озираться по сторонам, куда попала.

Как же я люблю настоящий лес! Для меня он живой, разумный, любящий и понимающий. Детская память избирательна, в ней остается все самое светлое. Мое детство прошло под Казанью, на маленькой узловой железнодорожной станции под названием «Юдино». В воспоминаниях детства главенствовал лес, начинавшийся практически через дорогу от дома, где жили дедушка и бабушка. Все самые яркие впечатления того периода относятся к лесу. Проводя там немало времени вместе с дедушкой, я научилась понимать лес, такой многоликий и всегда необыкновенный. У меня захватывало дух от красоты белоствольной березовой рощи. Я вдыхала звенящий воздух соснового бора, наслаждалась бодрящим хвойным запахом ельника. Грибной горьковато-лиственный аромат почвы под теплым летним дождем не променяю ни на одни духи!

Лес не отвергнул меня и повзрослевшую. Я приходила к нему со своими бедами, проблемами и горестями, делилась ими и всегда находила понимание и облегчение. Пролетело много лет, но потребность побыть наедине с природой осталась и по сей день.

Поблуждав между хвойными деревьями, я забрела на узкую тропинку, ведущую к роднику. Хрустальный струящийся волосок нашел себе пристанище между корнями могучего дерева. Присев рядом и погрузив ладони в кристально чистую и обжигающе холодную воду, я слушала ее мелодичное журчание и очищалась душой. Чуть позднее, обхватив колени заледеневшими руками, поведала природе о приключившемся несчастье, с криком, жалобами и слезами выплескивая из себя боль и горечь. Лес принял меня и помог, подарив спокойствие и безмятежность, пусть недолгие, но столь драгоценные и необходимые сейчас.

Внезапно за моей спиной раздалось фырканье. От неожиданности я подскочила и обернулась. Обалдеть! Вот это лошадка! Ой, простите… конь. Я подобных красавцев в жизни не видела. Другой вопрос, где я могла их лицезреть… На Земле кони стали скорее экзотикой, чем обыденными домашними любимцами. В самом деле, в техногенном социуме редко кто может позволить себе содержать лошадь. Только конезаводчики или очень богатые люди. Правда и то, что в местах проката животные выглядят жалкими и заморенными, напрочь лишенными радости бытия.

Не то что этот красавец! Мощный, сильный. Свободный как ветер. Шкура черная, прямо переливается, мускулы под ней ходуном ходят. Стройные сильные ноги, изящно выгнутая шея с грациозной головой. Огромные черные глаза опушены густыми длинными ресницами. Грива и хвост необычного сверкающего цвета – белоснежно-серебряные. У меня зуд в пальцах пошел, так приспичило эту красоту потрогать.

Что ему предложить, чтобы подпустил? Эврика! Яблоки! Я вообразила корзину, наполненную душистыми, сочными красными яблоками, и, проворонив момент ее возникновения, чуть не выронила.

Взяв яблоко и вытянув руку, я продвигалась робкими черепашьими шажками. Животное наблюдало за моими телодвижениями с безмятежным интересом, явно не собираясь срываться с места и убегать. Напротив, его, похоже, забавляла моя неуклюжая попытка подружиться. Конь спокойно стоял на месте, насмешливо разглядывая подбирающуюся бочком двуногую. В конце концов мне надоело. Плюнув на осторожность, открыто спросила:

– Хочешь?

Зверь сделал шаг навстречу, обнюхал яблоко и милостиво взял его с ладони, скользнув по ней мягкими теплыми губами. Схрупав фрукт, конь переступил ногами и вопросительно воззрился на меня. Я рискнула закрепить отношения:

– Понравилось? Дать еще? Можно я тебя потрогаю?

Жеребец склонил голову набок, словно обдумывая просьбу, фыркнул и… кивнул. Обалдеть! Складывалось впечатление о его феноменальной разумности. Впрочем, абсолютно не обладая никакими знаниями о местной флоре и фауне, утверждать, так ли это, я не могла. Время пролетело незаметно. Я увлеклась поглаживанием теплой бархатистой шкуры и расчесыванием гребнем прядей мягкой шелковистой гривы. Слопав яблоки, конь положил голову мне на плечо и довольно жмурился, потираясь храпом и невольно напоминая большого сытого кота. Оторвавшись от увлекательного занятия и обнаружив, что солнце начало клониться к горизонту, я принялась прощаться:

– Мне, к сожалению, пора уходить. Ты не будешь возражать, если приду еще завтра? Ну пожалуйста!

Конь наклонил голову и, лукаво кося на меня иссиня-черным глазом, громко всхрапнул.

– Полагаю, это в знак согласия? До завтра!

Я возвращалась в прекрасном настроении.

В комнате меня ждал медленно остывающий обед.

– Аг-га, струхнули, мокрые суслики! – потрясла я сжатыми кулаками. – Или остатки совести закусали?

По дороге в ванную, куда я направилась вымыть руки, взгляд задержался на отражении в зеркале. Я не удержалась от восклицания:

– Господи помилуй! М-да, в недалеком будущем надо мной нависает реальная угроза колтунов. – Вздохнув, рассмотрела следующую модификацию вороньего гнезда, уже с комплектующими: веточками, листиками, травинками, жучками… – Ай! Пакость какая! – Сбросила с волос наглое насекомое. – Я же этими патлами леди Годиву за пояс заткну!

В голову пришла гениальная мысль, как совместить два в одном. Решив не откладывать на потом, начала реализовывать план. Я подошла к двери, дернула створку и… наткнулась на обнаженный меч, преградивший дорогу. Мало того, в мою сторону этим мечом еще и потыкали, словно желая насадить на шампур и сделать люля-кебаб. Радости мне вседозволенность стражи не прибавила, а вот разозлила изрядно. Выяснив, кто тут такой чересчур исполнительный, и посверлив разъяренным взглядом новенького дроу субтильной наружности, я указала на мелкого пальцем:

– Ты! Заканчивай размахивать своим дурацким вертелом и сгоняй к начальству! Мне дуэнья нужна! Правильная! Уразумел?

Пацан с идиотским видом захлопал глазами:

– Нет, ваше величество.

А что такого непонятного я изрекла? Пришлось повторить, тщательно выговаривая каждое слово:

– Я сказала, чтобы ты прекратил баловаться острыми предметами, отдал оружие старшему боевому товарищу и рысцой сбегал к моему мужу. Когда ты до него доберешься, то вежливо попросишь прислать мне милую и добрую помощницу. Теперь дошло?

Юный наглец уяснил, покивал и… категорически отказал:

– Да, ваше величество, но я не могу покинуть свой пост.

Все, я злая! Буйная, опасная и очень-очень голодная!

– Слышь, гоблин, я плохо объяснила? Мне еще раз повторить? – Повернулась ко второму и пожаловалась, выдавливая крокодилью слезу и трогательно шмыгая носом: – Хромает у вас воспитание! Ай-яй-яй! Отвратительно вырастили мальчишку! Абсолютно выпустили из виду одно важное правило, которое следовало вдолбить в пустую голову: разъяренным женщинам и быкам поперек дороги становиться нельзя! Опасно для жизни! – Последние две фразы я уже выдавала прерывистым тоном, припав на грудь старшего охранника и скрывая рвущийся наружу хохот.

– Ваше величество, я не гоблин! – встрял мелкий.

Я закусила губу. Пришлось успокоиться, настроиться на нужный лад и разъяренно прошипеть:

– Не проблема! Щас станешь, если сию минуту не пошевелишься. Время пошло!

После этого снова уткнулась в широкую грудь старшего стража уже оттого, что заметила занесенную над моей головой руку. Это он мне подзатыльник хочет отвесить за фиглярство или пожалеть, как сироту казанскую?

– Ваше величество, с вами все в порядке? – тихо поинтересовался дроу, замирая и не дыша.

Ух ты, за истекшие два дня это уже второй мужчина, которого я до асфиксии довожу! Мое портфолио стремительно увеличивалось!

– Да, спасибо, – оторвалась я и сделала шаг назад, – все прекрасно! А вам не стоит таскать на себе столько вшитого в одежду металлолома. Дамы, падая вам на грудь, рискуют разбить лоб! К тому же хозяину тяжести грозит надорвать спину и заработать межпозвоночную грыжу! – Постучала пальцами по бригандине, замаскированной под кафтан.

Мой теперь уже близко знакомый мужчина весьма удивился и вежливо склонился в поклоне:

– Благодарю за искреннюю заботу, ваше величество. Я непременно учту ваше замечание и буду предупреждать дам заранее.

– Какой вы милый и предупредительный! – устроила я стрельбу глазами.

Во время нашей светской беседы мелкий снова порывался пару раз вставить свои пять копеек, но каждый раз осекался под тяжелым взглядом старшего по званию.

– Юноша, – обратила я внимание на маявшегося пацаненка, – ты бы сходил, куда я попросила. Будь любезен. Пожалуйста.

– П-п-пожал-л-лста, – выдавил мелкий и умчался к Повелителю.

– Гран мерси! – крикнула вслед. Потом обласкала взглядом оставшегося, заявив: – С вами так замечательно проводить время! Нам непременно нужно повторить наше незабываемое рандеву! Засим позвольте откланяться. Да и обед, знаете ли, стынет…

Одарив напоследок многообещающим взглядом изумленного моим выступлением дроу, я аккуратно прикрыла за собой дверь. Прижалась к ней спиной. Весело хихикнула. И вернулась к почти остывшему обеду.

Качество еды оказалось отменным. Настроение стремительно улучшалось. Насытившись, я собралась расслабиться с сигаретой, но раздался стук в дверь. В комнату вошла молодая дроу. Склонилась в низком поклоне:

– Ваше величество, мое имя Манвэлиэль из Дома Тьмы, и мне оказали великую честь прислуживать вам.

Господи, как они выговаривают свои имена? Тренируются, поди, денно и нощно. Манв… Тьфу, имечком челюсть вывихнуть можно. Я начала ворочать языком в ответ:

– Чрезвычайно рада вас лицезреть. Спасибо за изъявление желания прийти на выручку. Мне крайне необходима ваша помощь, коль вас не затруднит.

Нет, с этими словесными выкрутасами нужно что-то экстренно делать! Не то скоро потеряю способность говорить по-человечески.

«Не соблаговолит ли многоуважаемый джинн…»

Поклон стал глубже, и практически от самого пола донеслось:

– Моя жизнь к услугам вашего величества.

«О как! Если она наклонится еще ниже, то обязательно ткнется лбом в пол и набьет шишку. Может, немного подождать?»

Мне надоело общаться с черноволосым затылком и рассматривать затейливую прическу. Стоически закусив губу, я продолжила терзать свой язык заковыристыми фразами:

– Не соизволили бы вы оказать любезность и выпрямиться, а лучше всего – присесть?

Девушка наконец-то поднялась и мелодично произнесла:

– Как будет угодно вашему величеству.

Компаньонка отличалась худощавым телосложением, резкими, правильными чертами узкого лица. Еще она могла похвастать смугло-матовой кожей, носиком с едва заметной горбинкой и небольшим алым ртом. Крутой изгиб соболиных бровей подчеркивал миндалевидные светло-карие глаза.

Я продолжила гнуть свою линию, истекая злостью по отношению к дворцовому этикету:

– Видите ли, после злополучного падения у меня возникли некоторые проблемы с памятью.

«И самая существенная проблема – это навязанный супруг».

Услышала в ответ:

– Я предупреждена о вашем недуге.

Тут мне срочно потребовалось закурить, скрывая внезапно поднявшееся раздражение. Вот ведь в каждой бочке затычка! Повелитель везде успевает свой нос сунуть. Зажав губами сигарету и щелкнув зажигалкой, я обратила внимание на изумленное лицо собеседницы. Ее явно заинтересовало необычное поведение, но девушка не осмеливалась спросить.

– Вас беспокоит дым? – пришла ей на помощь.

Девушка помялась в стеснении и поинтересовалась:

– А что это вы делаете?

Постоянно забываю о другом мире. Естественно, мои привычные действия для них в диковинку. Пожав плечами, пустилась в разъяснения:

– Ничего особенного. Это вредная привычка, именуемая курением. Механизм достаточно прост: внутри бумаги содержится специальное растение в высушенном виде. Вдыхание дыма иногда способствует успокоению нервов.

«А также болезням легких, инфаркту и раку простаты. Слава богу, хоть последнее мне не угрожает». Но мы отвлеклись. Вернувшись к насущному вопросу, я попросила:

– Поскольку вы уже в курсе моих проблем, то я бы хотела называть вас Мария или Маша, если не возражаете.

На этот раз девушка присела в реверансе, отозвавшись:

– Все, что пожелает ваше величество.

«И как долго мы эти китайские церемонии разводить будем? Я уже челюсть вывихнула высокопарными фразами, от реверансов и поклонов в глазах рябит».

– Маша, у меня свои порядки. Будь добра, прекрати называть меня вашим величеством и обращайся на «ты». Меня зовут Эрика, или Рика. И еще: вовсе не обязательно постоянно кланяться и приседать.

Кажись, она в ступоре: рот буквой «О», глазки навыкате и стеклянные, ресницы усиленно хлопают. Ку-ку! Ни одной разумной мысли во взоре. Ладно. Будем реанимировать:

– Это мой каприз.

Угадала. Дева отмерла. Понятное дело, у аристократов причуды в порядке вещей. Соответственно, царской особе вменяется в прямую обязанность для поддержания высшего статуса обзавестись максимальной придурью. Практически на грани шизофрении. Что ж, не будем нарушать традиций. Я вам тут покапризничаю слегка… от широкой русской души. Потребуется – изыщем резервы! Будем надеяться, дворцовый комплекс уцелеет.

– Ва… – Под моим тяжелым взглядом девушка осеклась.

– Говори!

Сразу исправилась:

– Эрика, какие у меня обязанности?

Молодец, быстро учится! Со временем будет толк. И я начала перечислять желаемые услуги:

– Первое, мне срочно необходима помощь для ухода за волосами. Второе, поскольку выход за пределы комнаты для меня ограничен, ты будешь снабжать меня книгами из библиотеки и отвечать на различные вопросы. И, последнее, иногда составлять мне компанию. Мне нужна помощь не слуги, а компаньонки. Полагаю, мои просьбы не слишком обременительны?

– Ваш… Эрика. А прочие обязанности: купать, одевать?..

«…Заносить хвост и деликатно поддерживать рога на поворотах. Это не ко мне, это к супругу…»

– А все прочее, Маша, я целиком и полностью в состоянии делать сама, – лучезарно улыбнулась новоявленная Повелительница.

Вроде бы разобрались… или нет?

– Эрика, я жду твоих распоряжений, – уточнила компаньонка, не зная, с чего начинать.

– Хороший вопрос. – Я размышляла вслух: – Уже вечер, в библиотеку поздно. С местными чахлыми светильниками ни черта в потемках не разглядишь, только глаза угробишь. – Привычным жестом постучала пальцем по губам. – Методом исключения начнем с первого и второго пунктов: расчеши мне волосы, пожалуйста, и расскажи, чем вы занимаетесь, когда скучаете.

Компаньонка распутывала мою шевелюру и повествовала о местном укладе сиротливого женского быта. Слушая рассказ, я мотала на ус сведения, иногда вклиниваясь для уточнений.

– Маша, погоди, – прервала «плач Ярославны», – если я правильно поняла, то кроме нарядов, причесок, соревнования в красоте остается лишь музыка для культурного досуга, сплетни вместо новостей и вышивка, чтобы руки не простаивали?

– Да, – согласилась девушка, продолжая рассказ. Когда она добралась до отношения полов в обществе, я снова прервала:

– Стоп! Что значит – нельзя противоречить мужчине? У вас мужик – пуп земли? Царь и бог, высший судия и кара в одном лице?

– А разве где-то живут по-другому? – удивилась компаньонка.

Я пропустила ее вопрос мимо ушей, прокомментировав:

– Положено есть глазами начальство и слушаться беспрекословно.

Раздраженно хмыкнула. Кто говорил «у дроу матриархат», а? Или он гостил у них при первобытнообщинном строе?

– И что-то это мне напоминает… Такое родное и знакомое… Ага! «Пункт первый: муж всегда прав! Пункт второй: если муж неправ, смотри пункт первый!»

– Ой! – воскликнула Маша, захлопав в ладоши. – Как ты хорошо выучила наш «Кодекс жены»!

– Ик! – Теперь уже я взирала на нее в изумлении. – Кое-что остается неизменным в любом мире! И я знаю – что! Вернее, кто – мужчина!

Дроу прекратила выражать неуместные восторги по поводу знания кодексов и уставов. Прослушав еще часть лекции, пришлось застопорить камеристку. Я принялась перечислять:

– Маша! Вы, в смысле – благородные дамы, не дружите. У вас нет близких отношений. Внутри Домов существует иерархия старшинства и отношения строятся на подчинении и послушании, а также соперничестве между единокровными братьями и сестрами за право быть первым и достойным. Я правильно излагаю?

– Да, – кивнула компаньонка, недоумевая, к чему я клоню.

– Итак, – продолжила свою мысль, – более-менее тесные связи объединяют родителей и детей до совершеннолетия последних. В редких случаях бывает духовная близость между мужем и женой. Какие-либо близкие контакты с другими Домами… скажем так, не приветствуются. Все верно?

– Да. – Снова кивок в знак согласия.

– У вас страшно жить! – подвела я итог. – Ни дружбы, ни доверия, поголовное одиночество. Сдуреть можно!

Мы недолго помолчали, думая каждая о своем.

– Эрика, я закончила. Хочешь, сыграю что-нибудь? – Машин вопрос вырвал меня из раздумий о нелегкой доле женщин.

Музыку я люблю. Выборочно, правда, но о вкусах не спорят. Да и с местной культурой не мешает ознакомиться. Поэтому с энтузиазмом согласилась:

– Да, пожалуйста.

Она сбегала к стражам, о чем-то пошепталась, и вскоре нам принесли музыкальные инструменты на выбор. Была там пан-флейта, еще разнообразные дудки, две конструкции с разным количеством струн, похожие на ситар, и что-то вроде виолины, с ручкой, будто у шарманки. Звучала «виолина» ровно глас Господень. Это по громкости. А сам звук… тоже не подкачал… напоминал резкостью и неприятностью иерихонскую трубу или взбесившуюся скрипку. От ее рева мы в момент оглохли.

Изо всех предложенных вариантов я заприметила один, по внешнему виду напоминающий гитару. С той разницей, что у него было лишь незначительное различие в отделке и породах дерева. Ни в тембральном окрасе, ни в манере игры других отличий я не увидела. Открытие меня порадовало: всегда была неравнодушна к гитарным переборам и с уважением относилась к людям, владеющим инструментом в совершенстве. У меня-то имелись навыки игры, но, так сказать, на дворовом уровне.

Дорогу профессионалам! Я уселась поудобнее в предвкушении незабываемой музыки. А как иначе? Повсеместно в книгах пишут о чарующих неземных песнях эльфов.

Хм… Ощущение, что кто-то умер и его прямо сейчас хоронят под тоскливый собачий вой. Разочарование свернуло мои уши в трубочку. Через пять минут мне захотелось полезть на стенку. Неужели монотонно-заунывные нанайские напевы по стилю «что вижу, то пою» – и есть музыка дроу? Сейчас зарычу от злости.

– Машенька, а повеселее, поэкспрессивнее можешь сыграть?

На меня так воззрились… Я сразу сообразила – глупость сморозила. Ужас! Как это слушать? Хорошо, пусть я не эксперт и не музыкальный критик, но свои уши дороже телу. Пришлось внести предложение:

– Если я напою, сможешь подобрать мелодию?

В ее глазах мелькнула растерянность, да куда ж деваться: Повелительница капризничать изволят. С видом обреченной на смерть жрицы храма искусств девушка кивнула в знак согласия. Замечательно. Я напела мотив, она подыграла. Молодец! Вот и любопытство у нас проснулось:

– Спой что-нибудь, пожалуйста.

Прикрыв глаза, я перебрала в уме названия песен и, определившись, улыбнулась.

– Это одна из моих любимых. – И запела:

 
У беды – глаза зеленые, не простят, не закричат…[7]7
  Слова Т. Коршиловой.


[Закрыть]
 

В чем уж точно не обмануло меня печатное слово, так это в том, что голоса у эльфов изумительные. Такой вокал… я и рассчитывать не смела на столь роскошный подарок.

Красивое, сильное, чистое сопрано легко струилось под сводами комнаты. Я пела, стоя у открытого окна, и смотрела на звезды. Пела и не видела, как по щекам Маши катились слезы.

Песня закончилась. Я тихонько попросила:

– Оставь меня, Маша, я устала.

Она ушла, притворив за собой дверь, а я долго стояла у окна и смотрела на звездное небо… чужое небо, под которым мне теперь жить. Стояла, пытаясь сладить со сдавившей сердце тоской… по дому и сыну.